2.3.2. Мидикоммуникация
.2.3.2. Мидикоммуникация
Пять форм мидикоммуникации включают такие социально-коммуникационные явления, как мода — основанная на подражании передача в социальном пространстве вещественных форм, образцов поведения и идей, эмоционально привлекательных для социальных групп (отметим, что мода — продукт неокультуры, палеокультура моды не знала); переговоры — обычный способ разрешения конфликтов и достижения соглашений между социальными группами; групповая иерархия складывается в крупных учреждениях (управленцы — рабочие), в армейских подразделениях, в сословно-кастовых обществах, где контакты между группами четко регламентированы; адаптация к среде превращается в коммуникационную проблему для национальных диаспор, живущих среди чужеземцев; для иноверцев, например, мусульман среди христиан; для революционеров-подпольщиков и т.п.; руководство обществом осуществляется со стороны творческих групп, генерирующих мировоззренческие смыслы, определяющие духовную (не материальную!) жизнь общества. Остановимся подробнее на этой форме мидикоммуникации.
Мировоззренческие смыслы — это знания, объясняющие наблюдаемые явления, происхождение человека и Вселенной, смысл человеческой жизни, идеалы, нормы и стимулы социальной деятельности. Социальные группы, вырабатывающие эти смыслы и коммуникационные сообщения, в которых они запечатлены, оказываются в центре духовной жизни общества. Эти центры смещаются по ходу социально-культурной эволюции.
Археокультуре свойственен мифоцентризм, хранителем которого была каста жрецов, владевшая священным эзотерическим знанием. Для палеокультуры характерен религиоцептпризм, в русле которого находились литература, искусство, образование, философия. Западноевропейская неокультура с XVII века (век гениев-универсалов) развивалась под эгидой светского знания во главе с философией и в XIX веке постепенно перешла к наукоцентризму. Ученые-физики, экономисты, политологи определяли духовный климат в демократических западных странах. Иначе дело было в России.
Неокультурная модернизация началась, как известно, с бурной реформаторской деятельности Петра I, которая в более мягкой манере была продолжена Екатериной I I . Главной военно-политической и экономической силой российского общества XVIII века было дворянство. После 1761 г., когда согласно указу Петра III «О вольности дворянства», подтвержденному Екатериной, это сословие было освобождено от обязательной государственной службы и получило свободу рук для культурного творчества, была создана роскошная, блестящая, хотя и поверхностная дворянская культура, золотой век которой начал Н. М. Карамзин, а закончил М. Ю. Лермонтов. В духовной жизни России XVIII — первой половины XIX века сложилось характерное «двоецентрие»: один идеологический центр — православная церковь (вспомним уваровскую триаду «православие, самодержавие, народность»), а другой центр находился в Западной Европе, откуда русские дворяне черпали то идеи Вольтера и Руссо, то либерализм мадам де Сталь и Бенжамена Констана, то утопический социализм А. Сен-Симона и Ш. Фурье.
Однако с пушкинских времен в духовной жизни России стало происходить явление, неведомое Западной Европе — центром духовной жизни сделалась художественная литература, а талантливые литераторы — писатели, поэты, критики стали «властителями мировоззренческих дум» русского общества, учителями и пророками. Вторая половина XIX века — эпоха русского литературо-центризма. К этому времени относятся хорошо известные слова А. И. Герцена: «У народа, лишенного общественной свободы, литература — единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести. Влияние литературы в подобном обществе приобретает размеры, давно утраченные другими странами Европы». Общеизвестная роль литературы в подготовке общественного мнения к отмене крепостного права (Д. В. Григорович, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов), в зарождении и развертывании нигилизма, народничества, толстовства, эмансипации женщин, героизации образов самоотверженных боевиков подпольной России. Складывается характерная для критического реализма тенденция учительства, проповедничества, обличительства. Литературоцентризм стал школой воспитания разночинной интеллигенции, расшатавшей колосс русского самодержавия.
Явление литературоцентризма в русской истории интересно и поучительно в связи с тем, что оно показывает революционный потенциал, скрытый в недрах казалось бы самого мирного и безобидного социально-коммуникационного института — художественной литературы.
Советское время — господство политикоцентризма, содержание которого определялось группой руководящих коммунистических идеологов согласно формуле Г у М. На основе ленинского принципа партийности была создана гигантская пропагандистская система. Эта система обладала следующими чертами:
• допускался только управленческий монолог, излагающий идеологически выдержанные истины; сомнения, возражения, инакомыслие, плюрализм безоговорочно исключались, поэтому поля для диалога не было;
• централизованное управление, обеспечивающее согласованность и координированность всех воздействий на массовое сознание;
• мобилизация всех коммуникационных ресурсов: средств массовой коммуникации, художественной литературы, кино, изобразительного искусства, театра;
В результате обеспечивалась высокая эффективность коммунистического воспитания человека новой формации — хомо советикус. Хомо советикус — продукт советской коммуникационной системы, ее родное детище, выращенное на плодородной почве социальной мифологии. Дело Ленина—Сталина, коммунистическое будущее человечества, партия — ум, честь и совесть эпохи, враждебное окружение и шпиономания, — это были сильные мифы, идеологически обеспечивающие и культ личности Сталина, и сплоченность народа в годы предвоенных, военных и послевоенных испытаний.