4. Откат и отказ руководства КПРФ от коммунизма. Характеристика К.Марксом и Ф.Энгельсом подобной позиции
.4. Откат и отказ руководства КПРФ от коммунизма. Характеристика К.Марксом и Ф.Энгельсом подобной позиции
Конец 1997 г. и начало 1998 г. давали руководству КПРФ прекрасную возможность провести в партии, в беспартийной массе, среди молодежи широкий, глубокий, интенсивный разговор, обсуждения и дискуссии по самым актуальным проблемам современности, положения в России, поворота ее на новый общественный путь развития, проблемам ситуации в КПРФ и всем коммунистическом, социалистическом движении в России в связи с тремя величайшими событиями и юбилеями: 80-летием Великой Октябрьской социалистической революции, исполнившимся в конце 1997 г., 100-летием 1-го Съезда РСДРП и 150-летием “Манифеста Коммунистической партии” К.Маркса и Ф.Энгельса, приходящимся на февраль 1998 г.
Это великие события не только для России, для коммунистов России, но Великий Октябрь и “Коммунистический Манифест” – для всего мирового коммунизма, социализма, для коммунистического движения во всем мире.
Великий Октябрь – это революционный исток, победоносное революционное начало практического шествия социализма и коммунизма в СССР и в мире.
1-й Съезд РСДРП – это партийное начало, партийный исток развития Коммунистической партии Советского Союза, коммунистического движения в СССР-России.
“Манифест Коммунистической партии” – это научно-теоретическое начало, идейный и идеологический исток мирового коммунизма.
В совокупности это великое революционное, партийное и идейно-теоретическое наследие. В связи с ним нужно было и дать оценку этим трем событиям, и заявить о своей позиции в связи с ними, и проанализировать возникшие после этих событий, особенно в последнее время, новые проблемы и вопросы теоретического, партийного и революционного характера, и высказаться о перспективах коммунистического движения в России и самой России. Если есть, конечно, желание и есть что сказать и как сказать.
Ничего этого руководством КПРФ сделано не было. Оно не возглавило проведение данных юбилеев, отстранилось от них. Поэтому я не могу не сделать вывод, что оно фактически отступило от своего революционного, партийного, теоретического наследия, что руководство КПРФ совершило откат и отказ от коммунизма.
Но дело не только в этом. Теоретические выступления, публикации, практические действия Г.А.Зюганова в последние годы, который практически один выступает от имени КПРФ, сам курс этого партийного руководства дают основание сделать вывод о проявлении тенденций оппортунизма, поворота вправо, перехода на социал-демократические позиции. Повторяются и старые ошибки руководства КПСС: отрыв партийных верхов от партийных масс, тенденции вождизма, перерождения и бюрократизации партийной верхушки, складывания фактически двух партий, все более расходящихся и отдаляющихся друг от друга – партии верхушки с бюрократическим аппаратом и партии партийных низов. Это свидетельствует о серьезном кризисе в КПРФ, о возможности ее распада или раскола.
Для понимания открыто проявляющихся в последнее время теоретических и практических позиций руководства КПРФ полезно обратиться к характеристикам, которые К.Маркс и Ф.Энгельс дали в “Манифесте Коммунистической партии” двум течениям: “консервативный, или буржуазный, coциaлизм”, “кpитичecки-yтoпичeский социализм и коммунизм”. Думается, что смесь, сочетание ряда характеристик того и другого очень применимо к раскрытию существа нынешней позиции руководства КПРФ.
Некоторые сторонники “консервативного, или буржуазного, социализма”, писали К.Маркс и Ф.Энгельс, призывают к изменению “материальных условий жизни, экономических отношений. Однако под изменением материальных условий жизни этот социализм понимает отнюдь не уничтожение буржуазных производственным отношений, осуществимое только революционным путем, а административные улучшения, осуществляемые на почве этих производственных отношений, следовательно, ничего не изменяющие в отношениях между капиталом и наемным трудом, в лучшем же случае – лишь сокращающие для буржуазии издержки ее господства и упрощающие ее государственное хозяйство” [1, т. 4, с. 454].
Сторонники “критически-утопического социализма и коммунизма” рассматривают рабочий класс только в качестве “наиболее страдающего класса” и “не видят на стороне пролетариата никакой исторической самодеятельности, никакого свойственного ему политического движения” [там же, с. 455]. “Поэтому они постоянно апеллируют ко всему обществу без различия и даже преимущественно – к господствующему классу” [там же, с. 456].
“Они отвергают поэтому всякое политическое, и в особенности всякое революционное, действие; они хотят достигнуть своей цели мирным путем и пытаются посредством мелких и, конечно, не удающихся опытов, силой примера проложить дорогу новому общественному евангелию” [там же]. В силу этого их положения “имеют еще совершенно утопический характер” и практически “они последовательно стараются вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности” [там же, с. 456-457].
Эти данные К.Марксом и Ф.Энгельсом яркие характеристики помогают лучше понять и оценить по существу теоретические и практические действия в современной России тех, кто выдает себя за коммунистов, социалистов, социал-демократов, левых.