ПРОБЛЕМА БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В ФИЛОСОФИИ

ПРОБЛЕМА БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В ФИЛОСОФИИ

Эта проблема и ее решения в истории философии XIX в. являются реакцией на на­учную картину мира, в центре которой стоял тезис орациональности познания.

Первый пример такого рода представляет собой философия бессознательного Эдуарда фон Гартмана (1842-1906). Его основной труд «Философия бессознательного» вышел в 1868 г. и до 1875 г. выдержал 7 изданий. Основным пунктом этой философии является отрицание главенствующей роли разума и утверждение примата воли. Бессознательное « трактовке Э.Ф. Гартмана - пересмотренное представление об абсолюте, т.е. непостижимой Для разума духовной субстанции. В этико-мировоззренческой концепции Гартмана выражен принципиальный, глубинный пессимизм. Если страдания жизни резко превышают удовольствия, то основной задачей следует считать не познание бытия, а достижение небытия.

Э.фон Гартман в своей концепции опирался на взгляды Ф. Шеллинга (1775-1854) и А. Шопенгауэра (1788-1860). Шеллинг полагал, что бессознательное в качестве первоисточ­ника всего сущего, принадлежит к сфере мирового духа. Оно пронизывает как жизнедеятельность человека, так и все потусторонние сферы мира. Шеллинг постоянно подчерки­вал, что природа начинается в бессознательном и постепенно доходит до появления соз­нательной и разумной жизни. В эстетической деятельности, напротив, все начинается с сознания и заканчивается бессознательным. Примирение всех противоречий возможно лишь в Абсолюте, который есть Бог. В нем кроется общая основа для предоставленной гармонии между сознательным и бессознательным. В этом случае Абсолют отождествля­ется с бессознательной волей.

Шопенгауэрская воля также есть нечто бессознательное и слепое. Эта необузданная и неуправляемая сила дает толчок к созданию всех реалий жизни. В философии Шопен­гауэра интеллектуальная деятельность человека составляет нечто побочное, не имеющее никакого принципиального значения для познания. Разум способен познать только явления, а не суть происходящего. Бессознательное (воля) представляет в человеке реальное и сущностное. Интеллект - только производное, обусловленное, порожденное. Бессознательное - изначальное и естественное состояние вещей. Оно является основой, из которой в отдельных видах вырастает сознание. Но и на этой высшей ступени бессознательное преобладает.

Э. фон Гартман выступал против отождествления «психического» и «сознательного». «Бессознательное психическое» равноправно с «сознательным психическим». Точка зрения Гартмана состоит в том, что комплексы представлений, ощущении и чувств ~ это фено­мены, представляющие психическую деятельность, протекающую за пределами сознания. Гартман утверждал, что бессознательное делится на «относительно бессознательное» и «абсолютно бессознательное».

Относительно бессознательными являются психические феномены, присутствующие в душе индивидуума, но не попадающие в его высшее, центральное сознание. Они действуют на уровне подчиненного (периферического) сознания. Абсолютно бессознательное - это психическая деятельность, не проникающая в сознание и не являющееся ее предметом. Поэтому оно никогда и никак не улавливается. Но продукт бессознательного в той мере, в какой не является психическим явлением, все же предстает сознанию человека. Bсe пассивное, по мнению Гартмана, в той или иной степени сознается. Любая активность носит бессознательный характер. Поэтому только бессознательное продуктивно, а сознание сугубо рецептивно и не способно к действию. Если бы сознание, самосознание, феномен «Я» носили субстанциальный характер, то истинность плюрализма оказалась бы самооче­видной, т.к. есть множество «Я». Абсолютно бессознательное является непременной пред­посылкой онтологического монизма.

Ф. Ницше отвергал представление, согласно которому, процесс познания целиком и полностью обусловлен сознанием. Даже математики, по справедливому замечанию Ницше, оперируют своими знаками бессознательного. Поэтому бессознательное - необходимое условие всякого совершенства. Слова Ницше справедливы для любого творческого про­цесса, особенно связанного с умением владеть своим телом.

Генрих фон Клейст в статье «О театре марионеток» поставил вопрос о природе танцевального искусства. Грация в наиболее чистом виде обнаруживается в том челове­ческом телосложении, которое вовсе не обладает сознанием, либо обладает бесконечным сознанием. В одном случает - это марионетка, в другом - Бог.

Сам Ницше высказал мысль о том, что сознание играет вторичную роль, почти ин­дифферентно, излишне. Быть может, ему суждено исчезнуть и уступить место полнейшему автоматизму. Это связано с ницшеанской трактовкой науки как иллюзии, полезной для выживания человеческого рода.

Французский философ и социолог Г. Лебон (1841-1931) рассматривал проблему бес­сознательного в связи с историей цивилизации, роли личности и масс, человека и толпы в становлении культуры и общественных учреждений. В работе «Психология народов и масс» (1895) Лебон исходил из того, что двигателем развития человечества является бессознательное начало, определяющее мысли и поступки людей. Идеи оказывают свое дей­ствие, когда после медленной переработки откладываются в бессознательном, где и вы­рабатываются наши мысли. Бессознательное носит наследственный характер, составляет душу нации. Лебон высказал справедливые мысли по поводу растворения «разумной лич­ности» в толпе, а также о высокой внушаемости толп.

Идеи Лебона были затем использованы 3. Фрейдом (1856-1939) в работе «Психология масс и анализ человеческого Я» (1921). Современные исследования полно­стью подтверждают справедливость идей Лебона и Фрейда.

Внушаемость масс особенно возрастает в периоды общественных кризисов и пере­воротов. Здесь часто разрушается тонкая пленка цивилизованности, присутствующая в сознании человека. На поверхность выходят социальные стереотипы архаической психики. Они с поразительной устойчивостью воспроизводятся в сходных исторических условиях. Ядром архаической психики является «универсальный мифологический символ зла» (Л. Колаковский), т.е. представление об источнике бедствий и несчастий, формирующийся в сознании растерянной массы. Наличие такого мифологического символа зла делает людей орудием манипулирования со стороны радикальных, общественных сил:

• человек толпы стремится раствориться в ней, ничем не выделяться;

• человек толпы агрессивен, т.к. чувствует несокрушимую мощь;

• человек толпы дик и неразумен, им движут не рациональные доводы, а слепая вера;

• человек толпы является носителем садо-мазохистского комплекса, он хочет, чтобы с ним обращались грубо; он хочет оскорблять и прочувствовать свою униженность.

Поэтому толпа порождает «Я-идеал», т.е. воплощение коллективных чаяний и вож­делений. Так возникают вожди массовых движений.

Анализ творчества З. Фрейда можно провести в сравнении с творчеством его ученика и критика К.-Г. Юнга (1875-1961). Юнг ввел понятие архетипа в 1919г. в статье «Инстинкт и бессознательное». Этому предшествовало наблюдение устойчивых образов оккультных феноменов и образов глубинной душевной жизни шизофреников. То и другое напоминало те образы, которые составляют повторяющиеся мотивы в религиозном сознании различных народов, начиная с мифологических времен. При этом Юнг привлек обшир­ный материал из истории словесных изобразительных искусств, сравнительной истории религий, антропологии и этнографии. Фрейд в классической работе «К психопатологии повседневной жизни» (1901) показал, что в нашу обыденную жизнь вторгаются аномалии, т.е. ошибки, оговорки, выпадения памяти и т.д. Их можно объяснить только действием внесознательных факторов. Аналогичные факторы Фрейд нашел в основе сновидений и в поведении невротиков. Он определил их как содержания, отколовшиеся от сознания и репрессированные в область бессознательного (вытеснение). Юнг в 1906 г. назвал их комплексами. Это понятие было принято Фрейдом и всеми психоаналитиками. Но Юнг еще дальше исследовал устойчивые мотивы высказываний шизофреников и их изо­бразительную деятельность. Поэтому Юнг понял, что они имеют сходство с иррациональ­ными формами культуры, имеют другое происхождение, чем содержания, описанные Фрейдом. Они не могут быть отколовшимися и репрессированными формами опыта, т.к. никогда не были частью сознания. Они имеют врожденный, доопытный и унаследованный характер. Эти мотивы Юнг назвал архетипами. Они составляют более глубокий слой бессознательного, чем фрейдовское персональное бессознательное, и получило название коллективного бессознательного.

Важной частью психоанализа является теория сновидений. В 1900 г. Фрейд в работе «Толкование сновидений» предложил понимать сновидения как зашифрованные сообщения о глубинной проблематике бессознательного. Оно дается личности в связи с ее индивидуальным опытом. Но, по мнению Юнга, образы сновидений - прямые сообщения коллективного бессознательного. Сновидения есть беспристрастные заявления о душевной ситуации пациента Сновидения также архетипичны, несут в себе то же сверхличное содержание, что и образы религий. Юнг смело сблизил архетип с инстинктом. Инстинкт - врожденный способ психического восприятия. Но Юнг вводил между инстинктом и архетипом различия путем сопоставления их психических функций, т.е. не отождествлял их. Инстинкты опре­деляют наши сознательные действия, архетипы ответственны за единообразие и регуляр­ность восприятии, отличающихся иррациональностью. Архетип - восприятие инстинктом самого себя. Юнг называл также архетипы «первобытными образами». Прояснить смысл архетипов могут только образы мифологий и разные формы культуры. Архетипы проис­ходят из глубины психики, не имеют ничего общего с индивидуальным опытом, принад­лежат к сфере абсолютно бессознательного. Значит, Фрейд открыл относительное или личное бессознательное, Юнг - абсолютное или коллективное.

Юнг называл образ «первобытным», если он имеет архаическое содержание. Образ имеет архаическое содержание, если находится в поразительном соответствии со знако­мыми мифологическими мотивами. Первобытный образ всегда является коллективным, т.к. он характерен для целых народов или эпох. Архетипы детерминируют способы вос­приятия реальности, определяют бессознательные установки. Важнейшие из них отложи­лись в качестве образов религиозного сознания. Великие религии доводят некоторые из этих образов до совершенства. Но большей подлинностью обладают образы примитивных религий. Наблюдаемое явление Юнг отнес к сфере нуминозного (Р.Отто) опыта, т.е. невыразимого, таинственного, страшного, что переживается независимо от воли субъекта и относится к потустороннему, трансцендентному, божественному. Подобные сообщения непостижимы, уклоняются от объяснения. Они повсеместны, требуют специальной вос­приимчивости, т.е. простой веры к себе. Это - феномены большой смысловой мощи. Со­временный человек, с точки зрения Юнга, находится во власти архетипов не менее, чем первобытный человек. Современник чувствует свое превосходство над дикарем, но на деле не понимает того, что знал тот. Первобытный человек понимал, что находится во власти потусторонних сил.

Понятие архетип Юнг установил, опираясь на кантовское понятие «Urbild» -«первобытный образ» (первообраз). Кант понимал под ним такой, объект которого не может быть найден в опыте и в котором содержится праобраз всякого практического примене­ния разума. В 1772 г. Кант в одном из писем употребил термин «intellectus archetypus». Юнг использовал также мысль Шопенгауэра о трансцендентальных идеях как визуальных первоначальных образах. Но наиболее глубоким источником размышлений Юнга была теория идей Платона.

Юнг следовал за Фрейдом, когда сочетал глубинную психологию и мифологические исследования. Фрейд, как известно, установил «эдипов комплекс» на основе греческого мифа, дошедшего до нас через литературу. Различие между Юнгом и Фрейдом состоит в расширении сферы взаимного пересечения психологии и мифологии. Это привело к пре­образованию концепции бессознательного. Фрейд открыл бессознательное в онтогенетиче­ском плане, Юнг - в филогенетическом. Юнгово бессознательное - «вневременная уни­версальная душа». Юнг показал распространенность одних и тех же мифологических мотивов у разных народов, их воспроизводимость на разных стадиях культуры. Было рас­крыто родство мифологии с другими процессами массовой культуры и индивидуального сознания. Это привело к расширению понимания мифологии на любую культуру и эпоху. Вся теория Юнга может быть понята как психология, в центре которой находится симво­лическая деятельность, т.е. деятельность по выражению непостижимого. Символами яв­ляются те устойчивые мотивы культуры и индивидуального сознания, чье формирование уходит в филогенез.

Опора на платоновскую теорию идей сыграла отрицательную роль в теории Юнга. Он рассматривал архетипы как индивидуальные фигуры. При таком понимании архетипы принципиально не осознаваемы. Но ведь такие фигуры обретают смысл только в целостной ситуации мифа. Поэтому архетипы правильнее понимать как бессознательные интуиции, регулирующие психическую деятельность и сознательное поведение. Это - своеобразные «семена» («зародыши») культуры и сознания, установки предвосхищения и творческого порождения собственно человеческого опыта. Архетип можно назвать также «пороговым феноменом», т.е. имеется в виду тот уровень психики, где неразличимых индивидуальное и культурно-приобретенное.

Жак Лакан (1901-1981). Работы Лакана представляют, в основном, стенограммы уст­ных комментариев к работам Фрейда. Известен лозунг Лакана: «Назад к Фрейду». Лакан оригинально переработал первую фрейдовскую топику: «бессознательное - предсознательное - сознание». Триада Лакана такова: «реальное - воображаемое - символическое». "Реальное» - самая сокровенная часть психики, всегда ускользающая от образного пред­ставления и словесного описания. «Реальное» в психике непостижимо настолько, что, описывая его, Лакан использовал кантовский термин «вещь-в-себе». «Воображаемое» - то, что роднит человеческую психику с психикой животных, поведение которых регулируется гештальтами. Это происходит в так называемой «стадии зеркала», когда ребенок в воз­расте от 6 до 18 месяцев начинает узнавать себя в зеркале и откликаться на свое имя. Ребенок ощущает себя внутри распадающимся на части, неравным себе в разные момен­та времени. Другие же убеждают ребенка принять представление о целостности Я, о его тождественности самому себе во все моменты жизни. Так имя накрепко привязывается к телу. Субъект всегда тянется к «зеркальному Я» как к недосягаемому идеалу целостности. В зеркальном двойнике находится объект завистливой агрессии. Речь Другого формирует «символическое» субъекта. Еще до своего рождения ребенок втянут в речевое поле других людей. Ребенок покорствует речи Другого, иначе, речи Господина, вынужден признать тот смысл, который другие люди припишут его призывам (например, плач мальчика объяс­няют его «озлобленностью», а плач девочки - «испугом»). В следующий раз ребенок фор­мулирует запрос в уже подсказанных ему словах, все более удаляясь от своего подлинного желания (от «реального»). У человека появляются новые желания, подсказанные культу­рой (Другой: «Не угодно ли тебе этого?» Субъект: «Да, да, именно этого мне и хотелось!»). Лакан называл «окультуренного» человека «кроссированным субъектом». По мере взросления мы все меньше знаем, что мы говорим и что хотим сказать другим людям. Речь Других людей, окружавших нас в детстве, навсегда входит в нашу психику и становится важнейшей бессознательной ее частью.

Лакан: «Бессознательное - это речь Другого» Бессознательное структурировано как языковая деятельность. Краеугольным камнем здоровой психики является, по мнению Лакана, отцовская метафора - Имя Отца. Функционирование отцовской метафоры позво­ляет вытеснить «воображаемое» и подчинить его «символическому», т.е. сугубо человече­скому в нашей психике. Психотерапия в лакановсом смысле:

• молчать, пока устами пациента выговаривается Другой, т.е. навязанные пациенту идеалы;

• дослушав речь Другого, психоаналитик, с помощью своих интерпретаций, переструктурирует речь, открывая призыв ОНО к субъекту.

Познав причины своих желаний, человек может обрести хотя бы немного подлин­ного бытия. Для этого необходимо изучать языковые структуры нашей личной истории. Идея Лакана состояла во всесилии языка над бессознательным.