12.2. Критика различия, которое Снид и Штегмюллер проводят между "ядром" и "расширением ядра" теории

12.2. Критика различия, которое Снид и Штегмюллер проводят между "ядром" и "расширением ядра" теории

Проследим дальше за развитием концепции Снида-Штегмюллера. Итак, у каждой теории есть "подразумеваемые применения" (например, у классической физики - солнечная система, приливы, маятники и т.п.). Для всех этих применений существуют некоторые "ограничения". Так одному и тому же объекту в различных применениях приписываются одинаковые функциональные значения (например, масса Земли считается одной и той же и в рамках солнечной системы, и в рамках какой-либо подсистемы последней). В рамках некоторых применений имеют место "специальные законы", определяющие собой "специализации структуры S" (например, на основании КМЧ формулируются законы гравитации, Гука и многие другие). С учетом всего этого согласно Сниду и Штегмюллеру получаем усложненную формулировку Рамсея:

(II). Имеется теоретическое расширение множества физических систем до моделей математической структуры S, такое, что теоретические функции, фигурирующие в этом расширении, удовлетворяют классу предварительно установленных ограничений, и, кроме того, такое, что некоторые собственные подмножества  расширимы до моделей некоторых более узких (специализированных) формулировок структуры S.

Тем самым "ядро" C теории отличается от "расширенного ядра" E. В состав "ядра" C входят: 1) множество возможных моделей (т.е. математическая структура теории); 2) множество возможных частных моделей; 3) ограничивающая функция (посредством которой возможные модели связываются с возможными частными моделями); 4) множество моделей; 5) множество ограничений. Если к этим пяти составляющим "ядра" добавить "специальные законы" (здесь мы не будем на этом останавливаться), то получим "расширенное ядро" E.

Главная идея концепции Снида-Штегмюллера в том, что "ядро" C остается постоянным в ходе историко-научного процесса, а "расширенное ядро" E изменяется. Таким образом, (II) - эмпирическое утверждение, которое может изменяться с течением времени. "Ядро" - это как бы априорный структурный элемент теории; поскольку он не подвержен изменениям, то и нет надобности в какой-то особой стратегии по его "иммунизации".

Здесь мы вынуждены задать критический вопрос: не является ли демаркация C и E произвольной? По какому критерию эта демаркация может быть объективно или необходимым образом проведена? А если такого критерия нет, то нет и оснований, по которым можно было бы судить, что освящено эмпирией и что нет. Можно согласиться с тем, что определение теории в терминах теории множеств позволяет так "вышелушить" теоретическое "ядро", что оно становится, благодаря формализму, вполне обозримым. Но необходимо и разумное основание, по которому граница между "ядром" и его "расширением" пролегает так, а не иначе. Скажем, чтобы отнести второй закон классической механики - "сила = масса х ускорение" - к "ядру" и признать его априорную значимость, нужны какие-то исследования, полностью отличные от теоретико-множественных. Штегмюллер и сам признает, что измерение величин, определяемых этим законом, уже предполагает наличие этого закона. Кроме того, неверно, что "ядро" теории не требует никакой "иммунизации". Как мы уже видели в предыдущих главах, все априорные элементы теории подвержены исторической эрозии; но именно по этой причине они защищаются своими сторонниками всегда по-разному (иногда - путем привлечения к защите других априорных принципов, иногда - демонстрацией того, что они в состоянии служить прочным каркасом, охватывающим мир опыта и придающим ему осмысленность и плодотворность).