Путь на Голгофу

С момента воцарения Николая II современники стали находить такие параллели, которые неизбежно предрекали молодому царю насильственную смерть. Чаще всего вспоминали Людовика XVI и особенно его жену Марию Антуанетту, портрет которой по странному стечению обстоятельств висел в парадном зале Царскосельского дворца - под ним обычно вставала царская семья, принимая гостей. Это сравнение началось буквально с коронации, когда по нерадивости московской полиции на Ходынском поле было задавлено в толпе несколько тысяч человек, пришедших за царскими подарками. Во время коронации Людовика XVI в Париже произошла аналогичная драма, и всем было хорошо известно, что с ним случилось в конце концов - революция отрубила ему голову...

Николай II никак не мог похвастаться решительностью и твердостью отца. Он скорее напоминал двух других Александров, причем их худшими качествами. Мистицизм, хитрость и лицемерие роднили его с Александром I, безвольность и упрямство - с Александром II. Самодержавие выработало у него дурную привычку - смотреть на людей как на простые орудия его воли*. В то же время он был податлив к чужим влияниям и постоянно нуждался в советчиках.

Сразу после смерти Александра III молодого императора окружила толпа ближайших родственников. Великие князья взяли за правило поучать Николая, особенно дядюшки - Сергей и Владимир Александровичи (сыновья Александра II), Сергей и Александр Михайловичи (внуки Николая I). В этой толпе выделялся великий князь Николай Николаевич Младший (сын Николая Николаевича Старшего, главнокомандующего Дунайской армией в русско-турецкую войну 1877-1878 гг.). Продолжалось так недолго. Министры с благословения вдовствующей императрицы Марии Федоровны, женщины умной и имевшей огромное влияние на сына, потихоньку забрали в свои руки всю политику.

Пришлось великим князьям уступить роль первых советников царя. Но все же влияние их оставалось огромным. Они сохраняли за собой вплоть до крушения режима ключевые посты в армии и флоте: великий князь Алексей Александрович (1850-1908) - начальник флота и морского ведомства, Владимир Александрович (1847-1909) - командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа, Сергей Михайлович (1869-1918) ведал всей артиллерией, Константин Константинович (1858-1915) (сын либерала Константина Николаевича, известный поэт, подписывавшийся К. Р.) - военно-учебными заведениями; Сергей Александрович (1857-1905) губернаторствовал на Москве, а почтенный старец Михаил Николаевич (1832-1909) (сын Николая I) председательствовал в Государственном совете. Его сыновья неожиданно для всей семьи не пошли только по военной линии. Старший, Николай (1859-1919), стал известным историком,    Георгий    (1863-1919) серьезно занимался археологией и нумизматикой, а Александр (1866-1933) увлекся проблемами торгового мореплавания, а потом и аэроплаванием. Их брат Михаил (1861-1929), женатый на внучке А. С. Пушкина, большую часть жизни прожил за границей.

* Подробнее см.: Ананьич Б. В., Ганелин Р. Ш. Николай II // Вопросы истории. 1993. № 2; Боханов А. Н. Николаи II // Российские самодержцы. С. 307-384; Он же. Сумерки монархии. М., 1993.

Приходилось великим князьям участвовать в работе различных комиссий по обсуждению вопросов государственных преобразований, выполнять дипломатические поручения, одним словом, они всегда были в центре событий.

Но первую скрипку в правительственном оркестре играли все же не они. В конце XIX в. эту роль взяли на себя двое, доставшиеся в наследство Николаю от отца, - Победоносцев и Витте. Победоносцев уверенной рукой направил императора "по стопам папеньки". Принимая делегацию от земств, Николай прочел по шпаргалке Победоносцева свою первую публичную речь, в которой предостерег от "бессмысленных мечтаний", сиречь о возможном продолжении реформационного процесса. Реакция и консерватизм оставались краеугольным камнем правительственной программы*.

С. Ю. Витте, восходящая звезда российской бюрократии, отдав на откуп Победоносцеву дела духовные и внутренние, прежде всего занялся экономикой и внешней политикой. Этот безусловно одаренный государственный деятель отчетливо сознавал, насколько не соответствует экономический уровень страны ее претензиям на статус великой державы. Он провел денежную реформу, введя золотое обращение, чем привлек в страну иностранный капитал. Его стратегия индустриализации породила промышленный бум.

В связи с обострением обстановки на Дальнем Востоке Витте предлагал проводить осторожную политику, предвидя, что "увлечения только приведут Россию к новым бедам". Он не хотел столкновения с Японией, опасаясь, что тяжелым положением России "воспользуется Европа"**. Однако победила не тактика Витте, а линия военной клики, которая предпочла идти напролом. Дальневосточная эпопея, как известно, завершилась Порт-Артуром и Цусимой, революционным взрывом, от которого самодержавие так и не сумело оправиться.

Витте стал отцом новой внешнеполитической доктрины так называемого "капиталистического освоения". Теперь влияние России в сопредельных странах утверждалось не русским оружием, а предоставлением займов и приобретением концессий. Россия включилась в соревнование великих держав по закабалению экономик Китая и Персии. Главным направлением нового курса стала Маньчжурия. Получив за огромную взятку в 750 тыс. руб. в "аренду" Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, Петербург поспешил связать его с российской железнодорожной сетью Китайско-Восточной железной дорогой, а сам Порт-Артур превратил в незамерзающую военно-морскую базу.

Успехи России на Дальнем Востоке тревожили Великобританию. Лондон стал подталкивать Японию, которая сама рассчитывала поживиться в Маньчжурии, к столкновению с Россией. Витте предполагал по-свойски договориться с японцами, но вышло иначе.

*См.: Искендеров А. А. Российская монархия, реформы и революция // Вопросы истории. 1993. №5. С. 90-91.

**См.: Игнатьев А. В. С. Ю. Витте - дипломат. М., 1989. С. 132.

Пока дипломаты прикидывали условия торга, при дворе была задумана авантюра - заняться разработкой леса в Корее. Инициатором стал отставной полковник А. М. Безобразов, сумевший завоевать доверие Николая. Император и его ближайшее окружение вложили немалые деньги в грюндерский проект Безобразова, однако Корею пришлось уступить Японии. Тогда "безобразовская шайка" (так называли группу авантюристов и сановников, участвовавших в лесной концессии) занялась политикой с явной целью втянуть Россию в войну с Японией. Безобразов приобрел при дворе огромное влияние и стал чуть ли не единолично вершить дальневосточные дела. Министры пытались убедить Николая в пагубности избранного курса, но император неизменно отвечал, что верит Безобразову, поскольку тот не занимает официального положения и по этой причине не вынужден лгать (!).

Эта вакханалия авантюризма продолжалась недолго, до тех пор, пока не поняли, что Япония готова к войне. К несчастью, сам царь происходящее авантюрой не считал. Свое мнение о японской армии он выразил однозначно: "Все-таки это не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ними дело, то... от них лишь мокро останется". При таких настроениях войны избежать было трудно.

Но у верхов были более серьезные аргументы в пользу войны. С начала XX в. внутренняя ситуация в стране резко обостряется. Прокатилась волна аграрных беспорядков, которые пришлось жестоко подавлять. Волновались студенты, оживились либералы, вновь зазвучали выстрелы террористов. В борьбу включилась новая грозная сила - фабричный пролетариат, который стал от экономических требований переходить к политическим. Репрессии явно не срабатывали. И тогда министр внутренних дел В. К. Плеве заговорил о "маленькой победоносной войне" как средстве решения внутренних проблем.

Победа не состоялась: несмотря на героизм и самопожертвование, проявленные на войне, флот потопили в Цусимском проливе, сдали Порт-Артур, армия топталась в Маньчжурии, пока не случилось катастрофы под Мукденом. Такого позора Россия никогда не знала. Его нельзя было даже сравнить с поражением в Крымской войне, ведь Японию в то время не считали великой державой. И этот позор лег несмываемым пятном на царизм, ибо он, и только он был виноват и в предвоенной авантюре, и в бездарных генералах, и в военной неподготовленности. Ответом народа стала революция.

Обострение положения в стране стало заметно с осени 1904 г. После массовых   крестьянских   выступлений 1902 г., волны всеобщих забастовок летом 1903 г. в ноябре 1904 г. съезд земских деятелей высказался за введение представительных учреждений и установление в стране буржуазно-демократических свобод. На собраниях и митингах все громче раздавались голоса против неограниченного самодержавного режима. Война стала мощным катализатором народной революции.

Революция началась 9 января 1905 г. "Кровавое воскресенье" - под таким названием вошел этот день в историю. Тогда была расстреляна мирная демонстрация петербургских рабочих, несших петицию к Зимнему дворцу с просьбами дать демократические свободы, созвать Учредительное собрание на основе всеобщего и равного голосования, улучшить положение рабочих и крестьян. Стачки прокатились по всей стране. Запылали помещичьи усадьбы. Восстали моряки броненосца "Князь Потемкин-Таврический".     Наконец, в октябре 1905 г. началась Всероссийская политическая стачка. Казалось, вот-вот начнется восстание.

Николай то впадал в отчаяние, то требовал решительных мер. В Петергофе была подготовлена яхта на случай, если придется бежать. Царь надеялся на введение диктатуры, но военное бессилие самодержавия сводило этот план на нет. Министры в один голос доказывали: нужны крупные уступки, нужно дать конституцию. К середине октября ситуация достигла критической точки: репрессии не помогали, надо было переходить к уступкам. С. Ю. Витте предложил на выбор два средства: или "облечь неограниченной диктаторской властью доверенное лицо", или "предначертать будущему кабинету указания вступить на путь конституционный" *.

Так появился знаменитый Манифест 17 октября, в котором царь обещал ввести гражданские свободы совести, слова, собраний и союзов, созвать Государственную думу, дав ей законодательные права.

Многое из этих обещаний осталось на бумаге, как только революция пошла на спад. Страна стала более свободной, в ней появился даже парламент, но при этом она осталась самодержавной. Как ни странно, эти два несовместимых института - Дума и самодержавие - сумели ужиться друг с другом, в очередной раз удивив мир причудами политического развития России. Но, прежде чем это произошло, правительству пришлось распустить I и II Думы, не работавшие, а митинговавшие, изменить избирательный закон, увеличив имущественный ценз и представительство дворянства и буржуазии (так называемый третьеиюньский переворот). Только после этого правительство получило такую Думу, которая его устроила. Таков был финал революции.

* Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 3 (17 октября 1905-1911). Царствование Николая II. М., 1960. С.25.

Несчастная война и революционная анархия стали рубежом в жизни императора. С 1905 г. он все больше ведет жизнь затворника, не устраивая былых роскошных приемов в многочисленных дворцах. Он все больше занимается семьей. Политику страны направляет бюрократия в лице реформированного Совета министров, а вернее, его председатель Петр Аркадьевич Столыпин.

Выступая в Думе, П. А. Столыпин провозгласил: "Вам [левым] нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия". "Сначала успокоение, а потом - реформы", - считал он. Столыпин энергично взялся за борьбу с революцией, введя военно-полевые суды.

Столыпин провел аграрную реформу, которая при сохранении помещичьего землевладения способствовала развитию сельского хозяйства по капиталистическому пути. В короткий срок восстановили армию, флот, финансы, промышленность переживала подъем, агрокультура шагнула стремительно вперед. Он стал творцом нового политического строя - третьеиюньской монархии, не дав похоронить зачатки парламента в России и заставив Думу работать.

Царь не понял, насколько для династии может оказаться спасительным тот путь выхода из кризиса, который предлагал Столыпин. Николай не хотел конституционной эволюции режима, догматично придерживаясь принципов самодержавия. Все чаще между Николаем и Столыпиным возникали конфликты. Современники считали, что его дни как политического деятеля сочтены. Осенью 1911 г. премьер был убит в здании Киевской оперы. Но и после смерти Столыпина Дума как элемент государственной машины сохранила свое значение. Николаю пришлось с этим мириться вплоть до конца своего царствования.

Кто знает, как бы сложилась судьба империи, если бы летом 1914 г. не началась первая мировая война. Николай этой войны не хотел, долго не объявлял мобилизацию, выступая в защиту Сербии, слал телеграммы в Берлин, надеясь избежать конфликта с Германией и Австро-Венгрией, отказывал в приеме министрам, пытавшимся его уговорить. В конце концов сдался. 19 июля (1 августа) война началась*.

Генералы уверяли Николая, что война продлится несколько месяцев, к такому сроку готовили запасы, разрабатывали стратегические планы. Ошиблись все - и Антанта, и Тройственный союз: война растянулась на годы. И Россия этого напряжения не выдержала, как, впрочем, не выдержали и противники - империи Гогенцоллернов и Габсбургов. Для монархических режимов начала XX в. война оказалась запредельным испытанием.

*См.: Боханов Л. Я. Сумерки монархии. С. 149-150.

Для России война шла с переменным успехом. В 1914 г. была катастрофа в Восточной Пруссии, когда погибли две русские армии Северо-Западного фронта, но были и успехи в Галиции (наступление Юго-Западного фронта). Русские войска устояли - без тяжелых орудий и снарядов. Попятились, но выстояли, оставив в польских и галицийских лесах и болотах десятки тысяч убитых, раненых, пленных.

В августе 1915 г. император лично возглавил армию. Внешне это выглядело патриотично - взять на себя всю ответственность в критические для армии дни. На деле все объяснялось куда прозаичнее. С начала войны армию возглавлял великий князь Николай Николаевич. Решительный и твердый волей, он забирал в свои руки все больше и больше власти, у него установились постоянные контакты с лидерами Думы, он стал даже влиять на назначения министров. Николай всерьез начал опасаться соперничества. В этих опасениях его поддерживала жена Александра Федоровна.

Александра Федоровна (урожденная гессен-дармштадтская принцесса Алиса, внучка английской королевы Виктории и племянница германского императора Вильгельма II) в годы войны стала все чаще вмешиваться в государственные дела, особенно после отъезда Николая в Ставку. Свято веруя в самодержавие, она требовала от мужа большей твердости во внутренней политике, возбуждая в обществе открытое недовольство. Оппозиционные круги в Думе и даже в верхах начали кампанию по дискредитации "правления императрицы", обвиняя ее чуть ли не в государственной измене - в тайных планах сепаратного мира с Германией.

И эта кампания имела успех - во многом благодаря скандалу, связанному с появлением при дворе авантюриста Григория Распутина.

Александра Федоровна была фанатически набожна, настроена мистически. Именно благодаря ей Распутин появился при дворе. "Старец", или "святой черт" (по выражению его соперника Илиодора), безграмотный мужик, шокировавший высший свет пьяными оргиями, совершенно подчинил себе императрицу, а через нее и государя, убедив их в том, что от него зависит жизнь их единственного больного гемофилией сына - наследника Алексея. Распутин, безусловно, обладал незаурядной психической силой, был по-мужицки себе на уме и все свои поступки подчинял личной выгоде. Пока он был просто доверенным другом царской семьи, это было не опасно. Но скоро он стал вмешиваться в политику, и тогда началось "государственное распутство". Его власть достигла зенита в годы войны: он влиял на назначения министров, через него обделывались грязные делишки. Все это было настолько отвратительно, что даже верхи общества отвернулись от царской семьи*. В конце концов Распутин был убит в результате дворцового заговора. Заговорщики были убежденными монархистами, они думали спасти династию, но - просчитались.

Революция была неизбежна: слишком сильные противоречия накопились в обществе, слишком отсталым был политический и социальный строй страны. В XX в. самодержавие стало явным анахронизмом.

Революция нарастала. Обострялась политическая ситуация, углублялся продовольственный кризис, в движение вовлекались огромные массы населения. В столице возникли перебои с хлебом, начались волнения, рабочие вышли на улицы, солдаты, получив приказ стрелять, стали переходить на сторону демонстрантов. Власти совершенно растерялись и не смогли оказать хоть какого-то сопротивления. В считанные дни февраля 1917 г. революция в Петрограде взяла верх, правительство было арестовано, верные ему войска разбежались, Царское Село, где жила Александра Федоровна с больными корью детьми, блокировано.

Николай II находился в Ставке в Могилеве. Он попытался организовать карательную экспедицию против мятежной столицы, но воинские эшелоны не смогли пробиться к Петрограду. Даже царский поезд был задержан на станции Дно **. Пришлось ехать назад, на этот раз в Псков, в штаб Северного фронта, куда, как докладывали, должна была прибыть делегация от Временного комитета Государственной думы, взявшего на себя власть в Петрограде.

Что делать? Ответили главнокомандующие фронтов - отрекаться. Если и армия не поддерживает, то на кого опереться? От Николая разом все отвернулись: и уставший от войны народ, и разочарованное твердолобостью власти общество, и испуганные революцией верхи. Кругом трусость и предательство. Но если отрекаться, то в чью пользу? Сына? Придворный медик предупредил, что Алексей не доживет и до 16 лет. Так пришло решение.

* Всесилие Распутина некоторые современные исследователи ставят под сомнение. "Рекомендации "дорогой Аликс" и мнение Григория для Николая имели значение, но их желания и просьбы далеко не всегда становились волей монарха" (Боханов А. Н. Николай II // Российские самодержцы. С. 363). Примеч. сост.

**Со станции Бологое императорский поезд повернул на станцию Дно, а затем на Псков, так как в Малой Вишере было получено сообщение, что впереди лежащие станции Любань и Тосно заняты "революционными войсками". На самом же деле проезжавшие солдаты разгромили станционные буфеты. Примеч. сост.

2 марта в Псков прибыла думская делегация - А. И. Гучков и В. В. Шульгин, оба убежденные монархисты. Гучков взволнованно описал положение в Петрограде. Николай ответил:

- Я принял решение отречься от престола... До трех часов дня я думал, что могу отречься в пользу сына, Алексея... Но к этому времени я переменил решение в пользу брата Михаила... Надеюсь, вы поймете чувства отца...

Николай подписал текст отречения. "Да поможет Бог России", - Шульгин читал текст со слезами на глазах. Гучков вышел из вагона царского поезда и срывающимся голосом объявил:

- Русские люди... Обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу... Государь император ради спасения России снял с себя... свое царское призвание...*

Думцы отправились обратно в Петроград. Прямо на вокзальной площади объявили об отречении. Реакция оказалась неожиданной: "Зачем новый царь? Долой самодержавие!" Пришлось с верным человеком переправлять текст отречения в Думу, а самим отправиться к брату царя, великому князю Михаилу Александровичу.

Годился ли он для престола? Бурная молодость в гвардии, затем морганатический брак, вопреки всем традициям и воли императора и матери. Из-за этого Михаил был вынужден жить за границей, откуда вернулся в Россию только перед войной. Во время войны командовал Дикой дивизией, добровольным кавалерийским формированием кавказских горцев. Перед революцией Михаила считали лидером аристократической оппозиции, сторонником уступок. Впрочем, либерализм безвольного Михаила объяснялся влиянием жены, близкой к думским кругам.

С передачей трона существовало серьезное препятствие: Николай мог отречься за себя, но не за сына и, кроме того, его отречение в пользу брата противоречило законам Российской империи. Было ли это уловкой Николая, пытавшегося таким путем сохранить лазейку для своего наследника в будущем? История не дала возможности это проверить: революция не считается с законами, на то она и революция. Самодержавие в России доживало последние часы.

* Подробнее см.: Отречение Николая II: Воспоминания очевидцев. Документы. М., 1990.

На совещании в доме князя Путятина члены Временного комитета наперебой доказывали Михаилу Александровичу, что занять престол сейчас - это верная гибель, это безумие, для этого нужно раздавить революционную толпу, но нет верных частей. Лишь Гучков и лидер кадетов Милюков пытались спасти трон. Милюков доказывал:

- ...Монархия - это ось... Единственная ось страны! Масса, русская масса... вокруг чего... вокруг чего она соберется? Если вы откажетесь, будет анархия, хаос, кровавое месиво!..

Великий князь попросил полчаса на раздумия. Вернулся, вышел на середину комнаты:

- При этих условиях я не могу принять престол, потому что...

И зарыдал...

В манифесте об отречении Михаила Александровича говорилось: "...прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа. Михаил 3/III-1917. Петроград"*.

Династия Романовых началась Михаилом, Михаилом и кончилась.

3 марта 1917 г. самодержавия в России не стало. Старый строй изжил себя. Царизм противоречил интересам не только большинства населения, но и широким кругам так называемого "образованного общества" - либеральным кругам помещиков, буржуазии, интеллигенции. Потерял он опору и в верхушке армии, которая в критические для Николая II дни отвернулась от своего верховного главнокомандующего. "Монархия в России пала сама, - отмечал русский философ Н. А. Бердяев, - ее никто не защищал, она не имела сторонников"**.

*Цит. по: Иоффе Г. Революция и судьба Романовых. М., 1992. С. 75.

** Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 109.