15.2. Условия мифологического опыта
.15.2. Условия мифологического опыта
Итак, начнем с причинности. В контексте мифа она представляет
собой божественную силу независимо от того, относится ли она к движению в
пространстве ()
или к качественной трансформации и метаморфозе
(,
). В броске
копья, в порыве урагана или ветра, в движении облаков, звезд, моря - во всем
этом проявляется божественная сила. Эта сила действует как в смене времен года,
так и во вспышке болезни, в озарении и возникновении идей, в мудрости, в
самообладании, в заблуждении и страдании
Мифологическая причинность лишь тогда может быть понята в
качестве божественной силы (Wirksamkeit), когда она рассматривается в связи с
существенными характеристиками самих богов. Такие существенные характеристики
есть мифологические качества. Они являются, как показывают уже немногие
приведенные примеры, одновременно первичными структурами (Urgestalten) и
структурными целостностями (gestalthafte Ganzheiten), представляя, по словам
Вальтера Ф.Отто, "многообразное бытие"
Особенно отчетливо это видно у Гесиода. Когда Хаос порождает
два теневых царства - Ночь и Эребос, то происходит это явно благодаря
некоторому существенному отношению между двумя этими свойствами темноты. Когда
ночь порождает день, мы вновь встречаемся с некоторым качеством,
обусловливающим эту причинную последовательность, пусть даже и в форме полярной
оппозиции. Определенное качественное отношение имеет место также между титанами
и богами, с одной стороны, и между их прародителями, Небом (Ураном) и Землей
(Геей) - с другой; ибо и титаны, и боги-олимпийцы принадлежат как Земле, так и
Небу. Я напомню о Прометее, который принес огонь с неба на землю; о
Мнемозине, хранительнице божественной мудрости; о Темис, защитнице
божественного порядка и права; об их детях, которые тоже воплощают в себе
качества справедливости и мира. Можно сколь угодно долго множить примеры, чтобы
показать, что все они свидетельствуют о наличии некоторой системы, однако, в
настоящий момент у нас нет возможности подробно останавливаться на этом. Мы определенно утверждаем, что мифологические качества суть
индивидуальные формы, гештальты, которые формируют человеческую реальность и
действенность которых заключена в их сущности
К числу неискоренимых заблуждений можно, безусловно, отнести
утверждение, будто человеческий опыт необходимым образом неизменен, и что боги,
к примеру, были изобретены a posteriori, для объяснения общеизвестных явлений
или функцонирования в качестве персонажей сказочных историй, в то время как
последующие эпохи дали якобы всему научное разъяснение. Однако с научной точки
зрения все обстоит с точностью до наоборот, ибо никакого чистого,
неистолкованного мира человеческого опыта никогда не существовало и не могло
существовать. Греки воспринимали мир через своих богов, и только узнав, говоря
словами Геродота, их имена, достоинства, способности и облик, они стали
артикулировать и упорядочивать мир вообще
Далее, как уже было отмечено, все эти мифологические
качества в известной мере персонифицированы, даже если они не являются и
непосредственно субъектами; они представляют собой, таким образом, некоторые
индивидуальные сущности, бытующие в пространстве и времени, и в силу этого они
субстанциальны. Когда Ночь порождает Сон, Смерть, Сновидение и т.п., то в этих
порожденных ею качествах есть нечто от нее самой, скажем. Темнота и
Ночеобразность (Nachtliches). Аналогичное происходит и когда Небо и Земля
соединяются, чтобы породить богов и титанов: в них тогда тоже проявляется
единство Небесного и Земного. Таким образом, как субстанция Ночи находит себя
во Сне и Сновидении, так и субстанция Неба и Земли обнаруживается в титанах и
богах, а также в Солнце, Огне, порядке Закона, Обычае и т.д. Эти части и
элементы Ночи, Неба и Земли, присутствующие в их потомстве, отличаются от
целого Ночи, Неба и Земли не более, чем красная поверхность в целом отличается
по цвету от какой-либо ее части. Между целым и его частями согласно
мифологической точке зрения нет никакого отличия. В этом особенность
мифологической трактовки количества. Подобное мифологическое представление о количестве, согласно
которому целое присутствует в каждой его части и одновременно целое и часть
представляют собой индивидуальные субстанции, позволяет понять, как бог может
одновременно находиться в разных местах. Везде, где господствует прозорливая
мудрость, мера и порядок пребывает аполлоновская субстанция и в силу
идентичности целого и части сам Аполлон; всюду, где прелесть и красота
очаровывают человека, находится сама Афродита; и всегда в важнейшие моменты
жизни, Kairos, человек ощущает присутствие божества; он чувствует его
близость так, как если бы его пронизал луч света, придал бы ему божественную
жизненную силу и стал бы он называться ;
в этот момент он прямо ощущает, как божественная субстанция втекает в него
И еще одно принципиально важное обстоятельство:
мифологическое качество не допускает деления на сферу идеального и
материального. То, что, на наш взгляд, относится к идеальному - порядок,
мудрость, мера, справедливость, очарование, любовь и т.п., - в мире
одновременно предстает в качестве персонифицированной материальной субстанции.
И материальное - земля, небо, море, солнце - тоже оказывается некой
персонифицированной субстанцией идеального плана. Благодаря этому в мифе
духовное всегда может воплотиться в материальное и предстать перед нами в
индивидуализированной форме, и также, наоборот, материальное в любой момент
может обрести индивидуальные характеристики. С точки зрения мифа, все имеет
холистскую структуру (ganzheitliche Gestalt). Идет ли речь о первопричине или
первокачестве, или о причинности, проявляющейся в форме индивидуальной
сущности, об отношении общего и части, материального и идеального, ‑
всюду мифологический образ мышления, будучи по природе холистским, выступает
как синтетический. Аналитическая процедура, в той форме, в какой она привнесена
в мир наукой, а именно, как расчленение мира на абстрактные субстанции, атомы и
элементы, движущиеся в соответствии с универсальными законами, абсолютно чужда
древним грекам. Из этого не следует, что различие между материальным и
идеальным было им совершенно неизвестно. Я хочу лишь сказать, что граница между
этими двумя сферами пролегала тогда совершенно иначе, чем сегодня. И это мы
можем утверждать потому, что, как мы видели, грекам было присуще совершенно
иное понимание причинности, качества, количества и субстанции. Не менее поразительно отличие их восприятия времени от
нашего. Для пояснения мне придется вновь обратиться к мифологическому пониманию
качества и причинности. Мифологические качества как божественные пра-структуры
(Urgestalten) обладают, как уже говорилось, специфическим способом действия.
Однако и они, и их способ действия определяются, так сказать, отдельными историями,
которые о них рассказываются; я называю их вслед за Гренбехом archai
Когда Гесиод повествует о возникновении мира, он не мыслит
себе события как происходящие во времени; показательно, что слово
"время" вообще не встречается на страницах Теогонии. Здесь мы не
находим привычного различения между временем и вмещаемыми им событиями.
Природные архэ, а именно: Хаос и история его порождающей деятельности, Земля и
ее аналогичная история, последовательность Дня и Ночи, Земли, Неба, гор, моря,
движения Солнца, - все это первоэлементы времени, которые в отличие от понятий
науки не основываются на неких абстрактных моментах или сегментах вымышленного
временного континуума. Каждое такое архэ представляет собой индивидуальную
историю со своим началом и концом; здесь течение мирового времени является
изначально чем-то вроде переворачивания все новых и новых страниц книги
космических историй, продолжающегося до того момента, когда они начинают
циклически повторяться. Каждая индивидуальная история, будучи архэ,
мифологической первоструктурой и качеством, обладает своей собственной
внутренней последовательностью и содержит в себе существенный элемент,
связывающий ее со следующими историями, являясь абсолютом, который нельзя
свести ни к чему иному. Именно эти архэ и ничто другое конституируют
мифологическое время, и поэтому мы можем называть их не только элементами
времени, но также и временными структурами
При топологическом рассмотрении из этого следует, что,
во-первых, мифологическое время приобретает, как это описано у Гесиода, характер
абсолютного начала. Далее, поскольку архэ Хаоса не существует во времени, но
конституирует его, задаваться вопросом о времени, предшествующем данному архэ,
было бы так же бессмысленно, как и ставить вопрос о мире, лежащем по ту сторону
искривленной Вселенной Эйнштейна. Во-вторых, мифологическое время при
топологическом рассмотрении имеет циклический характер, поскольку, если не
целиком, то, по крайней мере, частично природное архэ построено на принципе
идентичной повторяемости. К архэ, которые однозначно принадлежат этому типу,
относятся повествования о рождении Дня и Ночи, круговом движении Солнца и
звезд, а также вечных ритмах ухода и возвращения Прозерпины, мифологически
символизирующие смену времен года. Здесь всегда идет речь об одном и том же
повторяющемся событии, здесь вновь и вновь воспроизводится все та же
божественная и священная история. Именно в этом смысле греки и говорят о
понятии священного времени,
Вместе с тем сквозь все греческие мифы проходит различие
между священным, вечным миром богов, с одной стороны, и миром смертных - с
другой. Соответственно греки различают священное время и человеческое время,
называя последнее просто
(особое значение этому различию придавал Френкель
Поэтому профанное время - в соответствии с нашим сегодняшим
его восприятием - течет из прошлого в будущее. Прошлое, настоящее и будущее
строго разделены. Прошлое невозвратимо, будущее неведомо. Священное же время,
напротив, внутри себя вновь и вновь обращается вспять. Происходившее в прошлом
всегда циклически повторяется и в будущем, и тем самым сам цикл, как Gestalt
архэ, всегда является вечным настоящим. Древние греки живут в многомерной
реальности, которая вмещает как священное, так и профанное измерение. В
измерении священного архэ в качестве пра-образов (Urbilder) и архэ-типов служат
им как путеводная звездная карта, позволяющая ориентироваться в мире профанного,
что происходит, во-первых, путем использования внутренней метрики, т.е.
характерных ритмов архэ, и, во-вторых, путем серий нумераций их повторений,
дабы идентифицировать явления мира смертных, которые никогда не повторяются.
Тем самым для греков профанное время всего лишь производно от священного и
потому вторично. Всеобъемлющий Космос, священная природа никоим образом не
подвластны профанному времени. Однако именно в последнем демонстрирует себя
целостность мифологического мышления. Ибо различие между двумя измерениями
реальности вовсе не осознается греками как их разрыв. Напротив, в
непосредственном созерцании восприятия священного, событий-первообразов, архэ и
тем самым в созерцании вечного возвращения божественно неизменного,
проявляющегося в движении звезд и смене времен года, рождаются для греков
порядок и направление времени, а также временная мера человеческого мира
Восприятие времени и здесь является, по существу, условием
возможности опыта. Но оно целиком и полностью отличается от того восприятия
времени, которое производно от науки. С точки зрения мифа, речь идет о
созерцании вечных структур времени, что включает в себя созерцание того
нерасторжимого единства священного и профанного времени, которое я бы в целом
назвал мифологическим временем. Представление о времени, характерное для науки,
напротив, развивалось, исходя из профанного времени, хотя сегодня по отношению к
отдельным моментам уже нельзя говорить об их идентичности. Профанное время
долго оставалось абсолютным масштабом научного подхода ко времени. Все
упорядочивалось в согласии с ним, а что не могло быть упорядочено, объявлялось
несуществующим, - как абсолютные временные структуры архэ. Отныне ничто уже не
рассматривалось как неизменное, идентичным образом повторяющееся в ритмах ночей
и дней и смене времен года. Таким образом, речь теперь не шла о Весне,
возвращение которой сопровождается веселыми праздниками, теперь в каждом
временном круговороте стали видеть нечто новое, уникальное, никогда не
повторяющееся, и священная природа уступила место природе бренной. До сих пор в связи с проблемой мифологического времени мы
говорили лишь о природных архэ. Однако и исторические архэ играют здесь важную
роль. Они также представляют собой структуры времени, поскольку воплощают в
себе определенный и индивидуальный ход событий, который возникает когда-то
впервые ( ) и затем
постоянно и идентично повторяется в качестве того же самого индивидуального
события. Так историческое архэ функционирует в качестве временной структуры,
когда мы встречаемся с первым общественноустроительным актом какого-либо бога:
скажем, Афина сажает оливу или учит прядильному искусству женщин, Аполлон
устанавливает государственный порядок и учит музыке, Гермес знакомит людей с
коммерцией, торговлей и обменом. Поскольку вышеназванные истории представляют
собой также и последовательности событий, относящиеся к сфере мифологических
качеств и божественных субстанций, то они имеют силу везде, где культивируются
оливы или вертится прялка, где играет музыка и занимаются коммерцией. Везде,
где происходят подобные события, воспроизводится древнее архэ, имеет место
пра-событие, а значит, присутствует соответствующий бог, которому молятся или к
которому взывают. Да, и здесь вечное возвращение также дано через самое архэ.
Ибо только в воле Афины "показать" людям оливу (
), чтобы затем и они
могли ее выращивать и использовать, или "показать" прядильное
искусство, чтобы люди смогли ему научиться. Свойство исторического архэ состоит
в том, что оно, будучи историей, частью мифологической субстанции некоторого
божества, буквально вливается в человеческие сердца и благодаря этому вновь и
вновь являет свое действие. Исторические архэ относятся к природным примерно так же, как
сегодня соотносятся между собой определенные законы и правила, управляющие
деятельностью людей, и законы природы и Вселенной. И в сфере человеческой
деятельности также (во всяком случае там, где ранее необходимо было взывать к
какому-нибудь божеству) отсутствуют три элемента, упомянутых выше: нет
индивидуальных, замкнутых в себе событий, нет соответствующего образа времени,
и совершенно отсутствует какой-либо причинный психологический закон, который
упорядочивал бы эти явления во временной последовательности. Здесь вновь
появляются индивидуальные, уникальные истории и архэ, которые постоянно
воспроизводятся в качестве самодостаточных замкнутых образов, проникают в людей
в виде божественных субстанций и в них реализуют свое действие
Архэ проявляют себя и переживаются прежде всего во время
священных праздников. Было бы наивностью навязывать наш образ мира ранней
античности: к примеру, рассматривать представление аполлоновского мифа в
Дельфах, говорящего о победе над Питоном, как своего рода спектакль, в котором
событие, имевшее место в доисторическую эпоху, воспроизводится лишь в форме
имитации. Скорее здесь идет речь о культовом событии, в котором прошлое
воспроизводится в настоящем в самом что ни на есть реальном виде. "Это
вовсе не пьеса или спектакль, - пишет Кассирер в своей книге
"Мифологическое мышление", - которое разыгрывает актер, участвующий в
некой историко-мифологической драме; актер, напротив, сам является богом,
становится богом... То, что происходит в большинстве культовых мистерий,
является не просто изображением события, но им самим в его непосредственной и
полной действительности; это есть
как реальное и действительное событие, обладающее необозримой
действенностью"
Священное и профанное время не совпадают между собой: архэ и
бренные события принадлежат разным, хотя и неразрывно связанным между собой
измерениям реальности, и с мифологической точки зрения нет никакой единой
топологии времени, с помощью которой можно было бы однозначно определить его
направление и порядок, так же как нет и единой метрики, которой все могло бы
быть подчинено. Если использовать язык современной математики и физики, то
можно сказать, что исторические архэ представляют собой как топологические, так
и метрические сингулярности в профанном времени. Они являются топологическими
сингулярностями, поскольку порядок и направление времени могут быть в них
перевернуты так, что они в качестве прошлого способны оказывать влияние на
настоящее без каких-либо промежуточных звеньев; метрическими же сингулярностями
их делает то обстоятельство, что никакой определенный отрезок длительности не
является конститутивным фактором их идентификации. (Так, например, длительность
битвы Аполлона с Питоном, очевидно, не имеет значения, и даже если при этом
упоминаются какие-то временные данные вообще, их не следует воспринимать
буквально)
Уже это указывает на то, что исторические архэ, так же как и
природные, представляют собой условия всякого возможного мифологического опыта.
Природные архэ мифологическими средствами конституируют время, с помощью
которого греки ориенитируются в природе и повседневной жизни. Исторические
архэ, которые позволяют воплощать в современность праисторическую ценность
прошлого, со своей стороны, являются для древних греков источником мудрости,
дают совет в сложных ситуациях, управляют их деятельностью, определяют обычаи и
законы, наделяют силой, обеспечивают удачу и наполняют жизнь вечным смысломЗаполнить форму заказа)
© 2010 Референт -fan-5.ru | Design by:
www.fan-5.ru | Скачать
Реферат |
Библиотека
Домой |
Карта сайта |
Форма заказа