2. Типы и виды изменений, преобразований и скачков в обществе
.2. Типы и виды изменений, преобразований и скачков в обществе
Все в мире не только и не просто движется и развивается, но в результате этого изменяется, становится иным, приобретает новые количественные и качественные черты и характеристики. Английский философ, родоначальник английского материализма и методологии опытной науки Фрэнсис Бэкон подчеркивал, что материя “претерпевает удивительные превращения, принимая различные превращения, принимая различные образы, переходя от одного изменения к другому” [22]. А нидерландский философ-материалист, пантеист и атеист Бенедикт Спиноза писал: “Под изменением мы разумеем здесь всякую перемену, которая может произойти в предмете..., тогда как его сущность сохраняет свою целостность. Обычно значение этого слова шире и обнимает также порчу вещей, но не безусловную, а включающую одновременно следующее за порчей зарождение... философы пользуются для обозначения этого процесса словом превращение” [23].
Хорошо известен знаменитый одиннадцатый тезис Карла Маркса о немецком философе-материалисте и атеисте Людвиге А.Фейербахе: “Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его” [1, т. 3, с. 4].
Общественные изменения разнообразны по качеству, и различны по направленности: вперед или назад, по прогрессивной или регрессивной линии (отсюда революция и контрреволюция).
По типу и качеству общественные изменения делятся на два главных типа: революция и эволюция, революция и реформа.
Революция – это глубокое качественное изменение в общественных процессах, выражающее переход от количественных изменений в качественные, перерыв постепенности, качественный скачок в развитии. Это крупнейший общественный поворот, переворот, переделка мира и бытия, встряхивание и обновление его.
Революция охватывает и общество в целом как целостный общественный организм, и различные сферы общественной жизни: промышленная революция, индустриальная революция, научная революция, научно-техническая революция, управленческая революция, информационная революция, социальная революция, политическая революция, культурная революция, интеллектуальная революция, духовная революция, нравственная революция, экологическая революция.
Эволюция представляет собой преимущественно постепенные количественные изменения, ведущие в результате и к определенным качественным видоизменениям. Это “плавное накопление изменений”, повышающее уровень развития общественного организма и тем самым выражающее прогресс, прогрессивную эволюцию. Но ход эволюции может быть и обратным и вести к понижению уровня развития общества, к регрессу, к спаду.
Великий русский, советский ученый – естествоиспытатель Н.И.Вавилов отмечал, что “эволюционный процесс, будучи непрерывным в смысле постоянного движения, изменения, возникновения и уничтожения, имеет узлы в бесконечной цепи, которые составляют виды, как системы наследственных форм” [24].
Следовательно, революция и эволюция не только качественно различны, но и противоположны по природе, по сути, по типу. Крупнейший русский философ, теоретик и пропагандист марксизма, выдающийся деятель российского и международного рабочего и социалистического движения Г.В.Плеханов писал: “Диалектику многие смешивают с учением о развитии, и она, в самом деле, есть такое учение. Но диалектика существенно отличается от вульгарной теории эволюции, которая целиком построена на том принципе, что ни природа, ни история не делают скачков, и что все изменения совершаются в мире лишь постепенно...” [25].
По словам В.И.Ленина, “жизнь и развитие в природе включают в себя и медленную эволюцию и быстрые скачки, перерывы постепенности” [2, т. 20, с. 66].
Вместе с тем революция и эволюция тесно взаимосвязаны, дополняют друг друга, влияют друг на друга, продолжают друг друга. Особенно когда те и другие изменения идут в одном направлении, в сторону подъема, роста, прогресса. Недаром взаимосвязанно говорят о научно-технической революции и научно-техническом прогрессе, включающем и эволюционные процессы.
Реформа в общественной жизни представляет количественное или качественное нововведение, изменение к лучшему (но может быть и к худшему), прогрессивное (или регрессивное) преобразование, не меняющее в то же время основ, природы и существа данного общества. Реформа эволюционна по природе.
В условиях капитализма, отмечал В.И.Ленин, реформа является “предохранительной реакцией, т.е. предохраняющей правящие классы от падения мерою...” [2, т. 7, с. 209]. В России же после Октябрьской революции, завершения гражданской войны и борьбы с нищетой стало необходимым “прибегнуть к “реформистскому”, постепеновскому, осторожно-обходному методу действий в коренных вопросах экономического строительства” [2, т. 44, с. 221].
По природе революция и реформа не только различны, но и противоположны. Но в то же время революция и реформа так же взаимосвязаны, переплетаются, дополняют и продолжают друг друга, как и революция и эволюция. В.И.Ленин недаром называл реформу “побочным продуктом” революционной борьбы [см. 2, т. 15, с. 108].
Нельзя абсолютизировать ни революцию, ни реформу. В.И.Ленин писал: “Понятие реформы, несомненно, противоположно понятию революции; забвение этой противоположности, забвение той грани, которая разделяет оба понятия, постоянно приводит к самым серьезным ошибкам... Но эта противоположность не абсолютна, эта грань не мертвая, а живая, подвижная грань, которую надо уметь определить в каждом отдельном конкретном случае” [2, т. 20, с. 167]. И еще. “Откуда следует, что “великая, победоносная, мировая” революция может и должна применять только революционные приемы? Ниоткуда это не следует”. “Для настоящего революционера самой большой опасностью, – может быть, даже единственной опасностью, – является преувеличение революционности, забвение граней и условий уместного и успешного применения революционных приемов”. Надо научиться решать, “в какой момент, при каких обстоятельствах, в какой области действия надо уметь действовать по-революционному и в какой момент, при каких обстоятельствах и в какой области действия надо уметь перейти к действию реформистскому” [2, т. 44, с. 223].
В целом существенные различия и противоположности между революцией и эволюцией, революцией и реформой сводятся к четырем чертам:
1. По природе и сущности: революция представляет качественное, а эволюция и реформа преимущественно количественное изменение.
2. По глубине и фундаментальности: революция промышленная ли, научно-техническая ли, социальная ли меняют все в основах общества и его сфер. Социально-политическая революция или контрреволюция изменяют сущностные основы общества – собственность и власть. Эволюция и реформа таких глубинных и фундаментальных изменений не осуществляют.
3. Пo быстроте: революция обычно имеет более кратковременный характер, чем эволюция, реформа. В России в Октябре 1917 года это “десять дней, которые потрясли мир”.
4. По всемирно-историческому значению: промышленная, индустриальная, научно-техническая, культурная, социальная, политическая революции переделывают, переворачивают, обновляют практически весь мир, отделяют одну эпоху человеческой историй от другой. Эпоху постиндустриальную –от индустриальной, капиталистическую эпоху после смены вида собственности и власти – от феодальной, социалистическую эпоху после замены типа собственности и власти – от капиталистической. Каждый раз мир переходит на качественно другой уровень общественного и цивилизационного развития, обновляется, делает рывок вперед. Изменения эволюционные, реформистские так же важны, но не столь всемирны и эпохальны.
Особое значение в общественных изменениях и прогрессе имеют социальные революции, изменяющие тип или вид собственности, и политические революции, изменяющие тип или вид власти. Они созревают, подготавливаются материально и экономически. По словам К.Маркса, “на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями..., внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке” [1, т. 13, с. 7]. Таким образом, делает вывод Ф.Энгельс, “конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справедливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи” [1, т. 20, с. 278].
Социальные преобразования, социальные скачки, социальные революции – главный деятельностный движитель истории. С возникновением государства и всей политической системы общества средством коренных социальных преобразований и поворотов становятся политические сдвиги, политические изменения, политические революции. Как отмечал К.Маркс, “каждая революция разрушает старое общество, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает старую власть, и постольку она имеет политический характер” [1, т. 1, с. 448].
Социальные и политические революции – высшее свершение человеческого духа и человеческой деятельности, величайшее проявление активности широких народных масс в качестве движущей силы и субъекта революционного преобразования мира. “...Именно революционные периоды, – отмечал В.И.Ленин, – отличаются большей широтой, большим богатством, большей сознательностью, большей планомерностью, большей систематичностью, большей смелостью и яркостью исторического творчества по сравнению с периодами мещанского, кадетского, реформистского прогресса” [2, т. 12, с. 328]. “...В революционный период творчество народа (революционных крестьян плюс пролетариев) богаче и продуктивнее...” [2, т. 13, с. 25]. И еще: “...Революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов” [2, т. 41, с. 81].
Обстоятельное научное исследование роли в общественном развитии человечества в разные эпохи революции, цивилизации, модернизации представил в ряде работ и прежде всего в книге “Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций” (1978, российское издание 1999 г.) видный представитель мировой социологии израильский социолог и специалист в области теории цивилизаций Ш.Н.Эйзенштадт. Его главный вывод из длительных исследований заключается в том, что революции, и особенно великие социальные революции, сыграли самую прогрессивную и обновляющую мир роль в истории человечества. “Великие революции, ознаменовавшие наступление Нового времени, – Великий мятеж (1640–1660 гг.) и Славная революция (1688 г.) в Англии, Американская революция (ок.1761–1776 гг.) и Французская революция (1787–1799 гг.), а вместе с ними события, которые передали революционный импульс всему миру, – европейские революции 1848 г., Парижская Коммуна (1870–1871 гг.) и прежде всего революции в России (1917–1918 гг.) и Китае (I911–1948 гг.) – глубоко повлияли на самосознание современных обществ. Они сформировали особую, революционную символику и эстетику и одновременно сделались составной частью политико-идеологического символизма и образа мышления всего современного мира... Этот революционный опыт, воспринятый важнейшими идейными течениями современного общества, породил ряд основополагающих постулатов современной общественно-политической мысли вообще и социологического анализа в частности о природе общества и в первую очередь о социальных изменениях и преобразовании обществ” [26, с. 43].
По оценке Ш.Эйзенштадта, “эти революции отличались от процессов, происходивших в традиционных обществах, не только размахом или интенсивностью восстаний, инакомыслия, четко выраженных политических движений и связанной с ними борьбы между элитами. Главными отличительными чертами революций были: связь между движениями протеста и вовлечение этих движений в политическую борьбу, происходящую в центре; характер их базовой символики и ее структурное выражение; а также последствия... Эти великие революции осуществлялись действиями многочисленных коалиций или контркоалиций элит и институциональных организаторов, и такие коалиции были более разнородными, чем те, что знала какая-либо из предшествовавших ситуаций перемен. В революционные коалиции входили экономические и политические элиты первого и второго планов, а также выразители солидарности различного рода общностей и идеологи моделей культурного порядка” [26, с. 223-224].
Большое внимание Ш.Эйзенштадт уделил изучению социалистических революций в России и других странах, а также социалистических течений и движений, роста социалистических и коммунистических партий во всем мире, что в совокупности привело к распространению социализма и коммунизма как реальности и как движения в мире. Согласно его выводам в социализме и коммунизме отличительные черты движений протеста сливались с центральными символами различных традиций и цивилизаций; это было уникальным явлением, которое можно отнести к фундаментальным посылкам современной цивилизации с их институциональными производными. Вследствие всех этих взаимосвязей в социализме и коммунизме сформировалось несколько широких культурных ориентаций, а именно.
1. Сильная ориентация на будущее, настойчивое стремление связать будущее с настоящим, вместе с сопутствующим устремленности в будущее миссионерским духом.
2. Резко выраженное предпочтение принципов коллективности и социальной справедливости, вместе с отрицанием индивидуалистических подходов.
3. Подчеркивание тесной связи между социальным, политическим и культурным порядками и стремление создать новый общественный строй, обосновав его трансцендентными критериями и идеалами, свойственными базовой культурной модели.
4. Предельно выраженная посюсторонняя ориентация, подчеркивающая неприятие существующего порядка и оценку его с точки зрения трансцендентных ценностей.
5. Настойчивое провозглашение возможности активного участия различных социальных групп в формировании нового социального и культурного порядка и отстаивание необходимости высокого уровня приверженности этому порядку.
6. Сильная универсалистская ориентация. Отрицая в теории значение политических либо национальных границ, социализм и коммунизм в то же время стремятся определить новый социополитический порядок в широких, но жестких рамках. Такие рамки объединяют по изначальному определению рабочих и интеллектуалов – классификация, которая способна охватить те части человечества, которые желают принять основные посылки социализма и определить себя в этих критериях.
7. Особый – и явно современный – способ легитимизации социального и культурного порядка, который надлежит установить.
Социализм и коммунизм вобрали в свои традиции и символы некоторые эсхатологические элементы христианства: картину хода истории вместе с феноменом искупления, противоположность между Градом Земным и Градом Небесным. Ранние социалистические движения следовали общему идеологическому течению европейской цивилизации Нового времени в той мере, в какой упор на национальные государства сочетался в ней с выделением противостояния между государством и обществом и значения классовой дифференциации общества. Общецивилизационная традиция очень повлияла на развитие некоторых важных принципов социализма, особенно на представление о ходе истории, резко выраженное определение человеческого существования в категориях времени, активистскую ориентацию, специфические компоненты научного и миссионерского планов.
Наконец, специфическое для социализма понимание общества с точки зрения его классового деления имеет происхождение в европейской традиции... и особенно связано с автономией сословий и активным участием широких групп и слоев в формировании общества [см. 26, с. 236-237].
Ш.Эйзенштадт пишет, что “начало развития в Западной Европе социализма в его нескольких вариантах было предопределено спецификой европейской цивилизации Нового времени и развитием некоторых противоречий, свойственных этому региону. Г.Лихтайм и Ю.Каменка утверждают, что наиболее важной из этих черт была специфическая реакция на противоречие между принципами Французской революции и реальностями или проблемами, порожденными Промышленной революцией, т.е. между идеалами всеобщего братства, справедливости и равного участия в социальном и культурном порядке, с одной стороны, и остротой классового неравенства, социальными и экономическими пертурбациями, порожденными Промышленной революцией, – с другой. Иными словами, социализм стал реакцией на уникальные проблемы и противоречия, возникшие в результате происшедших в Европе великих переворотов Нового времени в структурной и символической сферах...
Распространение социализма за пределами Европы было предопределено распространением цивилизаций Нового времени и сопровождалось выявлением свойственных ей фундаментальных противоречий, которое происходило по мере того, как эта цивилизация распространялась. В противоречивом контексте этого процесса формировалась символика протеста и революции, принимая наиболее разработанный вид в экспортированных социалистических движениях и символах.
Из всех традиций, идеологий или движений, которые возникли в Западной и Центральной Европе, социализм распространился наиболее широко и существовал наиболее долго. Ни одно другое движение не повлекло за собой такого отклика в организационных и символических структурах.
Ключ к распространению социализма и коммунизма следует искать в уникальных чертах встречи незападных, неевропейских обществ с цивилизацией Нового времени, которая происходила по мере того, как она распространялась из Европы по всему миру. В этом процессе возникла параллель между положением рабочего класса по отношению к капиталистам в Западной Европе и положением новых национальных государств в современных международных системах по отношению к Западной Европе (а позднее Соединенным Штатам). В этом смысле те, кто утверждает, что классовая борьба является теперь скорее интернациональным, чем внутринациональным явлением, и что Третий мир представляет собой пролетариат в этой новой интернациональной борьбе, действительно указывают на существенную сторону дела” [26, с. 239-240]. Как все это верно!
Российские ученые И.К.Пантин, Е.Г.Плимак, В.Г.Хорос в книге “Революционная традиция в России. 1783–1983” (М.: Мысль, 1986) раскрыли развитие революционных настроений, протестных движений, вооруженных выступлений, восстаний на протяжении двух столетий в лице революционных демократов, декабристов, народников. Сформировавшийся русский социализм привел в результате революционного “выстрадывания” Россией к революции 1917 года, соединившей общеинтернациональные революционные тенденции с собственной российской спецификой страны “второго эшелона” капиталистического развития (Россия, Япония, Турция, Балканы, Бразилия) после “первого эшелона” стран Западной Европы и Северной Америки.
Народная революция в России 1905–1907 гг., а затем буржуазная февральская революция 1917 года привели к тому, что, как считает крупный венгерский философ-марксист Дьердь Лукач, пролетарская, социалистическая революция в России стала текущим вопросом. “Ленин не был единственным, кто увидел приближение этой революции. Однако Ленина отличают не только мужество, беззаветность и способность к самопожертвованию в сравнении с теми, кто теоретически провозгласил пролетарскую революцию актуальной и трусливо увильнул, когда она стала практически актуальной, но и одновременно теоретическая ясность, которой не было даже у самых лучших, самых дальновидных и самых беззаветных революционеров среди его современников. Ибо даже они признавали актуальность пролетарской революции только в том смысле, в каком ее можно было признать для нашего времени еще во времена Маркса, – как коренную проблему целой эпохи. Но они так и не смогли сделать это правильное понимание (вытекавшее из всемирно-исторической перспективы, но только лишь из всемирно-исторической) надежным ориентиром во всех текущих вопросах – политических и экономических, теоретических и тактических, агитационных и организационных. Ленин был единственным, кто совершил этот шаг по пути конкретизации марксизма, приобретшего отныне совершенно практический характер. Вот почему он является единственным по настоящее время теоретиком, выдвинутым освободительной борьбой пролетариата, такого же всемирно-исторического масштаба, как Маркс” [27].
По оценке Д.Лукача, “одна из плодотворных отличительных черт Ленина состоит в том, что он никогда не переставал теоретически учиться у действительности и в то же время всегда был готов практически действовать”. Работая над книгой “Государство и революция” после июльских событий 1917 года, В.И.Ленин не сумел завершить, по словам Д.Лукача, “намеченную им последнюю главу об опыте русских революций 1905 и 1917 годов: этого не позволило само развитие революции. И в послесловии Ленин написал: “...приятнее и полезнее “опыт революции” проделывать, чем о нем писать”. Это сказано с предельной искренностью... Образ Ленина, воплощающий в себе постоянную готовность к действию, представляет непреходящую ценность, являя собой исторически новый тип и пример правильного отношения к действительности” [там же, с. 141-142].
Буквально накануне Октября, а именно 10-14 сентября 1917 г. В.И.Ленин пишет работу “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”. Он ее начинает словами: “России грозит неминуемая катастрофа”. В этой ситуации В.И.Ленин отмечает полную бездеятельность Временного правительства. Надежды на него нет и быть не может, ибо оно проводит линию и политику реакционно-бюрократическую. Каков же выход из этого положения? Что делать? В.И.Ленин четко отвечает: это путь революционно-демократический. Надо добиваться развития “действительно революционной энергии всего народа”. Путь из создавшегося противоречия один – “быть революционным демократом на деле. Тогда нельзя бояться шагов к социализму”. Вот анализ и вывод, ответ революционера.
В работах западных социологов С.П.Хантингтона и Р.Х.Дикса дается классификация многообразного революционного опыта, накопленного в новейшей истории, типологизируются модели революций.
В соответствии с концепцией С.П.Хантингтона существуют “западный” и “восточный” типы революций. Первый включает в себя революции, которые происходят в политическом центре и не сопровождаются большим размахом народного движения. Только после борьбы за власть между умеренными и радикалами новый режим заметно укрепляет свои позиции, и революционный процесс перемещается в сельскую местность. В качестве примеров приводятся революции во Франции, Мексике, России. Для второго, “восточного” типа революции определяющим является характер режима, против которого ведется революционная борьба, а именно: колониально-административный или военная диктатура. Попытки сбросить подобный режим (как правило, имеющий сильную военную базу) обычно начинаются с затяжных партизанских действий в сельских местностях, и только на втором этапе революции массы захватывают центры.
Типология С.П.Хантингтона была расширена Р.Х.Диксом, который выделил в отдельный тип революции в странах Латинской Америки, в частности на Кубе и в Никарагуа. Там старые режимы были первоначально свергнуты умеренными силами и только в результате последующих военных действий у власти окончательно утверждаются радикалы, проводящие коренные изменения в классовой структуре общества. Таким образом, третий, “латиноамериканский” тип может быть описан как “политическая революция снизу, сменяющаяся социальной революцией сверху”. Рассматривая революции в различных странах, Р.X.Дикс констатировал значение “типа общества”, от которого зависит “аграрный” или “урбанистический” характер революции. Страны подразделяются на “традиционные” (с обширным аграрным сектором), “полусовременные” (с более высокой степенью урбанизации) и “современные”.
В последние десятилетия в западной научной и политической литературе широкое распространение и разработку получила концепция модернизации. Дословно это означает осовременивание, т.е. осуществление изменений в направлении и в сторону современных объективных требований общественного развития.
Популярность таких теорий объясняется тем, что это концепции именно эволюционного, реформистского общественного развития, а не скачкообразного, революционного. Основам и фундаментальным ценностям капиталистического, буржуазного общества они ничем не угрожают. Потому и поддерживаются правящими кругами этих стран.
Согласно большому знатоку теории и практики модернизации Ш.Эйзенштадту, модернизация представляет собой своеобразный “вызов”, на который каждое общество дает “ответ” в соответствии с принципами, структурами и символами, заложенными в его достоянии в результате длительного развития. По его словам, “социальные преобразования по-разному осуществляются в современных обществах и в обществах, вступивших на путь модернизации”. Эти “преобразования отличались значительным переплетением между переменами в тех или иных основополагающих нормах социального взаимодействия (принципы справедливого распределения, смысл институциональной деятельности, легитимизация социального порядка, установление границ общностей и символов принадлежности к ним), а также соединением этих перемен с изменением структуры доступа к власти, центру, его символам и формам легитимизации...
Толчок к модернизации, совместно с изменениями в основополагающих нормах социального взаимодействия и в политической сфере, производит... глубокие преобразования в символической и институциональной структурах общества...” [26, с. 261].
В последние годы многие российские исследователи подхватили и продолжили исследование теоретических проблем и практики модернизации применительно к современным российским условиям и условиям других стран [28].
В целом любые изменения – революционные, эволюционные, реформистские, в виде модернизации и т.д., когда они улучшают общественный организм или его отдельные сферы (а не наоборот), продвигают общественные явления вперед, от старого к новому и новейшему (а не вспять, назад, в прошлое), совершенствуют и обновляют общество, –такие разнообразные общественные изменения позитивны и работают на дело прогресса.