3.1. Теория социального становления П.Штомпки
.3.1. Теория социального становления П.Штомпки
Исходным пунктом теоретических построений П.Штомпки является выделение двух уровней социальной реальности: уровня общностей, или социальных целостностей надындивидуального типа, интерпретируемых как структуры (это — социальные системы, общества, культуры, цивилизации и др.) и уровня индивидуальностей, агентов, или субъектов (это – отдельные люди и члены коллективов). Последние предстают не пассивными объектами, но и не полностью автономными субъектами, они имеют определенную свободу, но в то же время ограничены в своей деятельности.
Кроме того, П.Штомпка выделяет два способа существования каждого из двух уровней социальной реальности – в качестве потенциальной возможности (это – внутренние тенденции, семена или зародыши будущего, способности, “силы” и т.д.) и в действительности (это – процессы, трансформации, развитие, поведение, деятельность и т.д.). Структуры рассматриваются как потенциальные возможности, раскрывающиеся в функционировании (оперировании), а деятели (агенты, субъекты) — как потенциальные возможности, реализующиеся в действии.
Социологическая модель социального становления П.Штомпки строится на соединении именно этих двух уровней и двух способов существования социальной реальности. В ней “структура” (и “оперирование”), “агент” (и “действие”) взаимосвязаны и автономны одновременно: нет бесструктурных агентов, как нет и безагентных структур; но в то же время структуры не растворяются в агентах, и агенты не поглощаются структурами [П.Штомпка, С. 268 – 272].
Как структура (оперирование), так и субъекты (действия) обладают “своими особыми свойствами”, “своей логикой следования”, “своей собственной регулярностью”. Независимая динамика структур проявляется в трех формах: “принцип инерции” (обычно предпочтительнее, чтобы функционирование продолжалось в том же режиме, без радикальных поворотов), “принцип момента, или континуальности” (за определенной стадией чаще всего наступает следующая, т.е. процесс не останавливается и не поворачивается вспять), “принцип последовательности” (следующие одна за другой фазы зачастую не могут быть пропущены). Поэтому структуры рассматриваются как эмерджентные (неожиданно возникающие) по отношению к субъектам, даже если они и включают последних. Соответственно, оперирование – это также динамические эмерджентности по отношению к действиям, пусть даже если без действий не было бы операций. Но и субъекты также обладают определенной свободой выбора, автономией, независимостью от их структурного местоположения, а их действия – также в определенной степени независимы от динамики социального контекста (в который они сами входят как его составляющая): они могут осуществляться против течения, быть анахроничными или нацеленными на будущее [П.Штомпка, С. 269 – 270].
Загадка социального становления, по П.Штомпке, состоит в соединении и осмыслении связи между уровнем структур в их оперировании и уровнем субъектов (агентов) в их действиях. С этой целью постулируется третий, промежуточный уровень, который отражает “подлинную сущность социальной реальности”. Ибо в конкретной действительности общество “строится” не из индивидуальных действий, и не из “социальных фактов”, а из их тесного, конкретного слияния, из текущих социальных событий, которые обозначаются в данной модели как практика. “В практике сливаются оперирующие структуры и действующие агенты…, практика обусловлена “сверху”, т.е. фазой функционирования, достигнутой обществом в широком смысле; и “снизу”, т.е. поведением индивидов и групп. Но она не сводима ни к тому, ни к другому…, это — новое, возникающее качество” [П.Штомпка, С. 273-274].
Если потенциальной возможностью для оперирования (функционирования) является структура, для действия – субъект (агент), то для практики – деятельность. Это синтетический продукт, слияние структурных обстоятельств, с одной стороны, и способностей деятелей, с другой; так что оно не сводимо ни к тому, ни к другому и по отношению к обоим уровням социальной реальности составляет новое, возникающее качество [Там же, С. 274].
Дальнейшее развитие теоретической модели было связано с наделением ее динамикой самопреобразования, особым механизмом самодвижения, благодаря которому общество постоянно изменяется. Это потребовало ввода обратных связей в анализ всех уровней социальной реальности. И структуры, и агенты (субъекты, деятели) склонны к самоизменениям, к преобразованиям либо в процессе собственного оперирования (структуры), либо в ходе собственных действий (агенты, субъекты). Аналогично деятельность также в значительной степени преобразуется практикой. Анализ механизмов обратных связей потребовал введения в модель временн`ого измерения: “взаимосвязь тотальностей и индивидуальностей можно обосновать только в историческом контексте”. Так, происходящие в данный момент времени социальные события, “соединяющие в себе деятельность структур и действие субъекта (или просто практику)…, воздействуют как на структуры (модифицируя или создавая новые сети отношений), так и на субъектов (модифицируя или формируя их внутренние способности) в следующий момент времени. В результате возникает модифицированный или новый вид деятельности. Социальные условия для осуществления практических действий меняются. Если в результате деятельности происходят какие-то события, то она находит выражение в новой практике, которая, в свою очередь, соединяет деятельность новых структур и действия новых субъектов. Затем новая практика начинает аналогичный цикл, который, изменяя структуры и субъектов, модифицирует деятельность и способы ее реализации, что приводит к появлению следующего, модифицированного вида практики. Эта последовательность продолжается бесконечно, воспроизводя постоянно накапливающиеся изменения общества. Это и есть то, что мы подразумеваем под человеческой историей в противоположность внутреннему функционированию общества” [П.Штомпка, С. 282, 284, 290].
Погружение этой социологической модели в среду двух видов – природу и сознание (мир идей – собственных и своих современников и предшественников) позволил еще более углубить представления о механизмах исторического процесса. Ибо природная среда может выступать как негативным ограничителем (барьеры, ограничения), так и позитивным поощрителем. Аналогичным образом особенности сознания в значительной степени определяют возможные и невозможные виды практики, доступные и недоступные средства, достижимые или недостижимые цели: “Потенциальные возможности агентов в значительной степени зависят от того, чтó люди в данном обществе действительно думают и во что верят (на уровне индивидуального и коллективного сознания), и от того, чтó их заставляют думать и во что верить идеологические структуры (идеологии, предписания, традиции, “встроенные” в социальное сознание)” [П.Штомпка, С. 278, 279].
В результате П.Штомпка выделяет четыре типа причинных узлов, которые можно обнаружить в процессе исторического развития: 1) через структурные воздействия; 2) через способности субъектов; 3) через “очеловеченную природу” и 4) через видоизменяющееся сознание. Во всех этих случаях существующая в данный момент времени практика порождает воздействия, которые могут существовать достаточно долго и активно влиять на последующую практику, создавая поле возможностей (для субъекта, структуры, среды), в которых она будет развертываться. Это поле, хотя и ограничено, но никогда не лишено возможностей выбора, всегда существует возможность предпочесть альтернативный путь. В этом смысле исторический процесс непрерывен, ничем не предопределен и не необходим [П.Штомпка, С. 288-289].
Заключительным моментом теории П.Штомпки является наделение его модели социального становления неким высшим механизмом (метамеханизмом), благодаря которому историческим изменениям подвергаются сами принципы ее функционирования и преобразования. Постепенное подчинение природы потребностям общества, рост защиты от неблагоприятных воздействий с ее стороны означают рост контроля над природной средой. Что касается сознания, то рост знаний человека способствует развенчанию “ложного сознания”, мифов, иллюзий, осознанию закономерностей социального функционирования и изменения. Все это позволяет точнее предвидеть и целенаправленно изменять социальную жизнь, делать социальное становление более успешным.
Однако эти тенденции оказывают не только положительное, но и отрицательное влияние на функционирование и изменение общества (экологические бедствия, человеческое порабощение из-за чрезмерной веры в разум и планирование социальной жизни и др.). Поэтому историческая тенденция эволюционирует к управлению более высокого уровня, которое состоит в осознании необходимости его ограничения: “постепенно возникают новые способы социального становления, которые дают человеческому обществу больше самостоятельности, а также наделяют его более развитым самосознанием, обеспечивают его критический и реалистический контроль над собственной судьбой. Путь исторического освобождения – это путь от полностью объективированного, безысходного существования примитивных людей через наивное преувеличение человеческой мощи и разума к всецело творческому обществу будущего, — обществу, находящемуся в гармонии с природой и не абсолютизирующему возможности человеческого разума” [П.Штомпка, С.291-292].
* * *
Что означает эта теория для осмысления (пусть пока и на гипотетическом уровне) характера взаимосвязи между социетальной и индивидуальной свободами в меняющемся обществе?
1. Тот уровень свободы, который имеется у субъектов в данном обществе, и тот тип социетальной свободы, который реально сложился в нем в данный момент времени, есть результат (1) определенной автономности и свободы выбора социальных субъектов, их самоизменения в ходе социальной адаптации к новым условиям; (2) определенной независимости характера и скорости изменения социетальной свободы от действий субъектов, наличии у нее своих собственных механизмов; (3) характера взаимосвязи между двумя уровнями свободы – индивидуальным и социетальным (включая все разновидности социетальной свободы, а именно: декларированную, действительно возможную, желаемую, востребованную и реализуемую).
2. В периоды крупных общественных изменений реально складывающаяся социетальная свобода и ее взаимосвязь со свободой индивидуальной – неизвестные со многими переменными. Можно высказывать предположения об их характеристиках, но обнаружить их можно только эмпирическим путем. Априори можно утверждать, что реально складывающаяся социетальная свобода будет неизбежно отличаться от провозглашенной институционально-правовой свободы. Не более.
3. В каждом обществе (как и в одном и том же обществе на разных этапах его развития) сила и характер взаимосвязи и автономности двух уровней свободы имеют свои особенности.
В общей сложности всё сказанное указывает на то, что у теории трансформации свободы в меняющемся обществе, действительно, должен быть “эмпирический статус”. Таким образом, теория социального становления П.Штомпки, позволяя выдвинуть полезные гипотезы и подтверждая актуальность научного поиска в намеченном нами направлении, несомненно, способствует осмыслению закономерностей трансформации свободы в меняющемся обществе.
Однако в контексте нашего проблемного поля только этой социологической модели явно недостаточно. Прежде всего, потому, что в ней субъекты выступают неким однородным уровнем социальной реальности. Между тем, в действительности социальные субъекты значительно различаются по уровню имеющейся (достигнутой) автономии, динамике своей свободы, свободе выбора и затратам (потерям, усилиям) на достижение значимых целей. Они существенно различаются и своим отношением к провозглашенной в ходе реформ институционально-правовой свободе, а также степенью доступа к ней. “Вклад” разных субъектов в трансформацию социетальной свободы в заданном направлении неодинаков и вообще может иметь разный знак. Реально формирующаяся социетальная свобода неравномерно “распределяется” между разными группами субъектов, отражая соотношение их сил и интересов. Так что ее взаимосвязь с индивидуальными свободами неоднозначна и многообразна. Вот почему при исследовании феномена свободы в меняющемся обществе представляется таким важным “оснастить” социологическую модель многосубъектной проекцией, введя в анализ группы субъектов, различающихся своим положением на осях социетальной и индивидуальной свободы. В этом смысле наиболее адекватными целям нашего исследования будут социологические модели, которые содержат социоструктурные аспекты и социальные механизмы социальной трансформации.