Трактовка причин ролевой дифференциации лидерства в зарубежной литературе
.Трактовка причин ролевой дифференциации лидерства в зарубежной литературе
Как уже говорилось, начало изучению ролевой дифференциации лидерства положено лабораторными экспериментами Р. Бейлза и Ф. Слейтера. Исследователи работали с малыми дискуссионными груп-пами численностью от 3 до 6 человек, в которых отсутствовал какой-либо лидер. Причины возникновения двух разных лидерских ролей усматривались Р. Бейлзом и Ф. Слейтером в следующем. Считалось, что члены группы вносят неодинаковый вклад в решение групповой задачи, и субъект, наиболее активный в этой деятельности, стано-вится инструментальным лидером. Осознание членами группы нера-венства своего участия в решении задачи приводит, по мнению авто-ров, к тому, что инструментальный лидер начинает восприниматься ими как главный источник напряжения и фрустрации. Поскольку, однако, маловероятно, что лидер в решении задачи сможет эффек-тивно разрешить возникшие межличностные проблемы, группа выд-вигает на эту роль другого своего члена. Так появляется экспрессив-ный или социально-эмоциональный лидер.
В дальнейшем интерпретация Бейлза — Слейтера была подвергну-та некоторой критике зарубежными исследователями. В частности, высказывалось сомнение относительно того, будет ли дифференциа-ция, столь отчетливо наблюдавшаяся в лабораторных экспериментах, в такой же мере иметь место в естественных, нелабораторных ситуа-циях, поскольку в них фактор мотивации деятельности выступает го-раздо сильнее, чем в лаборатории, и, следовательно, проявление враж-дебности по отношению к наиболее эффективному в решении задачи члену группы вряд ли будет сколько-нибудь значительным. Поэтому в естественных ситуациях можно ожидать гораздо более слабое стрем-ление к дифференциации лидерских ролей в сравнении с лаборатор-ной средой. Кроме того, П. Секорд и К. Бекман предположили, что ролевая дифференциация должна меняться в прямой зависимости от степени успешности действий по решению задачи. Чем меньше удов-летворения испытывают члены группы от работы над задачей и чем выше понесенные ими в процессе этой работы затраты, тем вероят-нее концентрация различных функций у разных лиц.
В последние годы интенсивное исследование ролевой структуры лидерства предпринято П. Берком. Хотя экспериментирование прово-дилось в лабораторных условиях, Берк, учитывая критику в адрес концепции Бейлза — Слейтера, попытался определенным образом ее модифицировать. Основным в его подходе является понятие «легити-мация деятельности по решению задачи» («the legitimation of task activity»), означающее, что решение задачи есть приемлемая и норма-тивно одобряемая деятельность и, следовательно, когда один из членов группы включается в нее, это не должно вызывать противодействие других членов группы. Берк полагает, что фактор «легитимации деятель-ности по решению задачи» посредничает между неодинаковым вкладом членов группы в решение задачи и развитием ролевой дифференциации. Посредством специально разработанной инструкции в экспериментах создавались условия высокой и низкой легитимации. В условиях высо-кой легитимации члены группы побуждались действовать активно и со-гласованно, в условиях низкой легитимации такое побуждение отсут-ствовало. Подобная операционализация понятия «легитимация деятель-ности по решению задачи» позволяет рассматривать условия высокой и низкой легитимации как фактически разные уровни мотивации членов группы. Согласно полученным данным, неравенство участия в деятель-ности по решению задачи ведет к возникновению особых специализи-рованных инструментальных и социально-эмоциональных ролей в ус-ловиях низкой легитимации деятельности, однако подобная дифферен-циация отсутствует в условиях высокой легитимации. Другой вывод, к которому пришел Берк, гласит, что в условиях низкой легитимации деятельности интенсивное участие инструментального лидера в выпол-нении задачи редуцирует его социально-эмоциональную активность; в условиях высокой легитимации экспрессивная деятельность инструмен-тального лидера редукции не подвергается. Таковы существующие се-годня точки зрения на причины ролевой дифференциации лидерства в малых группах. Следует подчеркнуть, что сложились они на основе изучения искусственных, лабораторных групп и при соотнесении с данными, в частности, спортивных психологов и нашими собствен-ными (исследование, носившее поисковый характер, проводилось в шести юношеских спортивных командах), полученными в реальных группах, вызывают ряд возражений.
Во-первых, факт ролевой дифференциации лидерства, например, в юношеских спортивных коллективах никак не согласуется с утверж-дением, что в условиях высокой легитимации деятельности, т.е. по существу в условиях высокого уровня мотивации групповой деятель-ности, дифференциация будет отсутствовать. Беседы с членами спортивных команд и тренерами, наблюдения за поведением юных спортсменов на тренировках и на соревнованиях позволяют думать, что спортивная деятельность является чрезвычайно личностно-значи-мой для членов юношеских спортивных коллективов и, следователь-но, мотивация к деятельности у них достаточно высока. Тем не менее дифференциация лидерских ролей имела место в четырех командах.
Во-вторых, не обнаруживается какой-либо антагонизм между ин-струментальными лидерами и остальными членами спортивных кол-лективов. Об этом можно судить хотя бы по тому, что в изучавшихся коллективах инструментальные лидеры получали достаточно высокие оценки и по измерению экспрессивного лидерства, причем в двух случаях обе лидерские роли реализовывались одним лицом.
Однако главное возражение, адресуемое рассмотренным выше интерпретациям, состоит в том, что все они призваны объяснить отно-шения, складывающиеся между случайными индивидами в случайных группах: именно так можно охарактеризовать лабораторные, по метко-му замечанию М. Шоу, «пятидесятиминутные» группы испытуемых, не имеющие своей истории, традиций и вырванные из многообразия жиз-ненного контекста. Вполне естественно поэтому, что многие теорети-ческие построения, базирующиеся на результатах изучения подобных искусственных групп, оказываются несостоятельными в попытках объяс-нения процессов и феноменов, наблюдаемых в реальных человеческих группах, — обстоятельство, неоднократно подчеркивающееся в после-днее время в отечественной и зарубежной литературе.
Смещение фокуса социально-психологического исследования в направлении «очищенной» от реальных жизненных проявлений лабо-раторной среды фактически означает игнорирование фундаменталь-ного методологического положения, согласно которому «реальным базисом личности человека является совокупность его общественных по своей природе отношений к миру», реализуемых «его деятельнос-тью, точнее, совокупностью его многообразных деятельностей». Разу-меется, было бы неверно утверждать, что лабораторный эксперимент вообще не имеет права на существование в социальной психологии. Лабораторные данные, конечно, могут быть полезны для понимания изучаемых социально-психологических феноменов, но лишь в соче-тании с фактами, обнаруженными в процессе исследования этих фе-номенов в реальном социуме, а отнюдь не в качестве первоосновы для построения каких-либо теоретических моделей. Дело в том, что полученные в лаборатории социально-психологические данные (оп-ределение «социально-психологические» в этом случае может быть употреблено лишь с очень большой оговоркой) не отражают ни мно-гообразия человеческих деятельностей, ни значимости последних для реализующих их субъектов, представляя собой лишь тощие абстрак-ции от реальных жизненных процессов.
Сказанное позволяет заключить, что рассмотренные ранее объяснительные модели Бейлза — Слейтера, Берка и других упомянутых авторов представляются недостаточно адекватными для интерпрета-ции возникновения и развития ролевой структуры лидерства в группе. Альтернативой концепциям западных исследователей должен стать принципиально иной подход, берущий за основу понимание соци-альной группы как функциональной единицы, включенной в широ-кую систему общественных отношений.