Б.А. Ядов. О ДИСПОЗИЦИОННОЙ РЕГУЛЯЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

Б.А. Ядов. О ДИСПОЗИЦИОННОЙ РЕГУЛЯЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ЛИЧНОСТИ

Главное в проблеме внутренней регуляции социального пове-дения — это вопрос о структурировании личности как субъекта деятельности.

Чтобы понять, как «организован» активно действующий субъект и каков внутренний «механизм», направляющий его деятельность, надо прежде всего представить его как некоторую целостность. И здесь мы сталкиваемся с немалыми трудностями: следует решить, в каком именно ракурсе должна быть рассмотрена целостность личности, ибо речь идет о целостности не вообще, но в определенном конкретном отношении, соответствующем поставленной задаче — анализу внут-ренней регуляции социального поведения.

Действительно, целостность индивида и личности можно рас-сматривать в различных аспектах. Например, со стороны взаимосвязи биологического и социального, выделяя при этом различные уровни личностной структуры. Можно исследовать целостность субъекта со стороны взаимосвязи и взаимодействия экспериментально зафикси-рованных психофизических свойств или черт, как это принято в диф-ференциальной психологии личности. Целостность личности как объек-та социальных отношений и как субъекта социального общения схва-тывается также в ролевой модели, согласно которой личность интегрирует в своем «Я» весь комплекс социальных предписаний от-носительно «поведенческих схем», рассматриваемых здесь как соци-ально заданные требования, вытекающие из ее положения в системе социальных отношений.

Иными словами, представление о целостной структуре личности предполагает выделение определенного системообразующего призна-ка или системообразующего отношения. И в зависимости от него мо-гут быть рассмотрены различные подходы к целостному анализу лич-ности, субъекта деятельности, индивида.

При всем многообразии подходов к пониманию структуры лично-сти, к изучению различных психических свойств и процессов нельзя не заметить некоторую общую тенденцию, схватывающую главное, а именно — тот несомненный факт, что наиболее существенное в лич-ности — ее отношения к условиям деятельности, сформировавшиеся благодаря предшествующему опыту. <...>

Именно избирательность, определенная направленность в воспри-ятии и соответственно реагировании на внешние стимулы, истоки которой кроются в социальных условиях существования, в социаль-ном и индивидуальном опыте данного субъекта, отличают одного со-циального индивида от другого. И, что еще более важно для понима-ния социальной природы индивида, здесь же следует искать признаки социально типического, т.е. определенного единообразия в доминиру-ющей направленности восприятия внешних социальных воздействий и доминирующей направленности в практической деятельности.

Поэтому вполне правомерно выделить в качестве системообразу-ющего признака личностной структуры (в интересующем нас аспек-те) многообразие отношений индивида к условиям его деятельности, имея в виду рассмотрение этих отношений как определенной систе-мы, как целостности.

В советской психологии в обобщенном виде этот подход был сформулирован в принципе А.Н. Леонтьева относительно личностной значимости или личностного смысла объективных значений внешних стимуляторов (обстоятельств) деятельности, согласно которому «смысл порождается не значениями, а отношением между мотивом действия и тем, на что действие направлено как на свой прямой результат, т.е. его целью»*. Человек реагирует на обстоятельства деятельности в со-ответствии с тем, каковы его потребности и какую цель он преследу-ет в этой деятельности. А.Н. Леонтьев исследовал также механизмы преобразования цели действия во внутреннее осознанное побужде-ние, в мотив.

Л.И. Божович, а затем М.С. Неймарк экспериментально показали, что в мотивации деятельности обнаруживаются доминирующие тен-денции, которые Л.И. Божович рассматривает как «внутреннюю по-зицию личности» или ее направленность, а М.С. Неймарк уточняет, что эта направленность есть «постоянное доминирование определен-ных мотивов, ...создающих не только целенаправленность поведения, но и целенаправленность всей жизни субъекта»**. Эта направленность мотивации личности формируется в определенных социальных усло-виях, является продуктом ее онтогенеза, индивидуального и социаль-ного опыта.

В.Н. Мясищев еще в довоенные годы сформулировал концепцию «психологии отношений», которую он прямо связывает с Марксовым пониманием сущности человека и утверждает, что отношения «пред-ставляют собой... систему временных связей человека как личности-субъекта со всей действительностью или с ее отдельными сторонами». Отношения личности структурируются, по Мясищеву, от отно-шений к отдельным социальным явлениям до целостного мировоз-зрения.

Д.Н. Узнадзе и его последователи экспериментально выделили тот механизм, который обеспечивает психический настрой личности на поведение в данной ситуации, обозначив этот механизм как установ-ку к поведению**.

В зарубежной социальной психологии соответствующие феномены исследуются как эмоциональные, когнитивные и поведенческие пред-расположенности субъекта к реакциям на социальные обстоятельства деятельности, как отношения или «аттитюд» (attitude) к различным социальным объектам и ситуациям. Подобно фиксированной установке, в концепции Д.Н.Узнадзе «аттитюд» есть продукт предшествующего опыта, выполняющий регулятивные функции в поведении субъекта.

Наконец, в социологических исследованиях личности ее изби-рательное, целенаправленное отношение к социальной дейст-вительности обнаруживается как система ценностных ориентации — высший уровень интернализации социальных условий.

Итак, имеется немало экспериментальных и теоретических дан-ных, свидетельствующих о наличии установочных или диспозицион-ных механизмов регуляции социального поведения личности. Следует отметить, что работающие в этом направлении исследователи стре-мятся интерпретировать опытные данные исключительно в рамках того или иного диспозиционного образования, положенного в основу со-ответствующей теории или концепции.

Так, ряд представителей психологической школы Д.Н. Узнадзе, универсализируя понятие установки как бессознательного, по спра-ведливому замечанию Ф.В. Бассина, тем самым лишают эту плодо-творную теорию возможностей быть примененной к изучению регу-ляции наиболее сложных, высших форм человеческой деятельнос-ти***. Л.И. Божович и ее школа трактуют понятие «внутренней позиции» или «направленности личности» по преимуществу (или исключитель-но) как эмоциональный феномен, ибо, согласно этой концепции, мотив направляет деятельность благодаря эмоциональной значимости предмета. В концепции личностного смысла, развиваемой А.Н. Леон-тьевым, напротив, подчеркиваются когнитивные, рационалистические аспекты личностных диспозиций.

Что же касается зарубежных и прежде всего американских иссле-дователей «аттитюда», здесь обнаруживается необъятное море разнообразных и часто не согласующихся между собой подходов и «мини-теорий».

Рассматривая «аттитюд» или социальную установку вне общей структуры личности, разные авторы приписывают ей самые разнооб-разные свойства и функции, выдвигая на первый план то, что лучше всего объясняет конкретный экспериментальный материал. Но основ-ной порок «аттитюдных» концепций состоит в том, что, претендуя на рассмотрение социальных отношений личности к различным объектам и условиям ее деятельности, их авторы ограничивают область социаль-но-установочной регуляции поведения некими абстрактными социальны-ми условиями, вне их связи с конкретно-исторической, социально-экономической основой. «Аттитюд» рассматривается на уровне микро-среды индивида при полном игнорировании общих социальных условий деятельности личности. Между тем именно эти общие условия опреде-ляют не только специфику микросоциальной среды, но они же детер-минируют и высшие регулятивные сферы социально-установочной де-ятельности — систему ценностных ориентации личности.

В связи с этим представляется правомерным рассмотреть диспозици-онно-установочные явления в рамках некоторой общей диспозиционной структуры личности как целостного субъекта деятельности. Системооб-разующим признаком, единым для этой целостности, должны быть раз-личные состояния и различные уровни предрасположенности или пред-уготовленности человека к восприятию условий деятельности, его по-веденческих готовностей, направляющих деятельность, которые так или иначе фиксируются в личностной структуре в результате онтогенеза.

Согласно теории Д.Н. Узнадзе, установка представляет собой цело­стно-личностное состояние готовности, настроенности на поведение в данной ситуации и для удовлетворения определенной потребности. В результате повторения ситуации, в которой данная потребность может быть реализована, установка личности закрепляется, фиксируется. Фик­сированная установка есть как бы вторичная, тогда как актуальная си­туативная установка выступает в качестве первичной.

В концепциях «аттитюдов» или социальной установки также под­черкивается их прямая связь с определенной (социальной) потребно­стью и условиями деятельности, в которых потребность может быть удовлетворена. Смена и закрепление (фиксирование) социальной ус­тановки также обусловлены соответствующими отношениями между потребностями и ситуациями, в которых они удовлетворяются. Следо­вательно, общий механизм образования фиксированной установки на том или ином ее уровне описывается формулой П —> Д <— С, где П — потребность, Д — диспозиция, С — ситуация или условия дея­тельности. Принципиальное значение имеет следующий шаг в развертывании диспозиционной концепции: и потребности, и ситуации деятельности, и сами диспозиции образуют иерархи-ческие системы. Что касается по­требностей, то выделение в них потребностей первого (низшего) уров­ня как психофизиологических или витальных, а также более возвышен­ных, социальных — общепринято. Вопрос о более летальной классифи­кации собственно социальных потребностей дискуссионен. Здесь можно выделить несколько различных оснований классификации. Например, по сферам жизнедеятельности (потребности труда, общения, позна­ния), по объекту, на который направлена потреб-ность (материальные, духовные или этические, эстетические и проч.), по функциональной роли (центральные, периферические, ведущие, доминирующие и, на­против, ситуативные, не ведущие и т.п.) и по субъекту самой потреб­ности (индивидуальные, коллективные, общественные). В рамках развиваемой здесь концепции целесообразно струк­турировать потребности по уровням включения личности в различные сферы социального общения, социальной деятельности.

Эти уровни включения человека в различные сферы социального общения можно обозначить как первичное включение в ближайшее семейное окружение, далее — в многочисленные так называемые кон­тактные коллективы или малые группы, в ту или иную сферу трудо­вой деятельности, наконец, включение через все эти каналы, а также и многие другие в целостную социально-классовую систему через ос­воение идеологических и культурных ценностей общества. Основа­нием классификации служит здесь как бы последовательное расшире­ние границ активности личности, источник которой со стороны субъек­та — потребность или нужда в определенных и расширяющихся условиях полноценной жизнедеятельности человека.

Условия деятельности или ситуации, в которых могут быть реали­зованы те или иные потребности личности, также образуют некото­рую иерархическую структуру. За основание структурализации мы при­мем в этом случае длительность времени, в течение которого сохраня­ется основное качество данных условий, т.е. ситуацию деятельности можно принять как устойчивую или неизменную. Низший уровень та­кой структуры образуют «предметные ситуации», особенность кото­рых в том, что они создаются конкретной и быстро изменяющейся предметной средой. В течение краткого промежутка времени человек переходит из одной такой «предметной ситуации» в другую. Следую­щий уровень — условия группового общения. Длительность подобных ситуаций деятельности несравненно больше.

В течение значительного времени основные особенности группы, в которой протекает деятельность человека, сохраняются неизмен­ными.

Еще более устойчивы условия деятельности в той или иной соци­альной сфере — в сферах труда, досуга, семейной жизни («в быту»). Наконец, максимальная устойчивость во временном отношении (и по сравнению с указанными выше) свойственна общим социальным условиям жизнедеятельности человека, которые составляют основ­ные особенности (экономические, политические, культурные) об­щесоциальной «ситуации» его активности. Иными словами, общесо­циальная обстановка претерпевает сколько-нибудь существенные из­менения в рамках «исторического» времени, условия деятельности в той или иной социальной сфере (например, в сфере труда) могут изменяться несколько раз в течение жизни человека, условия группо­вой ситуации изменяются в течение лет или месяцев, а предметная среда — в считанные минуты.

Обратимся теперь к центральному члену нашей схемы П —> Д <— С, т.е. к диспозициям личности.

Если они представляют собой продукт «столкновения» пот­ребностей и ситуаций (условий), в которых соответствующие потреб­ности могут быть удовлетворены, и если они закрепляются (фиксиру­ются) в личностной структуре в результате онтогенеза, то естествен­но предположить, что эти диспозиционные образования также формируются в некоторую иерархию. Рассмотрим иерархическую си­стему диспозиций.

1. К низшему ее уровню относятся, по-видимому, элементарные фиксированные установки. Они формируются на основе витальных потребностей и в простейших ситуациях. Эти установки как закреп­ленная предшествующим опытом готовность к действию лишены мо­дальности (переживание «за» или «против») и неосознаваемы (отсут­ствуют когнитивные компоненты). Согласно Д.Н. Узнадзе, сознание участвует в выработке установки, когда привычное действие наталки­вается на преграду и человек объективирует собственное поведение, осмысливает его, когда акт поведения становится предметом осмыс-ления*. Не являясь содержанием сознания, установка «лежит в основе этих сознательных процессов»**.

2. Второй уровень диспозиционной структуры — социальные фик-сированные установки, точнее — система социальных установок (по-добно тому как предыдущий уровень представляет собой систему эле-ментарных фиксированных установок).

В отличие от элементарных поведенческих готовностей социальная установка обладает сложной структурой. Она содержит три основных компонента: эмоциональный (или оценочный), когнитивный (рассу-дочный) и собственно поведенческий (аспект поведенческой готов-ности). Факторы, ее формирующие, с одной стороны,— социальные потребности, связанные с включением индивида в первичные и дру-гие контактные группы, а с другой — соответствующие социальные ситуации. Иными словами, это «аттитюд» или «отношение», по В.Н. Мясищеву. Социальные установки образуются на базе оценки от-дельных социальных объектов (или их свойств) и отдельных соци-альных ситуаций (или их свойств). Согласно экспериментам М. Роки-ча, можно выделить «объектные» и «ситуационные» социальные уста-новки. Последние относятся к диспозициям способов действий, первые — к диспозициям по поводу объектов действий.

3. Следующий диспозиционный уровень — общая направленность интересов личности в ту или иную сферу социальной активности, или базовые социальные установки. С некоторым упрощением можно полагать, что данные установки формируются на основе более слож-ных социальных потребностей приобщения к определенной сфере деятельности и включения в эту сферу как доминирующую среди дру-гих. В этом смысле направленность личности представляет собой иден-тификацию с той или иной областью социальной деятельности (что не нужно смешивать с направленностью мотивации, по Л.И. Божо-вич). Например, можно обнаружить доминирующую направленность в сферу профессиональной деятельности, в сферу досуга, на семью (ос-новные интересы концентрированы на семейной жизни, воспитании детей, создании домашнего уюта и т.п.).

Предполагается, что социальные установки этого уровня также содержат три компонента: когнитивный, эмоциональный (оценочный) и поведенческий. Притом когнитивные образования таких диспози-ций намного сложнее, чем образования низшего уровня. Вместе с тем общая направленность личности более устойчива, чем установки на отдельные социальные объекты или ситуации.

4. Высший уровень диспозиционной иерархии образует система ценностных ориентации на цели жизнедеятельности и средства дос-тижения этих целей, детерминированные общими социальными ус-ловиями жизни данного индивада. Логично предположить, что систе-ма ценностных ориентации, идеологическая по своей сущности, фор-мируется на основе высших социальных потребностей личности (потребность включения в данную социальную среду в широком смысле как интернализация общесоциальных, социально-классовых условий деятельности) и в соответствии с общесоциальными условиями, пре-доставляющими возможности реализации определенных социальных и индивидуальных ценностей.

Такова, как нам представляется, упрощенная модель диспозици-онной структуры, которую следует рассматривать лишь в качестве основы для дальнейших рассуждений.

Первое существенное уточнение состоит в том, что диспозицион-ная иерархия не структурируется из установок как из «кирпичиков», в которых замешаны три компонента: когнитивный, эмоциональный и поведенческий. Эти компоненты, отражающие основные свойства диспозиционной структуры, образуют как бы относительно самостоя-тельные подсистемы в рамках общей диспозиционной иерархии. Ос-нованием к такому предположению служат экспериментальные дан-ные исследований «аттитюд».

В отношении когнитивных аспектов диспозиционной системы, экспериментально изученных М. Розенбергом, Ф. Хайдером, Л. Фес-тингером, М. Рокичем и другими, было найдено, что когнитивные элементы «аттитюд» обладают свойствами дифференцированности и обобщенности, свойством транзитивности (переноса знания или ос-нованного на знании отношения с одного компонента на другой), а главное, в этой структуре действует принцип, согласно которому зна-ния как бы «стремятся» к логической и психологической согласованности.

Эмоциональные аспекты диспозиционной организации скорее характеризуются свойствами напряженности или «центрированности» в отношении ведущих потребностей личности.

Поведенческие аспекты, взаимосвязи между которыми и ког-нитивно-эмоциональной системой, как это ни странно, изучены ме-нее всего, надо полагать, структурируются по принципу, отличному от двух предыдущих. Ниже мы остановимся на этом более обстоятельно, рассматривая вопрос о взаимодействии между когнитивной, эмо-циональной и поведенческой подсистемами диспозиционной струк-туры. Здесь же следует заметить, что функциональный подход амери-канских социальных психологов стимулировал немало интересных экспериментов, но он же становится камнем преткновения в разра-ботке целостной теории социальной установки.

Важнейшая, если не основная, функция диспозиционной си-стемы — психическая регуляция социальной деятельности или пове-дения субъекта в социальной среде.

Поскольку поведение представляет собой чрезвычайно сложную структуру, оно, как и любая система, может быть рассмотрено в раз-личных отношениях. Если структурировать деятельность в отношении ближайших и более отдаленных целей (а целесообразность — ведущее качество деятельности), можно выделить несколько иерархически рас-положенных уровней поведения. Первый уровень — специфичес-кая реакция субъекта на актуальную предметную ситуацию, реакции на специфические и быстро сменяющие друг друга воздействия внеш-ней среды, т.е. поведенческие акты. Их целесообразность детермини-рована со стороны условий деятельности и со стороны потребностей субъекта вследствие необходимости установить адекватное соответст-вие в данный момент, которое тут же переходит в нарушение «равно-весия» и благодаря новому поведенческому акту сменяется новым равновесием.

Далее можно выделить поступок, или привычное действие, кото-рое как бы компонуется из целого ряда поведенческих актов. Целесо-образность поступка зависит уже от более сложных обстоятельств де-ятельности и, по-видимому, отвечает более высокому уровню потреб-ности регуляции поведения в социальных условиях. Поступок есть элементарная социально значимая «единица» поведения, и его цель — установление соответствия между простейшей социальной ситуацией и социальной потребностью (или потребностями) субъекта.

Целенаправленная последовательность поступков образует по-ведение в той или иной сфере деятельности, где человек преследует существенно более отдаленные цели, достижение которых обеспечи-вается системой поступков. И наконец, целостность поведения в раз-личных сферах и есть собственно деятельность во всем объеме. Целе-полагание на этом, высшем, уровне представляет собой некий «жиз-ненный план», важнейшим элементом которого выступают отдельные жизненные цели, связанные с главными социальными сферами дея-тельности человека — в области труда, познания, семейной и обще-ственной жизни.

На всех уровнях поведения личности оно регулируется ее диспо-зиционной системой, однако в каждой конкретной ситуации и в за-висимости от цели ведущая роль, видимо, принадлежит определен-ному диспозиционному образованию.

Надо полагать, что здесь действует принцип, аналогичный тому, который Н.А. Бернштейн сформулировал в отношении построения движений на физиологическом уровне*. Подобно тому как при коор-динации движений (для преодоления избыточных степеней свободы движущегося органа) выделяется ведущий уровень физиологической регуляций движения, так и в диспозиционной регуляции должен на-ходиться адекватный уровень, или адекватное диспозиционное обра-зование, на соответствующем уровне поведения. Остальные представ-ляют собой, по выражению Н.А. Бернштейна, «фоновые уровни», обслуживающие побочные аспекты деятельности.

Правомерность такой аналогии с физиологией активности под-тверждают исследования по психологии установки.

Рассматривая элементарный поведенческий акт субъекта деятель-ности, А.С. Прангишвили принимает понятие «конечного общего пути». «Этот конечный путь,— пишет он,— можно сравнить с трубкой во-ронки, которая «фокусирует» в единую выливающуюся наружу струю частицы жидкости, поступающей различными путями в ее конусную часть». «Фокусирование», о котором здесь идет речь, осуществляет-ся актуальной установкой, адекватной условиям поведенческого акта. Все уровни диспозиционной структуры участвуют в формировании «потока», вливающегося в конусную часть нашей воображаемой во-ронки. Но в данной ситуации актуальным, или ведущим, уровнем будет какой-то определенный, ибо «благодаря воле... удается ак-туализировать и вызвать к жизни установку, найденную целесо-образной» для данного уровня активности.

Целесообразность включения в регуляцию деятельности опре-деленного диспозиционного образования, фиксированного в прошлом опыте, непосредственно зависит (1) от потребностей соответствую-щего витального или социального уровня и (2) от уровня ситуации или условий деятельности.

Для регуляции поведения на уровне элементарного поведенческого акта в некоторой предметной ситуации может оказаться адекватной та или иная элементарная фиксированная установка; для регуляции социально значимого поступка в данных обстоятельствах ведущие диспозиции скорее всего извлекаются из системы фиксированных социальных установок; в случае регуляции деятельности в определен-ной социальной сфере «ответственность» за общую готовность несут базовые социальные установки, направленность интересов личности, а в регуляции социальной деятельности личности в целом доминирующее значение приобретают ее ценностные ориентации как высший уровень диспозиционной иерархии.

Известно, что, согласно Н.А. Бернштейну, в некоторых случаях высшие уровни регуляции принимают на себя ответственность за уп-равление поведенческими актами более низкого уровня. Так, после дли-тельной болезни человек как бы заново учится ходить. И в этом случае управление простейшими движениями осуществляется на уровне со-знания, тогда как в нормальных условиях сознание не контролирует реакции на этом уровне. Точно так же и в диспозиционной регуляции в определенных условиях относительно элементарный поведенческий акт может регулироваться диспозицией более высокого уровня, как это имеет место в случае, если данному поступку в силу сложившихся обстоя-тельств придается необычное социальное значение.

Вообще в момент, непосредственно предшествующий поведен-ческому акту, поступку или началу некоторой деятельности, в соот-ветствии с уровнем деятельности (предметная среда, социальная груп-повая среда, сфера социальной деятельности и общие социальные условия жизнедеятельности личности) вся диспозиционная система приходит в состояние актуальной готовности, т.е. образует актуаль-ную диспозицию. Однако ведущую роль здесь будут играть именно те уровни диспозиционной иерархии и те конкретные диспозиции, ко-торые соответствуют определенным потребностям и условиям дея-тельности.

Выше мы говорили об иерархических системах, участвующих в регуляции социального поведения личности: иерархии потребностей, диспозиций, условий деятельности и, наконец, об иерархически орга-низованных уровнях самой деятельности. Диспозиционная регуляция социальной деятельности личности, по-видимому, может быть опи-сана формулой, предложенной Д.Н. Узнадзе: С -» У -> П, т.е. ситуа-ция — установка — поведение, которую мы преобразуем в несколько иную схему: С -> Д -> П, или «ситуации» (= условия деятельности) -» «диспозиции» -» поведение (= деятельность).

Диспозиционная иерархия личности, опосредующая связь между условиями (или ситуацией) деятельности и поведением, выполняет мотивационные функции. В основе деятельности лежит, конечно, оп-ределенная потребность или потребности. Их удовлетворение обеспе-чивает поддержание всей жизнедеятельности и позволяет человеку выполнять свои социальные функции. Будучи глубинной основой всех мотивов поведения и отдельных поступков, потребности, однако, могут и не включаться в прямую поведенческую «цепочку», но как бы в скрытом, в снятом виде побуждают к деятельности через соответству-ющие диспозиционные образования. Если последние формируются как готовности к действию в определенных условиях и для удовлетворения определенных потребностей, то связь между потребностью, ситуацией и действием устанавливается именно через диспозиционную сис-тему*.

Обратимся теперь к рассмотрению некоторых механизмов функ-ционирования диспозиционной системы.

Прежде всего возникает вопрос о взаимосвязи трех основных ас-пектов диспозиций — когнитивного, эмоционального и поведенчес-кого. Мы уже отмечали, что было бы неверно рассматривать диспози-ционную систему как некую «кирпичную кладку», образованную эле-ментарными диспозиционными компонентами, каждый из которых включает знание, эмоцию, поведенческую готовность. Такое пред-ставление, механистическое в своей основе, вряд ли соответствует диалектике социальной активности субъекта, ибо эта активность осу-ществляется благодаря слаженному действию сложного многоуровне-вого механизма.

Поэтому исследователи «аттитюд» сталкиваются с неразрешимой трудностью, пытаясь выяснить взаимосвязи когнитивных, эмоцио-нальных и поведенческих компонентов отдельно взятого диспозици-онного образования, будь то социальная установка на определенный социальный объект или более сложная диспозиция на уровне отно-шения к целостной социальной ситуации, включающие множество объектов отдельных социальных установок.

В обзорной статье, посвященной этой проблеме, У. Мак Гайр от-мечает, что по одним экспериментальным данным (например, в опы-тах 40-х годов Д. Кемпбелла и Л. Кана) обнаруживается высокая кор-реляция между всеми компонентами «аттитюд», но при использова-нии более изощренных методик, различных для фиксирования эмоциональных, когнитивных и поведенческих аспектов социальной установки, эти данные не подтверждаются (эксперименты Д. Кемп-белла, Р. Фишке и С. Манна в 1959 г.). В 1968 г. К. Титтл и Р. Хилл предприняли весьма тонкое в методическом плане сравнение различ-ных методов измерения «аттитюд» в связи с соответствующим пове-дением испытуемых.

Итоги оказались неутешительными. Обнаружив, что из 15 экспе-риментов, выполненных разными авторами, только в пяти случаях корреляция между социальной установкой и наблюдаемым поведени-ем достигла 0,60, они применили шесть различных способов измере-ния социальных установок и пять способов измерения поведения и лишь в двух случаях (из 30 экспериментов — 5x6) получили корреляцию выше 0,60. Отсюда можно заключить, что само по себе несовер-шенство измерительной процедуры нельзя считать основной причи-ной рассогласований между социальной установкой и поведением.

Однако многие американские исследователи продолжают поиск решения в совершенствовании техники измерения «аттитюд» и наря--ду с этим подвергают сомнению саму концепцию трехкомпонентной структуры социальной установки, предлагая вернуться к первоначаль-ной идее Л. Терстоуна об эмоциональной природе «аттитюд»*. Д. Кац и Штотлэнд пошли еще дальше и высказали предположение, согласно которому социальные установки дифференцированы по своему ос-новному содержанию: одни по преимуществу когнитивны, другие преимущественно аффективны, а третьи имеют доминантой поведен-ческую готовность. Наконец, они полагают, что возможны и сбаланси-рованные социальные установки, в которых два или все три ком-понента согласованы.

Закрепление за отдельными социальными установками определен-ной функции (аффективной, конативной или когнитивной, как это предлагают Канн и Штотлэнд), выделение «вербальных» и «невер-бальных» социальных установок, имея в виду, что первые есть «атти-тюд» на вербальную, а вторые — на предметно-реальную ситуацию, или же расчленение социальных установок по принципу направлен-ности на социальный объект или социальную ситуацию, на цель или способ действия (этим путем идет М. Рокич и некоторые другие авто-ры), эти попытки спасти общую концепцию регуляции социального поведения личности через «аттитюд» приводят лишь к нагроможде-нию разнородных по исходному принципу объяснений некоторых эк-спериментальных данных, причем эти объяснения подчас вовсе не согласуются друг с другом. По замечанию П.Н. Шихирева, сегодняш-няя ситуация в американских исследованиях по проблематике «атти-тюд» характеризуется обилием «мини-теорий» и отсутствием какой-либо обобщающей теоретической концепции.

Механизм взаимосвязи между различными элементами диспози-ционной структуры, образующими разные подсистемы (когнитивную, эмоциональную и поведенческую) и разные уровни (от элементар-ных фиксированных установок до ценностных ориентации), следует рассматривать именно как механизм функционирования диспозици-онной системы в целом, ибо она обеспечивает целесообразное управ-ление поведением личности как целостная система, в которой все элементы взаимосвязаны и взаимодействуют определенным образом.

Выше мы говорили о том, что актуализация того или иного дис-позиционного образования происходит целесообразно под воздей-ствием ситуации и соответствующих потребностей, обеспечивая оп-тимальную регуляцию поведения на данном уровне. Напомним так-же, что диспозиционные образования с их когнитивными, эмоциональными и поведенческими аспектами фиксируются в пред-шествующем опыте, однако эти три указанных аспекта должны пред-ставлять собой подсистемы, связанные по разным принципам. По-этому, будучи фиксированными в диспозициях, они в то же время входят в соответствующие подсистемы.

Рассмотрим как гипотезу некоторые особенности механизма оп-тимизации поведения на определенном, конкретном уровне с точки зрения диспозиционной системы личности. Здесь можно выделить не-сколько процессов.

1. Извлечение из общего багажа знаний элементов, относящихся к данной ситуации, потребностям и эмоциональному состоянию субъекта, т.е. извлечение адекватных знаний.

На протяжении жизни у человека накапливается огромный запас знаний, который можно представить в виде своего рода «информа-ционного поля». Отдельные знания, входящие в это «поле», образу-ют его элементы, но это не значит, что они не имеют отношения к диспозиционной структуре. При актуализации данного диспозицион-ного образования из этого «поля» извлекаются сведения, связанные с данной ситуацией и потребностями.

Теперь они как бы входят в иную систему и приобретают новые свойства, усиливая или ослабляя процесс актуализации данной со-циальной установки, ценностной ориентации или иного компонента диспозиционной системы. Происходит образование когнитивно-эмо-циональных связок.

2. Формирование когнитивно-эмоциональных (или эмоциональ-но-когнитивных) связок — качественный этап в процессе формиро-вания и функционирования диспозиционной системы. Эти эмоцио-нально окрашенные знания представляют собой как бы основные «заготовки» диспозиционной структуры. Для завершения этого про-цесса требуется образование поведенческой готовности в виде соот-ветствующего плана или программы поведения.

Какая из двух составляющих когнитивно-эмоциональной «связки» окажется ведущей, зависит от многих факторов. В частности, дол-жны сказаться качественные особенности самих знаний и соответ-ствующих эмоций. В отношении первых существенна их разветвлен-ность, дифференцированность относительно объекта и ситуации деятельности. В отношении вторых будет иметь значение сила эмо-ции, что, в свою очередь, определяется значимостью активизиро-ванной потребности, ее «центрированностью» по направлению к ве-дущим интересам личности. Определенно следует ожидать существенного воздействия на выделение ведущей стороны при образовании таких когнитивно-эмоциональных связок индивидуально-психологи-ческих особенностей субъекта, психического типа личности.

3. Формирование поведенческих готовностей в соответствии с уров-нем деятельности. На низшем уровне это ситуативная поведенческая готовность, в более сложной, социальной ситуации — поведенчес-кий план и на высших уровнях — поведенческие программы. В этом смысле поведение в той или иной сфере, как и деятельность в це-лом, регулируется поведенческими программами, поступки — пове-денческим планом, а отдельный акт поведения — соответствующей поведенческой готовностью.

Поведенческая готовность — итог актуализации диспозиционных образований, адекватных условиям деятельности.

Каким же образом когнитивные, эмоциональные и поведенческие элементы диспозиционной системы приводятся в состояние, опти-мальное для данных условий?

Здесь мы должны вернуться к тому, что уже говорилось от-носительно иерархической структуры всей диспозиционной системы. В этой иерархии, как и в других образованиях подобного рода, регу-лятивная роль соответствующих уровней различна. А именно, выс-шие уровни иерархии доминируют в отношении нижележащих, тог-да как на одном уровне происходит согласование, координация раз-личных диспозиционных элементов.

Хотя соответствующие диспозиции извлекаются субъектом при-менительно к цели и уровню деятельности, другие диспозиционные уровни, вероятно, также активизируются: нижележащие — для обес-печения этой деятельности по ее «периферийным» аспектам, а выс-шие — для согласования поведенческого акта или для согласования поступка в рамках целенаправленного поведения в данной сфере де-ятельности и так далее.

B.C. Мерлин экспериментально показал, что для выполнения со-циального требования («социальной схемы», по словам автора) ин-дивидуальные психические особенности личности (такие, как, на-пример, интравертированность или экстравертированность, свойства темперамента) взаимодействуют таким образом, чтобы обеспечить поведение на высшем психическом уровне, отвечающее социально-му требованию. «Индивидуальность личности,— заключает B.C. Мер-лин,— представляет собой одновременно индивидуализацию обоб-щенных социально-типичных отношений (социальных схем) и под-чинение, регулирование проявлений индивидуума социальными схемами». В нашем случае это означает, что низшие уровни диспозиционной иерархии перестраиваются так, чтобы обеспечить реализацию поведения, регулируемого адекватным ситуации более высоким диспо-зиционным уровнем.

Об этом же механизме доминирования высших уровней регуляции деятельности в отношении нижележащих говорит А.А. Меграбян, кри-тикуя тех психологов, которые полагают, что ведущую роль в поведе-нии играют глубинные явления психики, над которыми возвышается вся психическая сфера вплоть до самосознания личности. «Порочность такого понимания и анализа структуры личности заключается, во-первых, в методике механического напластования психических функ-ций. Между тем общеизвестно, что в процессе эволюционного разви-тия каждая предшествующая функция перестраивается под регулиру-ющим воздействием последующей... Именно поэтому структура нового высшего уровня является ведущим регулятором всей структуры лич-ности».

Рассматриваемая здесь диспозиционная концепция позволяет, как нам кажется, по-новому объяснить так называемый парадокс Ла Пьера.

Этот эксперимент, неоднократно повторенный другими исследо-вателями, послужил «пробным камнем» для всевозможных объясне-ний действия поведенческого компонента «аттитюд». Одни психологи предлагали разделять регулятивные функции вербальных и невербаль-ных установок, другие искали ответ в разделении установок на ситу-ационные и объектные, третьи вовсе усомнились в регулятивной фун-кции социальных установок.

С точки зрения диспозиционной регуляции поведения, случаи несоответствия между той или иной социальной установкой и наблю-даемым поступком можно объяснить тем, что ведущая роль в регуля-ции поведения принадлежала диспозиции иного уровня. Так, ценнос-тная ориентация на престиж заведения диктовала отрицательный от-вет относительно обслуживания цветных. И та же самая ориентация предполагает соблюдение принятых правил обслуживания, если кли-ент, что называется, «стоит на пороге».

Подводя итог, можно сказать, что регуляция социального поступка должна быть истолкована в контексте всей диспозиционной системы личности, а не только со стороны той или иной социальной установ-ки, относящейся к ситуации деятельности.

Экспериментальные исследования регулятивных функций диспо-зиционной системы, взятой в целом, выдвигают известные трудности. Экспериментатор должен фиксировать множество диспозиционных образований, включая ценностные ориентации, общую направлен-ность интересов личности, социальные установки на соответствующие объекты и ситуации деятельности, причем следует обеспечить возможность целостного представления о системе диспозиций лично-сти в момент, предшествующий поступку или системе поступков, т.е. поведению в определенной сфере деятельности.

Немало проблем возникает в связи с изучением факторов, обра-зующих и преобразующих диспозиционную систему. Решающую роль здесь играют условия деятельности, наполняющие диспозиционные образования различным социально значимым «материалом», а также индивидуально-психологические особенности субъекта (тип нервной деятельности), которые, надо полагать, существенно детерминиру-ют механизм функционирования диспозиционной системы.

Высказанные здесь соображения мы рассматриваем не более, чем в качестве развернутой гипотезы, подлежащей тщательной проверке. Основания в пользу этой гипотезы заключаются в том, что она не противоречит имеющимся экспериментальным данным в области изу-чения установок и ценностных ориентации, а также в том, что, не-смотря на методические трудности, следствия из этой гипотезы пред-ставляются вполне проверяемыми.