К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ

К СОВЕТСКОМУ ЧИТАТЕЛЮ

Мы очень рады, что книга «Порядок из хаоса» вы­ходит в Советском Союзе. Считаем своим приятным долгом поблагодарить проф. Климонтовича за интерес, проявленный к нашей книге, ее переводчика за тща­тельность, с которой он выполнил свою работу, а также других лиц, способствовавших ее выходу на русском языке. Мысль о том, что благодаря их усилиям основ­ные положения, выдвинутые в книге, станут известными и доступными для обсуждения в широких кругах со­ветской научной общественности, доставляет нам глу­бокое удовлетворение. Мы убеждены, что такого рода обсуждения позволят обогатить и уточнить наши идеи.

Главная тема книги «Порядок из хаоса» — переот­крытие понятия времени и конструктивная роль, кото­рую необратимые процессы играют в явлениях природы. Возрождение проблематики времени в физике произо­шло после того, как термодинамика была распростране­на на необратимые процессы и найдена новая форму­лировка динамики, позволяющая уточнить значение не­обратимости на уровне фундаментальных законов физики.

Новая формулировка динамики стала возможной благодаря работам советских физиков и математиков, и прежде всего А. Н. Колмогорова, Я. Г. Синая, В. И. Ар­нольда. В частности работам советской школы мы обя­заны определением новых классов неустойчивых дина­мических систем, поведение которых можно охаракте­ризовать как случайное. Именно для таких систем А. Н. Колмогоров и Я. Г. Синай ввели новое понятие энтропии и именно такие системы служат ныне моделями при введении необратимости на том же уровне дина­мического описания.

Мы считаем, что возрождение способа построения концептуальных основ динамических явлений вокруг понятия динамической неустойчивости имело весьма глубокие последствия. В частности оно существенно рас­ширяет наше понимание «закона природы».

Оглядываясь на прошлое, мы ясно видим, что поня­тие закона, доставшееся нам в наследство от науки XVII в., формировалось в результате изучения простых систем, точнее, систем с периодическим поведением, та­ким, как движение маятника или планет. Необычайные успехи динамики связаны со все более изящной и абст­рактной формулировкой инструментов описания, в цент­ре которого находятся такие системы. Именно простые системы являются тем частным случаем, в котором ста­новится достижимым идеал исчерпывающего описания. Знание закона эволюции простых систем позволяет рас­полагать всей полнотой информации о них, т. е. по лю­бому мгновенному состоянию системы однозначно пред­сказывать ее будущее и восстанавливать прошлое. Тогда считалось, что ограниченность наших знаний, конечная точность, с которой мы можем описывать системы, не имеют принципиального значения. Предель­ный переход от нашего финитного знания к идеальному описанию, подразумевающему бесконечную точность, не составлял особого труда и не мог привести к каким-либо неожиданностям.

Ныне же при рассмотрении неустойчивых динамиче­ских систем проблема предельного перехода приобретает решающее значение: только бесконечно точное описание, подразумевающее, что все знаки бесконечного десятич­ного разложения чисел, задающих мгновенное состояние системы, известны, могло бы позволить отказаться от рассмотрения поведения системы в терминах случайно­сти и восстановить идеал детерминистического динами­ческого закона.

Наш общий друг Леон Розенфельд, бывший близким сотрудником Нильса Бора и всю жизнь изучавший и от­стаивавший основные положения диалектического мыш­ления, подчеркивал, что «включение спецификации усло­вий наблюдения в описание явлений — не произвольное решение, а необходимость, диктуемая самими законами протекания явлений и механизмом их наблюдения, что делает эти условия неотъемлемой частью объективного описания явлений». Эта идея, диалектическая по своей сущности, приобретает ныне решающее значение. В кон­тексте неустойчивых динамических систем она приводит к требованию, делающему излишним особое изучение периодических систем, поскольку для таких систем это требование выполняется автоматически. Согласно по­следнему, о «физическом законе» какого-нибудь явления можно говорить лишь в том случае, когда этот закон является «грубым» относительно предельного перехода от описания с конечной точностью к описанию бесконеч­но точному и в силу этого недостижимому для любого наблюдателя, кем бы он ни был.

Требование «грубости» по своей природе не связано с конечностью разрешающей способности прибора. Оно отражает не ограниченность наших возможностей произ­водить наблюдения и измерения, а внутреннюю структу­ру описываемых нами явлений. В случае неустойчивых систем, в частности, из него следует неадекватный ха­рактер подобного представления физического объекта, придающего управляющим его эволюцией взаимодейст­виям бесконечную точность, на которой единственно зиждется детерминистическое описание. Вместе с тем это требование позволяет преодолеть вопиющее проти­воречие между реальностью, мыслимой по сути атемпоральной, и эволюцией, материальной и исторической, ко­торая создала людей, способных выдвинуть подобную концепцию.

В истории западной мысли господствующее положе­ние занимает конфликт, связанный с понятием време­ни, — противоречие между инновационным временем раскрепощения человека и периодически повторяющим­ся временем стабильного материального мира, в котором любое изменение, любое новшество с необходимостью оказываются не более чем видимостью. Как ни странно, но именно это противоречие послужило причиной острой дискуссии между Лейбницем и выразителем взглядов Ньютона английским философом Кларком. Переписка между Лейбницем и Кларком позволяет представить взгляды Ньютона в новом свете: природа для Ньютона была не просто автоматом, а несла в себе активное про­изводительное начало. Однако позиция Ньютона чуж­да нам в силу присущих ей теологических аспектов. Вместе с тем нам очень близка утверждаемая диалек­тическим материализмом необходимость преодоления противопоставления «человеческой», исторической сфе­ры материальному миру, принимаемому как атемпоральный. Мы глубоко убеждены, что наметившееся сближение этих двух противоположностей будет усили­ваться по мере того, как будут создаваться средства описания внутренне эволюционной Вселенной, неотъем­лемой частью которой являемся и мы сами. Нет сомне­ния в том, что описанная в нашей книге трансформа­ция физических представлений по своему значению вы­ходит за пределы физических наук и может внести вклад в понимание той исторической реальности, кото­рая является объектом диалектической мысли.

Первый вариант нашей книги, вышедшей на француз­ском языке («La nouvelle alliance») в 1979 г., дополнял­ся и перерабатывался в последующих изданиях. В ос­нову предлагаемого читателю русского перевода поло­жено английское издание 1984 г. Ныне начинают появ­ляться новые перспективы развития представленных в данной книге идей в связи с понятием динамической неустойчивости в теории относительности и квантовой механике. Мы надеемся, что очередное дополненное из­дание этой книги позволит нам подробнее описать ре­зультаты этих исследований.