Деструктивность русского национализма и перспективы цивилизованного национального государства

Деструктивность русского национализма и перспективы цивилизованного национального государства

Нынешняя Россия, фактически, имеет два варианта решения проблемы консолидации общества: этнизация или создание цивилизованного национального государства. Первый путь, как уже говорилось, чреват взрывом и большой кровью. Русский национализм деструктивен для российского государства, поскольку с неизбежностью ведет к расколу и распаду социальных тканей. Кстати, эту опасность хорошо понимали (или чувствовали!?) коммунистические правители: за все правление ленинского, сталинского, хрущевского и брежневского режимов отсутствовали как компартия, так и столица РСФСР, а всякие попытки инициировать их создание решительно пресекались. И распад страны начался именно с создания КПРФ и демонстративного укрепления «независимости» Российской Федерации.

Деструктивность русского национализма, помимо прочего, связана с его зависимостью от образа врага. Этот феномен очевиден и по своему оправдан в случае внешней угрозы, в ситуации войны, общей беды. Но русский национализм всегда и прежде всего ищет врага внутреннего. Более того, как уже отмечалось ранее, и как подтверждается современными независимыми исследованиями, образ врага в российском самосознании совпадает с образом власти — последняя по всем параметрам воспринимается как сила, противостоящая народу.

Создание цивилизованного национального государства в России затруднено и своеобразием понимания нации и национализма. В отличие от прочего цивилизованного мира, где нация связывается, прежде всего и в основном, с гражданством и государством, обеспечивающем права своих граждан вне зависимости от их этнической принадлежности, в России под нацией и национальностью понимается именно этничность. Попытка отменить графу «национальность» в российском гражданском паспорте вызвала резкое сопротивление культурных и властных элит российских национальных республик (Татарстана, Башкортостана и др.). Но тогда, при отсутствии «русскости», другие — »малые» — народы оказываются более консолидированы, корпоративны и противостоящи «россиянам». Опыт с Чечней более чем убедителен. Сравнительно небольшой этнос, сам будучи сильно трайбализован, оказался настолько корпоративен, что смог успешно противостоять федеральным силам, а полученную передышку воспринял как победу и возможность поставить (на криминальной основе) под контроль российскую экономику, воспроизведя, отчасти, золотоордынскую ситуацию.

Поэтому русское национальное государство — продолжает пока оставаться чем-то вроде круглого квадрата: либо практически нереализуемая этнизация русских, либо страну ждет дораспад и формирование новых этносов на базе локалитетов «россиян». Последний вариант, возможно, не так уж и плох, потому как ведет к формированию компактных государственных механизмов, внятных и ответственных элит, заинтересованных в исполнении внятных и конкретных законов. История наглядно и убедительно демонстрирует, что происходит с этносами — носителями имперского начала после распада империй. Перспективы могут быть связаны, поэтому, только с формированием новой надэтнической идентичности. А что может быть новее для России, чем идея свободы?