1.4. Этапы развития и институционализации социологии в России

1.4. Этапы развития и институционализации социологии в России

Становление любой науки связано с ее институционализацией, то есть приобретением данной наукой всех атрибутов социального института. Выделяются две формы институционализации: внешняя и внутренняя. В процессе внешней институционализации науки можно выделить три основных направления, последовательное развитие которых углубляет институционализацию [см.: 95. С. 366-381; 48. С.174; 177. С.19; 203. С.9]:

1. Появление и рост разного рода публикаций (статьи, книги, монографии и т.д.), а также создание специализи­рованных периодических изданий (журналов, сборников, ежегодников и т.д.).

2. Включение новой науки в систему образования. Введение в качестве обязательного предмета в учебные планы различных типов учебных заведений (университе­тов, школ и т.д.). Создание в высших учебных заведениях отделений и кафедр по данной научной дисциплине. Со­здание специализированных учебных заведений. Выпуск учебников и учебных пособий по новой дисциплине. Присвоение профессиональных классификаций и ученых степеней по новой науке.

3. Создание как национальных, так и межнациональ­ных обществ и ассоциаций, а также различных специали­зированных научных учреждений.

Процесс внутренней институционализации любой науки, в том числе и социологии, означает формирование самосознания ученых, совершенствование организацион­ной структуры науки, наличие устойчивого разделения труда внутри новой научной дисциплины, разработку эф­фективных исследовательских методов и приемов, фор­мирование правил и норм профессиональной этики, Т.е. появление всего того, что существенно способствует про­цессу производства и систематизации знаний в данной области познания.

Хронологически процесс развития и институционали­зации социологии как науки в России можно разбить на два больших периода. Хронологическим рубежом появле­ния социологии в России является отмена крепостного права в 1861 году. Процесс ее институционализации в этот период начинается с середины 70-х г. XIX в. и к началу XX в. достигает наивысшей своей активизации. В России, как отмечает В.П.Култыгин, институционализа-ция этой новой научной дисциплины тесно связана с именами М.М.Ковалевского и П.А.Сорокина, в Германии с именем Ф.Тённиса, а во Франции с деятельностью Э.Дюркгейма [см.: 145. С.59].

«Второе рождение» социологии начинается в конце 50-х годов XX в., и оно связано с «хрущевской оттепе­лью». Прохождение процесса институционализации соци­ологии как науки, по мнению Г.С.Батыгина, условно можно разбить на два периода: советский период — с конца 50-х до 80-х гг. и постсоветский — с начала 90-х гг., а если быть более точными, то следует разбить на три следующих периода: «социологический ренессанс» — с конца 50-х до начала 70-х гг., период «социологической диаспоры[27]» («век серости») — с начала 70-х до конца 80-х гг., период признания и институционализации социоло­гии как науки — конец 1980-х гг. по настоящее время [см. об этом подробнее: 16].

Если рассматривать более детально этот вопрос, то в развитии социологической мысли и институционализа­ции социологии как науки в России условно можно выде­лить пять основных этапов.

Первый этап — 1860-1890 гг.

Второй этап — 1890 г. — начало XX в.

Третий этап — первая четверть XX в.

Четвертый этап — 20-е — 30-е годы XX в.

Пятый этап — коней, 50-х — 90-е годы XX в. Первый этап (1860-1890 гг.). Развитие социологии в России, так же как и на Западе, происходило в тесной связи с позитивизмом. Идеи О.Конта были известны уже в 40-50-е годы, но только в 60-е годы началась широкая популяризация позитивизма в России. Необходимо отме­тить, что российские социологи, придерживаясь позити­визма, не заимствовали примитивно чужие идеи. Они критически относились к идеям О.Конта и его сторонни­ков.

Именно в это время зарождается ряд социологических школ и направлений. О школах как таковых можно гово­рить с некоторой долей условности. Институционально они не были оформлены и в основном под ними подразу­мевались идейная общность, литературное сотрудничест­во, дружеские контакты. А без необходимой основы не происходила кристаллизация определенной теоретичес­кой школы, так как это были либо традиционные отно­шения «мэтр-ученик», либо чисто литературное сотрудни­чество. Можно лишь уверенно, с известными оговорками, говорить об одной сложившейся субъективной школе и двух неоформленных, полуорганизованных школах М.М.Ковалевского и Л.И.Петражицкого.

Теоретическую основу позитивизма составляли идеи об исторической эволюции человеческого общества, о закономерностях общественного развития, о прогрессе. Представители разных школ и направлений абсолютизи­ровали ту или иную сторону общественной жизни и счи­тали, что именно она является определяющей в социаль­но-историческом развитии общества.

Развитие социологии шло в рамках натуралистического и психологического направлений. Натуралистическое на­правление представляли идеологи географического детер­минизма (Л.И.Мечников (1838-1888) и др.) и органицизма (А.И.Стронин (1826-1889). П.Ф.Лилиенфельд (1829-1903), Я.А.Новиков (1849-1912)). Представителями психологи­ческого направления были Е.В.Де-Роберти (1843-1915), Н.И.Кареев (1850-1931), Н.М.Коркунов (1853-1904). Также необходимо отметить большую роль, которую игра­ли в этом процессе социологические теории народников (М.А.Бакунин (1814-1876), П.Н.Ткачев (1844-1886)), а в их рамках существующая субъективная школа социологии (П.Л.Лавров (1828-1900), Н.К.Михайловский (1842-1904)). Особое место в этот период занимали плюралисти­ческая школа М.М.Ковалевского (1851-1916) и ортодок­сальный марксизм (Н.И.Зибер (1844-1888), Г.В.Плеханов (1856-1918)). Большое значение для развития социологии в России как университетской науки сыграла так называе­мая юридическая школа социологии (С.А.Муромцев (1850-1910), Ю.С.Гамбаров (1850-1926), М.М.Ковалевский, Н.М.Коркунов (1853-1904), В.М.Хвостов (1868-1920), Л.И.Петражицкий (1867-1931), Б.А.Кистяковский (1868-1920), Е.В.Спекторский (1875-1951) и др.), так как первые академические курсы социологии пришли к российскому студенчеству именно через юридические факультеты.

Во время первого этапа появление новой науки было встречено довольно настороженно правящей бюрокра­тией. В России со стороны властей с самого начала к социологии сложилось однозначно негативное отноше­ние. Шутливое название социологии во Франции — «blaguologie», в нашей стране было переведено как «пусто­словие» и долгое время имело широкое хождение. Даже во многих ученых советах именно это подразумевалось под социологией [см.: 119. Т. 1. С.29].

Показательным является то, что, например, термины «революция», «общество» и «прогресс» официально было запрещено использовать вплоть до 1861 г., в соответствии с «высочайшими» решениями Павла 1 и Николая 1 по этому поводу, [см.: 53. С. 14]. Слово «эволюция» также подвергалось гонениям, особенно со стороны теологов, так как они усматривали в нем материалистический смысл. Помещичье-буржуазное правительство России, испытав «социологический опыт» народников, стало рас­сматривать социологию как «крамольную науку».

Этим объясняется то, что подавляющая часть социо­логов в этот период преследовалась в той или иной форме (ссылки, вынужденная эмиграция, тюрьма, увольнения, «грозные предупреждения» и т.п.) и не всегда только за антиправительственную деятельность. Публиковать свои работы многие из них вынуждены были за границей.

Интересный и характерный случай произошел с П.ФЛилиенфельдом — крупным сановным чиновником, сенатором. В 1872 г. он издал первый том своей книги «Мысли о социальной науке будущего» под криптонимом «П...Л.». Чиновники сделали неправильный вывод — это, мол, сочинение П.Л.Лаврова, и как таковое оно было запрещено. Был издан приказ об изъятии книги из обще­ственных библиотек. И П.Ф.Лилиенфельд, в это время губернатор Курляндии, вынужден был выполнить распо­ряжение и изъять собственное сочинение из обращения за мнимую крамолу [см.: 48. С. 173-174].

Систематическое социологическое образование, как уже было отмечено выше, во многих западных странах начало появляться в последней трети прошлого века. В это время в Европе, Америке и России предпринимаются первые попытки ввести преподавание социологии в выс­ших учебных заведениях. Это был период самоопределе­ния социологии как научной дисциплины и начало ее институционализации. В связи с этим появилась потреб­ность в подготовке образованных специалистов по социо­логии. В последней трети XIX века на Западе социология стала занимать видное место в духовной жизни общества. С одной стороны, она выступала как важная область научного познания социальных явлений, а с другой сто­роны, это было новое утонченное средство идейной за­щиты интересов буржуазии.

В России первый специальный курс лекции о О.Конте был прочитан уже в конце 70-х годов XIX века. В 1877 г. И.ВЛучицкий, будучи уже профессором Киевского уни­верситета, по просьбе своих студентов, у себя на дому прочитал специальный курс о О.Конте и Г.Спенсере. Несмотря на то, что это вызвало множество подозрений и неприятностей, ему удалось все-таки довести данный курс до конца [см.: 267. С.53]. Об интересе И.ВЛучицкого к социологии говорит и тот факт, что в 1878 г. была издана книга «Описательная социология, или Группы со­циологических фактов, классифицированные и распреде­ленные Г.Спенсером» (Киев, 1878), достаточно большая работа Г.Спенсера — более 400 страниц, которая была переведена И.В.Лучицким. В 1880 г. под его редакцией вышла другая работа Г.Спенсера «Начала социологии (Обрядовые учреждения)» (Киев, 1880).

Как учебная дисциплина социология в нашей стране начала эпизодически появляться в высших учебных заве­дениях тоже уже в конце 70-х годов XIX века. Так, в конце 70-х — начале 80-х годов М.М.Ковалевским были предприняты первые попытки чтения лекций по социоло­гии. В Московском университете на кафедре государст­венного права он начал читать курс лекций по эволюции общественных форм на основе сравнительного анализа [см.: 95. С.374]. В это же время в Петроградском универ­ситете профессор Н.М.Коркунов свой курс по энцикло­педии права стал все больше оснащать социологическим материалом [см.: 95. С.378]. Это привело к тому, что в 80-е годы студентам вместо «Энциклопедии права» уже читался курс философской пропедевтики обществоведе­ния. Н.И.Кареев писал, что, для того чтобы этот курс с полным на то основанием назвать курсом социологии, не хватало только экономического материала [см.: 95. С.379].

В начальный период звучали многочисленные возра­жения против социологии как новой самостоятельной науки общего характера. Социологию или сводили к какой-либо уже сложившейся конкретной науке, либо представляли как совокупность всех конкретных наук. Это было связано с рядом причин. Одна из главных причин была связана с мнением о том, что социология не имеет своего специфического объекта изучения, а поэто­му она способна только суммировать выводы, получен­ные другими науками.

Другой причиной было то, что первые русские социо­логи не имели специальной социологической подготовки, что было свойственно на первом этапе и для других стран. Если проанализировать уровень их образования и род профессиональной деятельности, то можно заметить, что среди них много историков, юристов и политэкономов, кроме этого, были выпускники естественнонаучных фа­культетов, военных учебных заведений и даже лица, не имеющие законченное высшее образование, а также крупные чиновники, профессора-теологи [см.: 49. С.17]. Н.И.Кареев писал, что, «когда в роли социологов высту­пают экономисты или юристы, антропологи или истори­ки, они вносят в свои сочинения специальные интересы и точки зрения своих частных наук...» [95. С.364]. Об этом говорил и Б.А.Кистяковский: «Каждый из последующих социологов вкладывал в свою «социологию» свое собст­венное содержание, которое соответствовало его научным интересам и его запасу знаний» [см.: 104. С. VI].

Следующая причина заключалась в том, что в то время в социологии господствовал редукционизм[28] разных оттен­ков (биологический, географический, психологический, механистический, экономический и т.д.). Согласно редук-ционизму, объявлялись главным союзником социологии, а значит, и моделью для подражания, или биология, или психология и т.п. Указанные выше разновидности редукционизма социологии имели разную степень распростра­ненности в России.

Второй этап (1890-е г. — начало XX в.). В конце XIX века позитивистская социология в России столкнулась с глубокими теоретическими трудностями, стало явным внутреннее противоречие натуралистического редукцио-низма. Кризис механического естествознания приводит к усилению антипозитивистского течения, которое высту­пило против изучения общества с помощью естественно­научных методов, против сближения социологии с естест­вознанием. Это стало причиной появления неокантианст­ва, последователи которого критиковали вульгарный натурализм, эволюционизм и механицизм [см.: 246. С.255].

Они считали невозможным рассматривать обществен­ную жизнь как естественно- натуралистический процесс. Считали, что нет единства гуманитарного и естественно­научного знания, отрицали детерминизм. В связи с этим можно выделить следующие основные моменты неокан­тианской концепции социологии: приоритет логических основ (использование априоризма[29], а не наблюдения); критика понятий и языка социологии; гносеологическое философствование; акцентирование внимания на пробле­мах культуры и ценностном аспекте человеческого пове­дения [см.: 92. С.46].

Лозунг «Назад к Канту» увлек за собой многих иссле­дователей, одних полностью, других частично. Неокантианство в России условно можно разбить на три группы [см.: 246. С.256; см. также : 92. С.46]:

- ортодоксальное ядро (социологическая гносеология[30]) — А.С.Лаппо-Данилевский (1863-1919), Б.А.Кистяковский (1868-1920);

- концепция, близкая к философскому иррационализму (субъективно-нормативная) — П. И. Новгородцев (1866-1924), В.М.Хвостов (1868-1920);

- вариант «индивидуального психологизма» (психологи­ческая интерпретация неокантианства) — Л.И.Петражицкий (1867-1931) и его последователи.

Шло дальше развитие и марксистской социологии (ис­торического материализма). Марксизм стал рассматри­ваться как возможный вариант, возникающий при объяс­нении и поиске путей эволюции России. Можно выде­лить два его основных направления:

Ортодоксальный марксизм (Н.И.Зибер, Г.В.Плеханов, В,И.Ульянов-Ленин) и неортодоксальный, «легальный марксизм» (П.Б.Струве (1870-1944). С.Н.Булгаков (1871-1944), М.И.Туган-Барановский (1865-1919), Н.А.Бердяев (1874-1948) и др.).

Ортодоксальный марксизм в свою очередь можно также разделить на два течения. Первое было ортодок­сальным как по форме, так и по содержанию и обосновы­вало в духе исторического детерминизма пути естествен­ной социальной эволюции (Г.В.Плеханов). Второе было ортодоксальное по форме, но неортодоксальное по содержа­нию, Т.к. пыталось соединить теорию сущего и теорию должного (В.И.Ленин). В конечном итоге это привело к соединению исторического материализма с положениями русской субъективной социологии, Т.е. к единству, при этом научно обоснованному, политического тоталитариз­ма с субъективизмом.

В этот период идет также дальнейшее уточнение пред­ставителями старых школ (М.М.Ковалевский, Н.И.Каре-ев и др.) своих прежних позиций.

После 90-х годов происходит признание того, что среди обширного множества общественных явлений су­ществуют такие, которые изучает только социология (это формы «общественного взаимодействия», общие виды и типы общения и т.п.), и такие явления, которые она не изучает. Подобное понимание открывало социологии путь для самостоятельного изучения социальных объектов, вносило определенные разграничения в междисцип­линарные контакты и дало толчок повсеместному призна­нию социологии представителями многих дисциплин, те­перь уже не только социальных, но и биологии, геогра­фии, антропологии, физиологии и т.п.

В России, несмотря на запреты, эта новая наука бы­стро развивалась, росло количество публикаций. Так, в 1897 г. вышла на русском языке работа Н.И.Кареева «Вве­дение в изучение социологии». Это был первый учебный обзор по социологии. В библиографическом списке книг было указано 880 работ, из них русским авторам принад­лежало 260. При этом, как отмечает И.А.Голосенко, не все работы русских социологов были перечислены Н.И.Кареевым [см.: 48. С.175].

В последние десятилетия XIX века социология, как уже отмечалось выше, была введена в программы универ­ситетов Франции, ряда европейских стран и Америки как учебная дисциплина. В Токио и других городах уже нача­ли читаться первые курсы по социологии [см.: 95. С.365]. В конце прошлого века в большинстве западноевропей­ских стран были организованы кафедры социологии, воз­никли разные социологические общества, специальные колледжи, стали присваиваться ученые степени.

В России же подготовка социологов систематически, на профессиональном уровне из-за запрета властей не велась вплоть до начала XX в. В 90-х годах в столичном университете только для желающих Н.И.Кареев читал социологические курсы. Подобные курсы читались в Пе­тербурге (в университете, иногда в Политехническом ин­ституте), Москве и Харькове [см.: 48. С.176]. Но социоло­гия еще не была обязательной дисциплиной в государст­венных учебных заведениях, лишь в некоторых городах в это время были разрешены спецкурсы только как факультативы. Несмотря на это, вопрос о необходимости введе­ния социологического образования стал все чаще и чаще обсуждаться на страницах различных научных изданий. Необходимо отметить, что преподавание социологии в дореволюционной России осуществлялось энтузиастами, а так как само слово «социология» преследовалось монар­хическим режимом, им приходилось для маскировки под­линного содержания науки пользоваться такими назва­ниями, как «обществоведение», «законоведение», «введе­ние в изучение права» и т.д.

Рост революционных выступлений в конце XIX в., появление марксизма, который становился все более по­пулярным среди русской интеллигенции, напугали правя­щую власть, это, а также политический нажим, оказан­ный со стороны Синода, стали причиной прекращения в русских университетах всякого преподавания социологи­ческих знаний. Из университетов были уволены многие профессора — М.М.Ковалевский, Н.И.Кареев, Е.В.Де-Роберти и другие. В связи с этим они были вынуждены покинуть Россию, и только после революции 1905 г. у них появилась возможность вернуться на родину.

В этот период времени российские ученые, за не име­нием своих социологических обществ, кафедр и специа­лизированных журналов, что, естественно, отрицательно сказывалось на положении социологии в России, активно сотрудничали с западными социологами. Многие из них были сотрудниками зарубежных журналов. Например, М.М.Ковалевский, П.Ф.Лилиенфельд, И.В.Лучицкий, Н.В.Новиков, А.С.Трачевский — принимали активное участие в издании основанного в 1893 г. Р.Вормсом «Revue Internationale» (Международные обо­зрения социологии) [см.: 79. С.34]. При этом есть сведе­ния, что русские социологи были не только постоянными сотрудниками профессиональных западных журналов, но и оказывали им посильную материальную помощь (на­пример, М.М.Ковалевский) [см.: 48. С.175; 46. С.20]. Ве­дущие русские социологи (М.М.Ковалевский, Я.А.Нови­ков, Е.В.Де-Роберти и др.) были активными членами Международного института социологии и Парижского социологического общества [см.: 188. С.140]. На первом социологическом конгрессе (Париж, 1894) были рассмот­рены рефераты М.М.Ковалевского, П.ФЛилиенфельда, Н.В.Новикова. На втором международном социологичес­ком конгрессе (Париж, 1895) председателем был М.М.Ко­валевский [см. об этом подробнее: 79]. Русских ученых (например, М.М.Ковалевского, Е.В.Де-Роберти и др.) с удовольствием приглашали для чтения лекций на Западе [см.: 100. С.5-7]. То, что они не могли сделать и высказать у себя на Родине, им приходилось реализовывать на Западе.

Третий этап (первая четверть XX века). Начало XX века связано с наступлением третьего этапа в развитии русской социологии. В это время происходит четкое самоопреде­ление социологии как общей теории. Ведущей школой становится неопозитивизм[31] — А.С.Звоницкая (1897-1942), К.М.Тахтарев (1871-1925), П.А.Сорокин (1889-1968).

Происходит дальнейшее изменение ортодоксального марксизма, идет усиление вульгаризации и политизации социальной теории (В.И.Ленин), с одной стороны, а с другой стороны, появляется направление, которое стре­мится соединить марксистские идеи с современной нау­кой (А.А.Богданов). В этот период появляется новое опре­деление самого предмета социологии и ее методов.

Методологической программой неопозитивизма как науки о социальном поведении стало наблюдение вместо априоризма, индукция вместо ценностно-значимой ин­терпретации, сциентизм[32] вместо метафизики, функцио­нальное объяснение вместо эволюционного. Хотя неопо­зитивисты и признавали в целом программу социологии как науку о поведении, при рассмотрении средств и спо­собов реализации данной программы их взгляды расходи­лись. Этим обусловлено наличие большого количества расхождений и взаимной критики по отношению друг к Другу.

В годы столыпинской реакции социология вновь была зачислена в разряд «нежелательных областей зна­ния». М.М.Ковалевский вспоминал, что всех, кто въезжал в поместье Романовых, на пограничных таможнях жан­дармы встречали вопросом: «Нет ли у Вас книг по социоло­гии. Вы понимаете... в России — это невозможно» [117. С.2].

Несмотря на все препятствия со стороны правительст­ва, русские профессора, увлеченные социологической наукой, не хотели отставать от Запада и развернули кам­панию за преподавание социологии в русской высшей школе. Для того чтобы успокоить правительство, они стали утверждать, что социология — это наука, которая выступает за «общественную солидарность», «прочный общественный порядок», «вызывает опасения самых левых течений общественной мысли». Она не допускает «чистый эмпиризм[33] в деле общественного и государствен­ного строительства», а также имеет огромное воспита­тельное значение «для подготовки будущих чиновников государственной службы».

Но, несмотря на все старания ученых, русское само­державие до самой революции так и не смогло понять научную и социальную функции, которые были присущи социологии. Это подчеркнуло его архаизм[34] и махровую реакционность. Из-за близости социологии к оппозици­онному лагерю государственные органы категорично от­вергали все предпринимаемые попытки утверждения ее как в качестве официального предмета изучения в учеб­ных заведениях, так и в качестве самостоятельной науки [см.: 178. С.141. Гонения социологии со стороны прави­тельства привели к значительному отставанию русской социологической мысли от западноевропейской.

В это время Международный институт социологии, созданный в 1894 г. Р.Вормсом, был единственной соци­ологической организацией, в которой русские социологи принимали активное участие. Через каждые три года со­бирались конгрессы института. О том, как оценивались русские социологи за рубежом, говорит тот факт, что П.Ф.Лилиенфельд, М.М.Ковалевский и П.А.Сорокин из­бирались президентами института. А русские социологи Е.В.Де-Роберти, М.М.Ковалевский, Н.В.Новиков и ряд других были активными члена «Парижского социологи­ческого общества», созданного в 1895 г. [см.: 48. С.177].

Проведение первых конгрессов Международного ин­ститута социологии привело к личному знакомству соци­ологов из разных стран. Личные контакты, благоприят­ные условия для преподавания социологии на Западе подтолкнули М.М.Ковалевского к созданию в Париже летом 1901 г. Русской высшей школы общественных наук, в которой социология стала обязательным предметом. Созданию школы во многом способствовало то, что в конце века в Париже была открыта Всемирная промыш­ленная выставка, в связи с чем был большой наплыв русских в Париж.

Связь организаторов школы с ведущей профессурой России способствовала стабильности, систематичности и высокому уровню преподавания. Одни профессора были готовы работать длительное время, другие имели возмож­ность приезжать только на короткий срок, прочитать не­сколько лекций. В школе преподавали Г.Тард, Р.Вормс, Е.В.Де-Роберти, К.М.Тахтарев и др. Лекции читали Л.И.Мечников, М.М.Ковалевский, Н.И.Кареев, П.Н.Ми­люков, Э.Дюркгейм, Г.В. Плеханов и др. Школа сущест­вовала 5 лет, за это время более двух тысяч человек прослушали в ней лекции. Школа была очень популярна в России. По мнению Николая II, деятельность школы была «вредной». В 1905 г. школа под давлением царских властей, которые угрожали ее создателям лишением граж­данства, была закрыта [см.: 48. С.176].

Международная школа при Парижской выставке сыг­рала особую роль в истории социологической мысли в России. Хотя школа просуществовала недолго, она имела большое значение для развития системы преподавания социологии.

Мысль о том, что открытие Международной школы является своего рода учреждением, открытием «настоя­щего социологического факультета» [см.: 219. С.176], была высказана Е.В.Де-Роберти в его вступительной лек­ции. Хотя, естественно, ее организаторы понимали, что ввиду ряда объективных причин (слабая материальная обеспеченность, отсутствие необходимого состава препо­давателей, специальных слушателей и т.д.) «поспешно было бы думать о какой бы то ни было специальной высшей школе с систематическим преподаванием того или иного цикла науки на русском языке [см.: 290. С. 138], но это не мешало им надеяться, что «невозможное в настоящем сделается возможным завтра» [290. С. 138], и «отрывочные сегодня лекции по отдельным вопросам легко могут перейти завтра в систематические курсы по целой науке» [290. С. 139]

В начале XX века социология под своим именем еще не читалась в русских университетах, тем не менее шло ее интенсивное развитие как в университетах, так и вне государственной системы образования под следующими названиями: «Философия истории», «Введение в общую теорию права», «Социальные основы экономики», «Соци­альная психология» и т.д.

Вернувшись в 1905 г. из эмиграции, М.М.Ковалевский совместно с П.Ф.Лесгафтом создали в Петербурге Выс­шую вольную школу, она должна была продолжить тради­ции Парижской Высшей русской школы общественных наук. Демократически настроенные русские ученые воз­лагали на нее большие надежды. В этой школе впервые в России было введено преподавание социологии как обя­зательного предмета. Но это продолжалось недолго. Цар­ское правительство, справившись с революцией, поспе­шило сразу закрыть это частное учебное заведение. И только в 1908 г. после длительной борьбы по личному разрешению Николая II был открыт частный Психонев­рологический институт, который возглавил академик В.М.Бехтерев. Николай II понимал, что подобное заведе­ние удобнее контролировать, когда оно находится под боком, а не за границей.

Министр народного просвещения А.Н.Шварц при от­крытии Психоневрологического института в 1908 г. на приеме заявил, что социология является предметом, кото­рый компрометирует учебное заведение, поэтому он отка­зывается удовлетворять ходатайство Совета института по этому поводу. При преподавании данной дисциплины не принято было пользоваться термином «социология». Чтобы избежать запрета правительства на ее введение в программы учебных заведений, подбирались различные синонимы.

В 1910-1911 гг. при Психоневрологическом институте в Петербурге профессор Е.В.Де- Роберти организовал со­циологический семинар, а в 1911 г. здесь была учреждена первая русская кафедра социологии. Первоначально, в течение двух лет, ее возглавляли М.М.Ковалевский, затем Е.В.Де-Роберти, П.А.Сорокин и К.М.Тахтарев [см.: 114. С.3). Кафедрой была проделана значительная работа по составлению учебных курсов, реферированию и рецензи­рованию социологических работ, в основном западных авторов. Было выпущено пять выпусков серии «Родона­чальники позитивизма» (СПб., 1910-1913). А в 1913-1914 гг. под редакцией М.М. Ковалевского и Е.В.Де-Роберти были напечатаны четыре выпуска сборника «Новые идеи в социологии». В них были опубликованы труды крупней­ших русских и западных социологов по разным пробле­мам социологии. Данный сборник явился основой для со­здания профессионального журнала русских социологов.

В последнее десятилетие перед революцией лекции по социологии, кроме Психоневрологического института (М.М.Ковалевский, Е.В.Де-Роберти, К.М.Тахтарев), чи­тались на Высших Курсах при лаборатории П.Ф.Лесгафта (М.М.Ковалевский, К.М.Тахтарев), а также некоторыми профессорами в высших коммерческих институтах [см.: 114. С.3] и одно полугодие (1916) в Народном универси­тете им.А.ИЛагутина [см.: 235. С. 126]. В дореволюцион­ной России это были единственные систематические лек­ционные курсы по социологии. До самой Февральской революции в государственных университетах не были ор­ганизованы кафедры по социологии и не читались по ней обязательные лекции [см.: 114. С.3].

Содержание курса лекций, прочитанного в Психонев­рологическом институте, М.М.Ковалевский издал в 1910 г. в двухтомнике «Социология» (М., 1910), а К.М.Тахтарев в 1916 г. издал введение к общему курсу социологии, чита­емого в Психоневрологическом институте и на Высших Курсах П.Ф.Легсафта, «Социология как наука о законо­мерности общественной жизни» (Пг., 1916).

В 1911 г. при Московском университете было основа­но «Научное общество им. В.И.Чупрова для разработки общих наук». На заседании этого общества часто стави­лись и обсуждались социологические проблемы и теории, как отечественные, так и зарубежные (например, в 1915 г. была подвергнута содержательному анализу концепция Ф.У.Тейлора). Деятельность общества регулярно освеща­лась в журнале «Юридический вестник».

В 1912 г. при Историческом обществе Петербургского университета, председателем которого был М.М.Ковалев­ский, открывается секция по социологии. Данная секция была по существу первой фактической попыткой объеди­нения российских социологов для более успешной реали­зации намеченных ими планов.

В этом же году М.М.Ковалевский, Е.В.Де-Роберти, Н.И.Кареев, К.М.Тахтарев и другие ученые сделали пер­вую попытку создать в Петрограде русское научное соци­ологическое общество. Было проведено учредительное со­брание и еще одно-два собрания, на этом все и закончи­лось. На это повлияло и отсутствие помещения (собрания проводились на квартире М.М.Ковалевского), и подозри­тельное отношение правительства к данному начинанию, и то, что студенты университета совершенно не заинтере­совались этим обществом.

Вторая попытка была предпринята в марте 1916 г. Новое стремление создать русское социологическое об­щество в Петрограде проявилось сразу на другой день после смерти «отца русской социологии» М.М.Ковалев­ского. М.М.Ковалевский умер 23 марта, а уже 24 марта К.М.Тахтарев у гроба покойного предложил его ученикам П.А.Сорокину и Я.М.Магазинеру основать совместно с другими социологами социологическое общество для уве-ковечевания памяти покойного учителя и его заслуг в деле развития социологии в России. 26 марта, в день похорон, вечером состоялось первое собрание фактичес­ких учредителей общества, на котором присутствовали «молодые социологи» — Н.Д.Кондратьев, П.И.Люблин-ский, П.А.Сорокин, К.М.Тахтарев, Я.М.Магазинеру, С.И.Солнцев и др. На втором предварительном собрании, проходившем через несколько дней после первого на квартире П.И.Люблинского, уже присутствовали и ста­рые, заслуженные петроградские ученые, представители различных общественных наук [см.: 269. С. 15-16). Весной 1916 г. на третьем фактическом учредительном собрании общества был принят устав «Русского социологического общества им.М.М.Ковалевского». В первом параграфе данного устава отмечалось: «Русское социологическое об­щество им. М.М.Ковалевского имеет своей задачей разра­ботку вопросов социологии и других общественных наук, а также распространение знаний по этим наукам» [269. С. 17]. Академик А.С.Лаппо-Данилевский был избран председателем общества. Практически все ведущие пред­ставители общественной науки в столице были объедине­ны в этом обществе. В него входило более 70 человек. Но едва начавшись (состоялось только два заседания), дея­тельность общества прервалась событиями 1917-1918 гг.

После революции процесс институционализации со­циологии становится еще более интенсивным. Появляют­ся первые официальные учебники по социологии. Увели­чивается количество книг, выпускаемых по социологии, в 1917 г. их было издано 148, а в 1918-м уже 188. По философии в этот период, соответственно, было издано 50 и 58 книг [см.: 32. С.19].

Постепенно начинают появляться секции, союзы и ассоциации по изучению общественных наук во многих университетах России: Казань — С.В.Фарфоровский, М.В.Кочергин, Н.В.Первушин, И.С.Кругликов. С.Уша­ков и др.; Томск — С.И.Солнцев, Г.М.Иосифов, И.В.Ми­хайловский; Владивосток — М.Н.Ершов, Н.И.Кохановский [см.: 48. С. 177].

В октябре 1918 г. был организован Социобиблиологический институт, сокращенно его тогда называли Инсоцбибл. Это была ученая ассоциация, которая ставила перед собой следующие задачи: «1) популяризацию соци­ологических знаний и 2) библиографизацию: а) всех новых явлений в области изучения социальных наук; б) всех правительственных и важнейших общественных ме­роприятий в социальной жизни, поскольку таковые нахо­дят отражение в печати, и в) главнейших, представляющих общий интерес явлений в области социальной жизни, отражаемой современной печатью... Одновремен­но с этим институт задается целью помочь всем желаю­щим в ознакомлении с литературой по теории социаль­ных наук и по практическим способам решения социаль­ных проблем. С этой целью Институт собирает библиотеку специально по общественным наукам и уст­раивает публичные лекции и чтения» [245. С. 1].

Летом 1919 г. Социобиблиологическим институтом в Петрограде начали проводиться конкретные социологи­ческие исследования. Для проведения социологических исследований была создана особая Комиссия, в которую входили П.А.Сорокин, Б.Ф.Боцяновский и А.Э.Гаваллос. В первую очередь эта комиссия начала изучать социаль­ные последствия, вызванные новым советским законода­тельством о браках и разводах. Статистический материал о развитии семейно-брачных отношений и разводах, по­лученный в ходе проведения различных опросов (анкети­рования и интервьюирования), позднее был обработан П.А.Сорокиным и напечатан в 1922 г. в первом номере журнала «Экономист». Опубликованные выводы и сам автор, как уже говорилось раньше, за то, что якобы иска­жает правду в угоду реакции и буржуазии, были подверг­нуты резкой критике В.ИЛениным в марте 1922 г.

В 1919 г. Социобиблиологический институт, через год после своего образования, после привлечения в свой со­став К.М.Тахтарева, Н.Л.Гредескула и П.А.Сорокина трансформировался в Социологический институт [см.: 241. С.416]. Социологический институт выполнял следую­щие три основные задачи: «1) учет и систематизацию всех трудов (книг, статей, брошюр) по социальным вопросам, по образцу Берлинского Института социальной библио­графии; 2) популяризацию социологии и социальных зна­ний; 3) разработку социальных вопросов путем самостоя­тельных исследований (по примеру Брюссельского инсти­тута Социологии Сольвея) и опубликования их» [247. С.24].

В 1919 году возобновляет свою работу «Русское соци­ологическое общество им.М.М.Ковалевского». Тогда же оно получило свое помещение на Университетской набе­режной, и его ряды пополнились новыми членами. На место председателя, после смерти А.С.Лаппо-Данилевского, был избран Н.И.Кареев.

«Русское социологическое общество им.М.М.Ковалев­ского» и Социобиблиологический институт возглавили буржуазное наступление на марксизм в области социоло­гии. Почти все ученые, занимающиеся социологией в России, были объединены в этих идеологических учреж­дениях Петербурга.

Деятельность Русского социологического общества оживилась после его регистрации Наркомпросом. На за­седаниях общества обсуждались доклады: П.А.Сорокина «Социологические взгляды Парето» и «О социальном вза­имодействии и социальных группировках», К.М.Тахтарева «О системе социологии», Н.Д.Гредескула «О препода­вании социологии в американских университетах», М.И.Кулишера «О причинах германо-европейской войны» и др. Наибольшую активность в Русском социо­логическом обществе проявлял П.А.Сорокин, выступив­ший против марксистской теории классов и классовой борьбы. В 1920 г. работа общества была прервана и час­тично стала осуществляться в Социологическом институ­те [см.: 241. С.416].

Социологический институт объединял как марксистов (М.В.Серебряков, Е.А.Энгель), так и немарксистов (Н.И.Кареев, П.А.Сорокин). За время своего недолгого существования институт провел ряд лекций для всех же­лающих получить социологическое образование (П.А.Со­рокин, И.И.Кареев и др.), а также были прочитаны само­стоятельные курсы — Н.А.Гредескул «История социоло­гических учений», А.А.Гизетти «История русской социологической мысли», П.А.Сорокин «Социальная аналитика и механика», П.И.Люблинский «Уголовная со­циология».

По инициативе указанного института Наркомпросом были проведены социологические курсы для подготовки преподавателей социологии в средних школах (в связи с введением социологии как обязательного предмета в школах) [см.: 241. С.416]. Для этого осенью 1919 г. П.А.Сорокин прочитал цикл лекций в духе своей «Систе­мы социологии».

Для всех желающих получить социологическое образо­вание устраивались публичные лекции. Кроме сотрудни­ков института В.Ф.Боцяновского, Г.Е.Калинина, П.А.Со­рокина, для чтения лекций приглашались В.В.Водовозов,

Н.И.Кареев, П.В.Мокиевский, Э.Л.Радлов, Е.В.Тарле и др. [см.: 67. С.21].

Социологический (бывший Социобиблиологический) институт, совместно с «Русским обществом им.М.М.Ко­валевского», устраивал и чисто научные заседания, на которых заслушивались доклады и шел обмен мнениями [см.: 247. С.25].

По инициативе П.А.Сорокина институт провел обсле­дование социальной перегруппировки населения Петро­града за годы революции. Институт систематически от­слеживал и регистрировал движение «уровня жизни» за текущее время, на основе чего составлялись соответст­вующие графики и т.д. [см.: 247. С.25]. Были изданы 3 номера небольшого журнала «Вестник Института» и «Программы по социологии», содержащие программу курсов Ф.Гиддингса, Л.Вуда, Гайеса, Э.Росса, а из рус­ских — П.А.Сорокина и К.Н.Тахтарева [см.: 241. С.416; 247. С.25].

В начале 1920 г. директором института вместо Э.А.Вольтера, командированного за границу для налажи­вания связи с Берлинским Институтом Социальной биб­лиографии и закупки книг по социологии и не вернувше­гося в Петроград, стал К.М.Тахтарев. Он обратился в Наркомпрос с проектом о создании Российского социо­логического института. Планировалось, что вновь создан­ный институт будет вести следующую работу: «1) научную разработку социологии и других теоретических и при­кладных общественных наук; 2) обеспечение надлежаще­го научного уровня высшего социологического образова­ния в России; 3) распространение социологических зна­ний в народных массах» [цит. по: 105. С.67]. Кроме подготовки исследователей, специалистов по разным от­раслям социологии, преподавателей высшей школы, в нем предусматривалась также подготовка советских ра­ботников и общественно-политических деятелей. Но дан­ное предложение о создании более крупного и значитель­ного учреждения не нашло поддержки у руководителей Наркомпроса, так как для коммунистической партии было бы непростительной ошибкой предоставить либера­лам-профессорам возможность вести подготовку совет­ских государственных и идеологических кадров. В 1921 г. институт был закрыт.

После его закрытия возобновилась деятельность «Рус­ского социологического общества». Раз в две недели уст­раивались научные собрания, на которых выслушивались и обсуждались доклады на общие и специальные социо­логические темы. Из-за отсутствия средств общество было лишено возможности что-либо издать [см.: 241. С.416-417].

Систематическая социологическая работа велась в ру­ководимом П.А.Сорокиным «Отделе социальной рефлек­сологии» Института Мозга. Основным предметом иссле­дования данного отдела являлась проблема — Влияние профессии на поведение людей и рефлексология профес­сиональных групп. Собранные материалы, в связи с вы­сылкой П.А.Сорокина за границу, так и остались не обра­ботанными [см.: 241. С.417].

В 1920 г. по инициативе П.А.Сорокина в Петроград­ском университете была создана первая в стране социоло­гическая кафедра при факультете обществознания, руко­водителем и ведущим лектором которого он был со дня ее основания [см.: 232. С.II]. В 1920/21 учебном году на этом факультете читали следующие курсы: П.А.Сорокин — систему социологии, К.М.Тахтарев — генетическую социологию. Н.А.Карев и Н.А.Гредескул — историю со­циологических учений, В.В.Святловский — историю со­циалистических учений. Эти курсы были обязательные, но, кроме них, студентам читали факультативно: П.А.Со­рокин — уголовную социологию и А. Ф. Кони — этику общежития [см.: 105. С.227]. Данные лекционные курсы также были включены в учебные планы ряда петроград­ских вузов. По содержанию они, как правило, не выходи­ли за рамки идей буржуазного либерализма, а иногда даже имели антимарксистскую направленность. Например, П.А.Сорокин подвергал критике исторический материа­лизм с позиций эмпирической социологии. Другие крити­ковали материализм с позиций исторического идеализма и теории фактов.

В 1921/22 учебном году был образован «Кружок объек­тивного изучения — массового и индивидуального — поведения людей», состоявший исключительно из про­фессоров и преподавателей как биологов, так и социоло­гов, сторонников бихевиоризма[35]. Его почетным председа­телем был И.П.Павлов, председателем — П.А.Сорокин, членами - профессора Г.П.Зеленый, В.В.Савич и др. [см.: 241. С.417].

Наряду с этим в 20-х годах продолжается развитие теоретической социологии. Публикуется ряд интересных социологических работ. Главнейшие из них: первый том «Социологии» (М., 1917) В.М.Хвостова под названием «Введение. Исторический очерк учений об обществе»; «Наука об общественной жизни» (Пг., 1919) К.М.Тахтаре-ва; «Общие основы социологии» (Пг., 1919) Н.И. Кареева; «Общедоступный учебник социологии» (Ярославль, 1920) и два тома «Системы социологии» (Пг., 1920) П.А.Соро­кина и др.

Интересно, что только после Февральской революции социология, благодаря стараниям П.А.Сорокина, ставше­го секретарем А.Керенского по проблемам науки [см.: 41. С.109, 236], стала, как вспоминал сам П.А.Сорокин, «одним из покровительствуемых предметов и введена была не только во всех высших, но и средних школах» [см.: 238. С.418]. После Октябрьской революции совет­ское правительство поддержало переход к всеобщему со­циологическому образованию. Основой такого решения было предположение о единстве марксистского социализ­ма и социологии. Поэтому уже в июле 1919 года К.М.Тах­тарев писал: «Научное значение социологии, которая ста­новится обязательным предметом преподавания не толь­ко в высшей, но и средней школе, в настоящее время может считаться настолько общепризнанным, что его можно и не выяснять...» [268. С.5].

Но данный переход к всеобщему социологическому образованию был совершенно не подготовлен ни теорети­чески, ни организационно. Профессионально подготов­ленных преподавателей по социологии, да еще в таком количестве, в России не было. Не было в достаточном количестве учебников по социологии. В передовых стра­нах мира в это время социология уже заняла достойное место среди других наук и была включена в число обяза­тельных предметов преподавания как в университетах, так и в средних школах [см.: 268. С.3]. На Западе к этому времени уже давно не было недостатка в учебниках по социологии [см.: 117. С.10].

Отсутствие в России квалифицированно подготовлен­ных преподавателей по социологии привело к тому, что для ее преподавания, особенно в средних школах, привлекались люди, не имеющие совершенно никакого отно­шения к общественным наукам. Поэтому в первые годы после революции в учебных заведениях России препода­ватели социологии толковали предмет своей науки кому как вздумается. «Благодаря такому положению вещей, — отмечал в 1919 г. К.М.Тахтарев, — мы в точности даже не знаем, что, собственно говоря, вводится в преподавание наших высших и средних учебных заведений под именем социологии» [268. С.3].

В 1919 г. Социобиблиологический институт провел проверку школ на Васильевском острове. Полученные результаты показали, что обучение социологии находится в крайне неблагополучном положении. Как вспоминал П.А.Сорокин: «Один преподавал под этим именем «Осно­вы экономической науки» Богданова, другой — Железнова, третий — «Историю культуры» по Липперту, четвер­тый — конституцию РСФСР, пятый — социологию по Гумпловичу, шестой — какую-то невероятную смесь всего и вся и т.д.» [238. С.418]. А в некоторых школах на занятиях по социологии учителя занимались с учениками совершенно другими предметами.

Правительство, увидев, что многие преподаватели ведут социологию, отличную от социализма и коммуниз­ма, запретило преподавать ее в школах, а преподавателей-социологов уволило. «Социология, — как вспоминал П.М.Сорокин, — «впала в немилость». К 1921-22 уч. году она как таковая была изъята и заменена курсом «Развитие общественных форм (по конструкции Лилиной, Бухарина и Богданова). Он считался «забронированным» и мог читаться только коммунистами» [см.: 238. С.418]. Вместо социологии было введено изучение так называемой «по­литической науки», состоявшей из ряда курсов: «Комму­низм», «История коммунизма», «История коммунисти­ческой революции», «Марксистско-ленинское учение ис­тории» и «Конституция СССР». Данные курсы могли читать только коммунисты. Таким образом, ее положение стало еще хуже, чем было до революции 1917 г.

Социологию полностью перенесли в «Исследователь­ские институты». Например, в Петроградском универси­тете она входила в «Исторический Исследовательский Институт», который состоял из трех секций: истории (русской и всеобщей), социологии и философии. После ликвидации Исследовательских институтов в 1922 г., как отмечал П.А.Сорокин, социология как предмет препода­вания также была ликвидирована [см.: 238. С.418].

В связи с тем, что подавляющее большинство ученых в области философии, социологии и других науках были представителями враждебных марксизму идеалистических школ и направлений и поэтому по отношению к социа­листической революции заняли резко отрицательную по­зицию, в первые годы советской власти перед новым правительством встала трудная и сложная задача — при­влечь старую интеллигенцию на свою сторону, чтобы использовать ее при культурном строительстве. Это тре­бовало от старой интеллигенции работать по-новому в научных учреждениях и учебных заведениях.

Позиции реакционных профессоров были сильно ос­лаблены начавшейся в годы гражданской войны рефор­мой вузов, которая проводилась по нескольким линиям: изменение социального состава студентов, создание рабо­чих факультетов и реорганизация вузов. Первые шаги по реорганизации вузов были предприняты уже в 1918 г., когда первым декретом Совнаркома были отменены все ученые степени и звания, введена выборность профессу­ры и коллегиальность руководства. Это стало серьезным ударом по существовавшим консервативным традициям вузов и определенной кастовости профессуры, а также сделало возможным обновить состав преподавателей.

Еще в сентябре 1922 г. высшими учебными заведения­ми продолжали руководить коллегии профессоров, это означало, что все свои внутренние дела вузы решали самостоятельно, независимо от власти. Многие члены коллегий не приняли новой власти и выступали против нее, что в условиях обострения классовой борьбы для советского государства стало совершенно нетерпимым и привело к введению первого советского Устава высшей школы, утвержденного Совнаркомом. Устав был направ­лен на реформу высшей школы. Права профессорских коллегий урезались, Наркомпрос теперь получил возмож­ность контролировать их деятельность через назначаемых ректоров. Устав ограничивал права вуза при подборе со­трудников и наборе студентов, заранее определив жела­тельный для советского государства социальный состав как студентов, так и преподавателей, научных сотрудни­ков. Он создал все необходимые условия для проведения коренной перестройки преподавания общественных наук на основе марксистского мировоззрения.

В связи с тем, что после революции буржуазные соци­ологи продолжали работать так же активно, как и прежде, а многие даже открыто выступили против советской влас­ти, в 1922 г. В.ИЛенин поставил вопрос о коммунисти­ческом контроле программ и содержания курсов по обще­ственным наукам. В результате чего многим профессорам была запрещена преподавательская деятельность из-за их открытого выступления против советской власти. Вместо них стали привлекаться новые ученые-марксисты: В.А.Быстрянский, А.И.Тюменев, Н.Н.Андреев, Е.А.Энгель и др.

В начале 1922 г. советское правительство установило контроль за работой частных издательств, что существен­но повлияло на уменьшение печатной пропаганды реак­ционных идей. В системе Госиздата, по предложению В.ИЛенина, были образованы цензурные комитеты и политотделы. Так, из представленных до мая 1922 г. в цензуру петроградского политотдела 44 частными изда­тельствами 190 рукописей только 10 были разрешены к печати [см.: 105. С.90-911.

Четвертый этап (20-е -30-е годы XX в.). Процессы, происходящие на третьем этапе, в конечном итоге приве­ли к размежеванию между буржуазными (немарксистски­ми) и марксистскими социологами. Часть представителей старого поколения, которые не захотели или не смогли смириться с советской властью, в конце 1922 г. были отстранены от преподавания в университетах и институ­тах и высланы из страны. Около 160 деятелей науки и культуры было выслано в это время из России [см.: 177. С.14]. Среди них — П.А.Сорокин. С.Н.Булгаков, Н.А.Бер­дяев, П.Б.Струве. С.Л.Франк, А.В.Пошехонов, В.А.Мяко-тин и многие другие. Таким образом, многим ведущим профессорам- обществоведам того времени пришлось по­кинуть Россию. Другая часть старого поколения сумела найти свое место в появившейся новой советской науке. Среди них можно отметить Н.И.Кареева, Н.А.Гредескула, Е.В.Тарле (позднее они даже избирались членами Акаде­мии Наук СССР), М.К.Лемке, К.М.Тахтарева, В.В.Свят-ловского, В.С.Серебренникова, Н.С.Державина, А.Ф.Кони, Н.Я.Марра.

Почти все представители молодого поколения сразу положительно восприняли революцию и приняли актив­ное участие в дальнейшем развитии социологической мысли в России. Это — А.С.Звоницкая, Т.Райнов, Н.В.Первушин, К.Пожитков и др. Ряд марксистов пере­шли на преподавательскую работу в университет и другие петербургские вузы (М.В.Серебряков, Н.Н.Андреев, В.А.Быстрянский, Э.Э.Эссен, И.С.Плотников, Б.А.Фингерт, А.И.Тюменев и др.), что повлияло на изменение характера и содержания преподавания общественных наук, положило начало разработке новых лекционных курсов и семинаров.

В конце 1922 г. во всех центральных университетах закрылись кафедры общей социологии. В это время почти во всех петроградских вузах были созданы кафедры обще­ственных форм. Преподавателями этих кафедр стали со­циологи-марксисты или ученые, называвшие себя марк­систами, — К.М.Тахтарев, Н.Н.Андреев, Е.А.Энгель, И.С.Плотников и др.). Содержание нового курса доволь­но полно раскрыто в работах Н.Н.Андреева, И.С.Плотни­кова «История общественных форм» (Пг., 1923) и К.М.Тахтарева «Сравнительная история развития челове­ческого общества и общественных форм» (Пг., 1924). Эта новая учебная дисциплина преподавалась до 1924 г. Иног­да ее называли генетической социологией, так как это был искусственно разработанный вариант социологизированной истории.

А с 1923/24 учебного года впервые в университете и институтах Петрограда были введены лекции и семинары по историческому материализму, которые читали М.В.Се­ребряков, В.А.Быстрянский, Н.Н.Андреев, Э.Э.Эссен, Б.А.Фингерт, И.С.Плотников и другие марксисты. С этого времени в ленинградских вузах начинается препода­вание «подлинно научной социологии».

Уже в начале 20-х годов Коммунистической партией и Советским государством была создана система новых на­учных учреждений, с помощью которых они организова­ли решительное наступление на «реакционную буржуаз­ную идеологию». Созданные учреждения помогли начать планомерное изучение проблем марксистской филосо­фии, социологии, политической экономии, развернуть исследования истории с марксистско-ленинских пози­ций, приступить к широкой подготовке молодых ученых и преподавателей-марксистов для высшей школы. Среди первых таких учреждений следует отметить следующие.

В конце 1920 г. при Наркомпросе, по инициативе В.И.Ленина, была создана Комиссия по истории Комму­нистической партии и Октябрьской революции (Истпарт). В первое десятилетие после Октября это был един­ственный марксистский центр, созданный специально для исследования историко-партийных проблем.

В 1921 г. в Москве также по инициативе В.И.Ленина был создан Институт красной профессуры для подготовки преподавателей-марксистов высшей квалификации. Хотя Институт красной профессуры и петроградский Истпарт не занимались непосредственно подготовкой преподава­телей и научных сотрудников-марксистов, они своей практической деятельностью оказывали большое влияние на формирование марксистских научно-педагогических кадров.

В декабре 1919 г. на базе рабфака в Петроградском университете была создана первая в России общественная организация ученых марксистского направления — Науч­ное общество марксистов (НОМ). В него вошли ученые, желающие сотрудничать с- рабоче-крестьянской властью в области культурного строительства, а также желающие овладеть научной идеологией марксизма. Но только с марта 1921 г. НОМ начало проводить активную теорети­ческую и пропагандистскую деятельность в Петрограде. Ос­новной задачей общества являлись разработка идей марк­сизма и распространение марксистского мировоззрения.

В 1922 г. в Петрограде при Коммунистическом уни­верситете был создан Научно-исследовательский инсти­тут, который наряду с подготовкой квалифицированных кадров занимался исследовательской деятельностью в об­ласти гуманитарных наук.

В 1922-1924 гг. создаются Коммунистические университеты в Омске, Харькове, Казани, Смоленске и других «родах. В 1924 г. Социалистическая академия общественных наук, основанная в 1918 г., была переименована в коммунистическую академию.

В 1925 г. при Коммунистической академии были со-1аны общество статистиков- марксистов под руководством М.Н.Фалькнер-Смита и С.Г.Струмилина и Общество сториков-марксистов, в которое вошли М.Н.Покров-:ий, В.П.Волгин, П.О.Панкратова и др.

К концу 1924 г. прекратили свою деятельность Фило­софское общество. Вольная философская ассоциация, Социологическое общество и другие независимые объ­единения обществоведов.

В это время перестали издаваться журналы «Мысль», «Экономист», «Утренник», «Начала», «Литературные за­писки» и другие, на страницах которых популяризовались идеи немарксистских философов и социологов. Одновре­менно с этим в центре и на местах появилась новая периодическая печать. На страницах журналов, выходя­щих в Москве, «Под знаменем марксизма», «Вестник Коммунистической академии», «Большевик», «Комму­нистический Интернационал», «Красная новь» и в Петро­граде «Под знаменем коммунизма», «Борьба классов», «Пламя», «Книга и революция», «Записки Научного об­щества марксистов» и других рассматривались важнейшие проблемы марксистской теории, велись многочисленные дискуссии по вопросам философии, социологии, полити­ческой экономии. Эта литература давала возможность беспартийным ученым получать первое марксистское об­разование.

Таким образом, к этому времени немарксистские со­циологи были вынуждены не только прекратить свои исследования, но и вообще какую бы то ни было научную и публицистическую деятельность.

В 20-е годы началось бурное развитие марксистской социологии. Начала широко издаваться социологическая литература теоретического профиля, которая главным об­разом была посвящена определению предмета марксист­ской социологии, формированию социологии марксизма, исследованию соотношения русской социологической мысли и социологии марксизма, а также определению места социологии марксизма среди других общественных наук. Среди изданных в этот период работ видное место заняли монографии по проблемам теоретической социо­логии. Без этого было невозможно преподавание в вузах исторического материализма как самостоятельного учеб­ного предмета.

В вышедших книгах были представлены различные точки зрения на предмет, теорию и структуру социологи­ческого знания, на соотношение социологии и марксист­ской теории общества. В связи с этим в развитии марксистской социологии можно выделить следующие направ­ления.

1 - Большая часть марксистских социологов под влия­нием книги Н.И.Бухарина «Теория исторического мате­риализма: Популярный учебник марксистской социоло­гии», изданной в 1921 г., стала отождествлять социологию с историческим материализмом. Данная работа пользова­лась большой популярностью в нашей стране и до 1929 г. выдержала восемь изданий. Эта книга была первой по­пыткой систематического рассмотрения основных поня­тий и теоретического содержания исторического материа­лизма, а также его отношения с социологией. Н.И.Буха­рин считал, что исторический материализм — это социологическая теория марксизма, которая по отноше­нию к философии выступает как частная наука [см.: 241.

Его последователи также считали, что социология — это самостоятельная, нефилософская наука (Н.Н.Андре­ев, Д.С.Садынский, Г.К.Баммель. С.Ю.Семковский. СА.Оранский). Следует отметить, что, рассматривая ис­торический материализм как общую теоретическую соци­ологию, они не ограничивали сферу социологического знания только историческим материализмом.

Интересной и сегодня является позиция С.А-Оранского, высказанная им в процессе работы над теорией и структурой социологии. Так, по его мнению, историчес­кий материализм как марксистское направление в социо­логии можно рассматривать как общую теорию общест­венного развития, которая, с одной стороны, выступает как методологическая основа отдельных общественных наук, а с другой стороны — конкретной социологией, под которой подразумеваются особые социологические иссле­дования социальных процессов, которые не перекрыва­ются исследованиями других наук. Он показал диалекти­ческую взаимосвязь между ними [см.: 182].

Высказанная С.А.Оранским идея о сложной структуре социологического знания в настоящее время получила признание и дальнейшее развитие. В социологии выделя­ют три уровня — общую социологическую теорию, част­ные социологические теории, конкретные социологичес­кие исследования.

2. Другая часть философов, опираясь на идею Н.И.Бу­харина о тождестве исторического материализма и социо­логии, заявила, что социология — это составная часть философии (С.Я. Вольфсон, З.Е.Черняков. С.З.Каценбоген, А.Ф.Вишневский и др.).

3. Существовала также концепция, представители ко­торой в историческом материализме выделяли философ­ский (материалистическое понимание истории) и социо­логический (общая теория общества) аспекты (В.В.Адо­ратский, И.П.Разумовский и др.).

4. Часть философов считала, что марксизму вообще чужда какая-либо социология. Крайней степенью ниги­листического отношения к социологии было то, что они исторический материализм сводили лишь к методологи­ческой науке, В их понятии исторический материализм — это не что иное, как «диалектика[36] истории». Представите­ли антисоциологического направления отрицали не толь­ко право социологии на самостоятельное существование, но и сам термин «социология». Данное слово для них выступало синонимом абстрактной, идеалистической буржуазной науки об обществе. Такая точка зрения была присуща и механистам (В.Сарабьянов и др.), и сторонни­кам академика А.М.Деборина — И.К.Лупполу, Н.А.К.аре-ву и др. Представители группы А.М.Деборина принижали теорию исторического материализма, отрицали за ней функции социологии, рассматривали ее только как мето­дологическую науку [см.: 178. С.143-145].

В 20-е годы как в марксистской, так и в немарксист­ской литературе широкое распространение получили по­зитивистские и натуралистические трактовки обществен­ных явлений. Суть «позитивного метода» и позитивист­ской социологии заключалась в признании натурализма, Т.е. при изучении общества опирались на аналогичные законы развития природы, а социология рассматривалась как часть естествознания, или можно говорить о биологизации общественных процессов. Одновременно с этим имели место и механистические взгляды на общественные явления. Для механистов было характерно сведение исто­рического закона к механически понимаемым причин­ности, необходимости, повторяемости, а также отрицание случайности, замена причинной связи функциональной и т.д. Механицизм не представлял собой однородного и сплоченного направления, его представителей объединя­ли некоторые общие принципы, в первую очередь, иска­жение или отрицание диалектики. Теоретическими источ­никами механицизма являлись субъективно-идеалистические взгляды А.А.Богданова, а также позитивизм и ме­ханистические