ЧРЕЗМЕРНО КОНТРОЛИРУЮЩИЕ СЕБЯ АГРЕССОРЫ: КОГДА ЧРЕЗМЕРНАЯ СДЕРЖАННОСТЬ СТАНОВИТСЯ ОПАСНОЙ
.ЧРЕЗМЕРНО КОНТРОЛИРУЮЩИЕ СЕБЯ АГРЕССОРЫ: КОГДА ЧРЕЗМЕРНАЯ СДЕРЖАННОСТЬ СТАНОВИТСЯ ОПАСНОЙ
¦ «Служащий убил в ресторане шесть человек. Затем направил оружие на себя»
¦ «Жена подожгла мужа и наблюдает, как он погибает в огне»
¦ «Мужчина сбросил с шестого этажа своего пасынка»
¦ «Мальчик убил отца, мать и двух сестер»
¦ «Мужчина трактором переехал свою бывшую любовницу»
Заголовки, подобные приведенным, с пугающей частотой появляются на страницах наших газет. Обычно мы с огромным недоумением реагируем на такие события. Как, удивляемся мы, кто-то смог совершить подобные преступления? Какие полоумные или озверевшие чудовища ответственны за эти акты насилия? Вплоть до недавнего времени наиболее распространенный ответ на подобные вопросы подразумевал отсутствие обыкновенных внутренних сдерживающих начал. Считалось, что лица, совершившие подобные поступки, просто не в состоянии, в отличие от других людей, контролировать и сдерживать себя от совершения опасных актов агрессии. Короче говоря, таких людей воспринимали как не контролирующих себя агрессоров.
Как это ни странно, но при внимательном анализе черт характера у лиц, прибегающих к крайним формам насилия, вырисовывается совершенно другая картина: эти шокирующие преступления совершили отнюдь не те, за кем тянется длинный хвост кровавых преступлений. Напротив, очень часто преступниками оказываются пассивные, мягкие по характеру люди. Они совсем не импульсивны и их трудно спровоцировать. Они кажутся терпеливыми, способными выносить страдания на протяжении длительного времени, умеющими себя сдерживать. Нижеприведенная история служит ярким примером того, что обычно происходит с такими людьми (Schultz, 1960):
Джим однажды пришел домой раньше времени и застал свою жену в постели с соседом. Он не знал, что делать. Просто закрыл дверь, вернулся к работе в поле и заплакал. По его словам, он мог бы «что-нибудь» сделать, так как в соседней со спальней комнате хранилось заряженное ружье. Позднее Джим никогда не напоминал жене о неверности, и она, видя отсутствие практически всякого сопротивления, осмелела. Любовник начал оставаться не только на ужин, но иногда и на ночь. Джим не возражал и даже давал в долг любовнику своей жены деньги, семена, фермерское оборудование... В конце концов, по прошествии трех лет, любовник приехал на ферму Джима на грузовике, загрузил его домашним скарбом, скотом и, посадив туда жену Джима и четырех его детей, уехал. Джим, хотя и поразился отсутствию жены и детей, не только ничего не предпринял для их возвращения, но и ни разу не подошел к любовнику своей жены.
Конечно, очень трудно представить более яркий пример сдерживания перед лицом все повторяющихся провокаций. Несмотря на наглые действия жены и ее любовника, Джим оказался не в состоянии в течение трех лет выразить в какой-нибудь форме свой протест. Только позднее, вновь женившись и обнаружив, что и вторая жена ему неверна, он наконец взорвался и с необычайной жестокостью убил ее вместе с любовником.
Проанализировав несколько подобных случаев, Мегарджи (Megargee, 1966, 1971) пришел к заключению, что виновные в совершении поступков с применением крайних форм насилия являются на самом деле лицами упомянутого выше типа. Он обозначил их термином чрезмерно контролирующие себя агрессоры — лица, обладающие мощными сдерживающими силами, препятствующими совершению агрессивных действий. Исходя из этого факта, Мегарджи выдвинул также предположение, что такие люди из-за прочных внутренних сдерживающих начал обычно редко реагируют на провокацию, предпочитая прятать свой гнев под мнимым безразличием. С течением времени, однако, если провокации не прекращаются, даже их чрезмерное терпение лопается. И тогда эти, казалось бы, покорные люди неожиданно прибегают к насилию, что застает их жертву совершенно врасплох. После «выброса» агрессии они опять возвращаются к своему прежнему состоянию пассивности, и их снова воспринимают как совершенно неспособных на дикие поступки, не говоря уже о крайних формах проявления агрессии.
Чтобы доказать жизнеспособность подобных предположений, Мегарджи (Megargee, 1966) провел полевые исследования двух групп мальчиков — несовершеннолетних преступников — в возрасте от 11 до 17 лет. Лица, отнесенные к первой группе (и получившие название «крайне агрессивные») были лишены свободы за совершение чрезвычайно жестоких актов насилия (например, убийство своих родителей, жестокое избиение других), в то время как лица из второй группы (получившие название «умеренно агрессивные») были задержаны за совершение более умеренных актов агрессии (например, драку, использование оружия, не относящегося к категории смертельного, такого, например, как палка). Мегарджи предположил, что многие из входящих в группу крайне агрессивных при ближайшем рассмотрении окажутся чрезвычайно сдерживающими себя агрессорами. Напротив, ни один из индивидов из категории умеренно агрессивных не попадет под это определение. Другими словами, как бы это ни казалось парадоксальным, испытуемые группы крайне агрессивных на самом деле будут демонстрировать агрессию более низкого уровня и до, и после заключения, чем лица из группы умеренно агрессивных. Полученные результаты подтвердили этот прогноз. В процентном отношении в группе «крайне агрессивных» (78%), по сравнению с группой «умеренно агрессивных» (29%), было больше лиц, впервые совершивших преступление и не имевших до этого неприятностей с законом. Более того, оценивая поведение своих подопечных, их воспитатели отмечали, что заключенные, входившие в группу «крайне агрессивных», оказались более склонными к сотрудничеству, послушными и приятными, чем испытуемые из группы «умеренно — агрессивных».
Очередным подтверждением гипотезы, что лица, совершившие тяжкие преступления, зачастую относятся к категории чрезмерно контролирующих себя агрессоров, являются результаты экспериментов, во время которых группы заключенных, осужденных за правонарушения различной степени тяжести, должны были заполнить опросник, измеряющий склонность к чрезмерному контролю агрессии (шкала чрезмерно контролируемой враждебности [Megargee, Cook & Mendelson, 1967]). Как и предполагалось, осужденные за совершение тяжких преступлений набрали по этой шкале больше баллов, чем осужденные за совершение преступлений средней степени тяжести, а последние — больше тех, кто попал в тюрьму за ненасильственные преступления (см. рис. 6. 7).
Если валидность шкалы «склонность к чрезвычайному контролю враждебности» будет подтверждена дальнейшими исследованиями, она станет очень полезной для выявления лиц, чьи сдерживающие силы делают их чрезмерно — и неожиданно — опасными для других.