2. Почему М.С.Горбачев развалил страну, кто он как деятель*
.2. Почему М.С.Горбачев развалил страну, кто он как деятель*
После общей эйфории первых лет перестройки, начавшейся в 1985 г., после провала “решающего” (как он был назван самим М.С.Горбачевым) третьего года XII пятилетки – 1988 года, когда были утеряны, упущены последние реальные возможности совершить экономический поворот к лучшему, в нашей стране, да и во многих зарубежных странах все чаще стали задаваться вопросом: почему М.С.Горбачев как лидер и руководитель страны проводит политику (на словах “революционную”, “радикальную”, “реформистскую”), ведущую к фактическому развалу страны, к утрате ею того реального могущественного экономического, культурного, социально-политического положения, которое она имела в предшествующие годы “застоя”, как они были названы горбачевской командой?
Такой вопрос был поставлен и известной американской политической и общественной деятельницей Джин Киркпатрик, бывшей до этого постоянным представителем США при ООН. В статье в газете “Вашингтон пост” от 13 февраля 1990 г., названной “Плохие новости? Что плохого в этом?”, она сослалась на высказывание ответственного представителя администрации Буша, заявившего: “Тяжело смотреть на Советский Союз после последних пяти лет и быть в связи с этим оптимистом о будущем Горбачева. Это почти все чистой воды плохие новости”. Дж.Киркпатрик не согласна с оценкой в качестве плохих таких новостей из СССР, как демонтаж диктатуры, ликвидация единственной европейской империи, разрешение в СССР множества партий и т.д. Это вовсе не плохие новости, заявляет она. Другое дело, если ответственный представитель имел в виду экономическую дезорганизацию, нехватку товаров, этнические волнения и нестабильность в Советском Союзе.
В этом отношении, писала Дж.Киркпатрик, совершенно ясно “что” случилось. Михаил Горбачев понял “необходимость трансформировать систему однопартийной диктатуры и ликвидировать последнюю мировую империю”. Понятно также “как” это было сделано . “Находясь во главе системы, Горбачев проводил политику ограничения в применении силы... Горбачев также использовал власть Генерального секретаря Коммунистической партии для того, чтобы изменить саму партию”.
Что менее ясно, писала Дж.Киркпатрик, так это “почему” все это было сделано. “Конечно, остается беспокойство о мотивах Горбачева и продолжает оставаться беспокойство о его уязвимости”. Так почему же все было сделано так М.С.Горбачевым с СССР?
Ревизионист ли он? Джин Киркпатрик нашла, по ее мнению, единственно правильный ответ на вопрос “почему это произошло”? Привожу полностью заключительную часть ее статьи. “Джошуа Муравчик предлагает наиболее правдоподобное объяснение идеологической эволюции самого Горбачева (это будет опубликовано в предстоящем номере “Америкэн Энтепрайз”). Этот политический ученый и аналитик доказывает, что развитие Горбачева аналогично в важнейших аспектах развитию других великих коммунистических диссидентов, таких, например, как югослав Милован Джилас.
На основе изучения произведений и речей Горбачева, Муравчик сделал обоснованное заключение, что, подобно Джиласу, Горбачев начал с выявления существенных расхождений между советской реальностью и марксистской теорией и двигался шаг за шагом от критики и отрицания сталинизма и брежневизма к постановке под сомнение и отвержению ключевых элементов самого ленинизма, включая доктрины об однопартийной диктатуре и демократическом централизме.
Я думаю, что Муравчик прав. Его объяснение соответствует фактам и срывает покров с тайны о том, как Горбачев, который казался таким верным марксистом-ленинцем, ушел столь далеко от идей диктатуры и в направлении к институтам и отношениям, базирующимся на согласии...
С политической точки зрения это свидетельство почти чистейшей воды хороших новостей”.
Познакомившись с этим заключением Джин Киркпатрик – Джошуа Муравчика о причинах разрушительной политики М.С.Горбачева в отношении страны, я испытал буквально шоковое состояние. В это трудно поверить, думал я, ибо это граничит с ренегатством и предательством. Ведь открыто он об этом сам не говорит (в отличие от его ближайших друзей и советчиков А.Н.Яковлева и Э.А.Шеварднадзе) и более того, настойчиво борется за сохранение за собой поста Генерального секретаря ЦК КПСС. У меня сложились и дополнительные объяснения того, почему М.С.Горбачев вел линию развала страны и сделал все это.
Дилетант, беспомощный теоретик, неспособный практик, беспринципный политик, но властолюбец. Необходимо учитывать такого рода объяснения наряду с приведенными чудовищными объяснениями с американской стороны. Изучая не только речи, писания, но и все действия, поведение, политику М.С.Горбачева за шесть последних лет, неумолимо приходишь к следующим главным выводам о причинах его парадоксальной, нормальному человеку непонятной политической “линии”.
Он очень слаб теоретически, фактически беспомощен в вопросах теории, хотя и любит ссылаться (с подачи помощников) на философию и диалектику. Практически он не опирается на данные общественных наук, наработанные в нашей стране, например по вопросам комплексного, системного развития общества, соединения в общественном развитии преемственности и новаторства, диалектики объективного и субъективного, в которой объективные требования и закономерности неумолимо пробивают себе дорогу, по проблемам возникновения и своевременного выявления и разрешения противоречий как источника подлинного движения вперед, по пути прогресса и многим другим. Только раз, в докладе “Живое творчество народа” (1984 г.), который ему готовила группа ученых, он поставил вопрос об основном противоречии развития советского общества и необходимости быстрейшего разрешения его как пути выхода из возникших тогда кризисных явлений. Больше он к этой проблеме не возвращался, а кризис разросся до катастрофических размеров. Все чаще его речи стали носить обыденный, теоретически бессодержательный, бездарный и просто бессмысленный характер, превращаясь в набор известных и избитых фраз, что стало предметом пародий, а фактически издевательств со стороны артистов эстрады.
Он очень слаб и как практик. Для практика, человека дела главным критерием являются реальные достижения, которые можно увидеть, просчитать, “прощупать”. А что у М.С.Горбачева? Гласность и демократия, на что он сам все время ссылается. Пусть так, но и они стали какие-то однобокие и уродливые. Но это очень мало для развития страны, которое всегда начинается с экономики.
Из прежних же заслуг в памяти остался, пожалуй, лишь “ипатовский метод” уборки урожая во время пребывания М.С.Горбачева в Ставрополье. Его работа в Москве с 1978 г. в качестве секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству (целых 7 лет по март 1985 г.) никаких лавров ему не принесла. Ничего существенно полезного для сельского хозяйства страны (а это наиболее “близкая” ему сфера) он не сделал. Уже это должно было бы очень настораживать партийное окружение по вопросу практических способностей М.С.Горбачева. Семь последующих лет полностью подтвердили практическое фиаско всей горбачевской политики для страны.
Политик без твердых убеждений, без четкой позиции по каждому вопросу (большому и малому), без ясной концепции и ориентиров, целей деятельности – ничто. Такой убежденности, целостности, позиционности, ясности, четкости, принципиальности никогда не просматривалось у М.С.Горбачева. Вместо этого за новаторство, радикализм, реформаторство выдавались следующие друг за другом метания, непоследовательности, шатания, уступки, отступления. Правда, они всегда оказывались в конце концов в одну и ту же сторону – в сторону от социализма и к капитализму. Это четко и ясно подметили Дж.Киркпатрик и Дж.Муравчик, сделавшие свои собственные выводы о причинах такой направленности горбачевских действий.
Причины слабой, низкой теоретичности, практичности, отсюда отсутствия серьезных убеждений и принципов, на мой взгляд, коренятся в существенных чертах партийного функционера худшего типа. Это такой “партработник”, который ни в чем не является профессионалом, у которого нет конкретной профессии, по которой бы он практически работал (особенно важна для партийного работника профессия управленца, менеджера). Но зато такой функционер может беспрерывно говорить, ставить задачи, выбрасывать лозунги (и тут же сам забывать о них), “озадачивать” людей, партию и народ (ни за что не отвечая), давать “ценные указания” (ЦУ), сменять одну проваленную “инициативу” и кампанию на другую, одним словом – “руководить”, “руководить”, “руководить”, создавая и имитируя видимость серьезной политической деятельности.
Давнишний исконный “принцип” выживания таких партийных (а в начале комсомольских) функционеров – “ничего не делать!” Чего-нибудь сделаешь – можешь ошибиться, а не сделаешь, что ж: поругают, да и простят. И другим удобно, и им не мешаешь, и они солиднее на таком фоне выглядят. Далеко не все, конечно, партийные руководители таковы. Есть среди них способнейшие, талантливые, убежденные, принципиальные, преданные партии и народу люди. Каждый проверяется в деле и на деле. Он на виду. В данном же случае мы применили к М.С.Горбачеву тот же критерий.
Из теоретико-практической собственной слабости и неопределенности вытекает неизбежная подверженность данного политика влиянию окружающих его людей: будь то супруги, ближайших влиятельных коллег, друзей, советчиков (особенно “архитектора” перестройки в лице неизменного А.Н.Яковлева) или философских и научных помощников, хитро навязывающих и нередко фактически диктующих этому несмелому, нерешительному, лавирующему, почти всего боящемуся политику свою линию поведения и действий.
Влияние может идти не только изнутри страны, но и извне. Причем основой этого при потере собственной социальной, политической, нравственной позиции в международных делах оказывается психология, обусловленная позицией сильного западного политика или богатого бизнесмена по отношению к слабому и заискивающему советскому деятелю, растратившему уважение к достоинствам и особенностям своего собственного народа. Американский экономист Мэтью Кэлишман в статьях в советской печати в 1990 г. указывал на своеобразный “комплекс неполноценности”, проявляющийся у многих советских руководителей и правительственных лиц. “Я уверен, что некоторых ваших официальных лиц встречи с крайне богатыми и влиятельными капиталистами Запада разят, как солнечный удар, охватывая благоговейным страхом... Находясь под этим ошеломляющим воздействием крупных капиталистов, ваши лидеры уже не способны были постичь одной простейшей вещи: что эти бизнесмены ратуют отнюдь не за благополучие Советского Союза, а за процветание своих собственных компаний и пайщиков”.
При всех отмеченных слабостях М.С.Горбачев оказался несомненно талантливым и в этом смысле сильным политиком в продвижении к властным позициям, в борьбе за власть и укрепление ee. Это своеобразное политическое искусство, и его у него не отнимешь. Сколько раз находясь, казалось бы, в безвыходном и в явно проигранном положении, он тем не менее не только удерживался у власти, но и чуть ли не укреплял свои властные позиции. Он чуть ли не постоянный политический победитель и чуть ли не единственно возможный политический лидер страны.
Противоречивость, непоследовательность, слабость внутренней и внешней политики и вместе с тем твердая линия на удержание, сохранение власти – вот противоречивый облик этого лидера. Этот его облик в последнее время стал все чаще разгадываться, распознаваться и освещаться в печати. Так А.Лапик в статье “Утраченные иллюзии” (“Московский комсомолец”, 20 февраля 1991 г., с. 2) писал, что после начала перестройки у людей было “первоначальное представление о Горбачеве как о политике, который хочет нам помочь и знает, как это сделать... Но становилось все хуже и хуже. И тогда родилась новая версия: Горбачев хочет, но не знает. Ему стали помогать чуть ли не всей страной, наперебой предлагая пути выхода из кризиса, проекты переустройства государственной жизни”. После этой первой эволюции общественного мнения о Горбачеве наступила и вторая: “мы начали сомневаться в нем по-настоящему. Почему он упорно ничего не хочет предпринимать? Или наши проблемы для него не самые главные? А что же главное?” И автор отвечает – “власть”. Так он и назвал свой третий раздел статьи: “Власть – не средство, она – цель”. По его мнению, для Горбачева “борьба за власть не только не закончена, напротив – вступает в новую стадию”.
Так что общественное мнение с точки зрения умения распознавать политических личностей – всеведуще. От него не скроешься.
Это человек слов, невыполненных, безответственных обещаний, а не дел. Это его главная черта и суть. Потому он и не был в состоянии преодолеть еще ранее сложившийся в партийном руководстве огромный разрыв между словом и делом, о котором он говорил на ХХVII съезде партии как о главной опасности. Более того, будучи сам человеком в основном говорящим, М.С.Горбачев усилил этот разрыв до предела, до абсолюта: сказанные им слова стали существовать, “жить” сами по себе, не воплощаясь в дела, в практику общественной жизни.
Отсюда – беспрерывное творчество слов, словообразований, словосочетаний: новое мышление, человеческий фактор, общечеловеческие ценности, перевал, прибавить в работе, “не заговорить” перестройку, не заболтать ее, человеческое измерение, “поезд перестройки” и многие другие.
Отсюда же, что самое печальное, – сведение деятельности М.С.Горбачева в основном к проведению одной словесной кампании за другой. Причем ни за одну такую общесоюзную (и чуть ли не общемировую) кампанию отчетов не делалось, итогов не подводилось. И до сих пор не ясно, дали ли они что-нибудь народу и стране или нет. В основном ничего не дали. Ибо если бы были хотя какие-нибудь результаты, о них немедленно раструбили бы на всю страну.
Итак, перечислим главные кампании, начиная с марта-апреля 1985 г., выдвигавшиеся М.С.Горбачевым как их главным автором и пропагандистом и составившие за прошедшие шесть лет словесную жизнь нашей страны и народа. Ускорение социально-экономического развития страны. С этого M.С.Горбачев начал перестройку. И оно нужно было стране. Но дел по ускорению сделано не было и о нем вскоре забыли. Интенсификация производства, научно-технический прогресс. Это первые три главные и взаимосвязанные задачи перестройки, превратившиеся в пустые кампании. В докладе 11 июня 1985 г. на совещании в ЦК КПСС М.С.Горбачев сказал: “Нам предстоит осуществить новую техническую реконструкцию народного хозяйства, качественно преобразовать материально-техническую базу общества. Решение этой задачи – дело безотлагательное, дело общепартийное и общенародное. И решить ее надо в кратчайший исторический срок, обеспечив выход страны на передовые рубежи в производительности труда и эффективности экономики. Воплотить намеченное можно только на пути интенсификации производства, на основе новейших достижений науки и техники” [50]. Все эти нужные по замыслу начинания, превратившись в очередные словесные кампании, были провалены.
Далее или параллельно шли кампании: госагропром, госприемка, обеспечение к 2000 году каждой семьи отдельной квартирой или домом, антиалкогольная кампания, человеческий фактор, кооперация, аренда, фермерство.
В 1991 году – рынок, разгосударствление, приватизация, как уже прямой путь к капитализации страны, к капитализму.
О каждой кампании говорилось, что это будет наше окончательное спасение, что именно это единственное средство (а этого никогда не может быть в силу комплексности и системности общества) повернет страну к лучшему, включит в лоно мировой цивилизации. Сколько было потрачено слов на уговоры, обещания, призывы к поддержке данной спасительной якобы кампании. А в результате – ничего, простой пшик, очередной блеф. Обман и оболванивание народа. Причем раз за разом, постоянно.
Это человек скоропалительных импровизаций, безосновательных экспериментов над страной и народом, имитации позитивных дел и деятельности, часто заведомо бесперспективных. Взять хотя бы Госагропром и Госприемку – эти детища М.С.Горбачева. Сколько он убеждал страну, что с помощью Госагропрома будут решены проблемы сельского хозяйства и снабжения населения продовольствием, а Госприемка обеспечит якобы выпуск качественной продукции на современном мировом уровне. Ни того, ни другого не подтвердилось. Между тем на службу госприемки, которая начала формироваться осенью 1986 г., ежегодно тратилось 330 млн. руб. Она тихо умерла в конце 1990 г. после четырех лет существования, будучи признанной экономистами и практиками как ошибочное мероприятие. Но громкого разговора о цене этой горбачевской ошибки не было, как и о других или позже проведенных и бесследно исчезнувших бесперспективных, бесполезных мероприятиях.
Самой главной имитацией и импровизацией созидательных дел, по нашему мнению, явилась сама горбачевская перестройка. История уже дала ей соответствующую оценку. Прежде всего совершенно ясно, что это была всего лишь масштабнейшая политическая авантюра, просто огромная политическая афера.
В силу чего горбачевская перестройка возникла и умерла всего лишь как имитация серьезного исторического дела, как непрекращающаяся серия своевольных и насильственных, все более реакционных и контрреволюционных по содержанию экспериментов над советским народом бездарных руководителей? В силу прежде всего следующих трех причин.
Во-первых, само понятие “перестройка” ненаучно. В обществе действуют законы эволюции, революции, трансформаций, преобразований, изменений или стагнации, кризиса, упадка, развала, отката назад. Слово “перестройка” ни о чем конкретно не говорит: из чего и во что перестраивать, от чего и к чему идти, что в конце концов получить. Поэтому, несомненно, оно и было выбрано М.С.Горбачевым.
И если большинство партийных и трудящихся, народных масс поверило, что перестройка нацелена на улучшение и совершенствование социализма (“больше социализма”), то противоположные социально-политические группы и силы использовали ее изначальную неопределенность для своевольной трактовки перестройки (чему ни М.С.Горбачев, ни его окружение не противодействовали) как перехода от социализма к капитализму, от одного социально-экономического и политического строя к другому. Одним словом, термин “перестройка” был подброшен фактически для замазывания и сокрытия реальных целей и замыслов того, что на самом деле имели в виду ее инициаторы.
Во-вторых, перестройка бессмысленна и пагубна, если она ставится главной целью сама по себе как процесс, как самоцель – то есть лишь бы перестраивать, чего-то и как-то перестраивать, ломать, разрушать, без плана, без замысла, без “царя в голове”. Тем самым субъективно и опасно подменяя конкретную стратегию, определенную нацеленность, объективную направленность всего общественного развития.
О неопределенности замысла перестройки и всей своей “политики” все время похвалялся сам М.С.Горбачев. В беседе в начале мая 1991 г. с Р.Мэрдоком, президентом крупнейшего международного концерна средств массовой информации “Ньюс корпорейшн”, М.С.Горбачев прямо признал: обрисовать в точности, что получится в результате перестройки, никто не может (ничего себе политик и стратег). Пo его словам, за шесть лет перестройка прошла несколько этапов – от раскованного великолепного взлета первоначальной открытости, когда все общество находилось в состоянии “братания”, к острейшему кризису, когда пришлось на деле прощаться со всем тем, к чему привыкли на протяжении долгих лет. Самый “интересный” период наступил тогда, когда оказались задетыми самые глубинные интересы. Проходим пик от одного состояния общества в другое. И людей лихорадит, их тревожит: что из всего этого выйдет, где окажемся, не будет ли еще хуже? Отсюда и напряженность, всякого рода вспышки, столкновения [51].
В.И.Ленин еще в 1921 г. разоблачил никчемность и бессмысленность всякого рода перестроек. По его словам, сказанным на IX Всероссийском съезде Советов, “у нас ужасно много охотников перестраивать на всяческий лад, и от этих перестроек получается такое бедствие, что я большего бедствия в своей жизни и не знал. О том, что у нас существуют недостатки в аппарате по организации масс, это я знаю превосходным образом и на всякие десять недостатков, которые любой мне из вас укажет, я сейчас же вам назову сотню добавочных. Но не в том дело, чтобы быстрой реорганизацией его улучшить, а дело в том, что нужно это политическое преобразование переварить, чтобы получить другой культурный экономический уровень. Вот в чем штука. Не перестраивать, а, наоборот, помочь надо исправить те многочисленные недостатки, которые имеются в советском строе и во всей системе управления, чтобы помочь десяткам и миллионам людей” [2, т. 44, с. 326-327].
Как видим, здесь предложена четкая и ясная программа действий: делать дело по исправлению реальной ситуации к лучшему, для чего прежде всего поднять массы людей и помочь им осознать суть общественных преобразований, и в результате получить качественно, культурно более высокий экономический уровень. Вот суть серьезных общественных преобразовательных действий, а не шумихи об очередной реорганизационной перестройке.
В-третьих, перестройка оказалась чистейшей имитацией деятельности, политическим блефом и обманом народа потому, что ни одна из ее главнейших созидательных задач, поставленных самим М.С.Горбачевым, не была выполнена. Полнее всего задачи перестройки были сформулированы М.С.Горбачевым на январском (1987 г.) Пленуме ЦК КПСС, посвященном перестройке кадровой политики партии. Там научно обстоятельно (на этот раз с помощью ученых) сформулированы шесть главных задач перестройки и дается их суммирование в обобщенном положении: “Конечная цель перестройки, думается, ясна – глубокое обновление всех сторон жизни страны, придание социализму самых современных форм общественной организации, наиболее полное раскрытие гуманистического характера нашего строя во всех его решающих аспектах – экономическом, социально-политическом и нравственном” [52].
Так вот: ни один из шести главных пунктов программы перестройки, как и их приведенное обобщение, которые торжественно провозгласил сам М.С.Горбачев, не были выполнены за эти годы. (Зачем же было торжественно провозглашать эту обманную программу? Если не можешь или не хочешь – лучше не провозглашай, не вводи в заблуждение народ, не обманывай его.)
М.С.Горбачев – человек элитарного, верхушечного, не народного склада. Он пришел с верха партийного аппарата, из чисто номенклатурной, замкнутой среды и так и остался наверху, в номенклатуре, оторванным от широкой массы трудящихся, от народных масс. Верно написал В.Легостаев, что “М.С.Горбачев не работал в крупных индустриальных центрах и потому, надо думать, не вполне представлял себе психологию многотысячных рабочих коллективов, их настроения, политические запросы. Его опыт сложился в основном в своеобразной атмосфере Ставропольского края, по преимуществу сельскохозяйственного, курортного и торгового, где население было достаточно зажиточным и, возможно, по-настоящему озабоченным проблемами предпринимательства” [54].
На самом деле все гораздо проще. Философ и писатель Александр Зиновьев говорил в интервью летом 1990 г., что на Западе Горбачева “стали раздувать до размеров величайшего политического деятеля XX века. Чепуха это! Такие вещи у меня всегда вызывают протест... Махинации Горбачева с президентством есть путь к сверхвласти, так же как было это во времена Сталина. Это общая закономерность... Вы думаете, все ваши ельцины, афанасьевы и прочие заинтересованы в истине? Они заинтересованы в том, чтобы получать аплодисменты на Западе, аплодисменты собравшейся толпы. Истина им недоступна, она им не нужна. Вы думаете, Горбачев, другие заинтересованы в истине? Они ее боятся. Истина – это чудовищная вещь, это большая ответственность. Такого интеллектуального идиотизма, какой сейчас в Советском Союзе, никогда в советской истории не было. Все стараются друг друга перещеголять. Никакое здравое слово в этой ситуации услышать невозможно, тем более основанное на каких-то научных соображениях, выводах” [54].
В конце концов М.С.Горбачев уже официально провозгласил “центризм” своей главной политикой, а лица из его партийного и государственного окружения, партийные институты наперебой, как и в самые застойные времена, стали “научно” и “теоретически” обосновывать необходимость именно данной “центристской” политики и линии.
Между тем безо всякого антигорбачевского умысла многие авторы и средства печати у нас и за рубежом довольно образно и хлестко вскрыли по существу отступническую, ренегатскую, предательскую суть такой центристской линии и “политики”, если постоянную сдачу позиций и отступничество можно называть политикой. Американский журнал “Тайм”, поместивший статью о М.С.Горбачеве 19 февраля 1990 г., раскрыл его кредо в следующей фразе под его портретом: “Его политическое искусство: делать достижение из непоследовательности”. По словам американского журналиста Д.Ремника, “советская внешняя политика при Президенте Михаиле Горбачеве представляет собой по сути продолжающуюся пять лет серию уступок, переоценок и отступлений, о которых Запад мог лишь мечтать во время ныне покойного лидера Леонида Брежнева” [57].
Горбачевскую непредсказуемость, головокружительные повороты в кардинальном изменении политического курса, предательские отступления и кульбиты могут быть продемонстрированы на следующем примере. 6 января 1989 г. на встрече с деятелями науки и культуры он “твердо” заявил: “В некоторых дискуссиях выдвигается вопрос о том, что для перестройки рамки социализма, мол, тесны. Исподволь подбрасывается мысль о политическом плюрализме, многопартийности и даже частной собственности. Говорят о якобы неспособности через перестройку раскрыть потенциал социализма. И в том и в другом случаях речь идет о неверии и в наш строй, и в наш народ, в партию, в наши социалистические институты” [58].
Красиво сказано! Вроде бы убежденно и непоколебимо. А что дальше? А через год сам М.С.Горбачев призывает всех пока что к “смешанному” социалистическо-капиталистическому обществу, открывает шлюзы для политического плюрализма и многопартийности, уговаривает даже о необходимости введения в стране частной собственности. Просто чудеса! Что это, говоря его же собственными словами, неверие в наш строй, в наш народ, в партию, в наши социалистические институты? Видимо, так. А проще всего, способность быстрого перевертывания и перекрашивания, сдачи позиций, открытого ренегатства ради спасения своей личной власти.
И эту “способность” М.С.Горбачева хорошо знают во всем мире и умело ею пользуются, особенно американцы. Недаром бывший президент США Р.Никсон, побывавший в СССР в апреле 1991 г., затем опубликовал в США статью “Сверхдержава перед пропастью” в журнале “Тайм”. Отметив, что СССР как “ядерная сверхдержава с экономикой третьего мира” уже не представляет угрозы для Запада, Р.Никсон подчеркнул главную, по его мнению, сторону М.С.Горбачева как политика: “Он показал прежде, что способен на 180-градусные повороты. Это тот же самый лидер, который провозглашал, что он никогда не позволит Восточной Германии присоединиться к Западной Германии, а объединенной Германии остаться в НАТО. Это тот же самый лидер, который громогласно заявлял, что он никогда не расстанется с монополией Коммунистической партии на власть в Советском Союзе. Нам остается надеяться, что сумеет сделать еще один поворот”.
Какой же и куда поворот? Что конкретно нужно было США от М.С.Горбачева, реформы которого, по словам Р.Никсона, в большой мере соответствуют национальным интересам США. А нужен, оказывается, “пустячок”: ввести частную собственность в СССР и таким путем капитализировать его и обеспечить переход его от социализма к капитализму. “Горбачев, по всей видимости, неспособен осознать, что нет промежуточного пути между коммунистической системой и рыночной экономикой и что не может быть успешного частного предпринимательства без частной собственности”. Но полагаясь на упомянутые “180-градусные повороты” М.С.Горбачева, Р.Никсон высказал мнение, что Горбачеву “еще не поздно вновь стать реформатором” [59].
Вы не ошиблись, мистер Никсон! Ваш совет принят, осознан и нужный новый политический поворот здесь уже сделан – к частной собственности посредством приватизации. Быть новатором, так новатором, реформатором, так реформатором. Почему же не сделать приятное, раз так просят! И главное – когда четко разъясняют, что и как надо сделать, от каких высказанных ранее идей отказаться, а какие “творчески”, “новаторски” и “реформаторски” пустить в оборот.
Вместе со всем этим это человек фанатической активности и цепкости в борьбе за власть, за удержание власти, за обеспечение своей карьеры. Его не обескураживают следующие друг за другом провалы провозглашенных им лозунгов, инициируемых кампаний, явное невыполнение им же всенародно данных обещаний целой стране, всему народу, от чего другой политик уже давно сгорел бы со стыда, открыто признал бы свою несостоятельность и поражение и честно ушел бы в отставку. Ничего подобного здесь не происходит.
Взять хотя бы следующее заявление и обязательство М.С.Горбачева в Политическом докладе ХХVII съезду КПСС 25 февраля 1986 г.: “Советские люди должны в короткие сроки почувствовать результаты общих усилий по кардинальному решению продовольственной проблемы, обеспечению потребностей в высококачественных товарах и услугах, улучшению медицинского обслуживания, жилищно-бытовых условий, охраны окружающей среды. Ускорение социально-экономического развития позволит внести весомый вклад в укрепление мирового социализма, поднимет на более высокую ступень сотрудничество с братскими странами” [60].
А заключительные слова в докладе на январском (l987 г.) Пленуме ЦК КПСС: “Мы хотим превратить нашу страну в образец высокоразвитого государства, в общество самой передовой экономики, самой широкой демократии, самой гуманной и высокой нравственности, где трудящийся человек чувствовал бы себя полноправным хозяином, мог пользоваться всеми благами материальной и духовной культуры, где надежно будущее его детей, где он располагал бы всем, что нужно для полнокровной, содержательной жизни. И чтобы даже скептики вынуждены были сказать: да, большевики все могут. Да, на их стороне правда. Да, социализм – это строй, служащий благу человека, его социальным и экономическим интересам, его духовному возвышению” [61].
He издевка ли это – причем умышленная издевка, над всеми коммунистами, трудящимися, народом страны, если ровно ничего из этого обещанного не делалось, не выполнялось. Да, несомненно, и не планировалось выполнять. А было сказано так, для красного словца, фактически для обмана и оболванивания людей, лишь бы благодаря этому держаться у власти. Это – пример полнейшей политической безответственности политика, стоящего во главе партии и страны.