Непреклонность графа Шамбора

Летом 1871 г. граф Шамбор тайно под именем графа Меркера посетил Францию. 6 июля он опубликовал манифест, в котором изложил вполне либеральную по духу программу своего будущего правления. Она могла бы удовлетворить орлеанистов, если бы не одно условие - сменить государственный флаг Франции с трехцветного на белый. В обоснование этого требования граф Шамбор заявил: "Генрих V не может отречься от белого флага Генриха IV. Он развевался над моей колыбелью, и я хочу, чтобы он осенял и мою могилу". Это не было обычным упрямством или капризом - трехцветный флаг являлся символом революции конца XVIII в., глубокую антипатию к которой граф Шамбор перенял от старшего поколения Бурбонов. Но последствия нетрудно было предвидеть, ибо этот флаг, признанный и республикой, и империей, и монархией Орлеанов, давно уже приобрел значение не политического, а национального символа. Вряд ли французы могли простить пренебрежительное к нему отношение, тем более что поражение в войне с Пруссией обострило их национальное чувство. Словом, соглашение между Бурбонами и Орлеанами сорвалось.

Два года прошло в бесплодных переговорах между легитимистами и орлеанистами, пока угроза со стороны быстро прибавлявшей в весе республиканской оппозиции не встряхнула их. В мае 1873 г. они добились избрания бывшего маршала империи легитимиста Мак-Магона президентом республики, рассчитывая с его помощью осуществить монархический переворот. 5 августа граф Парижский посетил Фросдорф, чтобы засвидетельствовать свои верноподданнические чувства графу Шамбору как единственному законному претенденту на королевскую корону. Шаг решительный, но более чем спорный, ибо обрекал графа Парижского расплачиваться за ошибки своего "кузена".

Сообщение о посещении Фросдорфа графом Парижским взволновало французов. 4 октября парламентское большинство образовало комиссию из 9 человек, одним из членов которой был депутат Пьер Шенелон (департамент Нижние Пиренеи), по профессии торговец-суконщик, ярый католик и роялист. Комиссия выработала формулу примирения обоих претендентов: "Трехцветное знамя сохраняется. Его можно изменить лишь с согласия короля и национального представительства". Эту формулу Шенелон и повез на одобрение графу Шамбору. 14 октября претендент подписал следующее заявление: "Граф Шамбор оставляет за собой право предстать перед страной и выслушать ее решение, выраженное устами ее представителей, которое было бы совместимо с его честью и которое удовлетворило бы Собрание и нацию".

Шенелон немедленно сообщил политическим друзьям о полном успехе своей миссии. Однако он забыл им сказать, что устно граф Шамбор заявил ему: "Никогда я не откажусь от белого знамени".

И как гром среди ясного неба прозвучало опровержение из Фросдорфа. Оно повергло в отчаяние монархистов, считавших реставрацию делом почти решенным. Не видя иного выхода, они добились продления полномочий Мак-Магона на семь лет в надежде протянуть время до смерти графа Шамбора и потом передать корону графу Парижскому.

Ко времени обсуждения в Национальном собрании законопроекта о семилетнем президентстве граф Шамбор инкогнито прибыл во Францию. Он намеревался в сопровождении Мак-Магона неожиданно предстать перед депутатами, рассчитывая, что в восторге от его смелого поступка они без промедления признают в нем короля. Однако эта романтическая мечта не встретила понимания у президента, выступавшего за правовой способ реставрации монархии. Божественное право королей в очередной раз пришло в столкновение с конституционным правом нации - и потерпело поражение. Граф Шамбор вынужден был вернуться во Фросдорф. Там он еще некоторое время вынашивал планы реставрации, по-видимому не отдавая себе отчета в том, что свой последний шанс он упустил безвозвратно. Франция избежала новых политических потрясений. Своей непреклонностью граф Шамбор в какой-то мере помог упрочению Третьей республики (1870-1940), фактически сорвав планы монархической реставрации.

Граф Шамбор умер во Фросдорфе в августе 1883 г., но похоронен был на кладбище монастыря Кастаньявицца близ Герца, где уже покоились его дед Карл X, дядя Людовик XIX, тетка и воспитательница Мария Тереза, герцогиня Ангулемская, сестра Луиза Мария. С тех пор это кладбище, называемое иногда "Сен-Дени эмиграции", стало местом притяжения легитимистов. Но скитальческая судьба преследовала последних Бурбонов и после смерти. В годы первой мировой войны монастырь оказался в полосе боев и австрийская императрица Цита, внучка Луизы Марии, организовала эвакуацию гробов своих предков в тыл. Вскоре империя Габсбургов распалась и монастырь оказался в Италии. В 1924 г. власти города Гориция, заинтересованные в туристах, вспомнили о Бурбонах и не без труда отыскали их гробы в замке Шёнбрунн. Но прошло еще восемь лет, прежде чем они вернулись на место своего вечного успокоения. Там они находятся и поныне, хотя в 1947 г. еще раз сменили "гражданство", когда территория с монастырем и кладбищем отошла к Югославии (ныне территория Республики Словении).