7.1.8. Биополитические проблемы мегаполисов.
.7.1.8. Биополитические проблемы мегаполисов.
Растущее население планеты концентрируется в городах. В Западной Европе 60% населения сосредоточено на 1% территории. Проблемы больших городов включают в себя уже рассмотренные моменты. Так, леса в городах или уничтожены, или низведены до ранга парков (в лучшем случае лесопарков типа Лосиного острова в Москве) или даже насаждений на скверах или бульварах. Причем, при малой ширине и высокой загрязненности воздуха бульвары становятся чисто декоративными разделительными полосами и не могут использоваться для прогулок из-за скверной экологической обстановки[97].
Водным экосистемам городов и прилегающих зон наносится существенный ущерб даже в наиболее экологически грамотных странах Западной Европы (где действуют общеевропейские законы об ограничении источников загрязнения воды и стандартизации ее качества). Достаточно отметить, что сам процесс неконтролируемого роста городов считается Б.И.О. одним из главных факторов, угрожающих всему живому в прибрежных морских водах. Уничтожая биос, вещества-загрязнители не щадят и вид Homo saрiens: в странах Европейского Союза более двух миллионов купающихся страдают от желудочно-кишечных заболеваний.
На примере больших городов целесообразно указать и на другие биополитические проблемы нашего времени, такие как накопление вредных веществ в атмосфере и почве, тепловое, шумовое и информационное загрязнение среды. Что касается мегаполисов России, то в них в последнее десятилетие поменялся спектр основных поллютантов (загрязняющих веществ), и это обусловлено как усилиями экологов (и других аналогичных научно-общественных движений), так и частичным спадом и перепрофилированием промышленного производства. Например, промышленность Москвы переходит на сборочные производства. Москва стала банковской и интеллектуальной столицей. Вместе с тем, как показывают данные Москомприрода, продолжается загрязнение воздушной, водной среды и почвы (Пупырев, 1997). Москва остается «умеренно-опасной» в отношении концентраций свинца, меди и цинка в почвах. Что касается Санкт-Петербурга, то экологическая опасность в городской черте определяется многократным превышением ПДК по цинку, свинцу и кадмию (еще раз напомним, что это – виновники дефицита серотонина и криминогенных расстройств человеческого поведения!) даже в городской зоне отдыха, не говоря о еще более загрязненной промышленной зоне Петербурга (Государственный доклад «О состоянии окружающей природной среды…», 2000).
Вместе со всем биосом страдает сам человек, его соматические, биологически-детерминированные параметры (то, что можно обозначить как «биос внутри нас» – наряду с био-окружением как «биосом вне нас»). В городах с высоким уровнем загрязнения среды, высокой плотностью населения и информационными перегрузками людей подстерегают физиологические и социально-поведенческие расстройства, включая дефицит внимания, депрессию, агрессивность. Это во многом связано с прямым действием поллютантов на нейрохимические системы мозга (например, тетраэтилсвинца из этилированного бензина – на серотонэргическую систему ЦНС,). Подобные загрязнители выступают, как уже отмечено в разделе 6, в роли факторов риска, склоняющих людей к алкоголизму, наркомании, криминальному поведению, политическим беспорядкам и др. Город и его обитатели выступают как единый организм; проблемы политики, экономики, экологии оказываются тесно переплетенными, что и повышает интерес к «гибридным» наукам типа стержневой темы учебного пособия -- биополитики. Распутыванием этого клубка проблем могли бы заняться сетевые междисциплинарные группы по экологическому мониторингу и/или политико-экономическому консультированию, в том числе и типа уже описанных нами хирам. Политическим шагом с положительными экологическими последствиями, по опыту Скандинавии и других стран Западной Европы, является разумная децентрализация власти в мегаполисе с предоставлением существенной автономии локальным структурам самоуправления, часть которых может носить небюрократический, сетевой, характер. Укрепление политических позиций структур уровня кондоминимумов (типа «Республики Сивцев Вражек» в Москве) и микрорайонов способствует улучшению экологической обстановки, ибо эти сравнительно малые структуры лучше ориентируются в локальных проблемах, нежели чиновники в аппарате мэра.
В то же время справедливо и то, что очень малые административные единицы не имеют достаточного количества средств и квалифицированных кадров. Но и здесь возможна альтернатива доминированию структур ранга городской (тем более федеральной) администрации: сетевые межрайонные неправительственные структуры типа «экофондов» или пулов квалифицированных экспертов, вступающие во взаимодействие с сетевыми же структурами локального уровня ради решения экологических «локальных проблем с глобальными последствиями». Организации типа «Гринпис» могли бы сыграть здесь неоценимую роль, притом не только в самих мегаполисах. Угрожающая ситуация сложилась в районах нефтепроводов (с их прорывами и нефтяным загрязнением), и, что уже описано выше, в таежных лесных массивах – тема совместных выступлений активистов «Greenpeace» Германии и России во время визита Президента В.В. Путина в Германию в 2000 г. Общественные организации типа «зеленых» стремятся к узакониванию целесообразной системы независимого экологического контроля. Весьма важны здесь и педагогические меры по расширенному преподаванию не только охраны природы и аналогичных дисциплин, но и биополитики в целом в школах – тема последующих подразделов книги.
Что касается актуального положения дел, например, в Москве, то здесь экологический мониторинг опирается в большой мере на общегородские бюрократические структуры типа Министерства природных ресурсов (поглотившего в 2000 г. Госкомприрода, Госкомзем, и ряд иных организаций), Санэпиднадзор, Мосводканал, отдела по охране окружающей среды правительства Москвы. Все это имеет, наряду с некоторыми положительными (возможность планирования и маневрирования средствами в общегородском или даже федеральном масштабе) и несомненные отрицательные последствия, свойственные всякой централизованной бюрократии, включая кабинетную закоснелость и дистанцированность от ситуации на местах.
Каково «веское слово» профессиональных биополитиков? В рамках предложенной представителями Б.И.О. (А. Влавианос-Арванитис и ее сподвижника проф. Дж. Папаиоанну) концепции охрана биоса тесно увязывается с усилением самоидентификации каждого гражданина с его локальной общиной. Соседи по кондоминимуму должны быть друзьями, «своими людьми», а не просто «случайными попутчиками» в той безликой, анонимной массе людей, которая именуется большим городом. Заботясь о биосе, например, выращивая зеленые насаждения не только в парках и скверах, но и на крышах и стенах (плющ и другие вьющиеся растения) домов, мы одновременно способствуем социально-психологической консолидации локального коллектива, возможно, даже его частичной экономической независимости (ведь выращивать можно, например, и салат).
В связи с этим находится и модель «творческой смеси» (creative mix, Papaioannou, 1989): на небольшой площади комбинируют предприятия (при жестком условии, что они не загрязняют среду), жилые дома, научные и культурные учреждения, бассейны, сады, оздоровительные центры. «Биополитичность» модели состоит в том, что она воскрешает некоторые стороны жизни первобытного человека, который не знал различий между социальной и личной жизнью, между профессиональной и бытовой сферами, а спортом и культурным досугом (например, танцами, наскальной живописью) занимался вблизи (илина территории) той же стоянки, где он жил, разделывал мамонта и др.
Член Б.И.О. Дж. Папаиоанну поднял также вопрос о будущих тенденциях развития городов во всем мире. Подобно деятелям Римского клуба, Папаиоанну – автор прогнозов и ориентированных в отдаленное будущее проектов. Папаиоанну полагает, что дальнейший рост человеческой популяции уже через несколько десятков лет урбанизирует всю планету, т. е. возникнет единый глобальный город (по гречески «экуменополис»). Этот процесс объективно неизбежен, неотвратим, но мы в состоянии повлиять на стратегию формирования «экуменополиса». С биополитической точки зрения желательна следующая стратегия: пусть одновременно с глобальным городом формируется и глобальный сад («экуменокепос»). Пусть экуменокепос проникает собой весь экуменополис, представляя собой непрерывную, многоуровневую систему – от маленьких садиков (или даже горшков с цветами) до обширных незаселенных зон Земли.
Модель Папаиоанну, при всей ее привлекательности, вызывает примерно те же вопросы, что и затронутые нами выше проекты по ограничению вырубки лесов в странах «третьего мира». Кто будет руководить вселенским проектом Папаиоанну и контролировать его реализацию? Кто будет следить за строительством новых городских районов Шанхая или Рио-де-Жанейро, авторитетно говоря: здесь строить нельзя, данный уголок будет частью экуменокепоса, вселенского сада (по плану Папаиоанну, который к тому времени будет утвержден в международном масштабе).
Ранее мы неоднократно упоминали о необходимости локальных органов самоуправления (в том числе и с сетевым дизайном) для решения многих экологических проблем. Для реализации планов типа модели «экуменополис – экуменокепос», очевидно, усилий локальных структур будет недостаточно. Необходима поддержка глобальных структур с достаточными полномочиями для разработки биополитических проектов в масштабе планеты Земля и контроля за их реализацией. Возможно, подобные структуры удалось бы создать на основе международных организаций типа ЮНЕП, Б.И.О., Римского клуба, недавно созданного международного общества ЭкоЭтики и т.д. Немаловажно то, что подобные организации в той или иной мере структурированы по сетевым принципам. Представляется, что существующим ныне организациям биополитической (и аналогичной) направленности следовало бы по мере возможности объединять свои усилия, вплоть до создания некой единой сети из всех таких организаций.
Итак, одной из практических граней биополитики выступает деятельность по сохранению многообразия планетарной жизни. Успех в этом направлении возможен, как мы видим на конкретных примерах, при одновременных усилиях на двух уровнях – локальном (охват малой части какого-либо государства) и глобальном (охват, в принципе, всей нашей планеты). Отсюда вытекает, что активная биополитическая деятельность на обоих уровнях будет способствовать и так характерной для нашего времени глобализующе-локализующей тенденции, связанной с современной компьютерной (и вообще информационной) революцией, позволившей современному человеку мгновенно общаться по компьютерным сетям со всем миром, не взирая на границы, и в то же время вести чисто локальное, ограниченное своим персональным компьютером, существование.
Таким образом, биополитика включает в себя практически-ориентированное направление («biopolicy»). Среди различных задач этого направления особое место принадлежит охране живой природы (био-разнообразия, биоса). Не только группировки особей одного вида, но и многовидовые ассоциации, целые замкнутые по веществу экосистемы могут рассматриваться как биосоциальные системы (ср. 5.11. и последующие подразделы). С биополитической точки зрения важно то, что человечество и био-окружение (взятое в целом) также представляют собой составные части вселенской биосоциальной системы. К взаимоотношениям человечества и био-окружения приложимы представления о социальной координации, которая может опираться лишь на не-иерархические механизмы (см. 5.13) – человечество и био-окружение (или, на более частном уровне, компоненты каждой из двух глобальных систем) могут выступать лишь как равноправные элементы вселенской сетевой биосоциальной структуры, как «частичные лидеры» в хираме. В попытке навязать биосу иерархическую структуру с человеком на вершине (а это и есть антроцентризм) человечество нанесло био-окружению существенный вред. Б.И.О. и организации аналогичной направленности ратуют за координированное развитие человечества и био-окружения – за их коэволюцию. По убеждению К.М. Майера-Абиха и других мыслителей современности, люди должны осознать, что ресурсы планеты существуют не ради реализации их потребностей, но ради всего биоса, составленного и бесчисленных видов и индивидов, каждый из которых существует в своем особенном мире («умвельте»). Современные глобальные экологические проблемы (гибель лесов, разрушение водных экосистем, взрывной рост населения, проблемы городских агломераций и др.) имеют существенную политическую подоплеку – они связаны с разделением мира на политические регионы – богатые «развитые страны» («золотой миллиард») и бедный «третий мир», за разрушение биоса на территории которого значительную долю ответственности несет благополучный «золотой миллиард».