3. Главные опасности для социализма в субъективных, властных, бюрократических извращениях
.3. Главные опасности для социализма в субъективных, властных, бюрократических извращениях
Среди проявившихся в развитии социализма в XX веке отрицательных черт и тенденций выделим главные, представляющие наибольшую опасность для его развития тогда, ныне и в будущем.
1. Одна из главных опасностей – бездеятельность или недостаточно активная, вялая деятельность партийного и государственного руководства, лидеров страны по практическому разрешению назревших противоречий и особенно антагонизмов. По преодолению трудностей и конфликтов, быстрому исправлению допущенных ошибок, по недопущению кризисных ситуаций. В случае же кризисов – по быстрейшему преодолению их. Недопустима беспечность, связанная с обеспечением постоянной динамики социалистического развития, накапливания количественных и качественных изменений, осуществления в соответствии с назревшими потребностями серьезных реформ, революционных действий и поворотов ради обновления и подъема социализма.
В послеленинский период в СССР социалистическое развитие продолжало осуществляться через возникновение противоречий, появление трудностей, конфликтов, допущение ошибок и т.д. Это реальная жизнь социализма, как и любого общества. А вот отношение к этой общественной диалектике стало существенно меняться, и прежде всего со стороны И.В.Сталина.
Сосредоточившись на укреплении и расширении своей личной власти, И.В.Сталин стал пренебрегать проблемой разрешения противоречий, больше полагаясь на действия созданной им административно-командной системы, на жесткие, насильственные меры, вплоть до репрессий. Он не был таким диалектиком, народником, таким демократом, человечищем, как В.И.Ленин. Противоречия он больше подавлял, а не разрешал, загонял их вглубь, а то и вовсе не замечал, не обращал на них внимания, редко о них говорил, как и о конфликтах, ошибках. Богатейшее ленинское диалектическое наследие, богатейшие уроки ленинской диалектики развития социализма он свел до минимума, упростил до примитивнейшего, что соответствовало его уровню культуры и его пониманию.
Сталинский период развития социализма в СССР, продолжавшийся с конца 20-х годов до начала 1953 г., характеризуется в главном тем, что в общественном процессе диалектические начала саморазвития были подменены началами административно-командными, диктующими. Диалектика была заменена установками, задачами, объективные законы, выраженные в противоречиях и трудностях, объективные потребности – субъективизмом и волюнтаризмом. Слово вождя заменило научную истину, культ вождя – народность, а на место народовластия, власти народных Советов, демократии пришла фактическая диктатура.
Успехов в развитии страны в тот период, и огромных, всемирных успехов, было очень много, и они нарастали. Их творцом по-прежнему был народ, трудящиеся. Но обеспечивались они не диалектически обоснованным, народно-демократическим, творческо-самосозидательным путем, а в решающей степени путем волевым, беспрекословно-установочным, жесточайше организационным, командно-исполнительным. Путем, подчиняющим всю массу населения, трудящихся единой воле вождя (который и воспевался за это массой), не считающегося с какими-то там индивидуальными эмоциями, “слюнтявыми” гуманностями и слезливым человеколюбием. Недаром И.В.Сталин, понимая всю эту свою суть “руководства” страной, говорил своим соратникам (естественно, уступающим ему по его колоссальной воле, уму, политической опытности и ориентированности), что “без меня вы пропадете”, “без меня вы погубите страну”.
Он не учитывал и, видно, не допускал, что поднимать и обновлять страну и социализм нужно не его методами, а методами ленинскими: диалектикой реализации объективных потребностей социалистического прогресса путем субъективного направления на эти созидательные действия энергии и творчества народных масс, являющихся реальными хозяевами власти, собственности, своего труда и жизни.
В сталинский период сложилась та система многочисленных и острых противоречий, которая подтачивала общество изнутри, делала его неустойчивым, напряженным. Они не прорывались массово только из-за силовых методов правления И.В.Сталина. Но после него они существенно обострились и вызвали нарастание кризисных явлений в стране.
Прежде всего это основное противоречие – между производительными силами и производственными отношениями, носящими застарелый, консервативный, тормозящий прогресс характер. Хроническим было и главное противоречие между производством и распределением, когда последнее, нарушающее социалистический принцип оплаты по труду, не стимулировало инициативный и высокопроизводительный труд.
В обществе в целом (наряду с вышеупомянутым в экономике) главным являлось противоречие между единовластием вождя и трудящимися массами, народом, отчужденными в сталинский период от власти и от собственности, находящейся под контролем государственных структур. Причем это противоречие на базе отчужденности принимало характер антагонизма (власть и собственность “не мои”, они противостоят мне. Почему трудящиеся впоследствии – во время событий 1991 и 1993 гг. – так безучастно расстались с этой “не их” властью и “не их” собственностью).
Увеличивалось количество существенных ведущих противоречий. К давним – между промышленностью и сельским хозяйством, городом и деревней, людьми умственного и физического труда (которые в ленинский период начали преодолеваться, смягчаться) – добавились новые дисбалансы, диспропорции в развитии общественного организма в целом и народного хозяйства. Это противоречивое отставание социальной сферы от экономики, когда при В.И.Ленине было наоборот: экономика отставала от новых социалистических социальных отношений. Усилилось противоречие между производством и управлением, поскольку научное управление было подменено администрированием, идущим от установок И.В.Сталина, без которого не смели решить ни одного вопроса.
Характерно, что ВСНХ и вся сеть по стране советов народного хозяйства были ликвидированы по сталинскому указанию в январе 1932 г. Так же с конца 30-х годов была ликвидирована вся эффективная система научной организации труда, инициированная В.И.Лениным, и до середины 60-х гг. в стране ничего не было слышно о НОТ и передовых зарубежных достижениях в производстве и его организации.
В послесталинский период, охватывающий более 30-ти лет до начала пресловутой горбачевской “перестройки” в 1985 г., все отмеченные и другие противоречия так и оставались “главными тормозами”, “сдерживателями”, препятствиями успешного социалистического развития, поскольку они десятилетиями не разрешались, решительно не преодолевались из-за безответственности, бездарности, слабости находящихся вверху единовластных правителей в виде генеральных и первых секретарей партии. Никто из них не пошел на коренное практическое улучшение ситуации в стране путем решительного реформирования, обновления, революционного поворота, как делал В.И.Ленин, вводя нэп. Ленинские уроки, ленинский реальный опыт и глубочайшие теоретические разработки прошли мимо них, оказались невостребованными.
При Н.С.Хрущеве, Л.И.Брежневе в их “великие десятилетия” чуть ли не из года в год принимались решения о совершенствовании производственных отношений, о подъеме сельского хозяйства (в чем “отличился” и М.С.Горбачев как секретарь партии по сельскому хозяйству), об улучшении и совершенствовании системы управления народным хозяйством (причем некоторые такие решения назывались самыми кардинальными и окончательными), о совершенствовании социальной сферы, подъеме села и многие другие. Но это, говоря словами В.И.Ленина, были декларации и декреты, просто слова, а не реальные дела.
Главным практическим делом совершенствования и обновления социализма эти руководители не занимались. Не мог это сделать и больной К.У.Черненко. Настроенному на практические дела Ю.В.Андропову не повезло, он рано ушел из жизни. Единственную реальную хозяйственную и управленческую реформу 1965 г., которую удалось “пробить” талантливому премьеру А.Н.Косыгину и которая могла дать “новое дыхание” и новые стимулы для подъема производства и улучшения распределения, свели на нет и фактически похоронили партийные и хозяйственные бюрократы.
Одним словом, послеленинские руководители забыли главные уроки и главные требования к ним – быть социалистическими реформаторами и социалистическими революционерами. Просто умными и решительными социалистическими практиками. Как, например, Янош Кадар в Венгрии, Фидель Кастро на Кубе, Дэн Сяопин в Китае.
Бездеятельность и безответственность высших руководителей именно в СССР как лидирующей социалистической супердержаве привела к огромному упущению возможностей своевременного улучшения, совершенствования, обновления социализма как в самом СССР, так и в других социалистических странах. В годы после второй мировой войны и после исчезновения жесткого сталинского контроля над социалистическим развитием в мире потребности объективного роста, преодоления многих обострившихся противоречий и трудностей, исправления допущенных ошибок поставили в повестку дня главнейший вопрос: с социализмом не все ладно, в нем много упущено и много допущено негативных явлений, много искажений и отступлений в решающих социалистических основаниях и принципах, прежде всего в реальной принадлежности власти и собственности трудящимся, народу. Поэтому социализм в СССР и в других странах нуждается в существенных изменениях по линии его улучшения, обновления, совершенствования на подлинно социалистических основах и принципах с учетом современной реальности и конкретных условий в каждой стране.
Первые “звонки”, как я их называю, по неблагополучию дел в социализме прозвучали уже в 1948 г., когда руководитель Югославии И.Б.Тито провозгласил и начал осуществлять линию внедрения самоуправления рабочих, трудящихся на предприятиях, в хозяйственно-трудовых отношениях в стране. Идея эта была верная, соответствующая марксистско-ленинской теории и ленинской социалистической практике. Тито начал практически вводить то, что отсутствовало в практике СССР при И.В.Сталине, бросив тем самым ему упрек в игнорировании и забвении одного из важнейших ленинских заветов и уроков. Ответ И.В.Сталина был быстрым и жестоким: И.Б.Тито был объявлен ревизионистом и с ним началась жесточайшая борьба буквально на уничтожение.
Безнравственные, антиленинские, антисоциалистические, антигуманные действия И.В.Сталина по отношению к собрату по социализму и коммунистическому движению имели тяжелые последствия для будущих и необходимых попыток обогатить социалистическую практику, улучшить ее, сделать более демократичной, народной, гуманной, человеческой. К тому же были репрессированы деятели компартий социалистических стран, обвиненные в следовании “титоизму”.
Так был упущен и диктаторски заблокирован первый шанс последовать примеру самоуправления, и широко вводить и внедрять его, причем более эффективно, в экономическую и общественную жизнь СССР и других социалистических стран. Что касается Югославии, то там это реформирование не привело к реальному самоуправлению рабочих, трудящихся на предприятиях, а главным образом повысило самостоятельность директорского и управленческого корпуса.
После смерти И.В.Сталина накопившиеся, обострившиеся противоречия, проблемы и трудности требовали неотложных и существенных изменений в курсе общественного социалистического развития, внесения в него конкретных и результативных корректив. Г.М.Маленков, как глава советского правительства, повел уже с конца марта 1953 г. линию на устранение разрыва между развитием индустрии и сельского хозяйства, тяжелой и легкой промышленности в сторону усиления внимания к последней и к аграрному сектору, существенного расширения выпуска товаров острой необходимости, разнообразной потребительской продукции для населения. Одновременно он провел практические мероприятия по ограничению и свертыванию культа личности И.В.Сталина.
Это было использовано Н.С.Хрущевым для интриг против Г.М.Маленкова и травли его, в частности путем закрытых выступлений. Итогом чего стало снятие Г.М.Маленкова с постов, а главенствующую власть себе присвоил Н.С.Хрущев, чего он, собственно, и добивался. Так “демократично”, “коллегиально” и “по-товарищески” уже после И.В.Сталина стали “решаться” проблемы корректировки и улучшения путей развития социализма в СССР.
С 50-х годов “звонки” о серьезном неблагополучии в социалистическом развитии, о нарастании кризисных явлений стали настойчиво раздаваться в социалистических странах Восточной Европы, буквально перерастая в “набат” о необходимости проведения срочных существенных преобразований, реформирований в сторону улучшения и подъема социализма. Эти требования стали чаще раздаваться в Польше, затем в Венгрии, Чехословакии, отличающимися более продвинутыми демократическими традициями, гражданским самосознанием, опытом борьбы людей за свои права.
Основными были требования обеспечения демократии, народовластия, конкретно – участия рабочих, трудящихся в управлении предприятиями, самоуправлении через “рабочие советы”, контроля и распоряжения производственными, трудовыми, распределительными отношениями, чтобы добиться больше социальной справедливости и ликвидации, сокращения привилегий начальства. В Польше это выразилось в ряде острых конфликтных ситуаций, в Венгрии и Чехословакии – в массовых выступлениях трудящихся, населения (в том числе контрреволюционного характера), в событиях 1956 и 1968 гг.
Изначально их причиной было движение за обновление социализма, за избавление его от явных дефектов и деформаций. Подавление этих выступлений путем ввода советских войск (и других стран) в Венгрию и Чехословакию более или менее стабилизировало обстановку, но не разрешило назревших противоречий, трудностей, не сняло кризисных явлений, не улучшило сам социализм. Дальнейшее кризисное ухудшение обстановки привело к массовым выступлениям в Польше в 1980-198l гг. с лозунгами обновления социализма.
Во время данных событий руководителями партий и государства были выдвинуты лозунги, раскрывающие, какого качества социализм массы и руководители хотели бы видеть. Это “демократический социализм”, “гуманный социализм”, “социализм с человеческим лицом” и тому подобное обновленное социалистическое общество. Главными направлениями предлагаемых изменений были: демократизация; гуманизация, обеспечение прав и свобод; постановка в центр развития интересов народа, трудящихся, человека; самоуправление на всех уровнях, прежде всего непосредственно на предприятиях; устранение системы привилегий и социального паразитизма; гласность и полная информация; моральное обновление и оздоровление социально-духовных и нравственных отношений.
Принимая во внимание, что в данные здоровые в основе требования и выступления одновременно подключились (как всегда обычно бывает) внутренние контрреволюционные и внешние империалистические силы, все же следует признать, что их главным источником и причиной были собственные объективные и субъективные недостатки, изъяны, ошибки социализма. Недаром, говоря об уроках событий в Польше, Л.И.Брежнев сказал на ХХVI съезде КПСС в 1981 г., что необходимо “чутко прислушиваться к голосу масс, решительно бороться со всякими проявлениями бюрократизма, волюнтаризма, активно развивать социалистическую демократию, проводить взвешенную реалистическую политику во внешнеэкономических связях”.
Следовательно, в лагере социализма, и прежде всего в Европе, необходимо было срочно “чинить”, “ремонтировать”, реформировать социалистическую действительность, которая тогда обозначалась понятием “реальный социализм” (термин, инициированный Б.Н.Пономаревым). Тем более, что в советской научной литературе впервые в 1981 г. вице-президентом АН СССР П.Н.Федосеевым была сформулирована смелая и обоснованная позиция о том, что и в условиях социализма при конкретных обстоятельствах могут возникать антагонизмы, что до того времени напрочь отвергалось и исключалось. По его словам, “Нельзя, как показывает исторический опыт, исключать, что при определенных условиях – вследствие крупных и долгое время накапливающихся недостатков в организации хозяйственного и культурного строительства, в управлении общественными делами и т.д. – неантагонистические противоречия могут приобрести черты противоречий антагонистических” [47]. Я позже также писал, “что реально, практически наблюдаемые в развитии социалистических стран антагонистические противоречия или их элементы являются результатом складывающихся конкретных условий, приводящих к временному отклонению, к частичному расхождению с собственной внутренней природой социализма, с общими закономерностями его общественного развития” [48].
В те годы в мировом коммунистическом движении, прежде всего в Западной Европе, резко стало высказываться несогласие с тем “реальным” обликом, который имел социализм в СССР. Это проявилось в течении так называемого “еврокоммунизма” во Франции, Испании, Италии и других странах. Коммунисты и трудящиеся западноевропейских стран, добившиеся тяжелой борьбой многих завоеваний в демократических правах и свободах, не могли согласиться с их ограничениями в СССР и с таким ущербным образом “реального социализма”.
Они рисовали улучшенный, более возвышенный и привлекательный образ, как они говорили, собственных “цветов”, “моделей” и “вариантов” социализма. Главными его качественными дополнениями были: 1) подлинная демократия, 2) права и свободы человека, 3) многообразие и плюрализм мысли, слова и действия, 4) богатство и разнообразие, индивидуализированность материальной и духовной культуры, 5) в целом более высокое качество цивилизованности.
Со всем этим советское руководство обязано было считаться, обязано было показать пример решительного, революционного выхода из кризиса и деформаций, обновлять социализм у себя и поддержать все здоровые призывы и линии обновления в европейских и всех других социалистических странах. Разве было бы что-то плохое, если бы социализм действительно стал демократическим, гуманным, социализмом с человеческим лицом?! А с каким иным его хотели видеть? Это были, может быть, последние шансы, возможности практического обновления и подъема социализма. И эти шансы сознательно упускались.
Вот страшные уроки заскорузлости, косности, закостенелости, консерватизма, нерешительности, ограниченности тогдашнего советского руководства, да фактически и всего (кроме Ю.В.Андропова) в послевоенные годы.
Они не могли, не были в состоянии, да, видимо, и не хотели понять, что социализм – это революционно изменяющееся, революционно развивающееся общество, что постоянно подчеркивал В.И.Ленин и делал в своей практике, предупреждая в то же время о ненужности излишней революционности. Но возможности отсутствия вообще революционности в деле прогресса социализма, особенно при прохождении им новых и новых этапов общественного прогресса, он просто не допускал, исключал как антидиалектичность и практическую неспособность к руководству социалистическим развитием.
Советские лидеры, думая главным образом об удержании своей власти, слишком много говорили о “стабильности”, нажимали на сомнительные ценности “стабильности”, явно боясь нововведений, новаций, свежего ветра перемен, прогрессивных реформ и скачков. Привычная, “стабильная” обстановка их вполне устраивала. Но во вред социализму, прогрессу страны и историческим перспективам. А партия не обладала силой поправить или сменить таких руководителей.
В итоге вопиющих бездействий и бездеятельности партийно-государственного руководства перед лицом исторических требований социалистический общественный процесс был застопорен, практически стоял на месте, говоря словами В.И.Ленина, топтался на месте, а потому деформировался, наращивал свои недостатки.
Проводя линию “советоцентризма”, “кремлецентризма”, советские руководители не проводили реформы у себя и не поощряли их в братских социалистических странах Восточной Европы. Наоборот, подавляли там попытки к социалистическому обновлению. А ведь это создавало опасность слома самого социализма.
Если на место старого не приходит новое, то старое, отживающее начинает саморазрушаться. Это закон диалектики. Руководство СССР, как и руководство любой социалистической страны, не обеспечивающее динамизм общественных изменений и преобразований в соответствии с объективными потребностями, прорывающимися посредством острейших противоречий, антагонизмов, кризисов, спадов, деформаций, несет колоссальную ответственность за судьбы социализма.
2. Другая главная опасность: перерождение власти, отрыв ее от народа и превращение в единовластную, авторитарную, диктаторскую, замена власти для народа властью над народом. Как свидетельствует историческая практика, в досоциалистических эксплуататорских обществах противостояние власти и народа естественно, поскольку оно покоится на классовом, социальном антагонизме господствующих классов, устанавливающих свою власть, и угнетенных классах трудящихся. В самых развитых демократиях мера демократии определяется тем, сколько ее удалось отвоевать, завоевать трудящимися, всем населением в классовой борьбе. В лучшем случае буржуазная демократия выражает власть над народом в приукрашенных формах, а максимально, при социал-демократических правительствах, – что-то среднее между властью над народом и властью для народа. Вот почему класс капиталистической, империалистической олигархии не опасается за свое истинное господство, когда правительственным управлением занимаются социалисты, социал-демократы, левые лейбористы. Политический курс в главном остается тем же – буржуазным.
Капитализм часто устанавливает власть против народа, при этом в жесточайшей, диктаторской форме. Причем главными “специалистами” по установлению диктаторских режимов являются “демократические” США, создавшие кровавые диктатуры во многих странах Латинской Америки (Батиста на Кубе, Стресснер в Парагвае, Пиночет в Чили и т.д.), Азии (череда диктаторов в Южной Корее), Африки. В Европе это фашистский гитлеровский режим в Германии как крайнее порождение того же капитализма.
Одним словом, капитализм и диктатура, капитализм и фашизм – частое, обычное, естественное соединение и взаимодополнение.
Принципиально иное соотношение власти и народа должно быть при социализме. Социализм основывается на самовластии народа. К.Маркс это выразил словами “управление народа посредством самого народа” [1, т. 17, с. 350]. Социализм и последовательная демократия неразрывны, органично едины.
Реализуя это на практике в Советской России, В.И.Ленин подчеркивал, что новая советская власть держится “исключительно при помощи доверия огромной массы, исключительно тем, что привлекала самым широким и самым сильным образом всю массу к участию во власти... Это – власть, открытая для всех, делающая все на виду у массы, доступная массе, исходящая непосредственно от массы, прямой и непосредственный орган народной массы и ее воли” [2, т. 41, с. 381].
Реализацией творчества и потенций народа как субъекта власти в России явилось то, что именно он сам создал понятную каждому человеку форму народовластия – Советы. По словам В.И.Ленина, “если бы народное творчество революционных классов не создало Советов, то пролетарская революция была бы в России делом безнадежным ...” [2, т. 34, с. 305]. А так при В.И.Ленине народ через властные функции Советов сам творил и созидал социализм. Впервые в истории это была действительно власть народа, власть самого народа, воздействующего примера которой на мир так боялись империалисты и которую они с самого начала стремились разрушить или хотя бы максимально деформировать.
Возможную опасность деформирования советского народовластия, отрыва власти от народа увидел сам В.И.Ленин в последние годы своей деятельности.
В.И.Ленин в конце 1922 – начале 1923 гг. разработал три основные линии преобразований, которые должны были, по его замыслу, предотвратить возможность перерождения советской власти.
Первая линия – исключение преувеличения, абсолютизации роли одной властной личности – вождя, устанавливающего фактическое единовластие, авторитаризм, диктатуру. Эту опасность В.И Ленин увидел в лице И.В.Сталина. И.В.Сталин не был перемещен со своего поста генсека, как рекомендовал В.И.Ленин, и после В.И.Ленина хитрыми шагами, интригами (которые стали нормой послеленинского периода, главным методом прихода к власти), противопоставлениями своих соперников, затем прямыми репрессиями возвел свою власть в абсолют, в диктатуру. Слово его было единственным, непререкаемым, окончательным, неважно – ошибочным, губительным или разумным, оправданным.
Сталинская диктатура с ее беспрекословностью, всеподчинением, культом создала в социализме опаснейший прецедент абсолютизации властной роли личности, прямо противоположный ленинским методам и принципам, основывающимся на коллективности, коллегиальности, товариществе, открытости, честности, принципиальности, демократизме, гуманизме. Надо прямо признать, что сталинские методы явно импонировали послесталинским руководителям, в подавляющей части весьма посредственным. Ведь так легче, так удобнее: никто тебе не перечит, все поддакивают, воспевают, возвеличивают, и ты сам себе начинаешь нравиться. Так было с Н.С.Хрущевым, Л.И.Брежневым, К.У.Черненко, М.С.Горбачевым.
Оставшиеся в живых члены Политбюро нередко признаются, что их к этому вынуждала некая “партийная дисциплина”: мол, неудобно умалять престиж генсека, первого, спорить с ним, возражать ему. Чушь это и жалкая попытка оправдания собственной беспринципности и трусости.
Самая верная политика и личное поведение – принципиальное, честное, прямое, открытое. Так всегда поступал В.И.Ленин. Ведь ты несешь ответственность за большое общее дело, за страну, за социализм, а не просто за собственную шкуру, за карьеру. Карьеризм и шкурничество нанесли огромный вред делу социализма.
Вслед за СССР подмена первейшей и решающей роли народа в социалистическом развитии ролью отдельной личности стала повторяться во многих других социалистических странах, приводя к тому, что на место власти народа вставала власть одного лица. А это сразу создает опасность допущения грубейших ошибок и сбоев в развитии социализма. Во-первых, ошибки допускают как раз отдельные личности, а не народ, классы в целом. Во-вторых, проблема в том, какими качествами обладает правящее лицо. Гений ли это, как В.И.Ленин, большая личность революционера, как Фидель Кастро, умный и смелый реформатор, как Дэн Сяопин, талантливый практик и человек, как Янош Кадар, или это просто посредственность, случайное лицо, волей обстоятельств и собственными интригами пробившееся к власти. Тогда от него можно ожидать чего угодно, вплоть до величайшего в мировой истории предательства, которое совершил М.С.Горбачев, за что он будет навсегда заклеймён прогрессивными людьми и народами.
Гипертрофирование роли единоличной властной персоны стало сопровождаться соответственно неоправданным возвышением значения окружения лидера, прежде всего “серых кардиналов”, фактически определяющих политику сверху вместо бездарных лидеров. Еще одно – буквально позорное явление для руководства развитием социалистических стран, это беспрецедентная роль жен некоторых вождей, лидеров.
Два самых ярких примера – роль жены Мао Цзэдуна Цзян Цин, в том числе в организации и проведении “культурной революции” с 1966 г., избиении партийных кадров, в устранении крупнейших и заслуженных партийно-государственных руководителей. И роль жены М.С.Горбачева Раисы Максимовны – с неимоверными амбициями с постоянным вмешательством в дела мужа, с заискиванием перед богатым Западом, с боязнью, как бы мужу в политических делах не сделать чего-то лишнего, и лучше вообще ничего не делать, а выжидать. Это в огромной степени усиливало и без того нерешительную, трусливую, пресмыкательскую, предательскую сущность самого Михаила Сергеевича Горбачева.
Все это – позорнейшие метаморфозы зазнавшегося, самовозвеличенного, потерявшего ориентиры, а то и прямо переродившегося, разложившегося руководства, вознесенного стечением обстоятельств на вершину власти.
Вторая линия, предложенная В.И.Лениным для устранения только проявивших себя тогда опасностей, – предотвращение подмены государственной власти партийной, когда государственное научное и хозяйственное управление теряет самостоятельность и начинает выполнять главным образом партийные установки, от чего существенно страдает главное дело хозяйственно-экономического подъема социализма. В конце марта 1922 г. В.И Ленин писал, что “необходимо разграничить гораздо точнее функции партии (и Цека ее) и Соввласти; повысить ответственность и самостоятельность совработников и совучреждений, а за партией оставить общее руководство работой всех госорганов вместе, без теперешнего слишком частого, нерегулярного, часто мелкого вмешательства” [2, т. 45, с. 61]. Вот принципиальнейшее разграничение: государственная власть управляет страной, партия через коммунистов осуществляет общее руководство социалистическим развитием, не подменяя, не подчиняя и не подминая под себя государственную власть.
Но И.В.Сталин продолжал делать все наоборот: он всю власть через пост генсека, а затем и премьера сосредоточил в своих руках, государственные органы лишил самостоятельности и инициативы, разогнал ВСНХ и систему НОТ, в результате чего развитие социализма стало обеспечиваться главным оьразом не деятельностью компетентных и профессиональных государственных органов, а решениями и установками И.В.Сталина.
Самое поразительное, что и после И.В.Сталина никто из “новых” руководителей так и не вернулся к последним ленинским разработкам и предложениям, что намного подняло бы эффективность развития социализма в СССР. Даже Н.С.Хрущев, этот главный “разоблачитель” И.В.Сталина (а при И.В.Сталине его главнейший воспевала, предложивший на ХVI съезде партии к удивлению всех переименовать “марксизм-ленинизм” в “маркcизм-ленинизм-сталинизм”, на что И.В.Сталин не пошел), не стал отказываться от сталинского наследия подмены государства партией, ибо это его устраивало как первоначально первого секретаря партии в борьбе за личную власть. И это важнейшее ленинское требование последующие “ленинцы” не стали реализовывать.
Третья ленинская линия оберегания социализма от перерождения и деформации власти – усиление контроля за властью наверху снизу, со стороны рабоче-крестьянских масс, трудящихся, чтобы сохранить государственную и партийную власть народными, а не наднародными. В работе от января 1923 г. “Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложение ХII съезду партии)” В.И.Ленин высказал критику в адрес Наркомата рабоче-крестьянской инспекции (“Рабкрин”), которым до 1922 г. руководил И.В.Сталин. Рабкрин реальной инспекционной проверкой деятельности верхней власти не занимался, создавая лишь видимость работы (что стало потом частым правилом).
Чтобы взять под постоянный контроль со стороны рядовых трудящихся, народа высшую государственную (и партийную) власть, В.И.Ленин предложил реорганизовать Рабкрин и соединить его с Центральной контрольной комиссией партии в один мощный контролирующий орган со стороны рядовых рабочих, крестьян, интеллигентов, партийцев. Этот его важнейший совет также не был реализован.
В.И.Ленин всеми силами, будучи даже больным, боролся за сохранение и обеспечение власти трудящихся, народа, а И.В.Сталин шел своей противоположной дорогой установления собственного единовластия.
Все эти уроки о том, что не надо делать, а что надо делать, как избегать ошибок и деформаций, очень важны для понимания прошлого, настоящего и будущего социализма в мире.
3. Главная опасность: отрыв партийной верхушки от партийных масс, ликвидация контроля рядовых коммунистов за деятельностью партийных руководителей и партийной бюрократии, перерождение партийных лидеров и партийного аппарата, антидемократизация партии, выход на первый план вместо живых, творческих, самодеятельных общественных начал жесткой, регламентированной, бюрократической организационной структуры, идущей сверху, от единого лидера вниз, а не снизу вверх, разделение на две партии – партию масс и партию бюрократии. Данную опасность В.И.Ленин связывал с предыдущей опасностью перерождения партийной и государственной власти, и с одним и тем же лицом – И.В.Сталиным, занимавшим пост генсека партии.
В записках конца декабря 1922 г. В.И.Ленин предложил предстоящему XII съезду партии увеличить число членов Центрального Комитета партии на 50-100 человек, главным образом из числа рядовых рабочих (а также крестьян), рабочих с производства, которые не прошли советскую службу и у которых поэтому еще не “создались известные традиции и известные предубеждения, с которыми именно желательно бороться” (В.И.Ленин имел в виду прежде всего бюрократизм и приспособленчество к начальству).
Такое введение в состав ЦК значительной .части трудящихся из низов, по мысли В.И.Ленина, помогло бы решить целый ряд проблем. Это нужно “и для поднятия авторитета ЦК, и для серьезной работы по улучшению нашего аппарата, и для предотвращения того, чтобы конфликты небольших частей ЦК могли получить слишком непомерное значение для всех судеб партии”. “...Такие рабочие, присутствуя на всех заседаниях ЦК, на всех заседаниях Политбюро, читая все документы ЦК, могут составить кадр преданных сторонников советского строя, способных, во-первых, придать устойчивость самому ЦК, во-вторых, способных действительно работать над обновлением и улучшением аппарата” [2, т. 45, с. 343, 347, 348].
Эти ленинские сугубо демократические, партийно-народные рекомендации не были выполнены ни тогда, при И.В.Сталине, ни после него при всем его осуждении и поношении, ни в Коммунистической партии Российской Федерации. А ведь это действительно бы сохранило партию единой, боевой, революционной, партией “своей” для огромной массы трудящихся, которые бы и защищали ее как “свою” партию от разрушения ее М.С.Горбачевым, А.Н.Яковлевым, Б.Н.Ельциным.
Многие лучшие и важные партийные демократические и морально-нравственные традиции, существовавшие в период В.И.Ленина, были отброшены и забыты. Это партийный максимум получения заработной платы, это прикрепление партийных руководителей и работников аппарата к низовым партийным организациям на производстве, чтобы знать жизнь и запросы гущи масс, это периодичность проведения партийных съездов и партконференций, когда при В.И.Ленине съезды проводились каждый год, а то и по два в год, ибо нужно было всей партией совместно обсуждать сложнейшие диалектические проблемы социалистического строительства и совместно принимать решения. А не тогда проводить съезды, когда это решит вождь.
Что было характерно для бурной партийной демократической жизни в ленинский период – это равенство всех партийцев, независимо от постов: все на “ты”; это признание, что коммунист – самый передовой и честнейший боец, он там, где тяжелее всего, он пример и образец; личность в коммунисте только поощрялась, и личности были самые разнообразные, богатейшие. Они объединялись в одном общем деле и не подчинялись одному, не “съедали” один другого.
Сколько было любимцев у партийцев – очень много и разных. Практически в каждой партийной организации, особенно большой. Не было одного-единственного вождя, как началось со Сталина. В.И.Ленин больше уважался, наряду с многими другими вождями, и причиной этого была его гениальность и одновременно колоссальная простота, скромность и глубочайшая человечность. Это была сильнейшая массой и талантами, лидерами партия коммунистов, живущая и борющаяся воедино как сплоченнейшая когорта товарищей, готовых положить жизнь за великое дело освобождения человечества.
Светлые черты этого периода затем были обюрократизированы и в партии стало много просто носителей партийных билетов, с которыми потом горбачевцы и ельцинцы так легко расставались. А истоки расслоения партии и ее разделения на партийные низы и партийные верхи коренятся в невыполнении ленинских заветов и рекомендаций, которые касались именно судеб партии, что подчеркивал В.И.Ленин, чтобы сделать ее глубоко устойчивой на народно-демократических началах. Тогда партийная масса не была бы безучастной и пассивной в 1991 г., когда распускали “ту” партию верхушки, которая сама оторвалась от партийного большинства и от народа и во многом переродилась и деградировала.
Это печальные, трагичные, но справедливые уроки опыта развития КПСС. К сожалению, эти же “болячки” повторяются ныне в развитии КПРФ: отрыв верхушки от масс, бюрократизация, вождизм.
4. Другие главные враги и опасности, по В.И. Ленину, для развития и успехов социализма. В докладе “Новая экономическая политика и задачи политпросветов”, сделанном на II Всероссийском съезде политпросветов 17 октября 1921 г., В.И.Ленин специально выделил раздел под названием “Три главных врага”. Ими являются следующие. Первый враг –коммунистическое чванство, стремление все задачи решать “декретированием”, т.е. путем волевого воздействия, безапелляционных установок, часто не соответствующих объективным реалиям и требованиям. Такое чванство связано с показухой и парадностью. И эти “болезни” проявлялись затем, действительно, очень многие годы. Второй враг – безграмотность, ибо “безграмотный человек стоит вне политики... Без этого не может быть политики, без этого есть только слухи, сплетни, сказки, предрассудки, но не политика”. Третий враг – взятка. “Хуже будет от закона, если практически он будет применяться в условиях допустимости и распространенности взятки. При таких условиях нельзя делать никакой политики, здесь нет основного условия, чтобы можно было заняться политикой” [2, т. 44, с. 173-174].
Наряду с этим В.И.Ленин выделял ряд других опаснейших врагов для дела социализма. Главнейший из них – бюрократизм и бюрократия. Их негативная сущность заключается в отрыве должностных лиц, работников аппарата от масс, в превращении их в привилегированный слой, стоящий над народными массами [см. 2, т. 33, с. 115]. Характерной чертой их “деятельности” являются злоупотребления и волокита. Отношение к данному опасному социальному явлению В.И.Ленин сформулировал четко и кратко: “уничтожение бюрократии”, а главное средство для этого – “местное самоуправление...” [2, т. 33, с. 227].
Следующий враг и опасность: “...Безотчетность, бесконтрольность в деле производства и распределения продуктов есть гибель зачатков социализма, есть казнокрадство (ибо все имущество принадлежит казне, а казна – это и есть Советская власть, власть большинства трудящихся)...” [2, т. 36, с. 185]. Поэтому “учет и контроль – вот главное, что требуется для “налажения”, для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества” [2, т. 33, с. 101]. Нужно идти “от рабочего контроля к рабочему управлению производством”, “от рабочего контроля к рабочему управлению” [2, т. 37, с. 533, 534; т. 38, с. 196]. Широко практикуемые в ленинский период массовый учет и контроль трудящихся, рабочее управление и самоуправление были затем свернуты бюрократической машиной и сошли на нет.
Существенная опасность для успехов социалистического прогресса – социальный паразитизм, выражающийся в распространении спекуляции, жульничества, махинаций различного рода [2, т. 35, с. 203-204], коррупции, особенно характерной для бюрократии (здесь и взятка, и паразитизм). Социальный паразитизм в последующем, при отсутствии систематической борьбы с ним, массово проявился в теневых финансовых и хозяйственных операциях, тунеядстве и т.д.
Большую угрозу социализму несут, подчеркивал В.И.Ленин, “элементы разложения”, как он их называл: преступность, хулиганство и др. Он предупреждал, что “нужно время и нужна железная рука”, чтобы сладить с элементами разложения, которые показать себя “не могут иначе, как увеличением преступлений, хулиганства, подкупа, спекуляций, безобразий всякого рода”. Преступность вообще может погубить многие достижения и завоевания. “Не было ни одной великой революций в истории, когда бы народ инстинктивно не чувствовал этого и не проявлял спасительной твердости, расстреливая воров на месте преступления. Беда прежних революций состояла в том, что революционного энтузиазма масс, поддерживающего их напряженное состояние и дающего им силу применять беспощадное подавление элементов разложения, хватало не надолго” [2, т. 36, с. 195].
Насколько был прав и в этом В.И.Ленин. Преступность, “теневая экономика”, социальный паразитизм были пущены на самотек “демократической либерализацией” М.С.Горбачева, а при Б.Н.Ельцине, форсированно насаждающим капитализм, преступные и мафиозные кланы вообще подчинили себе значительную часть экономики, срослись с финансово-промышленной буржуазией и коррумпированной, продажной властью.
В качестве опасностей, наносящих ущерб социалистическому развитию В.И Ленин называл также синдикализм, сепаратизм, местничество и другие явления.
Многолетняя послеленинская социалистическая практика подтвердила, что наибольших успехов в подъеме и прогрессе добились те социалистические страны, которые вели решительную, подлинно революционную борьбу против всякого рода негативных, разложенческих, разрушительных общественных явлений и процессов.