4

4

Я уже упоминал, что исследования, приведшие к выделению самостоятельного раздела психологии  –  психологии  креативности, проводились не только профессиональными психологами. Проблемам креативной и творческой деятельности уделялось большое внимание в работах многих философов, социологов, искусствоведов, писателей, как одному из аспектов гениальности.

Само понятие гениальности существует  тысячелетия.  Философы античности  понимали  гениальность как нечеловеческое качество, как божественную одаренность (от латинского «genius» –  «дух»), а гения – как человеческое воплощение этой божественной силы.

Понятие гения стало привычным и общераспространенным в эпоху  Возрождения.  Немецкий музыкальный теоретик Глареан (1488 – 1563) один из разделов в своем сочинении назвал «О гении композитора» (36) Понятие гения далее распространилось и  на  другие области: религиозную, научную, политическую, военную). Длительное  время существовали разногласия по поводу того, в каких областях человеческой деятельности  возможно  применение  понятия гениальности.  Кант считал, что гений, как явление мистическое, не поддающееся ни объяснению, ни овладению, возможен  только  в сфере искусства, поскольку только здесь свободная игра художественного духа, сверхчувственного и непостижимого, порождает гениев.  В отличие от искусства науки основаны на передаче и проверке опыта и достижений, на повторяемости результатов, поэтому творцы науки, даже выдающиеся, не имеют права называться гениями. Гегель также отрицал не только понятие научной  гениальности, но и понятие научный талант.

По мнению Дугласа, культ гения, возникший в эпоху Возрождения и проявлению которого способствовала деятельность таких титанов, как Леонардо да Винчи, в период романтизма достиг своего апогея, и к настоящему моменту практически изжил себя (145).

Были попытки более рационалистического объяснения этого феномена, приводившие к излишне смелым заявлениям, что  «гениальность спит в каждом человеке» и попытки вообще отрицать феномен гениальности как уникального явления.

Немецкий просветитель Лихтенберг писал, что «каждый человек может быть гениальным по крайней мере раз в год», а Дуглас  утверждал, что для того, чтобы стать гениальным, необходимо всего две вещи: умение трудиться и бить в одну точку.

Известный историк науки Поль де Крюи писал, что «титул  гения  раздают  с  легкостью  биографы, слишком ленивые для того, чтобы выяснить обычные свойства ума и характера, которые в соединении с удачей или случайностью сделали необычными  этих людей» (37) и поэтому он считал необходимым избегать термина «гений» как неудачного.

В литературе о гениальности к настоящему времени выкристаллизовались два направления: элитарное, рассматривающее гениальности как уникальный феномен,  и  эгалитарное,  рассматривающее гениальность как сочетание обычной работоспособности и удачи.

Большое хождение имеет представление о гениях, как квинтэссенции человеческой популяции. Овчаренко Н. В. в монографии «Гений в искусстве и науке» пишет, что творчество гениев – вершина достижений  мировой культуры, по их идеям, произведениям и поступкам мы можем, якобы, судить о том, к  чему  стремились  люди той  или иной эпохи, каким было их мировоззрение, что представляли собой их цели, идеалы, вкусы, нравственный мир (37).

Этот  принцип был обозначен Гюставом Лебоном в работе «Психология народов и масс» как закон пирамиды. Цивилизованный  народ Лебон  рассматривает как своего рода пирамиду со ступенями, основание которой занято темными массами населения, средние  ступени  – образованными слоями и высшие ступени, т.е. вершина пирамиды, – небольшим отрядом  ученых,  изобретателей,  артистов, писателей  –  «очень  ничтожной группой в сравнении с остальной частью населения» (179). Но, в отличие от многих до него и после  него  существовавших  взглядов на эту вершину, как на некую квинтэссенцию, благородный и прекрасный цвет человечества,  Лебон замечательно подметил, что большие интеллектуальные превосходства являются «ботаническими уродливостями» нежизнеспособными сами по себе.

«В действительности  верхушка социальной пирамиды, – пишет он, – может существовать только под условием постоянного заимствования  своих  продуктивных сил у элементов, помещающихся под нею. Если собрать на уединенном острове всех индивидов, составляющих этот цвет, то можно образовать путем их скрещиваний  расу, пораженную всевозможными формами вырождения и, следовательно, осужденную на скорое исчезновение» (179). Столь зрелый подход  отнюдь  не характерен для большинства философов и социологов.

Бертран Рассел писал, что если бы в XVII веке сто выдающихся  личностей  погибли бы в детстве, то современный мир не стал бы таким, каков он есть. «Если творческая потенция  всего  лишь ста  человек имеет такое значение для мировой истории, то можно представить  себе,  –  продолжает его мысль Вайнцвейг,  – какое прекрасное будущее ждало бы нас, если бы целый миллиард личностей стал обладателем полноценного образования и свободы,  чтобы получить  возможность  самовыражения и развития своих природных способностей» (214). Да уж, можно представить. Подход, конечно, совершенно детский – из области детских  фантазий:  как  хорошо было  бы, если бы съесть целую тонну мороженого и сто килограмм конфет. Миллиард выдающихся личностей! Человечество  не  смогло бы пристроить и миллион подобных экземпляров.

Все эти идеи выходят из старой теории общественной  статики и  динамики  Г. Тарда, согласно которой прогресс складывается из изобретений гениальных людей и подражаний бездумной массы. Сюда же можно отнести некоторые идеи Штирнера об единственном, Ницше – о сверхчеловеке, Шпенглера – о цезаризме, Дьюи –  об  избранных,  Богардуса  –  о лидерстве, Гука – о героях, Гумилева – об апоссионариях и т.п.

Все исследователи гениальности со своей стороны, равно  как и психологи со своей, неоднократно пытались не только каузально объяснить  природу  гениальности,  но и описать ее обязательные атрибутивные свойства. При этом большинство исследователей быстро отошли от шопенгауэровского  определения  гениальности  как ненормального избытка интеллекта.

Были описаны такие характеристики гениев, как их  необычайная  продуктивность, взаимосвязь в их творчестве большого количества проблем, и огромное количество идей,  вытекающее  из  их работ.

Дж. Холтон, изучив материалы о личности и деятельности Эйнштейна,  сформулировал пять особенностей гениального ученого: 1) глубина постижения научных проблем; 2)  необыкновенная  ясность мысли,  проявляющаяся в четкости постановки научных проблем и в простоте «мысленных  экспериментов»;  3)  феноменальное  умение уловить  почти незаметные значимые сигналы на фоне «шума» в любой экспериментальной ситуации; 4) настойчивость, энергия, полная самоотдача и абсолютная вовлеченность в излюбленную область науки; 5) умение создать вокруг  себя  своеобразную  атмосферу, которую трудно описать (37).

Психологи Чикагского университета Г. Уолберг, С.Рашер и Дж. Пакерсон выявили у самых выдающихся людей мира (Леонардо да Винчи, Рембрандт, Галилей, Ньютон,  Гегель,  Наполеон,  Дарвин  и другие)  четыре основных характеристики: высокий интеллект, любознательность, склонность задавать много вопросов и стремление выделиться; далее: раннее созревание; далее: настойчивость, силу воли и стремление к высоким достижениям; и последнее: большинство из них были усердными тружениками, хорошо переносили  одиночество и отличались твердостью.

Более  поздние исследования не только известных людей прошлого, но и современников (Ганди, Хемингуэя, Термана, Джефферсона, Вашингтона, Кинга, Линкольна, Модильяни)  дали  схожие  результаты:

1)  Раннее овладение знаниями в избранной специальности или в искусстве.

2) Проявление высокого интеллекта, способности мыслить, хорошая память в раннем детстве.

3) Энергичность, быстрое продвижение, увлеченность учебой и трудом.

4) Ярко выраженная независимость, предпочтение  работать  в одиночку, индивидуализм.

5) Чувство самосознания, творческой силы и умение контролировать себя.

6)  Стремление  контактировать  с  одаренными  юношами  или взрослыми.

7) Повышенная реакция на детали, образцы и  другие  явления внешнего мира.

8)  Извлечение  пользы из быстрого накапливаемого художественного или интеллектуального опыта (37).

В  целом исследования гениальности как самостоятельного феномена  представляют  для психологии креативности большой интерес, поскольку затрагивают огромный спектр вопросов  и  в  этих исследованиях  накоплен  огромный  фактический и биографический материал. Не останавливаясь подробно на этой группе  исследований, можно рекомендовать для ознакомления работы Диогена Лаэртского  «О  жизни,  учениях  и изречениях знаменитых философов», А.Шопенгауэра  «О  гении»,  А.Бергсона  «Эволюция  творчества», Ф. Гальтона «Наследственный гений», Г. Жоли  «Психология  великих людей», В. Оствальда «Великие люди», М. Нордау  «Психо–физиология гения  и  таланта», Ч. Ломброзо «Гениальность и помешательство», П. К. Энгельгеймера «Теории творчества», С. О. Грузенберга «Гений и творчество», Н. В. Гончаренко «Гений в искусстве и науке».