Приключение духа разума и свободы
.Приключение духа разума и свободы
Духовная драма, если не трагедия, ХХ столетия вопиет об осмыслении. XX в. фактически оказывается полем пересечения ряда сюжетов духовного поиска, осознает себя эпохой практики и экспериментов, когда плоды Просвещения, великих замыслов в науке и нравственности, политике и экономике, стали реальностью. И эта реальность выражается и осознается как кризис: экологии, демократии, нравственности, науки, искусства и т. д. Такого острого напряжения между претензиями разума, науки, рациональности — с одной стороны, и срывами общественного сознания в иррациональную стихию насилия, мистицизма — с другой, человечество, пожалуй, еще не знало. Одновременное тяготение к правовой организации общественной жизни и к «сильным личностям», научно обоснованным решениям и гороскопам — лишь внешнее проявление глубокого духовного стресса, переживаемого человеческой культурой.
Что тому причиной? Отпадение от лона христианства, выпестовавшего современную цивилизацию? Энергичные и потому — неловкие попытки свободного сознания и разума оборвать нравственную пуповину, отбросить ставшие ненужными религиозные леса собственного нравственного строительства? Или это нравственный урок человечеству? Завершается ли вместе с XX в. тот проект современности, который был провозглашен более чем двести лет назад и носил гордое название Просвещения? Кажется, постмодернизм не оставил камня на камне ни от Разума, ни от Морали, а бурная история нашего столетия могла бы сказать о себе словами Мефистотеля, но с точностью до наоборот: желая творить добро, она творила зло. Являются ли бедствия нашего времени логическим следствием тех идеалов и принципов, которые были провозглашены идеологами Просвещения, или в том повинны вечные издержки истории и несовершенство исполнителей?
Попытки ответов на эти вопросы пронизывают всю ткань духовных поисков XX столетия: сначала как стремление определить векторы будущего культурного развития, затем как отчаянные попытки сохранить гуманистические идеалы, материя которых, подобно «шагреневой коже», сокращалась и истончалась. Но на пороге следующего столетия все острее встает вопрос именно об осмыслении этого «приключения духа». Не о его сюжете, не о фактах, не о «белых пятнах», а о нравственных источниках, смысловой ткани и, если сохранилось желание учиться на собственном опыте, то и об уроках этих исканий.