Прямая физическая агрессия: вред без ущерба

Прямая физическая агрессия: вред без ущерба

Один из наиболее часто используемых методов лабораторного изучения агрессии предусматривает прямое физическое нападение на живую жертву. Методика основана на обмане, посредством которого участников эксперимента заставляют поверить, что они тем или иным способом могут причинить другому человеку физический вред, хотя в действительности они этого сделать не могут. В такой процедуре существует возможность оценить намерения или желания испытуемых причинить жертве боль и страдания без всякого риска, что кто-то и в самом деле пострадает физически. Короче, как утверждают сторонники этого подхода, удается изучать намерение причинить вред, избегая при этом физических увечий (Buss, 1961).

Благодаря тому, что такие процедуры позволяют непосредственно изучать физическое нападение — форму агрессивного поведения, рассматриваемую многими исследователями как наиболее опасную, — они получили в последние годы широкое распространение. Действительно, были разработаны и пущены в ход несколько разновидностей базовой методики. Мы рассмотрим каждый из этих подходов.

«Безопасные» нападки на живой объект: безвредная физическая агрессия. Динер и его коллеги (Diener, 1976; Diener, Dineen, Endresen, Beaman & Fraser, 1975) разработали технику для наблюдения агрессии в лаборатории, позволяющей испытуемым совершить энергичное — но безвредное — физическое нападение на пассивную живую жертву. В экспериментах по этой методике испытуемым предлагают вести себя свободно по отношению к другому человеку, сидящему на полу в плохо освещенной комнате. Этот человек является помощником экспериментатора и не должен реагировать на действия испытуемых. Различные предметы — в том числе игрушечный пистолет, стреляющий шариками от пинг-понга, кирпичи из микропористой резины, пенопластовые мечи и большая чаша с резиновыми лентами — также находятся в комнате и могут быть использованы для нападения на пассивную жертву. Поведение испытуемых в двухминутном сеансе аккуратно регистрируется специальными наблюдателями, которые следят за ними через экран с односторонним зеркальным покрытием. Оценка агрессивности каждого участника эксперимента определяется на основе оценок всех его агрессивных действий по предварительно составленной шкале такого поведения (см. табл. 2.4). Например, несильный бросок в ассистента пенопластовым мечом оценивается в 3,3 балла. Таким образом, если испытуемый ударит жертву 10 раз в течение двухминутного сеанса и не совершит при этом других агрессивных действий, его общий счет будет 33 балла.

При некоторых условиях испытуемым свойствен высокий уровень агрессивности поведения. Действительно, средний счет доходил до 600 баллов и более. Мы сможем представить себе, что означает этот счет, если узнаем, что для получения 603 баллов (средний показатель в одной из групп) испытуемым требовалось за две минуты ударить жертву игрушечным мечом 83 раза или за тот же срок 141 раз выстрелить резиновой ленточкой.

Процедуры, основанные на безопасном физическом нападении на пассивную жертву, имеют ряд важных преимуществ. Во-первых, они совершенно реалистичны. Испытуемые проявляют агрессию против живой мишени, и действия, которые они выполняют — удары игрушечным мечом, стрельба из пистолета, таскание жертвы по комнате, — по своему характеру полностью аналогичны действиям, совершаемым при более опасных агрессивных проявлениях. Во-вторых, участники имеют полную свободу выбора действий, направленных на жертву; они могут обращаться с ней как в агрессивной, так и в совершенно неагрессивной манере.

В то время как перечисленные достоинства свидетельствуют в пользу процедур, разработанных Динером и коллегами, не следует забывать о их недостатках и возможных проблемах. Во-первых, испытуемые могут ощущать свое поведение в этом контексте частью игры, в которой никому не может быть причинено вреда. Если это верно, их действия нельзя рассматривать как проявления агрессии. А во-вторых, в этих процедурах, несмотря на все меры предосторожности, ассистент все-таки рискует получить ряд реальных физических повреждений. Ведь в обоих экспериментах, где использовался этот метод, было несколько случаев, когда сеанс приходилось прерывать, потому что действия испытуемых в отношении ассистента выходили за рамки допустимого. Таким образом, созданная Динером методика, при всей своей изобретательности, все же имеет не только положительные, но и отрицательные черты.

Некоторые подтверждения текущей валидности процедуры Динера были получены, когда выяснилось, что факторы, которые, как предполагалось на основе теоретических и экспериментальных разработок, будут оказывать существенное влияние на агрессию, действительно влияли на поведение испытуемых в данных конкретных условиях. Например, после того как участникам на примере продемонстрировали агрессивное поведение и сообщили, что они не несут ответственности за свои действия, испытуемые предпринимали по отношению к ассистенту более агрессивные действия, чем в случае отсутствия демонстрации такого поведения и информации о том, что они лично несут ответственность за свои поступки (Diener & others, 1975). Более того, данные послеэкспериментальных опросов подтверждают, что испытуемые обычно не имели представления о проверяемой в исследовании гипотезе, и у них были лишь смутные предположения об истинной цели эксперимента (Diener, 1976). В целом эти свидетельства подтверждают, что процедура, основанная на не причиняющем вреда физическом нападении на живой объект, может оказаться полезным средством изучения агрессии в безопасных лабораторных условиях.

Метод Басса: причинение вреда с помощью «машины агрессии». Первый и в течение многих лет самый популярный метод прямого изучения агрессивного поведения был разработан Бассом (Buss, 1961). Метод состоит в следующем: каждому испытуемому сообщают, что он вместе с другим человеком (на самом деле — помощником экспериментатора) будет принимать участие в изучении влияния наказаний на эффективность обучения. Он узнает, что один из присутствующих будет учителем, а другой — учеником. Задача учителя — преподать учебный материал, который ученик постарается усвоить. (В оригинальной процедуре Басса учебный материал задавался набором сигнальных лампочек, но позднее стали использовать самые различные формы.)

Далее испытуемым объясняют, что каждый раз, как ученик даст правильный ответ, учитель должен поощрять его, зажигая лампочку, указывающую на правильность ответа. А когда он ошибется, учитель должен наказать его, подвергнув удару электрическим током. И поощрение и наказание осуществляются с помощью устройства, известного как «машина агрессии». Испытуемым говорят, что каждый раз, когда ученик допустит ошибку, учитель должен подвергнуть его удару тока, нажав одну из десяти кнопок. Первая кнопка соответствует очень слабому удару, вторая — несколько более сильному, и так далее, вплоть до десятой, которая якобы вызывает чрезвычайно мощный удар током.

В этот момент настоящий испытуемый «по жребию» назначается учителем, а помощник экспериментатора — учеником. Чтобы убедить испытуемого в том, что агрегат находится в полной исправности, ему демонстрировали несколько разрядов разной силы. А затем во время обучения ассистент делал серию заранее предписанных ему ошибок, тем самым предоставляя испытуемому возможность наказывать его электрическими ударами.

В этих процедурах предусмотрено три меры агрессии. Мощность разряда — это среднее значение мощности всех разрядов, которые испытуемый выбирает для наказания ассистента. Длительность удара — это протяженность временного отрезка, в течение которого испытуемый удерживает кнопку нажатой (другими словами, как долго через жертву будет проходить электрический разряд заданной интенсивности). Итоговый аверсивный стимул вычисляется путем умножения силы удара на его длительность. Интенсивность и длительность интерпретируются, соответственно, как меры прямой и непрямой агрессии (Rogers, 1983).

Процедура Басса применялась в сотнях лабораторных исследований физической агрессии у людей. Хотя многие экспериментаторы сохраняли оригинальную процедуру, некоторые дополняли ее различными вариациями. Липетц и Оссорио (Lipetz & Ossorio, 1967) говорили испытуемым, что интересуются физиологическими реакциями, возникающими как ответ на постороннее вмешательство во время выполнения заданий. Испытуемые по данному им сигналу посылали разряд электрического тока экспериментатору, который в это время пытался записать алфавит задом наперед. В исследовании, проведенном Лоев (Loew, 1967), испытуемые были уверены, что их оценивают как экспериментаторов (а не учителей), пока они «натаскивали» ученика на выполнение вербального задания. Доннерштайн, Доннерштайн и Барретт (Donnerstein, Donnerstein & Barrett, 1976) говорили испытуемым, что электрические удары нужны для изучения воздействия стресса на работоспособность. В экспериментах Густафсона (Gustafson, 1985, 1986а, 1989) испытуемых убеждали, что они являются супервизорами человека, выполняющего визуальный скан-тест. Заметив ошибку, «супервизор» мог не только подвергать ученика удару током, но имел также альтернативу — нажать нейтральную кнопку обратной связи, которая просто сигнализировала (без удара током), что ответ неверный. Другие исследователи в качестве аверсивных стимулов вместо ударов током использовали шум (Fitz, 1976) или высокую температуру (Baron, Russell & Arms, 1985; Liebert & Baron, 1972). (Важно отметить, что ни в оригинальной процедуре, ни в ее модификациях никто на самом деле не подвергался аверсивной стимуляции во время выполнения задания.)

Многие из модификаций были предназначены для ответа на вопрос о валидности оригинальной процедуры. Хотя реакции на «машине агрессии» не коррелируют со многими показателями шкал личностных опросников, имеющих отношение к агрессии (Larsen, Coleman, Forbes & Johnson, 1972), в некоторых исследованиях получены свидетельства, что процедуры Басса являются валидным и полезным способом измерения физической агрессии. Например, Шемберг, Левенталь, и Олмен (Shemberg, Leventhal & Allman, 1968) обнаружили, что разнополые подростки, оцениваемые своими наставниками в программе «Скачок вверх» («Upward Bound») как очень агрессивные, проявляли на «машине агрессии» по отношению к мужчине-ассистенту значительно более высокий уровень агрессивности, чем подростки, оцениваемые в качестве малоагрессивных (см. рис. 2. 1). Аналогичным образом, в похожем исследовании Хартманн (Hartmann, 1969) выявил, что взрослые мужчины, проявлявшие когда-либо насильственное поведение, устанавливали на «машине агрессии» большую силу удара, чем те, кто не имел подобных фактов в биографии. Более того, люди, имеющие достаточное количество серьезных правонарушений, проявляли больше агрессии, чем те, кто имел меньше правонарушений.

Вульф и Бэрон (Wolfe & Baron, 1971) сравнивали агрессивное поведение двух групп индивидуумов, характеристики которых контрастировали. Первая группа состояла из 20 случайно выбранных университетских студентов мужского пола в возрасте от 18 до 20 лет. Во вторую группу вошло 20 мужчин-заключенных того же возраста, которые на момент эксперимента содержались в тюрьме, в отделении максимально строгого режима, а их биографии содержали сведения о чрезвычайно агрессивных действиях. Заключенные нажимали кнопки, соответствующие гораздо более сильным ударам, чем кнопки, с которыми работали студенты. Хотя не исключено, что различие между двумя группами объяснялось не только контрастом в их склонностях к прямой агрессии (например, различиями в образовании или социально-экономического характера), из этих данных, совместно с данными Шемберга и коллег (Shemberg et al., 1968), а также Хартманна (Hartmann, 1969), напрашивается вывод, что поведение во время процедуры с «машиной агрессии» действительно может указывать на склонность испытуемого нападать на других и причинять им вред.

Хотя приведенные выше данные свидетельствуют в пользу валидности концепции Басса, они ничего не говорят о связанной с ней потенциально важной проблеме. В частности, некоторые исследователи (Rule, 1974; Rule & Leger, 1976) обратили внимание на тот факт, что испытуемые могут использовать кнопки «машины агрессии» не из желания причинить боль жертве, а из-за прямо противоположных мотивов: подвергая ученика ударам тока, они хотят помочь ему быстрее усвоить учебный материал и тем самым избежать в будущем любых наказаний за ошибки. Разумеется, если это верно, то на «машине агрессии» может проявляться сила стремления испытуемых либо помочь жертве, либо причинить ей вред.

Руле и Леджер (Rule & Leger, 1976), занимаясь этой проблемой, по сути дела, манипулировали восприятием испытуемыми смысла понятия агрессия. Во-первых, половина участников исследования была спровоцирована путем вербального оскорбления со стороны «ученика»; оставшуюся половину участников не провоцировали. Затем спровоцированным и неспровоцированным испытуемым (просо-циалъные экспериментальные условия) говорили, что разряды тока высокой мощности способствуют обучению; если экспериментальные условия должны были подразумевать враждебность, им говорили, что мощные разряды обучению мешают. Как и ожидалось, если испытуемые верили, что удары способствуют обучению, то неспровоцированные участники назначали более сильные удары, чем спровоцированные. Когда же удары считались тормозящими обучение, спровоцированные испытуемые устанавливали большую силу удара, чем неспровоцированные. На рис. 2. 2 представлен соответствующий график. Итак, различная интерпретация испытуемыми смысла их реакций влияла на их поведение в рамках концепции «учитель—ученик».

Осознавая проблему, которая может возникнуть в связи с мотивацией испытуемых в концепции Басса, Бэрон и Эглстон (Baron & Eggleston, 1972) разработали и опробовали собственную версию данной процедуры. Студенты колледжа посылали разряды электрического тока помощнику экспериментатора, который либо разозлил их, либо нет. Половина испытуемых назначала эти удары в контексте стандартных условий процедуры Басса: они «обучали» ассистента. Другой половине испытуемых говорили, что целью эксперимента является изучение воздействия электрических разрядов на физиологические реакции; никаких упоминаний о задаче — обучить другого — не делалось, и испытуемые назначали силу ударов током для ассистента в серии возможностей, якобы случайно предоставленных им для этого.

По окончании последнего сеанса испытуемые заполняли постэкспериментальный опросник, в котором оценивали (по 7-балльной шкале) степень влияния на выбранную ими мощность электрического разряда следующих факторов: желания помочь ассистенту; навредить ему; способствовать успеху эксперимента. При стандартной процедуре («обучение») фактически наблюдалась сильная положительная корреляция между мощностью выбранных электрических разрядов и желанием помочь ассистенту. Далее, что также согласуется с тезисом о возможном наличии как альтруистических, так и агрессивных мотивов поведения испытуемых, сила ударов током и сообщаемое желание способствовать успеху эксперимента тоже коррелировали положительно. В отличие от этого, при более нейтральных психологических инструкциях, когда сильные удары током никоим образом нельзя было считать полезными для жертвы, подобные положительные корреляции не наблюдались. Действительно, при этих условиях была отрицательная корреляция между силой ударов, назначенных испытуемыми, и силой высказанного ими желания помочь ассистенту. Таким образом, чем слабее в этом варианте было желание участников помочь жертве, тем сильнее были удары током.

Рассматриваемые совместно, эти результаты позволяют предположить, что в контексте разработанной Бассом (Buss, 1961) стандартной концепции «учитель-ученик» характер использования «машины агрессии» действительно может отражать как желание части испытуемых помочь ассистенту или способствовать успеху эксперимента, так и стремление навредить ассистенту, причинив ему мучительную боль. Пытаясь уменьшить влияние этих потенциальных источников помех, некоторые исследователи прибегли к более нейтральным инструкциям, содержащим упоминание об измерении физиологических реакций (Baron & Bell, 1975, 1976). Упомянутые нами ранее версии процедуры Басса тоже могут помочь снять проблемы, возникающие в связи с наличием альтруистической мотивации. Использование таких процедур позволит сохранить преимущества базовой концепции Басса, уменьшив при этом влияние альтруистических мотивов на выбор испытуемыми кнопки на пульте.

Концепция Берковитца: агрессия в виде негативной оценки. Берковитц (Berkowitz, 1962, 1964) разработал еще один метод лабораторного изучения физической агрессии, в котором прямая аверсивная стимуляция «жертвы» испытуемыми (разрядом электрического тока) являлась составной частью задачи обучения. Однако и причины для назначения ударов, и последовательность их назначения несколько отличаются от принятых в концепции Басса.

Каждому испытуемому сообщают, что он и еще один человек (на самом деле ассистент экспериментатора) примут участие в изучении воздействия стресса при решении проблем на работоспособность. Им предлагается задача: придумать решение для предложенной экспериментатором задачи (например, как улучшить отношения между работниками и администрацией в большом универмаге). Исследователь объясняет, что стресс у них возникнет из-за того, что предложенное испытуемыми решение будет затем оценивать другой участник, выражая свою оценку ударами электрического тока в количестве от 1 до 10. При этом, если он оценит решение на отлично, он назначит только 1 удар. Если обнаружит в нем некоторые недочеты, назначит 2 удара, и так далее, до 10 ударов, означающих, что решение никуда не годится. Затем испытуемые работали над задачей в течение пяти минут, после чего их работы собирали и якобы отдавали для оценки. Ассистент подвергал испытуемого заранее определенному числу ударов током (обычно или 1 или 7), в зависимости от того, нужно было его спровоцировать или нет.

Получив оценки, с испытуемыми проводились дальнейшие экспериментальные манипуляции (например, им показывали фильм с насилием или без него). И наконец, на третьем этапе эксперимента наступала их очередь оценивать работу ассистента, тоже посредством электрических ударов. Агрессия измерялась по количеству — а иногда и по длительности — ударов тока, которым подвергали ассистента. Подчеркнем, что, в отличие от процедур Басса, сила предназначенных жертве ударов не контролировалась испытуемыми; они могли варьировать только их количество и иногда длительность.

Как и следовало ожидать, было разработано несколько вариантов этой общей схемы измерения агрессии как способа оценить что-либо. Например, Конечны (Konecni, 1975a, 1975b) и Конечны и Дуб (Konecni & Doob, 1972) использовали процедуры, в которых испытуемые назначали ассистенту количество ударов по своему усмотрению — в качестве оценки его творческих способностей в задании на свободные ассоциации. Джин с коллегами измеряли не только количество ударов, но и их силу. Джин, Ракоский и О'Нил (Geen, Rakosky & O'Neal, 1968) сообщают, что спровоцированные и неспровоцированные испытуемые различались по обеим мерам. Джин и О'Нил (Geen & O'Neal, 1969) использовали общую сумму мощности всех разрядов как меру полной аверсивной стимуляции. Хотя возникли некоторые вариации процедуры Берковитца, базовая процедура оставалась той же самой: испытуемые получали возможность адресовать другому человеку неприятные стимулы, якобы в качестве оценки за какое-то выполненное им задание.

В некоторой степени валидность этих процедур подтверждает тот факт, что, несмотря на идентичное поведение ассистента во всех вариантах экспериментальных условий, разгневанные им испытуемые (то есть получившие негативный отзыв и болезненный удар в качестве оценки своей работы) назначали ему в целом большее количество ударов, чем испытуемые, которые разгневаны не были (то есть получившие положительную оценку). Тем не менее возникли некоторые вопросы о валидности концепции Берковитца.

Шак и Пайзор (Schuck & Pisor, 1974) обнаружили, что испытуемые, действительно получившие удары током, и испытуемые, всего лишь узнавшие, сколько ударов им назначил ассистент, вели себя очень похоже. Эти результаты были интерпретированы как указание на то, что реакции испытуемых определяются требуемыми характеристиками (то есть их убеждением, что экспериментатор хочет, чтобы они вели себя определенным образом), — иначе бы испытуемые, действительно получившие удары, сами назначали бы более сильные удары, чем те, кто так и не получил назначенной им аверсивной стимуляции. Однако существуют немаловажные дополнительные свидетельства, что наше восприятие намерения другого человека причинить нам вред является значимым детерминантом агрессивного поведения (см. главу 5; Greenwell & Dengerink, 1973). Таким образом, результаты Шака и Пайзора не являются доказательством того, что концепция Берковитца не обеспечивает валидных измерений агрессии.

Кейн, Джозеф и Тедеши (Kane, Joseph & Tedeschi, 1976) поставили под сомнение валидность процедур Берковитца (и других лабораторных процедур) на том основании, что поведение, демонстрируемое испытуемыми в лаборатории, не оценивается неискушенными наблюдателями как агрессивное. Они утверждают, что неправомочно обобщать «спровоцированную защитную реакцию» испытуемых в лабораторных концепциях до антинормативного неспровоцированного поведения, которое интересует большинство специалистов по агрессии.

В итоге неоднозначность полученных сведений о валидности концепции Берковитца не позволяет прийти к определенным выводам, и представляется преждевременным отвергать ее как неспособную обеспечить валидные измерения агрессии. Предпочтительней выглядит более консервативный подход, требующий не судить категорично о полезности таких процедур до поступления дополнительных данных.

Концепция Тэйлора: взаимная агрессия. Еще один метод лабораторного изучения агрессии, разработанный Тэйлором (Taylor, 1967), в некоторых отношениях заметно отличается от ранее рассмотренных нами методов. В этой парадигме испытуемому и еще одному человеку (обычно ассистенту экспериментатора) сообщают, что они будут соревноваться в задании на время реакции, и в каждой попытке тот, чье время окажется больше, будет получать удар электрического тока, сила которого назначается противником. Перед началом соревнований на время реакции для каждого испытуемого определяется его «порог терпения». Испытуемым наносят удары электрическим током, начиная с уровня, на котором удар практически не чувствуется, и доводя до уровня болезненных ощущений. Сила удара, которую, по словам испытуемого, невозможно вытерпеть, считается его индивидуальным порогом терпения и становится пределом, которому он может подвергнуться во время эксперимента.

Во время последующих заданий испытуемый устанавливает силу удара для противника, нажимает и отпускает «кнопку времени реакции» (так измеряется время его реакции) и видит сигнал, указывающий силу удара, установленную для него противником. Проиграв попытку, испытуемый и получает удар установленной силы. Фактически выигрыши и проигрыши, так же как и сила ударов, получаемых испытуемым, заранее определены экспериментатором. Сила этих ударов калибруется по измеренному ранее «порогу терпения» для данного испытуемого, то есть сила удара, задаваемая на аппарате ассистента кнопкой номер 10, равна этому порогу, кнопка номер 9 задает удар силой в 95% от порога, кнопка номер 8 — удар силой в 90% и т. д.

Эти процедуры предусматривают два показателя агрессии. Когда испытуемый устанавливает перед первой попыткой мощность разряда для своего противника, он еще ничего не знает о намерениях последнего и еще не подвергался провокации с его стороны. Таким образом, информация о мощности разряда, выбранной в первой попытке, позволяет экспериментатору изучать, как повлияли независимые переменные на еще не спровоцированного испытуемого; это может рассматриваться как показатель неспровоцированной агрессии (Hammock & Richardson, 1992b). Мощность разряда, выбираемая испытуемым для своего противника в остальных попытках, когда он уже подвергался провокациям, может считаться показателем мотивов мщения в поведении (Hammock & Richardson, 1990; Richardson, Vanderberg & Humphries, 1986).

Как и в случае процедур Басса и Берковитца, было разработано несколько модификаций оригинальной процедуры Тэйлора, в некоторых из них испытуемым позволялось поочередно обмениваться с противником ударами (Bertilson & Lien, 1982; Ohbuchi & Kambara, 1985), «поощрительными» сигналами (Knott, Lasater & Shuman, 1974), с ударами или без них (Dengerink, Schnedler & Covey, 1978; Knott, 1970). В качестве альтернативных аверсивных стимулов использовались шум (Bond & Lader, 1986; Kimble, Fitz & Onorad, 1977; Shortell & Biller, 1970) и оскорбительные слова (Richardson, Hammock, Smith, Gardner & Signo, 1992). Желая исключить возможные эффекты соперничества (которые мы детально обсудим ниже), Ричардсон и ее коллеги (Hammoc & Richardson, 1992b; Hammock, Rosen, Richardson & Bernstein, 1990; Richardson, Vandenberg & Humphries, 1986) говорили испытуемым, что изучается «влияние стресса на время реакции». Хайнен (Нуnаn, 1982; Harper, Wood & Kallas, 1980) создавал ситуацию, когда асисстент экспериментатора, который соревновался с испытуемым в задании на скорость реакции, был хорошо ему виден. При этом испытуемые не получали ни одного удара, и от них не требовалось наносить удары током своему противнику. У процедуры Тэйлора несколько важных достоинств. Во-первых, как это часто бывает и в реальных случаях физической агрессии, жертва не полностью беспомощна, а может неким образом ответить, причем немедленно, на сверхагрессивное нападение (то есть на сильный удар тока). Это резко отличается от ситуаций, доминирующих в концепциях Басса и Берковитца, где жертва находится полностью в распоряжении испытуемых и никоим образом не может им отомстить. Во-вторых, ввиду того что соперник на самом деле является помощником экспериментатора, его поведение во время сеанса можно варьировать систематическим образом, выявляя влияние его действий на реакции испытуемого. Например, противнику можно предложить действовать с нарастанием провокации и увеличивать силу назначаемых им ударов от попытки к попытке (Bernstein, Richardson & Hammock, 1987; O'Leary & Dengerink, 1973) или же неизменно предлагать примирение, назначая только слабые удары на протяжении всего эксперимента (Pisano & Taylor, 1971). И наконец, легко можно выявить, как повлияют на поведение испытуемых какие угодно факторы — от лекарственных средств (Beezley, Gantner, Bailey & Taylor, 1987; Richardson, 1981) до присутствия публики (Borden, 1975; Richardson, Bernstein & Taylor, 1979).

И все же наряду с этими достоинствами существует вероятность возникновения проблем (несообразностей и недочетов), или недостатки. Во-первых, испытуемые в концепции Тэйлора во время сеанса действительно получают серию болезненных ударов электрическим током — а это уже вопросы этических принципов. Во-вторых, поскольку вся процедура проходит в контексте соревнований на время реакции, не исключена возможность, что поведение испытуемых следовало бы рассматривать как имеющее в первую очередь конкурентный, а не агрессивный характер.

Проблема атмосферы соревнования, присущей для этой процедуры, изучалась в двух экспериментах. Габеляйн и Тэйлор (Gaebelein & Taylor, 1971) обнаружили, что различное представление испытуемых о характере задания (соревнование или нейтральное решение задачи) не влияет на их поведение при выборе мощности электрического разряда. Бернштайн и другие (Bernstein et al., 1987) сообщают, что конкурентное поведение в игре с «дилеммой заключенного» (задание, выявляющее стратегии сотрудничества и конкуренции) не коррелирует с поведением по назначению ударов в концепции Тэйлора. Данные этих экспериментов подразумевают, что кажущийся соревновательный характер заданий на время реакции может и не представлять из себя большую проблему. Существуют также прямые и косвенные подтверждения валидности этого критерия. Тэйлор (Taylor, 1967) выявил, что люди, сообщающие о том, что импульсивно выражают агрессивные чувства (то есть люди с недостаточным самоконтролем), мстят своим противникам с помощью ударов большей силы, чем люди, сообщающие о подавлении ими враждебных чувств (то есть люди с избыточным самоконтролем). Тэйлор также отметил, что его испытуемые «спонтанно угрожали сопернику и бранили его» (например, «ах ты, собака», «пес ты драный»). В исследовании Бернштайна, Ричардсона и Хэммока (Bernstein, Richardson & Hammock, 1987) студенты-старшекурсники мужского пола принимали участие в процедурах и Тэйлора и Басса. Во время задания на время реакции испытуемые подвергались воздействию постепенно усиливающихся ударов тока (то есть провокации) со стороны противника. Результаты этого эксперимента, приведенные в табл. 2.5, свидетельствуют о том, что в этих двух процедурах измеряется сходное поведение. У реакций в концепции Басса выше корреляция с первыми пробными реакциями в парадигме Тэйлора, чем с последующими. Такой паттерн корреляций служит лишним подтверждением валидности обоих критериев. Иными словами, поскольку испытуемые в процедурах Басса не провоцируются, их реакции в этой ситуации должны коррелировать сильнее (что и происходит) с реакциями в первых попытках процедуры Тэйлора, когда уровень провокации еще низкий или нулевой. Таким образом, когда сходства между условиями в обеих ситуациях больше, корреляция между реакциями выше. Значит, в этом исследовании получены подтверждения валидности обоих критериев агрессивного поведения — и по Тэйлору, и по Бассу. Бернштайн и другие заключают, что экспериментатор должен выбирать процедуру, отвечающую «потребностям исследования и привходящим обстоятельствам». Ввиду того факта, что оба критерия, по-видимому, должны рассматриваться как подобные, экспериментатору следует просто выбрать тот, который более соответствует его нуждам.

Косвенные подтверждения валидности концепции Тэйлора дает тот факт, что переменные, влияния которых на уровень агрессии испытуемого стоило бы ожидать, действительно влияют в соответствии с прогнозом на его действия. Например, испытуемые, как правило, посылают противнику более мощные разряды, когда подвергаются более интенсивному нападению (O'Leary & Dengerink, 1973; Richardson, Vandenberg & Humphries, 1986), чем в случае, когда размах провокации невелик. Аналогично они воздерживаются от выбора мощных электрических разрядов в присутствии публики, которая не одобряет такие действия (Baron, 1971а; Borden, 1975; Richardson, Bernstein & Taylor, 1979). Эти и другие данные подразумевают, что процедуры Тэйлора действительно дают полезный и валидный критерий физической агрессии.