Шестнадцатая глава

.

Шестнадцатая глава

До Лас-Вегаса мы летели с шиком. Для некоторых наиболее ценных инвесторов Ирвин Пайпер предоставил свой личный реактивный самолет. К моему удивлению, я тоже оказался в этой компании. Кроме меня на борту самолета были три-четыре представителя крупнейших инвестиционных банков, Джек Салмон, Мадлен Джансен, Кэш, Вайгель и Кэти.

Кэш чувствовал себя так, словно всю жизнь летал на подобных самолетах. Пайпер подготовил машину для перевозки в свое казино богатых любителей азартных игр. На борту имелся бар, где среди прочего стояло и несколько бутылок охлажденного шампанского. Кэш даром времени не терял и заставил едва ли не всех взять по бокалу. Через несколько минут салон заполнился веселой болтовней и смехом. Кэш был в своем амплуа.

Вайгель нашел телевизор и коллекцию порнографических видеофильмов. Он поспешил включить видеомагнитофон и с нескрываемым удовольствием просматривал фильмы. Кэти, которую Вайгель заставил сесть рядом с ним, отвернулась и уставилась в иллюминатор, всем своим видом демонстрируя отвращение.

Я сидел рядом с Мадлен Джансен. Шампанское досталось и нам. Мадлен подняла свой бокал.

- Ваше здоровье.

- Ваше здоровье.

Мы сделали по глотку. Пузырьки шампанского танцевали у меня на языке и щекотали в носу. На высоте шампанское всегда действует сильнее.

Я бросил взгляд в иллюминатор. Под нами расстилалась Аризонская пустыня. В этот момент мы пролетали над невысоким горным хребтом, где она собралась в коричневые, желто-оранжевые и черные складки. Скалы, песок и тени от слепящего солнечного света. Зелени нигде не было ни пятнышка. Насколько я мог видеть, единственным признаком присутствия человека в этом безжизненном краю была прямая автомагистраль, впрочем, тоже пустая. С высоты тридцати тысяч футов из салона с кондиционированным воздухом казалось, что пустыня скована холодом. Трудно было себе представить невыносимую жару, царившую на уровне песков.

Мадлен обернулась и бросила взгляд туда, где сидела Кэти.

- Кажется, в Финиксе вы были очень заняты, - сказала она.

Я залился краской.

- Да, прошу прощения. Похоже, я был не слишком вежлив, да? Надеюсь, вы простите меня?

- Да, конечно, - засмеялась Мадлен.

Я смутился. Оказывается, моя увлеченность Кэти ни для кого не осталась секретом. Но Мадлен, очевидно, лишь незло посмеивалась.

- Вы уже бывали в Лас-Вегасе? - спросила она.

- Нет, это будет мой первый визит. Мне очень интересно своими глазами взглянуть, что это такое. А вы?

- Раза два-три.

- На отдыхе или как инвестор?

- Нет, я здесь не отдыхала, - объяснила Мадлен. - Мне пришлось несколько раз инспектировать объекты наших инвестиций в городе.

- Эти инвестиции были связаны с бросовыми облигациями? - поинтересовался я.

- Да, большей частью, - ответила Мадлен, - хотя раза два мы участвовали и в обычных инвестициях в казино.

- В самом деле? - удивился я.

- Да. В сущности, «Таити» частично принадлежит и нам.

Наконец-то! Нашелся хоть один человек, который не собирался скрывать, что ему принадлежит.

- Это интересно. И какого вы мнения об этой операции? - спросил я.

Мадлен бросила на меня насмешливый взгляд.

- А какого мнения вы?

Я неловко поежился. Очевидно, эта женщина знала свое дело, и мне вовсе не хотелось прикидываться дурачком. С другой стороны, затея с казино никогда не вызывала у меня энтузиазма, даже задолго до того, как я узнал о темном прошлом Пайпера.

- Я плохо разбираюсь в игорном бизнесе, поэтому могу ошибаться, но, должен признаться, мне эта операция совсем не нравится.

- И почему же? - спросила Мадлен. На ее губах играла легкая улыбка.

- Я не убежден, что игорный бизнес надежно защищен от последствий экономического спада, особенно та его часть, которая связана с семейным отдыхом. Все очень просто - в период депрессии меньше отдыхающих уезжают далеко от дома. А в экономических прогнозах вообще не учтена такая ситуация, когда значительная часть номеров и столиков будет пустовать.

Мадлен с интересом посмотрела на меня.

- Продолжайте, - сказала она.

- И еще сам Ирвин Пайпер. Нет сомнения, он - очень опытный инвестор. Но у меня такое ощущение, что для него «Таити» - это в первую очередь возможность самовозвеличения. Он намерен построить самый эффектный отель в мире и ради достижения этой цели, кажется, способен на финансовые нарушения. - Я вздохнул. - Честно говоря, я просто не доверяю ему.

Мадлен долго сверлила меня серьезным взглядом.

- Думаю, вы правы, - сказала она наконец.

- Тогда почему вы согласились инвестировать проект? - спросил я.

- Согласилась не я, а «Амалгамейтед ветеранс», - ответила она. - Идея принадлежала одному из моих сотрудников, и он отстаивал ее с исключительной настойчивостью. У него было много разумных доводов. «Таити» станет одним из популярнейших казино в мире, а Арт Бакси давно завоевал репутацию доки по привлечению посетителей. Но мне казалось, что вся эта затея дурно пахнет. Я ничего не могла поделать. В результате мой сотрудник настоял на своем, и мы включились в финансирование проекта. В конце концов речь шла всего лишь о тридцати пяти миллионах долларов.

- Как это «всего лишь о тридцати пяти миллионах»? - не понял я. - Это же колоссальные деньги.

Мадлен улыбнулась.

- Я контролирую более пятидесяти миллиардов. Инвестировать такие суммы очень трудно. Мы вкладываем по пятьдесят миллионов или меньше в сотни крохотных объектов, вроде «Таити».

Я уже привык иметь дело с миллионами долларов, но мне было трудно даже представить себе гигантский размах американского бизнеса страхования. Компании вроде «Амалгамейтед ветеранс лайф», «Пруденшл» или «Этна» распоряжались суммами, превосходящими стоимость валового национального продукта большинства стран.

- Как бы то ни было, похоже, у нас все будет в порядке. Мы финансировали завершение строительства отеля. Если бросовые облигации будут удачно размещены, то мы вернем вложенные деньги, а в лучшем случае получим неплохую прибыль.

- Какую прибыль? - поинтересовался я.

- Около восьмидесяти процентов, - ответила Мадлен. - Совсем неплохо для инвестиции сроком на полтора года.

Если сделать скидку на хвастовство Джека Салмона. то восемьдесят процентов точно соответствовали его прогнозам о стопроцентной прибыли «Финикс просперити».

- Но если вы уверены в том, что скоро вернете вложенные деньги, то зачем вам смотреть «Таити»? - спросил я.

Мадлен на минуту задумалась.

- Я не хотела вас отпугивать, но поскольку у вас уже сложилось собственное мнение, то теперь это не имеет значения. Я не уверена, что новые бросовые облигации будут выпущены. Кажется, у кого-то возникли серьезные вопросы относительно личности Пайпера. Посмотрим.

Если бы инвесторы знали о Пайпере то, что стало известно мне, подумал я, то у них действительно возникли бы серьезные вопросы. А владельцы акций «Таити», подобные «Амалгамейтед ветеранс», не удвоили бы вложенные деньги, а скорее всего большую часть их потеряли.

- Кто еще вкладывал деньги в «Таити»?

- Кроме самого Ирвина Пайпера, есть еще один крупный инвестор, - сказала Мадлен. - К сожалению, я не могу назвать вам его имя.

- Это случайно не тот сумасшедший ссудо-сберегательный банк из Аризоны?

- К сожалению, я не могу сказать ни да, ни нет. Впрочем, признаюсь, что имя второго инвестора не убеждает меня в надежности нашего вложения.

Как раз в этот момент из хвостовой части салона до нас донесся взрыв хохота. Джек Салмон смеялся над очередным рассказом Кэша. Мы с Мадлен улыбнулись и обменялись понимающими взглядами.

«Таити» располагался на Стрипе - улице длиной мили три, которая вела из центра города и приютила все самые роскошные казино. Я сразу узнал «Таити». Большинство номеров отеля размещалось в высокой белой башне, имеющей форму восьмигранной призмы. К входу вела короткая пальмовая аллея. Огромные флаги над входом оповещали о предстоящем торжественном открытии.

«Таити» ошеломлял посетителя с первого взгляда. Фойе представляло собой огромный атриум, крыша которого на сто футов возносилась в небо. Пол образовывали острова, соединенные широкими переходами над настоящей морской водой. На островах располагались рестораны, бары, прилавки для тех, кому нужно было лишь быстро перекусить, и, конечно, непременные игральные автоматы. Прогуливаясь по этому рукотворному архипелагу, я поражался особой атмосфере, где аромат тропических цветов мешался с солоноватым привкусом морской воды, что вполне соответствовало моему представлению о южных морях. В воде плавали яркие многоцветные рыбы и черепахи, под ее поверхностью угадывались очертания коралловых рифов. Водный бассейн в одном из углов атриума был отделен решеткой. Там воду бороздили треугольные спинные плавники акул. Среди деревьев изящно скользили красивые женщины, их юбки из пальмовых листьев и трав дополняли цветочные гирлянды; они разносили напитки и меняли деньги для автоматов.

Я поднялся в свой номер, чтобы принять душ и побриться. Мне предоставили апартаменты, предназначенные для богатых любителей азартных игр, хотя, возможно, не самые лучшие. От показной роскоши меня затошнило. Повсюду пурпурный бархат и золото, ковры, в которых мои ноги утопали по щиколотку, огромная ванна в форме сердца, кровать размером с небольшую комнату. Над кроватью располагалась сложная панель управления. Я осторожно нажал пару кнопок. Кровать начала колебаться самым необычным образом. Я еще раз нажал на те же кнопки, и кровать успокоилась. Я решил больше не испытывать судьбу; мне оставалось только надеяться, что кровать управляется не таймером.

Я вышел на небольшой балкон. Прямо подо мной оказался огромный плавательный бассейн с голубой водой. Этот бассейн тоже был усеян островами. Купающиеся могли пить прохладительные напитки и кормить монетами игральные автоматы, не вылезая из воды.

Увидев девушек в купальниках, я вспомнил Кэти. Невольно улыбнувшись, я вернулся в комнату и набрал ее номер. Телефон не отвечал, поэтому я сказал автоответчику, чтобы Кэти позвонила мне, когда вернется.

Потом я отправился в казино. Вопреки болтовне Пайпера о богатых приверженцах азартных игр, большая часть казино была отдана обычным людям с улицы, которые могли оставить тут в лучшем случае долларов сто за вечер. Здесь было несколько больших игровых залов, тоже декорированных в стиле южных морей, с гектарами столов для игры в рулетку, очко и кости. За исключением игры в кости, во время которой игроки, очевидно, привыкли орать, все остальные священнодействия происходили в почти могильной тишине. Игроки торжественно отдавали свои деньги крупье, которые быстро и профессионально возвращали выигранную долю.

И, конечно, здесь повсюду стояли игральные автоматы. Один бесконечный ряд автоматов за другим, рядом с каждым свое человеческое существо, ритмично кормившее машину монетами. Здесь не было окон. День ли, ночь ли, машинам было все равно, а люди делали то, на что их толкали. Мне хватило двухчасовой экскурсии по «Таити», чтобы потерять способность видеть буквально все, кроме сияния люстр, мелькания долларовых банкнот и тысяч поразительно похожих одно на другое человеческих лиц, которые выражали одну мысль, одно желание - выиграть. Мне стало не по себе. В шутку я как-то сказал Пайперу, что азартная игра - моя профессия, но почему-то возбуждение казалось более естественным, когда его вызывает мелькание зеленых цифр на экранах за моим столом, а не бесконечный поток наличных денег в Лас-Вегасе. Впрочем, возможно, я, как и сотни людей, самозабвенно бросавших монеты в игровые автоматы, был просто загипнотизирован атмосферой азарта.

Я проглотил сэндвич и в подавленном настроении отправился спать.

Это был грандиозный спектакль для двух актеров. Пайпер в своем строгом легком костюме держался свободно, но излучал надежность и уверенность. Арт Бакси, специалист по организации публичных развлечений и зрелищ, был в своем амплуа. На этих двух актерах лежала огромная ответственность - они должны были уговорить аудиторию раскошелиться на двести миллионов долларов.

Пайпер умело подготовил потенциальных инвесторов. Рассудительно и очень убежденно он в общих словах рассказал о тех исключительных финансовых возможностях, которые предоставляет «Таити». Потом он привел ряд цифр, подкрепив их сравнительным анализом, и изложил стратегию финансового успеха казино. Пайпер говорил ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы не успеть наскучить слушателям и в то же время убедить их, что «Таити» находится в надежных руках. Несмотря на кажущуюся сдержанность, Пайпер сумел заразить аудиторию свсим восторгом, своей уверенностью. Да и разве можно было не поверить этому высокому, элегантному, загорелому мужчине в строгом костюме? Его манера говорить годилась скорее для Гарвардского клуба, чем для казино. Несмотря на первое впечатление, «Таити» должно быть респектабельным, консервативным заведением, иначе зачем бы такой уважаемый джентльмен, как Ирвин Пайпер, связывался с ним?

Потом наступила очередь Арта Бакси. Невысокий, с дочерна загорелым лицом, с копной седых волос, Бакси поражал своей энергией. Он ни секунды не стоял на месте, а если все же иногда на мгновение замирал в выразительной позе, то лишь для того, чтобы мы поняли всю глубину только что высказанной им мысли. После изящной речи Пайпера его грубоватый, слишком прямой язык слегка покоробил аудиторию, но уже через минуту своим энтузиазмом он очаровал всех. Продавать было призванием Бакси, а «Таити» - мечтой всей его жизни. Он использовал все свое искусство. Он рассказал нам о своем детстве, о своих родителях - карточных шулерах, о том, как он сам с детства играл в карты. История о превращении нехорошего мальчишки в образцового бизнесмена удачно впитывала в себя основные элементы «великой американской мечты». Потом Бакси во всех подробностях рассказал, насколько это сложное занятие - руководить казино, как сделать так, чтобы крупье не прикарманивали деньги, как выводить на чистую воду шулеров, как с помощью компьютеров учитывать личные склонности богатых игроков, какие рекламные расходы могут оправдать себя. Мы были покорены. Думаю, большинство инвесторов уже мысленно согласились отдать деньги.

Потом Пайпер и Бакси устроили экскурсию по казино. Если смотреть на игорные залы глазами Бакси, то их монотонная навязчивость куда-то исчезала. Мы видели роскошь, блеск, поразительные технологические эффекты. Бакси показал нам кабинеты для игры тех, кто купались в деньгах, были облечены властью. Я заметил, что по возвращении в конференц-зал многие гости Пайпера были готовы тут же выписывать чеки.

- Прошу задавать вопросы.

Молчание. Ни единого вопроса о прошлом Пайпера. Ни одного неудобного вопроса о снижении доходов от автоматов по сравнению с игорными столами, о платежах богатых игроков, о стоимости проезда до казино для «голубых воротничков». Самые циничные инвесторы были околдованы грандиознейшим казино на планете. Во всяком случае пока околдованы.

Я, насколько мог, тщательно оценил ситуацию и встал.

Пайпер чуть заметно сдвинул брови, что должно было означать намек на неодобрение.

- Да?

- У меня два вопроса к мистеру Пайперу, - начал я.

Немногие удостоили меня почти равнодушными взглядами. В Лас-Вегасе, царстве азартных игр, мой английский акцент звучал совершенно неуместно. Пайпер мерил меня жестким взглядом.

- Во-первых, изучала ли Комиссия по азартным играм штата Невада ваши предыдущие инвестиции?

Аудитория немного зашевелилась. Пайпер словно окаменел.

- Во-вторых, не можете ли вы сказать несколько слов о финансировании клиники для реабилитации богатых бизнесменов в Британии?

Я сел. Инвесторы реагировали на мои вопросы по-разному. На лицах некоторых отразилось неодобрение; по их мнению, своими дешевыми намеками я лишь пытался испортить настроение этим великим людям и опорочить грандиозное казино. Несколько человек, в том числе и Мадлен Джансен, выпрямились и насторожились.

Пайпер поднялся. Как всегда, он был выдержан и невозмутим.

- Я с удовольствием отвечу на эти вопросы. Комиссия очень тщательно проверяет всех аппликантов, желающих получить лицензию. Что касается второго вопроса, то у меня очень большой портфель инвестиций. Полагаю, несколько лет назад у меня действительно были проекты, связанные с недвижимостью в Англии, но я не могу помнить детали всех инвестиций. Другие вопросы?

Беглым взглядом Пайпер обвел аудиторию. Для него наступил очень опасный момент, до сих пор он полностью владел настроением присутствующих. Но он, в сущности, так и не ответил на мои вопросы. Если кому-то придет в голову потребовать уточнений, то у инвесторов могут возникнуть сомнения. Однако я не собирался настаивать. Своей цели я уже достиг. Пайпер понял, что я в курсе его прежних дел и могу рассказать об этом другим. Я бросил взгляд на Мадлен. Она открыла рот, будто собираясь задать вопрос, но Пайпер уже объявил о закрытии презентации. Мадлен медленно собирала бумаги, взглядом разыскивая меня. Я отвернулся.

Через полчаса, когда я пил кофе в атриуме, ко мне подошел посыльный.

- Прошу прощения, сэр, мистер Пайпер приглашает вас к себе в номер.

Много времени ему не потребовалось, подумал я, поставил чашку и вслед за посыльным пошел к лифтам.

Номер Пайпера был на последнем этаже отеля. Обстановка в нем совершенно не вязалась с интерьером всего «Таити». Здесь не было ни обитой пурпурным бархатом мебели, ни огромных зеркал, ни позолоты. Обстановку номера составляла антикварная английская мебель: изящный диван, шесть кресел с прямыми спинками и обивкой ручной вышивки, небольшой письменный стол и два-три полированных столика. Все это стояло на огромном светло-голубом шелковом ковре, украшенном сложными древне-персидскими или индийскими орнаментами. Английская обстановка казалась нелепой на фоне огромного, от пола до потолка, окна, открывавшего вид на белое здание соседнего казино, на грязно-серые и бурые постройки и неоновые огни Лас-Вегаса. Вдали за ними уходила в бесконечность пустыня.

Кроме Пайпера, в номере никого не было. Он жестом предложил мне сесть. Я осторожно опустился на внешне хрупкий георгианский диван, а Пайпер сел в высокое кресло красного дерева. От его цивилизованной вежливости не осталось и следа. Пайпер был в гневе.

- Что вы хотели там сказать, черт вас побери? - прорычал он. - Я вам не какой-нибудь нищий сейлсмен, с которым можно шутить. В этом городе у меня достаточно власти. У меня деньги, у меня адвокаты. Если вы еще раз упомянете «Блейднем-холл» или хотя бы намекнете на него, я предъявлю вам иск. Я предъявлю вам такой иск, что и через сто лет ваши правнуки будут выплачивать ваш долг.

Разозленный Пайпер определенно производил впечатление. На мгновение он заставил меня занять оборонительную позицию - вывести из себя столь могущественного человека, конечно, было ошибкой. Но это у меня быстро прошло.

- Я полагал, что вас может заинтересовать вот это, - сказал я, расправляя газету, которую принес под мышкой.

Это была «Сан» двухлетней давности. На второй странице под заголовком «Удачное бегство пройдох из Сити» была помещена фотография «Блейднем-холла» и статья о том, какую помощь в расследовании оказал полиции мистер Ирвин Пайпер. Далее шли весьма прозрачные намеки на грязные оргии бизнесменов.

Пайпер побагровел.

- Если вы осмелитесь показать эту статью кому бы то ни было, я немедленно направлю к вам моих адвокатов. Это в том случае, если раньше я сам не разорву вас на куски.

Как ни странно, но бешенство Пайпера подействовало на меня успокаивающе.

- Под «моими адвокатами» вы, вероятно, имеете в виду и Дебби Чейтер?

- Ха! Это она вам так сказала? Я предъявлю иск и этой гадине Денни.

- Она больше не работает в «Денни энд Кларк», - сказал я.

- Мне наплевать, где она работает. Если она нарушает конфиденциальность отношений между клиентом и адвокатом, то ей несдобровать.

- Ее больше нет, - сказал я. - Ее убили.

Мои слова заставили Пайпера на секунду замолчать.

- Думаю, она это заслужила, - проговорил он. - Меня не удивляет, что кто-то захотел ее убить.

- Это были не вы? - спросил я.

- Не будьте смешным. И не вздумайте повторить это гнусное обвинение.

- Вам известно, кто ее убил?

- Конечно, нет. Я ее почти не помню. Последний раз видел много лет назад.

Я поверил Пайперу. Его не на шутку напугало мое упоминание о «Блейднем-холле», но слова о Дебби он почти пропустил мимо ушей.

- Вы знакомы со ссудо-сберегательным банком «Финикс просперити»? - спросил я.

- Слышал о таком, - ответил Пайпер, снова сбитый с толку.

- Верно ли, что этот банк вкладывал деньги в строительство «Таити»?

- Это сугубо конфиденциальная информация.

- Вы знаете, что деньги, вложенные «Финикс просперити» в «Таити», получены обманным путем?

Для меня было совершенно очевидно, что этого Пайпер не знал. Он нахмурился, соображая, что сказать. Ему стоило немалых усилий взять себя в руки. Гораздо более спокойным тоном он произнес:

- Я не привык отвечать на клевету или шантаж, мистер Марри. Будьте добры, покиньте мой номер, и если я еще раз услышу от вас нечто подобное, вы знаете, что я сделаю.

Я не покинул номер мистера Пайпера. Я поднялся с хрупкого дивана и подошел к огромному окну. Мы находились на большой высоте. Затемненные окна не пропускали ни шума, ни ослепительного солнечного света, ни жары Лас-Вегаса. Город лежал где-то далеко внизу.

Я повернулся к Пайперу.

- Я не собираюсь вас шантажировать. Я просто встревожен. Меня беспокоит, что месяц назад убили мою коллегу. Мне не дает покоя мысль о том, что у моей фирмы обманом вытянули миллионы долларов, которые теперь вложены в ваше казино. Уверен, такие факты обеспокоили бы любого честного бизнесмена, в том числе и вас. В конце концов такие фокусы могут сильно навредить репутации. Чтобы узнать, кто стоит за всем этим, возможно, в будущем мне потребуется ваша помощь. Уверен, вы мне ее охотно окажете. Я же со своей стороны обещаю впредь не упоминать о «Блейднем-холле».

Я улыбнулся и протянул Пайперу руку. Он демонстративно отвернулся. Я пожал плечами и ушел.

Личный скоростной лифт Пайпера быстро доставил меня на первый этаж. Разговор с Пайпером поднял мне настроение. Я загнал его в угол, а это мне и было нужно. Я перешел в другой лифт и поднялся в свой номер. Следовало многое обдумать.

Минут через десять зазвонил телефон. Это был Томми.

- Мне удалось раскопать такое, что определенно вас заинтересует, - начал он.

Я переключился на проблему «Тремонт-капитала».

- Рассказывайте.

- Так вот, во-первых, вы просили меня узнать о перекупке «Финикс просперити». Я подумал, что тут не обошлось без Вайгеля и попросил Джин порыться в его бумагах. Хотите узнать подробности?

- Да, пожалуйста.

- Все началось с письма Говарда Фарбера, в ту пору владельца и исполнительного директора «Финикс просперити». Он сообщал, что банку предстоят очень нелегкие времена и что, по-видимому, он скоро встанет перед выбором - или объявить себя банкротом, или продать банк. Это было два года назад.

Через три месяца Вайгель в ответе Фарберу сообщил, что он нашел покупателя. Покупателем оказался - подумать только! - наш старый знакомый «Тремонт-капитал». У Вайгеля сохранилась целая гора бумаг по оформлению сделки. «Тремонт» вложил сорок миллионов долларов, а взамен получил девяносто процентов акций банка. Говард Фарбер остался исполнительным директором, а ответственным за связь банка с держателем контрольного пакета, то есть с «Тремонт-капиталом», был назначен некий Джек Салмон.

- Очень интересно.

- Да. И знаете, что еще интересно?

- Что же?

- «Блумфилд Вайс» запросил за консультации всего двадцать пять тысяч долларов. Не могу припомнить случая, чтобы «Вайс» ввязывался в такие дела за сумму меньше одного процента, что в этом случае составило бы четыреста тысяч долларов.

- Думаю, Вайгель не хотел требовать слишком многого от самого себя, - сказал я. - Блестящий пример конфликта интересов. Это великолепно! Вы отлично поработали. Узнали еще что-нибудь?

- Я - нет, но полиция узнала. Наконец-то нашли тело Шофмана. В лесу, в Монтеклере, штат Нью-Джерси.

- Удалось выяснить, как он был убит и кем? - спросил я.

- Нет. Прошло слишком много времени, и даже опознать убитого было довольно сложно. Полиция еще ведет расследование, но без особой надежды на успех.

- Черт! А я так надеялся, что как-то удастся связать его смерть со всем другим.

- Такая связь есть.

- Какая же?

- Джек Вайгель живет в Монтеклере.

- В самом деле? - переспросил я, впрочем, без особого удивления. - Хорошо, Томми. Большое спасибо за все, что вы сделали. Вы можете послать копии документов в мою компанию, в Лондон?

- Конечно, - ответил Томми. - Это доставит мне удовольствие. Дайте мне знать, если у вас будет что-то новое.

- Обязательно. Еще раз спасибо, - сказал я и положил трубку.

Итак, постепенно все становилось на свои места. Теперь в моих руках была почти вся информация, необходимая для того, чтобы собрать головоломку. Я достал несколько листов бумаги и следующие два часа посвятил тому, чтобы возможно более полно описать «Тремонт-капитал» и финансирование строительства «Таити», отмечая участие конкретных людей. Схема в общих. чертах была готова, но у меня еще не было ответа на главный вопрос - почему убили Дебби?

В том, что ее убили, у меня не было ни тени сомнений. Мне представлялось наиболее вероятным, что ее смерть как-то связана с «Тремонт-капиталом». Самым подходящим кандидатом на роль убийцы был Вайгель, а то, что труп Шофмана обнаружили недалеко от его дома в Монтеклере, доказывало, что он действительно способен на убийство.

Но если верить ежедневнику Вайгеля, то в ночь убийства Дебби он был в Нью-Йорке. И незадолго до убийства я видел Джо, а не Вайгеля. Была ли какая-то связь между Вайгелем и Джо? Я об этом ничего не знал, но не исключал, что Джо поддерживал связь с Кэшем, а тот - с Вайгелем. Я не сомневался, что Кэш тоже замешан в этой истории. В конце концов ведь именно он продал облигаций «Тремонт-капитала» Хамилтону.

Что же касается мотивов, то я представлял себе примерно такой сценарий: Кэш каким-то образом пронюхал о том, что Дебби узнала о фальсификации облигации «Тремонт-капитала» и собиралась все рассказать мистеру де Джонгу. Ее нужно было заставить замолчать.

И все же... Я не был убежден. Джо сказал, что он не убивал Дебби, и я ему верил. Концы с концами не сходились.

Тем не менее я уже добился многого. Я позвонил Хамилтону. Его голос, как всегда, звучал уверенно.

- Итак, что вы выяснили, молодой человек?

- Кажется, я разобрался во всем или почти во всем, - сказал я, пытаясь скрыть нотки торжества в голосе.

- Рассказывайте, - живо откликнулся Хамилтон.

- Так вот, я почти уверен, что инициаторами аферы были Вайгель и Кэш. Вайгель разработал структуру аферы с участием «Тремонт-капитала», а Кэш продал вам облигации.

- Звучит вполне правдоподобно, - сказал Хамилтон. - Нам известно, что «Тремонт-капитал» получил деньги под фальшивую гарантию. А вы выяснили, куда ушли деньги?

- Думаю, да.

- Тогда не тяните, говорите.

- «Денежный станок дядюшки Сэма» - это система ссудо-сберегательных банков, точнее - ссудо-сберегательный банк «Финикс просперити». «Тремонт-капитал» купил девяносто процентов акций этого банка на деньги, вырученные от продажи облигаций. Теперь они с помощью «Финикс просперити» занялись очень рискованными инвестициями, используя для этого вклады, обеспеченные гарантиями правительства США. Одна из таких инвестиций - отель «Таити» Ирвина Пайпера.

- Он тоже замешан в афере с «Тремонт-капиталом»?

- Не знаю, - признался я, - Я даже не знаю, кому этот «Тремонт-капитал» принадлежит. Скорее всего, держателями акций являются Кэш и Вайгель, быть может, Пайпер тоже.

На другом конце линии замолчали. Я очень хорошо представлял себе, как Хамилтон обдумывает ситуацию.

- Итак, все сходится, - сказал он. - Вы великолепно справились с заданием. Великолепно. Теперь нам осталось только продумать, каким - способом вернуть наши деньги.

- Не следует ли сейчас заявить в полицию? - предложил я.

- Нет, только не сейчас - когда мы так близки к нашим деньгам. Как только мы вернем наши миллионы, тогда - пожалуйста, можете идти в полицию и рассказывать что угодно. Но не раньше, слышите меня?

Я слышал. Признаться, то, что я слышал, меня радовало. Теперь я был почти уверен, что мы с Хамилтоном найдем простой способ вернуть наши двадцать миллионов долларов.

- Я позвоню Руди Геру. Нужно узнать, нет ли чего нового у него. С нашей информацией мы сможем расколоть «Тремонт-капитал» и на нидерландских Антиллах. Очевидно, скоро мне снова нужно будет лететь в Кюрасао.

- Одного я не могу понять.

- Чего же?

Я поделился с Хамилтоном своими сомнениями о мотивах убийства Дебби.

- Да, я вас понимаю, - задумчиво протянул Хамилтон. - Нам предстоит узнать еще многое. Но, возможно, если мы найдем наши деньги, то они выведут нас на след убийцы Дебби.

- Хорошо, - согласился я. - Что мы делаем дальше?

Хамилтон ответил не задумываясь:

- Я связываюсь с Руди Гером. Я вылетаю в Кюрасао. И я думаю.

- А я?

- Не беспокойтесь, молодой человек, вы уже сделали достаточно. Изложите на бумаге все, что вы сейчас мне рассказали, и перешлите мне факсом. Потом отдыхайте, развлекайтесь. Встретимся в понедельник в нашем офисе.

Я положил телефонную трубку и подумал, что Хамилтон, должно быть, очень доволен мной, если сказал, чтобы я отдыхал. Сомневаться не приходилось, результаты моего расследования произвели на него большое впечатление.

Я вкратце нацарапал все, что мне удалось узнать, на двух листах бумаги и спустился в «бизнес-центр» отеля, чтобы отправить факс. Разумеется, отель «Таити» был буквально напичкан сложнейшими компьютерами, ксероксами, факсами и другими машинами, а две секретарши в любое время дня и ночи были готовы напечатать для вас все что угодно. Я отказался от их услуг и настоял на том, что сам отправлю факс Хамилтону.

Это заняло у меня две-три минуты, потом я опять направился к лифтам, обходя красавиц в травяных набедренных повязках и их растолстевших клиентов. В кабине одного из лифтов я увидел Кэти.

- Привет, - сказал я, в последний момент успев проскользнуть между закрывавшимися створками дверей. - На автоответчике я оставил сообщение, вы слышали его? Как насчет того, чтобы попозже прогуляться по городу?

Кэти, внимательно рассматривая пол кабины, плотно сжала губы, потом сказала:

- Нет, думаю, мне лучше пораньше лечь.

- О, хорошо. В таком случае не хотите ли вместе поужинать?

- Нет, спасибо. Я уже обещала Кэшу и Дику. Это мой этаж.

Кэти вышла, едва удостоив меня взглядом.

Я нахмурился. К чему бы это? И с каких это пор Кэти стала охотно садиться за один стол с «ядовитой жабой»? Странно. Я шел по коридору к своему номеру, ощущая непонятную тревогу.

Чем больше я раздумывал, тем больше убеждался, что холодность Кэти была намеренной. Она решила меня избегать, она дала мне понять, что ей неприятно мое общество. Как ни горько было в этом признаться, другого объяснения просто не существовало.

Но почему?

Я бросился на кровать и, уставившись в потолок, стал размышлять. Я понятия не имел, отчего могло измениться отношение Кэти. Мне не приходило в голову, чем я мог оттолкнуть ее. Я был озадачен и огорчен. Если я потеряю Кэти, это будет нелегко пережить. Очень нелегко.

Будь я проклят, если стану просто смотреть, как Кэти уходит, отделавшись банальными извинениями вроде того, что она очень занята. Если она действительно решила избегать меня, то по крайней мере я имею право знать почему.

Я набрал ее номер. После пятого звонка я положил трубку. Очевидно, Кэти не было у себя, но я звонил снова и снова - просто на всякий случай.

В конце концов я сдался, спрыгнул с кровати и принялся шагать по спальне. Мне нужно было выяснить, в чем тут дело. Обязательно.

Я решил побродить по отелю - вдруг мне посчастливится и я случайно столкнусь с Кэти. Даже если мои надежды не оправдаются, это все же лучше, чем в одиночестве хандрить в номере.

В холле Кэти не было. Я заглянул во все бары и кафе, осмотрел все островки и игральные автоматы, обошел все пальмы. Я намеренно замедлял шаг, чтобы хоть немного повысить вероятность натолкнуться на Кэти.

Нет, это просто смешно, сказал я себе. Я понятия не имел, где она сейчас. Возможно, уехала в город или отправилась в другое казино на Стрипе. Я устал от бесцельного блуждания по фойе и вышел в сад. Там, где лишь два месяца назад была строительная площадка, теперь зеленела трава, рос кустарник, шелестели пальмы. Все растения беспрерывно орошали дождевальные установки. В зоне пустынь темно-зеленая листва и пурпурные цветы выглядели противоестественно.

Побродив полчаса по саду, я решил вернуться в отель. В фойе я оглянулся по сторонам в надежде увидеть Кэти. К своему удивлению, на этот раз я в самом деле увидел ее. Она шла по фойе, направляясь к выходу из отеля. Я ускорил шаг и догнал ее на одном из мостиков, соединявшем два острова.

- Добрый вечер, - сказал я.

- Добрый вечер, - не останавливаясь, ответила Кэти.

- Я хотел бы с вами поговорить.

- К сожалению, сейчас у меня нет времени. Я очень тороплюсь. Может быть, позднее.

Я обогнал Кэти и встал на ее пути.

- Послушайте, - сказал я, - мне нужно с вами поговорить, и рано или поздно я это сделаю. Можно покончить с этим сейчас. Иначе вы от меня не отделаетесь. Хорошо?

Кэти бросила на меня хмурый взгляд и кивнула.

- Хорошо.

Мы стояли на островке, на котором не было ничего, кроме нескольких кресел и столика. Мы сели.

- Мне нужно одно - понять, - начал я. - За последние дни я узнал вас. Узнал довольно хорошо. И чем больше я вас узнаю, тем больше вы мне нравитесь. Мы понимаем друг друга. Я это вижу и думаю, вы тоже. Поэтому мне необходимо понять...

Кэти смотрела в одну точку прямо перед собой.

- Понять что?

- Понять, что я сделал не так. Понять, почему сегодня утром вы решили избегать меня. Почему вы не хотите говорить со мной сейчас.

Кэти немного раскраснелась.

- Я не пытаюсь вас избегать. Просто у меня есть другие дела, вот и все. - Кэти видела, что ее слова не убедили меня. Я ждал. Она вздохнула. - Ладно, вы правы. Вы заслужили хотя бы объяснений.

Она по-прежнему смотрела не на меня, а скорее на пальму перед собой.

- Я успела привыкнуть к вам. Мне хорошо с вами. Когда вас нет рядом, я с нетерпением жду следующей встречи.

Я улыбнулся Кэти, но она все еще избегала смотреть мне в глаза.

- Я испытываю такие же чувства, - сказал я. - Так в чем же дело?

- Когда мы летели сюда из Нью-Йорка, я сидела рядом с Вайгелем. Мы болтали о том, о сем. И о вас. - Кэти сжимала и разжимала руки, решительно отказываясь хотя бы взглянуть в мою сторону. - Он сказал, что ему кажется, будто между вами и мной что-то есть. Он сказал, что ему это не нравится. И еще он сказал, что это непрофессионально, это плохо отразится на моей карьере.

Я разозлился.

- Вайгель меня ненавидит, и вам это хорошо известно. Какая разница, что он думает?

Понизив голос, Кэти добавила:

- Он сказал, что если это будет продолжаться, то меня выгонят с работы.

Я взорвался.

- Он совсем спятил. Он не может вас выгнать.

- Может, еще как может. Они с Кэшем старые друзья, вы забыли? Он сказал, что заставит Кэша следить за тем, чтобы мы с вами не встречались. Он сказал, что в фирме давно сомневаются в моем будущем и что небольшого намека от него и Кэша будет вполне достаточно, чтобы меня тут же выгнали.

- Он блефует.

Кэти повернулась ко мне, и в ее глазах сверкнул гнев.

- Нет, не блефует. Вы правы, вы ему не нравитесь. Больше того, он ненавидит вас. И он пойдет на все, чтобы добиться своего.

- Но если вспомнить все, что он говорил вам, его наглые домогательства, то вы могли бы выгнать его, а не он вас.

Кэти невесело усмехнулась.

- Нужно быть сумасшедшим, чтобы возбудить дело против «Блумфилд Вайс» за сексуальные оскорбления. Даже если я выиграю, мне придется уйти.

- Что ж, в таком случае пошлите «Блумфилд Вайс» к черту. Вы же терпеть не можете эту фирму. Вы это сами говорили. Так плюньте на нее.

По реакции Кэти я сразу понял, что мне не следовало так говорить.

- Вам легко давать советы, - сказала она, - но ведь речь идет о моей карьере. Вы знаете, как трудно приходится женщине в нашем бизнесе. Нас никто не принимает всерьез, а подонки вроде Вайгеля уверены, что мы - обыкновенные шлюхи, которые только и могут, что соблазнять клиентов ради успехов фирмы. Так вот, я докажу, что Вайгель неправ. Я уже многое отдала этой работе. То, чего я достигла, далось мне нелегко, и я не намерена так просто сдаваться.

- Хорошо, хорошо, прошу прощения, - сказал я. - Но ведь разумнее подбирать работу по характеру, а не наоборот.

- О, понимаю. Значит, как только я полюблю какого-то мужчину, мне нужно уходить с работы и срочно учиться кулинарному искусству и ведению домашнего хозяйства, - саркастически протянула Кэти.

- Я не это имел в виду, - запротестовал я.

- Конечно, конечно. Тогда что же?

Разговор принимал какой-то странный оборот. Вайгель шантажировал Кэти, заставляя ее отказаться от меня, а мы почему-то стали обсуждать право женщины на деловую карьеру. Я раздумывал, как лучше ответить Кэти, но опоздал.

- Послушайте, я думала, что вы мне нравитесь, но ведь в сущности я вас совсем не знаю, - продолжала Кэти. - И в любом случае ради вас я не намерена рисковать годами работы. Вот и все.

Она встала, повернулась и быстро зашагала назад к лифтам.

Я был вне себя от ярости, руки сами собой сжимались в кулаки так, что костяшки пальцев побелели, все мои мышцы напряглись. Каков же мерзавец этот Вайгель! С тех пор, как мне стало известно о его роли в афере с «Тремонт-капиталом», я стал презирать его еще больше. Скорее всего, именно он убил Шофмана. Возможно, он имел какое-то отношение и к убийству Дебби. Он преследовал Кэти самым отвратительным образом. А теперь к тому же заставил ее отвернуться от меня. Мое презрение переросло в ненависть. Я доберусь до этого ублюдка. Я прижму его к стенке.

Я был зол и на Кэти. Девушка, которая нравилась мне все больше и больше, вдруг снова превратилась в самоуверенную женщину-бизнесмена из «Блумфилд Вайс». Но, возможно, тут я был не прав. Быть может, и в самом деле было неразумно надеяться, что ради меня Кэти станет рисковать работой. К несчастью, я не мог заставить себя рассуждать беспристрастно. Впервые в жизни я приоткрыл свою душу, не стал скрывать свои чувства, и теперь Кэти с Вайгелем могли дергать меня за обнаженные нервы.

Я подошел к одному из бесчисленных баров и заказал пиво. На вторую половину дня было запланировано посещение двух других казино, также выпустивших бросовые облигации. Я решил, что без этой экскурсии обойдусь.

Первый бокал я осушил за две минуты и заказал второй. Постепенно я начал успокаиваться. Я осмотрелся. В огромном атриуме сновали сотни людей. Одни из них куда-то торопились, но большинство просто слонялись без дела. Я заметил несколько знакомых лиц. Потом я чуть не поперхнулся пивом: от стола администратора ко мне направлялся Роб! Что он здесь делает, черт побери? Он же должен быть в нашем лондонском офисе или на своем симпозиуме в Хаунзлоу.

Потом я увидел, что Роб несет большой букет желтых цветов. О Боже! Я понял, зачем он здесь. Он собрался совершить тот самый романтический поступок, о котором говорил как-то вечером в «Глостер армз».

Роб шагал уверенно, а проходя мимо меня, не остановился, а лишь осклабился.

- Закрой рот, Пол, в таком месте ты можешь проглотить неизвестное науке насекомое, - сказал он и направился к лифтам.

Только теперь я понял, что и в самом деле смотрел на Роба с открытым ртом. Я проводил его взглядом до самого лифта.

Потом мне ничего не оставалось, как ждать его возвращения. Что скажет ему Кэти? После нашего разговора она едва ли примет его ухаживания. Или все же примет? От одной этой мысли я похолодел. Я вынужден был признать, что Роб додумался-таки до действительно романтического жеста. Но Кэти - разумная девушка. Она не попадется на эту удочку, правда же?

Десять минут я не сводил взгляда с лифтов. Наконец показался Роб. Он увидел, что я еще не ушел из бара, и по островкам стал пробираться ко мне. Его лицо было бесстрастным, по нему я не мог догадаться, был он отвергнут или нет. Очевидно, он намеренно подавлял свои эмоции. Зачем?

Роб подошел и молча встал возле меня. «Скажи хоть что-нибудь!» - хотелось крикнуть мне. Мне нужно было знать, как приняла его Кэти.

Вместо этого я сказал:

- Здравствуй, Роб.

- Ты - дерьмо, - медленно выговорил он, глядя мне прямо в глаза.

- Почему? Что такого я сделал? - на удивление беспомощно, охрипшим голосом попытался возразить я.

- Ты - самое настоящее дерьмо, - повторил Роб. - Я встретил девушку, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Я пролетел шесть тысяч миль только для того, чтобы сказать ей об этом. И что же я увидел? Мой друг уже занял мое место.

Она рассказала мне про тебя все, - горько продолжал Роб. - Хуже всего то, что ты не мог не знать, каково придется мне. Ты притворялся, что она тебе не нравится, старался уговорить меня отказаться от нее, а сам тем временем строил свои планы.

На глазах у Роба выступили слезы.

- Роб, все вовсе не так... - начал я.

- Пошел ты к ... матери! - выкрикнул Роб. - Этого я тебе не забуду. Вы так просто не отделаетесь. Ни ты, ни она. Я ее убью. И тебя тоже.

Роб умчался, сбив на ходу гору кокосовых орехов и заставив завертеться волчком резиновую колибри.

Я залпом осушил бокал и заказал третий. По какому праву Роб так говорил со мной? Он с ума сошел, если всерьез рассчитывал на то, что Кэти может принять его ухаживания. Она ему уже говорила, что о нем думает. К тому же я не сделал ничего плохого. Я не собирался назло Робу ухаживать за Кэти. Я нисколько не кривил душой, когда сказал Робу, что она мне не нравится. Что произошло, то произошло, вот и все. Я ничего не мог поделать.

Таким разозленным видеть Роба мне еще не приходилось. Судя по всему, его угроза убить меня и Кэти была вполне серьезной. Я пожал плечами. Роб остынет не скоро, подумал я. Нужно было вести себя осторожней. Я чувствовал себя прескверно, следовало бы раньше понять, что Роб не придет в восторг от любых известий о каких-либо отношениях между мной и Кэти.

Потом мне стало жаль его. Бедняга! Для него билет до Лас-Вегаса - это целое состояние. Быть отвергнутым, пролетев столько тысяч миль, - это само по себе достаточно неприятно. Но Роб был не просто отвергнут, к этому он привык. Отказ усугубляло то обстоятельство, что между ним и целью его ухаживаний оказался друг.

Я подумал, не попытаться ли мне найти Роба и извиниться перед ним. Нет, из этого ничего не получится, по крайней мере сейчас не получится. Он не поверит ни одному моему слову. Cкорее всего он лишь еще больше меня возненавидит. Наверно, лучше пока избегать его в надежде, что время все излечит.

Но, слава Богу, Кэти не сказала Робу «да». Больше того, если верить Робу, то Кэти рассказала ему обо мне. Что она ему говорила? Должно быть, она призналась, что между нами установились какие-то особые отношения, какая-то связь. Иначе Роб не был бы так зол на меня. Может быть, она решила отбросить страхи, что ее обвинят в «непрофессионализме»? Может быть, она сожалела, что поверила Вайгелю? Мне нужно было это узнать.

Я поднялся в номер и позвонил Кэти.

- Алло? - откликнулась она.

- Это я, - сказал я. - Мне пришла в голову мысль, что, возможно, вы передумали. Приглашение на ужин еще сохраняет силу.

- Что вы там в «Де Джонге», все с ума посходили? - рассерженно ответила Кэти. - Все такие назойливые. Нет, сегодня вечером я никуда не пойду. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. И меня и мою работу, понятно?

- Хорошо, хорошо, - сказал я и положил трубку.

Вечер был окончательно испорчен. Мысли о Кэти не давали мне покоя, они мучили меня все больше и больше. Я потерял способность здраво рассуждать, в моем воображении все приобретало нелепые пропорции.

Я заказал в номер бифштекс и бутылку калифорнийского зинфанделя, съел мясо, запил его вином и лег. Мне казалось, что я не мог заснуть целую вечность, хотя, возможно, я ворочался в постели всего час. В конце концов алкоголь, тяжкие раздумья и неопределенные опасения сделали свое дело, мой мозг устал, и я заснул.