2. Самостоятельность и свобода: теоретическое представление
.2. Самостоятельность и свобода: теоретическое представление
Подобного рода связи с феноменом свободы характерны и для феномена самостоятельности. Вообще говоря, термин “самостоятельность” неоднозначный. Чаще всего им обозначается способность к независимым суждениям, а также действия по собственной инициативе и на основе собственных сил, без помощи других (“самостоятельный взгляд на вещи”, “самостоятельная работа”, “самостоятельный характер”). Кроме того, самостоятельностью именуется и состояние независимости того или иного субъекта: “самостоятельный” — значит не находящийся в подчинении или зависимости (“самостоятельное государство”, “самостоятельный хозяин”); “самостоятельный” — своим трудом, деятельностью обеспечивающий себе материальную независимость [Словарь русского языка, Т.IV, С.23]. Эти разные значения (оттенки значений) термина “самостоятельность”, как будет показано ниже, могут как предполагать и дополнять, так и отрицать друг друга. Поэтому в дальнейшем я буду употреблять термин “самостоятельность” в первом смысле (как действия по собственной инициативе и на основе собственных сил), а за последним его значением (которое делает акцент не на действии, а на состоянии) сохраню термин “независимость”.
Однако и в этом смысле термин “самостоятельность” сохраняет свою неоднозначность, ибо охватывает два различных вида активности. Действия по собственной инициативе больше затрагивают активность на уровне сознания, когда индивид осмысляет, взвешивает, придумывает, принимает решение. Действия же на основе собственных сил характеризуют его внешнюю активность: способ реализации задуманного. В реальной жизни социальные субъекты, во-первых, различают эти аспекты самостоятельности, а во-вторых, придают им неодинаковое значение. Так, по данным наших обследований, 84% респондентов – жителей крупного города указали, что сегодня чаще, чем до реформ, им приходится рассчитывать на свои силы, а не на помощь или гарантии извне. Причем, это устраивает только каждого четвертого представителя этой группы. В то же время по собственной инициативе чаще стали поступать лишь 42% респондентов. Причем, это устраивает абсолютное большинство представителей этой группы (74%).
Все виды взаимосвязей, которые были выделены в соотношении свободы и независимости, имеют место и в ее соотношении с самостоятельностью. То есть самостоятельность (как действия по собственной инициативе и на основе собственных сил) может:
1) находиться со свободой в соотношении “часть-целое” — в тех случаях, когда она является самостоятельной жизненной ценностью социального субъекта, то есть когда она — необходимый элемент его свободы: нет самостоятельности — нет и свободы (“Я получил свободу, или зависимость от самого себя. И я не променяю ее ни на что”);
2) быть условием свободы — в тех жизненных обстоятельствах, когда самостоятельность важна не сама по себе, а как “более короткий путь” к реализации других более важных жизненных целей и ценностей социального субъекта; если последние могут быть легче (быстрее) достигнуты в случае отказа от самостоятельности, то индивиды пойдут на это без особого внутреннего напряжения;
3) быть ограничителем свободы — в тех случаях, когда самостоятельность не являясь подлинной жизненной ценностью субъекта или уступая по своей значимости другим важным ценностям и целям, мешает (затрудняет) их реализацию.
В самом деле, одни люди предпочитают действовать самостоятельно, обходиться без помощи других — либо вообще (связь 1), либо в данных конкретных обстоятельствах (связь 2), а другим, напротив, чья-то помощь придает дополнительные силы (“именно тогда я способен на большее”). Они достигают своих жизненных целей более успешно, отказываясь от самостоятельности во многих сферах жизнедеятельности (связь 3). К примеру, многие люди предпочитают такую работу, где руководитель дает четкое задание, что и как надо сделать, а об остальном “голова не должна болеть”. И если им объявить, что с сегодняшнего дня они должны работать самостоятельно, по собственной инициативе и на основе собственных сил, то они воспримут это не как освобождение, а как новые жизненные ограничения и трудности.
Как и в случае с независимостью, в каждый данный момент свобода включает а) не только взятую со знаком “плюс” самостоятельность, но и б) взятую со знаком “плюс” НЕсамостоятельность, то есть такую несамостоятельность, которая позволяет с меньшим числом препятствий достигать важные жизненные цели и ценности и которой в этой связи субъект придает положительное, а не отрицательное значение.
Однако тот факт, что связи независимости и самостоятельности со свободой во многом схожи, отнюдь не означает, что в реальности они будут однонаправленными и одинаково сильными. Различие связано прежде всего с тем, что независимость и самостоятельность порой находятся в разных плоскостях и пересекаются лишь частично. Увеличение независимости (скажем, от властей) автоматически не ведет к увеличению самостоятельности — по причинам, лежащим как на стороне индивида, так и на стороне системы (психологические барьеры, уровень образования, состояние здоровья, отношения в коллективе, уровень развития производственной и социальной инфраструктуры в поселении, степень институциональной защищенности и др.). В этих условиях возросшая независимость может не стать “отправной точкой” для включения в самостоятельные действия, а со временем может привести к восстановлению прежних или обретению новых зависимостей.
Увеличение самостоятельности еще не свидетельствует об усилении независимости от произвола властей. В современных условиях рост самостоятельности (как действий по собственной инициативе и на основе собственных сил) зачастую сосуществует с усилением зависимости от властей. Нередко он происходит при усилении независимости от властей в одном отношении, однако очень быстро приводит к росту зависимости (правовой и неправовой) от них в других отношениях. Так что в настоящее время решившиеся на внешне самостоятельную деятельность очень часто попадают в не меньшую (а в ряде случаев в еще большую зависимость) от произвола властей разного уровня, чем не решившиеся на нее.
Но даже если самостоятельность так или иначе возрастает, то это не всегда приводит к расширению свободы, особенно, если самостоятельность не входит в число важнейших ценностей социальных субъектов. В последнем случае, если обстоятельства складываются так, что индивиды могут проявить возросшую самостоятельность в более ограниченном, чем прежде, пространстве значимых возможностей — а именно эта ситуация часто имеет место сегодня, — уровень свободы уменьшается.
* * *
Итак, констатируем, в предложенной концепции индивидуальная (групповая) свобода, во-первых, не ограничивается независимостью и самостоятельностью, а может включать в себя и зависимость, и несамостоятельность, если субъект придает им положительное значение, т.е. если данному субъекту в данных условиях зависимость и несамостоятельность позволяют лучше (более полно, с меньшими препятствиями и потерями) реализовать важные цели и ценности, продвинуться (сохранить позиции) на действительно значимых для него стратификационных осях. Во-вторых, свобода не вбирает в себя целиком и полностью феномены независимости и самостоятельности, а включает в себя только ту их часть, которая имеет для субъекта положительное, а не отрицательное значение, играет конструктивную, а не разрушительную роль.