1

1

Персонологический подход впервые был предложен американским психологом Джеймсом (1842 – 1910), который вычленил в личности четыре формы Я (Self): чистую, духовную, материальную и  социальную. Подход Джеймса отличался известной новизной. Он  первый разработал дифференцированную надиндивидуальную модель личности. Он подробно описал материальное Я, в которое включил тело, имущество и одежду, социальное  Я  с  его  притязаниями на престиж, дружбу, положительную оценку со стороны других, духовное Я с его процессами сознания, психическими способностями и чистое Я, или чувство личной идентичности. Основы персонологии, или персонологической психологии, как особой дисциплины, предметом которой служит персона как  живая, индивидуальная, уникальная (eigenartige) целостность, были заложены немецким психологом В. Штерном (1871 – 1938).  Персонология,  по  Штерну,  должна  стать  основой всех наук о человеке, включая биологию, физиологию и медицину. По его мнению персоне свойственна психофизическая «нейтральность», то есть, психическое и органическое в ней должно трактоваться не как разные сущности,  а  как  различные стороны и проявления одного и того же начала (99).

Б. Г. Ананьев предлагал назвать раздел психологии, объединяющий в себе возрастную психофизиологию и генетическую персонологию, онтопсихологией. Предметом онтопсихологии, по его мнению, должны были явиться взаимосвязи между индивидуальным  онтогенезом  и личностным жизненным путем, взаимосвязи, которые определяют главные закономерности целостного индивидуального развития человека. «История личности и субъекта деятельности развертывается в реальном пространстве и времени онтогенеза и в известной мере им определяется» (7). Ананьев в своих исследованиях пытался не только реально увязать личностное и индивидуальное  бытие человека,  но  и, как можно заметить из его высказываний, полагал, что именно индивидуальные, биологические факторы  детерминируют «историю личности».

Самое большое, что могла себе позволить отечественная  психология того периода, это мимолетное упоминание о том, что личностное бытие в какой–то степени зависит и от биологических факторов. «Известна враждебность значительной  части  советских социологов,  психологов и педагогов к признанию фундаментальной роли генотипа в личностной индивидуальности» – писал во введении к своей книге «Генетика этики и эстетики» классик отечественной генетики В.П.Эфроимсон (127).  Его  работа увидела  свет лишь в 1995 году, а в 80-х годах автору отказали даже в депонировании монографии, сославшись на цитированные в книге стихи запрещенного в то время Николая Гумилева. В. С. Мерлин в тот же период высказывал «смелую» точку зрения, что темперамент скорее всего не поддается воспитанию, как это считают многие советские психологи, что в этом  есть  некий перегиб,  а другой авторитет советской психологии А. В. Запорожец лишь позволял себе заметить, что: «признание детерминированности психического развития условиями жизни и воспитании не отрицает особой логики этого развития, наличия в нем  определенного самодвижения» (53).      

В  этих высказываниях, как можно видеть, биологический фактор полностью не отрицается, однако ясно указывается, что  первично,  а что вторично. Социальные факторы (условия жизни, воспитание) – детерминаторы, а онтогенезу отводится роль  «определенного самодвижения».

Б. Г. Ананьев – один из первых уделил основное внимание онтогенетической обусловленности личностной динамики. «Возрастные изменения в динамике жизненного цикла содержат в себе оба  параметра  времени  – длительность бытия и временную последовательность смены фаз. В современной возрастной психологии далеко  не всегда  учитывается  эта взаимосвязь параметров времени. Широко распространенные в ней принципы конструирования возрастных симптомокомплексов, относящихся к отдельному периоду  человеческой жизни,  представляют  собой  абстрагирование от целостного хода исторического развития с его «стрелой времени»  и  своего  рода консервацию  в статических показателях динамики возрастных преобразований» (7).

Именно  поэтому у Ананьева были все основания рассматривать онтопсихологию как новое направление в исследовании  человеческой  индивидуальности  и онтопсихологический подход открывал совершенно новые горизонты для психофизиологических,  нейрофизиологических, нейропсихологических исследований в нашей стране.

Однако в то время как работы нашего соотечественника не получили широкого признания, в настоящее  время  в  России  имеет значительное распространение онтопсихологическая теория Антонио Менегетти,  который  использует  в своих работах тот же термин, что и предложенный много ранее Ананьевым.                              

При этом Антонио Менегетти и его трактовка  онтопсихологии, не только не имеют ничего общего с теорией Ананьева, но и  находятся, можно сказать, по разные стороны баррикад.

Если  Ананьев  надеялся  своим онтопсихологическим подходом сконцентрировать внимание исследователей на индивидуальной  онтогенетической  обусловленности личностного бытия, то Менегетти провозглашает, что «онтопсихология является актуализацией  четвертой силы в психологии, которую предвидел Маслоу» (191). Ни для кого не секрет, что Маслоу, равно как и Роджерс являются основоположниками гуманистической психологии и гуманистического подхода  к личности, который не просто не учитывает биологические факторы в личности, но и активно игнорирует их. Именно гуманистическую психологию принято именовать  третьей волной в психологии, в связи с чем Менегетти рассматривает  свою  теорию как  четвертую  волну,  которая позволит всему человечеству «от собственного духовного мира» перейти «к  духовному  миру  всего сущего,  ибо  свой  духовный мир – это духовный мир Вселенной». Каким образом возможен подобный переход? Очень простым: «с помощью экстрасенсорного восприятия осуществляется подготовка к онтической интуиции» (191).

В связи с невозможностью использовать термин Ананьева  «онтопсихология» направление в психологии, занимающееся изучением индивидуальной, биологической, онтогенетической обусловленности динамики личностного бытия я  обозначил  как  «онтогенетическая персонология»,  но  при этом нужно не забывать, что онтогенетическая персонология имеет в своей основе онтопсихологию  Ананьева в узком понимании этого термина и динамическую психологию в широком.

Учение о личности (персонология) всегда привлекало внимание клиницистов–психиатров: В. М. Бехтерева, Е. С. Авербуха, А. Д. Зурабашвили, В. Н. Мясищева – сотоварища Б. Г. Ананьева по научной школе В. М. Бехтерева. В. М. Бехтерев был одним из первых российских психиатров, который стал рассматривать личность  как  биосоциальное единство. Его идеи нашли блестящее воплощение в работе его ученика В. Н. Мясищева «Личность и неврозы». Одной из  основных проблем, над которой Мясищев работал в последние годы своей научной  деятельности,  являлась  проблема  нормы и патологии в личности, и, в частности, одна из самых больших проблем, по его мнению, заключалась в том, что организм и личность в своем многообразии проявлений и характеристик  развиваются  гетерохронно (91). Однако развитие отечественной персонологии и патоперсонологии  долгие  годы  происходило практически в полном отрыве от достижений зарубежной психологии и психиатрии. Результаты персонологических исследований Фрейда, Адлера, Юнга, Хорни не учитывались, а если и учитывались, то  лишь  в  негативном плане. Нужны годы, чтобы выросло новое поколение молодых ученых с более широким кругозором. Именно перед ними может быть поставлена задача выдвижения отечественной  российской  науки на  мировой уровень. Попытка «омоложения» отечественных мастодонтов от психологии, производимая в рамках программы «Обновление гуманитарного образования в России» ничего кроме улыбки сожаления не вызывает. Смешно читать, когда «авторы, учитывая допущенную ими прежде односторонность», находят «необходимым уделить специальное внимание оценке тех деформаций» (99), которые претерпела не наука, как  они  скромно  указывают  (А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский, 1994), а они сами под давлением идеологических установок и запретов (наука деформации не подлежит – она  просто  перестает  в этом случае быть наукой).

Огромная заслуга Фрейда заключается не только в том, что он обратил внимание на бессознательные  стороны  психической  деятельности, но и в том, что он одним из первых стал пользоваться динамическими моделями для объяснения психологических и психопатологических  феноменов. Brierley, как можно более обобщенно определяя общую теорию психоанализа, писал, что  психоанализ  – «есть  психология психических процессов и их организации. В такой психологии психика перестает  быть  статической  структурой или  чем–то  вещественным и становиться динамической сущностью, тем, что объединяет действия и последовательность адаптационных реакций» (206).

Возрастная психология, на словах признавая, а на деле отказываясь признавать биологический базис личности, зашла в тупик. «Богатство эмпирических исследований  в  возрастной  психологии само по себе не могло обеспечить интегрирования представлений о личности как некотором едином целом, как системном и социальном  качестве  индивида» (99). Еще более откровенно обрисовал ситуацию известный ученый П. В. Симонов: «Отступая  от  преследующих его по пятам смежных дисциплин – нейрофизиологии, этологии, антропологии,  социологии  и т.п., психолог в определенный момент оказывается на территории, где чувствует себя недосягаемым  для представителей  этих отраслей знания. С облегчением он осматривается вокруг и обнаруживает, что  находится  на  территории... искусства» (111).

Просто  становится  жалко  бедного «психолога», которого со всех сторон теснят «злые» нейрофизиологи, этологи и социологи и которому приходится просить политического убежища у искусства.  

На почве возрастной психологии (материалистической по своей идее) в настоящее время пышным цветом взошла гуманистическая психология  (о  которой  мы  уже писали), персонализм – учение, рассматривающее личность, как первичную субстанцию с безграничными потенциями, стремлением к самотрансценденции и  самоактуализации.

В то время как нейрофизиологи и нейропсихологи однозначно указывают, что такие энергозависимые характеристики деятельности  центральной  нервной  системы как активность, пластичность, переключаемость  подчинены  общебиологическим  онтогенетическим законам, психология личности в лице гуманистической психологии и персонализма пытается всеми средствами сохранить дуалистические принципы, пытается разорвать связи между физиологией и психологией.

Этим тенденциям по мере сил всегда противостоял  не  только Ананьев, но специалист по  детской  и  возрастной психологии С. Лейтес, в этом направлении вела свои исследования Равич–Щербо, этим вопросам в определенной степени посвящена «специальная теория индивидуальности», разрабатываемая в Институте психологии РАН коллективом под  руководством  В. М. Русалова,  в этом направлении работает в рамках своей теории метаиндивидуальности Л. Я. Дорфман.

Но, в целом, больше не психологи, а физиологи, со своей стороны начинают исследования биологического базиса личности  в рамках  дифференциальной  психофизиологии, стараясь понять «как происходит взаимопроникновение и взаимообуславливание  биологических и социальных свойств в человеке». Конкретная задача психофизиологии  формулируется  как «вскрытие объективных биологических оснований психологического уровня индивидуальности человека».

Однако, даже этими авторами, которые признают в психической сфере особый пласт свойств, характеризующих формально–динамический аспект деятельности  и  поведения  человека,  отрицается взаимозависимость между динамическими, энергетическими и содержательными сторонами психики. Они указывают, что формально–динамический аспект «принципиально  отличается от содержательной стороны психики тем, что формируется в результате «системного обобщения» психофизиологических компонентов  деятельности  независимо от ее конкретных мотивов, целей и способов за счет постоянства врожденных  индивидуально  устойчивых  свойств всех биологических подсистем организма». А попытки установить корреляции между биологическими свойствами и содержательными характеристиками личности представляются беспочвенными.

Основной  задачей  онтогенетической персонологии, в отличие от дифференциальной психофизиологии, является не столько попытка  с  помощью современных методов исследования нейрофизиологических и нейрохимических процессов, вычленить специфические индивидуальные паттерны функционирования центральной нервной системы, сколько изучение онтогенетической обусловленности динамики личностного бытия, изменений когнитивных функций, сознания  и самосознания в процессе индивидуального созревания и инволюции, и  более  того, изучение зависимости структуры психических процессов от динамических и энергетических уровней нейрофизиологических процессов.

С  нашей точки зрения между динамическими и содержательными аспектами  психической  деятельности  имеется достаточно тесная связь и взаимозависимость: такая что, зная динамику и энергетику функционирования мозга, можно в определенной степени  судить о содержательной стороне психики и наоборот.