Статья 55

Статья 55

1. Перечисление в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина.

2. В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина.

3. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Комментарий к статье 55

1. Предшествующие статьи гл. 2 определяют общие принципы правового статуса личности, основные права и свободы человека и гражданина. Однако перечень этих прав и свобод, как следует из ч. 1 комментируемой статьи, не является исчерпывающим. Отсутствие в Конституции прямой записи о тех или иных общепризнанных правах и свободах человека и гражданина не означает их непризнания (отрицания) или принижения значения (умаления). Следует иметь в виду также те права и свободы, которые приобретут статус общепризнанных в будущем.

В принципе каталог прав и свобод, зафиксированный в Конституции, соответствует международным обязательствам России, международным стандартам. Эти стандарты закреплены в целом ряде международно-правовых документов - Всеобщей декларации прав человека (содержащей нормы-рекомендации), Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, Международном пакте о гражданских и политических правах и других международно-правовых актах о правах человека, обязательных для государств-участников. Россия является участником многих из них. С вступлением в 1996 г. России в Совет Европы обязательный характер для нее после ратификации приобретут Европейская конвенция по защите прав человека и основных свобод и Протоколы к ней. И хотя последние содержат меньший объем прав и свобод по сравнению с названными выше международными актами, их принципиальная особенность состоит в разработанности механизма международно-правовой защиты прав. Конвенция обеспечивает гражданам и неправительственным организациям право жалобы в Европейский Суд по правам человека на нарушения государством (государственными органами) прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней (это в основном гражданские (личные) и некоторые политические права и свободы). Тем самым актуализируются положения ч. 3 ст. 46 Конституции России.

Сопоставляя положения Конституции о правах и свободах с положениями международно-правовых актов, можно увидеть, что в них одни и те же права и свободы не всегда одинаково словесно выражены и в связи с этим иногда могут быть восприняты как различающиеся по объему. Так, ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах, закрепляя право каждого на жизнь, оговаривает, что смертные приговоры в странах, которые еще не отменили смертной казни, могут выноситься только за самые тяжкие преступления в соответствии с законом, не могут выноситься за преступления, совершенные лицами моложе 18 лет, и не приводятся в исполнение в отношении беременных женщин. Статья 20 Конституции в своей основе аналогична этим положениям Пакта, однако не содержит указанной оговорки относительно лиц моложе 18 лет и беременных женщин. Но она действует и у нас в силу законодательных установлений ст. 23 УК.

Сам по себе факт отсутствия в Конституции того или иного общепризнанного права или свободы или их неполное словесное выражение в конституционной норме не является основанием для отказа в защите, в том числе судебной, такого права и свободы, в непосредственном применении международно-правовой нормы, если она относится к категории самоисполнимых. В силу ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. "О международных договорах Российской Федерации" (СЗ РФ, 1995, N 29, ст. 2757) положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в стране непосредственно.

В связи с этим необходимо отметить, что положение ч. 1 ст. 17 Конституции о признании и гарантировании прав и свобод человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией не следует воспринимать как противоречащее комментируемой части ст. 55 и означающее признание и гарантирование только тех общепризнанных прав и свобод, которые закреплены в Конституции. Указанное положение означает, что общепризнанные международно-правовые принципы и нормы, относящиеся к правам человека, являются, согласно Конституции, составной частью правовой системы Российской Федерации и имеют преимущество перед законами (ч. 4 ст. 15); являются непосредственно действующими, что не отрицает принятия при необходимости для их осуществления соответствующих законодательных и административных правил (ст. 18); обеспечиваются главным образом национальными государственными и правовыми механизмами (ст. 18, 45 и др.) при признании права каждого на обращение и в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека (ч. 3 ст. 46).

Примечание

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно в обоснование своих решений ссылался на международно-правовые принципы и нормы, указывая на несоответствие им положений тех или иных законов, касающихся прав человека. При этом в некоторых случаях Конституционный Суд опирался на общепризнанные нормы о правах и свободах, не нашедших прямого закрепления в Конституции.

Так, в постановлении от 2 февраля 1996 г. по делу о проверке конституционности ряда положений УПК в связи с жалобой граждан отмечалось, что Международный пакт о гражданских и политических правах, исходя из материального содержания правосудия и приоритета в нем прав человека, подчеркивает, что цель исправления судебных ошибок служит основанием для пересмотра окончательных решений судов, "если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки" (п. 6 ст. 14). Данная международно-правовая норма закрепляет более широкие возможности для исправления судебных ошибок, чем действующий УПК РСФСР, и в силу ч. 4 ст. 15 Конституции, являясь составной частью правовой системы России, имеет приоритет перед внутренним законодательством по вопросам защиты прав и свобод, нарушенных в результате судебных ошибок.

На применение обычными судами общепризнанных принципов и норм международного права, закрепленных в международных пактах, конвенциях и иных документах, и правил международных договоров Российской Федерации ориентирует постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 г. "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" (БВС, 1996, N 1, с. 4).

2. Если первая часть комментируемой статьи в своеобразной форме характеризует принцип полноты прав и свобод, то вторая часть предусматривает одну из его гарантий. Она устанавливает запрет на издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина. Этот запрет касается прав и свобод, признаваемых как в Конституции, так и в международно-правовых нормах, ставших частью нашей правовой системы. Умаление законом прав и свобод в данном контексте может означать необоснованное ограничение их объема или действия по кругу лиц, во времени, сокращение гарантий или усечение механизмов правовой защиты и т.п. Положение комментируемой части в равной степени распространяется и на подзаконные нормативные акты.

В случае отмены или необоснованного ограничения права или свободы законом, иным нормативным актом эти акты могут быть обжалованы в Конституционный Суд или суд общей юрисдикции в соответствии с их компетенцией.

Конституционный Суд неоднократно признавал неконституционными положения законов, ограничивавших права граждан. Так, были признаны несоответствующими, в частности, ч. 1 ст. 40 о праве на жилище, ч. 2 и 3 комментируемой ст. 55 Конституции, положение ч. 1 ст. 54 ЖК, обусловливавшее реализацию этого права соблюдением режима прописки (регистрации), а также положение ст. 60 ЖК, допускавшее лишение гражданина права пользования жилым помещением в случае временного отсутствия, в частности в связи с осуждением к лишению свободы (постановления от 25 апреля и 23 июня 1995 г. - ВКС, 1995, N 2-3, с. 32-38; 73-77). Не соответствующим ч. 1 ст. 39 о праве на социальное обеспечение, ч. 3 ст. 55, ряду других статей Конституции было признано положение ст. 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 г. "О государственных пенсиях в РСФСР", устанавливавшее приостановление выплаты трудовых пенсий за время лишения пенсионера свободы по приговору суда (постановление от 16 октября 1995 г. - ВКС, 1995, N 6, с. 5-9).

3. Вместе с тем ч. 3 комментируемой статьи допускает возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина при определенных условиях. Такие ограничения объективно обусловлены тем, что человек живет в обществе и свобода личности проявляется во взаимодействии с другими людьми. Поэтому свобода, права индивида не могут быть абсолютными, ничем не ограниченными. Каждый имеет обязанности перед другими людьми, перед обществом, государством.

Возможность ограничения прав и свобод при определенных условиях предусмотрена и в международно-правовых документах, в частности в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека. Аналогичные положения содержатся и в ч. 3 комментируемой статьи.

В ней сформулированы три взаимосвязанных условия. Первое - права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом, второе - в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, третье - только в той мере, в какой это необходимо в указанных целях.

Первое условие вполне определенное - лишь законодатель посредством федерального закона может установить то или иное ограничение. Таким правом не обладают ни федеральное Правительство, ни другие институты исполнительной власти, ни субъекты федерации, учитывая, что регулирование прав и свобод человека и гражданина отнесено Конституцией к ведению федерации. Среди федеральных законов, которыми установлены конкретные ограничения прав и свобод, можно назвать, например, законы от 17 мая 1991 г. "О чрезвычайном положении" (ВВС РФ, 1991, N 22, ст. 773), от 18 апреля 1991 г., "О милиции" (ВВС РФ, 1991, N 16, ст. 503), от 24 сентября 1992 г. "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" (ВВС РФ, 1992, N 42, ст. 2334), от 13 марта 1992 г. "Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации" (ВВС РФ, 1992, N 17, ст. 892), от 5 марта 1992 г. "О безопасности" (ВВС РФ, 1992, N 15, ст. 769) и др.

Два других названных условия сформулированы в весьма общей форме, хотя и дают определенный ориентир законодателю. При этом важно обеспечить адекватность меры ограничения права или свободы тем конкретным целям, во имя достижения которых устанавливается ограничение, чтобы не допустить произвола, гарантировать правовую защиту от злоупотреблений. Здесь многое зависит от правильной оценки законодателем сложившейся ситуации, степени опасности, угрожающей основам конституционного строя, нравственности и т.п.

Примечание

Конституционный Суд неоднократно обращался к этой проблеме в своих решениях. Так, при рассмотрении 20 декабря 1995 г. дела о проверке конституционности ряда положений ст. 64 УК в связи с жалобой С. отмечалось, что, гарантируя права и свободы человека и гражданина и обеспечивая их защиту, государство одновременно вправе устанавливать в федеральном законе ограничения прав и свобод, в том числе предусматривать уголовную ответственность за деяния, умышленно совершенные в ущерб основным ценностям конституционного строя. Но ограничения любого конституционного права, в частности права свободно выезжать за пределы страны, допустимы в строго определенных ст. 55 (ч. 3) Конституции целях. Эти ограничения не могут толковаться расширительно и не должны приводить к умалению других прав, гарантированных гражданам Конституцией и законами, и влечь уголовную ответственность за бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы. Положения ст. 64 УК, квалифицировавшие эти действия как форму измены Родине, Конституционный Суд признал не соответствующими ст. 27 (ч. 2), 55 (ч. 3) Конституции (ВКС, 1995, N 6, с. 48-53).

В целях урегулирования вооруженного конфликта в Чеченской Республике в конце 1994 г. был издан ряд правовых актов, в том числе постановление Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа". Оценивая конституционность этого акта в своем постановлении от 31 июля 1995 г., Конституционный Суд отмечал, что большинство из предусмотренных в нем конкретных мер, в том числе связанных с ограничением конституционных прав и свобод, не выходит за пределы тех ограничений, которые в соответствии с действующими законами возможны и допустимы.

В то же время Конституционный Суд указал, что положения постановления Правительства о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан и не проживающих на территории данной республики, а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного конфликта, фактически ограничивают конституционные права на свободу передвижения, выбора места пребывания и жительства и на свободу информации, что противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции, допускающей установление ограничений прав и свобод лишь федеральным законом (ВКС, 1995, N 5, с. 3-18).

В постановлении от 17 мая 1995 г. Конституционный Суд отмечал, что установленный ч. 1 ст. 12 Закона СССР от 9 октября 1989 г. "О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов) " (в редакции от 20 мая 1991 г.) запрет забастовок на предприятиях и в организациях гражданской авиации на основании одной лишь их принадлежности к определенной отрасли, без учета характера их деятельности, ограничивает право на забастовку значительно большего круга работников, чем это необходимо для достижения целей, указанных в ст. 17 (ч. 3) и 55 (ч. 3) Конституции. Федеральному Собранию было рекомендовано в связи с этим принять необходимые законодательные решения, руководствуясь при этом ч. 4 ст. 37 и ч. 2, 3 ст. 55 Конституции и общепризнанными принципами и нормами международного права (ВКС, 1995, N 2-3, с. 45-50).