Став жертвой насилия

Став жертвой насилия

Жертвы агрессии видят результаты насилия «крупным планом», они, так сказать, сидят в первом ряду. Существуют убедительные свидетельства того, что такое столкновение «лицом к лицу» с агрессией увеличивает вероятность агрессивных действий со стороны пострадавшего. Подтверждениями того, что жертвы сами начинают моделировать агрессивное поведение, являются результаты экспериментов, изучающих механизм передачи агрессивного поведения и установок из поколения в поколение внутри одной семьи, и наблюдение за взаимоотношениями сверстников.

Исследования «цикла насилия» в семьях выявили, что у драчливых родителей часто бывают драчливые дети (Steinmetz, 1977). Джеллес (Gelles, 1987) обнаружил, что люди, которые в родительской семье подвергались насилию, относительно чаще проявляют агрессивность по отношению к членам собственной семьи. Он предположил, что воспитание с применением насилия способствует одобрению насилия и обучает «как бить, чем бить, и каким должно быть столкновение». Подобные результаты были получены и в экспериментах, целью которых было сравнение поведения детей, пострадавших и не пострадавших от родительской жестокости (George & Main, 1979; Trickett & Kuczynski, 1986; Widom, 1989). Джордж и Мэн (George & Main, 1979) обнаружили, что малыши, которых ругают, более склонны к агрессии как по отношению к сверстникам, так и по отношению к воспитателям.

Зайди, Кнутсон и Мем (Zaidi, Knutson & Mehm, 1989) сообщили, что студенты, которые подвергались в семье суровым физическим наказаниям, приветствуют «потенциально жесткие физические дисциплинарные меры», в отличие от студентов, которых в детстве наказывали сравнительно мягко. Во втором эксперименте исследователи обнаружили на выборке испытуемых, которые имели детей, аналогичное распределение. Другими словами, родители, которые в детстве подвергались суровым физическим наказаниям, были более склонны к физической жестокости против своих детей. Вдобавок, как еще одно свидетельство наследования агрессии, дети страдавших от жестокости родителей обнаруживали сравнительно больше агрессивных и антисоциальных характеристик.

И в школе, становясь жертвами агрессии, дети усваивают аналогичные уроки. Яркий тому пример получен в результате эксперимента Паттерсона, Литтмана и Бриккера (Patterson, Littman & Bricker, 1967), обнаруживших, что учащиеся подготовительной школы, которые в начале учебного года стали жертвами агрессии со стороны сверстников, к концу года сами зачастую становились агрессивными. Тем не менее не все жертвы агрессии усваивают подобные уроки. Те, кто чаще подвергался нападениям и успешно защищал себя с помощью агрессивных контратак, как раз и были детьми, наиболее склонными нападать на других детей. Вывод о том, что лишь некоторые жертвы насилия копируют агрессивное поведение, от которого они пострадали, согласуется с результатами других экспериментов, в которых исследовалось поведение жертв агрессии со стороны сверстников. Перри, Кузель и Перри (Perry, Kusel & Perry, 1988) в своем эксперименте обнаружили, что жертвы агрессии подразделяются на две категории. Некоторые сами высоко агрессивны, напоминая вызывающих и раздражающих провоцирующих жертв, согласно определению Олуэйза (Olweus, 1978). Жертвы с низким уровнем агрессивности по характеристикам сходны с пассивными жертвами Олуэйза, которые проявляют тревожность и неуверенность и не защищаются, когда на них совершается нападение.

Итак, лишь некоторые жертвы копируют агрессивное поведение сверстников. Задача исследователей в данной области — раскрыть механизм, обясняющий различие между пассивными и провоцирующими жертвами.