Л. ФЕЙЕРБАХ

Л. ФЕЙЕРБАХ

Итак, абсолютный философский акт состоит в том, чтобы бес­предметное делать предметным, непостижимое — постижимым, другими словами, объект жизненных интересов превращать в мыс­ленный предмет, в предмет знания,— это тот же акт, которому философия, вообще знание обязано своим существованием. А не­посредственным следствием этого является то обстоятельство, что начало философии составляет начало науки вообще, а вовсе не начало специального знания, отличного от знания реальных наук. Это подтверждается даже историей. Философия — мать наук. Первые естествоиспытатели, как древнего, так и нового времени, были философами. На это, правда, указывает и автор раз­бираемого произведения, но не в начале философии, как следо­вало бы, а в конце. В самом деле, если начало философского и эмпирического знания непосредственно совпадает как тождествен­ный акт, то, очевидно, задача философии в том, чтобы с самого начала помнить об этом общем происхождении и, следовательно, не начинать с отличия от (научного) опыта, но, скорее, исходить из тождества с этим опытом. По мере развития пусть философия отмежуется, но если она начнет с обособления, то она никогда в конце надлежащим образом с опытом не объединится, как это все же желательно,— ведь благодаря самостоятельному началу она никогда не выйдет за пределы точки зрения отдельной науки, она неизменно сохранит как бы надуманное поведение щепетильной особы, которая боится потерять свое достоинство от одного при­косновения с эмпирическими орудиями; словно одно только гуси­ное перо было органом откровения и орудием истины, а не астро­номический телескоп, не минералогическая паяльная трубка, не геологический молоточек и не лупа ботаника. Разумеется, это очень ограниченный, жалкий опыт, если он не достигает фило­софского мышления или, так или иначе, не хочет подняться до него; но столь же ограниченной оказывается всякая философия, которая не опирается на опыт. А каким образом философия дохо­дит до опыта? Тем, что она только усваивает его результаты? Нет. Только тем, что она в эмпирической деятельности усматри­вает также деятельность философскую, признавая, что и зрение есть мышление; что чувственные органы являются органами философии. Новейшая философия именно тем и отличалась от философии схоластической, что она снова соединила эмпиричес­кую деятельность с мыслительной, что она в противоположность мышлению, отмежеванному от реальных вещей, выставила те­зис — философствовать следует, руководствуясь чувством. Поэто­му если мы обратимся к началу новейшей философии, то мы будем иметь перед собою подлинное начало философии. Не в конце своего пути приходит философия к реальности, скорее с реальности она начинает. Только этот путь, а не тот, который намечается автором в согласии со спекулятивной философией со времен Фихте, есть единственно естественный, то есть целесообразный и верный путь. Дух следует за чувством, а не чувство — за духом: дух есть конец, а не начало вещей. Переход от опыта к философии состав­ляет нечто неизбежное, переход же от философии к опыту — произ­вольный каприз. Философия, начинающаяся с опыта, остается веч­но юной, философия же, опытом кончающая, в конце концов дряхлеет, пресыщается и становится самой себе в тягость...

 Фейербах Л. О «начале философии» //

 Избранные философские произведения.

 М., 1955. Т. 1. С. 98—99

Религия — это первая любовь, юношеская любовь, та любовь, которая думает, что она познанием роняет свой предмет. Наоборот, философия — супружеская любовь, любовь мужа, которая достав­ляет ему обладание и наслаждение своим предметом, но поэтому также разрушает всю прелесть и иллюзии, которые связаны с таин­ственностью первой любви...

Метод, которого я придерживаюсь как в жизни, так и в своих сочинениях, заключается в том, чтобы понять каждое существо в его роде, то есть в роде, соответствующем его природе, и, сле­довательно, учить его философии только тем способом, который подходит для этого определенного существа. Истинный философ — это врач, но такой, который не позволяет своим пациентам дога­даться, что он их врач, он при этом обслуживает их в соответ­ствии с их природой, то есть лечит их, исходя из них самих и через них самих.

Кто просвещает человека хотя бы в отношении ближайших к нему вещей, тот зажигает в нем всеобщий светоч, ведь это как раз свойство света — освещать отдаленные предметы.

Действительно гуманный метод обучения, по крайней мере в отношении вещей, живо затрагивающих человека, заключается в том, чтобы привести только предпосылки и предоставить выводить следствия собственному уму читателя или слушателя.

Каково отношение мышления к знанию? Мышление — это предпосылка, знание — вывод; мышление — основание, знание — результат.

 Фейербах Л. Фрагменты к характерис­тике моей философской биографии // Избранные философские произведения. М., 1955. Т. 1. С. 248, 253