ПСИХОЛОГИЯ «СОБРАННОЙ ПУБЛИКИ»
.ПСИХОЛОГИЯ «СОБРАННОЙ ПУБЛИКИ»
Позаимствуем художественный пример у В. Шекспира. Перед Сенатом выступает Брут, и Сенат рукоплещет его планам и предложениям, явственно одобряя их. Но вслед за Брутом выступает Марк Антонии. И тот же самый Сенат, с той же самой силой, рукоплещет теперь уже его предложениям, в итоге, одновременно одобряя прямо противоположные планы.
Теперь — реальный исторический пример. Французский историк И.Тэн так описывал заседания Конвента: «Они одобряют и предписывают то, к чему сами питают отвращение; не только глупости и безумия, но и преступления, убийства невинных. Единогласно и при громе самых бурных аплодисментов левые, соединившись с правыми, посылают на эшафот Дантона, своего естественного главу, великого организатора и вдохновителя революции. Единогласно и так же под шум аплодисментов правые, соединившись с левыми, визируют наихудшие декреты революционного правительства. Единогласно и при восторженных криках энтузиазма и выражения прямого сочувствия Колло д‛Эрбуа, Котону и Робеспьеру, Конвент посредством произвольных и множественных избраний удерживает на своем месте человекоубийственное правительство, которое одни ненавидят за убийства, а другие за то, что оно стремится к их истреблению. Равнина и гора, большинство и меньшинство кончили тем, что согласились вместе содействовать собственному самоубийству».
Как справедливо указывал все тот же Г.Лебон: «При определенных условиях, — и притом только при этих условиях — собрание людей представляет совершенно новые черты, которые характеризуют отдельных индивидов, входящих в состав этого собрания. Сознательная личность исчезает. Собрание становится тем, что, я сказал бы, не имея лучшего выражения, организованной толпой, или толпой одухотворенной, составляющей единое существо и подчиняющееся закону духовного единства толпы».
Несмотря на авторитет Г. Лебона, трудно не согласиться с Я. Щепаньским: «Собранная публика может выступать в нескольких видах». Прежде всего, он выделяет публику, собравшуюся случайно, или «сборище». Другой вид — публика, собравшаяся преднамеренно, которая тоже может выступать в двух различных формах: 1) публика отдыхающая, ищущая развлечений, и 2) публика, ищущая информации (в том числе, на митингах и политических собраниях).
В целом же, «собранная публика — это скопление некоторого количества людей, испытывающих сходное ожидание определенных переживаний или интересующихся одним и тем же предметом. Эта общая заинтересованность и поляризация установок вокруг одного и того же предмета или события — основа ее обособления. Следующей чертой является готовность к реагированию некоторым сходным образом. Это сходство установок, ориентации и готовности к действию — основа объединения публики».
Механизм психологического объединения, в общем, вполне очевиден. После внешнего, физического соединения в одном помещении (публика редко действует на улице), под влиянием воздействия на всех одних и тех же стимулов, среди публики образуются определенные сходные или общие реакции, переживания или устойчивые ориентации. Такая публика обычно быстро осознает рождающиеся у нее настроения, что усиливает впечатления, вызванные действием общего стимула. И после всего этого, Я. Щепаньский делает вынужденное признание, буквально, сквозь зубы: «Таким образом, в публике могут возникнуть такие же явления, как и в толпе, а именно общее эмоциональное напряжение, утрачивание рефлексивности, ощущение единства и солидарности. Поэтому некоторые виды публики, как, например, сборища, собрания или митинги, могут легко превратиться в экспрессивную или агрессивную толпу». Как бы не стремилась элита отделить себя от массы, у честных исследователей ото не проходит. Та самая, «высоколобая» элита, оказываясь на спортивных мероприятиях или, скажем, на корриде в виде аморфной, ничем но связанной публики, под влиянием эмоционального заражения легко превращается в демонстрирующую или даже терроризирующую толпу.
Значение толп и собранной публики проявляется в периоды социальных волнений, развития революционных настроений, войны, забастовок, когда любое собрание или сборище может превратиться в агрессивную толпу, а она, в свою очередь, в толпу повстанческую, если его овладеют организованные группы, которые сумеют направить ее действия в желательном для иих направлении. Примеров единства такого рода со стороны элитарной «публики» и «низких» массовых толп было очень много в ходе серии «бархатных революций» в Восточной Европе на рубеже 80-х — 90-х гг. ХХ века.