Предварение

Предварение

В первой части этой книги, "Письмо до письма"1, дается общий очерк некоторой теоретической схемы (матрицы). Здесь намечают­ся исторические вехи и предлагаются критические понятия.

Они подвергаются проверке во второй части — "Природа, куль­тура, письмо". Это - проверка на примере, хотя, строго говоря, са­мо понятие примера здесь неприменимо. Чтобы обосновать наш вы­бор и показать необходимость того, что ради удобства мы называем примером, нам приходилось действовать терпеливо и неспешно. Речь идет о чтении того, что можно было бы назвать "эпохой" Рус­со. Точнее, это лишь подступ к чтению: потребности анализа, слож­ность проблем и сама суть нашего замысла позволяют нам ограни­читься небольшим и малоизвестным текстом под заглавием "Опыт о происхождении (origine) языков"*. Мы должны будем объяснить, почему этому тексту уделяется такое важное место. Наше чтение ос­танется незавершенным и по другой причине: оно будет не демон­страцией нового метода, но скорее попыткой выработать, несмотря на все возникающие при этом трудности, сами проблемы критиче­ского чтения, тесно связанные, в свою очередь, с главным замыслом нашего очерка. Наше толкование текста Руссо непосредственно за­висит от тех рискованных соображений, которые мы выдвигаем в пер­вой части. Требуется, к примеру, чтобы при этом чтении можно бы­ло отвлечься (хотя бы в основном) от традиционных категорий истории, т. е. истории идей и истории литературы, но прежде всего ис­тории философии.

А в остальном нам, конечно же, приходилось соблюдать тради­ционные нормы или по крайней мере стремиться к этому За словом "эпоха" мы видели и структурный образ, и историческую целостность, хотя значение этого слова и не исчерпывается этими двумя опреде­лениями. Тем самым наше внимание было сосредоточено на этих двух важнейших моментах, которые мы стремились взаимоувязать, настойчиво обращаясь при этом к вопросу о тексте, о его историче­ском статусе, о его собственном времени и пространстве. Вся эта минувшая эпоха была устроена как текст — в том смысле слова, ко­торый нам еще предстоит определить. А стало быть, она поддается нашему чтению, обладает значимостью и действенностью модели, прерывает линейное время и временную линию. Именно это мы и стремились показать, откликаясь на руссоистские декларации од­ного современного этнолога.