6.3.1. Индивидуальные вариации. Миф о генетической общности наций.

6.3.1. Индивидуальные вариации. Миф о генетической общности наций.

Высокая степень генетического полиморфизма человека на индивидуальном уровне касается различных категорий его признаков – от цвета волос и глаз до биохимических факторов и поведенческих характеристик (в той мере, в которой последние закреплены генетически, см. выше). Хорошей иллюстрацией полиморфизма генов может служить многообразие систем тканевой совместимости (гистосовместимости) HL-A, которые в целом допускают свыше полутора миллионов вариантов (Хрисанфова, Перевозчиков, 1999). 

До сих пор дискуссионным остается вопрос, в какой степени взаимное притяжение людей (дружба, вступление в брак, сотрудничество в одной политической организации и т.д.) продиктовано подсознательно оцененным сходством систем тканевой совместимости или других генетически детерминированных параметров. Подобны ли мы мышам, у которых системы тканевой совместимости сходны у особей одной биосоциальной системы и различаются у особей из разных таких систем?. Филипп Раштон настаивает на важной роли сходных генов при выборе друга, супруга, партнера, более того, считает его одним из основных механизмов формирования этносов (племен, наций и др.); другие авторы оспаривают важность этих факторов, считая, что, например,  нация – результат «фиктивного родства» (Masters, 1998), общего для группы людей заблуждения относительно своего происхождения (Anderson, 1987),  а национальное самосознание – плод политического индоктринирования людей (см. раздел 5). Действительно, множество генетических данных свидетельствует о весьма значительной гетерогенности большинства наций, что не позволяет говорить о существенной «генетической общности» их представителей. Это находится в соответствии и с данными фенотипических исследований – изучения антропологических типов, сосуществующих внутри каждой нации.