Т. А. Покуленко. ВЕГЕТАРИАНСТВО КАК НРАВСТВЕННАЯ ЦЕННОСТЬ
.Т. А. Покуленко. ВЕГЕТАРИАНСТВО КАК НРАВСТВЕННАЯ ЦЕННОСТЬ
В общественном сознании сосуществуют два вида жестокости. Жестокость первого вида — по отношению к человеку — осознается и порицается, другая же — по отношению к природе — узаконена, приобрела силу привычки, не подпадает под моральный анализ и, естественно, осуждение. Она получила «права гражданства» на заре человеческой цивилизации с благословения суровых законов борьбы за выживание. Но все больше и больше появляется людей, которые стремятся расширить рамки гуманности, становясь, в частности, на путь вегетарианства.
В древние времена жестокость заявляла о себе и в суровых межчеловеческих отношениях (апогей которых — каннибализм), и в безжалостном отношении к природе. По мере исторического процесса нравы межличностных отношений смягчались, в то время как бездушие по отношению к природе сохранялось и усугублялось. И в современном цивилизованном обществе по сравнению с прошлым, значительно более гуманным, царит грубейшее, архаичнейшее варварство по отношению к природе. Причем эта «реликтовая» жестокость тщательно укрывается и обществом, и каждым отдельным человеком от суда совести. Только экологические трудности поставили в полной мере перед широкой общественностью проблему правомерности, и более того, острейшей необходимости распространения ответственности человека с исключительно межличностных отношений на мир в целом.
Впрочем, частичным оправданием нашего нравственного сознания может послужить то, что чувство вины за жестокое отношение к природе человек все же испытывал. Но оно, не осознаваясь, как таковое, сублимировалось в проявлениях повышенного сентиментализма по отношению к ней. И прежде всего по отношению к живой природе — мода на бантики у кошек и собак, «гневные» осуждения живодеров — изготовителей шапок из собак и т. п. Видимо, законы нравственного равновесия требовали, чтобы бездушность в одном (в главном) компенсировалась избытком нравственных эмоций в другом (в частностях). Как бы там ни было, нельзя более равнодушно взирать на существующую жестокость по отношению к природе. Необходим пересмотр узаконенных традицией правил обращения с природой.
В первую очередь это касается, на наш взгляд, обычая мя-соедения. Альтернативное направление — вегетарианство — пополняется сейчас на практике все новыми сторонниками. Однако существует насущная потребность в теоретических, в том числе нравственных, обоснованиях этого движения. Один из возможных подходов к решению этого вопроса — обращение к истории теории вегетарианства. Одну из попыток применения такого подхода и представляет данная работа.
Известно, что вегетарианство — это учение и образ жизни, не допускающие употребление в пищу мяса животных. Образно вегетарианство можно представить в виде большой матрешки, состоящей по крайней мере из трех других, отличающихся по строгости диеты и соответственно по числу сторонников. Самая маленькая, но и самая бескомпромиссная и неумолимая «матрешка» — это немногочисленный отряд «сыроедов», утверждающих, что питание человека не должно включать ничего, кроме фруктов и орехов в сыром виде. Всякое другое меню, с их точки зрения, нравственно недопустимо. Средняя «матрешка» более либеральная, она разрешает кроме диеты своей младшей сестры употребление еще и овощей, зелени, злаков с использованием огня для приготовления пищи. И наконец, самая крупная «матрешка», выражающая волю многочисленной когорты «безубойников», не возражает против употребления молока и яиц. Отдавая дань популярности последней «матрешки», обратимся к нравственному обоснованию вегетарианства данного вида. Условимся при этом, что с вегетарианством будем связывать именно установку «безубойников».
И в древности и сегодня сторонниками такого понимания вегетарианства отстаивается идея о том, что подлинно гуманное и единственно подобающее человеку отношение к животным несовместимо с употреблением в пищу их мяса. Преемственность взглядов вегетарианцев не помешала каждой эпохе по-новому их озвучивать. Сегодня, в контексте экологических проблем, ясно показавших узость и несостоятельность отношения к животным, как и в целом к природе, только лишь как к средству для достижения утилитарных человеческих целей, вопрос о вегетарианстве приобретает особую значимость.
Нравственная «изюминка» проблемы «современная экологическая ситуация и вегетарианство» заключена в значении для общества определенного решения этой проблемы. Современная экологическая реальность, требующая более широкого понимания общественного значения природопользования (включающего в себя не только всесторонний учет настоящего, но и более отдаленную перспективу), заставляет посмотреть на вегетарианство как на нравственно оправданную, ориентированную на будущее альтернативу преобладающему способу питания. Действительно, повсеместное принятие вегетарианства по нравственно-экологическим мотивам, с одной стороны, способствовало бы и сохранению природы, и прямому сохранению диких видов животных, все еще употребляемых в пищу, и перемещению обитания домашних «мясных» животных в естественную среду с вытекающим отсюда сохранением биологической ценности их генофонда, а с другой стороны, благоприятствовало бы оздоровлению нравов в современном обществе (постепенное уничтожение двойной бухгалтерии гуманности, развитие через отношение к «братьям нашим меньшим» нравственных чувств сострадания, заботы, сочувствия).
Более полно представить весь круг нравственных вопросов, возникающих сегодня в связи с проблемой вегетарианства, позволяет обращение к истории этической мысли. «Отцом» европейского вегетарианства считают Пифагора. Он, по свидетельству Диогена Лаэртского, «запрещал... убивать животных, а тем более ими кормиться, ибо животные имеют душу, как и мы» [1]. Своим последователям Пифагор предрекал, что, «довольствуясь невинной, чистой и гуманной пищей, они будут наслаждаться здоровьем, душевным равновесием, спокойным сном и обладать высшими умственными и нравственными качествами» [2]. Сам же он, по словам Порфирия, «довольствовался медом, одним хлебом, не пил вина, главной же его пищей были вареные и сырые огородные овощи. Рыбу он ел довольно редко» [3]. Ученик Порфирия, философ-неоплатоник Ямвлих отмечал, что, внушая своим последователям неприятие мясной пищи, Пифагор имел, между прочим, в виду расположение людей к миролюбию. «Кто возмущается убийством других созданий как делом неправедным и неестественным, тот сочтет еще более беззаконным убивать человека или начинать войну» [4].
1 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов М, 1986. С. 310.
2 Цит. по: Уильяме X. Этика пищи... М., 1893. С. 15.
3 Там же.
4 Там же. С. 16.
По убеждению Пифагора, отказ от мяса особенно необходим Людям, занимающимся политикой. «Если они стремятся быть справедливыми в высшей степени, то отнюдь не должны причинять вред и низшим животным. Как убедят они других людей поступать справедливо, если известно, что сами они с ненасытной алчностью пожирают близких человеку созданий? Ведь благодаря общению с нами, одинаковым условиям существования и взаимной привязанности эти животные... связаны с нами братским союзом» [1]. В передаче Овидия призыв Пифагора отречься от «нечистой» пищи звучит так:
1 Цит. по: Уильяме X Этика пищи... С. 16.
Смертные, бойтесь тела осквернять непотребною пищей!..
Расточая дары, земля нам кроткую пищу
Производит и яств без убийства и крови подносит.
О что за ужас внутрь чужую внутренность прятать
И, глотая тела, утучнять ненасытное тело,
И животному жить другого животного смертью!..
Той же все пребывает душа, но в разные образы входит.
Так чтоб не быть доброте побежденною алчностью брюха,
Бойтесь, вешаю я вам, изгонять родимые души
Злобным убийством, и кровь да не будет кровью питаться [2].
2 Овидий. XV книг превращений. Пер. А. Фета. М , 1887. С. 741.
Судя по этим свидетельствам, порицание мясной пищи Пифагором связано с нравственным осуждением убийства. Это подтверждают и слова Порфирия о том, что Пифагор «избегал и убийств и убийц: не только воздерживался от животной пищи, но даже сторонился поваров и охотников» [3]. Воспринимая животных как родственные человеку существа, Пифагор усматривал связь между употреблением мясной пищи и ожесточением человеческого сердца, перешагивающего барьеры сострадания. И соответственно отказ от мяса, по Пифагору, это путь к нравственному очищению и установлению справедливости в межчеловеческих отношениях.
3 Порфирий. Жизнь Пифагора//Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С. 417.
Горячо восставал против злоупотреблений мясной пищей и Сенека. Он призывал своих современников к умеренности и рекомендовал им перейти к простой растительной пище. Сам же Сенека отказался от мяса под влиянием своего учителя Сотиона, приверженца Пифагора. Следуя Сотиону, Сенека утверждал, что если правила пифагорейцев справедливы, то воздержание от мясной пищи должно приближать нас к беспорочности; если же они ошибочны, то соблюдение их по крайней мере приучит к умеренности и простоте жизни [4].
4 См.: Сенека Нравственные письма к Луцилию. М., 1977. С. 274.
Важная страница в этике вегетарианства принадлежит Плутарху. Неиспорченное нравственное чувство человека не может смириться с гибелью существ, столь близких нам, утверждает мыслитель. «Мы не можем заявлять особенных прав на животных, существующих на суше, которые питаются одинаковой пищей, вдыхают тот же воздух и пьют ту же воду, как и мы; при их умерщвлении они смущают нас своими ужасающими криками и заставляют стыдиться нашего поступка» [5]
5 Цит. по: Уильяме X. Этика пищи... С. 58.
Плутарх убежден, что питание мясом — это проявление варварской жестокости человека, совершающего напрасное, дикое убийство. Человек «употребляет мясо не из нужды или необходимости, так как видит, что ему предоставлен свободный выбор между травами и плодами, богатство которых неистощимо, но из сластолюбия и пресыщения. Он приискивает себе нечистую и неудобную пищу, покупаемую ценой умерщвления живых существ, и этим выказывает себя более жестоким, нежели самые кровожадные из диких зверей. Кровь, мясо дикого животного могут прилично питать коршуна, волка и змею, для людей это неуместные кушанья» [1]. В другом месте эта же мысль звучит более определенно: «Вы называете хищными и жестокими львов, тигров и змей, тогда как сами не уступаете им ни в какого рода варварствах. Между тем для них убийство — единственное средство к существованию, а для вас это лишняя роскошь и преступление» [2]. По Плутарху, моральная тяжесть «преступления мясоедения» усугубляется еще и фактом беззащитности животных перед человеком: «Мы... преследуем и убиваем невинных, прирученных и беспомощных существ, лишенных оружия для своей защиты» [3]. Атрофия совести и нравственных чувств человека достигла крайних пределов, с горечью сетует Плутарх. Нас ничто не приводит в смущение: ни замечательная красота животных, ни жалобные, ласковые звуки их голоса, ни их способность принимать решения. Из-за куска мяса мы лишаем их солнечного света, жизни, для которой они рождены.
Призывая к гуманному, бескорыстному отношению к животным, Плутарх отмечает, в частности, что нравственный человек заботится о своих лошадях и собаках не только пока они молоды, но и тогда, когда они уже не способны к работе. По Плутарху, в животных не должно видеть только средства, инструменты для осуществления человеческих целей. Людям не пристало «обращаться с живыми существами, как с обувью и другими домашними вещами, которые выбрасывают, когда они износились от употребления» [4].
У Плутарха мы встречаем и идею, позднее развитую И. Кантом, что сострадание к другим существам необходимо «хотя бы только для упражнения в человеколюбивом обращении с людьми». Общий же пафос учения Плутарха сконцентрирован в его изречении: «Закон и правосудие касаются только человечества; но доброта и благоволение могут простираться на существа всевозможных видов» [5].
1 Plutarch';, Moralia. In fifteen volumes. Cambridge. Massachusetts. L, 1968. Vol. XII. P. 525.
2 Ibid. P. 547.
3 Ibid. P. 549.
4 Цит. по: Уильяме Х. Этика пищи... С. 61.
5 Там же. С. 60.
В средние века вегетарианcкого как феномен существовало преимущественно в виде монашеского аскетизма Обоснование идеи отказа от мясной пищи опиралось скорее на аскетические принципы обуздания «грешного тела», чем на мирские принципы справедливости и гуманности. В этом отношении характерны слова Оригена, одного из «отцов церкви»: «Мы (высшее духовенство. — Т. П.) воздерживаемся от мяса животных для обуздания нашей плоти, для порабощения ее, желая еще во время земной жизни умертвить свои члены» [1]. Климент Александрийский подчеркивает: «Ни еда не может быть нашим занятием, ни удовольствие — нашей целью» [2] Пища, по его мнению, должна быть самой простой и служить для поддержания жизни, а не для чревоугодия.
Мыслителей V — XVI веков нравственные основания питания интересуют мало. Заслуга возрождения гуманистических идей вегетарианства принадлежит М. Монтеню, не случайно прозванному «новейшим Плутархом» Монтень осуждает укоренившееся «варварство» по отношению к животным, причину которого он предполагает в инстинкте бесчеловечности. Возможно, рассуждает мыслитель, этот инстинкт врожден, так как «никого не забавляет, когда животные ласкают друг друга или играют между собой, и между тем никто не упустит случая посмотреть, как они де-рутся и грызутся» [1]. По Монтеню. жестокость к животным тесно связана с жестокостью по отношению к людям: «Кровожадные наклонности по отношению к животным свидетельствуют о природ-ной склонности к жестокости. После того как в Риме привыкли к зрелищу убийства животных, перешли к зрелищам с убийством и осужденных, и гладиаторов» [1].
В XVIII веке среди защитников идей вегетарианства мы видим Вольтера и Руссо. По убеждению Вольтера, гуманность — «добродетель нсех добродетелей» — должна распространяться и на животных. В «Принцессе вавилонской» от имени птицы Феникс ин гак объясняет их молчание: «Мои собратья отказались говорить ня земле... потому что люди, увы, приобрели привычку есть нас вместо того, чтобы беседовать с нами и учиться у нас. О, варвары, как будто они не могли убедиться, что, имея те же органы, ге же чувства, те же потребности и желания, мы имеем и ту же душу..» [5] Это высказывание Вольтера имеет тот смысл, что жить следует в согласии с природой, учиться у неё а не бездумно использовать ее в своих целях. Основание вегетарианства, по Вольтеру, — не только в близости животных человеку, но и в соображениях справедливости.
1 Цит по: Уильяме X Этика пищи... С. 74
2 Nам же С 73.
3 Монтень М- Опыты. Кн. III. M ; Л., 1958. С. 123.
4 Там же.
5 Вольтер. Принцесса вавилонская. Пг., 1920. С. 44
Руссо усматривает одно из доказательств того, что мясная пища не свойственна человеку, в равнодушии к ней детей, которые, выражая естественные, не испорченные цивилизацией потребности человека, предпочитают мясу овощи, фрукты, молочные блюда Философ настаивает на том, чтобы не допускать искажения природного вкуса детей и не делать их плотоядными, приучая к мясной пище, если не ради их здоровья, то хотя бы ради их характера. Ибо большие охотники до мяса часто бывают людьми жестокими.
В XIX веке идеи вегетарианства наиболее последовательно отстаивал Л. Н. Толстой. Для него отказ от мясной пищи — закономерный итог социального прогресса: «Мясоедение есть пережиток самого грубого варварства, и переход к вегетарианству есть самое первое и естественное следствие просвещения» . Более того, по мнению мыслителя, прогресс должен затронуть и само вегетарианство. Высшей ступенью «безубойной диеты», полагает Л. Н. Толстой, будет питание плодами, при котором человек не причиняет вреда растениям: «По мере просвещения и увеличения населения люди переходят от антропофагии к поеданию животных; от поедания животных к питанию зернами и кореньями и от этого способа питания к самому естественному питанию плодами» [2].
Мясоедение, по Толстому, — не нейтральное, а отрицательное моральное явление, заслуживающее самого строгого осуждения. Употребление мяса «прямо безнравственно, так как требует противного нравственному чувству поступка — убийства и вызывается только жадностью, желанием лакомства» [1]. Поэтому отказ от мясной пищи, считает Толстой, это первая ступень в нравственном самосовершенствовании человека, в добродетельной жизни. Вопрос, однако, не стоит так, что людям, для того чтобы быть нравственными, надо отказаться от мяса. Нет, дело заключается в том, что добродетельная жизнь предполагает определенный порядок добрых поступков, и в этом порядке на первом месте стоит добродетель воздержания, самообладания. Воздерживаться же прежде всего следует от мясной пищи, так как она основана на ничем не оправданном убийстве.
Актуально звучит осуждение Толстым лицемерия в процессе воспитания гуманности у детей Обычно не акцентируют внимания на том, что допускается существование, по сути дела, двух прямо противоположных систем морали — взрослая и детская. Детям полагается следовать одним, более строгим нормам поведения. Взрослые же позволяют себе закрывать глаза на многое, в том числе и «не замечать» собственную жестокость. Нравственная чуткость Л. Н. Толстого позволила ему заметить в привычных, укоренившихся образцах поведения лицемерие, достойное осуждения: «Если вы увидите детей, мучающих для своей забавы котенка или птичку, вы останавливаете их и учите их жалости к живым существам, а сами идете на охоту, стрельбу голубей, скачки и садитесь за обед, для которого убито несколько живых существ».
1 Толстой Л. Н. Безубойное питание, или вегетарианство.
2 Толстой Л. Н. Первая ступень.
Путь к вегетарианству Л. Н. Толстой видит в усилиях одиночек, в личном примере: «...в наше время не столько нужно доказывать всем очевидное неразумие мясоедения, сколько стараться примером разрушить внушение» [2].
Идеи, близкие взглядам Л. Н. Толстого, высказывали и русские теоретики вегетарианства XIX — XX веков В. В. Радугин, Г. И. Дорошенко, Б. Шапиро.
В. В. Радугин верен основополагающим принципам классического вегетарианства, приравнивающим страдания животных к страданиям человека: «Животное, особенно позвоночное, так же страдает при убое, как и сам человек, и поэтому... нельзя поддерживать свою жизнь ценою жизни животных» . Убой животных — вопиющая безнравственность, существующая в обществе лишь благодаря укоренившейся привычке: «Смерть, которой мы подвергаем животных, — совсем напрасная смерть, наносимая нами разумному существу только из-за нашей прихоти и вследствие нашей духовной привычки».
Интересны рассуждения Г. И. Дорошенко о нравственном облике вегетарианца. Сам по себе отказ от мясного питания, считает он, еще не гарантирует права называться истинным вегетарианцем. Только тот, кто постоянно совершенствует свои нравственные качества, кто «духовно возродился», может считаться вегетарианцем: "Истинный вегетарианец обязан всю жизнь свою стремиться к самоусовершенствованию, к самоулучшению, к самовоспитанию, к освобождению от всего злого, недоброго» [1]. Согласно Дорошенко, только тот, кто постиг саму суть нравственной мотивации «безубойного питания», в основе которой — уважение ко всем высшим проявлениям жизни, независимо от облики, в котором они предстают, достоин носить звание вегетарианца не по пище, а по духу: «...истинный вегетарианец обязан направлять жизнь свою на благо, на бескорыстное служение... ближнему своему, разумея под... ближним каждого человека, независимо от его вероисповедания, национальности, убеждений, места жительства и пр. и пр.» [1].
1 Дорошенко Г. И. Вегетарианство. С. 73.
Дорошенко затрагивает здесь вопрос о вписанности вегетарианства в общий контекст нравственного поведения человека. Гуманистический смысл «безубойного питания», по его убеждению, проявит себя только в случае, если вегетарианству будут сопутствовать уважение и любовь к людям. В самом деле, феномен Гитлера показывает нам, что можно быть вегетарианцем по пище, но не быть им по духу.
Еще один русский теоретик вегетарианства, Б. Шапиро, критикуя мясоедение, подчеркивает, что привычный способ питания — это выражение и продолжение узкопотребительской, эгоистической ориентации человеческого сознания. «Человек привык смотреть не только на землю, но и на «все водящееся на земле», как на свою неотъемлемую собственность, которая существует для егопотре6ности или комфорта, и которой он располагает по своему усмотрению» [2]. — пишет он. Потребительское отношение к природе так прочно укоренилось в людях, что полностью заглушило голос нравственного чувства. «Лишение животного жизни почти никогда не вызывает у нас представления об убийстве, и мы вовсе не задаемся мыслью о предсмертном страхе, который переживает убиваемое существо [3].
2 Шапиро Б. Вегетарианство. Спб., 1900. С. 3.
3 Там же. С 4.
Между тем вслед pа Попом, английским поэтом 18 века. Шапиро предостерегает: «В убийстве каждом скрыто тайное отмщение". Пренебрежение законами сострадания рано или поздно карается судом совести. Нравственное воздаяние, по Шапиро, проявляется и в другом: не препятствуя убийству животных, человечество тем самым порождает и непростительную беспечность в отношении к жизни людей, которое находит свое предельное проявление в войнах. «Пока мы проливаем кровь беззащитных и не трогающих нас животных, до тех пор мы будем убивать друг друга» [4].
4 Там же. С. 3.
Общее, что объединяет сторонников «безубойного питания», — это стремление улучшить существующие в их обществе нравы. Вегетарианство, как правило, рассматривается в качестве необходимой ступени не только установления нравственной гармонии в отношениях между человеком и внешним миром, но и достижения равновесия в духовном мире каждого. Источник же вегетарианства как нравственной ценности усматривается, в основном, либо в гуманности (Плутарх, Монтень, Толстой), либо в умеренности (Сенека, Климент Александрийский), либо в чувствах, эмоциональных реакциях человека (Плутарх, Толстой), либо в справедливости (Пифагор, Вольтер).
При разработке проблемы ценности вегетарианства как проявления гуманности человека теоретики данного учения пришли к интересным выводам. Вот некоторые из них.
Теоретически значимо положение о том, что человек, проявляя сострадание к животным, реализует себя как гуманное, милосердное существо. Действительно, в силу определенной целостности нравственного облика человека, проявляя доброе отношение к животным, он приобретает навык сострадательного, гуманного отношения и к людям (однозначной зависимости, правда, здесь нет, что, видимо, связано с противоречивостью нравственного сознания человека). Существует и обратная взаимозависимость. Гуманизм человека, как утверждают вегетарианцы, неполон и несостоятелен без включения в него гуманного отношения к другим живым существам. Тот, кто по-настоящему человечен с людьми, будет сострадателен и к животным. В свою очередь, истинный гуманизм и сострадание к животным предполагает недопустимость напрасного убийства, утверждает ценность и неприкосновенность жизни.
Возникает, однако, вопрос, является ли убой животных для пищи оправданным, а не напрасным убийством. И по сей день, преимущественно в городах, бытует мнение о том, что без мяса человек не может прожить и, следовательно, никуда не денешься от печальной необходимости убоя животных. Между тем полноценность «безубойного питания» для здоровья человека, гениально угадываемая интуицией первых вегетарианцев, обстоятельно доказана современной наукой. «Питание, рекомендуемое «младо-вегетарианцами» (растительная пища плюс молоко и яйца. — Т. П.), — читаем мы в БСЭ, — покрывает все потребности организма в питательных веществах, поэтому с физиологической точки зрения вполне допустимо» [1]. Следовательно, без убийства животных с целью добывания пищи можно, видимо, обойтись. Так оправдано ли оно в этом случае?
1 Савощенко И. С. Вегетарианство//Большая Советская Энциклопедия Т 4. С. 351
Чтобы избежать абстрактности в этом вопросе, от чего не свободны классики вегетарианства, попытаемся сформулировать проблему более конкретно: оправдан ли убой животных с нравственной точки зрения в условиях нашего, XX века? Думается, нет. И здесь традиционные аргументы вегетарианцев о близости и родстве человека и животных (на основании сходства органов чувств, биологических потребностей и т. п.) дополняются мотивацией, связанной с остротой современных экологических проблем. А именно: родством человека и животных как полноправных представителей биоты. Экологическая реальность диктует прежде всего необходимость строгих нравственных и правовых санкций на сохранение диких видов животных, все еще используемых в пищу. Нравственная же ситуация в нашем обществе, одной из главных задач которой является преодоление дефицита милосердия [1], требует отказа от убоя каких бы то ни было животных в пищу как условия гуманного, сострадательного к ним отношения. Сострадание к животным без отказа от употребления в пищу их мяса непоследовательно и неполно, порождает лицемерие и привычку к двойной бухгалтерии гуманности и в межчеловеческих отношениях.
1 Подробнее об этом см., например: Гранин Д. О милосердии//Литературная газета. 1987. 18 марта, Гулыга А. Поиски абсолюта//Новый мир. 1987. № 10.
Надо сказать, что доминирующая традиция в европейской культуре, как правило, либо вовсе уходила от нравственного решения вопроса о допустимости питания мясом животных, либо подменила его медико-биологическим решением. Биологическому оправданию мясоедения у Аристотеля [2] спустя несколько веков пришло на смену «медицинское»: человек не может быть здоров, не питаясь мясом. Сейчас, когда за медицинскими аргументами укрыться становится все труднее, вопрос о собственно нравственном обосновании «безубойного питания» встает в полной мере. И, видимо, здесь отправной точкой должно стать разработанное классиками вегетарианства (Плутархом, Монте-нем, Руссо, Толстым) видение нравственной ценности «безубойного питания» в контексте последовательно и широко понятого гуманизма.
2 У Аристотеля читаем: «...растения существуют ради живых существ, а животные — ради человека...» (Аристотель- Сочинения. В 4 т. Т. 4. С. 389).
Однако идея гуманизма, развитая вегетарианцами, в приложении к нравственным требованиям наших дней нуждается в существенных дополнениях. Прежде всего необходимо от абстрактных гуманистических постулатов перейти к реально гуманистической постановке проблемы, опираясь на анализ объективных предпосылок перехода к «безубойному питанию». Вместе с тем необходимы и субъективные усилия общества, направленные на то, чтобы осмыслить гуманистическую сущность вегетарианства и реализовать ее на практике. Чтобы преодолеть силу, устоявшейся привычки и положить начало новому, экологическому гуманизму, нужен определенный настрой общественного сознания.
В апелляции к умеренности как критерию ценности вегетарианства можно выделить два основных направления: светское и религиозное. Первое наиболее ярко представлено именем Сенеки. Мораль у него «совпадает с милосердием, человеколюбием, состраданием, жалостью, благоговейным отношением к другим людям...» [1]. Употребление же мясной пищи, не являясь жизненной необходимостью, потакает пресыщенному вкусу и развивает жестокость человека. Тот, кто сегодня преступил закон сострадания животному, завтра может преступить закон сострадания другому человеку. Сенека считает, что человек должен развивать свою добродетель, свои нравственные возможности. Одним из главных способов достижения этой цели является воспитание самоограничения, умеренности. Воздержание от мясной пищи, по мысли философа, способствует развитию добродетели, сострадания к живым существам, в конечном счете — сострадания к другим людям. Таким образом, «светское» видение нравственной ценности вегетарианства в умеренности по своей сути гуманистична.
1 Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. М., 1987. С. 183
Религиозное направление, провозглашая целью деятельности человека «воссоединение с Богом», в умеренности видело способ освобождения от оков телесности, подавления чувственных потребностей человека. Отказ от мясной пищи у вегетарианцев этого направления связан с задачей преодоления человеком материального начала и развитием его духовной субстанции. Идею принятия «безубойного питания» по мотивам только аскетизма, зиждущуюся на отрицании биологической природы человека, нельзя, думается, назвать гуманистической.
В истории этической мысли обращение к нравственным чувствам как источнику ценности вегетарианства являлось своеобразной формой протеста против так называемой «двойной морали» (противоречия между провозглашаемыми принципами и реальным поведением). Традиционной европейской культуре свойственно противоречивое нравственное отношение к животным (это особенно заметно с XVIII века): с одной стороны, проповедовалась гуманность, а с другой, по меткому выражению вегетарианцев, — проповедники «поедали объект своей гуманности». В этой связи ценность вегетарианства усматривалась сторонниками «безубойного питания» в возможности следования голосу непосредственных нравственных чувств человека. Роль основного регулятора отношений с животными отводилась чувству сострадания, протестующему против лишения кого-либо жизни без должных оснований. В нравственном плане, как считали вегетарианцы этого течения, чувство сострадания усиливает факт беззашитности животных перед человеком. «Невинность, беспомощность»
(Плутарх) животных как бы требует особой нравственной чуткости в обращении с ними.
Эти рассуждения вегетарианцев звучат очень злободневно, так как одним из способов преодоления экологических трудностей наших дней является воспитание бережного, нравственно-чуткого отношения ко всем существам, «включающее их в сферу действия сострадательности, взаимопомощи и других элементарных общечеловеческих чувств» [1].
1 Марксистская этика. М., 1986. С. 223.
Таким образом, соотнесение ценности вегетарианства с нравственными чувствами человека по своей сути гуманистично. Апелляция к справедливости как мере ценности вегетарианства также актуальна. Хотя доминирующая традиция в нашей культуре связывает понятие справедливости исключительно с межчеловеческими отношениями, сейчас, видимо, есть основания понимать ее более широко. Задача сохранения природы допускает правомерность постановки вопроса о справедливом отношении к животным и, более того, признание определенной взаимосвязи между справедливостью в межчеловеческих отношениях и справедливым отношением к животным. Хотя трудно здесь вывести жесткую и однозначную зависимость, гипотеза вегетарианцев по этому поводу представляется не лишенной оснований, но требует дополнительной проверки и уточнения в рамках специальных исследований.
Различные виды вегетарианства тяготеют к двум полюсам — противоположным направлениям: гуманистическому и негуманистическому. Попытки увидеть ценность вегетарианства в нравственных чувствах, справедливости, гуманистически понимаемой умеренности являются конкретизацией широко и всесторонне понятого гуманизма, включающего в сферу действия и отношение к животным. Суть негуманистического направления в вегетарианстве наиболее рельефно выражает религиозное течение в виде монашеского аскетизма. Но аскетизм — не единственный мотив принятия «безубойного питания» сторонниками религиозного течения в вегетарианстве. Так, в основе запрета на мясную пищу в буддизме — учение о переселении душ, в адвентизме — мотивы укрепления здоровья («санитарная реформа»).
Позитивное содержание идей гуманистического направления в вегетарианстве, заложенное прошлыми поколениями его приверженцев, в условиях нашего времени нуждается в воспроизведении на новом уровне, в дополнениях и уточнениях, продиктованных особенностями сегодняшней экологической и нравственной ситуаций. Очевидна необходимость переосмысления традиционно понимаемого медицинского аспекта вегетарианства. Например, интенсивное использование химических веществ в современном сельском хозяйстве порождает новые медико-нравственные проблемы. Если раньше в мясной пище видели источник силы и здоровья человека, то теперь для все большего числа медиков мясная пища — это одна из причин «болезней века» — сердечнососудистых, нервных, эндокринных и других заболеваний.
В основе нового взгляда на питание мясом лежат открытия последних лет о том, что токсичные вещества (результат чрезмерного применения химических удобрений и пестицидов в сельском хозяйстве) с наибольшей полнотой захватываются жировой тканью человека из продуктов животного происхождения и в меньшей — из растительной. «Особенно высокие концентрации токсичных веществ наблюдаются в жировой ткани людей, потребляющих много мясной и жирной пищи. В результате исследований, проведенных в нашей стране и ряде других стран, установлено, что в жировой ткани вегетарианцев... концентрация пестицидов незначительна, а в ряде случаев полностью отсутствует, тогда как у людей, питающихся смешанной пищей, всегда обнаруживается в жировой ткани большое количество токсичных веществ» [1].
1 Михайлов В. С, Трушкина Л. А., Могильный Н. П. Культура питания и здоровье семьи. М., 1987. С. 87.
Специалисты по гигиене питания видят в вегетарианстве способ адаптации современного человека к экологическому неблагополучию окружающей среды, отрицательным изменениям в образе жизни, в частности к малым физическим нагрузкам, гиподинамии [2].
2 См., например: Игнатьев А. Д., Сапожников Д. И., Николаев Н. А. Вегетарианское питание. Чебоксары, 1983. С. 5.
Теперь уже ни у кого не вызывает сомнения, что дальнейшее применение химических средств в сельском хозяйстве, игнорирование предупреждений медиков — своеобразное проявление дегуманизации, пренебрежения к человеку, его здоровью. Гуманистическое же содержание вегетарианства в современных условиях, напротив, включает в себя и представление о нравственной ценности здоровья человека. Этическая мысль призвана внести свой вклад в осмысление этой проблематики, в борьбу за здоровый образ жизни современного человека.