К. А. СЕН-СИМОН

К. А. СЕН-СИМОН

Консерватор: Я внимательно следил за ходом ваших рассуж­дений. Ваша речь прояснила мне мои собственные идеи, рассеяла мои сомнения, она укрепила мою любовь и мое уважение к христианской религии. Моя привязанность к религиозной си­стеме, которая просветила Европу, нисколько не помешала мне понять, что эта система может быть усовершенствована и в этом пункте. Вы меня совершенно убедили.

Ясно само собой, что нравственный принцип: все люди должны относиться друг к другу, как братья что этот принцип, заповеданный богом его церкви, содержит в себе все те идеи, которые вы подразумеваете под этим законом. Все общество должно работать для улучшения мо­рального и физического существования наибо­лее бедного класса; общество должно принять такую форму организации, которая наиболее верным путем привела бы к осуще­ствлению этой великой цели.

Ясно также, что при зарождении христианства этот принцип должен был быть выражен первой формулой, а в наше время ему соответствует только вторая формула.

В эпоху основания христианства, сказали вы, общество было разделено на два класса, абсолютно отличных друг от друга по их политической природе: на класс господ и класс рабов. Эти два класса представляли собой в некотором смысле два разных вида человеческого рода, которые, однако, были перемешаны между собой. Было абсолютно невозможно при этих условиях ус­тановить полную обоюдность в моральных отношениях между этими двумя видами. Не имея возможности сделать свой нрав­ственный принцип началом, объединяющим господ и рабов, боже­ственный основатель христианской религии ограничился его провозглашением в качестве принципа, обязательного для все индивидуумов каждого вида. Мы живем в эпоху, когда рабство совершенно упразднено, в наше время существуют только люди одного и того же политического вида, классы отличаются друг от друга только оттенками. Из этого положения вещей вы делаете тот вывод, что основной принцип христианства, не переставая быть обязательным для индивидуумов в их личных отношениях, должен быть выражен формулой, наиболее способной сделать его обязательным для масс в их отношениях друг к другу. Я считаю ваше заключение вполне правильным и чрезвычайно важным, и с этого момента, новый христианин, я присоединяю мои усилия к вашим для пропаганды нового христианства. Однако в отношении последнего пункта я хочу сделать некоторые замечания, касаю­щиеся общего метода ваших действий. Новая формула, которой вы выражаете принцип христианства, охватывает всю вашу систему социальной организации. Эта система, как оказывается теперь, находит себе опору одновременно и в философских соображениях, касающихся развития наук, изящных искусств и промышленности, и в религиозном чувстве, наиболее универсально распространенном в цивилизованном мире, в христианстве.

Но почему вы эту систему, являющуюся предметом всех ваших чаяний, не представили с самого начала с точки зрения религиозной, с точки зрения наиболее возвышенной и наиболее популярной? Для чего вы обращались к промышленникам, к ученым, к артистам, вместо того чтобы идти прямо к народу с религиозной проповедью? И зачем вы теряете сейчас драгоценное время на критику католиков и протестантов, вместо того чтобы установить немедленно вашу религиозную доктрину? Хотите ли вы, чтобы о вас сказали то же, что вы сказали о Лютере: «Он хорошо критиковал, но плохо построил свою соб­ственную систему»?

Интеллектуальные силы человека чрезвычайно ограниченны. Только концентрируя их на одной задаче, только направляя их к единой цели, можно произвести большой эффект и добиться значительного результата. К чему же вы тратите ваши силы на критику, вместо того чтобы начать сразу с изложения вашей доктрины? Почему сразу и откровенно не приходите к вопросу о новом христианстве?

Вы нашли средство побороть религиозный индифферентизм наиболее многочисленного класса, ибо бедные не могут быть рав­нодушны к религии, которая объявляет своей задачей возможно более быстрое улучшение их морального и физического суще­ствования.

Так как вы воспроизводите основной принцип христианства в совершенно новой форме, то разве не должно было бы быть вашей первой заботой распространить сознание этого возрожденного принципа среди класса, наиболее заинтересованного в его всеобщем признании? Так как этот класс уже сам по себе бесконечно превосходит своей численностью все остальные классы, взятые вместе, то успех вашего предприятия был бы несомненен.

Вам следовало прежде всего завоевать себе многочисленных сторонников, на которых вы могли бы опираться при ваших вы­ступлениях против католиков и протестантов.

Наконец, как только вы достигли ясного сознания силы, плодотворности и неотразимости вашей концепции, вы должны были немедленно начать пропагандировать ее как доктрину, без всяких предварительных предосторожностей и без всякого опа­сения, что ее пропаганда может натолкнуться на какие-нибудь политические препятствия или серьезные возражения. Вы гово­рите: «Общество должно быть организовано согласно принципу христианской морали; все классы должны способствовать всеми силами улучшению морального и физического существования индивидуумов, составляющих наиболее многочисленный класс; все социальные установления должны способствовать возможно более энергично и возможно более непосредственно этой великой рели­гиозной задаче».

«На современном уровне просвещения и цивилизации не должно существовать ни одного политического права, которое основывалось бы на праве наиболее сильного для индивидуумов, на праве завоевания для масс. Королевская власть законна только в том случае, если короли употребляют свою власть на то, чтобы заставить богатых способствовать улучшению морально­го и физического существования бедных».

Какие препятствия может встретить такая доктрина? Разве те, которые заинтересованы в поддержке этой доктрины, не пре­восходят бесконечно число тех, в чьих интересах помешать ее всеобщему признанию? Сторонники этой доктрины опираются на принцип божественной морали, в то время как ее противники могут ей противопоставить только навыки, унаследованные от эпохи тьмы и варварства и поддерживаемые принципами иезуитского эгоизма. Коротко говоря, я полагаю, что вы должны были бы пропагандировать непосредственно вашу новую доктрину и открыть миссии у всех цивилизованных народов, с целью содействовать ее всеобщему признанию.

Новатор: Новые христиане должны идти по тому же пути и применять те же средства, как и христиане первобытной церкви. Они должны пользоваться только своими интеллектуальными силами как орудием в борьбе за торжество своей доктрины. Только убеждение и доказательство могут служить им средством для обращения католиков и протестантов. Только средствами убеждения и доказательства они сумеют побудить этих заблуж­дающихся христиан отречься от тех ересей, которыми заражены папская и лютеранская религии, и откровенно признать новое христианство.

Новое христианство, подобно первобытному христианству, бу­дет поддерживаться, двигаться вперед и защищаться силой морали и всемогуществом общественного мнения, и если по несчастью его признание вызвало бы когда-либо акты насилия или несправедливое осуждение, то это будут новые христиане, которые подвергнутся актам насилия, несправедливому осуждению, но ни в каком случае никто не увидит, чтобы они употребили физи­ческую силу против своих противников; ни в каком случае они не будут фигурировать ни в роли судей, ни в роли палачей.

Как только я нашел средство обновить христианство путем преобразования его основного принципа, моей первой заботой было, должно было быть, принять все необходимые предосторож­ности против того, чтобы провозглашение новой доктрины не побудило бедный класс к актам насилия против богатых и прави­тельства.

Я должен был обратиться прежде всего к богатым и сильным, чтобы расположить их в пользу новой доктрины. Я доказывал им в этих целях, что эта доктрина совсем не противоречит их интересам, ибо очевидно, что улучшения морального и физиче­ского существования бедных можно достигнуть только средствами, которые должны привести к увеличению счастья богатого класса.

Я должен был убедить артистов, ученых, руководителей про­мышленности в том, что их интересы существенно совпадают с интересами народной массы, что они принадлежат к классу трудящихся, являясь одновременно его естественными вождями, что признательность народной массы за те услуги, которые они оказывают ей, является единственной наградой, достойной их славных трудов.

Сен-Симон А. Новое христианство // Деборин А. Книга для чтения по истории философии: В 2 т. М., 1925. Т. 2. С. 347—350