Определение техники
.Определение техники
Методической основой преподавания технических дисциплин является так называемый естественнонаучный подход к технике. Согласно этому взгляду, техника есть принадлежность прикладной науки. Тем самым акцент делается на рациональной стороне современной техники, на доказательство возможности воплощения мысли в природном материале. Однако такой подход недостаточен хотя бы в силу своей исторической локальности: союз науки и техники характерен лишь для Нового времени. В античную эпоху мы наблюдаем нечто прямо противоположное. Так, Аристотель особенно высоко ценил в научном знании его обособленность от практических нужд, его не заинтересованность в утилитарно-техническом применении.
Античная трактовка техники становится понятной через исходный термин «тэхнэ». Это древнегреческое слово первоначально означало как умение, так и искусство. В русской философской мысли имеются попытки представить технику соответственно этому эллинскому эстетическому смыслу — как «умение и искусство преображения действительности, в конечном счёте, как способ творения человеком самого себя и окружающего мира». Но это — идеальный проект, реализоваться который сможет лишь при наступлении желанной многими мыслителями «антропогенной» цивилизации. Понять сущность техники как могущественной силы современной эпохи можно лишь с учётом четырёх важнейших граней её бытия.
Во-первых, следует указать на то, что современная техника уже представляет собой самостоятельную организованную в соответствии со своей внутренней логикой среду. Эта среда не является органической частью природы и вместе с тем она уже отделяется от мира человека. Это — тот мир, в который входит рождающийся человек. Можно ввести понятие центральной топологической характеристики техники как некоей самостоятельной реальности — её срединное положение между миром человека и миром окружающих его природных стихий. Она проницаема в обоих направлениях, и эта её «мембранность» стала тревожить. Налицо два современных кризиса: нарастающее ухудшение среды обитания (экологический кризис), и не менее опасный антропологический кризис, истоки которого видятся в том, что инструментальная среда неизбежно влияет на сознание человека-триумфатора, избравшего для общения с природой язык силы.
Во-вторых, следует отметить присутствие на элементарном уровне этого множества объектов, в каждой «технической» клеточке обязательного эффекта искусственности, сделанности, не-биологичности, организованности в соответствии с человеческими стандартами. Попытка ослабить остроту вопроса о «противоестественности» технического предпринималась ещё в античности (Демокрит, к примеру, считал, что люди ткачеству и строительству «научились» у пауков и ласточек); можно вспомнить о недавней популярности бионики, исследовавшей возможность заимствования природных «изобретений» для инженерных разработок — однако скоро стало ясно, что сверхсложная природная стройность ещё долго будет недоступна систематическому воспроизведению. И вновь стал вопрос о технике как о материальном воплощении, актуализации «ещё-не-бывшего».
В новейшей философской литературе этот аспект фиксируется с помощью категории «артефакта». Артефакт — это, по определению, нечто искусственно изготовленное, или хотя бы в минимальной степени содержащее момент творчества интеллекта. Это некий воспроизводимый конструкт, обусловливающий процессы социального наследования и организующий пространство человеческого бытия. Наряду с материальными артефактами существуют и идеальные (продукты сознания); можно включить в сферу артефактного также и социальные феномены. Класс технических артефактов более узок: это «материальные артефакты, выступающие средствами преобразовательной деятельности и несущие информацию, необходимую для создания других артефактов».
Третьей важнейшей особенностью техники является её изначальная орудийность, подчинённость задачам, внешним по отношению к конкретному техническому акту. Техника предстаёт как совокупность методов. При этом подходе появляется возможность инструментальной трактовки научных теорий; кроме того, возникает плодотворное поле для исследования морального аспекта в триаде «цель — средство — результат». Отсюда — гносеологическая интерпретация техники как средства познания мира (по существу, близкая к марксистской оценке практики как верховного принципа распознания реальных свойств предметов).
Наконец, понимание техники будет неполным без специального обращения к проблеме обретённого через технику господства над природными стихиями. Эта тема позволяет говорить о реализации в технике одного из важнейших психологических мотивов, идущих со времен архаического магизма. Отчётливо различимое стремление заклясть природу, изменить её в соответствии с человеческими желаниями позволило Н.А. Бердяеву говорить о магических корнях техники. Русский философ противопоставляет магическому мироотношению религиозное, при котором человек стремится изменить в первую очередь свою внутреннюю сущность; магия же принципиально внеэтична. Взгляд на мир как на арену действия железных закономерностей неизбежно приводит к тому, что верховной целью поступков мага становится подчинение (природы, окружающих людей, собственного тела).Но техническая власть над природой отличается от примитивных форм магизма тем, что она проявляется, по Фр. Бэкону, через смиренное «ученичество», требующее вовлечения в собственную логику существования предмета и овладение им через познание этой логики.
Современная техника уже не ограничивается обращением природных энергий ветра, воды и огня. Она движется по принципу извлечения энергий из «недр» — использования редчайших элементов и создания для протекания технологических процессов экстремальных условий, в непосредственном наблюдении не данных. Однако неизменным остаётся властный, завоевательный момент, сформулированный ещё Фр. Бэконом: «два человеческих стремления — к знанию и к могуществу совпадают» (и далеко не случайным видится то обстоятельство, что создатель новой, практически направленной науки отнюдь не пренебрегал магией).
«Вся техника есть организация вещей человеческими усилиями в человеческих интересах». Это определение, принадлежащее самобытному «техномарксисту» А.А. Богданову, выражает планетарный, антропокосмический аспект техники. По сути дела в нём содержится взгляд на историю как на процесс технического завоевания Земли. Планета мобилизуется путём деятельного преобразования присущих её изначально форм; иными словами, перед нами констатация не только власти, но и насилия. Однако тотальная власть над этой новой организованностью проблематична, и невольно вспоминается средневековая легенда об ученике колдуна, который смог выпустить в мир страшные силы, но оказался не в состоянии остановить их разрушительное действие. Актуальным примером может служить ситуация, складывающаяся вокруг энергии «мирного атома», по мере «мобилизационного» использования которой растёт опасность не просто выхода системы из строя, но и возникновения экстремальных условий, в которых начинается развитие неподконтрольных, чреватых глобальными катастрофами цепных реакций (как это чуть было не произошло во время Чернобыльской аварии 1986 года).
С учётом приведённых соображений можно предложить следующую формулировку термина «техника». Техника есть особая динамичная среда, состоящая из артефактов, созданных человеком для преодоления собственной биологической недостаточности и для господства не только над естественной, но и над общественной сферой человеческого бытия, а также над его собственной деятельностью. Это определение философски нагружено и может претендовать на статус выявленной категории, хотя и не должно считаться исчерпывающим. Его сильной стороной является сочетание натуралистической интерпретации техники (в которой акцентируется аспект проекции человеческих органов) и волевой трактовки техники как овеществлённой силы знания.