8

8

Чтобы  понять  сущность креативности, необходимо отказаться от отражательного понимания психической деятельности  человека. Человек не просто отражает объективную реальность, он ассимилирует ее в процессе созревания в той мере, в какой ему позволяют это его мозговые морфофункциональные и  энергетические  возможности.  «В  структурах  мозга отражательная деятельность целого ряда поколений получила возможность эволюционного накопления  в форме специфических структур и  молекулярных  процессов»  (17).

Эволюционная  мощь  человеческого мозга действительно уникальна по сравнению с другими видами живых существ, населяющих  Землю, но  она носит не отражательный, а ассимиляционный характер, и в то же время всегда бесконечно мала по сравнению с истинной сущностью объективной реальности. Даже сами слова  «истинность»  и «сущность» неприемлимы в отношении субъективной представленности реального мира. Мир, окружающий нас, бесконечен, равно как и вечен,  в отличие от конечности и временности человеческого бытия и функционирования человеческой психики.  Мозг  и психика не отражают объективной реальности уже хотя бы потому, что отражение предполагает равноценность феномена  и его  отражения.  Мозг же способен только ассимилировать ограниченное количество смысловых констант объективной  реальности  в процессе своего созревания, создавая более или менее слабое подобие  малой части реальности. Даже сравнение между фотографией и живым человеком слишком велико и сильно для понимания  действительного  соотношения между субъективной и объективной реальностью.  Сам  термин  «отражение» принципиально не подходит для объяснения  психической  деятельности.  Человек  не отражает, а вклинивается, или, можно даже сказать, «натягивается» на реальность.

Креативность, как мы уже писали в начале главы, представляет собой нормальную функцию  нормально  созревающего  мозга.  В этом  отношении каждый ребенок креативен. В зависимости от особенностей строения и функционирования мозга каждый ребенок, ассимилируя определенный  объем  информации,  создает  уникальный слепок объективной реальности. Субъективный мир каждого человека  отличается  разве  что разработанностью деталей. Чем меньше возраст человека, тем большей уникальностью и индивидуальностью отличается его субъективный мир. После достижения биологической зрелости у большинства людей картина мира не только не прорисовывается и не проясняется, но, напротив, с каждым годом тускнеет и огрубляется.

В начале жизни вся энергия индивида расходуется на  ассимиляцию питательных веществ для морфогенеза и ассимиляцию смысловых  констант,  необходимых  для  адаптации в социальной среде. Только  человеческий индивид, только человеческий мозг обладает соответствующей структурой и соответствующей энергией  для  этих процессов.  Ассимиляционная  способность очевидно максимальна в раннем возрасте, когда вес ребенка  увеличивается  за  короткий срок  в несколько раз, пространственные и функциональные характеристики тела меняются каждый месяц, и в то же  время  ребенок должен усваивать такой объем «социальной» информации, что некоторые психологи считают, что количество усвоенной информации до 3–летнего возраста равно всему объему информации, которую индивид  сможет  усвоить  на протяжении всей дальнейшей жизни. Если это и не так, то, вероятно, близко к этому.  Ребенок  усваивает языковую  систему, систему невербальной коммуникации, специфичную для данного общества, огромное количество навыков и  умений и  способность  к этому усвоению к сожалению уменьшается с возрастом. В этом смысле психологи даже говорят о сенситивных  периодах в онтогенезе, имея в виду, что информация не усвоенная в определенные возрастные промежутки, рискует не  быть  усвоенной никогда.

При этом, как можно заметить, не социальная среда оказывает воздействие на развивающийся организм, как  принято  считать  в отражательной и «воспитательной» психологии (на идиота социальная  среда  не оказывает ровным счетом никакого воздействия), а сам развивающийся организм активно ассимилирует окружающую  социальную  среду. И чем меньше возраст ребенка, тем большими ассимиляционными способностями обладает его мозг.

Поскольку мозг человека изначально, генетически предопределенно рассчитан на  значительный объем информации,  которую  он должен усвоить после рождения, равно как пищеварительная система ребенка рассчитана на поступление материнского молока взамен плацентарного  питания,  информация  – это пища для ребенка. Он жаждет информации. Отсутствие  необходимого  объема  сенсорной стимуляции сказывается не только на психическом, но и на физиологическом развитии ребенка. Ребенок не просто пассивно отражает реальность, он впитывает, всасывает, заглатывает ее.   Лейтес,  описывая  свои наблюдения за детьми, отмечает, что они сами тянутся к умственной нагрузке, испытывая  удовольствие от  умственного  напряжения.  Дети без специального руководства взрослых, а иногда и вопреки их  желанию  учатся  читать.  Дети просто страдают, если им отказывают в получении знаний, отказываются назвать цифру или букву. Получаемые знания радуют ребенка больше, чем сладости. В некоторых случаях это настолько мощная  потребность,  что она даже пугает родителей и они пытаются оградить своих детей от избытка информации. Один из  мальчиков, которого наблюдал Лейтес, когда родители отказывали ему в удовлетворении  любопытства  и когда не было других занятий с тоски переводил простые дроби в десятичные с точностью до 20 знаков.

Примеры жажды знаний у детей и подростков настолько обычны, что потребность занять свой мозг чем–либо как–можно более трудным кажется естественной. Как раз отсутствие такой активности у ребенка настораживает и указывает на заболевание. Удивляют разве  что  примеры  гипертрофированной потребности в информации – так называемые дети–вундеркинды.

Крутецкий В. А. в одной из своих статей рассказывает о мальчике, который в трехлетнем возрасте научился читать, в шестилетнем возрасте самостоятельно научился читать на немецком языке,  в  четыре  года  овладел нотной грамотой, в семь лет начал изучать самостоятельно химию по энциклопедии. В два с половиной года  он  считал до 100, а в трехлетнем возрасте освоил счет до 1000. В пятилетнем возрасте он умножал в уме двухзначные цифры, а в шестилетнем начал интересоваться тригонометрическими  функциями, вычислял в уме квадратные корни. В восьмилетнем возрасте он  усвоил различные системы счисления  (начиная  от  двоичной) (73).

Эти, не такие уж и редкие, примеры ярко выраженной креативности у детей отражают общую эволюционную тенденцию  избыточной потенциальности  человеческой  психики.  Та степень сложности и дискретности отражения объективной реальности, которую демонстрирует современный человек объективно не нужна,  избыточна  для биологического существования и в какой–то мере является помехой ему.  Процесс эволюционного усложнения мозга является серьезной угрозой для существования человека как вида.

Не  случайно у всех исследователей быта примитивных народов возникало непреодолимое впечатление, что именно они,  а  не  мы лучше адаем возрасте самостоятельно научился читать на немецком языке,  в  четыре  года  овладел нотной грамотой, в семь лет начал изучать самостоятельно химию по энциклопедии. В два с половиной года  он  считал до 100, а в трехлетнем возрасте освоил счет до 1000. В пятилетнем возрасте он умножал в уме двухзначные цифры, а в шестилетнем начал интересоваться тригонометрическими  функциями, вычислял в уме квадратные корни. В восьмилетнем возрасте он  усвоил различные системы счисления  (начиная  от  двоичной) (73).

Эти, не такие уж и редкие, примеры ярко выраженной креативности у детей отражают общую эволюционную тенденцию  избыточной потенциальности  человеческой  психики.  Та степень сложности и дискретности отражения объективной реальности, которую демонстрирует современный человек объективно не нужна,  избыточна  для биологического существования и в какой–то мере является помехой ему.  Процесс эволюционного усложнения мозга является серьезной угрозой для существования человека как вида.

Не  случайно у всех исследователей быта примитивных народов возникало непреодолимое впечатление, что именно они,  а  не  мы лучше адаптированы для существования на Земле.  По большому счету биологическая задача человека заключается в воспроизводстве потомства. Для этих целей ему необходимо  усвоить  определенное количество навыков социальных взаимоотношений, и это количество уже давно избыточно, если помнить  об  их первоначальной  цели. Чтобы выжить и обеспечить воспроизводство потомства, человек не нуждается в тригонометрии, теории относительности, символизме, неокантианстве, буддизме или этой книге.

Все эти недоразумения можно объяснить только лишь  избыточной  продукцией свободной психической энергии, своеобразным порочным кругом. В целях более  гибкой  биологической  адаптации, человек  вынужден  усваивать  значительную  часть поведенческих матриц после рождения, для чего необходима свободная  психическая энергия. Увеличение свободной психической энергии, передача информации через обучение приводит  к  улучшению  биологической адаптации.  Улучшение  биологической адаптации приводит к тому, что значительная часть свободной психической  энергии  остается невостребованной  и  утилизируется  в  креативной деятельности. Креативная деятельность приводит к постепенному ухудшению  биологической адаптации.

Однако,  примеры повышенной детской креативности, известные науке и описанные выше, имеют  слабое  отношение  к  креативной личности.  Ранняя  детская повышенная потребность в информации, ранние детские достижения в различных  областях  информационной деятельности  (математике,  шахматах, языках) свидетельствуют о количественной избыточности психической энергии, которую  ребенок просто вынужден утилизировать в максимально энергоемкой деятельности, что он и делает. Но это совершенно не означает, что уровень психической энергии будет оставаться неизменным на протяжении всего онтогенеза. Как раз напротив, у большинства людей (и значит, не будет ошибкой сказать «в норме») количество  психической  энергии  существенно уменьшается чаще всего не только по достижении биологической зрелости, но и задолго до этого.