ОБОЗНАЧЕНИЕ

ОБОЗНАЧЕНИЕ

Но  раз  уж  вы взяли эту книгу в руки, и начали ее читать, мне следует обозначить проблему, которая будет интересовать нас непосредственно, или, если честно сказать, которая будет  интересовать  меня. Проблема эта имеет самое непосредственное отношение к онтогенезу, и поэтому мы поговорим о нем несколько  ниже.  Проблема эта имеет также непосредственное отношение к личности человека, потому что речь пойдет об  онтогенезе  личности (назовем такой подход онтогенетической персонологией), и на это следует  обратить  особое внимание, так как традиционно принято говорить о развитии личности, а психология развития и онтогенетическая персонология – это, как вы скоро убедитесь,  настолько разные вещи, что есть повод об этом немного поговорить.

Разница  в  подходе  приведет нас в конце концов к неутешительным выводам, и я прямо скажу, что  отлично  понимаю:  книга эта нехорошая и в каком–то смысле недобрая. Подозреваю, что кому–то,  может быть, захочется даже обвинить автора в недостатке любви к человеку и веры в него.

Только следует заметить, что нелюбовь к человеку  –  это не перенос ницшеанского или шопенгауэровского мировоззрения в психологию. Нелюбовь к человеку  –  основа  и обязательное условие любой науки. Мартин Бубер – великий еврейский философ, говорил, что главное сущностное слово звучит как «Я–Ты». В этом  взаимоотношении исчезают все частности, и человек относится к человеку, взаимоотносится как к живой и непосредственно данной реальности. Я есть Ты, а Ты есть Я. Это отношение и есть любовь. Как только  Я начинаю рассматривать другого человека в совокупности составных частей, как только Я начинаю разлагать другого  человека  на сумму его характеристик и свойств, главное слово Я–Ты, основное сущностное отношение, любовь исчезает. Ты превращается в Оно, Он или Она. В отношениях Я–Оно, Я–Он, Я–Она  нет  любви. Но только на этих отношениях и строится вся наука. Принципиально  невозможно любить человека и одновременно изучать его. Поэтому любовь, равно как и вера, может быть в онтологическом плане и выше науки, может быть даже более необходима для человека, чем наука, но никогда и ни при  каких  условиях  несоединима  с ней.

Поэтому я не боюсь сказать, что эта книга написана без особой любви и уж тем более веры (что может быть страшнее для науки?). Поэтому я не боюсь также сказать, что эта книга не  нужна всем и ее вряд ли когда-нибудь будет ждать широкое признание.

Наука  уже  подвергла Человека трем страшным унижениям: она лишила его геоцентрической иллюзии и с помощью открытий Коперника, она лишила его Бога с помощью эволюционной теории  Дарвина, и  она  лишила его сознания с помощью теории Фрейда. Уже достаточное количество раз повязка была сорвана с глаз Человека,  но вновь и вновь он надевает ее, и теперь на этой повязке гуманистическая психология выводит новые красивые слова: Развитие Личности, Духовное Совершенствование, Творческая Жизнь.

Стоит  ли?  Стоит ли наносить новый удар? Стоит ли пытаться лишить человека будущего? Причем отнюдь не в атеистическом плане, не в смысле возможности только посюстороннего существования и невозможности загробной жизни. На современном этапе  развития науки создались все предпосылки для того, чтобы лишить будущего личность  человека.  Потому что миф о бесконечном развитии личности, миф о возможном для каждого человека творческом  самосовершенствовании, миф о беспредельных возможностях – вранье. Ничего  этого  нет.  Есть организм, есть онтогенетический процесс постепенного умирания, есть личность – биосоциальное  единство, и  нет, никаких оснований считать динамику развития личности отличной от общих закономерностей присущих  онтогенезу  индивида. Нормальный  процесс  инволюции и регресса личности начинается в 20 – 25 лет, процесс  этот  затрагивает  абсолютно  подавляющее число людей, живущих на Земле, и приводит к формированию примитивной  личности  с  постепенно нарастающим регрессом личности, духовным несовершенством и творческой импотенцией.

Стоит ли говорить об этом вслух? Я не знаю. Но склоняюсь  к тому, что об этом не следует говорить громко на открытых площадях и при большом скоплении народа.

Существует  история  про  одного раввина, который стал настолько мудр, что почувствовал в себе способность написать книгу о  Человеке в целом, но не стал ее писать. Я понимаю, почему он не стал этого делать. Но сам не могу удержаться  от  искушения. Видимо, потому что я только умен, а не мудр, как он. Потому что я  остаюсь один, и экзистенциальное отчаяние заставляет меня зло смеяться. Я знаю, что не одинок в своем миросозерцании, но  это не  избавляет меня от одиночества, так как все мы не нужны друг другу.  Кьеркегор  когда–то называл нас эстетиками и осуждал за аморальность и асоциальность.