5.1. Динамика стратификации в контексте свободы: Город
.5.1. Динамика стратификации в контексте свободы: Город
Как показало обследование, в городе восходящая мобильность наблюдалась в 2,6 раза реже, чем нисходящая (18 против 47%); еще 14% сохранили прежние позиции (остальные – в основном – молодежь, — затруднились с оценкой динамики свободы за годы реформ из-за отсутствия точки для сравнения). Кто же такие “городские восходящие” и “городские нисходящие”? Какие факторы в наибольшей степени воздействуют на разную динамику их позиций на интегральной оси свободы?
Прежде всего, отмечу большие различия между ними по социально-демографическим и профессионально-должностным признакам, а также отрасли занятости. Почти половина (45%) “городских восходящих” – молодежь (16-29 лет), по доле которой они в два с лишним раза превосходят “нисходящих” (20%). Социализация многих из них пришлась на годы перестройки и реформ (“Нам не с чем сравнивать”), жизненные принципы более гибкие, а вера в свои силы и надежда на благоприятную жизненную динамику (“Несмотря ни на что”) более сильная. Что касается “городских нисходящих”, то почти половину их составляют лица 40-49 лет (32%) или старше 50 лет (17%) против соответственно 20 и 7% у “городских восходящих”.
Большая часть (30%) восходящих занята в финансовой и торговой сферах (17 и 13% соответственно) против (0 и 6% у нисходящих). Занятых в промышленности (12%), строительстве (3%) и транспорте (5%) здесь гораздо меньше, в то время как у нисходящих эта “производственная” группа, напротив, явно доминирует (55%). Более трети (34%) нисходящих заняты в промышленности, 9% — в строительстве, 12% — на транспорте. Доля занятых в науке, медицине, образовании и культуре у “городских восходящих” и “городских нисходящих” примерно одинакова (21 и 19% соответственно, с небольшим перевесом науки – 7 против 5%).
Социально-отраслевые различия дополняются профессионально-должностыми. Почти четверть (23%) “городских восходящих” – это руководители разных уровней (против 9% у “нисходящих”), почти треть (31%) – специалисты (против 22% у “нисходящих”). Доля квалифицированных и неквалифицированных рабочих среди “городских восходящих” невелика – 14 и 2% соответственно (против 47 и 8% у “городских нисходящих”). За этими различиями скрываются большие различия в уровне образования: “городские восходящие” значительно превосходят “городских нисходящих” по доле лиц, окончивших вузы (48 против 26%), по доле студентов вузов и техникумов (17 против 3%), в то время как существенно уступают им по доле лиц, окончивших ПТУ (11 против 34%). Более высокий уровень образования восходящих, в принципе, облегчает поиск (сохранение) социальной ниши в меняющейся среде, содействует более глубокому осмыслению происходящего и перспектив социального продвижения в новых условиях.
Примечательно, что в динамике затрачиваемых усилий в новых условиях по сравнению со старыми между восходящей и нисходящей группами сегодня много общего. В большинстве случаев трудовые усилия возросли как у той, так и у другой группы. Так, более половины “городских восходящих” и “городских нисходящих” (56 и 63% соответственно) за последние 3-4 года стали больше работать по месту основной работы; 14 и 10% соответственно – работают в нескольких местах; примерно одинакова доля лиц, использующих любую возможность подзаработать (40 и 43% соответственно). Однако между двумя этими группами немало и отличий. За последние 3-4 года “городские восходящие” гораздо чаще, чем “городские нисходящие”, повышали квалификацию (32% против 15%), обучались другой профессии/специальности (18% против 7%), переходили на работу в частную фирму или к частному лицу (15% против 4%), создавали и расширяли свое дело (13% против 0). В это время “нисходящие” больше трудились на садово-огородном участке, в личном подсобном хозяйстве (30% против 13%).
Таким образом, на различной динамике на интегральной оси свободы в современных условиях сказываются не столько различия в объеме трудовых усилий, сколько различия в стратегиях реализации возросших трудовых усилий. Увеличение трудовых затрат у “городских восходящих”, даже если оно и происходило по месту основной работы, чаще было сопряжено с активным осваиванием нового профессионального и нетрадиционного социального пространства (повышением квалификации, переобучением, сменой места работы, созданием своего дела и др.). “Городские нисходящие” чаще увеличивали свои усилия в традиционном профессиональном и социальном пространстве: работа по прежней профессии, с прежней квалификацией, не в частных структурах, возрастание занятости на садово-огородном участке и личном подсобном хозяйстве. Не случайно поэтому абсолютное большинство “нисходящих” (82%) указало, что за годы реформ у них стало больше жизненных трудностей и препятствий, которые им преодолеть пока не под силу (против 32% — у “восходящих”), а основная их часть (56%) считает, что дореформенные жизненные трудности и ограничения легче было преодолевать, чем современные (против 13% — у “восходящих”). Воспроизводство прежних моделей трудового поведения, несмотря на рост трудовых усилий в формальной и неформальной сферах, зачастую не позволяет им удержаться на плаву, не дает извлечь каких-то значимых преимуществ от новых условий.
Другим дифференцирующим фактором являются различия между “восходящими” и “нисходящими” в пространстве наиболее значимых частных стратификационных осей и динамике перемещений на них. Хотя по поводу состава шести самых значимых стратификационных осей внутри этих групп единства нет, как “восходящие”, так и “нисходящие” чаще всего называют ось материального положения (66 и 84% соответственно) и ось стабильности жизни, дающей уверенность в завтрашнем дне (62 и 74%). Однако если “восходящие” в большинстве случаев (60%) добавляли еще ось самостоятельности, возможности занять такие позиции в обществе, которые позволяли бы быть хозяином своей судьбы, рассчитывать на свои силы и инициативу, то “нисходящие” включали эту ось в значимое жизненное пространство значительно реже (26%). На втором месте, как у “восходящих”, так и у “нисходящих”, – ось образования, своего или своих детей (51 и 59% соответственно) и та часть профессионально-трудовой оси, которая связана с возможностью работы по подходящей профессии, специальности (49 и 56%). На третьем месте – ось безопасности жизни (43 и 47%) и жилищная ось (44 и 40%), которые у “нисходящих” дополнялись медицинской осью (50%), а у “восходящих” — осью трудовой самореализации, работы в полную силу, реализации способностей (43% против 34 % у “нисходящих”).
Таким образом, “нисходящие” относительно чаще делают акцент на материальной, образовательной и медицинской осях, а также оси стабильности жизненных позиций. Отличительная особенность “восходящих” – в той важности, которую они отводят осям самостоятельности и трудовой самореализации. Иными словами, при оценке динамики изменения позиций на интегральной оси свободы они чаще принимают во внимание изменения в возможностях социального действия в новых условиях по сравнению со старыми. Примерно в равной мере обе группы принимают во внимание профессиональную, жилищную ось и ось безопасности.
А вот многие из в принципе значимых для индивидов возможностей не попали в группу важнейших и сегодня находятся на обочине области актуальной социальной свободы. Так обстоит дело с возможностью поступать по своим моральным принципам, убеждениям (21% у “восходящих” и 11% у “нисходящих”), возможностью отстоять свои права законными способами (18 и 16%), противодействовать несправедливым действиям руководства, быть независимыми от них (3 и 12%), открыто отстаивать свои взгляды и убеждения (13 и 9%), регулярно ездить в другие поселения на отдых, к родным (9 и 19%), мигрировать (9 и 1%) и др. Мы еще не раз вернемся к этим мало популярным осям, так как они в значительной степени определяют перспективы институционализации и интернализации многих провозглашенных в ходе реформ неэкономических прав.
Как же за годы реформ складывалась динамика позиций нисходящей и восходящей групп на тех частных осях, которые они находят наиболее значимыми?
Перечень наиболее значимых осей был получен следующим образом. На первом этапе по результатам ответов на открытый вопрос о том, что же имеют в виду сами респонденты, когда говорят, что до реформ у них было больше (меньше) возможностей жить так, как они сами считают более подходящим для себя, был составлен список из 17 осей (N=344 чел.). На втором этапе – в ходе основных исследований (N=602 чел. — в городе, N=340 чел. – в селе, см.: Приложение 1.) — этот список предлагался респондентам, которые выбирали из него не более шести осей, характеризующих самые важные возможности для них сегодня. Далее они оценивали характер изменения своих возможностей (позиций) за годы реформ по каждой значимой оси. В результате, по числу значимых осей респонденты различались мало: 75% — назвали все шесть осей, 11% — пять, 7% — четыре, 4% — две-три и 3% — одну (среднее число названных осей – 5,5). Однако различия в качественном составе осей, характеризующих значимое социальное пространство разных респондентов, нередко были весьма существенными.
Как в той, так и в другой группе тут наблюдались и взлеты, и падения. Однако в нисходящей группе взлетов было совсем немного (в среднем 0.3 по всем значимым осям), в то время как среднее число падений составило 4.4. В восходящей же группе среднее число взлетов в 1.3 раза превосходило среднее число падений (2.6 против 2.0 по всем значимым осям). Положительная динамика свободы восходящей группы на интегральной оси в первую очередь обусловлена положительными перемещениями на экономической оси (67% индивидов из восходящей группы заняли более высокую позицию, а 10% — удалось сохранить прежнюю позицию на ней), равно как на осях самостоятельности (77 и 23% соответственно) и реализации трудового потенциала, или трудовой самореализации (75 и 13% соответственно). Большим перевесом в положительную сторону характеризуется динамика на образовательной и медицинской осях, на каждой из которых половина “восходящих” улучшила свои позиции.
Все эти взлеты сочетались с ухудшением позиций на оси стабильности и безопасности жизни (91 и 79%), с относительно большим числом падений возможностей на жилищной (42%), образовательной (38%), медицинской (36%), профессиональной (35%) осях. Поскольку наиболее массовые из значимых потерь сегодня происходят именно в этих сферах, то можно ожидать, что в будущем они, скорее всего, будут оказывать наибольшее воздействие на дальнейшее расширение свободы “городских восходящих”.
А вот в нисходящей на интегральной оси свободы группе наблюдался огромный перевес мобильности вниз, по существу, на всех наиболее значимых частных осях. Исключение составила лишь слабая по наполненности ось возможности отстаивать свои взгляды, убеждения: ее указали как значимую 13% “нисходящих”, из них 31% улучшили свои позиции на этой оси годы реформ, а 39% — ухудшили. На всех остальных важнейших осях доля улучшивших свои позиции не превышала 6-7% (за исключением образовательной оси – 11%). Как и у “восходящих”, здесь доминирует мобильность вниз на оси стабильности и безопасности жизни (99 и 89% соответственно). Однако в данном случае она дополняется ухудшением позиций на экономической (91% от числа назвавших эту ось важной), медицинской (90%), жилищной (90%), миграционной (93-100%), образовательной (83%), профессионально-трудовой (54-62%) и других осях.
Таким образом, разная динамика на интегральной оси свободы связана как с межгрупповыми различиями в пространстве значимого, так и с разной динамикой на тех осях, которые ценят как те, так и другие. Важную роль при этом играют различия между “восходящими” и “нисходящими” по социально-демографическим, профессионально-должностным и отраслевым признакам. Именно с последними в немалой степени связано то, что возросшие усилия как той, так и другой группы приводят к мобильности в прямо противоположных направлениях на тех осях, которые обе группы находят значимыми.
Еще одна группа факторов относится к ценностно-нормативной сфере, но проявляется не на стадии отбора значимых осей, а уже на стадии выбора предпочтительных способов социального действия по изменению (сохранению) позиций. Так, несмотря на рост затрачиваемых усилий, большая часть представителей восходящей группы (31%) находит новые ограничители своей свободы легче преодолимыми, чем дореформенные. Во многом это связано с тем, что новые ограничители предполагают и новые свободы, в большей мере отвечающие ценностным ориентациям индивидов. Так, те из них, кто ценит самостоятельность, рассматривают допускающие ее способы действий как более предпочтительные и легкие даже тогда, когда они относительно более трудоемки. Менее законопослушные отдают предпочтение современным условиям, так как они расширяют возможности для безнаказанных противозаконных действий и т.д.
Благоприятную стратификационную динамику “городские восходящие” гораздо чаще “городских нисходящих” связывают с обладанием положительными социальными качествами. Так, по мнению 29% из их числа, в новых условиях больше прав и свобод получили “целеустремленные, активные люди”, те, кто “хочет и умеет трудиться”, “рассчитывает на собственные силы, полон желания жить и работать”, “умеет проявлять инициативу”, “в силах основать свое дело”, “образован, молод, здоров”, “имел профессиональный потенциал и сумел им распорядиться”, “люди творческих профессий” и пр.
Среди нисходящих на положительные социальные качества указали лишь 2%. Зато “городские нисходящие” превосходят “городских восходящих” по той роли, которую они отводят отрицательным личным качествам и девиантным моделям поведения в положительной динамике на интегральной оси свободы (16 против 6%). Они считают, что больше возможностей получили те, кто “вовремя и больше украл”, “не знает, что такое совесть”, “хамы”, “жулики”, “преступники”, “кто убивает, ворует, имеет нелегальный бизнес”, “обманывает”, “хитер, либо просто бандит”, “криминальные личности”, “мафиозные структуры” и пр.
В целом почти во всех социальных группах, по какому бы основанию (на какой бы оси) мы их не выбирали, количество “нисходящих” по оси интегральной свободы пока превосходит число “восходящих”. Исключение составляют занятые в финансовой сфере (63% — восходящие). В должностных группах близки к равновесию только руководители (36% — восходящие, 35% — “нисходящие), а в возрастных группах — молодежь до 29 лет (29% — “нисходящие”, 25% — восходящие”). Совокупный вклад каждой из значимых для респондентов частных осей в динамику интегральной оси сегодня чаще всего отрицательный, а потому на последней резко лидирует мобильность вниз.