ЧАСТЬ 1. ФЕНОМЕН СВОБОДЫ КАК НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА Вводные замечания. "Проверка свободой"?! Феномен свободы как социальная проблема переходного общества
.ЧАСТЬ 1. ФЕНОМЕН СВОБОДЫ КАК НАУЧНАЯ ПРОБЛЕМА Вводные замечания. "Проверка свободой"?! Феномен свободы как социальная проблема переходного общества
Пафос социально-экономических преобразований, начатых по инициативе верхов, состоял в переходе к более свободному и процветающему обществу, где было бы больше возможностей для развития личности по законам ее собственной жизнедеятельности. С этой целью предполагалось уменьшить число административных запретов и ограничений, раскрепостить энергию и инициативу людей, дать им возможность работать столько, сколько они хотят, и зарабатывать столько, сколько могут, предоставить им возможность самостоятельно делать выбор в разных сферах жизнедеятельности и нести за него ответственность. Ожидалось, что люди с пониманием и благодарностью воспримут эти новшества и быстро научатся жить и действовать по-новому, “ходить без внешней опоры”.
При этом, реформаторы, по-видимому, исходили из того, что свобода (в понимаемом ими смысле) безусловно важна для большинства членов общества, что в условиях административно-командной системы люди чувствовали себя закрепощенными и не могли осуществлять свободного выбора в важных для них сферах жизнедеятельности, а если могли, то не в той мере, в какой хотели бы, или слишком большой ценой. Исходя из весьма распространенного мнения об отсутствии свободы в коммунистическом обществе, ожидалось, что закрепощенный и страдающий от этого российский народ субъективно стремится к свободе, причем непременно западного образа, которая в сферу экономики придет в виде рынка, а в неэкономические сферы — в виде политической демократии.
Задуманный переход к новой общественной системе не мог произойти без изменения базовых социальных институтов (экономических, политических, культурных). Пришедшие к власти реформаторы начали с самого доступного — системы права как части социальных норм и отношений, декларируемой государством и охраняемой его силой. Были провозглашены новые права и свободы, принципиально меняющие социетальную свободу и, казалось, открывающие новые возможности расширения индивидуальной свободы каждого человека в разных сферах жизнедеятельности. Действительно, людям были предоставлены: право создать свое дело и вести его на свой страх и риск; право частной собственности на землю и другие средства производства; право решать, работать или не работать; право производителям самим определять объемы производства, цены на продукцию, размеры заработной платы; право приватизировать квартиру, приобрести и иметь в личной собственности жилье; права на забастовки, митинги, акции протеста; право свободного вступления в разные партии, объединения, движения, союзы; свобода выражать свои взгляды, отстаивать убеждения; свобода выбора места жительства и перемещений по территории страны; возможность выезда из страны и беспрепятственного возвращения и др.
Все эти права были не только провозглашены, но и начали в той или иной степени реализовываться, сигнализируя об исчезновении или ослаблении прежних, административно-командных, ограничителей индивидуальной свободы. В самом деле, в ряде отраслей государство больше не фиксирует размеры заработной платы и расценки на продукцию. Теперь не требуется особых разрешений с места основной работы, чтобы устроиться на работу еще и в других местах. Покончено с обязательным для всех трудом и преследованием за тунеядство, с обязанностью принимать участие в жизни коллектива (выполнять общественные и партийные поручения). Ушла в прошлое необходимость членства в КПСС для успешной карьеры. Открылись многие из ранее “закрытых” городов и предприятий. Облегчился выезд за рубеж. Расширился выбор товаров и услуг, не стало очередей и талонов и пр. Иными словами, исчезновение прошлых ограничений и практическая реализация многих из вновь провозглашенных прав и свобод стали эмпирическими фактами. Жизнь действительно изменилась.
Проблема, однако, состоит в том, что в новых условиях уровень индивидуальной свободы у весьма значительной части населения не увеличился, а уменьшился. Эмпирические обследования, проведенные в восточных регионах страны, показали, что в сельской местности и небольших городах эта часть особо велика — 68-73%. Даже в крупнейшем городе российской провинции в настоящее время она достигает почти половины (47% против 18% повысивших уровень своей свободы в новых условиях). Причем сокращение возможностей жить так, как люди считают для себя более подходящим, они прямо связывают с проводимыми общественными преобразованиями, т.е. с теми социальными процессами, которые происходят на социетальном и социальном (групповом) уровнях и мало поддаются или вообще не поддаются воздействию со стороны конкретных индивидов. Многие респонденты либо совсем не воспользовались своими новыми правами, либо воспользовались, но не достигли целей, а если и достигли, то, по собственному признанию, “чаще всего вопреки, а не благодаря новым правам”. Всё это также эмпирические факты.
Как же можно объяснить сосуществование таких явлений в современной реальности, как устранение прежних ограничений индивидуальной свободы и установление новых прав, с одной стороны, и наблюдаемое при этом снижение уровня свободы больших групп российского общества, их индифферентность к новым правам, с другой? Действительно ли правы те, кто заявляет, что от предложенной в ходе реформ свободы сегодня пытаются избавиться именно те, кому не под силу ее бремя — “бремя взрослого человека”, т.е. груз самостоятельных решений, риска, забот, кому свойственна “болезненная непереносимость свободы”? И если это так, то можно ли как-то преодолеть неожиданное “бегство” россиян от “западной свободы”? И нужно ли это делать?! Или, быть может, в современных условиях на социетальном уровне формируется какая-то иная, отличная от провозглашенной свобода — наряду или вопреки последней? В таком случае пока вообще нельзя делать выводов ни о “проверке свободой”, ни о “бегстве от свободы”, ни о том, что либеральный проект в России не удался.
Итак, что же происходит в действительности? Почему большие группы населения до сих пор не предпринимают никаких действий, чтобы воспользоваться новыми правами и свободами, а тем более отстоять их? Не хотят – или хотят, но не могут? По каким причинам не хотят, а по каким – не могут? Кто может и уже воспользовался новыми правами, а кто – не может, хотя хотел бы? Какая свобода действительно формируется на социетальном уровне в современных условиях? Почему сегодня она чаще всего выступает ограничителем индивидуальной свободы для очень многих, а расширителем свободы – для немногих? Связана ли положительная динамика индивидуальной свободы с институционализацией новых прав или она происходит независимо от этого и даже вследствие нарушения правовых норм? Кто, в конце концов, сегодня становится более свободным, а кто — менее свободным, чем прежде? И каковы исходя из этого возможные перспективы движения российского общества к большей раскрепощенности и свободе личности?
Цель исследования в самых общих чертах состоит в выявлении закономерностей (тенденций, механизмов, факторов и барьеров) трансформации свободы в условиях реформ на разных уровнях социальной реальности – социетальном и индивидуально-групповом, — рассматриваемых во взаимосвязи друг с другом, и оценке на этой основе перспектив современного трансформационного процесса в России.
Для этого необходимо будет решить следующие основные задачи.
1. Определить степень соответствия между разными уровнями социетальной свободы в реформируемом обществе: декларированным, возможным, реализуемым. Выявить, какие из провозглашенных в ходе реформ социально-экономических прав и гражданских свобод представляются разным группам индивидов наиболее значимыми, а какие — менее значимыми или не значимыми совсем. Оценить сравнительную значимость прав новых и старых, обретенных и утраченных. На этой основе определить наиболее распространенные образы желаемой социетальной свободы в современном российском обществе. Выявить величину, факторы и последствия несоответствий между разными уровнями социетальной свободы: декларированным, желаемым, возможным и реализуемым.
2. Выявить наиболее распространенные смысловые образы индивидуальной свободы в современном российском обществе. Определить степень присутствия в них независимости, самостоятельности, права как необходимых элементов и условий “западной свободы”. На этой основе попытаться оценить возможности соприкосновения и расхождения двух процессов: (1) становлении западной институционально-правовой свободы и (2) продвижении российского общества к более свободному в том смысле, как понимают свободу большие группы его граждан.
3. Определить динамику самостоятельности, независимости и индивидуальной свободы за годы реформ. Выявить основные факторы изменения уровня индивидуальной свободы разных групп российского общества. Построить социальные портреты групп, которые в современных условиях повысили уровень своей свободы и которые, напротив, понизили его. Определить различия между ними в реализуемых адаптационных стратегиях. Выявить оси социальной стратификации, изменение позиций на которых в настоящее время в наибольшей мере сказывается на динамике индивидуальной свободы.
4. Построить классификацию ограничителей свободы, которая отражала бы как объективные, так и субъективные особенности переходного периода и облегчала понимание закономерностей адаптации и изменения уровня свободы разных групп. Выявить основные закономерности трансформации ограничителей свободы в кардинально меняющемся обществе и на этой основе оценить возможности смягчения последних или конструктивной адаптации к тем ограничителям, которые преодолеть невозможно.
5. Выявить характер доминирующих социальных взаимодействий, которые скрываются за современными ограничителями индивидуальной свободы и новыми социальными ролями. Оценить их с точки зрения соответствия природе “западных” прав и свобод.
6. Оценить динамику, масштабы, виды и степень устойчивости (перспективы институционализации) неправовой свободы. Выявить представления разных групп о сферах жизнедеятельности, где чаще всего нарушаются их значимые права, и субъектах, которые чаще всего их нарушают. Определить виды и способы, а также результативность самостоятельной защиты населением своих прав. Определить представления россиян о сравнительной эффективности разных способов самозащиты значимых прав в современных условиях (законных и противозаконных, экономических и неэкономических, протестных и конформистских, силовых и мирных, индивидуальных и коллективных, открытых и теневых и пр.). Оценить воздействие наиболее распространенных видов и способов самозащитного поведения на действительно формирующуюся в современных условиях социетальную свободу, равно как и на степень ее отклонения от провозглашенной и желаемой институционально-правовой свободы.
7. Оценить в контексте свободы-несвободы механизмы и результаты современного адаптационного процесса. Выявить степень распространения добровольных и вынужденных социальных адаптаций, а также прогрессивных (конструктивных) и регрессивных (разрушительных) адаптаций. Построить социальные портреты “прогрессивных адаптантов”, “регрессивных адаптантов” и “неадаптантов”. Определить воздействие современного адаптационного процесса на перспективы институционализации новых прав.
8. Выявить основные черты реально складывающейся социетальной свободы и оценить перспективы современного трансформационного процесса в России в контексте свободы-несвободы.
Очерченное “проблемное поле” предъявляет, как минимум, три требования к научному исследованию феномена свободы в меняющемся обществе:
(1) комплексность и междисциплинарность развиваемой теории: необходимо принять во внимание как внешние, так и внутренние аспекты свободы; потенциальную и реальную ее ипостаси, а также правовые (неправовые), экономические, политические, психологические и другие “проекции” этого многогранного феномена;
(2) преимущественно эмпирический статус теории: в кардинально меняющемся обществе реально складывающаяся социетальная свобода и ее взаимосвязь с индивидуально-групповой свободой – неизвестные со многими переменными, которые можно обнаружить только эмпирическим путем. Кроме того, без обращения к изучению “данного общества в данных фактах” вряд ли можно выявить количественные и качественные закономерности трансформации индивидуальной свободы, многообразие ее образов и ограничителей в условиях реформ и др.;
(3) взаимосвязанное изучение разных уровней социальной реальности – социетального, социального (группового) и индивидуального, — с акцентом на групповой уровень как расширитель или ограничитель свободы индивидуальной и как фактор или барьер для формирования того или иного типа свободы социетальной. Поскольку провозглашенная свобода “социально распределяется”, то феномен свободы нельзя понять, не уяснив, какое место занимают те или иные социальные субъекты в данной системе общественных отношений и институтов (внешний аспект) и насколько они адаптированы к ним (внутренний аспект).