"Повивуюсь!"

Виктор Эммануил II как-то признался английской королеве Виктории, что охотно истребил бы всех австрийцев, если бы нашел подходящий повод. Король постоянно посылал своих эмиссаров в Париж, подстрекая Наполеона III к совместному выступлению. Французский император выслушивал предложения своего итальянского собрата и тут же информировал о них венский двор. Каждый был уверен, что перехитрил другого. Исследователь истории Савойской династии Денис Мак Смит поражался несоответствию личных качеств савойских королей, ставших королями Италии, их историческому предназначению. "Ни один из них, - писал он в книге "Савойские короли Италии", - не обладал качествами, которые поднимали бы его над средним уровнем. Их частная жизнь была не особенно интересной. Но всем четырем королям приходилось сталкиваться с политическими проблемами, которые представили бы тяжелое испытание и для людей большего интеллекта и более сильного характера" *.

Никто из упомянутых монархов не тяготел к умственной деятельности, мемуаров и писем почти не писал. Но и в том, что касалось главных их устремлений, они не блистали подготовленностью. Скажем, их отличало постоянное желание разжечь конфликт с соседями. "Одной из причин этой одержимости войной, - отмечает Мак Смит, - было то, что по своему положению король являлся верховным главнокомандующим и слава победы наверняка предназначалась бы ему одному. Таким образом, Виктор Эммануил на военном поприще обрел бы ту репутацию, которую, к его великому сожалению, завоевали нерегулярные войска Гарибальди. Мало кто знал, что Виктор Эммануил не имел ни малейшего представления о том, как командовать войском. Многие годы он не считал нужным даже посещать военные маневры" **.

Но вернемся к попыткам втянуть в войну французского соседа. Наполеон III предложил Виктору Эммануилу другую сделку - перенести свою столицу из Турина поближе к центру страны и взять на себя охрану Папского государства от "посягательств". Тогда французы в течение двух лет выведут из Рима свой гарнизон. Так была заключена Сентябрьская конвенция 1864 г.

И здесь выявилось, насколько Пьемонт не был готов к своей миссии. Местная аристократия разжигала страсти, не желая, чтобы центр перемещался в буржуазную и малоаристократическую Тоскану, поскольку новой столицей, как можно было понять, изберут Флоренцию. Мало того, пьемонтцы подумали об отделении от всех остальных, памятуя, что итальянцы - это иностранцы по сравнению с ними, франкоговорящим населением. В Турине вспыхнуло восстание, которое длилось три дня. Британский посол в Турине Г. Эллиот назвал выступление в Турине "актом ненависти пьемонтцев к иностранцам, как они называли остальных итальянцев" ***.

* Mack Smith D. I Savoia те d"ltalia. P. 8.

** Ibid. P. 43.

*** Mack Smith D. Op. cit. P. 37.

Но если Наполеон III маневрировал, то другая страна, заявившая о себе на европейском театре, Пруссия, не испытывала колебаний. Тогда Виктор Эммануил делает ставку на пруссаков, чтобы получить долгожданную Венецию. В апреле 1866 г. в Берлине было заключено секретное соглашение между Пруссией и Италией. По нему в случае победы над Австрией Пруссия получала бы германские территории, а Виктор Эммануил - Венецию. Война стала неизбежной.

И тут вновь вспомнили о Гарибальди. Ему было под шестьдесят. Он не забыл обид, болели раны. Но мог ли он стоять в стороне, когда речь шла о единстве Италии? В июне Гарибальди приступил к формированию корпуса волонтеров. Король, как и можно было ожидать, дал самое плохое оружие. Корпус отослали в горы, на север, для "отвлекающих маневров". Лавры главного победителя Виктор Эммануил оставлял себе.

Что же получилось на деле? 16 июня Пруссия начала войну. Двинулся и король. Но уже 24 июня при Кустоце он терпит сокрушительное поражение. А 20 июля у острова Лисса австрийцы разгромили королевский флот. Тем временем Гарибальди в труднейших альпийских условиях наносит молниеносные удары и в итоге освобождает почти все Тренто и Южный Тироль (Альта Адидже). В разгар этих успехов из Турина приходит телеграмма: необходимо срочно вернуться.

Дело в том, что Пруссия 3 июля 1866 г. в битве при Садова разгромила австрийские войска и уже заключила без согласования с итальянцами предварительные условия мира. Австрия уступала Венецию Франции, а та передавала ее Италии. Захваченные Гарибальди области оставались у австрийцев. Ему не оставалось ничего другого, как отбить ответ: "Оббедиско" ("Повинуюсь").

Унизительное "повинуюсь", к которому его вынудило савойское семейство. Конечно, в основе поступков Гарибальди была его приверженность объединению Италии. Патриотизм он ставил выше своих республиканских убеждений. Но был еще один мотив, который обязывал Гарибальди подчиниться, - связывавшая его с пьемонтскими монархами дисциплина масонства. Савойская монархия имела особые прерогативы в этой организации. А Гарибальди полгода был даже великим мастером Великого Востока Италии. В интересах монархии приходилось идти на унизительные компромиссы.

Но главным оставалось - завершить объединение, вернуть Италии ее сердце - Рим. Французы убрали свой гарнизон из Вечного города. Гарибальди вновь готовит к походам волонтеров, а король ведет двойную игру: ему нужны волнения в Папской области, но лишь затем, чтобы двинуть туда свои войска и расправиться с гарибальдийцами. В октябре 1867 г. в густой туман Гарибальди ухитряется покинуть Капреру. Его части опрокидывали один за другим папские форпосты. Но у ворот Рима все повторилось: вновь посылаются французы. У Ментаны волонтеры несут тяжелые потери. Гарибальди бросают в темницу - в который раз!

И снова король его амнистирует. Тут уже бывший великий мастер "вольных каменщиков" не стесняется в выражениях. Он называет короля лжецом, предавшим его выступление, которое исподтишка поощрял. Министр иностранных дел Англии лорд Кларендон (он вел тогда во Флоренции переговоры с монархом) того же мнения: "Король - невежественный и лживый человек"*.