Жерар ДЕ ВИЛЬЕ
ОПЕРАЦИЯ "АПОКАЛИПСИС"
1
Стенли Лоуэл, штатный радист контрольного поста "Тампа-Флорида"
дремал, посасывая через соломинку стаканчик коктейля "Сэвен-ап", который
ему выдал автомат. Было три часа дня, и солнце нещадно билось в стекла.
Только что оторвался от земли какой-то "DC-9" авиакомпании "Дельта", и на
площадке больше не осталось ни одной машины. Тампа, на полпути между
Вашингтоном и Майами, была не бог весть каким аэропортом. Единственным
развлечением для контрольного поста было здороваться по радио с
пролетающими самолетами.
Устремив тусклый взор в голубое небо, радист подумал, что через
десять минут уже сможет вернуться домой, в бунгало с кондиционером, по
выездной трассе из города на восток. Его подружка Мэгги нигде не работала.
Она, должно быть, уже ждала его, растянувшись на постели в одной
комбинашке, как он любил.
Он довольно крякнул: обалдеть, как здорово - вернуться домой и
обнаружить такую куколку после шести часов идиотской работенки! Он чуть не
свернул себе шею, выглядывая, не идет ли его сменщик. При такой погодке -
совсем не подходящий момент зарабатывать сверхурочные часы. Он было открыл
рот, чтобы зевнуть, как вдруг установленный напротив него репродуктор
затрещал:
- Говорит N-CATR, рейс 765 "Северо-Запад" из Вашингтона. Держим курс
на Кингстон, Ямайка. Ближайший заход - Майами. Два вооруженных человека
приказывают нам сменить...
Стенли Лоуэл посмотрел на свой репродуктор. Уму непостижимо!.. Голос
зазвучал снова:
- Говорит N-CATR, нахожусь над Тампой, Флорида. Меняю курс под
угрозой...
Голос внезапно прервался. Лоуэл какое-то мгновение созерцал умолкший
репродуктор, а потом набросился на свой сборник радиошифров, чтобы
отыскать канал "северо-запад". Он схватил микрофон:
- Говорит контрольный пост Тампы. N-CATR, что происходит? Дайте ваш
курс и высоту.
Ответа не последовало... Лоуэл положил микрофон и поднял голову в
небо. "DC-9" он обнаружил тут же. Это была маленькая точка, на высоте
примерно 15000 футов, удалявшаяся на юго-восток. Лоуэл на секунду
задумался, о том, что за драма разыгрывается там, на высоте, под блестящим
фюзеляжем из тонкого легкого металла. И он, скорее всего, был
единственным, кто об этом знал. Эта мысль возвратила его к
действительности. Для подобных случаев у него имелось точное предписание:
поднять по тревоге Национальную Гвардию Штатов, где всегда было наготове
несколько самолетов, готовых подняться в воздух.
Толку, конечно, было от них мало. Из-за пассажиров.
Дрожа от нервного возбуждения, Лоуэл поднял трубку телефона. В ответ
тут же послышался сухой голос:
- Говорит лейтенант Филиппс, Национальная Воздушная Гвардия Флориды.
С кем вы желаете связаться?
- С кем-нибудь порасторопнее, бог мой! - сказал Лоуэл. - Кто-то
только что на моих глазах спер самолет.
Он быстро обрисовал ситуацию и дал координаты попавшего в беду
самолета. Затем услышал, как лейтенант лихорадочно отдает распоряжения по
другому телефону. Затем положил трубку.
Пять минут спустя три "F84" с цветами Флориды на борту вихрем
пронеслись над площадкой. Национальная Гвардия была уже в пути. Что ж, тем
хуже для Мэгги! Лоуэл решил остаться, чтобы узнать, чем все кончится.
Должно быть, опять какой-нибудь паршивый кубинец украл самолет для Кастро.
Лоуэл был из правых и сожалел, что Голдуоттер не пришел к власти в 1964
году: он бы вымел поганой метлой этих сволочей-кастристов. Он настроился
на государственный контрольный канал Майами. И как раз кстати:
- Мы просим все самолеты, находящиеся в треугольнике Майами-Кингстон
- Тампа немедленно оповестить о присутствии самолета N-CATR, "DC-9"
"северо-запад" курсом на Кингстон. Этот самолет отклонился в сторону,
предположительно под угрозой неизвестных лиц. На радиозапросы экипаж
больше не отвечает. Последний выход на связь был принят контролем в Тампе.
Ну и дела! Лоуэл чувствовал, что раздувается от собственной
значительности. Он повернул рукоятку своего передатчика, чтобы настроиться
на другой пост. И сразу же напал на переговоры:
- Ведущий, возьмите курс 118. Радар Ки Ларго засек наше такси.
- Хорошо, Маяк-1. Я иду курсом 118, высота 25000 футов. Мы выйдем на
связь, как только будет контакт.
Это были переговоры между пилотами-истребителями и авианосцем,
который болтался в Карибском море. Охота была в разгаре. Но "DC-9" дали
фору, и он летел с большой скоростью. Лоуэл повернул рукоятку дальше и
услышал обрывки переговоров между военными. Все в окрестностях, что только
могло летать, было брошено на преследование "DC-9", поскольку Куба была не
дальше, чем в 150 милях, и, конечно, там пираты попытаются заставить его
приземлиться. База военно-воздушных сил Форта Лаудердале наверняка
выпустила всех своих перехватчиков, которые летают со скоростью 2400 миль
в час.
За спиной Лоуэла открылась дверь. Пришел его сменщик.
- Ну что, выспался? - пошутил он.
Лоуэл напустил на себя серьезный вид.
- Нет. Я пытался поймать проклятых кубинских пиратов, которые увели
самолет.
И рассказал ему всю историю, невольно поглядывая на небо и думая о
том, что сейчас творится там, на высоте, в самолете, попавшем в руки
пиратов...
Рейс 765 "северо-запад" состоялся из Вашингтона в назначенный час.
Салон был заполнен на три четверти. Туристы, летевшие на Ямайку,
американские бизнесмены и довольно много загорелых людей, направлявшихся
на какой-нибудь из сотен островков Карибского моря. Угрюмая стюардесса
раздала конфеты и объявила, что полет продлится два часа и что на борту
можно будет поужинать. Погода была просто великолепной, и все пассажиры
при взлете приклеились к иллюминаторам, чтобы рассмотреть Капитолий и
серебристые заливы Потомака.
Затем рокот трех моторов заглушил разговоры. Между рядами кресел
прохаживался стюард и предлагал коктейли и аперитивы.
В первом классе сидело только четверо пассажиров: молодая пара,
которая даже не разглядывала Потомак, слишком занятая поцелуями, пожилой
священник и какой-то мужчина лет тридцати с коротко остриженными волосами,
одетый в мягкий костюм коричневого цвета. Рядом с ним на свободном сиденье
стоял тяжелый портфель. Он читал "Ридерз дайджест" и потягивал виски.
Единственный раз в жизни ему дали легкую работу. Почти каникулы. Слетать в
Кингстон, на Ямайку, встретиться с группой английских коллег - а эти люди
пить умеют - и вернуться в Вашингтон с крепко подсоленным отчетом.
Словом, есть отчего пожелать остаться на сверхсрочной службе в армии.
С облегчением вздохнув, молодой майор Ланс нажал на кнопку, чтобы
откинуть спинку кресла. Он даже не обратил внимания на двух мужчин,
которые прошли перед ним и открыли дверь, ведущую в рубку.
Первый выстрел удивил его настолько, что он даже не признал звук. Но
при втором его подсознание среагировало. Он вскочил, опрокинув стакан
виски, и сунул руку под пиджак, чтобы достать свой табельный револьвер.
- Никому не двигаться!
Голос звучал хрипло, с жутким испанским акцентом. Но интонация была
понятной. Ланс повернулся. Дуло автомата "Томсон" смотрело на него в
каком-то метре. Оружие держал какой-то плохо выбритый детина, одетый в
рубашку неопределенного цвета и голубые брюки. Трое других пассажиров,
умирая от страха, вжались в кресла. Человек с автоматом повторил:
- Не двигаться! И без паники. Никому из пассажиров ничего плохого не
будет. Через несколько минут приземляемся на Кубе. Потом вас отпустят.
Оставайтесь на местах.
Чтобы хорошенько подкрепить свои слова, он сделал автоматом круговое
движение, затем слегка отступил и приоткрыл дверь, ведущую во второй
класс. Ланс заметил в коридоре еще одну фигуру. Второй кубинец не спускал
глаз с пассажиров второго класса. Те старались не шелохнуться. В
организованных экскурсиях обычно мало героев.
Дверь в рубку резко открылась. Второй пилот был вытолкнут вперед. На
рубашке расползалось широкое пятно крови. Ноги его заплетались, лицо было
покрыто мертвенной бледностью. Один из пиратов вел его под руку. Он был
низкого роста, широкозадый с лицом в оспинах и громадным револьвером в
руке. Пират злобно бросил в сторону:
- Вот что бывает, когда нам сопротивляются.
Этот по-английски говорил хорошо.
Второй пилот упал в кресло рядом с Лансом. Он прерывисто шептал:
- Они сошли с ума... Это убийство... Пиратство... Командир,
командир... Мне плохо... Внимание.
Ланс положил его голову на подлокотник и сунул ему под рубашку свой
носовой платок, чтобы немного приостановить кровь. Где-то на борту должна
быть аптечка. Он посмотрел низенькому кубинцу прямо в глаза и сказал:
- Этот человек ранен. Надо оказать ему помощь, иначе он истечет
кровью и умрет.
- Не двигаться, - сказал тот. - Надо было не хитрить. Пусть подохнет!
Он злобно посмотрел на Ланса и добавил:
- Кстати, для вас будет лучше о нем забыть. Кажется, вы - майор Ланс?
Ланс не ответил. Откуда этому типу известно его имя? Внезапно он
подумал о содержимом своего портфеля. Пираты не случайно выбрали этот
самолет; это был не просто воздушный налет. Они охотились за ним!
Для действий оставалось мало времени. При мысли о том, что
произойдет, если содержимое портфеля попадет в руки кастристов, его
рубашка взмокла от холодного пота. Какие идиоты эти генералы, что
отправили его гражданским самолетом вместо того, чтобы использовать
транспорт Военно-Воздушных Сил! За эту ошибку он рисковал заплатить своей
жизнью.
Человек с автоматом исчез в салоне второго класса. Низенький, стоя за
спиной Ланса, наблюдал за пассажирами первого класса, прислонившись к
входной двери. Должно быть, в кабине пилотов находился еще один, чтобы
наблюдать за ними. Самолет продолжал лететь как ни в чем не бывало. Майор
Ланс прильнул к иллюминатору, в надежде увидеть какие-нибудь американские
самолеты - три или четыре классных перехватчика, которые бы заставили
самолет приземлиться.
Но небо было чистым. Очень далеко внизу виднелось Карибское море,
ровное и спокойное...
Тогда Ланс понял, что может рассчитывать только на себя. То, что он
вез, не должно попасть в руки кубинцев. Его сторож не мог увидеть со
своего места движения его рук. Он медленно вытащил из кобуры под мышкой
пистолет и положил его на колени. Затем с бесконечными предосторожностями
взвел курок.
Его план был прост: застать сторожа врасплох и ринуться в рубку.
Пользуясь внезапностью, он мог бы разоружить того, кто охранял экипаж,
закрыться в рубке и тогда те, за дверью, не смогли бы помешать пилоту
повернуть назад.
Он сел боком и поднял руку. Сторож с пустыми глазами не подозревал ни
о чем. Майор Ланс спустил курок своего револьвера 45-го калибра и прыгнул.
Пуля ударила пирату прямо в грудь, и его отбросило к переборке. С
судорожной улыбкой на губах от удивления он выпустил на пол пистолет,
затем тоже съехал на пол.
Майор Ланс взялся уже за ручку двери. Затем повернул ее, но дверь не
открывалась: она была заперта изнутри! Он заколебался - стоит ли стрелять.
Он боялся ранить пилота. Пока он так стоял, "DC-9" сделал резкий вираж
влево. Небо в иллюминаторах перевернулось, и Ланс, потеряв равновесие,
упал, выронив оружие. Пилот, должно быть, услышал выстрел и попытался
прийти ему на помощь по-своему.
Самолет еще исполнял свой странный танец: он резко выровнялся и
наклонился вправо; из салона второго класса послышались крики: пассажиры
были в совершенной панике. Пока Ланс на четвереньках искал свой пистолет,
в салон вошел человек с автоматом. Он мгновенно увидел тело своего
сообщника и понял ситуацию. Когда Ланс уже взялся за рукоятку своего
кольта, человек выпустил очередь, которая прошила грудь Ланса навылет.
Майор почувствовал страшное жжение, все вокруг потемнело, он
завалился вперед, заблокировав дверь своим телом. Пилот в ярости сжимал
рычаги, слушая выстрелы.
- Сволочи! - изрыгал он проклятия. - Хотите в рай его отправить?! За
этот фокус вы все пойдете в газовую камеру. А я приду посмотреть, как вы
дохнете.
Высокий загорелый детина, стоявший за его спиной, был одет в почти
вылинявший костюм с пятнами пота. Он ударил пилота по затылку дулом своего
револьвера.
- Заткнись. Скорее всего туда отправишься ты и прямо сейчас. Со
всеми, кто там в салоне.
- И с вами тоже, - вставил пилот.
- Нам наплевать. Немного раньше, немного позже, по крайней мере, хоть
не один...
Пилот чувствовал, что тот готов на все. Заслышав выстрелы, пилот
резко повернул самолет в надежде, что его противник потеряет равновесие, и
его можно будет атаковать. Но тот был начеку. Вцепившись в спинку кресла,
он не выпускал свой пистолет:
- Не будь дерьмом или я тебя кончу. И сразу все полетим вниз.
Пилот медленно выпрямил машину. В наушниках стоял неумолчный шум. Все
радиостанции на 150 миль вокруг пытались войти с ним в контакт. По крайней
мере он хоть успел подать сигнал тревоги. Может быть это будет стоить
жизни его приятелю - второму пилоту.
- Что я должен делать? - разъяренно спросил он пирата.
- Заткнуть свою пасть и валять на Кубу. Если попытаешься сесть, то ты
труп и остальные тоже.
Командир, отчаявшись, не отвечал. Теперь только чудо могло помешать
успеху предприятия. Через десять минут он будет уже над Гаваной.
Стенли Лоуэл не шел ужинать; склонившись над приемником, он старался
поймать все переговоры касательно захваченного "DC-9". Лоуэл был помешан
на радио. Он так оборудовал свой пост, что мог ловить ряд армейских
частот, которые по идее ловить был не должен. Иногда было довольно забавно
их слушать. Эфир кишел сообщениями. Ему как раз удалось перехватить одно
из них. Это был очень чистый диалог, которого он сначала не понял.
- Генерал, - говорил какой-то голос, - мы в контакте с "Путаником-1".
Вы можете говорить на канале семь.
- Говорит "Путаник-1", - раздался молодой звучный голос среди помех.
- Я вас принимаю "пять-пять".
- "Путаник-1", говорит генерал Сидней из Главного Управления в
Вашингтоне. Чтобы перехватить "DC-9", использованы все средства. Самолет
захвачен неизвестными и летит в данный момент на Кубу. Огонь на поражение,
догоните его и атакуйте.
Наступила минутная тишина. Затем молодой голос, все такой же чистый,
повторил:
- Роджер. Огонь на поражение. Догоните и атакуйте "DC-9".
Дальше были только хрипы. Стенли Лоуэл смотрел на свой репродуктор,
как зачарованный. Он тряхнул головой, не в состоянии что-либо выговорить.
- Боже мой, боже мой! - наконец сказал он.
К горлу подступила тошнота. Это было невозможно: он только что
услышал, как американский офицер приказывает американским истребителям
сбить американский лайнер, битком набитый пассажирами!
Кубинцы не впервые пытались захватить самолет. На худой конец, его
получат обратно с Кубы вместе с перепуганными пассажирами, которых ожидало
волнующее возвращение.
Офицер, отдавший этот приказ, должно быть, сошел с ума. Нужно было
что-то делать. Лоуэл поднял телефонную трубку и твердым голосом сказал:
- Соедините меня с главным управлением Воздушных Сил в Вашингтоне. В
срочном порядке.
Ведущий самолет в шестерке "А-II" выполнял долгий вираж. Они летели
на высоте около девяносто тысяч футов над Карибским морем. В мире очень
мало кто из людей знал, что подобные истребители, способные летать со
скоростью 2700 миль в час, есть на вооружении. В этот день, выполняя
задания по наблюдению, они получили послание генерала Сиднея. Они только
что поймали "DC-9" на экранах радаров, но не вмешивались.
Голос капитана, командовавшего эскадрильей, раздался в приемниках
остальных "А-II" на специальной частоте, которую могли слышать только
шесть машин эскадрильи.
- Не знаю, что там задумали эти балбесы в Вашингтоне, но приказ вы
все слышали, - сказал капитан. - Мы должны догнать и сбить этот "DC-9".
- Но почему? - сказал пилот одного из истребителей. - Это же
гражданский самолет, там полно гражданских, наших. Мы совершим
преступление. Даже если "DC-9" под контролем кубинцев.
- Вы знаете, кто такой генерал Сидней, - сладко прозвучал голос
капитана, - начальник Разведки Воздушных Сил. Он согласовывает свои
приказы непосредственно с президентом, даже если это кажется нам жестоким,
мы не должны ничего обсуждать. Здесь, конечно, кроется какая-то тайная
настоятельная необходимость.
- А если президент сошел с ума? - настаивал кто-то.
- Все, поехали. Хватит болтовни! - сказал начальник эскадрильи. - Все
по местам, орудия к бою.
Капитан просчитал в обратном порядке от пяти до одного, а потом
спокойно произнес: "Верх!". Шесть пальцев нажали на шесть рычагов. По
сотне патрубков горючее потекло к моторам, аппараты задрожали от
ускорения. Охота началась.
Из подземного бункера в предместьях Вашингтона генерал Сидней следил
за охотой на большом экране радара, где машины выглядели движущимися
зелеными пятнышками. "DC-9" был далеко впереди, совсем рядом с красной
чертой, отделявшей кубинское воздушное пространство. Шесть маленьких точек
летели гораздо быстрее, но они были еще слишком далеко.
Он вздохнул. Он сам не знал, почему надо было любой ценой сбить этот
ни в чем не повинный "DC-9", полный гражданских. Ему не раз приходилось по
службе выполнять разные странные поручения, такие, как, например, посадка
неопознанных самолетов, но подобного случая не было никогда.
Маленькие зеленые пятнышки приближались к "DC-9". Внезапно от
истребителей отделились точки: они выпустили свои ракеты "воздух-воздух"
по "DC-9", поскольку горючее у них уже было на исходе.
Сидней тревожно следил за траекториями. Экипаж "DC-9" даже не знал,
что смерть уже в пути.
Но судьба решила по-другому: одна за другой траектории ракет
грациозно отклонились к морю и исчезли с экрана радара. "DC-9" был вне
пределов досягаемости. "А-II" уже летели обратно. А "DC-9" пересек красную
линию кубинского воздушного пространства. Не желая себе в том признаться,
генерал Сидней вздохнул с облегчением. Жизнь ни в чем не повинных людей с
преследуемого самолета была спасена. Может быть, и плохо, что не удалось
сбить этот самолет, но он был счастлив. Он поднял телефонную трубку:
- Соедините меня с Белым Домом, - сказал он.
На том конце провода ему ответил сам секретарь президента:
- Вы сбили этот "DC-9"?
- Нет, сэр. Истребители вмешались слишком поздно, хотя выпустили все
свои ракеты.
- Это печально, очень печально, - ответил секретарь. - Президент
отдал приказ сбить этот самолет. Мы попадем в драматическую ситуацию, если
он сядет на Кубе. Неужели ничего нельзя больше сделать?
- Нет, сэр.
- Ну, хорошо. Я пойду доложу президенту. Держите это дело в полном
секрете. Я со своей стороны предупрежу ФБР, чтобы предотвратить возможную
утечку. Какая-то радиостанция перехватила SOS, поданный самолетом. Надо бы
узнать, что они сказали.
Он на мгновение замолк и сделал вывод:
- Мы вляпались в скверную историю.
На следующий день, через десять минут после того, как Стенли Лоуэл
приступил к исполнению служебных обязанностей, в контрольный пост вошел
какой-то человек. У него был представительный вид, толстая папка для
документов, серый костюм и со вкусом подобранная фетровая шляпа. Но взгляд
у него был не как у коммивояжера.
- Я - Джим Конэн из ФБР, - сказал он Лоуэлу, приоткрывая
удостоверение. - Я хотел бы поговорить с вами.
- Я в вашем распоряжении, сэр.
Крайне смущенный Лоуэл старался ничем этого не обнаруживать. С ФБР он
имел дело первый раз в жизни.
- Расскажите мне все, что вы знаете насчет того самолета, который
свернул с курса, - вежливо приказал полицейский.
Пока Лоуэл говорил, он сделал только несколько пометок, довольствуясь
тем, что внимательно слушает. Он не поморщился, когда радист рассказал ему
о переговорах и приказах сбить самолет. Накануне лицо, которое говорило с
ним по телефону из Белого Дома, пообещало его кое-кому представить. Когда
радист закончил, он спросил:
- Что вы думаете по поводу причины, согласно которой была совершена
попытка сбить этот самолет?
Лоуэл широко открыл глаза.
- Конечно, ничего. А вы можете мне ее сказать?
- Я не уполномочен вам отвечать.
Тон был безапелляционным. Полицейский продолжал:
- Мистер Лоуэл, я должен вам напомнить, что вы должны сохранять в
глубочайшей тайне все, что касается этого дела. Вы не должны об этом
рассказывать никому, даже вашей жене или подружке. Всякая нескромность с
вашей стороны повлечет за собой самые тяжкие последствия. Вы предстанете
перед Верховным Судом... за шпионаж.
- Но...
- Я ничего не могу вам сказать. Информация, которой вы обладаете,
касается непосредственно службы безопасности США. В других странах вас
отправили бы прямо в концлагерь для большей безопасности. Вам повезло, что
вы живете здесь...
Полицейский встал и взял свой портфель. Затем пожал руку Лоуэла и
сказал:
- Если у вас будет какая-нибудь новая информация касательно этого
дела, свяжитесь немедленно с ближайшим отделением ФБР и никому об этом не
рассказывайте. До свидания.
Полицейский давно уже ушел, а Лоуэл все сидел молча. Он бы дорого дал
за то, чтобы узнать, почему такие важные особы заинтересовались такой
банальной с виду историей.
2
Из стены почти под ноги Сержу Ленцу выскочила крыса. Тот отпрыгнул и
ударом палки размозжил грызуна, когда заметил, что из его пасти идет пена.
Зверек протащился еще несколько метров в пыли и свалился набок. Лапы
слабо задвигались, а живот раздулся так, что чуть не лопнул. Затем крыса
конвульсивно дернулась и больше не двигалась. Превозмогая отвращение, Серж
Ленц подошел ближе и склонился над трупиком. Тот уже вонял.
Точно такой же запах плавал над всей деревней. Это не был тот обычный
запах подгоревших черепах и жареного маиса вперемешку со шлаком, который
можно встретить повсюду в мексиканских деревнях. Это был запах едкий и в
то же время сладковатый. Запах смерти.
Серж Ленц прошел вперед по деревушке. Он еще не видел ни одного
живого существа. Ничего, кроме раздутого и потерявшего форму тела
какого-то старика у входа в деревушку. Оно лежало поперек канавы в
окружении мух и было покрыто чем-то наподобие красноватой плесени, которую
Ленц заметил и на гигантских кактусах, растущих между домами.
Он крикнул:
- Hola [привет! (исп.)].
Никто не отозвался. В конце концов, даже если мужчины были в поле,
должны быть еще женщины, дети.
Он вытер струившийся по лбу пот. После сухого зноя Мехико душная
влага тропического климата давила на плечи, словно свинцовая мантия. Он
находился в более чем тысяче километров от столицы и мог считать себя на
другой планете. Чтобы добраться до деревушки Лас-Пьедрас, он крутил
баранку день и ночь - двадцать четыре часа подряд. Сначала по скоростной
трассе Мехико - Гвадалахара, затем по не очень глубокой колее в земле,
прямо до ответвления, ведущего в деревушку. Это была тропинка, непригодная
к использованию шесть месяцев в году в течение сезона дождей. На въезде
размытый плакат предупреждал: "Осторожно! Эта дорога патрулируется
нерегулярно!"
Другими словами, если у вас поломка, следует рассчитывать только на
себя самого.
Лас-Пьедрас находилась в конце тропинки длиной около 120 километров.
Ленцу потребовалось пять часов, чтобы их преодолеть. Вне всякого сомнения,
его автомобиль был первым, покорившим этот путь. Раз в году на ней пытал
счастья налоговый инспектор верхом на муле. Вряд ли ему удавалось вытянуть
много песо из этой деревушки с сотней душ, затерянной в гуще джунглей в
нескольких километрах от Тихого океана.
Обитатели проживали в строгой экономии на своем маисе, маниоке и
домашней птице. Каждые два или три месяца кто-нибудь из них отправлялся в
Лос-Мочис в двухстах километрах обменять яйца и свиней на соль, лекарства,
одежду и спички. Путешествие занимало пятнадцать дней. Они не привозили с
собой газет, в Лас-Пьедрас никто не умел читать. Телефон, конечно, тоже
был неизвестен, как и почта. Да и кто бы писал? Из молодежи двое уехали в
Гвадалахару несколько лет тому назад, но от них ничего так и не было
слышно.
Единственным контактом с внешним миром был транзистор у старосты
деревни, купленный однажды по глупости. Аппарат включали редко.
Ленц выругался. Подумать только, что он попал сюда из-за россказней
какого-то пьяницы! Его приятель по кличке Чамало рассказывал о Лас-Пьедрас
столько странных вещей, после того, как выпил три бутылки текилы [текила -
крепкий спиртной напиток, изготовляется из сока агвы или других
суккулентных растений], что Ленц подумал, что он не врет. При его
профессии не пристало верить в совпадения.
Эта затерянная в джунглях деревушка не должна была содержать никакой
тайны. Дома из сухого камня, оштукатуренные известью, были точно такие же,
как в тысячах других мексиканских деревушек. Джунгли были такие же зеленые
и буйные, как всегда. Кроме, разве что, узкой полоски растительности как
раз перед входом в деревню. Там листья были покрыты любопытной плесенью
ярко-алого цвета.
Однако эти пустынные улочки и эти смолкнувшие дома... Серж Ленц
толкнул калитку одного из двориков и вошел. Стоял отвратительнейший запах.
Вокруг пересохшей лужи валялись трупы кур, уток и даже свиньи.
На крыльце распростерлась темная масса, облепленная мухами. Кошка
пришла умереть здесь. Все трупы были покрыты одинаковым алым налетом.
На этот раз Ленц не здоровался. Он отфутболил ногой кошачью падаль,
толкнул дверь и вошел.
Ослепленный солнечным светом, он сначала не увидел ничего. Но жуткий
запах уже сдавил ему горло. Он подошел к окну и распахнул деревянные
ставни, впуская поток света. Увиденное заставило его отступить. На полу
было три трупа. Две женщины и мужчина, одетые во все белое, как все
мексиканские крестьяне. Их лица и руки покрывала пленка красного цвета.
Пошатываясь, Серж Ленц вышел. Ему понадобилось добрых десять минут,
чтобы, прислонившись к стене из сухого камня, прийти в себя. Он вернулся к
своему автомобилю, взял в саквояже фляжку виски и проглотил половину одним
махом. Алкоголь обжег гортань, на глазах выступили слезы, однако он
почувствовал себя лучше. Если бы речь шла только о нем, он бы уже прыгнул
за руль. Но он должен был выполнить свое задание.
Ленц вернулся назад и вошел в другой дом. Затем обошел еще дюжину. По
всей деревне зрелище было почти одинаковым: везде раздувшиеся трупы. Все
животные также были мертвы. Деревушка превратилась в гигантскую груду
трупов.
Все это казалось нереальным. Стояла мертвая тишина, и солнце палило
по-прежнему сильно.
Учитывая изолированность Лас-Пьедрас, власти обнаружат это кладбище
только несколько месяцев спустя. Мексика ведь такая большая! Даже в
середине двадцатого века цивилизация проникла не повсюду. В Лос-Мочис,
ближайшем из городков, большинство жителей не ведали о существовании
Лас-Пьедрас.
Что же здесь произошло? Серж Ленц не был ни медиком, ни биологом, но
эта внезапная эпидемия показалась ему странной. Конечно, при такой жаре в
этом краю все происходит быстро. Но однако!.. И что это за неизвестная
болезнь, которая, похоже, одинаково успешно поражает и растения, и людей?
Во всяком случае, беда должна была произойти молниеносно, потому что
никто не успел поднять тревогу... Правда, ближайший врач находится в
десяти часах езды на муле. Но можно было хотя бы поехать за ним.
Серж Ленц вернулся к своей запыленной машине. Никакая природная
эпидемия не поражает так сразу и не держится в узких пределах одной
деревушки. Внезапно ему пришло в голову объяснение. Деревушка, скорее
всего, использовала воду из пруда, который был отравлен.
Вот откуда могло прийти несчастье. ЭТО должно было находиться
поблизости от воды, необходимой для всего живого.
Он вновь вернулся в центр деревушки. С площади он заметил небольшую
отлогость. Здесь должна была быть вода.
В самом деле, он тут же ее нашел. Прозрачный ручеек тек между травами
и камнями метрах в ста. На берегу была ровная площадка, служившая местом
для стирки.
Все выглядело пустынным.
Внезапно что-то прыгнуло на Сержа Ленца, и тот отскочил назад,
охваченный невыразимым отвращением.
Это была только птица. Но какая! По гигантскому изогнутому клюву он
опознал тукана, разновидность попугаев, по обыкновению раскрашенных во все
цвета радуги. А этот был весь красный, с культями крыльев. Будучи не в
состоянии лететь, он тащился на длинных ногах, уставившись на человека
тусклым взором. У него был такой вид, словно его только что окунули в
ванну с кислотой. Он прошел два или три шага и свалился набок, открывая и
закрывая рот. Затем он сдох прямо на глазах Сержа Ленца, выплюнув
розоватую пену.
Ленц не осмелился дотронуться до тушки. Он провел языком по
пересохшим губам. Он умирал от жажды, но теперь вода из этого ручейка
приводила его в ужас.
Эта чистая и прозрачная струйка в силу неизвестных причин несла
смерть. Впадая через километров двадцать в Тихий океан, она не могла
заразить какую-нибудь другую деревушку. Выше по течению она пересекла с
дюжину деревушек, где ничего не произошло.
Но почему смерть настигла именно это, оторванное от всего света
селение на западе Мексики, где сотня бедных крестьян жили так же, как и
двести лет назад?
Серж Ленц вернулся к площади. Он собирался взять как можно больше
образцов и сообщить санитарно-эпидемическим службам страны. Во что бы то
ни стало следовало похоронить этих несчастных. Не будь так жарко, он
принялся бы за работу сам! А затем поставил бы в известность своих боссов.
На этот раз у него было такое впечатление, что он раскопал большое дело.
Возвратившись к своему автомобилю, он растянулся на траве, в тени
кузова, зажег сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку. Этот запах
был знакомым и успокаивающим.
Целых пять минут он размышлял, уставившись в вечно голубое небо. Если
он, Серж Ленц, был здесь, значит, дело нечисто. Из Вашингтона он получил
телеграмму: "Проведите расследование по любой эпидемии животных или людей,
происходящей в настоящее время в любом уголке Мексики."
Ему не сказали, почему. Кстати, ему никогда не говорили, почему
приказывают делать разные странные вещи. Теперь он торопился покинуть эту
проклятую деревню. Он потянулся, и когда встал, услышал человеческий
голос.
Тишина была такая, что, казалось, голос раздается совсем рядом. На
самом деле он доносился из центра деревушки. Серж Ленц было открыл рот,
чтобы окликнуть, но неожиданный звук заставил его сдержаться: кто-то
хохотал во все горло. Это был громкий смех самоуверенного и властного
человека.
Этот смех обдал Ленца холодом. Кто мог смеяться при виде трупов и
всего этого уныния?
Голос заговорил на испанском. Ленц с предосторожностями обогнул свой
автомобиль и скрылся под покровом леса у обочины дороги. Эти смеющиеся
незнакомцы внушали ему инстинктивный страх.
Пройдя немного вперед, он увидел их сквозь листву. Пятеро мужчин,
одетых во все белое, в соломенных шляпах. У четверых из них были винтовки
с патронташами, которые они носили на мексиканский манер через плечо. На
поясах висели длинные мачете.
Пятый и был тем самым человеком, который смеялся. Издалека он казался
еще больше. В нем было около двух метров роста. Одет он был, как и все
остальные, только без винтовки, одна лишь кобура для револьвера.
Он еще смеялся, указывая на какой-то предмет. Затем вытащил из
кармана платок и приподнял шляпу. Его череп был обрит наголо.
Ленц проклял себя за то, что не взял оружия. Его физические
возможности были ограничены. Он был горожанином и при росте один метр
семьдесят пять сантиметров весил 65 кило. Совсем не похоже на атлета!
Будет лучше, если эти люди его не заметят. Если бы он мог вывести
машину на дорогу и смыться, пока не обнаружили его присутствия, то еще
можно попытать счастья. Но увы, у них винтовки, а дорога была прямой.
А потом, что они здесь делают? Они явно пришли пешком через джунгли,
стало быть, не издалека. К тому же они совершенно не казались удивленными
гибелью деревни...
Ленц вздрогнул. Значит, "они" знали, почему Лас-Пьедрас перестала
существовать.
Они еще не обнаружили автомобиль, спрятанный в тени большой папайи.
Но если они направятся в ту сторону, его непременно обнаружат.
Следуя по опушке леса, Ленц двинулся к центру деревушки. Он удалялся
от своего автомобиля и приближался к неизвестным. Может быть, удастся
кое-что узнать.
Когда он подобрался к площади, пятеро все еще стояли там. Четверо из
них обследовали дома, вынося оттуда разные мелкие предметы, а великан
сидел на камне в тени спиной к Ленцу. Рядом с ним лежал чем-то набитый
мешок. Ленц увидел, как кто-то из них бросил туда золотое украшение: они
грабили.
На пустынной площади раздавались их самодовольные и циничные
возгласы. На плохом испанском языке они насмехались над трупами. Один из
них громкими криками подозвал остальных: они обнаружили транзистор. Вдруг
великан рассердился:
- Пошли, пошли, хватит развлекаться! - крикнул он. - Нам здесь больше
нечего делать, незачем рисковать. Сюда может нагрянуть федеральная
полиция.
Он встал и направился тяжелыми шагами к выходу из деревушки, в ту
сторону, где находился автомобиль Ленца. Четверо других бросились бегом
его догонять, Ленц видел, что они приближаются к его автомобилю. Если они
пройдут мимо и не заметят его, он постарается поехать вслед за ними. Если
же нет...
Великан встал как вкопанный, заметив сверкающее на солнце ветровое
стекло. Ни слова не говоря, четверо других стянули с плеч винтовки. Ленц
заметил, что это были автоматические карабины совершенного образца
производства Соединенных Штатов.
Рассыпавшись веером, пятеро мужчин двинулись к автомобилю. Они больше
не пели и не разговаривали. Великан с пистолетом в руке резко распахнул
дверцу. Убедившись, что машина пуста, они опустили оружие. Ленц не слышал
о чем они шушукались. Продолжая прятаться за деревьями, он следил за
дорогой по всей длине. Он бы дорого дал за самый простой пистолет.
Раздавшийся окрик заставил его подпрыгнуть:
- Hola! Куда направляетесь?
Великан окликал его на испанском, сложив ладони рупором у рта.
Возможно, они приняли его за чиновника, делающего объезд. Он из
осторожности не отвечал. Его окликнули еще раз с настойчивостью в голосе.
Ленц неподвижно сидел на корточках. Надо было выждать, пока они
уйдут, чтобы вернуться к машине. А потом удирать.
Ленц видел, что они идут прямо на него, обшаривая глазами каждый
пучок зелени. Не оставалось никаких иллюзий относительно судьбы, которая
будет ему уготована, если его схватят.
Как можно тише Ленц отступил назад и бросился в джунгли. Он сразу же
вышел на ручей. Превозмогая отвращение, ступил в воду. Это был хороший
способ оторваться от преследователей. Вода была прохладной, и это его
взбодрило. Он пошел против течения. Он не знал, куда ведет эта дрянная
речушка. Времени было три часа пополудни, и оставалось по меньшей мере
пять часов до захода солнца.
Его единственным спасением было углубиться в джунгли и идти наугад,
все время держа курс на восток, пока не выйдет на проезжую дорогу. Там он
смог бы позвать на помощь. Если прежде он не наступит на скорпиона или
гремучую змею и если те, другие, его не догонят.
Вдалеке послышались крики. Затем выстрелы. Вероятно, стреляли в
воздух.
Посчитав, что уже достаточно удалился, он вышел из речушки и нырнул в
заросли. Он продвигался с трудом из-за лиан и бесчисленных растений. Через
полчаса, обессиленный, он остановился и сел на землю. В этой чащобе можно
блуждать неделю. Это было невозможно. Следовало разыскать какую-нибудь
дорогу.
Он поднялся и взял новое направление. Ему повезло. Он почти сразу же
набрел на тропку, по всей вероятности, проложенную животными.
Рубашка прилипла к спине. И осталось только две сигареты. У него уже
заболели ноги. Сердце выскакивало из груди, легкие горели. В голове
молнией пронеслось, что он, наверное, подцепил ту ужасную болезнь, которая
уничтожила Лас-Пьедрас. Но это была просто усталость. Чтобы перевести дух,
он пошел медленнее.
Его сердце уже стало биться в нормальном ритме, когда какой-то шум
заставил его заледенеть от ужаса: за ним шли. Он обернулся и заметил белые
пятна одежды.
Преследователи его обнаружили.
Он сорвался с тропки, как сумасшедший, надеясь, что его не увидели.
Но раздался выстрел, и возле уха просвистела пуля. Они шли по следу,
намереваясь его убить.
Прижав локти к телу, он побежал, не чувствуя больше ни лиан, ни
растений, которые царапали его. Он не знал куда бежит. Им завладела только
одна мысль: избавиться от этих людей. Когда гигантские колючие кустарники
хлестали его лицо, он с горечью думал, что профессия "уважаемый сотрудник"
ЦРУ совсем не теплое местечко.
3
Его высочество князь Малко Линге, рыцарь Ордена Серафимов, маркграф
Нижнего Эльзаса, великий воевода Сербского воеводства, глава Ордена
Золотого Руна, законный кавалер Черного Орла, граф священной Римской
империи, лендграф Флетгауса, почетный и благочестивый член независимого
Мальтийского Ордена, владелец исторически ценной усадьбы на границах
Австро-Венгрии, короче говоря, "внештатная ищейка" Центрального
Разведывательного Управления, оперативного подразделения со скоростью 960
километров в час спокойно скользил среди пышных, словно из хлопка,
слоисто-дождевых облаков, которые покрывали север Атлантики, держа в руке
стакан водки "Крепкой".
Удобно развалившись в мягком кресле и прикрыв глаза, он наблюдал
из-под затемненных очков, как стюардесса Скандинавских Авиационных Служб
хлопотала вокруг шести пассажиров первого класса. Высокая, нежная и
грациозная, словно сошедшая со средневековой гравюры, она называла себя
Карэн.
Это все, что он смог узнать о ней за пятнадцать минут разговора. Она
вежливо, но твердо отвергла его авансы. В утешение Малко сказал себе, что
ее напугали его черные очки. Однако он носил их не из снобизма, а по
необходимости - увидев однажды его глаза цвета жидкого золота, их обычно
не скоро забывали. Это мешало в профессии, где лучше было оставаться
незамеченным...
Малко сделал глоток водки. Первый раз за многие месяцы он
почувствовал себя совершенно расслабленным.
Он был на каникулах.
"DC-8" авиакомпании SAS взлетел с аэропорта "Джон Кеннеди" - самого
большого в Нью-Йорке - в 7:30 вечера. В Копенгагене он будет в 8:30 утра
из-за шестичасовой разницы во времени. Малко сможет все утро делать
покупки. Его самолет "Каравелла" на Вену вылетал в 12:40. Ему нужно было
побывать только в одном, но очень важном месте. Из Америки он заказал
одному антиквару в Копенгагене сервиз из тончайшего фарфора для обеденного
зала в своем замке. Должно быть, он его уже ждет.
Вечером он, наконец, будет у себя! При этой мысли у него вырвался
вздох удовлетворения. К тому же он обожал самолеты. Это было единственное
место, где он отдыхал по-настоящему. Это также было единственным местом,
где он должен был только нажать на кнопку, чтобы к нему подбежала
хорошенькая девушка, готовая удовлетворить его малейшее желание; но в
пределах требований хорошего тона, увы!..
"DC-8" бесшумно скользил по небу. Наступила ночь. Чтобы размять ноги,
Малко решил выпить стаканчик в баре, расположенном в носу самолета. А
также чтобы поболтать с очаровательной Карэн. Она ждала его и улыбалась:
- Виски? Водка? "Кровавая Мэри"? Манхэттен или шампанское? -
предложила она. - Не стесняйтесь, это бесплатно.
- Водку, - сказал Малко. - Русскую.
В США он перевернул все вверх дном, чтобы ее найти. Это была самая
лучшая водка.
- Откуда вы, Карэн? - спросил он.
- Из Стокгольма, сэр.
- Вы не останавливаетесь в Копенгагене?
Она, смеясь, покачала головой.
- Нет. Но вы можете приехать в Стокгольм. Мы с мужем будем очень рады
дать вам возможность оценить шведское гостеприимство.
Вот тебе на.
- Вы хорошо говорите по-английски, - заметил он, чтобы возобновить
разговор.
Она скромно улыбнулась.
- Я также говорю на немецком, испанском, французском и греческом. И,
конечно, понимаю датский и норвежский.
Он резко поставил свой стакан.
- Карэн, вы знаете, что могли бы зарабатывать миллионы?
Молодая женщина звонко рассмеялась.
- Честно?
- Почти.
Не мог же он ей в самом деле сказать, что в ЦРУ хорошо платят умным
девушкам, говорящим на стольких языках. У него самого одним из самых
больших козырей была именно восхитительная память, которая позволяла ему
очень быстро приспосабливаться к странным языкам, на которых говорили за
пределами цивилизованных англо-саксонских стран. На какую-то секунду он
замечтался, что дала бы команда, составленная из него и Карэн.
Карэн бы очень позабавилась, если бы узнала фамилию своего
собеседника. Его называли SAS из-за начальных букв его профессии.
Для американцев так было короче. Путешествуя самолетами авиакомпании
SAS, он чувствовал себя немножко в своих владениях. К тому же он ценил
скандинавский сервис, более качественный, чем у вечно спешащих стюардесс
американских авиакомпаний.
- Возвращайтесь на свое место, - сказала Карэн, - сейчас вам подадут
ужин.
Движимый голодом, он не заставил себя просить. Он чувствовал себя
приподнятым и счастливым. Ему предстояло забыть на целых два месяца всякие
задания, опасности и жизнь, полную разного скотства, которую он вел с
довольно давних пор. И думать только о том, как реставрировать свои
деревянные панели.
Прочитав меню, он признал, что Европы ему крайне недоставало.
Наконец-то, настоящая кухня! Он с нежным чувством прочел, что авиакомпания
SAS состоит членом старейшего гастрономического общества в мире, Общества
Любителей Жаркого. Ему подали какую-то скандинавскую закуску из
засахаренной сельди, дымящийся лосось и, конечно, икру. Он проглотил
лангуста с половиной бутылки "Лаффит-Ротшильда" и на десерт возвратился к
водке. Его охватила сладкая дрема, и ЦРУ стало отдаляться все дальше и
дальше.
Забирая поднос, Карэн вручила ему маску из ткани черного цвета в
форме очков, где вместо дужек был эластик.
- Наденьте, чтобы свет вам не мешал, - предложила она.
Он повиновался, и последнее, что он увидел, была полосатая желтая
блузка стюардессы. Он мгновенно заснул.
Какой-то приятный запах вывел его из еще более приятного сна. Это
невозможно было передать словами: Карэн протягивала ему маленькую
салфетку, смоченную одеколоном, чтобы освежить лицо. Как в Японии. День
уже наступил.
- Через час мы прибываем, - объявила она.
Он успел съесть взбитую яичницу и причесаться. "DC-8" плавно
спускался над Копенгагеном. "Еще одна страна, где никакие неприятности
меня не ждут", - подумал Малко.
Пилот совершил мягкую посадку. Малко не почувствовал, в какой момент
шасси коснулись земли... Карэн звонким голосом объявила:
- Мы совершили посадку в Копенгагене. Сейчас семь часов сорок минут
по местному времени. Авиакомпания SAS желает вам...
Малко вздохнул. Грустно было покидать прекрасную Карэн! Но в конце
концов, мир так тесен!
Он еще имел право на благосклонную улыбку и вышел из "DC-8" с куклой
в руках - подарком авиакомпании. И еще он заслужил на память черную маску
для сна.
В этот утренний час коридоры аэропорта были почти пустынны. Малко
размашистыми шагами направился к выходу. Внезапно какой-то низенький
человечек, любезно улыбаясь, преградил ему дорогу.
- Вы - SAS, не так ли?
От неожиданности Малко остановился как вкопанный. Человеку было около
сорока лет. Он был одет в легкий дорогой костюм. Рубашка на нем была
американского фасона под стать стрижке.
- Что вам угодно? - довольно жестко спросил Малко.
Тот протянул ему руку с немного стянутой кожей.
- Я Берри Горди. Атташе по культуре при посольстве. У меня для вас
послание. От вашего друга Митчелла.
Малко стиснул зубы. Митчелл был шефом ЦРУ на Среднем Востоке и его
другом. Человек протянул телеграмму, и Малко прочитал следующее:
"Возвращайтесь немедленно тчк Нуждаемся в вас в жизненно важном деле тчк
Ваши финансовые требования выполняем заранее тчк Привет тчк Митчелл".
Он знал, этот Митчелл, что Малко нуждается в деньгах. Старый скряга!
Он постоянно предлагал золотые горы тем, кого отправлял в преисподнюю. И
частенько их не выплачивал по причине преждевременной кончины получателей.
- Идите, отправьте телеграмму Митчеллу, - сказал Малко, - что вы меня
упустили, что меня не было в самолете, что он разбился, что я арестован,
да что угодно. Я в отпуске и в нем остаюсь. До свидания.
И он поспешно удалился.
"Атташе по культуре" тут же двинул за ним. Но его коротенькие ножки
перебирали недостаточно быстро. Тогда он вцепился в один из самокатов,
которые сотрудники авиакомпании SAS использовали для передвижения по
гигантским коридорам, и, словно спущенный с цепи подросток, врубил
скорость, чтобы догнать Малко.
Разговор так и продолжался. Чем больше Малко прибавлял ходу, тем
сильнее вспотевший и запыхавшийся атташе перебирал ногой. Приближался
другой конец коридора с полицейским постом и таможней. Тяжко дышащий Берри
Горди оставил свой самокат и схватил Малко за руку:
- Слушайте. Я получил из Вашингтона инструкции вернуть вас любой
ценой. Если понадобится, я помешаю вам выйти из этого аэропорта. Мы в
очень хороших отношениях с датской полицией. Ну же, не будьте идиотом. Я
не хочу из-за вас потерять свое место. В отпуск можно будет уйти после.
- А если я умру, тогда что? - сказал Малко вне себя от ярости.
Но он уже проиграл. Он прекрасно чувствовал, что Горди не блефует.
Если Митчелл решился прервать отпуск Малко, тому должна быть действительно
серьезная причина.
Горди прочитал его мысли.
- Я заказал вам билет в первом классе рейса 913 авиакомпании SAS, -
сказал он. - Вы улетаете в двенадцать часов и в 14:55 будете в Нью-Йорке.
Если вам повезет, что маловероятно, сегодня вечером вы сможете увидеть в
Вашингтоне Митчелла.
- А вы не хотите, чтобы я в промежутке сделал крюк и разбомбил
Россию?
Горди, торжествуя в душе победу, рассмеялся услужливо ровно
настолько, чтобы пролить бальзам на душу Малко.
- Ладно, - сказал тот. - А сейчас вы меня отвезете к одному
антиквару. Вы знаете толк в фарфоре?
Горди поклялся, что страстно любит в мире только две вещи: свою
матушку и фарфор. Он был все таким же преданным, когда четыре часа спустя
проводил Малко к трапу "DC-8" курсом на Нью-Йорк.
Это был совершенно невинный флакон, какие можно еще встретить в
деревенских аптеках. В него вмещалось около литра. До самого горлышка он
был заполнен каким-то сероватым порошком. Вверху торчала пробка, залитая
воском. По низу флакона шла широкая красная этикетка. На ней выделялись
желтые знаки: CX-3.
Четверо человек в полном молчании созерцали этот флакон, стоящий на
столе с белым пластиковым покрытием.
- Дорогой мой SAS, - сказал один из них, - того, что здесь, во
флаконе, хватит, чтобы убить два миллиарда человеческих существ.
Малко посмотрел на флакон. Уму непостижимо! Однако у него не было
никаких причин подвергать сомнению слова профессора Олсопа - директора
Центра военных исследований в Детрике, на военном жаргоне - базе К-46.
Широкой общественности было совершенно неизвестно, что речь шла о самом
современном в мире центре бактериологической войны. Это был американский
ответный удар аналогичным русским базам, обнаруженным ЦРУ...
Стоявший рядом с Малко лысый ученый с гноящимися глазами, одетый в
измятый костюм, слегка дрожащим голосом сказал:
- При благоприятных условиях один грамм CX-3 может убить 300 тысяч
человек.
Малко посмотрел на него с некоторым отвращением.
- А при неблагоприятных условиях, профессор?
Не уловив черного юмора в вопросе, ученый покачал головой:
- Не знаю. Может быть, несколько сотен.
- Замечательно! - продолжал Малко. - Это вы запустили в ход такое
чудо?
Пожилой ученый скромно покачал головой.
- О нет. Я только использовал возможности природы. Вы же знаете, что
можно отравиться банкой испортившихся консервов?
- Да.
- Вирус, вызывающий это отравление, называется ботулическим. Это один
из сильнейших природных ядов. В природе его находят в ничтожно малых
количествах. Нам удалось искусственным путем создать ботулин, который
стоит перед вами.
- Итак, - подвел итог Малко, - одна чайная ложечка этого продукта в
резервуар с водой - и я уничтожу население Нью-Йорка?
- К несчастью, все не так просто, - вздохнул профессор. - Но
пропорция верна.
Малко ужаснулся неосознанному цинизму ученого. Он повернулся к
четвертому персонажу в генеральском мундире.
- Скажите, генерал, вы что, прервали мой отпуск, чтобы сыграть в игру
"Испугайся сам"? Что вы ждете от меня? Что я проглочу содержимое флакона?
Генерал Хиггинс, командовавший одной из важных служб ЦРУ, был
озабочен и не оценил шутки:
- Вы должны были увидеть этот флакон, - забрюзжал он. - Пройдемте в
кабинет профессора. Я расскажу вам одну историю.
SAS прошел следом за генералом. В очередной раз ему предстояло
разрешить деликатную и опасную задачу. Иначе бы его не вызвали.
Американской казне это будет дорого стоить.
Небольшая группка прибыла в профессорский кабинет с широкими
застекленными окнами, которые выходили на зеленый островок Мэриленда. При
виде голубого неба и мирной панорамы Малко подумал, как могут человеческие
существа проводить свою жизнь, создавая ужасы наподобие содержимого этого
американского флакона? Он сам занимался исключительно пацифистскими
делами. Прежде всего нужно реставрировать исторический замок предков в
Австрии, где он и рассчитывал закончить свои дни. Для этого требовалось
целое состояние, что понуждало его работать на ЦРУ, поскольку
квалифицированные рабочие по контракту, старинные камни и деревянные
панели стоили бешеных денег.
Другое его пристрастие было не столь разорительно. Стоило заметить
хорошенькую женщину, чтобы у него появилось желание уложить ее в свою
постель. Это частенько влекло за собой бесчисленные осложнения.
Закоренелый холостяк, он не признавал ревности. Но не всегда можно было
сказать то же самое о его партнершах. Сегодняшнее плохое настроение было
не только по причине страшного флакона: он насмотрелся предостаточно
ужасов, чтобы пресытиться ими. На этой базе не было ни одной более-менее
подходящей секретарши.
- Дорогой мой SAS, - начал генерал, - мы вляпались в вонючее дерьмо.
- Ах, - сказал Малко.
Вояки имеют склонность к преувеличению.
- У нас попросту война на носу.
- Война? С кем?
- С Кубой.
- С Кастро?
- Да. И хуже всего то, что он грозится ее выиграть...
SAS несколько удивленно посмотрел на генерала:
- А наши ракеты? А наши бомбардировщики?
- Не все так просто. Разновидность войны, которую нам навязывает
Кастро, запрещает нам классическое сопротивление, будь оно атомным или не
атомным. Как вы думаете, что может произойти, если завтра мы отправим наши
ракеты на Гавану?
- У вас не будет больше сигар...
- Не валяйте дурака... ООН исключит нас из человеческого сообщества.
Не стоит так рисковать. Мы связаны по рукам и ногам. Нам нужно выпутаться
из этого дела при помощи хитрости.
- Если бы вы не говорили загадками, вас бы поняли гораздо лучше, -
закончил мысль Малко. - Сначала вы мне показываете флакон, который,
кажется, затмевает ваши бомбардировщики и ваши ракеты. Теперь вы мне
говорите, что мы почти в состоянии войны с Кубой, и что Кастро вот-вот
поставит нас на колени. Что вы хотите этим сказать? Что существует флакон
еще больший, чем наш? Что найден способ превратить всех наших вояк в
идиотов?
SAS начинал скучать в этой лаборатории. Эти офицеры и ученые, живущие
в ирреальном и зловещем мире, начинали действовать ему на нервы.
Профессиональных военных он считал кретинами: жизнь так коротка. Своей
собственной он рисковал только по нужде. Другого способа реализовать его
давнюю мечту - жить в замке в своих владениях, как его предки - не было. А
еще потому, что он любил свободу. Ему приходилось бывать во многих
коммунистических странах. Социалистический образ жизни был ему глубоко
антипатичен.
Генерал почувствовал, что Малко надоели разговоры вокруг да около:
- Пойдемте SAS. Я должен вам рассказать одну историю.
- Если вы намерены испробовать на мне вашу штуку, - сказал Малко, - я
добровольцем не буду...
- Постарайтесь быть серьезным пять минут и следуйте за мной в мой
офис, - сухо сказал генерал.
Они углубились в анфиладу коридоров. Профессор Олсоп семенил следом.
Офис генерала был роскошен. Зеленый ковер на полу, в котором ноги утопали
чуть ли не по щиколотки, деревянные панели, старинный английский стол и
прекрасный вид на Мэриленд. Малко уселся в глубоком, словно диван, кресле
и закурил.
Генерал занял место за столом, а профессор остался стоять в углу
комнаты.
- Итак, - начал генерал, - вы, вероятно, знаете, что, как и
большинство современных стран, мы изучаем здесь возможности
бактериологической войны, короче говоря, способы уничтожения населения или
вражеской армии путем развязывания искусственных эпидемий.
- Вы уже наложили руку на Корею, - с мягкой иронией прервал его
Малко...
Генерал остановил его жестом.
- Мы были не единственными. Знаете ли вы, что у русских имеется шесть
специальных лабораторий в Азербайджане и на Кавказе, которые занимаются
только этим вопросом? Станция N_1 специализируется на культуре тифа;
станция N_2 - на культурах оспы и спинно-мозгового менингита; станции N_3
и N_5 - на бактериальных культурах малярии, паратифа и менингита; и,
наконец, станции N_4 и N_6 занимаются чумой и дизентерией... Что вы на это
скажете?
- Это звучит отнюдь не утешительно.
- Мы опережаем русских на десять лет, - отрезал генерал. - Мы давно
прошли стадию бактерий и природных ядов.
- Тогда в чем ваши проблемы?
- В неосторожности. В ужасной неосторожности, за которую я несу
ответственность. Наши союзники ведут приготовления к этому роду войны.
Англичане, между прочим, тоже. В данное время у них появились некоторые
осложнения, поскольку один из их ученых умер от чумы в результате
несчастного случая. Может быть, поэтому они решили отправить
корабль-лабораторию на Багамы.
- Странная мысль!
- Не такая уж и странная. Они намеревались изучать там развитие
бактерий в условиях тропического климата. Не забывайте об азиатском
Юго-Востоке... Итак, вот уже два месяца, как англичане сознались нам, что
корабль-лаборатория "Бен-Ломонд" бросил якорь у берегов Ямайки примерно на
две недели. Поскольку у нас имеются с ними соглашения, они попросили
прислать им одного из наших специалистов с образцом нашего последнего
продукта CX-3.
- Что это такое?
- Это то, что вы видели во флаконе. Самый сильный в мире яд.
Синтезирован из природного яда, чью вирулентность мы увеличили в десять
тысяч раз. Естественно, его формула абсолютно засекречена.
Только вот, поскольку мы проявляем осторожность в том, что касается
классических вооружений, мысль, что этот флакон могут украсть, не пришла
мне в голову. Таким образом мы взяли билет на самолет для одного майора из
моих подчиненных и отправили его без сопровождения на Ямайку встретиться с
английскими коллегами. В своем портфеле он вез флакон, как две капли воды
похожий на тот, который вы видели. Этого хватит, чтобы уничтожить
человечество...
- И что теперь?
Малко начинал проникаться этой историей. Хоть раз речь не шла о
ракетах!..
- Так вот, майор так и не прибыл на Ямайку. Его самолет был захвачен
в воздухе неизвестными, которые заставили экипаж приземлиться на Кубе. Мы
сделали все, чтобы этому помешать, поскольку я отдал приказ сбить самолет
со всеми пассажирами. Но было слишком поздно.
Компания выкупила самолет. Пассажиры целые и невредимые были
возвращены через Ямайку - все, кроме одного. Майор Ланс исчез. Кубинцы
утверждают, что его не было в списках пассажиров. Конечно, портфель и его
содержимое тоже испарились.
- Вы полагаете, что кубинцы вам желают зла? В конце концов, вы можете
их ликвидировать двумя ракетными выстрелами... с микробами или без.
Генерал затряс головой.
- К несчастью, нет, мой дорогой SAS. Прежде всего вы, как и я,
знаете, что мы не можем трогать наши ракеты, чтобы не развязать мировую
войну, короче говоря, конец света. И потом, мы даже не уверены в том, что
кубинцы желали нам зла во всей этой истории. Или, по меньшей мере, у нас
сложилось впечатление, что речь идет о чем-то другом...
- О чем?
- Если честно, я об этом не знаю. CX-3 - ужасное оружие, которое при
правильном использовании может нанести роковой удар США. Достаточно с умом
разместить несколько порций, чтобы убить десятки миллионов американцев
безо всяких парадов. Мы думали, что это могло бы соблазнить кубинцев. Но
наша последняя информация противоречит этой версии. То, что я узнал,
настолько фантастично, что я с трудом осмеливаюсь вам это сказать.
- Приступайте, я готов выслушать все.
- После исчезновения CX-3 ЦРУ потребовало, чтобы все его сотрудники
сообщали о каждой подозрительной эпидемии в Центральной Америке.
- Я понимаю. И где же это произошло?
- В Мексике. Наш сотрудник в Мехико просигнализировал, что одна
деревня была поражена странной эпидемией. Мы полагаем, что кто-то
умышленно уничтожил эту деревню ничтожной дозой CX-3.
- И как же оно "функционирует"?
Генерал на мгновение заколебался и повернулся к профессору Олсопу,
который покачал головой.
- Послушайте, - обратился генерал. - Если это абсолютно необходимо
для вашего расследования, я предпочел бы об этом не говорить. Может быть
те, кто похитил яд, не знают в точности, как его использовать. Чем меньше
вы будете об этом знать, тем будет лучше - как для вас, так и для нас.
- Вы осторожны... Почему, по-вашему мнению, уничтожили эту деревню?
- Эксперимент, ужасный, бесчеловечный эксперимент. Они хотели
посмотреть - так ли CX-3 смертоносен, как это предполагалось. Следующим
этапом может стать массированная атака против нашей страны.
- Но ведь берег Тихого океана от Кубы достаточно далеко. Почему те,
кто украл у вас CX-3, забрались в такую глушь? Было бы гораздо проще
остаться на одном из островков Карибского моря или даже на другом берегу
Мексики, Юкатане.
- Я знаю. Нам не удалось пролить свет на этот пункт. Но у нас есть
одна идея. Этот регион Мексики ближе всего к границам США, следовательно,
единственный след, которым мы располагаем, приводит именно сюда.
- Говорите.
- Вы будете смеяться над нами. Десять лет назад, начиная исследования
по бактериологическому оружию, мы, чтобы выиграть время, сделали вызов
одному специалисту: японскому профессору Йохико Такате. На протяжении всей
войны он руководил в Маньчжурии подобной лабораторией - на средства
японской армии. Мы согласились выкрасть его у русских и Чан Кай-Ши,
которые хотели его расстрелять, и он стал работать на нас.
Только по истечении двух лет мы заметили, что он нас ненавидит - нас,
американцев. И что он бесплатно переправляет всю нашу информацию в
подпольную организацию, которая работает одновременно на японцев,
коммунистический Китай и Формозу. Мы вляпались капитально, потому что он
слишком много знал, чтобы можно было его отпустить с миром. Оставалось
только одно решение, но мы запоздали с его исполнением.
- Ликвидировать его физически, я полагаю.
Генерал сделал утвердительный знак.
- Я имел несчастье решиться на это. Но он почувствовал неладное и
одним прекрасным утром исчез. Мы прочесали всю страну частым гребешком и
отправили за ним наших лучших людей. Напрасно. Поскольку он ничего ценного
с собой не унес - CX-3 в тот момент не существовал - ЦРУ закрыло дело.
Затем год назад мексиканские осведомители известили нас, что след
Такаты обнаружен в районе Гвадалахары, где он спрятался у своих собратьев
по вере. В этом не было ничего удивительного: весь берег Тихого океана
кишел японцами. В Тихуане - пограничном городке между Калифорнией и
Мексикой, проституток-китаянок было больше, чем мексиканок.
Итак, мы его упустили, поскольку это дикий район без дорог, без
телефонов, а мексиканские власти очень обидчивы. Те, кто против гринго
[белые на мексиканском жаргоне], всегда пользуется у них авторитетом.
Только вот что: деревня, о которой идет речь, находится как раз в
центре того района, где прячется Таката. Скажите, что это совпадение!
- Почему вы не отправили кого-нибудь за новостями? Мы даем достаточно
долларов мексиканцам, чтобы они помогали нам в подобных случаях.
- Им довольно трудно объяснить, что из-за нашей неосторожности на их
территории находится сумасшедший, обладающий самым опасным в мире оружием.
Кстати, мы сделали все, что следовало. Я лично отправил нашего сотрудника
из Мехико, некоего Сержа Ленца, в эту деревню. Это он через наших
осведомителей узнал об этой странной эпидемии.
- И что же, он что-нибудь обнаружил?
- Мы ничего об этом не знаем. Он так и не вернулся.
- Тогда чего вы ждете от меня? Я не биолог, не химик, не медик.
- Нет, но вы привыкли к тонким небезопасным делам. Это одно из них.
Надо во что бы то ни стало вернуть в наши руки этот флакон с CX-3 до того,
как его обладатели им воспользуются. У нас только один след: Серж Ленц.
- Он исчез...
- Мы не знаем, каким образом он получил эту информацию. Здесь след
обрывается. Его жена проживает в Мехико. Может быть, она в курсе. Если
нет, вам придется выпутываться самому. Разыщите его осведомителей...
- Превосходно!.. И я, конечно, буду совсем один на этой приятной
медико-туристической прогулке?
- Не совсем. У нас есть в Мехико драгоценный помощник. Его зовут
Фелипе Чано. Он наполовину американец, наполовину мексиканец и работает в
Securidad [мексиканское Агентство Безопасности (исп.)]. На него можно
рассчитывать, он знает всех и вся. Мы его предупредили. Он встретит вас в
аэропорту. Есть также мадам Ленц.
- Если я хорошо понимаю, моего мнения вы не спрашиваете?
Генерал сделал вид, что не расслышал.
- Кстати, для большей безопасности профессор Олсоп сейчас вам сделает
прививку против возможно большего количества инфекций. Это, конечно, не
защита от CX-3, но наши противники могут прибегать к разным хитростям.
Разговор был окончен. Генерал пожал руку Малко, которому предстояло
следовать за профессором Олсопом. Единственный раз ЦРУ даже не спорило о
цене, которую запросил Малко: пятьдесят тысяч долларов в случае успеха. В
случае провала о цене никогда не договаривались. SAS не имел детей. На
этот раз он даже настоял, чтобы его деньги были направлены прямо в
Австрию. Таким образом, он избегал уплаты лишних налогов, и его подрядчик
в Австрии сможет покрыть все расходы. Ему предстояло переделать весь
паркет и провести водопровод. Километры труб... Но когда все будет
закончено, замок его высочества князя Малко Линге отобьет всякую охоту
завидовать у Шенбрунна. Такие вещи надо учитывать, когда имеешь традиции.
Эта сладкая мысль успокаивала Малко, когда несговорчивая медсестра вонзала
ему в руку толстую, как велосипедный насос, иглу: первый подарок
профессора Олсопа.
4
Малко был болен настолько, что даже не замечал великолепного вида на
остров Манхэттен, который проплывал под ним гигантским нагромождением
конструкций. Ему казалось, что он весь раздувается. Уколы профессора
Олсопа спровоцировали сильнейший приступ крапивной лихорадки. Несчастный
Малко покрылся красными пятнами и чесался. К тому же его знобило и слегка
дрожали руки. Очевидно, после этого Малко сможет купаться даже в Ганге,
причем безо всякого риска.
Но ему предстояло ехать не в Индию. Если ничего не произойдет, то его
самолет должен прибыть в Мехико в десять часов вечера. Для него уже был
заказан номер в лучшем отеле Мехико - "Мария-Исабель". Еще у него имелся
номер телефона Сержа Ленца. Фелипе Чано должен был его встретить в
аэропорту.
Чтобы чем-то заняться, Малко взял карточку с данными Сержа Ленца,
которую ему вручили перед отъездом. В ней было не бог весть что.
"Серж Ленц, место рождения - Лейпциг (Германия). Инженер по
пластмассам. В США с 1936 года. В Мексику эмигрировал в 1951 году. Очень
сильно восхищался Соединенными Штатами и во время войны уже сотрудничал с
ЦРУ. Детей нет. Женат во второй раз в 1955 году в Мексике. О жене мало
сведений. Происхождение - метиска. Хороша собой и намного моложе своего
мужа.
В Мексике Ленц вел умеренный образ жизни, занимался продажей филиалов
одного из значительных германских заводов пластмасс. Много путешествовал в
пределах Мексики. Нуждался в деньгах. Добросовестно выполнял различные
поручения в пользу ЦРУ, особенно в области науки, считался хорошим, если
не сказать больше, сотрудником".
Предел мечтаний. Ленц, видимо, был одним из так называемых "уважаемых
сотрудников", из которых ЦРУ вытягивал максимум возможного и которых в
конце концов отправляли на бойню безо всяких угрызений совести, поскольку
нет ничего хуже, чем любитель, выдающий себя за профессионала.
Патриотизмом дзюдо не заменить. Бедняга Ленц должен был это проверить. В
итоге его жена осталась одна.
Малко провел рукой по волосам. У него было такое впечатление, что
кожа на черепе покрывается бугорками: эти проклятые уколы! Он, так
заботившийся о своей персоне, развалился в кресле, не обращая никакого
внимания на складку на брюках. Водрузив на нос черные очки, он ничего не
выражающим взором смотрел в иллюминатор с его голубым небом; он даже не
смог бы сказать, как выглядели стюардессы.
В этот момент он бы дорого дал за то, чтобы оказаться в своем
небольшом домике в Пафкипси, недалеко от Нью-Йорка и думать о своем замке.
Из своего дома он мог видеть воды Гудзона, которые напоминали ему Дунай.
Он чувствовал себя иногда очень усталым в свои сорок лет и был сыт по
горло своей странной бродячей жизнью. Когда замок будет закончен, он
вернется в свои владения и ничто больше не сможет вытащить его оттуда.
Может быть, он женится.
Эта мысль его немного пугала. Он слишком любил женщин.
"Боинг-707" Западных Авиалиний был наполовину пуст. Малко заставил
себя дойти до туалета, чтобы размять ноги и удостовериться, нет ли на
самолете волшебного создания, которое уравновесило бы воздействие уколов
профессора Олсопа. Для Малко это был единственный мощный тонизатор. Из-за
женщин он уже совершил все возможные в мире глупости, но частенько они ему
невероятно помогали. Им нравилось его тонкое лицо и загадочная германская
внешность. Кроме того, они чувствовали, что он их любил. Всех. Он заметил,
что самолеты производят на них возбуждающее чувственность воздействие.
Однажды он успел соблазнить между Карачи и Римом одну юную ливанку. Их
проделки повергли в изумление всех пассажиров и экипаж. Но это был хороший
подарок на память. Он хотел бы познакомиться с довоенной Веной, где люди
думали только о танцах, о том, как прожить жизнь и любить друг друга. В
своем замке он давал бы волшебные балы...
В левом углу его рта появилась маленькая горькая складка. Он был
всего лишь кем-то наподобие шпиона по различным поручениям, "ищейкой
класса люкс", которой доверяют безнадежные дела. Однажды он сам станет
безнадежным делом. На вещи, оставшиеся после его смерти, прольют море
виски, а через месяц забудут.
Самолет Западной Авиакомпании не содержал ничего пикантного. Сплошь и
рядом южноамериканские создания, достаточно мясистые, но удрученные
присутствием безобразных и толстых мужей. Те, должно быть, пересели в
кадиллаки прямо из кокосовой рощи...
По трансляции объявили, что самолет следует над Хьюстоном по
направлению к Техасу. Смуглая стюардесса пошла принимать заказы на
аперитивы.
Малко в надежде поправить здоровье заказал двойную водку, несмотря на
то, что ему запретили алкоголь на целую неделю. Какой идиотизм: ведь
алкоголь убивает микробы, это же хорошо известно! Чтобы развлечься, он
стянул в туалете пакет с саше [надушенная или наполненная твердыми
ароматическими веществами подушечка], чтобы насухую помыть руки с помощью
салфетки, смоченной одеколоном. Удобства такого рода в самолете доставляли
ему удовольствие.
Когда принесли водку, он поморщился. Это была американская водка,
нечто среднее между одеколоном и спиртом. Ничего общего с доброй русской
"Стрелецкой" - ароматной и горькой. Есть отчего стать коммунистом! Малко
пил мало, но имел тонкий вкус.
Он на мгновение задремал и проснулся от голоса стюардессы, которая
советовала пристегнуть ремни и больше не курить. Через иллюминатор далеко
внизу было видно гигантскую светящуюся туманность Мехико-Сити,
протянувшуюся на многие квадратные километры. За ее пределами была только
чернота: враждебные горы и деревни, где электричество было неизвестно.
Слаборазвитым странам присуще это огромное черное пространство, которое
окружает города...
Шасси коснулись земли, самолет слегка тряхнуло, затем он покатился к
зданию аэровокзала.
Высунув нос наружу, Малко был приятно удивлен свежестью воздуха на
высоте 2500 метров. Таможенные формальности были вскоре завершены, все
торопились идти спать.
Малко чувствовал себя дураком с чемоданом в руке под гигантской
рекламой Мексиканских Воздушных Линий. У него было страстное желание
улечься спать прямо на земле.
- Сеньор SAS?
Он медленно повернулся. Какой-то человек улыбался ему на все тридцать
два зуба. Он был коренастый, приземистый, как кетчист [кетч - американская
борьба]. У него были черные волосы, зачесанные назад, смеющиеся глаза и
ослепительная улыбка. Невзирая на невысокую температуру, на нем были
только рубашка и брюки. Его рукопожатие чуть не раздавило Малко фаланги
пальцев.
- Как вы меня узнали? - спросил Малко.
- Я разбираюсь в приезжих, - ответил тот. - Позвольте представиться:
Фелипе Чано, к вашим услугам.
Это прозвучало вежливо, безо всякого подобострастия. Этот тип стал
сразу же симпатичен Малко, он выглядел надежным.
- Вы прекрасно говорите по-английски, - заметил он.
- Я родился и вырос в Техасе, - сказал Фелипе. - Мой отец мексиканец,
но учился в Америке. Во время войны я был пилотом "летающей крепости"...
Но в Мексике мне намного лучше.
- А кто вы на самом деле?
- Я в должности заместителя комиссара по особым поручениям. Короче
говоря, мне поручают всякое дерьмо, к которому нужен деликатный подход. Но
это забавно.
- Вы знаете, зачем я приехал сюда?
Фелипе Чано, улыбаясь, покачал головой.
- Нет. Это не так просто. Идемте, моя машина стоит снаружи.
Он взял чемодан Малко и направился к выходу. Большие настенные часы в
холле аэровокзала показывали четверть двенадцатого.
Стоянка была метрах в пятистах. Ночной свежий воздух окончательно
пробудил Малко ото сна.
- Вот мы и на месте, - сказал Фелипе. - Подождите, я открою вам
изнутри.
Малко с удивлением рассматривал автомашину.
Это был кадиллак. Но какой!.. Должно быть, он был выпущен сразу же
после войны. От него еще кое-что осталось. Кузов был весь измят и заплатки
краски были нанесены на вмятины вручную. Ветровое стекло, все в лучах
трещин, чудом держалось на своем месте, дверца с левой стороны была
прикручена проволокой. Перехватив взгляд Малко, Фелипе заметил с
извиняющейся улыбкой:
- Это все, что я могу себе позволить. Здесь, чтобы купить хорошую
машину, надо быть или бесчестным, или очень богатым человеком. А я всего
лишь бедный заместитель комиссара, а правительство никогда не делает нам
подарков.
Они сели в кадиллак, который тотчас тронулся с места. Мотор работал
еще хорошо, но обивка внутри автомобиля превратилась в лохмотья.
- Этот автомобиль стоил мне четыре месячных зарплаты, -
меланхолически добавил Фелипе.
Во время поездки он объявил Малко, что живет из-за экономии в
пригороде Мехико в маленькой индейской деревушке. У него жена и шестеро
детей.
На широком шоссе, ведущем из Мехико в аэропорт, было совсем небольшое
движение. Поэтому им понадобилось только четверть часа, чтобы добраться до
"Марии-Исабель", в самом сердце Мехико на Пасео де ла Реформа. Повсюду
были развешаны гигантские ярко освещенные предвыборные афиши: "Голосуйте
за Диаса!" Приближались выборы Президента Республики. Эта развернутая
пропаганда повергла Малко в столбняк: в выборах участвовал только один
кандидат.
"Мария-Исабель" представляла собой суперсовременный отель. В номере,
который отвели Малко, можно было устраивать лошадиные бега. Он как всегда
отказался от восьмого этажа. Это было старое суеверие.
Фелипе с любопытством наблюдал, как он распаковывал свои вещи. Малко
заботливо развешивал свои костюмы из черной с антрацитовым блеском
альпаги. Это был его собственный маленький шик: безупречный гардероб и
скромные шелковые рубашки с личной монограммой на каждой. Когда он
закончил, Фелипе спросил:
- Вы хотите приступить к работе, начиная с сегодняшнего вечера?
Малко бы начал. Но с чего?... Его единственной отправной точкой была
жена Ленца. Но тут помощь мексиканца ему не нужна. Поэтому они условились
о встрече в отеле на следующий день в одиннадцать часов. Фелипе на
цыпочках удалился, пожав Малко руку с мощью прокатного стана.
После его ухода Малко тотчас поднял трубку телефона и набрал номер
Ленца. Время было далеко за полночь, но он в общем-то прибыл издалека...
Звонки раздавались долго безо всякого ответа. В тот момент, когда
Малко собрался положить трубку, женский голос сказал:
- Алло.
- Мадам Ленц? - спросил Малко.
- Да, кто говорит?
Голос был низким и приятным. Он звучал странно, словно шел из
глубины.
- Друг вашего мужа, - ответил Малко. - Я приехал из Нью-Йорка и
подумал...
- Он в Нью-Йорке?
Он почувствовал, что она удивлена.
- Нет, не совсем. Но я хотел бы с ним встретиться. И с вами, конечно,
тоже.
- Приезжайте сейчас. Я никогда не ложусь рано. Вы даже можете
остаться переночевать.
Малко вежливо отказался от постели, но приглашение принял. Положив
трубку, он натянул свежую рубашку, обрызгался одеколоном и почистил зубы.
Он был в затруднении, поскольку не знал, до какого предела мадам Ленц в
курсе деятельности своего мужа. Вполне возможно, она примет его за
какого-нибудь бравого инженера.
Такси доставило его по указанному адресу. То, что мексиканцы называли
городами-спутниками, находилось у черта на куличках, а, точнее, в
предместье. Наконец, автомобиль остановился перед небольшим домиком в
конце вымощенной камнями дорожки. Это было километрах в десяти от центра.
Шофер воспользовался этим, чтобы стребовать с Малко сто песо. Затем
тот нажал на звонок. Ему открыла старая скрюченная мексиканка и сделала
знак следовать за ней, ни слова не говоря. Он очутился в гостиной с низким
потолком, освещенной светильниками, стоящими на полу.
Мадам Ленц стояла посреди комнаты и ждала его.
Малко почувствовал, как вдоль позвоночника покатилось вниз странное
покалывание. Та, что стояла перед ним, совершенно не была похожа на
заплаканную вдову.
Она была одета, если можно было употребить это слово, в шелковую
зеленую пижаму. Наряд смотрелся на ней словно нарисованный. Что в общем-то
объясняло реакцию Малко, поскольку она была сложена, как "ню" рисовальщика
Варги. К тому же не носила лифчика, на что указывало много признаков. Это
было настоящее чудо природы. Ее волосы цвета воронова крыла были подобраны
тяжелым шиньоном. Зеленые глаза с любопытством рассматривали Малко:
- Добро пожаловать, сэр... Что-то я не припомню вашего имени.
- ...Линге, Малко Линге...
В этот миг он был неспособен сказать что-либо еще.
- Меня зовут Илна. Это старинное индейское имя. Знаете, во мне течет
индейская кровь. Проходите, присаживайтесь, выпейте что-нибудь. Вы,
наверное, устали.
Малко повиновался и развалился на огромном диване.
- Виски, текила, мартини, ром, водка?
- Текила, чтобы попробовать.
Мадам Ленц направилась к небольшому бару на другом конце комнаты, что
дало Малко возможность убедиться, что аверс ничем не уступает реверсу. Ее
бедра мягко, безо всякой вульгарности, покачивались. Она налила себе
полный стакан чистой текилы и вернулась к Малко со стаканами.
- Ваше здоровье, - улыбнулась она.
Она выпила одним махом стакан, способный свалить замертво ирландского
бутлеггера [бутлеггер (амер.) - торговец контрабандными спиртными
напитками]. Малко скромно оросил губы алкоголем и с трудом перевел
дыхание: это могло прожечь дыру в желудке... Он осторожно поставил свой
стакан обратно на стол и повернулся к своей собеседнице. Та закрыла глаза
и растянулась в кресле, закинув ноги на стол. Шелк пижамы потрескивал от
прикосновения костюма из альпаги. Малко мало-помалу охватывал жар,
исходящий от тела молодой женщины. Еще пять минут, и он будет временно
потерян для ЦРУ... Он поскреб себе горло и перешел в атаку.
- Дорогая мадам, известно ли вам, где находится ваш муж?
Она приоткрыла один глаз.
- Мой муж? Нет. А зачем? Это что, может вам помочь?
- Знаете ли вы зачем я приехал в Мехико?
Она приоткрыла другой глаз и широко улыбнулась:
- Чтобы приударить за мной!
Прежде чем он успел ответить, она обвилась вокруг него и впилась
губами. Даже текила была не в состоянии заглушить запах ее духов.
Малко понадобилось добрых пять минут, чтобы высвободиться от этой
пиявки. Какая милая женщина! Она мурлыкала и терлась об него, словно
кошка. Заметив, что он не поддерживает игру, она встала и пошла опять
налить себе текилы. Затем вернулась и села рядом с Малко.
- Я вам не нравлюсь? - язвительно спросила она. - Вы предпочитаете
американок-блондинок, высоких и холодных? Они занимаются любовью в
перчатках из каучука, потому что боятся микробов. Или моя кожа слишком
смугла для вас? Здесь, в Мехико, нашлось бы много мужчин, которые были бы
ею довольны.
Ее зеленые глаза пылали. Она была великолепна. Малко подумал, что она
сейчас выплеснет свой стакан ему в лицо. Он нежно взял ее руки и
поцеловал.
- Guapita [девочка (исп.)], - ласково сказал он на испанском. - Вы
самая хорошенькая женщина насколько я могу припомнить (правда, не без
усилий памяти). Надеюсь, что смогу вам доказать, что вы мне небезразличны.
Но я здесь по очень серьезной причине. Когда я найду то, что ищу, смогу
расслабиться.
- А что вы ищете?
- Вашего мужа.
Она издала вполголоса целую серию индейских и мексиканских
ругательств, из которых Малко понял лишь половину.
- Найти его очень просто. Идите в бар Хосе Боланоса. Именно там он
подбирает всех своих проституток.
- У меня достаточно веская причина полагать, что его нет в городе.
- Тогда зачем вы пришли сюда?
- Я думал, что смогу узнать, где он находится. Я знаю, что он уехал
на Западное побережье в джунгли.
Она расхохоталась во все горло.
- Тогда он, возможно, со своим другом Чамало. Он заставляет девчонок
делать аборты... А мой служит ему ассистентом. Это всегда приносит доход в
несколько песо. (Она посмотрела Малко прямо в лицо). Скажите мне, господин
не-знаю-как-вас-там, вы что, явились сюда, в эту проклятую Богом дыру,
единственно для того, чтобы говорить со мной о моем муже?
- А как вы думаете, зачем я сюда приехал?
Она с некоторой грустью рассмеялась.
- Чтобы утешить бедную женщину, которая умирает от скуки в этом
забытом Богом месте, где даже нет ни одного журнала, чтобы посмотреть.
Когда я выходила замуж за Сержа, он поклялся мне, что мы будем жить в
Мехико на Пасео де ла Реформа в прекрасной современной квартире.
Посмотрите, где я нахожусь! Чтобы добраться до Мехико, нужно потратить
целых полчаса в битком набитом автобусе.
Малко не ответил. Такая хорошенькая женщина, как мадам Ленц, не
останется в этой дыре надолго. Особенно, если станет вдовой.
- Почему вы поселились здесь? - мягко спросил он.
- Из-за денег. Он никогда не зарабатывал сколько нужно. Жизнь такая
дорогая, а его компания платит недостаточно. Из-за этого он работает с
Чамало. И кое-чем также зарабатывает на стороне. В вашу пользу, без
всякого сомнения...
Она искоса посмотрела на него. Малко грудью встретил опасность.
- Вам известно, кто я?
- Шпион. Американский шпион. Такой уже приходил в прошлом году. Он
был высокий, светловолосый и очень сильный. Он обещал увезти меня в
Америку, сволочь.
- Вы спали с ним?
- Конечно. Он мне понравился. Для Сержа это также было полезно. Он
ему дал много денег, но я бы сделала это и просто так, он был такой
красивый...
Они немного помолчали.
- Знаете, вы тоже очень соблазнительны. Если бы вы меньше думали о
своей работе...
- Поскольку вы знаете, чем я занимаюсь, вы сможете мне помочь.
- Что я с этого буду иметь?
- Вашего мужа. И деньги, может быть, тоже.
- Чего бы я хотела, так это выбраться из этой дыры. Если вы меня
увезете, я сделаю для вас что угодно. Вы слышите меня?
- В этом нет ничего невозможного, - осторожно сказал Малко. - Все
будет зависеть от помощи, которую вы мне окажете.
Он начинал ощущать усталость от путешествия, и уколы еще саднили. Но
прекрасная мадам Ленц не оставила его равнодушным. Он никогда не видел
столь прекрасного тела и редко встречал столь пламенную самку. Она
предлагала себя без малейшего стеснения и являла собой живой пример
злополучного влияния тропического климата на человеческое существо. Какая
жалость, что на нем висела его идиотская работенка.
Должно быть, она угадала его мысли, потому что внезапно поднялась и
включила проигрыватель, из которого полилась очень медленная мелодия
индейской арфы. Она протянула ему руки:
- Идемте, я не танцевала уже целую вечность.
Он встал. Она тотчас забросила ему руки на шею и вжалась в него. Под
ее пижамой не было никакого белья. Кровь Малко побежала быстрее, и она с
удовольствием отметила его реакцию.
- Теперь я вам немножко нравлюсь, - шепнула она ему на ухо.
Медленно кружась, она прошлась рядом с одним светильником и загасила
его. Два других еще остались гореть. Теперь она еще откровеннее стала
извиваться вокруг Малко.
- Мне нужно возвращаться, - сказал тот.
Он стеснялся переспать с женой агента, который, может быть, подыхал
сейчас в джунглях, потому что хотел заработать несколько песо для своей
слишком красивой половины. Но мадам Ленц это не приходило в голову.
- Здесь нет такси в радиусе двух километров, - сказала она, не
отпуская Малко. - И в этой стране вам перережут горло за два песо.
- Вы хотите мне предложить постель?
Она рассмеялась, стиснув его немного сильнее.
- Здесь только одна постель. И одна комната.
- А этот диван?
- Спать на нем невозможно.
Она притянула к себе его голову и прижалась к его губам долгим и
страстным поцелуем. Он ответил ей тем же. Они очутились на диване, тесно
прижавшись друг к другу. Она змеей обвилась вокруг него, приглушенно
вскрикивая. Затем она прошептала:
- Ты не хочешь из-за моего мужа?.. Не бойся, ему на это наплевать. Он
меня уже предлагал всем своим друзьям.
Малко скользнул рукой под ее пижаму и коснулся упругой и теплой
груди. Она застонала и принялась срывать с него пиджак. У нее была самая
красивая грудь, которую он когда-либо видел.
- Пойдем, - сказала она. - Нам здесь будет неудобно.
Она увлекла его за руку. Ее комната находилась рядом. Там не было
ничего, кроме обширного низкого ложа. Стены были выкрашены в темный цвет.
На низеньком туалетном столике горела красным светом свеча. Малко не
преминул детально разглядеть помещение. Теперь он желал эту женщину. Он
быстро разделся и скользнул к ней в постель. И тут же погрузился в вихрь
криков и стонов. Мадам Ленц обладала вулканическим темпераментом и
техникой международного класса. В какой-то момент она зажгла два
светильника в комнате, и он смог рассмотреть всю ее кожу замечательного
медного цвета до самых кончиков грудей. Она была не из тех двухцветных
самок, которые старательно загорают на пляжах, упакованные в купальники.
Наконец он очнулся и, совершенно обнаженный, закурил сигарету. В это
время его партнерша медленно ласкала рукой его спину и грудь.
- Ты знаешь, Guapo, что ты хорошо трахаешься? У нас есть специальное
название для мужчин наподобие тебя.
- Какое? - улыбаясь спросил Малко.
- Macho. Так говорят о том, кто способен довести женщину до потери
сил от удовольствия. Это самый прекрасный титул, который можно присудить
мужчине в этой стране. Это гораздо лучше, чем медаль "За революцию".
Немного польщенный, он легонько ее поцеловал.
- Спасибо. Скажи, теперь мы можем поговорить о делах?
- Нахал!
- Нет, я только добросовестный.
- Хорошо. Что ты хочешь знать?
- Где твой муж?
- Я не знаю. Он уехал пятнадцать дней тому назад и не сказал куда. Но
это с ним часто случается. Он отправился в турне по делам своей конторы. И
в то же время делает кое-что еще. Он работает на вас или на людей
наподобие вас. Или путешествует со своим другом Чамало.
- Кто это?
- Одна сволочь. Чамало - это индеец с юга, из Веракруса. Он хирург.
По крайней мере, он так говорит. Наверное, он купил свой диплом за пять
тысяч песо. Он вертится по маленьким деревушкам, делает небольшие
операции, в том числе и такого рода, за которые настоящие медики не желают
браться.
- Понимаю... Как он познакомился с твоим мужем?
- Серж много путешествует, тот тоже. Каждый раз, заслышав разговоры,
что какая-нибудь девушка заделала себе ребенка, он дает сигнал Чамало,
чтобы получить свои комиссионные. А потом они устраивают совместную
попойку. На севере можно заполучить пятнадцатилетнюю девчонку за пятьдесят
песо. Мерзавец! А ко мне он не прикасается целыми неделями!
Малко задумался. Досье ЦРУ было явно не полным.
- Ты думаешь, он уехал с Чамало и на этот раз?
- Нет. Потому что он взял свою машину. Иначе бы они взяли машину
Чамало. У него белый "тандерберд". Он лучше.
- Он тебе никогда не дает знать о себе, когда уезжает?
- Нет. Телефон - это слишком дорого. А почта идет долго.
Она уселась на коленях на кровати и с любопытством посмотрела на
него.
- Скажи мне, почему ты так интересуешься моим мужем? Он вас обокрал?
- Нет. Напротив. Он оказал нам большую услугу. Но он в опасности и
даже может быть об этом не знает. В смертельной опасности.
Малко не осмелился ей сказать, что тот, скорее всего, мертв. К чему?
Лучик жалости проскользнул в глазах Илны.
- Послушай, раз такое дело, я тебе помогу. Я не знаю, где Серж, это
правда. Но есть кое-кто, кто об этом знает: Чамало. До его отъезда они
вместе устроили попойку. Чамало знает то место, куда отправился Серж. Но я
не знаю, где это.
- Ты знаешь, как найти Чамало?
- Я знаю, где он живет. В Нуэво-пуэрто де Ливерпуль. Это не очень
далеко отсюда. Завтра утром я дам тебе адрес.
- Я предпочел бы отправиться туда пораньше.
- Это бесполезно. Он где-то шляется целыми вечерами и заглатывает по
меньшей мере бутылку текилы. Не ходи туда до полудня, иначе он прогонит
тебя револьверными выстрелами.
- Замечательно!
- Это очень грубый человек.
При этих словах Малко решил отдохнуть. Уколы, дорога и мадам Ленц -
слишком много для одного мужчины за один день. Он потушил сигарету и
скользнул под свежие простыни. Именно этого момента ждала мадам Ленц,
чтобы провести рукой вдоль его ноги.
- Ты уже хочешь спать, дорогой Guapo?
Он уснул только спустя добрых полчаса. Вне себя от усталости и
дремоты, находясь в плену своего ореола Macho.
Открыв глаза, Малко столкнулся с кошмарным видением: толстая беззубая
старуха, затянутая в черное шелковое платье, лоснящееся от грязи,
протягивала ему поднос с чем-то дымящимся. Это был его завтрак.
Любопытная, кстати, вещь! Почти черный чай и tamales - маленькие
галетки, которые намазывают острым соусом.
Покончив с завтраком, Малко окончательно проснулся. У него было такое
чувство, будто он проглотил расплавленный чугун. Мадам Ленц появилась в
тот момент, когда он вставал. На ней было почти прозрачное платье,
развивающее воображение еще более, чем вчерашняя пижама. Малко нашел, что
сегодня она еще красивее. Завидев ее сверкающие глаза, он поторопился
соскочить с постели.
- Ну, что, Guapo, хорошо выспался? Ты знаешь, что уже двенадцать
часов?
- Как, уже?
- Не обращай внимания! В это время Чамало еще спит. У тебя есть время
собраться.
Через четверть часа Малко был готов. Он тщательно выбрился опасной
бритвой Сержа Ленца. Его костюм был еще не очень измят, а вот рубашка была
уже не первой свежести. Из зеркала на него смотрел мужчина сорока лет, с
высоким лбом и светлыми, подчеркивающими загар, волосами. Его золотистые
глаза были усыпаны зелеными блестками - признак удовлетворения.
Мадам Ленц обхватила его сзади за талию и томно спросила:
- Когда ты вернешься, Guapito? [малыш, мой мальчик (исп.)]
- Скоро. Если хочешь, давай пообедаем сегодня вечером. Я заеду за
тобой.
Он быстро поцеловал ее и удалился. Солнце било с ужасной силой. Он
попытался наугад отыскать широкую дорогу, по которой приехал сюда. Прошло
четверть часа, прежде чем он уткнулся в пустынный раскаленный гудрон.
Наконец, после пятнадцати минут безуспешных знаков остановилось какое-то
такси. Малко назвал адрес хирурга по имени Чико Варга. Затем откинулся на
замусоленные подушки. Фелипе Чано наверняка уже волнуется.
Такси остановилось на узкой улочке, застроенной складскими
помещениями. Шофер сунул в карман двадцать песо Малко и даже не
обернувшись, тронул машину с места.
Малко сразу же обнаружил белый "тандерберд". Он был припаркован перед
небольшим трехэтажным домом по адресу, который ему указала мадам Ленц.
Чамало жил на третьем этаже.
Лестница трещала на каждом шагу, и Малко поднимался по ней на
цыпочках. Он очутился перед дверью, на которой кнопками была прикреплена
грязная визитная карточка с надписью: "Чико Варга, доктор".
Он постучал.
Изнутри послышалась какая-то возня, и в проеме двери вырос детина,
одетый в парусиновые штаны и расстегнутую до пояса рубашку, что позволяло
увидеть поросший волосами торс. Очень узкий разрез глаз и все лицо
выдавали индейское происхождение.
Человек злобно рассматривал Малко.
- Что вам угодно? - прорычал он.
- Я друг Сержа Ленца. Я хотел бы поговорить с вами, - сказал Малко.
Детина полностью распахнул дверь и сделал Малко знак войти. Комната
была грязной и мрачной. На разобранной постели лежал черный докторский
чемоданчик.
Малко сел на стул, а Чамало рухнул на постель.
- Ну? - сказал он.
- Я ищу Сержа Ленца, - перешел в наступление Малко. - Вы знаете, где
он находится?
Его собеседник в одно мгновение стал непроницаемым.
- Вы говорите, что вы его друг. Почему вы не знаете, где он
находится?
- Я приехал из Нью-Йорка. Он сказал мне, что мы встретимся здесь. Но
он уже уехал. И мне сказали, что вы знаете, где он.
Маленькие глазки сощурились еще больше.
- Кто вам это сказал?
Малко заколебался, но лед необходимо было растопить.
- Жена Ленца.
Индеец пробурчал:
- Она наговорила вам глупостей. Я не видел Ленца несколько недель.
Эта дрянь лжет.
Он лгал тоже. Малко решил настоять.
- Послушайте, мне нужно любой ценой найти Ленца. Я за этим и приехал.
Если вы мне поможете, это вам очень пригодится. А я знаю, что вам
известно, где он.
Индеец продолжал сидеть молча. Затем он принялся теребить ручку
своего черного чемоданчика. Казалось, он колеблется. Наконец он тихим
голосом спросил:
- Сколько, вы сказали, мне это принесет, сеньор?
- Это зависит от сведений, которые вы мне сообщите. По меньшей мере,
сто долларов.
Индеец призадумался. Опустив голову, он продолжал забавляться с
ручкой чемоданчика. Тот открылся с коротким сухим треском: Малко терпеливо
ожидал, не слишком о чем-то беспокоясь. Южнее созвездия Козерога слово
"доллар" всегда оказывало магическое действие.
Вдруг он очутился лицом к лицу с черным отверстием дула кольта 45
калибра, которое показалось ему гигантским. Чамало только что извлек его
из своего чемоданчика с набором медицинских принадлежностей. Необычный
инструмент для хирурга!
- Не двигайтесь, сеньор! Или я буду вынужден оказать вам медицинскую
помощь. А по утрам я оперирую очень плохо. У меня рука не тверда.
Однако его рука, державшая тяжелый автоматический револьвер, не
дрожала.
- Я всегда ношу это с собой, - продолжал индеец. - Для трудных
случаев.
Продолжая держать Малко на мушке, он встал и взял куртку и чемодан,
стоявший за кроватью. Затем направился к двери. Малко в напряжении ждал,
когда индеец выстрелит.
Детина открыл дверь и приставил дуло кольта к животу Малко.
- Я пошел. Не двигайтесь отсюда пять минут. Или я вас убью. И не
пытайтесь меня найти снова. В следующий раз, когда мы встретимся, я вас
пристрелю немедленно. Понятно?
Малко промолчал. Детина выскочил за дверь и закрыл ее. На лестнице
послышались его тяжелые шаги, затем через мгновение - рокот мотора. Малко
бросил взгляд в окно и увидел, как белая машина отъезжает от тротуара. Он
даже не мог различить номер.
Произведя поверхностный обыск, он вышел из комнаты. Ничего, кроме
грязного белья. След исчез, как клуб дыма. Он был уверен, что индеец
сдержит слово насчет их будущей встречи.
Когда он сошел вниз, подъехало пустое такси. Четверть часа спустя
Малко уже был в своем номере в "Мария-Исабель". Фелипе Чано уже звонил два
раза. Он вызывал его в Securidad, причем срочно.
- Вы можете приехать в отель?
Они договорились встретиться за обедом. А пока Малко разделся и упал
на постель. Мадам Ленц серьезно подорвала его жизненные силы. А вечером
предстоит с ней встреча! Убаюкиваемый эротическими мыслями, он задремал,
лежа пластом на животе.
5
Пасео де ла Реформа была освещена огнями. В этот час мексиканцы
выходили из офисов и медленно прогуливались по двум аллеям, усаженными
деревьями. Кучки туристов из "Марии-Исабель" и "Хилтона" слонялись вдоль
витрин. Малко и Фелипе стояли на тротуаре и ждали такси.
- Мы возьмем такси-микроавтобус, - объяснял мексиканец. - Мой офис в
самом конце Пасео. Эти такси ездят от одного его конца до другого. По песо
с человека.
Он поднял два пальца, и такси остановилось. Мужчины уселись с большим
трудом напротив двух толстых мексиканок, которые не удостоили их даже
взгляда.
Здание Securidad представляло собой старинную постройку с грязным
фасадом. Люди с перепуганными лицами стоя ожидали в коридорах. Фелипе Чано
провел Малко прямо в помещение архива. Он хотел точно идентифицировать
личность Чамало. Малко рассказал Фелипе, не очень вдаваясь в подробности,
как он провел вечер и утро. Фелипе оставил его рассказ безо всяких
комментариев, но у Малко сложилось впечатление, что Фелипе не питал
иллюзий относительно гостеприимства мадам Ленц.
Принесли около сотни снимков, и Малко принялся их изучать.
Чамало он нашел сразу же. Его настоящее имя было Луис Чико. Его уже
арестовывали однажды за убийство и приговорили к трем годам тюрьмы. Он
имел прозвище Эль Индио и действительно был хирургом.
- Я его знаю, - сказал Фелипе. - Это опасный человек, маньяк
пистолетной стрельбы. Кто-то из его друзей украл у него деньги. Два года
спустя он встретил его на улице, здесь, в Мехико, и выстрелил в него в
упор без предупреждения, здорово начинив свинцом. Затем зашел в кафе и в
ожидании полиции заказал текилу.
- Он пообещал мне то же самое, - улыбаясь, сказал Малко. - Лучше на
него не нарываться.
- Так будет лучше. Он - loco, сумасшедший. Бог уже вас сохранил
однажды.
Малко сдержал усмешку: он никогда еще не встречал такого набожного
сыщика. Фелипе расцвечивал свою речь молитвами, осенял себя крестом,
проходя мимо церкви, будучи в то же время одним из самых тонких спецов
полиции Мехико.
Он отдал распоряжение, чтобы Эль Индио нашли. Затем они отправились
выпить кофе на другую сторону Пасео в маленький кафетерий. Малко решился
рассказать Фелипе правду. Он говорил около получаса. Полицейский то и дело
вставлял испуганное "dios" [Боже мой! (исп.)].
- Я думаю, что у меня есть одна ниточка для вас, - сказал он наконец.
- Здесь есть небольшая группка кастристов, которых мы не принимаем
всерьез. Они издают листовки, поддерживают время от времени кое-какие
подпольные организации, короче, ничего серьезного. Поскольку ваша история
касается Кубы, мы могли бы начать проверку с этого боку.
- Но почему те, кто совершил покушение на самолет, не развернули его
прямо на Мексику? - спросил Малко. - Так было бы проще.
- Нет. Поскольку существует Федеральная полиция. Самолет - это очень
заметно. В то же время намного легче провезти несколько человек и флакон
наподобие вашего.
- Нет, храни господь, не моего.
Фелипе тихонько рассмеялся.
- Если хотите, мы можем сегодня вечером пойти поужинать в один
типично мексиканский ресторанчик. Место встречи кастристов. Кстати,
кажется ими руководит какая-то женщина, метиска. Она занимает здесь видное
положение. Два года назад она дебютировала в кино, затем вышла замуж за
старика-миллиардера, Гомеса Аримана, владельца половины серебряных шахт
страны. И сделала его настолько счастливым, что восемь месяцев спустя он
умер, оставив ей все, что имел. С тех пор она живет в доме со 123
комнатами, где ванные с золотыми кранами и дьявольски красивые
слуги-индейцы.
- И чем занимается ваша миллиардерша? Что ее интересует?
- Мужчины. Опыт со стариком Ариманом наложил на нее свой отпечаток,
поскольку теперь она систематически устраивает охоту на всех красивых
самцов Мехико. Это делает ее могущественной: те, кто побывал в ее постели,
остались ей за это очень признательны. Все остальные ждут своей очереди. К
этим последним принадлежит и наш президент.
- Я понял. И где же можно встретить это волшебное создание?
- У нее дома. Но вас к ней не допустят. Следовало бы затесаться в ее
окружение... Или рассчитывать на случай. Что мы и попытаемся сегодня
вечером делать.
- Кстати, сегодня вечером нас будет трое.
Полицейский улыбнулся:
- Сеньора Ленц?
- Да.
- Ничего. Это наоборот хорошо. Я заеду за вами в отель около девяти
часов. А пока отдохните.
Фелипе настоял и уплатил за два кофе. Малко смотрел, как он садится в
свой старенький кадиллак. Мексиканец возвращался на обед к своей жене и
детям в маленькую деревушку. Так было дешевле, чем в ресторане.
Малко не торопясь возвратился в отель. На Пасео была очень приятная
атмосфера. Его то и дело задевали стайки девушек, одетых в легкие платья;
многие из них были очень соблазнительны. Частенько они держались за руки
на испанский манер или шли под руку с парнями. Все дышало весельем и
радостью жизни. Газетные киоски рушились под весом дешевых
иллюстрированных изданий, но "Эксельсиор", самая большая ежедневная
газета, была отпечатана на плохой серой бумаге. В километре отсюда уже
начинались трущобы с глинобитными домиками. Невзирая на производимое
впечатление, Мехико был бедным городом. Вокруг него из-за высоты над
уровнем моря не было ничего - ни заводов, ни ферм, один только пояс
бидонвиллей - еще худших, чем Гарлем.
Витрины Пасео ломились от роскоши. Малко остановился перед рубашкой
из почти черного шелка. Он зашел внутрь и примерил. Тут же он купил себе
брюки из белой шерсти и галстук - из того типа галстуков, которые ему
нравились: шелковые, с тонким платочным рисунком. Смуглая приземистая
продавщица пожирала его глазами: высокие светловолосые мужчины - большая
редкость в Мексике... Он отказался от доставки в отель и собственноручно
унес свой пакет, чтобы позволить себе удовольствие тут же надеть рубашку.
Было время сиесты. Улицы опустели. Жизнь замерла до пяти часов
вечера. Малко прошел мимо фонтана у "Марии-Исабель". Войдя в холл, он
вздрогнул. Кондиционированный воздух нагонял полярный холод.
На его полочке было три письма. Все из Вашингтона. Он почувствовал
угрызения совести. Его направили в Мехико не для хождения по магазинам. Но
в конце концов, не может же он работать двадцать четыре часа в сутки...
Ему еще требовалось время, чтобы адаптироваться к высоте... 2500 метров -
это высоко!
Славянское происхождение проявлялось в нем некоей непринужденностью,
от которой он никак не мог избавиться. Как Малко ни говорил себе, что его
миссия сверхсекретна, что если он ее провалит, это может означать
уничтожение страны, которая его приняла, что каждая минута на счету, - он
не мог отделаться от страстного желания растянуться на солнышке у края
бассейна на семнадцатом этаже. К счастью, двадцать лет, проведенные в
Америке, покрыли его броней солидной профессиональной закалки.
Он спросил у дежурного администратора код Вашингтона и взял свой
ключ. Он не чувствовал себя в опасности. Однако если Чамало принадлежит к
людям, которых он ищет, те могли уже отреагировать.
Но как думать об этом под таким солнцем?
У себя в номере он установил на столе панорамный снимок своего замка.
Это фото всегда было при нем, куда бы ни забрасывала его судьба. Сейчас
там остался верный мажордом, чтобы наблюдать за ходом работ: Хризантем,
турецкий убийца, которого он вытащил из одного славного осиного гнезда в
Стамбуле [см. "SAS в Cтамбуле"].
В замке предстояли еще большие работы. Малко себя иногда спрашивал,
не будет ли кладбище для него единственной частью собственных владений,
которой он сможет однажды насладиться...
Зазвенел телефон, вырывая его из жутких мыслей. Это был Вашингтон. Он
узнал голос генерала Хиггинса.
- Есть что-нибудь новенькое? - тут же спросил тот.
- Еще очень мало. Кажется, я нащупал нить, но не знаю, где ее конец.
- Поторопитесь. Мы расставили предохранительные устройства по всей
мексиканской границе, но есть и многочисленные дыры. К тому же, у нас
имеются сообщения от наших агентов на Кубе. Это как раз то, чего мы
боялись. За всей этой историей стоит Йохико Таката. CX-3 попал к нему. Вы
знаете, что это значит?
- Нет.
- Что он воспользуется им как только сможет. У нас нет никакой
защиты. Нельзя же, в самом деле, обыскивать всех людей, которые прибывают
в США! Нужно, чтобы вы с успехом завершили это дело и побыстрее, если нет,
у нас будет только одна альтернатива.
- Какая?
- Поднять по тревоге все население Соединенных Штатов, со всеми
последствиями, к которым это приведет.
Малко почувствовал себя плохо. Голос генерала слегка дрожал, хотя он
не принадлежал к людям, которые не умеют сдерживать свои чувства.
- Я сделаю все, что смогу, - тихо сказал он.
- Может быть, вам нужно подкрепление, деньги, материальная часть?
- Нет. Спасибо. В данный момент я ни в чем не нуждаюсь. Я даже не
знаю, с какого конца подобраться. Может быть, позже. Если я найду этого
японца, что мне с ним делать?
- Убейте его!
В этом крике слышалась настоящая ненависть. Малко представил сидящего
за столом генерала с искаженным от ярости лицом. Ему стало не до смеха.
- Послушайте, - снова заговорил генерал, - я могу вам отправить в
течение трех часов двадцать лучших ребят из службы быстрого реагирования и
столько оружия, сколько понадобится, чтобы ликвидировать этого проклятого
японца. Кстати, я уже сделал необходимые приготовления. Я вам все пришлю,
когда вы его найдете.
Генерал буквально кипел от гнева.
Малко положил трубку. Вся его беззаботность улетучилась. Он попал в
переделку. Чтобы иметь покой, нужны были доллары; а чтобы иметь доллары,
надо было окунуться в этот кошмар.
Тем не менее, он любовно сложил все свои покупки и решил стать
жертвой обычаев этой страны. Вечеринка рисковала оказаться
продолжительной. О, этот испанский обычай ужинать в одиннадцать часов
вечера!.. Поставив свой будильник на семь часов, он разделся и уснул безо
всяких усилий.
Его разбудила гигантская реклама "Пепси-колы", мигавшая напротив
отеля, как настоящий прожектор. Чтобы стряхнуть остатки сна, он бросился
под душ.
Побрившись, он надел шелковую рубашку - он так и не смог привыкнуть к
нейлону - и костюм, который купил после полудня. Затем он открыл второе
дно в своем чемодане. Перед отъездом генерал Хиггинс сделал ему маленький
подарок: длинный черный, очень плоский пистолет, к тому же абсолютно
бесшумный. Службы ЦРУ завершили разработку этой системы во время второй
мировой войны по требованию страны. Эта серия насчитывала крайне
ограниченное количество стволов, которое раздавалось по принципу: чем
меньше, тем лучше. ЦРУ жило в постоянном страхе, как бы один из этих
пистолетов не попал в руки организации наподобие "Синдиката" или мафии.
Малко был одним из тех редких агентов, которые имели право обладать
подобным оружием.
- Это единственный пистолет, который вы можете носить под смокингом,
- заметил Хиггинс наигранным тоном. Малко заколебался, затем бросил оружие
в чемодан. Чемодан имел совершенно обычный вид. На самом деле он
герметически закрывался и мог в случае нужды служить гранатой: если бы его
попытались взломать, пластиковый заряд направил бы осколки прямо в лицо
любопытного.
К восьми часам Малко был готов. Он спустился вниз. Портье проводил
его до такси, и шофер включил счетчик прямо у него на глазах.
Дверь открыла мадам Ленц собственной персоной. На этот раз она была
одета в английский дамский костюм из шелка цвета бычьей крови, чей блеск
способен был пробиться через самый толстый слой калифорнийского смога. С
учетом того, что он скрывал под собой... Она обожгла Малко прикосновением
кончиков грудей, когда целовала ему шею. Похоже, она выкупалась в духах.
- Где мы будем ужинать, Guapo? - спросила она.
- У тебя нет новостей от мужа? - сказал ей в ответ Малко, мучимый
угрызениями совести.
Она покачала головой.
- Нет. Никаких. Появится он через два дня или через две недели - мне
плевать.
"Или никогда", - подумал Малко. Они сели в такси. По пути он
рассказал ей о своем свидании с Чамало. Она расхохоталась.
- Я тебе говорила, что он сложный человек, Guapo. Будь осторожен.
Выходя из такси перед "Марией-Исабель", она захлебнулась от восторга
свежим воздухом, завидев мраморный фасад.
- Здесь даже в воздухе пахнет бабками, - прошептала она. Она не
видела, что в ста метрах отсюда, на пустыре играли совсем голые индейские
ребятишки, пока их родители попрошайничали у дверей больших отелей на
Пасео.
В баре их ожидал Фелипе Чано. За столом он сидел один. На нем были
галстук и белая рубашка. Перед мадам Ленц он сделал глубокий поклон. Ее
появление заставило умолкнуть все разговоры. Все без исключения самцы
провожали ее глазами, и все без исключения женщины скрежетали зубами от
злости. Польщенная мадам Ленц доплыла до стола. Малко представил их друг
другу.
- Я приглашаю вас в один ресторанчик, - заявил Фелипе. - "Фуэнте".
Там можно выпить, поесть и потанцевать. Даже если вы хотите развлечься...
- Браво! - сказала мадам Ленц. - Я знаю это место.
Она заказала три коктейля с текилой, затем, выпив свой, еще три.
Малко сделал знак, что пора уходить. Словно по волшебству, столики вокруг
них оказались заняты только мужчинами.
Около получаса им пришлось ехать по Мехико. Мадам Ленц положила руку
на бедро Малко. Фелипе смотрел вбок.
"Фуэнте" представлял собой огромное здание, испещренное неоновой
рекламой. Вход был увешан снимками соблазнительных созданий, служащих
приманкой. Заведение делилось на две части. Внизу играл оркестр и
располагалась площадка для танцев. Изысканно одетые пары ужинали при
свечах. На втором этаже вдоль всего зала тянулась галерея. Здесь было
гораздо менее шикарно. За пятьдесят песо можно было выпить стакан теплого
пива и посмотреть на счастливчиков внизу. Здесь извлекали выгоду даже из
этого зрелища.
Фелипе потащил их вниз. Метрдотель был очень опытным, потому что он
буквально разметал перед ними людей, пока не провел их к столику.
- Соседний столик заказан для мадам Ариман, - прошептал Фелипе на ухо
Малко.
Это был лучший столик в зале на двенадцать персон лицом к оркестру и
сцене.
Им принесли меню. Фелипе выбрал для всех tamales и фирменное блюдо
ресторана - цыпленка под острым соусом и много текилы.
Вокруг них все мертвецки пили. Мужчины посыпали щепоткой соли тыльную
сторону ладони, затем одним движением слизывали и залпом глотали текилу.
Женщины "лакали" скромнее, но столь же эффективно.
Мадам Ленц была на седьмом небе от счастья: с галереи второго этажа
ей бросили розу, немного увядшую, но тем не менее розу. Она обвила под
столом своей ногой ногу Малко.
Фелипе молча ел, поливая свои tamales соусом, способным проесть дырку
в столе.
Мадам Ариман явилась как раз в тот момент, когда они набросились на
цыплят и вторую бутылку текилы. Малко отвел от нее глаза только тогда,
когда мадам Ленц жестоко укусила ему правую руку.
Кристина Ариман была восхитительно хороша. Ее матовая кожа еще
выгоднее подчеркивалась белым вечерним платьем, усыпанным блестками. Она
носила шиньон и, благодаря своему росту, казалось, парила над толпой. Если
бы не взгляд, ее можно было бы принять за холодную принцессу инков. Два
теплых светлых озера охватили Малко золотистой дымкой. Это были глаза
женщины, которой нравились мужчины так, как могут нравиться меха.
Совершенно случайно она села напротив Малко. По правую руку сидел
какой-то молодой человек со скульптурным индейским профилем. Он бросал на
Малко ненавидящие взгляды. По ее левую руку - маленький толстяк с
блестящими от бриллиантина волосами и напомаженными усами: настоящий Санчо
Панса. Пятеро других мужчин за столом производили незабываемое
впечатление. Все они были одеты в костюмы серого цвета, у всех были
твердые, надменные лица, черные глаза и откинутые назад волосы.
- Это пятеро братьев Майо, - шепнул Фелипе Малко. - Ваша организация
могла бы зачислить на службу, сеньор SAS. Это самые опасные убийцы в
Центральной Америке. К несчастью, они не продаются.
- Они работают на нее?
- Не на нее, а вместе с ней. Они не любят деньги. Они живут на вилле
Ариман. Время от времени они куда-то исчезают. Едут на Кубу или
куда-нибудь еще. Американцы устроили подпольную тренировочную базу
антикастристов к югу от Кампеша, возле границы с Гватемалой. В ее составе
были и братья Майо. Ночью они перерезали горло всем инструкторам-гринго и
вонзили кинжал в сердце начальника мексиканского отряда. Затем они ушли.
База закрылась.
- Почему они делают это?
- Они индейской крови. Они ненавидят гринго и американцев. Поэтому
они подались на службу к Кастро, так как мечтают освободить весь континент
от американского влияния. Ради этого они готовы на все.
Малко искоса глянул на Фелипе.
- Но у вас тоже индейская кровь, разве нет?
Фелипе засмеялся:
- У кого ее здесь нет, сеньор SAS. Но индейская раса очень стара, ее
время прошло.
В ярости от того, что ее отодвинули в сторону, мадам Ленц, ни слова
не говоря, встала и направилась к туалету. Фелипе воспользовался этим.
- У меня есть новости про Чамало, - торопливо сказал он. - По дороге
в Акапулько видели его автомобиль. Я надеюсь проследить за ним, когда он
вернется.
- Акапулько? Это в том краю, который нас интересует?
- Да. Туда нужно съездить.
Вернулась мадам Ленц. Они принялись болтать об охоте на акул.
Малко много раз встречался взглядом с Кристиной Ариман. Он все время
отводил взгляд первым. Впервые его золотистые глаза не производили
впечатления. В отместку он перехватил в глазах метиски взгляд, который дал
ему повод подумать, что светлые волосы очень ценятся в этой стране.
Малко понимал по-испански. Ему удавалось улавливать обрывки
разговора, который направляла Кристина. Они говорили об избирательной
компании Диаса - нового президента республики.
На сцене появился грохочущий оркестр. После нескольких марьячис они
принялись наигрывать странную мелодию - смесь конги, самбы и меренги.
Музыка зачаровывала. Сидевшие за столами люди тотчас поднялись и
сгрудились на площадке, вихляясь в танце как попало.
Кристина Ариман величественно встала и повела к площадке эфеба,
который сидел от нее справа. Она танцевала с восхитительной грацией. Ее
платье с глубоким декольте открывало взорам волшебную грудь. Малко
призадумался. Такой подходящий случай не скоро представится. Он встал и
взял за руку мадам Ленц. Прочитав короткую молитву о прощении в адрес
своих венских предков, он ринулся в мексиканский танец. Едва ступив на
танцевальную площадку, его партнерша принялась извиваться с
головокружительной скоростью. Закатив глаза, она дергалась так, словно от
этого зависела ее жизнь. Она откидывала голову и яростно бросала бедра из
стороны в сторону, словно давала отпор невидимым притязаниям. Каждый раз,
когда шелк ее костюма прикасался к Малко, он чувствовал желание взять ее
по-хорошему за руку и пойти продолжить где-нибудь то, что она так здорово
начала в одиночку.
Кристина Ариман исчезла на другом конце площадки. Легкими касаниями
бедер Малко начал усердно подталкивать Илну Ленц в правильном направлении,
стараясь не прервать ее транс.
Как-то сразу он очутился прямо позади Кристины. Та повернулась
первая. Их взгляды встретились. После короткой молчаливой борьбы на губах
Кристины обозначилась неопределенная улыбка. Малко ответил ей взглядом,
постаравшись выразить своими золотистыми глазами как можно больше. Затем
удалился. Не следовало будить свою тигрицу.
Та все еще пребывала в трансе, когда он отводил ее к столу. Малко
удовольствовался тем, что немного подвигал ногами в такт музыке.
Тропические ритмы на грани эпилепсии приводили его в ужас.
Объявили перерыв. Возбужденная музыкой мадам Ленц со всей
очевидностью проявляла намерение выпустить на волю свой вулканический
темперамент.
Чтобы отцепиться, Малко встал и исчез в туалете.
Когда он вернулся, дьявольская музыка зазвучала снова. Он задел
Кристину, и его сердце замерло. Эта женщина притягивала его как магнит.
Она имела все: красоту, влияние, ум и королевский титул. Отважившись, он
снова вышел на танцевальную площадку. Теперь там был сумасшедший дом.
Людям стало наплевать на ужин, и метрдотель воспользовался этим, чтобы
убрать со стола почти нетронутые блюда, которые пойдут на вес золота в
соседних ресторанчиках.
На этот раз Малко, чтобы приблизиться к Кристине Ариман, следовало
быть более осторожным. Мадам Ленц оставила десерт "Подношение солнцу" ради
танца живота вдвоем. Она все еще была в трансе...
Маневр удался во второй раз. Кристина танцевала с одним из братьев
Майо. Малко оказался возле них и снова поймал взгляд прекрасной метиски.
Но ее кавалер, уловив их обмен флюидами, сделал резкий поворот. Малко
очутился носом к носу с мексиканцем, который злобно разглядывал его в
упор.
Ему следовало идти на приступ теперь или никогда. Малко облизал губы.
В случае провала братья Майо разорвут его на части.
Двумя пальцами Малко сунул под перстень с печаткой клочок бумаги. Он
решительно отвоевывал себе место поблизости от Кристины. Словно поняв его
намерения, она почти не двигалась.
Танец завершился грохотом маракасов [маракас (исп.) -
южноамериканский ударный инструмент, род погремушек]. Малко пропустил Илну
Ленц вперед. Кристина шла за ним. Вдыхая ее духи, он чувствовал ее
приближение. Не оборачиваясь, он легонько отстранился. На какую-то долю
секунды они соприкоснулись. Кристина была того же роста, что и он. Малко
на это и рассчитывал. Их руки встретились. С бьющимся в груди сердцем, он
протянул ей сложенный клочок бумаги. Братья Майо шли следом. Они устроили
легкую толчею и грубо отделили его от Кристины.
Клочка бумаги у Малко в руке больше не было. Но он не знал - взяла ли
его Кристина, или же он упал на пол. При пятерых братцах было очень
неудобно наклониться и проверить это.
Он написал всего лишь: "Мария-Исабель", номер 707, Малко". Это было
суеверие: семерка ему приносила счастье. По крайней мере, он так думал.
Будучи человеком рационального склада ума, он верил иногда в предсказания
судьбы, когда там выпадала цифра семь...
Во всяком случае, ему оставалось только ждать. Он демонстративно
заплатил по счету - 2500 песо, страшно дорого за цыплят, которых,
наверное, выкармливали песком, - и вышел. Пока мадам Ленц забирала свое
манто, он объяснил Фелипе суть своей попытки.
- Это опасно, - сказал мексиканец. - Если они знают, кто вы такой, у
них никогда не будет лучшего случая избавиться от вас. У нас в Мексике
счеты за оскорбление чести сводятся на каждом шагу... Даже если сеньора
Ариман приняла вас за простого воздыхателя. Похоже, что она немного
садистка... Будьте с ней Macho, в этом ваше спасение. Я со своей стороны
сделаю все, что в моих силах, чтобы вас защитить. Что вы намерены делать с
сеньорой Ленц?
- Это зависит от...
Она как раз вернулась. Малко собрал в кулак все свое мужество.
- Мне нужно вернуться в отель, - объяснил он. - Фелипе тебя проводит
на такси домой. Я к приеду позже.
Она сразу же встала на дыбы.
- Почему мне нельзя пойти с тобой?
- Ты можешь это сделать. Но я должен побыть в отеле с полчаса. Я жду
телефонный звонок из Америки. Я не могу тебя компрометировать. Мне было бы
неприятно оставить тебя в баре или автомобиле. Такие красивые женщины, как
ты, легко исчезают.
Мадам Ленц позволила себя убедить этим изысканным аргументом. Малко
поцеловал ей руку и доверил ее Фелипе. Он проводил их взглядом до такси.
Затем в свою очередь приказал шоферу, который хотел его любой ценой
отвезти на подпольный стриптиз, доставить себя в "Марию-Исабель"...
Писем для него не было. Он взял свой ключ, заказал бутылку водки с
лимоном и стал ждать, сидя на постели, рассматривая рекламу "пепси-колы".
В половине первого ночи телефон зазвонил. Малко подождал, когда
звонок прозвучит снова, и поднял трубку.
6
Чей-то мужской голос говорил по-английски с ужасным испанским
акцентом.
- Сеньор Малко? Вас ждут у входа в отель.
Его собеседник повесил трубку, не ожидая ответа. SAS секунду
поколебался, подумав о пистолете, который все еще лежал в чемодане, и
доверился своему инстинкту. Так и не взяв оружия, он бросился к лифту.
Холл был пустынным. Малко надеялся увидеть Фелипе. Но полицейский был
занят недоверчивой мадам Ленц. Автомобиль стоял во втором ряду перед
отелем. Это был черный "линкольн" длиной что-то около семи метров со
специально установленным корпусом. Затемненные стекла не пропускали
никакого света. Наверняка вместо прекрасной Кристины его ожидал внутри
один из братьев Майо.
Малко твердой рукой распахнул левую дверцу сзади. И, пораженный,
замер: он попал в настоящий салон.
Передние сиденья были отделены непроницаемым стеклом. Боковые стекла
были затянуты тяжелыми шторами зеленого цвета. Сзади был устроен небольшой
бар с телевизором. Сидений не было. Вместо них стоял большой диван, на
котором расположилась в чем мать родила Кристина Ариман.
Малко и вообразить себе не мог, что она так хороша. Кузов автомобиля
был таким огромным, что вмещал восхитительное канапе с подушками,
отделанными мехом норки.
Из двух небольших розовых абажуров лился слабый свет. Неизвестно
откуда доносилась легкая мелодия марьячис. Сквозь прорези кондиционеров
поступал свежий, ароматизированный благовониями воздух.
- Входите, сеньор Малко, - сладким голосом произнесла Кристина
Ариман.
Малко постарался поклониться. Он почти машинально поцеловал
мексиканке руку и уселся перед ней в небольшом кресле.
Кристина полулежа рассматривала Малко и слегка улыбалась.
- Прошу извинить меня за мой внешний вид, - продолжала она
по-английски, - но я здесь почти как у себя дома. Хотите что-нибудь
выпить?
- Водки.
- У меня ее нет. Хотите текилы?
Воспользовавшись запасами в баре, она налила себе и ему. Она
чувствовала себя так раскованно, словно была одета в платье от Диора.
Затем, приоткрыв панель в деревянной части канапе, произнесла в микрофон
несколько слов на непонятном Малко языке.
- Это по-индейски, - объяснила она. - Мой шофер не понимает даже
испанского.
Автомобиль почти бесшумно тронулся с места. Шофер вел машину так
осторожно, что Малко казалось, будто они не двигаются. В салоне было
слышно только шипение кондиционированного воздуха и шедшая откуда-то из
глубины музыка.
Кристина протянула ему кубок, до краев наполненный текилой. Он дважды
оглядел его со всех сторон. Кубок был выполнен из массивного золота, как и
все безделушки в баре... Какое-то время они ехали молча. Мексиканка
насмешливо наблюдала за Малко.
Он как можно естественней поставил свой кубок, склонился и коснулся
ее губ. Она слегка шевельнулась. Малко почувствовал, что ее губы
разомкнулись, и поцеловал ее.
Ее кожа цвета красной меди не имела ни малейшего изъяна. Закрыв
глаза, Кристина позволяла себя ласкать. Затем внезапно распахнула
громадные глаза и оттолкнула его:
- На сегодня достаточно, - сказала она.
Но, чтобы остановить порыв Малко, требовалось нечто большее.
Продолжая целовать шелковистое плечо, он старался уложить ее на диван
целиком. Кристина высвободила руку, которой обнимала Малко за шею, и он
почувствовал, как какой-то тяжелый предмет уперся ему в грудь.
- Я сказала "достаточно".
Он опустил глаза: она держала в руке прелестный маленький револьвер
калибра 6,35 с серебряным стволом. Курок был на взводе.
Заметив удивление Малко, Кристина рассмеялась.
- В этой машине прекрасная звукоизоляция, - сказала она. - Это
гораздо надежней, чем дом, где слуги подслушивают под дверью... Я могу вас
убить, и мой шофер бровью не поведет.
- Зачем вам меня убивать?
- Не люблю, когда меня заставляют.
- К чему тогда это свидание?
- Вы храбрый человек, если решились подступиться ко мне подобным
образом. Вы заслуживаете вознаграждения. Но ведь я не проститутка, которая
ложится с гринго, когда он того захочет.
Послышался ничтожный толчок, и автомобиль остановился.
- Мы приехали, - сказала Кристина.
Она протянула ему руку для поцелуя.
- Adios, сеньор Малко.
Ему было нечего добавить. Словно галантный кавалер, Малко откланялся,
будто уходил со светского чаепития.
- Я надеюсь, что случай снова сведет нас вместе, - ответил он. Она с
насмешкой посмотрела на него.
- "Adios" по-испански обозначает только "до свидания", сеньор...
Он открыл дверцу, и в глаза ему ударила реклама "Пепси-колы". Он
стоял на тротуаре перед отелем "Мария-Исабель".
Автомобиль тут же тронулся с места. Свежий воздух привел его в
чувство. Какое странное приключение! В голову никак не укладывалось, что
такая женщина была замешана в историю с CX-3. Зачем в таком случае она его
завлекала? Было бы гораздо проще избавиться от него после свидания. Для
этого хватило бы отвезти его к себе домой и поручить братьям Майо. Однако
инстинкт все же подсказывал Малко, что Кристина знает, кто он на самом
деле. Ее выдавал иронический блеск в глазах. Он не впервые встречал умную
женщину, которая сочетала приятное с полезным.
Тем не менее, он не продвинулся ни на миллиметр, не имея ни малейшего
понятия ни о том, что случилось с Сержем Ленцем, ни о том, где окопался
Йохико Таката. Этот мог нанести удар в любое мгновение.
Чамало был скорее всего врачом, занимающимся темными делами, а
прекрасная Кристина - надменной метиской с горячей кровью. Сам же Серж
Ленц, должно быть, загорал на солнышке с девчонками.
Проклятая работа! Да еще этот тянущий на полцарства отель! Бухгалтеры
в ЦРУ еще будут кусать себе локти.
Он медленным шагом направился в холл. Там было довольно оживленно.
Постояльцы возвращались со спектакля и, наталкиваясь друг на друга во всех
углах, желали: "Добрый вечер!" Он взял свой ключ. В этот миг какой-то
человек поднялся со своего места и бросился к нему, широко улыбаясь.
- Amigo!
Неизвестный вложил в это приветствие весь мексиканский пыл. Он
улыбался рекламной улыбкой и двигался прямо на Малко, широко распахнув
руки, чтобы заключить его в объятия. Это было традиционно для Мексики, где
при встрече все хлопают по спине прямо пропорциональное дружбе энное
количество раз.
Очевидно, здесь была какая-то ошибка. Малко в некотором
замешательстве приготовился снести эти неуместные нежности, чтобы потом
выяснить недоразумение...
Но в тот момент, когда неизвестный было бросился ему в объятия,
произошло нечто удивительное. Невесть откуда возникли двое других. Они
выросли по бокам улыбающегося незнакомца. В мятых костюмах, с фетровыми
шляпами на глазах и широкими усами они производили жуткое впечатление
опереточных злодеев.
Каждый из них схватил незнакомца за руку. Тот яростно сопротивлялся и
врезал локтем в живот типу, который был слева. Тип со стоном сложился
пополам. Второй проворно вытащил из-за пояса оружие, которое можно увидеть
только в вестернах: сплошь никелированный кольт со стволом длиной в
километр. Он ударил им по почкам улыбавшегося человека, который
остановился в десяти сантиметрах от Малко, и разразился потоком испанских
ругательств.
Малко мог рассмотреть его испуганные глаза. Желая оттащить
незнакомца, он схватил его за руку. Один из двух жутких типов уже успел
подняться и тут же бросился на Малко, отправив его пинком катиться на
десять метров. Он был силен, как бык.
Малко приземлился под ноги какой-то женщине. Та завопила. Со всех
сторон сбегались служащие отеля. Пока Малко прикидывал, как бы оглушить
эту гориллу, незнакомец уже подошел к нему с улыбкой до ушей и протянул
руку, чтобы помочь встать.
- Извините меня, сеньор, - очень вежливо сказал он. - Надеюсь, вы не
ушиблись?
Малко было подал руку, как вдруг позади него послышался голос Фелипе
Чано.
- Не двигайтесь, сеньор SAS. Вы в смертельной опасности.
Теперь Малко отказывался что-либо понимать. Паника в холле достигла
небывалого уровня. Улыбавшийся незнакомец отбивался от одного из двух
"злодеев", который то и дело наставлял на него свою гаубицу. Второй спешил
на помощь. Фелипе Чано тоже держал в руках большой пистолет. При виде
этого зрелища какая-то женщина издала пронзительный крик и упала без
чувств на зеленый ковер. Все говорили одновременно.
Чано орал, что он из полиции, но никто ему не верил. К удивлению
Малко почти все мужчины вытащили пистолеты и нацелились кто куда с
угрожающим видом.
В углу какая-то американка без конца повторяла: "Все посходили с
ума".
Чано взял Малко за руку:
- Человек, которого мы арестовали, собирался вас убить.
- Что? Тот, который хотел меня расцеловать?
- Да. Здесь могут быть и другие. Я жду подкрепления.
Ему не пришлось долго ждать. Под вой сирены полицейские с пистолетами
наизготовку и торчащими кверху усами посыпались в холл. Ими руководил
Фелипе. Через несколько минут полицейские загнали всех, кто был в холле, в
бар, превратив его временно в концентрационный лагерь. Репутации отеля был
нанесен ужасный удар. Это наводило на мысль, что всю заварушку подстроили
из "Хилтона", конкурирующего отеля напротив.
Улыбавшийся человек теперь лежал, уткнувшись лицом в пол. Двое жутких
типов сидели на нем сверху. Малко и Чано подошли ближе.
- Вы уверены, - спросил Малко, - что не совершаете ошибку? Этот
человек ничем мне не угрожал. Что он собирался сделать?
- Взгляните, - сказал Чано.
Один из типов со всяческими предосторожностями протянул ему кусочек
прозрачного пластикового кольца, наподобие тех, какие используют боксеры,
чтобы не повредить фаланги пальцев.
- Осторожнее, - сказал Чано. - Берите за краешек.
Малко взял его в руки и принялся внимательно рассматривать. Из
пластика торчало полдюжины коричневых игл длиной примерно в полсантиметра.
Словно волоски старой щетки.
- Вы что-нибудь слышали о кураре, сеньор SAS? - спокойно спросил
Фелипе Чано. - Этот человек пытался вас отравить. Эта штука была надета у
него на правой руке иголками во внутреннюю сторону ладони. Сжимая вас в
своих объятиях, он вонзил бы их вам в спину. Вы бы, скорее всего, ничего
не почувствовали. Он извинился бы, что принял вас за кого-то другого и вы
бы ушли. Не доходя до лифта вы бы почувствовали страшный холод. И упали
бы, уже парализованный. В течение следующего получаса вы были бы уже
мертвы, и никакой доктор не смог бы вас спасти.
Малко зачарованно смотрел на кончики игл. Решительно, жизнь -
копейка! Он редко бывал так близок к концу. Малко подумал о Кристине. Это
она отправила ему посланника со смертью. Такие шутки в ее стиле. По
крайней мере, это свидетельствовало об одном: он был на верном пути.
Убивают только тех, кто мешает.
- Кто этот человек? - спросил он у Чано.
- Его зовут Хосе Боланос. Он содержит кафе неподалеку отсюда. Мы его
хорошо знаем. Поедемте с нами, мы будем его допрашивать.
Они сели в старенький кадиллак. Жуткие типы уважительно отдали им
честь и надели наручники на Хосе Боланоса.
- Это замечательные инспектора, - объяснил Фелипе Чано. - Самые
верные из всех людей, что есть у меня. И лучшие стрелки в Мехико. Отныне
они будут наблюдать за вами. Они каждый день тренируются, гася выстрелами
свои сигареты.
- Но как вы догадались, что этот человек хотел меня убить? - спросил
Малко.
Мексиканец улыбнулся.
- Я ни о чем не догадывался. Проводив сеньору Ленц, я вернулся в
отель. Вас еще не было. Не желая там оставаться самому, я поручил
мальчишке-чистильщику обуви следить за окрестностями. А сам с двумя людьми
поехал следом за автомобилем сеньоры Ариман. Я хотел вычислить братьев
Майо. Но вы нас довели только до "Сада 12 Мая". Мы возвратились
одновременно с вами. Мой мальчишка сказал, что вас спрашивал какой-то
человек. Он еще находился в холле. Это был Хосе Боланос. Мы стали за ним
следить и когда я увидел, что он направляется к вам, мы вмешались.
- А как насчет кураре?
- Это уже не в первый раз. Редактор "Свободной Кубы" умер в прошлом
году в аэропорту от остановки сердца. Какой-то почитатель пожал ему руку.
- Это был Боланос?
- Не думаю. Но точно, что люди из организации, которая нас
интересует. Кураре гораздо более надежен, чем револьвер. К тому же это
традиционное оружие индейцев, не забывайте об этом.
Они прибыли на место. В углу одного из коридоров Securidad посреди
всеобщего оживления спали двое маленьких чистильщиков сапог, положив
головы на ящички с сапожными принадлежностями. Фелипе Чано осторожно их
обошел.
- Это наши лучшие осведомители, - сказал он Малко. - Они снуют
повсюду, и никто их не замечает. А сюда они приходят, чтобы поспать.
В кабинете Фелипе было полно народу. Посредине находился Хосе
Боланос, привязанный к стулу.
- Он ничего не хочет говорить, - объяснил один из агентов. - Никакого
другого оружия при нем не было. Он отрицает, что это был кураре. Говорит,
что мы все сошли с ума.
- Это очень легко доказать, - сказал спокойно Фелипе.
Он взял пластиковое колечко и надел на свою руку. Затем подошел к
задержанному.
- Сознаешься? - спросил он.
Хосе Боланос сплюнул перед собой на пол.
- Ну, хорошо. Ты сам этого захотел.
Фелипе Чано медленно приближал свою руку к лицу Боланоса. Тот не
шевельнулся. Но Малко со своего места мог заметить, как с его лица сходит
краска.
- Здесь у нас частенько случается такое, что кто-то внезапно умирает,
- сказал полицейский. - Ты в любом случае нам не пригодишься, поскольку
ничего не знаешь.
Он жестом приблизил руку еще, словно хотел оцарапать Боланоса.
Задержанный откинул голову и дико завопил. Маска бесстрастности
спала. С искаженным лицом он старался увернуться от угрожавшей ему руки.
Но так и не заговорил...
Фелипе Чано снял колечко и положил его в ящик своего стола.
- Полагаю, что вы были приговорены, сеньор SAS, - сказал он. - Мы
ничего не вытащим из этого человека. Кстати, он наверняка, знает очень
мало. Это всего лишь наемный убийца. Я помещу его на ночь в камеру с
несколькими змеями. Есть люди, которые совершенно не терпят этого. Может
быть, к ним относится и сеньор Боланос? Это наша третья ступень убеждения.
Боланоса увели.
Фелипе Чано прикурил сигарету и сказал Малко:
- Есть одна вещь, которую вы не знаете: Хосе Боланос - лучший друг
Луиса Чико - Чамало.
7
В автомобиле стояла невыносимая вонь. Хосе Боланос, стиснутый между
двумя pistoleros, издавал едкий и одновременно сладковатый запах, смесь
пота, грязи и того сырого запаха смерти, на который повсюду наталкиваешься
в Мексике. Малко вздрогнул. Камера наверняка не сахар.
От самих pistoleros плохо пахло. Все бы ничего, если бы к этому не
примешивался запах дешевого рисового порошка, которым они обсыпали свою
одежду, чтобы сбить прокисший запах пота. С тех пор, как Малко увидел их
впервые, на них были те же широкополые шляпы черного цвета, те же желтые
рубашки с галстуками в тон, те же костюмы в голубую полоску, застегнутые
на все пуговицы и те же башмаки с очень острыми носками - "для приемов
ногами". К сему, конечно, прилагались никелированные кольты, засунутые за
пояс. Они, наверное, и спали, не снимая своих шляп, всегда готовые
действовать.
Фелипе сидел за рулем. Каждый раз, проезжая мимо церкви, он украдкой
осенял себя крестом. Pistoleros из солидарности склоняли головы. Ну и
команда!
- Нам еще далеко? - спросил Малко.
- Уже приехали, сеньор SAS, - ответил Фелипе.
Это была часть пустыря, огороженная частым забором. У входа
беспробудным сном спал сторож. Pistoleros грубо вытащили Боланоса из
машины и засверкали своими гаубицами на солнце.
Они вошли первыми, пиная из развлечения ягодицы задержанного.
Изучая окрестности, Малко хмурил брови. Посредине площадки стоял
только один столб, сильно смахивающий на пыточный. К тому же оба
pistoleros уже привязывали к нему Боланоса.
- Эй, - окликнул Малко, - только не убейте его сразу.
Фелипе обнажил в улыбке зубы цвета слоновой кости.
- Нет-нет, сеньор SAS. - Вы можете его убить сами, когда захотите. Он
ваш. Здесь у нас "специальная комната" для допросов. Нужно узнать, кто ему
отдал приказ вас убить.
- И как это вам удастся?
- Смотрите, сеньор SAS. Мы не дикари. Здесь нет ни ванны, ни
электрошока. Разберемся по-человечески. Кстати, это только прелюдия.
Фелипе подошел ближе к задержанному, привязанному к столбу.
- Ты надумал говорить, вонючий шакал? - с деланным весельем спросил
он.
Боланос пожал плечами и ответил непристойностями.
- Да хранит тебя Пресвятая Дева, - с чувством подвел итог Фелипе и с
размаху ударил его.
- Он богохульствовал, - объяснил он Малко. - Это человек без совести
и чести.
Он сделал знак pistoleros, которые сидели на ящике. Они резво
поднялись и вытащили свою никелированную артиллерию.
- Займите свое место, - любезно сказал Фелипе, указывая на ящик.
Они снова уселись на доски, как на скамьи амфитеатра. "Быка" звали
Хосе Боланос, и он совершенно не хотел умирать. Его привязали к столбу под
прямыми лучами солнца. По его лицу начал струиться пот, но он оставался
неподвижен.
Огороженный деревянным частоколом пустырь представлял собой маленький
изолированный мирок.
Один из pistoleros подошел к задержанному и сунул ему в зубы длинную
темного цвета сигарету. Она наполовину была уже выкурена.
Боланос с жадностью затянулся.
Другой pistolero повернулся с проворством змеи и даже Малко не
заметил, как он вытащил свой пистолет.
Половина сигареты исчезла.
Второй pistolero в точности повторил его быстрый жест, и окурок был
выбит из губ Боланоса.
Оба разразились хохотом и принялись хлопать себя по ляжкам, засунув
пистолеты обратно за пояс.
Боланос был бледен, как смерть. У Малко заложило уши от выстрелов.
Фелипе одобрительно покачал головой.
- Они очень проворные.
Во всяком случае, наверняка никто не мог пожаловаться дважды на их
неловкость.
Между зубов Боланосу сунули вторую сигарету. Он ее выплюнул. Первый
pistolero, явный недоброжелатель, поднял ее и поместил в правое ухо
Боланоса. Затем отступил назад, смеясь во все горло.
- Не двигайся, hombre [человек, мужчина; принятое в испаноязычных
странах обращение (исп.)], или ты станешь глухим, как полная бочка.
Боланос изрыгнул целую череду ругательств, но не пошевелился. Второй
pistolero подбросил свой пистолет, поймал его и выстрелил.
Сигарета исчезла из уха.
Затем настала очередь второго уха, затем обоих вместе. На этот раз
оба pistoleros выстрелили одновременно. Ошеломленный Малко впервые
присутствовал на таком странном аттракционе. Боланос держался, но стал
совсем серого цвета. Громадные пули 45-го калибра, слегка задевавшие его,
способны были на таком расстоянии разнести его голову на куски.
Пока оба pistoleros перезаряжали свои пушки, Фелипе подошел к
Боланосу и вежливо спросил, кто его нанял.
У задержанного еще достало сил выпустить тираду проклятий, которая
сильно шокировала Фелипе.
- Продолжайте, - приказал он своим помощникам.
- У вас никогда не было несчастных случаев? - спросил Малко.
- Редко, сеньор SAS, крайне редко. Мы теряем к себе уважение, когда
слегка портим людей. Но заключенные об этом не знают. Они думают, что это
очень опасно. Во всяком случае это неприятно для нервов. После этого ночью
плохо спится.
Или слишком хорошо и долго.
Cнова началась канонада. Сигареты уже надоели, и с рубашки Хосе
Боланоса одна за другой попадали пуговицы.
Затем последовал вариант Гийома Телля с плодом авокадо, едва
державшемся на голове задержанного. Продырявленный, как шумовка, плод
закончил свое существование в углу пустыря. Боланос начал слегка
реагировать. Теперь у него можно было различить конвульсивное подрагивание
левой руки. Когда самый шаловливый pistolero повернулся к нему спиной и
примерился выбить у него окурок, в самом деле очень короткий, целясь в
маленькое зеркальце, Боланос издал слабый протестующий возглас.
К нему подскочил Фелипе.
- Ты хочешь говорить?
Боланос уже взял себя в руки, Фелипе дал знак продолжать.
- Похоже, дело двигается, сеньор SAS.
Pistolero с горячностью снова открыл частый огонь. Можно подумать,
шло сражение при Аламо. Вокруг Боланоса свистели пули, словно смертоносные
осы.
Малко заметил, что на палисаднике повисло с десяток подростков,
издававших радостные возгласы.
Внезапно один из pistoleros вытащил из своего кармана красный платок
и со зловещим видом сунул его в карман Боланоса, как раз напротив сердца.
- Аdios, сеньор, - мрачно сказал он.
- Все, даже самое лучшее имеет конец, - добавил второй.
- Мы имеем право только на один выстрел, - снова заговорил первый. -
Стреляю через плечо с двадцати шагов. Если я промахиваюсь, ваша жизнь
спасена.
Другими словами столько же шансов, сколько на то, чтобы вычерпать
Тихий океан чайной ложечкой...
Первый pistolero медленным шагом удалился. Второй остался рядом с
Боланосом. Для "удара милосердия".
Малко считал шаги: 15, 16, 17... Настоящая коррида, дорогое для
каждого мексиканца зрелище.
18, 19...
- Нет! - завопил Боланос в тот момент, когда pistolero cобирался
повернуться. - Я буду говорить.
- Пусть ему найдут и принесут попить, - приказал Фелипе. - И мне
принесите пива тоже.
Разочарованные мальчишки освистали Боланоса. Один из pistoleros двумя
выстрелами в воздух заставил их умолкнуть. Отупев от солнца и зноя, Малко
проглотил бы целую бочку водки с тоником, неизвестным в этой стране
напитком.
Опустив голову на грудь, Боланос словно потерял сознание. По его лицу
стекали длинные струйки пота, смешанные с красноватой пылью. Его рубашка с
отстрелянными пуговицами жалко свисала с боков.
Первый pistolero вернулся, следуя за гарсоном из кафе с подносом,
заставленным стаканами. За побежденного! Боланосу поднесли первому. От
сильного шлепка pistolero он пришел в себя и проглотил пиво одним глотком.
Фелипе сделал то же самое и расплатился с гарсоном. Тот без малейших
комментариев удалился, не желая рисковать. К чему, когда в этой стране
пистолеты продаются в аптеках!..
- Поехали назад в офис, - сказал Фелипе. - Сеньор Боланос будет
говорить. Необходимо записать его показания. Пойдемте, сеньор SAS.
На обратном пути запах был еще хуже. Оба pistoleros оживленно
обсуждали технические моменты, и Боланос потерял сознание.
После зноя пустыря офис Фелипе показался Малко восхитительно свежим.
Боланос, все еще связанный, примостился на стуле. Фелипе заложил лист
бумаги в машинку и сказал Малко:
- Думаю, будет лучше, если я допрошу его сам, сеньор SAS. Вы можете
передохнуть в соседней комнате. Там есть кресло. А через полчаса
возвращайтесь.
Малко не заставил повторять себе дважды. Его костюм пропитался пылью
настолько, что малейшее движение вздымало целое облачко. Он попытался
носовым платком почиститься и протереть свои очки. Затем заботливо сложил
свою рубашку и вытянулся в кресле. Из соседней комнаты не доносилось
никакого шума.
Из-за жары Малко быстро заснул. Когда он проснулся, прошел целый час.
Он надел свою рубашку и постучал в дверь офиса Фелипе.
Ответа не последовало.
Он вошел.
Фелипе спал, уткнувшись лицом в стол. Стул, на котором сидел Боланос,
был пуст. Заинтригованный Малко обошел стол вокруг. Лист в машинке был все
так же чист.
Малко затряс Фелипе. Мексиканец заворчал, но не шевельнулся. Малко
потребовалось приподнять его голову за волосы и изо всех сил потрясти,
чтобы полицейский открыл глаза. Он встал и, слегка заплетаясь, сделал по
комнате несколько шагов.
"Да он мертвецки пьян", - изумился Малко. Однако от Фелипе не пахло
спиртным.
Он снова сел за свой стол. Его глаза были широко раскрыты, но он,
казалось, не видел собеседника.
- Фелипе! - прокричал Малко. - Что случилось?.. Где Боланос?
Полицейский непонимающе посмотрел на него.
- Это сволочь, - пробормотал он, - такая сволочь.
Малко подпрыгнул.
- Что он вам сделал?
Фелипе ударил кулаком по столу.
- Моя жена! Он хочет мою жену. Я убью его, если он будет увиваться за
ней!
- Но кто хочет вашу жену? - спросил Малко. - Он больше ничего не
понимал.
Полицейский вдруг оживился. Он опять стукнул кулаком по столу. Его
глаза были широко раскрыты, но взгляд был какой-то неподвижный, странный.
Он пригрозил Малко пальцем:
- Hombre, я ничего не говорю, но замечаю все! Три раза за шесть
месяцев я уезжал в Такско, где мне нечего было делать. Я знаю, что он
хочет меня удалить, чтобы спокойно с ней видеться. У него есть деньги,
прекрасный автомобиль. Он думает, что все женщины могут принадлежать ему,
как эти... как проститутки!.. Но только не моя, сеньор! Только не моя!
Он на мгновение умолк.
- Знаете, что я сделал в прошлый раз?.. Перед тем, как уехать на
задание... Если бы он знал, он бы выгнал меня с работы.
Он доверительно склонился к Малко:
- Я высыпал ливр сахара в его бензобак. Кажется, он топал ногами
целый час. Подумать только!.. Могущественный капитан Герреро из Policia
Especiale, жертва проделки какого-то наглеца! Я смеялся всю дорогу.
Механику понадобилось целых два дня, чтобы прочистить все трубы.
Довольный Фелипе замолчал. Его взгляд был все таким же странным. Он
был под воздействием наркотиков. Но кто это сделал и как?.. Сообщники
Боланоса должны были в таком случае иметь здесь своих людей, чтобы
осмелиться дать наркотик полицейскому в его же офисе и увести
задержанного.
Фелипе продолжал говорить сам с собой. Он подозвал Малко и показал
ему на угол комнаты.
- Посмотрите, сеньор, как она хороша!
В указанном направлении не было ничего, кроме старой афиши на грязной
стене.
Фелипе в экстазе бормотал:
- Лицо девственницы, но тело, сеньор, какое тело!.. Господь никогда
не создавал ничего лучшего. Посмотрите на эту походку... Эту осанку! Это
не женщина, это богиня! А длинные черные волосы!..
Малко начинал серьезно беспокоиться. Боланос исчез, а Фелипе сошел с
ума. Хорошенький денек! Малко решил провести один эксперимент. Он немало
читал о мексиканских наркотиках.
- Идемте, - повелительно сказал он Фелипе.
Мексиканец послушно поднялся и пошел следом. Коридоры Securidad были
пусты. Был час сиесты. До самого выхода им никто не попался навстречу.
Напротив было метро.
- Переходим улицу, - сказал Малко.
- Да, сеньор, - послушно согласился Фелипе.
Если бы не Малко, несчастного задавили бы машины. Он повиновался, как
автомат.
В кафетерии их ожидал приятный сюрприз: там оба pistoleros пожирали
tamales с зеленым соусом. Завидев Малко и Фелипе, они подпрыгнули и сняли
шляпы. Фелипе смотрел на них, не узнавая. Малко объяснил:
- Он одурманен наркотиками. Помогите мне привести его в себя.
Он говорил по-испански. Pistoleros переглянулись. Первый из них выдал
целую тираду испанских и индейских ругательств. Второй умчался со
скоростью пушечного ядра на улицу. Он отправился искать Боланоса.
Хороший рефлекс, не запоздавший.
Первый pistolero вытащил из кармана маленький пузырек, наполненный
белым порошком. Он бросил в стакан с водой целую щепоть и заставил Фелипе
выпить.
Результат не заставил себя долго ждать. Фелипе побелел, как смерть,
затем позеленел, затем покраснел. Он облокотился на стойку, выплюнул
сгусток желчи, затем снова позеленел, выпустил слюну и, издав нечто
неразборчивое, рухнул на землю и забился в судорогах.
Pistolero сочувственно покачал головой и сказал Малко:
- Это очень сильное лекарство. Когда перепьешь - хорошо помогает. -
Он протянул пузырек Малко. - Если хотите...
- Спасибо, - сказал Малко. - Я вообще не пью...
Фелипе являл собой душераздирающее зрелище. Можно подумать, что у
него был приступ эпилепсии. Растерянный хозяин кафетерия молча наблюдал
все сцену, но не вмешивался. Pistoleros пользовались хорошей репутацией в
этих краях.
Второй pistolero вернулся еще более мрачный, чем обычно. Он явно не
нашел Боланоса.
Наконец Фелипе успокоился. Ему помогли встать на ноги. Затем удалили
трех или четырех постоянных посетителей, установили стойку на место, с
материнской нежностью подтерли Фелипе слюну и заставили его выпить чашечку
дымящегося горячего кофе.
Он икнул и сказал:
- Сучий сын. Где эта собака? Я убью его.
"Так и есть, все начинается сначала!" - подумал Малко. Но на этот раз
полицейский уже вернулся к действительности. Он схватил первого pistolero
за желтый галстук и принялся его трясти, изрыгая ужасные проклятия на
индейском диалекте. Тот не вымолвил ни слова, но его усы опустились от
стыда.
- Ты обманщик! - вопил Фелипе. - Ты меня предал. Я тебя отправлю
обратно в деревню, откуда ты никогда в жизни не выберешься. Я тебя
четвертую... Ты - собака!
- Si, Hobre, - сказал pistolero.
- Убирайтесь оба! - заорал Фелипе. - Разыщите его. Я не желаю вас
видеть, пока вы его не найдете. До тех пор пор я не заплачу вам ни
копейки.
Они не заставили повторять себе дважды и исчезли, как кометы. Под
ногами Хосе Боланоса должна была гореть земля. Малко начал понимать в чем
дело, еще не имея в том полной уверенности.
- Что случилось? - спросил он.
Полицейский стиснул кулаки.
- Эти идиоты все испортили. Допрос в участке был только первой
частью, чтобы оглушить его. Я ему приготовил стакан пива с наркотиками,
которые мы часто используем. Это мецкаль. От него начинаются галлюцинации,
а самое главное, он подавляет волю. Боланос бы ответил на все мои вопросы.
- И что же?
- Они перепутали стаканы! И пиво с добавкой досталось мне... Как
только Боланос увидел, что я уснул, он сбежал. Кроме того, я сказал этим
двум дебилам стоять под моей дверью... Они же, собаки, отправились сюда
побиться об заклад насчет петушиных боев! Меня обнаружили вы?.. Я спал?..
- Да, да, - подтвердил Малко. - Вы спали.
Бесполезно было ему рассказывать, что он в курсе всех перипетий его
интимной жизни. Мексиканцы так чувствительны!
- Боланос уже далеко, я обесчещен, - сделал вывод Фелипе. - У меня
так болит голова, что я сомневаюсь, держится ли она еще у меня на голове.
Он снова выпил кофе. В то же время дверь распахнулась и появились
двое pistoleros в крайней стадии веселья.
- Вы нашли его? - рявкнул Фелипе. - Святая Богоматерь, или мне пойти
поставить за вас свечку?
- Да, капитан, - хором сказали они. - В автомобиле.
- Приведите.
Они, все еще продолжая веселиться, помотали головами и более молодой
из них приставил палец к горлу жестом, из-за которого хозяин кафетерия
разбил три чашки.
- Это невозможно, капитан.
Малко и Фелипе рванулись на улицу. Дряхлый автомобиль pistoleros
стоял перед бистро. На заднем сиденье свернулся клубком Боланос с
перерезанным от уха до уха горлом.
8
По выходу из самолета складывалось такое впечатление, что попадаешь в
вязкий клей. Температура достигла 50 градусов. Ни одного дуновения
ветерка, и даже море было окутано легкой дымкой испарений.
Малко был весь взмылен. Из кокетства он вырядился в рубашку и
галстук, тогда как Фелипе Чано довольствовался штанами из холстины и
сорочкой с короткими рукавами. Полицейский поместил все свои вещи в старый
вещмешок военного покроя из материала цвета хаки. Туда же он сунул свой
длинный посеребренный пистолет и три коробки патронов.
После неудавшегося допроса Хосе Боланоса они решили отправиться в
Акапулько.
Малко заставило на это решиться то обстоятельство, что Кристина тем
же утром тоже отправилась в Акапулько. Слишком много стало совпадений.
Чамало исчез в том же направлении. Теперь Малко знал, что благодаря
мадам Ленц он сунул голову в пасть тигра.
Спускаясь по трапу, он почувствовал на себе чей-то взгляд и
обернулся. Ему не пришлось долго теряться в догадках. В двух метрах от
него, устремив взгляд в никуда, двигался один из братьев Майо. Еще одно
совпадение!
Фелипе сошел вниз первым. Аэропорт находился в 26 километрах от
города, поэтому пришлось нанять машину. Отказавшись от джипа с верхом из
парусины розового цвета, который слишком бросался в глаза, Малко остановил
свой выбор на не очень дряхлом шевроле с откидным верхом. Фелипе тщательно
произвел осмотр автомобиля. После покушения с кураре следовало быть более
осторожными.
Им понадобилось почти полчаса, чтобы добраться до "Хилтона", где
Малко заказал два номера. Был разгар сезона, но после секретного разговора
с американским посольством им предоставили номер на одиннадцатом этаже.
Фелипе Чано широко раскрыл от восторга глаза. Надо сказать, что
"Хилтон" выглядел достаточно неординарно. Гигантский блок из бетона
располагался прямо на пляже. Окна всех номеров выходили на море. Терраса,
как и номер, была настолько просторной, что там можно было жить. Внизу, в
саду, струилась рукотворная река, чтобы прибывшие из Майами американцы
смогли избежать контакта с неочищенной водой бухты Акапулько. Некоторые из
них ухитрялись пробыть там с месяц, ни разу не замочив и кончик ноги в
водах Тихого океана.
Фелипе Чано осторожно постучал в дверь Малко.
- У меня здесь есть кое-какие осведомители, - сказал мексиканец. -
Нам следует прогуляться по городу.
Малко переоделся, и они вместе отправились в город. Накануне Малко
отправил в Вашингтон телеграмму, чтобы дать знать, где он находится. Перед
отъездом курьер из посольства передал ему в собственные руки запечатанный
пакет. Малко пришлось два раза перечитать его содержимое, чтобы убедиться,
что это не сон. То, что предоставлял ему в полное распоряжение генерал
Хиггинс, чтобы уничтожить угрозу, нависшую над США, было просто
фантастическим.
Первым делом нужно напасть на след Чамало. А через него на всех
остальных.
По бульвару вдоль берега моря они добрались до города. Удушающий зной
все еще не спадал. Лавчонки ломились от шляп и безделушек. Узкие улочки
сливались в одну большую с неумолчным гамом улицу, неизвестную туристам,
где Фелипе легко находил дорогу. Фелипе припарковал автомобиль рядом с
кучкой обалдевших от любопытства подростков. В конторе с наполовину
спущенными жалюзи голые по пояс мужчины суетились вокруг печатных машин и
за столами в окружении восхищенных молодых людей. Это была редакция и
типография ежедневной местной газеты "El Tropical".
Главный редактор сидел за старинным столом лицом к окружавшей его
толпе и перечитывал последнюю корректуру. Завидев Фелипе, он широко
улыбнулся и жестом указал на два табурета.
На этот раз обошлось без поцелуев, только крепким рукопожатием. Затем
Фелипе ввел его в курс дела: Луис Чико - хирург, он же Чамало, жил
когда-то в этих краях. Здесь его арестовывали. Может быть, старый
журналист помнит, при каких обстоятельствах это происходило?
Из-за беспрерывных гудков автомашин приходилось выкрикивать вопросы и
ответы, из-за чего разговор лишался некоторой части секретности. Но
журналист не помнил ничего.
- А архивы? - спросил Малко. - У них имеются архивы?
Фелипе перевел.
Главный редактор расхохотался и открыл в левой половине своего стола
крохотный ящик, где грудой лежала сотня старых снимков.
- Вот весь мой архив, сеньор, - сказал он. - Мы сжигаем все по мере
использования.
Они извинились и вышли. Когда они почти переступили порог, журналист
их окликнул.
- Есть кое-кто, кто, возможно смог бы дать вам интересующие вас
сведения. Я не припоминаю имени, но вы легко его сможете отыскать. Это
ныряльщик из "Перлы". Он проводит там все свои дни. Из ныряльщиков он
самый старый. Чамало он знает хорошо, поскольку в курсе всех темных
делишек Акапулько. Но не знаю - захочет ли он разговаривать.
Они поблагодарили и удалились, взяв с собой в качестве презента
свежий номер "El Tropucal".
- Что это еще за "Перла"? - спросил Малко у Фелипе, когда они
вернулись в машину.
- Самый известный в Акапулько ресторан. Там можно поужинать,
потанцевать при свете луны и еще там перед террасой каждый вечер прыгают в
воду знаменитые ныряльщики Акапулько. Они бросаются с 40-метровой высоты в
узкий каньон, куда достигает прилив. Это очень зрелищно.
- Хорошо. Я понял, куда мы едем ужинать сегодня вечером, - заключил
Малко.
Вернувшись в отель, Малко решил с часок провести на пляже. Пришел
Фелипе и принес ему какой-то загадочный маленький флакончик.
- Это из пальмового масла, - сказал он. - Не мажьтесь вашими
американскими снадобьями, не то к вечеру с вас слезет вся кожа.
Малко повиновался, и полицейский с отцовской нежностью натер его
бесцветной маслянистой жидкостью. У него самого была загоревшая, цвета
старой меди, кожа.
На почти пустом пляже Фелипе затеял долгую беседу со смотрителем,
который провел их под кокосовую пальму и развернул две подстилки.
- Здесь есть какая-то молодая американка. Она приехала два дня назад,
одна и проводит здесь каждое утро, - объяснил Фелипе.
В самом деле, четверть часа спустя смотритель горделиво сопровождал
высокую девушку с длинными темными волосами и красной, как у рака, кожей.
Она, поморщившись от боли, растянулась от них метрах в десяти.
Чтобы не показаться навязчивыми, они решились пройтись метров сто по
пляжу. Полицейский был слегка обеспокоен. Он находил, что Малко относится
к своей работе чересчур легкомысленно. Малко объяснил, что в такого рода
делах малейший неверный шаг может повлечь за собой катастрофу. За ними
следили. Следовательно, чем больше их будут считать беспечными, тем будет
лучше.
В одном можно было быть уверенным наверняка. Малко пытались убить.
Это мог быть кто-то из людей Чамало, кубинцы или даже какой-нибудь
воздыхатель прекрасной Кристины. Однако способ отмщения не походил на
месть влюбленного.
Мечтательную задумчивость Малко прервал чей-то звонкий голос.
- Тебе нужны хорошенькие украшения для твоей невесты? - спрашивал на
испанском детский голосок.
Малко поднял голову.
Рядом с ним стоял подросток лет десяти, одетый в рваные брюки по
щиколотку и майку. В руке у него был целый мешок безделушек. Каждое утро
он ходил взад-вперед по пляжу со своим хламом.
- У меня нет невесты, - улыбнулся Малко.
- Ты же красивый Hombre, - сказал подросток. - Ты можешь легко ее
найти. Им нужно делать подарки...
- Спасибо.
Подросток присел рядом с ним на корточки и положил ему на руку свою
крепкую загоревшую лапку.
- Тебе не нужны раковины? А кружева? А шейные платки?
Малко покачал головой.
- Тогда хочешь женщину?.. Я знаю самых красивых в Акапулько. Хочешь,
я тебя отведу в квартал публичных домов? Хочешь нетронутую девочку,
которая никогда не была с мужчиной?
Малко разглядывал его, немного удивленный: подросток выдержал его
взгляд. Невзирая на нежный возраст, у него в глазах уже горели суровые
огоньки, как у всех, кто вынужден рано сражаться за жизнь.
- Ты ходишь к девочкам в твои-то годы? - насмешливо спросил Малко.
- Черт возьми, что ты воображаешь! Мне двенадцать лет и я уже познал
женщин. Да будет тебе известно, что я уже Macho! Хочешь, я тебя отведу? Мы
пойдем вместе в самый лучший публичный дом в Акапулько. Выпьем текилы...
Малко был потрясен.
- Как тебя зовут, малыш?
- Пепе.
- Послушай, Пепе. Мне не нужно женщины, понимаешь? Я здесь для того,
чтобы отдыхать.
Пепе подозрительно на него посмотрел.
- Ты что - "голубой"? А с виду ты, однако, не похож. Я сейчас отведу
тебя к моему приятелю Густаву. Он знает многих молодых мальчиков, каких ты
любишь.
Пепе смотрел на него снизу вверх, пересыпая между пальцев песок. За
сто песо он предложил бы собственную сестру.
Малко строго на него посмотрел.
- Мне не нужны ни мальчики, ни девочки, Пепе. Если ты не отстанешь, я
тебя отшлепаю. Тебе нужно ходить в школу.
Мальчонка встал и пожал плечами. Он понял, что лучше не настаивать.
- Может быть, ты вообще не мужчина, - саркастически произнес он. - Во
всяком случае запомни: я знаю Акапулько лучше, чем любой из гидов... Если
захочешь меня найти, спроси в "Cаntina Estrella" за отелем
"Prado-Amerucano". Adios.
Он удалился, загребая маленькими загоревшими ступнями золотистый
песок и небрежно помахивая своим мешком. Народу на пляже было еще мало.
Паром был пуст, и на поверхности неподвижно болтался носом к отелю катер
для водных лыж. Это навело Малко на одну мысль. Он поднялся и склонился
перед молодой американкой.
- Я князь Малко Линге, - вкрадчиво сказал он по-английски. - Не
доставите ли вы мне удовольствие разделить со мной прогулку на лодке? Это
только бы облегчило ваши страдания от солнечных ожогов.
Он протянул ей руку и помог встать. Этот номер ему всегда удавался.
Она машинально подала свою руку и почувствовала, как ее поднимает его
сильная рука...
Три минуты спустя они уже обсуждали с лодочником плату за проезд.
Дела этого типа шли прекрасно: все его передние зубы были из золота, что
придавало ему очень забавный вид. Он искоса зыркал на спутницу Малко. Она
была почти одного с ним роста с фигурой манекенщицы, очень красивой
грудью, длинными волосами черного цвета и смешливыми голубыми глазами.
- Меня зовут Ариадна, - сказала она Малко. - И я совсем не принцесса.
Всего-навсего публицист...
- Вы рождены, чтобы быть принцессой, - отвечал ей Малко.
Они поплыли до буя. Она плавала быстрей него, и он был этим немного
уязвлен. Зато реабилитировал себя, исполняя замысловатые пируэты на водных
лыжах. Полчаса спустя они уже поджаривались вдвоем на солнце в бухте
Пуэрто-Маркес под скептическим взором лодочника. Солнце пекло так сильно,
что приходилось окунаться в воду каждые пять минут.
Ариадна слегка коснулась пальцем плавок Малко.
- Что это такое?
"Это" было вышитой монограммой.
- Это мои гербы, - объяснил он. - Корона с семью зубцами.
- Вы в самом деле князь? - мечтательно проговорила девушка. - Я
подумала, что это шутка... Князя я встречаю в первый раз. Вам повезло!
Малко вздохнул.
- Если вам угодно!
Он подумал, что не будь титула, он скорее всего стал бы инженером или
коммерсантом. Однако он всегда старался выделить себя, сохранить кое-что
от бесстрашного индивидуализма, из которого была выкована длинная цепь его
предков. Он чувствовал на себе кое-какую ответственность. Он никогда бы не
смог стать барменом или официантом. В глубине души он был страшно
консервативен.
Иногда ему казалось, что он живет в другом веке. Из его семьи в живых
никого уже не осталось. Но он никогда не чувствовал себя одиноким.
Достаточно было подумать о своем фамильном склепе, где покоилась целая
череда Линге, чтобы прийти в себя. В гробу ему не будет одиноко. Иногда
его охватывала тревога. Что, если пуля или "несчастный случай на работе"
не оставят ему времени завести наследника? Тогда он станет последним из
Линге. Это не будет иметь большого большого значения для всего мира. Но
когда знаешь имя своего предка, жившего в XVI веке, чувствуешь себя
немножко виноватым.
- О чем вы думаете? - спросила Ариадна.
Он поцеловал ее, чтобы избавиться от необходимости отвечать. Лодочник
с золотыми зубами стыдливо отвел глаза.
Ариадна ответила на его поцелуй, и он почувствовал на губах вкус
соли. Пора было возвращаться. На лыжах они больше не катались. На обратном
пути лодочник показал им дом Кантенфласа - мексиканского комика.
- Это самый красивый дом в Акапулько, - сказал он. - Он стоит два
миллиона песо.
Здание представляло собой причудливую смесь
греко-испано-итало-американского стилей, и, похоже, было построено
сошедшим с ума архитектором на самой верхушке холма, возвышавшегося над
бухтой. Несчастному не удалось испортить пейзаж, но это было все, что он
сумел сделать.
Рядом с Ариадной Малко забыл о своих треволнениях. Силуэт Фелипе,
стоявшего на пляже и ожидавшего лодку, вернул его к действительности. Он
подошел к полицейскому. Фелипе вежливо приветствовал его наклоном головы.
- У меня есть новости от вашего друга Сержа, - объявил он.
- Он здесь?
Фелипе улыбнулся.
- Нет, он... не может передвигаться.
Все было ясно. Малко повернулся к Ариадне.
- Сегодня вечером в восемь часов в холле?
И ушел, даже не оставив ей времени ответить. Фелипе шел следом. Как
только они остались одни, полицейский заговорил.
- Обнаружили тело Сержа Ленца. По крайней мере, это должен быть он.
- Где?
- В джунглях. В 200 милях отсюда. Тревогу подняли грифы. Индейцы
пошли посмотреть и притащили скелет в ближайший полицейский участок. Чтобы
получить награду. Кости были вычищены добела. Но на нем еще оставалась
цепочка от часов.
- Бедняга Ленц! Однако его автомобиль так и не нашли. Странно.
Фелипе покачал головой.
- Это ни о чем не говорит. Вполне возможно, он сейчас гниет на дне
какого-нибудь болота. Это ведь не город. Природа быстро расставляет все по
местам.
Они шли через гигантский, заледеневший от кондиционированного воздуха
холл. Малко чихнул.
- Ваше здоровье, сеньор SAS, - вежливо сказал Фелипе. - Да хранит вас
Господь!
Этот Фелипе - неисправимый ханжа! Он, наверное, окунает свои пули в
святую воду.
- Мое здоровье, - сказал Малко, - зависит от того, нападем ли мы на
след этого японца до того, как он нанесет слишком большой ущерб. Что еще
находится в том районе, где нашли Ленца?
- Ничего. Только маленькие деревушки, затерянные в джунглях. Ничего,
кроме земельных площадей, непригодных к использованию шесть месяцев в
году. Не понимаю, что там мог делать Ленц. Там даже нет путей сообщения.
Эти люди слишком бедны.
- Однако не попугай же его сожрал. Он что-то разнюхал, из-за этого
его убили. Меня удивляет одно: его автомобиль исчез. В этих местах это
ведь слишком заметно - автомобиль! Если Ленц обнаружил то, что искал, там
должно быть частное владение либо ферма.
Фелипе пожал плечами.
- Нужно потратить полгода, чтобы его найти. В тех местах сотни ферм и
столько же больших частных владений.
- Будем надеяться, что наш ныряльщик выведет нас туда, - сделал вывод
Малко. - Пока есть время - идемте, приведем себя в порядок.
В его комнате стоял такой же холод, как и в холле. Малко пришлось
выйти на балкон и вдохнуть глоток раскаленного воздуха. Немного левее на
внешнем рейде порта неподвижно, словно нарисованный, стоял старый японский
сухогруз. Его флаг поблескивал под лучами заходящего солнца.
Малко потратил больше часа, чтобы вымыть из кожи въевшуюся соль.
Затем ему осталось только подобрать галстук. Он не любил тропическую
безалаберность в одежде.
Одевшись, он бросил на себя взгляд в зеркало. На фоне загара еще
более выделялись светлые волосы и золотистые глаза. Он осторожно дунул в
платочек, как в бумажный пакетик, и сунул его в верхний кармашек рубашки.
Этому фокусу научил его один англичанин, чтобы все платочки были
восхитительно мягких очертаний и в искусственном беспорядке.
Он достал из чемодана сверхплоский пистолет и взвесил его на руке.
"Единственное оружие, которое можно носить под смокингом". Это правда.
Пистолет был не толще пачки сигарет и весил не больше четырехсот граммов.
Его составные части были сделаны из титана, сверхлегкого металла. Оставив
кобуру, он сунул пистолет за пояс слева и снова оглядел себя в зеркало.
Даже при застегнутой рубашке не было видно ни малейшей складки.
Немного одеколона на непокорные волосы - и он уже спускался по
лестнице с неизменными очками на носу. По крайней мере здесь у него была
причина - солнце!
Феликс и Ариадна были уже внизу. На девушке было платье-джерси из
шелка, которое подчеркивало все ее формы. Он нашел, что в платье она еще
более привлекательна, чем в купальнике. Фелипе скромно опустил глаза.
- Вперед! Я проголодался, - сказал Малко.
На стоянке они сели в машину. На бедре Фелипе виднелась гигантская
опухоль. Его артиллерию не так-то легко было спрятать.
Попетляв по старой части города, они приехали в "Перлу". Стало
прохладнее, и люди повыходили на пороги своих домов.
Вход был сзади. Пройдя по лабиринту коридоров и лестниц,
инкрустированных раковинами, они попали в ресторан. У того, кто оказывался
здесь впервые, вырывался вздох восхищения. Столики полукругом
располагались один за другим на гигантских уступах прибрежной отвесной
скалы. Справа на открытом воздухе находилась площадка для танцев с
оркестром. Напротив нее - четырехметровый каньон головокружительной
глубины, на дне которого рокотал прибой. Дальше, насколько хватало глаз,
раскинулся Тихий океан, освещенный лунным светом, как на почтовых
открытках.
- Отсюда прыгают лучшие ныряльщики в Акапулько, - сказал Фелипе. -
Прыжок на крыльях ангела с высоты 40 метров. Если они плохо рассчитывают
свой полет, - разбиваются о скалы внизу, поскольку прилив приходит и
уходит. Но это очень интересно.
- Они хорошо здесь зарабатывают? - спросила Ариадна.
Фелипе улыбнулся.
- За месяц им платят столько, сколько вы зарабатываете за неделю.
Плюс в конце концов неизбежная смерть. Но такова жизнь. Так было угодно
Богу.
Им отвели столик у обрыва. Немного наклонившись, можно было увидеть
между скалами искрящуюся глубину моря. Фелипе позвал метрдотеля.
- Роландо будет работать сегодня вечером?
Тот наклонил голову:
- Непременно. Я сейчас его вам пришлю, сеньор.
Частенько случалось, что туристы просили ныряльщиков исполнить
что-нибудь необычное, наподобие сальто-мортале или спуска с факелами за
пять или десять долларов.
- Роландо - лучший из ныряльщиков, - объяснил Фелипе.
Несколько секунд спустя на верхних ступеньках лестницы появился
Роландо. Он был одет в голубое трико. Ширина его плеч позволяла
предположить, что, несмотря на то, что он был круглый, как бочонок,
лишнего жира на нем не было. Он прошел между столиками и уселся напротив
Малко.
- Добрый вечер, - сказал он. - Сеньор хотел со мной поговорить?
Его маленькие живые глазки, глубоко сидящие на толстом лице, то и
дело поглядывали в сторону Ариадны. Волосы на светский манер были откинуты
назад и прилизаны, как у танцовщика.
- Мы разыскиваем одного из ваших друзей, - сказал Фелипе на индейском
диалекте.
Тот почти сомкнул веки.
- Кого?
- Чамало.
Роландо подозрительно оглядел обоих мужчин и чуть было не встал.
Фелипе живо сунул ему в руку банкнот в сто песо.
- Он очень мне нужен. Для моего друга. У него есть девушка,
понимаешь? Она не отсюда. Никого не знает.
- А ты сам кто? - все еще недоверчиво спросил Роландо.
Фелипе сочинил наугад:
- Друг Хосе Боланоса.
Тот сразу расслабился.
- Прекрасно. Почему ты сразу не сказал? Не знаю, где Чамало, но знаю
кое-кого, кто может тебя привести к нему. Это мальчишка, маленький такой
сорванец. Пока сезон, он приводит женщин, к которым Чамало может иметь
свой интерес. Ему это не сложно, поскольку он шныряет повсюду. А теперь
скажите мне, что я буду со всего этого иметь.
- Пять сотен песо. Как только мы увидим мальчишку. Девушка не может
больше ждать.
- Прекрасно. Как только исполню прыжок, отправлюсь его искать. Пойду
скажу патрону, что вы заказали прыжок с факелами.
Он встал и вразвалочку удалился. Его спина густо заросла волосами.
- Ну что? - спросил Малко.
- Он отведет нас к Чамало. Есть еще один мальчишка, который его
знает, маленький чистильщик сапог.
- Что вы ему сказали?
Фелипе улыбнулся:
- Да простит меня Пресвятая Дева! Сказал, что сеньорита ждет ребенка
от вас и ей необходимо сделать аборт.
Ариадна вслушивалась в разговор, ни слова не понимая по-испански.
- Кто этот неандерталец? - спросила она.
Малко взял ее руку и поцеловал.
- Мы попросили его исполнить для вас один исключительный прыжок, -
объяснил он. - С факелами.
В знак благодарности она пожала ему руку. Она была тронута. Не часто
встретишь атлетически сложенного дворянина на пляже в Акапулько.
Оркестр наигрывал "Как прекрасен Веракрус". Малко увлек Ариадну на
танцевальную площадку, и она прижалась к нему своим податливым телом ровно
настолько, насколько требовалось чувствительности, чтобы погрузить его в
мечты.
- Чем вы занимаетесь в жизни, ваше сиятельство? - спросила она.
- У меня безобидная профессия. Мой приятель - крупный мексиканский
скупщик. Мы собираемся осмотреть сахаро-рафинадный завод в Мазатлане. А до
тех пор мы решили немного развлечься.
На этом разговор прервался. В ресторане погасли все огни, кроме
свечей на столах. По громкоговорителю объявили, что ныряльщики готовы
исполнить свои смертельные номера.
Малко и его спутница вернулись за свой столик. Им принесли заказанный
бифштекс. Зажженные прожектора осветили весь каньон сверху донизу. Слева,
на маленьком незанятом выступе скалы, столпились зеваки. Трое ныряльщиков
гуськом спускались по козьей тропке на левом склоне каньона. Один за
другим они погружались в пенную воду и взбирались на другой берег. Оркестр
умолк, и все посетители не сводили глаз с трех силуэтов, которые медленно
карабкались по обрывистой отвесной скале до каменистой платформы,
служившей им трамплином.
Малко сразу же различил плотный силуэт Роландо, который взбирался с
легкостью козочки. Его сопровождал луч прожектора: постановка была
прекрасно подготовлена.
Роландо добрался до платформы. Он сделал жест рукой в сторону
посетителей ресторана. В ответ раздались возгласы.
Он направился к маленькой нише в утесе и демонстративно встал на
колени для молитвы. Толпа затаила дыхание. Луч прожектора подчеркнул
крестное знамение, которым осенил себя ныряльщик. Краешком глаза Малко
увидел, что Фелипе тоже осенил себя крестом.
Он был неисправим, этот Фелипе!
Роландо сделал несколько упражнений для разминки и подошел к краю
платформы. Скалистая стена каньона слегка выдавалась вперед, поэтому
создавалось впечатление, что его снесет наискосок вдоль этой стены. Двое
помощников зажгли два больших смоляных факела.
Прожектора погасли.
В глубине каньона еще один помощник поджег кучу дров, облитых нефтью.
Свет бросал отблески на пенный морской прибой.
Взяв факела, Роландо медленно приближался к пустоте. Мощным прыжком
он оттолкнулся, безупречно исполнил сальто и понесся к морю, которое
лежало под ним в сорока метрах. В каждой руке он крепко держал по факелу.
Они смотрелись, как необычные падающие звезды.
Малко зачарованно наблюдал, как тело ныряльщика несется к пене
прибоя. В нескольких метрах от поверхности Роландо будто вздрогнул и
выпустил оба факела, которые зашипели и погасли в тот момент, когда
ныряльщик погрузился в черную воду.
- Вот так! - сказал Фелипе, когда вновь зажглось освещение. - Он
проделывал это каждый вечер вот уже двадцать лет и никогда ни малейшего
происшествия...
- Взгляните, - сказал Малко.
Внизу каньона бегали какие-то люди с факелами и лампами в руках. Они
указывали на нечто черное, болтавшееся в морской пене... Роландо не
поднялся на поверхность.
- На этот раз у него случилось происшествие, - пробормотал Малко.
- Клянусь кровью Христа, - сказал Фелипе. - Он разбился о скалы!
Они с Малко одновременно вскочили и бросились к тропке, которая
спускалась по левой стороне каньона. Они летели по узенькой дорожке, как
сумасшедшие, расталкивая зевак, которые уже поднимались наверх. Никто не
понял, что произошел несчастный случай. Наверху снова заиграл оркестр
марьячис.
Фелипе и Малко спустились вниз как раз в тот самый момент, когда из
воды вытаскивали тело ныряльщика. Неподвижный, он казался еще больше. Его
тащили, как большую рыбу. Свет факелов придавал этой сцене нечто
фантастическое, никто не обращал внимания на Малко и Фелипе.
Тело Роландо с предосторожностями перевернули лицом вверх. Около
глаза у него была жуткая рана, полученная, скорее всего, от удара о камни.
Глаза были открыты.
На левой стороне огромного тела тоже виднелось отверстие небольшого
размера, из которого еще вытекала тоненькая струйка крови. На правом боку
была рваная рана размером с блюдце. Когда Роландо коснулся поверхности
моря, он был уже мертв.
- Его застрелили из винтовки, - толкнул Фелипе Малко. - При свете
факелов это было очень просто для хорошего стрелка.
Весь правый берег каньона был усеян домами. При наличии винтовки с
оптическим прицелом это было детской игрой. Шум моря перекрыл звук
выстрела.
Роландо уже нечем было помочь. Пуля попала ему прямо в сердце.
Фелипе и Малко медленно поднимались по тропке. Малко был в ярости.
Над ними насмехались. Уже два раза, когда они нападали на след, добыча
ускользала из-под носа.
- Нам крайне необходимо разыскать этого мальчика, - сказал Малко. -
Или они с ним сделают то же самое. Теперь можно не сомневаться, что Чамало
замешан в этом деле. Ленц, Боланос, Роландо - список продолжается. Не
считая того, что я должен был лежать в морге Мехико в результате
сердечного приступа.
- Сеньор SAS, - сказал Фелипе. - Может быть, они не знают, что сказал
нам Роландо...
- Нет, за нами следят. У нас есть тому доказательства! Они не теряли
даром времени.
Перед его глазами всплыло бесстрастное лицо одного из братьев Майо в
аэропорту. Может быть, именно он нажал на спусковой крючок винтовки.
Посетители ресторана с аппетитом ужинали. Дирекция замолчала
инцидент. Богатые люди боятся смерти.
Малко уже сел за столик, когда кто-то позвал его по имени.
- Малко!
Он выпрямился и медленно повернулся. Фелипе уже засунул руку под
пиджак.
В трех столиках от него широко улыбалась Кристина. Она была
ослепительна в платье из белой парчи. Рядом с ней сидели двое братьев Майо
и незнакомый Малко человек. Она сделала Малко знак подойти.
- Что вы делаете в Акапулько, сеньор Малко? - спросила она игриво.
Малко склонился, чтобы поцеловать ей руку.
- Разыскиваю вас, моя дорогая, - улыбаясь сказал он. - Чтобы похитить
вас у всех этих людей, которые не воздают должное вашей красоте.
Малко подумал, что братья Майо сейчас же вцепятся ему в горло.
Фелипе, держа рукоятку пистолета, ожидал окончания разговора спокойный,
как стадо слонов.
Кристина удивленно заморгала. Ей было невдомек, куда клонит Малко.
Тот продолжал:
- Почему бы вам не пересесть за наш столик? Эти господа прекрасно
проведут время одни.
На этот раз один из братьев Майо поднялся и опрокинул свой стул.
Кристина вцепилась в его руку красными ногтями, и он сел на место.
- Я убью вас, - буркнул он.
- Как Хосе Боланоса, - сказал Малко.
В его голосе слышался холод. Кристина нахмурила брови и поднялась.
- Идемте танцевать, - сказала она Малко. - Мне нужно с вами
поговорить.
Она повела Малко за собой, сопровождаемая взглядами трех мужчин,
убивающими наповал. Коктейль стал Ариадне поперек горла при виде этой
великолепной брюнетки, увлекающей Малко за руку на танцплощадку.
- Вы сошли с ума, - сказала Кристина, как только они задвигались в
танце. - Серхио страшно ревнив. Он убийца. Почему вы так поступаете? Вы
тоже ревнивы?
Малко устремил взгляд своих золотистых глаз в глаза метиски.
- Кристина, вы или идиотка, или несносная девчонка.
Она встрепенулась от оскорбления. Но Малко продолжал:
- Поскольку я знаю, что вы не идиотка...
- Сеньор Малко, вы меня разочаровываете, - прошипела Кристина. -
Нельзя оскорблять женщин.
- С тех пор, как мы познакомились, произошло много странных вещей, -
бросил в ответ Малко. - Меня пытались убить. Нужные мне люди загадочным
образом погибли. У вас довольно странные знакомства. Вы сами сказали мне,
что ваши братья Майо - убийцы.
Она слегка прижалась к нему и тихо сказала:
- Почему бы вам не воспользоваться солнцем Акапулько вместо того,
чтобы терять понапрасну время? Приезжайте завтра ко мне. У меня есть
корабль, мы отправимся загорать на просторе, туда, где плавают акулы...
- Чтобы вы меня к ним столкнули?
Она резко отстранилась от него.
- Ты хочешь, чтобы я приказала своим друзьям разорвать тебя на куски
и вырвать тебе глаза? Со мной никто никогда так не разговаривал.
В гневе она перешла с ним на "ты".
- Дорогая, - сказал Малко, - я иностранец, а в Мексике есть полиция.
Они рискуют нарваться на неприятности.
Она пожала великолепными обнаженными плечами.
- Никто никогда не посмеет ко мне прикоснуться. Кроме полиции
существуют деньги. А денег у меня предостаточно. Вы забываете, что я ношу
имя Ариман.
Затем, смягчившись, она продолжала:
- Приходите ко мне завтра. Мы помиримся. Adios.
Она проскользнула между парами и вернулась за свой столик. Малко
присоединился к Фелипе с Ариадной. Слишком много совпадений для одного
дня. Выходит, Кристина тоже была в "Перле" в тот момент, когда убили
ныряльщика!..
- Поехали домой, - сказал он.
Ариадна, немного удивленная, последовала за ним. Было около
одиннадцати часов. Она удивилась еще больше, когда Малко поцеловал в холле
"Хилтона" ей руку и сказал:
- Я немного устал. Увидимся завтра на пляже.
Однако он выглядел свеженьким, как огурчик, в своем элегантном
костюме из черной альпаги...
Оторопевшая Ариадна позволила проводить себя к лифту. Она,
приготовившаяся пойти навстречу соблазнам всамделишного аристократа!..
Малко нашел Фелипе у входа в отель. Шумный оркестр марьячис под
открытым небом небом производил ужасающую какофонию.
- Вперед! - сказа Малко.
- Куда мы идем, сеньор SAS?
- Искать Эухенио, маленького чистильщика сапог, пока с ним не
случилось какого-либо несчастья.
Они сели в машину, но вместо того, чтобы взять направление на
Акапулько, Малко свернул направо и понесся на всех парах по побережью в
сторону аэропорта. Через два километра дорога уперлась в холмы.
Не доезжая до "Хилтона" Малко резко свернул на грунтовую дорогу,
ведущую в сторону моря, и через несколько метров остановился, выключив
фары. С дороги их увидеть было невозможно.
Двадцать секунд спустя мимо них с бешеной скоростью промчался
автомобиль. Начиная с этого места, дорога каждые десять километров делала
вираж. Преследователи не сразу бы заметили, что их дичь исчезла.
- Откуда вы знаете эту дорогу, сеньор SAS? Вы же первый раз в
Акапулько.
- Мы здесь проезжали вчера, - сказал Малко.
Благодаря своей изумительной памяти, он запечатлевал в мозгу места,
где приходилось бывать. И двадцать лет спустя он будет еще помнить эту
маленькую дорогу...
Они вернулись на автостраду и поехали в направлении Акапулько. Для
большей надежности они избегали побережья и петляли по лабиринту грунтовых
дорог в предместьях старинного города. Они въехали на Церковную площадь
будучи уверенными, что за ними не следят.
Малко припарковал автомобиль перед церковью. На площади было полно
народу. В укромном уголке маленький чистильщик энергично натирал
стоптанные башмаки докера с обнаженным торсом. Через пять минут у грузчика
появилось ощущение, что он стал патроном, богатым, могущественным
человеком. Небрежным жестом он швырнул полпесо так, словно это была
золотая монета, и присоединился к ожидавшей его босоногой жене.
- Позвольте мне, - шепнул Фелипе.
Он сунулся на место докера. Подросток, сидя на своем деревянном
ящике, тотчас принялся тереть, как сумасшедший. Малко увидел, что Фелипе
завязал разговор. Из осторожности он нырнул в торговые ряды с
выставленными на прилавках мексиканскими шляпами. Светловолосый, при
галстуке, он не мог оставаться незамеченным. Здесь, в Акапулько, он был
чужаком, гринго, исчадием ада для мексиканца.
Через десять минут вернулся Фелипе. Его старые ботинки сверкали.
- Он знает этого Эухенио в лицо, - сказал он. - Он ни в чем меня не
заподозрил. Я сказал, что у меня имеется к мальчонке кое-какое поручение
от его родственницы в Мехико. Кажется, Эухенио по вечерам не работает. Но
он бывает здесь каждое утро, часов в одиннадцать, когда все чистильщики
поделят между собой рабочие зоны на день.
- Он знает, где живет Эухенио?
Фелипе покачал головой.
- Даже если бы знал, он бы не сказал мне. Это бедняки. Они всегда
боятся чужих. Когда кого-то из них ищут, это никогда не проводит к
добру... Мы можем здесь поболтаться немного на всякий случай.
Они пустились пешком по маленьким улочкам, куда туристы не казали
носа. На порогах домов стояли их хозяева. Здесь не было шикарных
магазинов, одни только деревянные лавчонки, освещенные керосиновыми
фонарями, в которых порой попадались уму непостижимые вещи. Малко
остановился как вкопанный перед тушкой игуаны, которую разделывали на
ломтики.
- У нее такой же вкус, как у цыпленка, только стоит она намного
дешевле, - объяснил Фелипе.
Но Малко было трудно убедить. Стоит уточнить, что игуана выглядит
немногим лучше крокодила.
Через час они вернулись, пошатываясь от усталости, на Церковную
площадь. Чистильщики обуви до сих пор слонялись около "Перлы" и прочих
больших отелей.
- Давайте вернемся в отель, - предложил Фелипе. - Сегодня вечером мы
не добьемся ничего, сеньор SAS. И весь Акапулько будет знать, что какой-то
светловолосый гринго искал Эухенио.
Он был прав. Они неторопливо, словно добропорядочные туристы,
направились к машине.
Немного не доезжая до отеля, Фелипе вытащил свой кольт и на всякий
случай положил его на колени. Малко расстегнул рубашку и нащупал рукоятку
своего сверхплоского пистолета. Но им навстречу бросился один лишь портье.
Марьячис напротив продолжали наяривать вовсю. Холл был пустынным и
ледяным. Несколько служащих-мексиканцев дремали, расставленные по
стратегическим точкам. Они наверняка были сомнамбулами, поскольку успевали
протянуть руку за чаевыми в нужный момент.
- Встречаемся в десять часов внизу, - предложил Малко.
- Да хранит Господь ваш сон, сеньор SAS! - сказал Фелипе, обнажая
свои зубы.
Наверх они поднялись вместе. Пока Малко открывал дверь, Фелипе
оставался в коридоре. Но номер был пуст. Шагнув через порог, Малко замер в
удивлении. На столе стоял гигантский поднос с тропическими фруктами -
ананасами, авокадо, огромными апельсинами, гуайвами, уложенными в
роскошном беспорядке. Рядом лежал конверт.
Малко вскрыл его и прочел: "С наилучшими пожеланиями от дирекции
отеля "Хилтон".
Малко был тронут таким вниманием. Он снял трубку телефона.
- Дайте номер 611.
В 611-м зазвенел телефон, и звонкий голосок ответил:
- Алло?
- Вы спали?
- Нет.
- А вы?
- Глупый вопрос. Если бы я спал, я не смог бы вам позвонить. Я
приглашаю разделить со мной пир из тропических фруктов, подарка дирекции
отеля. Я нашел их в своем номере, когда вернулся.
- Здорово! - сказала Ариадна. - Я иду. Но, знаете, я уже смыла весь
макияж.
- Давайте быстрее.
Если бы он попросил ее прийти и вместе повосхищаться лунным светом с
его террасы, она бы спросила - за кого он ее принимает. Но что может быть
более невинным, чем предложение угоститься фруктами жаркой тропической
ночью, даже если придется идти в номер к холостяку, в которого немного
влюблена?
Через пять минут она поскреблась в дверь. Он успел обрызгаться
одеколоном и надеть свежую рубашку.
Ариадна была восхитительно хороша. На ней было нечто наподобие туники
из белого шелка с брюками в тон и золотистого цвета сандалии. Все вместе
превосходно подчеркивало ее фигуру, включая высокую тяжелую грудь.
Малко поцеловал ей руку.
- Какая прелесть! - воскликнула она, завидев блюдо с фруктами.
Она подбежала, как ребенок, и сорвала прозрачную обертку. Послышалось
нечто вроде легкого щелчка. Она схватила апельсин, но ее пальцы
соскользнули, а плод остался лежать на месте.
- Смотри-ка, какой тяжелый! - заметила она.
В тот момент, когда она уже подняла руку, чтобы снова взяться за
апельсин, звук щелчка молнией пронесся в мозгу Малко.
- Не прикасайтесь к нему! - крикнул он. - Ложитесь!
Остолбеневшая Ариадна держала руку на весу. Малко прыгнул на нее и,
сделав подножку, свалил на пол, откатившись к ножкам кровати. Она яростно
защищалась и царапала его, стараясь вырваться.
- Вы сошли с ума! Оставьте меня! - кричала она. - Негодяй!
- Лежите, - умолял ее Малко, - мы оба в смертельной опасности.
Он успел разглядеть за апельсином тонкий проводок, ведущий к
взрывателю.
- Развратник! - кричала девушка. Она вырвала у него целую прядь
волос. Удивленный Малко немного ослабил хватку. Она воспользовалась этим,
рванулась к двери, открыла и исчезла, захлопнув ее за собой изо всех сил.
Малко с ковра, на котором он оставался из предосторожности, бросил
взгляд на фрукты. Они выглядели совершенно безобидно и очень аппетитно. С
бьющимся сердцем Малко тихонько поднялся. Окно было широко распахнуто.
Затаив дыхание, он схватил поднос обеими руками и попытался приподнять.
Поднос не оторвался от стола даже на сантиметр.
Теперь по его лбу заструился пот. Он зажал провод между большим и
указательным пальцами и сдавил изо всех сил, но с криком боли вынужден был
его отпустить. Провод был сделан так, чтобы гореть наперекор всему. Его
раскаленный кончик был не более чем в двух сантиметрах от апельсина.
Он одной рукой схватил фрукт, а другой дернул за провод. Если там
взрывное устройство, то Малко превратится в пепел.
Провод без труда удалось вырвать.
Обессилев, он какой-то миг оставался неподвижен. Перед глазами
плавали искры. Он осознал, что находился очень близко с ужасной смертью.
Он с тысячью предосторожностей принялся осматривать апельсин, слегка
поскреб кожуру. Она была настоящая. Но внутри находилась граната-лимонка,
из тех, которые одним махом убивают пятьдесят человек.
Он распотрошил один за другим все остальные фрукты. У всех кожура
была в порядке. Но когда он закончил свою работу, перед ним оказалась
кучка из одиннадцати гранат. Если бы детонатор сработал, не только Малко
был разнесен в пыль, но ничего бы не осталось от целого этажа.
Его охватило яростное желание отомстить. Знать бы, где живут братья
Майо... Наверняка у них есть в отеле сообщники. Напрасно было бы поднимать
на ноги дирекцию отеля. В конце-концов, гранаты-лимонки - это не предел
гостеприимства, даже для страны, где революции стали частью местной
промышленности.
Но ему заранее было известно, что никто ничего не обнаружит. Более
того, за ним станет следить полиция. Местные шпики будут правы, если
заподозрят, что ему доставили в номер пакет с гранатами не для того, чтобы
слегка подразнить.
К нему пришло более мудрое решение: он взял один из своих чемоданов и
сложил туда все смертоносные приспособления. Он с трудом смог оторвать его
от пола.
Как можно более осторожно он открыл дверь. Коридор был пуст. Десятью
этажами ниже марьячис все еще продолжали свою музыкальную какофонию. Малко
едва устоял перед сильнейшим искушением запустить туда хоть одну гранату
из своей коллекции, чтобы заставить их замолчать.
Отбросив эту недобрую мысль, он воспользовался лестницей для
купальщиков, которую англосаксонское целомудрие отводило для людей в
купальных костюмах и которая вела прямо на пляж.
Под рубашку он засунул пистолет. Он пригодится, если попадется один
из братьев Майо. А вдруг его остановит гарсон из отеля, завидев, как он
покидает "Хилтон" через пляж в два часа ночи с чемоданом в руке! Он вполне
был похож на клиента, который уходит, не расплатившись.
Но Малко никого не встретил. Спотыкаясь, он углубился в темноту,
следуя вдоль берега. Было еще тепло, и море слабо светилось под луной.
За толстым пнем, торчащим на пляже, он вырыл яму во влажном песке и
зарыл там свою ношу.
Затем со спокойной совестью вернулся назад, помахивая пустым
чемоданом.
Перед своей дверью он вытащил пистолет и склонился к замку: светлый
волосок, который он, уходя, туда прилепил, был на месте. Что касается
балкона, то под ним было тридцать метров бездны.
Малко перерыл свой номер сверху донизу. В тропиках так часто
происходят несчастные случаи! У скорпионов и змей такие дурные привычки!
Например, у "каскабелей", как испанцы называют гремучих змей. Эти
восхитительные твари обожают жару и очень пугливы. Стоит к ним
прикоснуться, как они кусаются. Один друг Малко, ас ЦРУ, имел единственный
случай в этом убедиться в маленькой центральной американской республике,
где выполнял миссию настолько сверхсекретную, что в местной газете
объявили о его прибытии. Ложась спать, он потревожил сон одной из этих
рептилий, которая тут же отомстила. И все это лишь для того, чтобы
помешать предводителю военной хунты удержать власть, которую ему только
что вручили...
На этот раз ничего не произошло. Малко с облегчением вытянулся на
своей постели. Случаются дни, когда время течет очень быстро.
Зазвонил телефон.
Малко схватился за пистолет.
Звонок зазвенел во второй раз, затем в третий, затем в четвертый.
Наконец, он снял трубку.
- Вы уже успокоились?
Это была Ариадна.
- Послушайте, - сказал Малко, - я не могу вам ничего объяснить, но
даю слово дворянина, что мы оба находились в опасности.
- Дворянина! - передразнила она. - После всего, что произошло, вы
могли бы по меньшей мере извиниться.
- Вы не оставили мне для этого времени, - вздохнул Малко. - Но я
готов исправить свою забывчивость.
- Вы обнаглели. Вы попытались меня изнасиловать, а потом...
Десять минут спустя, она уже стучалась к нему в дверь. Она была все
так же хороша. Он взял ее за руки и притянул к себе.
- Я прошу у вас прощения, - шепнул он. - Я сошел с ума.
И поцеловал ее.
- Чудовище! - вздохнула она.
И ответила на его поцелуй. От всей души. К счастью, Малко успел
убрать свой пистолет.
Туника взлетела со смехотворной легкостью. Лицом к луне Ариадна
вырисовывалась как фигурка из китайского театра теней. Здесь было отчего
примириться с желтой угрозой. Решительно, женщины непредсказуемые
существа!.. Далеко внизу марьячис во все горло распевали "Гвадалахару" и
палили из револьверов наугад.
Ариадна прошептала:
- Вы на самом деле князь?
9
Опустив глаза, Фелипе благоговейно слушал рассказ Малко. Он был
сильно шокирован числом использованных гранат.
- Они все трусы, сеньор SAS, - сказал он. - Им бы следовало прийти,
когда вы спите, и... бац-бац... О, простите, - спохватившись, сказал он.
- Во всяком случае, это не работа профессионалов, - сделал вывод
Малко. - Люди, которые нас преследуют, растеряны. Они действуют то
чересчур решительно, то не совсем уверенно. Они убивают и правых, и
виноватых. И все для того, чтобы помешать нам добраться до них. Уже,
наверное, почти "горячо", а мы не отдаем себе в этом отчета.
Бульвар Ариман был пустынным. На Церковной площади Малко выбрал себе
столик в одном из кафе, изображая туриста, а Фелипе принялся фланировать
вокруг сквера. Большинство маленьких чистильщиков обуви было уже на месте.
Фелипе спрашивал Эухенио. Тот еще не приходил.
Площадь заполнялась народом. Чистильщики приходили и уходили. Малко
менял уже четвертое кафе, а Фелипе крутился, как дервиш, вокруг решетки
ограды зеленого цвета. Его ботинки излучали свет сами по себе: он менял
уже шестого чистильщика, но Эухенио не было!
Один за другим появлялись дети с тяжелыми деревянными ящичками на
ремнях через плечо и устраивались на своих рабочих местах. Когда не было
работы, они наигрывали двумя дощечками, как маракасами, или освистывали
проходивших мимо туристов. Уставший и расстроенный, Фелипе подошел и сел
рядом с Малко.
- Ничего не понимаю, - сказал он. - Они его знают все, но у всех
такой вид, будто что-то мешает им говорить. Похоже, что он бывает здесь по
утрам с одиннадцати часов и остается здесь часа на два, после чего идет
обходить отели.
- Но уже половина первого, - заметил Малко. - Надеюсь, с ним ничего
не случилось... Странно однако, что он единственный не явился на работу.
Как бы его по меньшей мере не предупредили о нашем приходе.
Малко был озабочен. Он знал, что за ним следят. Толпа была слишком
редкой, чтобы попытаться отделаться от преследования. Там более, что у
братьев Майо могли быть неизвестные сообщники.
- Я иду снова, - сказал Фелипе.
И опять принялся описывать свои круги от сквера. Наступал священный
час сиесты. Ушли последние маленькие чистильщики. Двое оставшихся закрыли
свои ящички и уснули прямо на земле, в тенистом уголке. Малко жарился на
медленном огне в своем костюме, и тревога сжимала ему грудь. Этого
сорванца следовало отыскать, чего бы это ни стоило. Он не знал ни его
имени, ни адреса. Может быть, в этот час он был уже мертв.
Подошел раздосадованный и мрачный Фелипе.
- Здесь больше нечего делать, - сказал он. - Попробуем еще
"Tropical".
Это была хорошая мысль. Они быстро опустошили по большой кружке пива
и углубились в маленькие улочки.
Жалюзи были подняты. Газета работала. Человек, который их принял в
первый раз, сидел за своим столом с зеленым козырьком на голове,
надвинутым на глаза, как в старых американских фильмах. Он весело
приветствовал Фелипе.
- Hola! Как дела?
Фелипе объяснил ему, что ищет мальчишку. Тот покачал головой, затем
пристально посмотрел на Фелипе.
- Может быть, лучше, если вы не найдете этого бедняжку Эухенио?
- Почему?
Он развернул корректурный оттиск завтрашнего номера газеты. В глаза
бросался крупный заголовок "Убийство в "Перле".
- Его вы тоже вчера искали, - заметил журналист. - Это не принесло
ему счастья.
Фелипе было открыл рот, когда тот пожал плечами:
- Он не был настоящим кабальеро. Теперь он наверняка в аду.
- Да храни Господь его душу! - набожно сказал Фелипе.
Они распрощались с журналистом. Тот ничем не мог им помочь.
Фелипе был в отчаянии:
- Пойду-ка я разыщу своих коллег из "Securidad", сеньор SAS, - сказал
он. - Очень жаль, потому что они зададут мне целую кучу вопросов и будут
немного грубыми при розыске. Но ничего другого не остается.
- Пошли, - сказал Малко.
Он тоже был не в восторге. Вводить местную полицию в курс дела
означало ступить ногой в муравейник.
Он ясно понимал, что необходимо что-то предпринять. Но солнце
настолько размягчило мозги, что нему никак не удавалось решить - что
именно. Они вернулись к машине, и Малко сел за руль. В тот миг, когда он
повернул ключ зажигания, какой-то мальчишка бросился за мячом почти под
колеса машины.
- Боже мой! - сказал Малко.
Фелипе, подняв голову к небу, мысленно вымаливал прощение. Но Малко
не двигался дальше.
- Фелипе, - сказал он, - вам известно, где находится кафе "Эстрелла",
что за отелем "Prado Аmericano"?
Полицейский кивнул.
- Я знаю, где находится отель. Кафе будет легко отыскать.
- Нам туда, - сказал Малко. - Но пойдем пешком. Этот автомобиль
слишком бросается в глаза.
Он снова запарковал "форд", и они ушли. Через три минуты Малко стал
истекать потом. По возвращении в Нью-Йорк он обязательно свернет шею
своему портному. Альпага, с виду такая легкая, прилипала к нему, как
шерстяное покрывало, а он заплатил за нее 250 долларов. Фелипе вел его
быстрым шагом через лабиринт маленьких, кишащих людьми улочек. Время от
времени они выслушивали краткие объяснения прохожих. Наконец, они нашли на
маленькой площади крохотное кафе, освещенное зеленым и красным неоном.
Малко объяснил Фелипе, что мальчишка, которого он встретил на пляже, может
навести их на Эухенио.
- Это здесь, - сказал Фелипе.
"Эстрелла" была к тому же бакалейной лавкой. Над кассовым аппаратом
свисала гирлянда колбас. Здесь было полдюжины табуретов и маленький
деревянный столик с двумя стульями. Малко в изнеможении присел за стол.
Фелипе направился к типу, который стоял за стойкой и завязал с ним
разговор, размахивая банкнотом в сто песо. Ему нужно было срочно увидеть
Пепе. Тип немного заколебался, затем улыбнулся, и банкнот исчез. Потом
какой-то подросток, крепко подхлестнутый серией испанских проклятий, пулей
промчался по улочке.
Пять минут спустя появился Пепе. Увидев Малко, он сказал:
- Значит, ты не "голубой"? Ты хочешь женщину?
Фелипе уже замахнулся. Малко его остановил. Это был неподходящий
момент быть резким.
- Садись, Пепе, - сказал он.
Подросток уже уселся напротив него и крикнул в сторону:
- Субио, мне один americano.
Сняв очки, Малко вглядывался своими золотистыми глазами в глаза
подростка. Даже будучи совершенно бесстыдным, тот не смог выдержать его
взгляд. Он опустил глаза и заерзал на стуле.
- Послушай, - сказал Малко. - Я могу тебе дать возможность заработать
много денег: пять тысяч песо. Но тебе нужно хранить все в тайне, и найти
того, кого я попрошу. Ты знаешь мальчишку, чистильщика обуви по имени
Эухенио?
Он быстренько объяснил подростку в чем дело. Пепе слушал его, открыв
от удивления рот:
- Вы правда дадите мне пять тысяч песо, если я найду Эухенио?
- Слово кабальеро! - сказал Малко и протянул свою открытую ладонь.
Глаза Пепе засверкали от радости. Он положил свою грязную черную
лапку в руку Малко и сжал ее изо всех сил.
- Идем, - сказал он.
Фелипе только успел оставить на столе деньги. По пути Пепе спросил:
- Вы не ходили в Синдикат чистильщиков обуви?
- В Синдикат? В какой Синдикат?
Пепе был очень удивлен. Теперь он, гордясь своим превосходством,
рассматривал двух мужчин.
- Вы не знаете, что существует Синдикат чистильщиков обуви? Кто
попало не может чистить ботинки в Акапулько. Мальчишки платят дань. У
каждого есть свой сектор для работы и установленные цены. Каждое утро
глава Синдиката говорит каждому, где он должен работать. Если у кого-то
неприятности, то Синдикат берет на себя заботу о них и об их семье. Он
также защищает их от остальных рэкетиров.
- А если чистильщик не хочет вступать в Синдикат? - спросил Малко.
- Тогда его бросают в порт на работу, где много мазута. После двух
предупреждений, сеньор, - величественно уточнил Пепе. - Но до этого дело
доходит редко.
- Кто руководит Синдикатом?
- Один чистильщик 18 лет, Педро. Каждый год проходят выборы. Конечно,
это не настоящий Синдикат, потому что они все слишком молодые. Им всем от
10 до 18 лет, но поверьте мне, сеньор, у них все на мази.
- Ты знаешь этого Педро? - спросил Фелипе.
Пепе выпрямился.
- А как же! Это ведь я нахожу ему девочек и марихуану. Он очень
великодушный человек.
Продолжая идти, они покинули район узких, но заасфальтированных
улочек города. Теперь они находились на холме, застроенном деревянными
хижинами, маленькими любопытными домишками, с крошечными огородиками,
выходящими в сторону порта. Это был целый лабиринт улочек с утрамбованной
землей, которые взбирались и спускались вниз по холму. Здесь стоял
ужасающий запах разложения и нечистот. Они спотыкались о бесчисленных
черных свиней и изголодавшихся собак. Через окна и двери домов этого
бидонвилля можно было разглядеть, как их обитатели спали, работали,
готовили пищу или отдыхали. Люди смотрели на них с любопытством. В эти
места не часто захаживали туристы. Наконец за исключительно крутым спуском
они уткнулись в маленькую глинобитную постройку, на фасаде которой висела
табличка следующего содержания:
"Синдикат чистильщиков обуви Акапулько. Основан 21 августа 1937
года".
Пепе постучал в деревянную дверь, закрытую на висячий замок. Никто не
отозвался. Он постучал еще раз. Невесть откуда взялось три или четыре
подростка, которые столпились вокруг. Пепе затеял с ними оживленный
разговор на жаргоне. Один из них сорвался с места и побежал.
- Он отправился искать Педро, - объяснил Пепе.
Президент Синдиката явился собственной персоной несколько мгновений
спустя. Это был низколобый метис с короткой стрижкой и очень темного цвета
кожей. У него были жесткие, подозрительные глаза, мощный торс и руки
душителя. При виде него становилось понятно, почему члены Синдиката
повиновались одному мановению его перста. На нем были выцветшие белые
брюки и красная рубашка. В зубах торчала длинная сигарета, как у
настоящего кабальеро.
Он с враждебным видом приветствовал незнакомцев кивком головы. Пепе
обратился к нему на странном пронзительном диалекте. Он рассказывал
какую-то долгую историю. Метис несколькими словами размечал паузы в потоке
речи. Наконец обрадованный Пепе повернулся к Малко:
- Он говорит, что Эухенио наказан Синдикатом на три дня. За то, что
сегодня утром его не было на месте. Он вторгся на территорию другого
чистильщика, и Синдикат конфисковал у него ящик.
- Где он?
- Педро не хочет говорить. У себя дома.
- Предложите ему денег, - отрезал Малко.
Пепе покачал головой.
- Он не захочет. Он несет ответственность, понимаете? Но я попробую.
Дискуссия затеялась сызнова. По лицу Пепе видно было, что результаты
не блестящи. Наконец, мальчишка обратился к Малко.
- Он отвезет нас к Эухенио только в том случае, если мы скажем, зачем
он нам нужен. Он думает, что вы из полиции. Но он может пойти к Эухенио и
сказать, что его ищут. Если Эухенио согласится, то придет к вам в отель.
Подходит?
Малко вздохнул. Он чувствовал, что синдикалист непреклонен, как
скала.
- Ладно, - сказал он. - Я буду в "Хилтоне" вечером в баре с семи до
восьми. Скажи ему, что это очень важно и что он заработает очень много
денег. Ты тоже хорошо справился со своей работой. Получай свои пять тысяч
песо.
Он достал пачку банкнот и вытащил из нее пять бумажек. Пепе, онемев
от почтения, положил их в карман. Педро украдкой посмотрел на деньги, и по
его каменному лицу промелькнул лучик. Малко знал, что этот жест частично
его реабилитирует. Сыщики не имели обыкновения бросаться деньгами...
Следуя за Пепе, они спустились с холма и очень быстро очутились на
Авенида дель Мар, в самом центре Акапулько. Фелипе метал громы и молнии:
- Я должен был за ним проследить, - бранился он.
Малко пожал плечами.
- Вы бы упустили его через двадцать секунд. Никто другой вас к
Эухенио не проведет. Нет, лучше пусть будет так, как есть. Я думаю, что он
придет.
Пепе горел нетерпением оставить их, чтобы пойти припрятать свое
состояние.
- Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь, - сказал он. - Я
всегда в распоряжении сеньоров.
Он бегом удалился. Хоть одного Малко удалось осчастливить.
Десять минут спустя в ледяном холле "Хилтона" Малко обнаружил
многочисленные послания, в которых Кристина просила ей позвонить по
указанному телефону. Что он и сделал, войдя к себе в номер.
Девушка ответила сама:
- Я дала вам номер моих апартаментов, - сказала она ему. - Тот, по
которому со мной всегда можно напрямую связаться.
- Спасибо, - сказал Малко. - А так обычно вы даете телефон своих
горилл-телохранителей, чтобы они растерзали наглеца, который осмелился
ухаживать за вами?
Она слегка засмеялась.
- Не язвите. Мои "гориллы", как вы их назвали, честные ребята.
- Которые убивают из винтовки с оптическим прицелом или режут людей,
как свиней.
На том конце провода возникла короткая пауза. Затем Кристина
продолжила голосом, в котором Малко уловил оттенок усталости:
- Сеньор Малко, почему вы не хотите рассматривать меня исключительно
как красивую женщину? Есть вещи, о которых я не могу вам рассказать. Не
старайтесь узнать о них слишком много, я не могу постоянно вас защищать.
У него возникло желание спросить, не в курсе ли она дела с СХ-3 и
существования Такаты. Или она сделала намек только на политические
интриги? Она не дала ему времени задавать себе вопросы.
- Не хотите ли вы приехать ко мне на виллу пропустить по стаканчику?
- предложила она. - Это в двух шагах от вашего отеля. Сегодня вечером в
семь часов.
Малко подумал о своем рандеву. И предложил ей самой приехать в отель.
В конце концов, они остановились на баре в "Хилтоне" в семь часов.
День пролетел очень быстро. Фелипе исчез, он прочесывал Акапулько в
поисках сведений о Такате и Чамало. Малко прошелся немного вдоль бассейна
и наткнулся на Ариадну в окружении целой бейсбольной команды, проводящей
свой отпуск. Команда огорченно отстранилась, когда Ариадна бросилась ему
на шею и поцеловала прямо в губы.
Растянувшись подле нее, Малко заказал два коктейля "коко-локо" на
двоих, фирменного напитка отеля. Смесь белого рома и сока мороженых
фруктов, который подавали в пустом кокосовом орехе. Это пойло, которое шло
как вода, быстро окрасило мысли Малко в розовый цвет.
В конце дня появился Фелипе и скромно уселся за соседним столиком.
Ариадне очень хотелось появиться на людях вместе с Малко, но была еще
Кристина. Он отделался под предлогом деловой встречи и пообещал позвонить
ей из своего номера часам к десяти, если ее не похитят к тому времени
бейсболисты.
Он поднялся к себе, чтобы переодеться. Под душем он простоял целых
полчаса, с наслаждением подставляя свое тело струйкам теплой воды. Затем
выбрал белую рубашку с неброской монограммой, пару туфель из крокодиловой
кожи, легкой, как шелк, и почти черный костюм из альпаги. Он очень
загорел, и светлые волосы лишь лишь подчеркивали этот контраст. Затем
надел солнечные очки, чтобы не слишком привлекали внимание его глаза.
Перед уходом он сунул справа под пиджак свой сверхплоский пистолет. Теперь
он мог распахнуться, и сзади ничего не было видно, кроме незначительной
выпуклости. С сожалением покинув убежище в своем прохладном номере, он
прошел через раскаленный коридор и нажал кнопку лифта.
Кристина была уже на месте. Вместо того, чтобы присесть, она
расхаживала по галерее с сумочкой в руках. На нее оборачивались все
мужчины. Ее белый костюм - блузка и брюки, делал фигуру еще стройнее и
выгодно оттенял медного цвета кожу. Она повернулась к Малко и протянула
ему руку.
- Вы заставляете себя ждать, как хорошенькая женщина, - улыбаясь,
сказала она.
Малко поцеловал ей руку и с трудом смог оторвать глаза от ее блузки.
Она не застегивалась, а скреплялась довольно редко расставленными
тесемками на узелках. Короче говоря, от шеи до пупка виднелась целая
делянка кожи. Лифчика она не носила.
Они уселись в баре и заказали "коко-локо". Малко спрятал свои очки и
с удовольствием отметил, что Кристина не осталась равнодушной к золоту его
глаз. Кроме того, она покосилась на тонкой вышивки корону на его рубашке.
Пора было переходить в наступление.
- В какую игру вы хотите сыграть со мной на этот раз? - спросил
Малко.
- Как это, в какую?
- Да, в какую? В прошлый раз, когда вы назначили мне свидание в
Мехико, вы жестоким образом позабавились над моими "издержками". Что вы
намерены делать теперь? Какую еще ловушку вы мне приготовили?
Бар был почти пуст, и они могли разговаривать, не боясь, что их
кто-нибудь услышит. Она замялась и погладила руку Малко.
- Я хотела дать вам урок. Терпеть не могу мужчин, которые слишком
уверены в себе и воображают, что женщина готова уступить только потому,
что назначила свидание.
Ее глаза сверкнули.
- Еще ни один мужчина не получил меня тогда, когда он хочет. Я
выбираю сама. Всех и всегда.
- Если бы вы жили два века тому назад, вы бы бросали акулам своих
чересчур красивых рабов, поскольку они бы хотели вас слишком часто.
- Не смейтесь надо мной, - сказала она более суровым тоном. - Я
прошла через множество унижений. Теперь я красива, богата, а нравы
изменились. Но моя прабабушка умерла под ударами палок после пыток.
- Почему?
- Чтобы прокормить себя, она продалась в рабство. Она была
чистокровной индейской женщиной и имела несчастье быть красивой. Испанка,
жена ее хозяина, была очень ревнивой. У мужчин часто случаются приключения
с рабынями. И вот однажды хозяйка велела ее привязать, выбить все зубы,
вырвать ногти, прижечь уши и обрезать кончики грудей.
Кристина выговорила последние слова как заклятие. С шипящим голосом и
посуровевшим лицом она являла собой воплощение грубой мести.
- Прошу прощения, - прошептала она. И мгновенно расслабилась.
- И поэтому вы занимаетесь политикой? - спросил Малко.
Она вскочила.
- Я не занимаюсь политикой. Но ненавижу всех, кто снова хочет
возродить рабство. Это гораздо коварнее! Американцы не такие жестокие, как
испанцы или португальцы. Но в их глазах все, кому нечего есть и у кого
темная кожа, являются дикарями.
Малко прикрыл глаза. Слушая низкий голос Кристины и то, что она
говорила, ему с трудом верилось, что рядом с ним сидит элегантная молодая
женщина, рафинированная до кончиков ногтей, что они - в современном отеле,
а на дворе - 1965 год. Кристина словно угадала его мысли. Она продолжала
гораздо более спокойно:
- В Мехико я приняла вас за простого повесу. Я хотела проучить вас.
Теперь я знаю, что вас интересует не только мой шарм.
- Простите!
- Давайте не будем разыгрывать комедию! Я не знаю в точности, кто вы
на самом деле. Но вы опасны и работаете на наших врагов.
- Почему тогда вы здесь? Чтобы следить за мной?
- Потому что я женщина, сеньор Малко. И вы меня интересуете как
мужчина.
- Но вы подозреваете, что я работаю на тех, кого вы ненавидите.
В глазах Кристины промелькнула безмерная грусть.
- Это правда. Если вы что-нибудь предпримете, я забуду, что
находилась в ваших объятиях. Я убью вас собственными руками. А еще я
надеюсь всем сердцем, что вы согласитесь потерпеть в этом деле поражение
единственный раз в своей жизни.
Она протягивала Малко спасительную соломинку. Была ли Кристина в
курсе прожектов японца или думала, что Малко намерен всего лишь разгромить
кастристскую организацию?
- Вы думаете только о том, чтобы убивать, - осторожно сказал он. - Я
нахожусь здесь только потому что хочу помешать многим людям погибнуть.
- Кровь за кровь, - мрачно сказала она. - Мы задолжали слишком много.
Одна индейская пословица гласит: "Одного поцелуя недостаточно, чтобы
загладить пощечину".
От выпитого глаза прекрасной метиски сверкали. Малко подумал, не
удастся ли ее разговорить, раздразнив побольше. Она наверняка знала, где
скрывается японец. Он поднял руку, чтобы заказать что-нибудь. В тот же миг
какой-то босоногий мальчишка в парусиновых штанах и разорванной рубашке
появился у входа в бар. В руке у него был ящик с принадлежностями для
чистки обуви.
На него налетел служитель и схватил за руку. Бар "Хилтона" - не место
для уличных чистильщиков. Должен же быть где-то островок роскоши, где
перед глазами не мелькают картины нищеты, а именно - этот дворец с
номерами по сорок долларов в сутки.
Мальчишка вырывался и рассматривал в полумраке бара клиентов. Малко,
произведя насилие над своим хорошим воспитанием, щелкнул пальцами.
Служитель подбежал к нему.
- Позовите этого чистильщика, - приказал Малко. - Я желаю, чтобы он
начистил мне ботинки.
Служитель смущенно закрутился.
- Сеньор, эти мальчишки не имеют права заходить сюда. Если вам
угодно, может быть, в холле... Существуют предписания.
- Мне наплевать на предписания, - сказал Малко с чувством
собственного превосходства. - Идите позовите этого чистильщика, или я
устрою скандал.
Кристина удивленно поглядывала на него краешком глаза.
- Что на вас нашло? - спросила она. - Это "коко-локо" так на вас
подействовал?
- Нет. Но я прихожу в ужас при виде того, как эти лакеи обращаются с
бедным мальчишкой. Это послужит им уроком, а мои ботинки будут блестеть.
Он бы дорого дал за то, чтобы остаться одному. Только бы сорванец не
оказался слишком разговорчивым, если это еще он! Нет никакой возможности
выбежать следом за ним, это бы еще больше насторожило Кристину.
Надутый служитель проводил чистильщика до самого столика Малко. Бар
заполнялся народом, и американцы в шортах неодобрительно поглядывали на
оборванца, который ступал босыми ногами по прекрасному паркету.
- Вот он, сеньор, - сказал служитель.
Подросток тотчас принялся на работу. Малко видел только взлохмаченные
нечесаные волосы темного цвета и время от времени блеск его белых зубов.
Это был метис с крупными, но приятными чертами лица. Ему на вид было около
шестнадцати лет.
Поплевав на черную крокодиловую кожу, он принялся яростно ее
начищать.
- Он протрет до дыр ваши прекрасные туфли, - заметила Кристина. - Тем
более, что крокодиловую кожу не чистят, а натирают жиром.
Подозревала она что-нибудь или насмехалась над Малко?
- Что за беда, - сказал Малко. - Лишь бы блестели.
Он склонился к мальчишке.
- Как тебя зовут?
- Эухенио, сеньор, к вашим услугам.
Он посмотрел ему прямо в лицо и Малко показалось, что тот хочет дать
ему что-то понять.
Но не мог же Малко ему сказать: "Это я тебе назначил встречу". Хорошо
еще, что он говорит по-испански...
- Ты часто приходишь сюда? - спросил он.
- Редко, сеньор. Они не хотят. Но сегодня я не очень хорошо
заработал. И решил попытать счастья. У меня жена и малыш, сеньор.
Малко удивленно на него посмотрел.
- Сколько же тебе лет?
- Восемнадцать. Я женат уже два года.
Он снова принялся тереть. Малко склонился к Кристине.
- Сколько ему нужно дать?
- Десять песо и он будет доволен, как король.
Малко вытащил банкнот и сложил его вчетверо. Затем сунул мексиканцу в
карман рубашки.
- Если ты придешь сюда завтра утром, до завтрака, - сказал он. - Я
прикажу тебе начистить все мои ботинки.
Эухенио горячо поблагодарил и сложил свои принадлежности. Малко
надеялся, что он все понял.
- Я приду завтра, сеньор, - сказал он. - Вы так добры. Да хранит вас
Господь!
Слышал бы это Фелипе!
Когда мальчишка уходил, Фелипе как раз зашел в бар. Он сразу же понял
ситуацию, встретившись с умоляющим взглядом Малко. Оглядев зал, словно ища
кого-то, он пропустил чистильщика, затем вышел за ним следом.
Малко вздохнул. Может быть, Фелипе удастся разыскать жилище Эухенио.
Сбросив напряжение, он предложил Кристине:
- Не хотите ли поужинать?
Она улыбнулась.
- Наш ужин нас уже ждет!
- Где?
- У меня.
Малко сделал от удивления неуловимое движение.
- Вы боитесь, сеньор Малко?
Он рассмеялся:
- Я не хотел бы, чтобы ваши друзья разрезали меня на ремни под тем
предлогом, что моя кожа недостаточно темного цвета.
- Вам нечего бояться. Сегодня вечером мы будем одни. В любом случае
никто не коснется и волоска на вашей голове, если вы будете со мной.
- Но что меня будет ожидать в случае, если я отвечу на это заманчивое
приглашение?
Она как-то странно посмотрела на него:
- Может быть, стакан рома для приговоренного к смерти, сеньор Малко.
Он встал, приготовившись уходить. Фелипе еще не было. Если Малко
исчезнет, никто не будет знать, где он, поскольку он сам не знал, куда его
увлекала Кристина. Оставалось только молиться, чтобы там не оказалось
ловушки. Расплатившись по счету, Малко догнал свою даму на автомобильной
стоянке. Она уже сидела за рулем белого "линкольна" без верха.
Он уселся рядом с ней, и машина неслышно тронулась с места в сторону
от Акапулько. Малко откинулся на подголовник, подставляя лицо ласковому
свежему воздуху ночи. Бухта сверкала всеми огнями. Эта великолепная
женщина, этот шикарный автомобиль, тропическая растительность,
Акапулько!... Одна только немного мешавшая выпуклость в том месте, где был
пистолет, напоминала о том, что он не на каникулах.
На противоположном конце авеню Ариман Эухенио Кастильянос торопился
домой. Тяжелый ящик оттягивал ему плечо. Он понял, что сеньор иностранец
не хочет говорить при своей спутнице. Он еще завтра вернется. К счастью, у
него было сто песо, так как дорога была долгой.
В ста метрах за ним следом шел Фелипе, прячась в тени домов. Он не
захотел взять машину, чтобы не привлекать внимания чистильщика, и
проклинал себя за это. Фелипе терпеть не мог ходить пешком.
Немного дальше, позади Фелипе, тихо двигалась какая-то тень. Этот
человек, одетый во все темное, долго сидел в засаде напротив "Хилтона". У
него на ногах были холщовые туфли на веревочной подошве, ступавшие
совершенно бесшумно. За поясом была засунута бритва, которую он каждое
утро натачивал. Так он был гораздо более опасен, чем с револьвером. Его
звали Оливеро Майо.
10
Автомобиль минут десять катил по пустынной темной дороге, на которой
не было никакого жилья. Временами Малко, оборачиваясь, видел огни
Акапулько. Кристина вела машину по ухабистой дороге быстро и хорошо. Они
взобрались на холмы, окружавшие море. Впервые в жизни Малко пожалел, что
последовал за женщиной. Если Кристина имела дурные намерения, тело
неосторожного Малко, объеденное муравьями и стервятниками, нашли бы только
через несколько недель или месяцев.
- О чем вы думаете? - спросила метиска.
- О вас.
Он осторожно передвинул свой пистолет вперед.
- Должно быть, вы находите меня довольно смелой, раз я приглашаю к
себе едва знакомого мужчину, - продолжала Кристина. - Вот мы и приехали.
Автомобиль проехал мимо белой ограды, окаймленной аллеей
фламбуайанов, и остановился во дворике, ярко освещенном прожекторами.
Кристина заглушила мотор. В тропической ночи было слышно только жужжание
бесчисленных насекомых. Перед ними стоял большой, без огней, дом.
- Идемте, - сказала Кристина.
Малко с сожалением вышел из автомашины. Это пустынное место не
предвещало ничего хорошего. Кристина взяла его за кончики пальцев и повела
за собой.
Они обошли вокруг дома по песчаной дорожке и внезапно очутились в
неземном мире. Позади располагался огромный бассейн, окруженный рощицами,
тоже подсвеченными прожекторами. Перед бассейном было устроено нечто
наподобие террасы с мозаичным полом, где стоял большой, уставленный
яствами, стол, кресла и обширное, очень низкое канапе, отделанное белой
кожей. Бассейн располагался на высоком мысе, и вся бухта Акапулько
расстилалась у подножия дома.
- Какой волшебный уголок! - вздохнул Малко.
- На сегодняшний вечер он весь наш.
Кристина подошла к нему. Она слегка коснулась губами его виска и
прошептала:
- Прошу прощения, за то, что все блюда остыли. На этот вечер я
отпустила всю прислугу... Мы совершенно одни: вы и я. Если вы
сомневаетесь, зайдите в дом. Все открыто.
- Вы не боитесь воров? - спросил Малко.
Кристина расхохоталась.
- Кто осмелится войти в дом без моего разрешения, не выйдет оттуда
живым.
- Вы сказали, что мы одни.
- Я сказала, что нет прислуги. Не двигайтесь.
Она тихо засвистела.
Возле бассейна послышался звук раздвигаемой листвы. Какая-то тень
скользнула по мозаичному полу, и губы Малко пересохли. Из полумрака вышел
зверь, похожий на пантеру, и засеменил к ним.
Зверь обошел Малко кругом и потерся у ног Кристины, как большая
кошка.
Девушка почесала ему за ухом и сказала несколько слов, которые Малко
не понял. Животное оставило Кристину, и Малко с ужасом ощутил тепло его
пасти на своих штанинах.
- Позвольте, он вас обнюхает, - сказала Кристина. - Это Пакито, мой
самый верный друг. Это оцелот. Обычно этот дикий зверь не поддается
приручению. Но я кормила его соской целыми неделями, и он это помнит. Он
повинуется мне, как собака, и принимает пищу только из моих рук. По одному
моему знаку он превратит вас в клочья. Правда, Пакито?..
Пакито зарычал и вспрыгнул на канапе.
- Не волнуйтесь, - сказала Кристина. - Он мирный, как ягненок.
Приласкайте его. Он это обожает.
Поколебавшись Малко протянул руку и прикоснулся к жесткому меху.
Пакито издал звук, который можно было расценить, как мурлыканье.
Кристина взяла со стола огромный кусок жареного мяса и протянула ему.
Оцелот осторожно схватил его двумя рядами впечатляющих клыков и удалился в
заросли.
- Вот так. Таким образом у него тоже будет сиеста, - сказала
Кристина. - И он не будет больше мешать. Он любит мясо. А теперь
расслабьтесь.
Подойдя к стене, она откинула небольшую панель управления и нажала на
несколько кнопок.
Свет стал более приглушенным. Из динамиков, спрятанных в зарослях,
раздалась музыка. Дно бассейна осветил идущий снизу свет.
Здесь было гораздо прохладнее, чем в Акапулько. Просто райская
температура.
- Хотите немножко поплавать? - предложила Кристина.
Ответа она не стала ждать. И быстро сбросила тунику, открыв взору
Малко великолепную грудь. Девушка расстегнула застежку-молнию на своих
брюках и вышла из полутьмы абсолютно нагая. Не говоря ни слова, она
подбежала к краю бассейна и безукоризненно прыгнула в воду.
Малко никак не мог прийти в себя: такое и этот оцелот. Это было
слишком. Если это и была ловушка, то хорошенько устеленная бархатом.
- Идемте же!
Веселый голос Кристины вывел его из оцепенения. Он сделал несколько
шагов к воде. Одежда ему мешала. С другой стороны, не мог же он нырять с
пистолетом в зубах. В приличном обществе так не делается.
Плюс еще это гнусное животное, которое наверняка уже расправилось со
своим куском, и сейчас где-то метрах в двадцати отсюда!..
Наконец он решился. Заботливо сложив свои вещи на кресло, он спрятал
пистолет между подушками канапе рукояткой вверх. Затем, обнаженный, как и
Кристина, спикировал головой в бассейн.
Она ждала в том месте, где он вынырнул и игриво обвила руки вокруг
его шеи.
- Добрый вечер, querido [дорогой (исп.)].
У нее были свежие губы и тело даже в воде источало легкий аромат
духов. Малко поцеловал ее. Она прижалась к нему. В бассейне было около
трех метров глубины, но Малко и Кристина держались на плаву, слегка шевеля
ногами.
Он подтянул ее к краю и прижал к мозаичному узору. Их нежно ласкала
теплая вода. Малко провел рукой по ее телу.
Она, глядя в небо, улыбнулась.
- Теперь входи, - сказала она тихо.
Он заключил ее в объятия, и они занялись любовью, очень нежно, почти
не двигаясь. Откинув голову, Кристина тихо стонала.
Затем она с дикой страстью укусила Малко в плечо и отплыла, змеясь,
словно длинная водоросль, своими распущенными волосами. Вернувшись к
Малко, она принялась покорно, словно маленький зверек, зализывать то
место, которое она укусила.
- Ты не знал, что у индейцев в любви есть такой обычай? - шепнула
она. - Идем, теперь будем есть.
Она быстро подплыла к краешку бассейна и одним рывком взобралась
наверх. Мускулы на ее спине играли в свете луны, словно длинные листья.
Все еще обнаженная, она подбежала к столу, что-то схватила и улеглась
на другом конце террасы. Она взмахнула рукой и в ночи взметнулось
трехметровое пламя. Горел заранее приготовленный, и, вероятно, сбрызнутый
нефтью костер из веток. Кристина погасила прожектора. Теперь оставалось
только пламя костра и варварская музыка, доносящаяся из динамиков.
Кристина кружилась вокруг костра, чтобы высушить капли воды,
стекавшие по ее телу. Малко присоединился к ней и взял ее на руки.
Затем они вернулись и улеглись на белом диване лицом к костру.
- Бедняга Пакито! - сказала Кристина. - Он боится огня. А ведь это
так красиво.
Часы пролетали очень быстро. Они пили, ели, смотрели на костер и
занимались любовью. Они не разговаривали. Они заключили молчаливое
перемирие и не хотели разрушать шарм.
В четыре часа утра Кристина предложила Малко:
- Давай я отвезу тебя в отель. Я не хочу, чтобы тебя застали здесь.
Она быстро оделась. За ее спиной Малко еле успел вытащить свой
пистолет. За весь обратный путь они не обменялись ни словом. Когда дорога
шла прямо, Кристина клала свою узкую ладонь на бедро Малко. Показались
огни "Хилтона", и у него легонько защемило сердце. Кристина заглушила
мотор и повернулась к нему.
- Малко, - сказала она, - обними меня.
Он прижал ее к себе.
- Поклянись, что ты всегда будешь хотеть вот так меня обнимать, -
прошептала она. - Что бы ни случилось.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Почему, что бы не случилось?
- Клянись.
- Я думаю, что тебе понадобится причинить мне кошмарное количество
неприятностей, чтобы я тебя возненавидел, - мягко сказал Малко. - Но
скажи, почему ты со мной такая?
- Я же сказала тебе, что я женщина. В тебе есть что-то сильное и
нежное, что притягивает меня. И мне нравятся твои светлые волосы. Adios.
Он посмотрел вслед исчезающим огонькам "Линкольна". Какая странная
вечеринка. Он медленно вошел в холл и взял ключ. Еще там была записка от
Фелипе, который просил позвонить ему в любое время. Что Малко и сделал,
как только оказался у себя в номере.
- Боже мой, - сказал мексиканец, - я уже думал, что вы мертвы! В
отеле мне сказали, что вы уехали с этой дьяволицей, и я до смерти
переволновался. Во что еще она вас втянула?
- Ни во что. У нее был приступ женственности.
Фелипе засмеялся:
- El Macho SAS! Браво! Я теперь, кстати, знаю, где живет мальчишка:
дом 24 по Калле Канделариа. Это на холме. Он меня не видел.
- Великолепно, - сказал Малко. - Завтра утром мы туда поедем вместе.
- Отдохните хорошенько, - с легкой насмешкой сказал Фелипе. - Я тоже
не выспался, ожидая вас. Спокойной ночи.
Малко все еще чувствовал себя оглушенным. Как все люди, ведущие
полную опасностей жизнь, он был способен до конца использовать все
возможности насладиться развлечениями или удовольствиями, которые дарила
ему судьба. Он называл это "промывкой мозгов".
Солнце было уже высоко, когда они оба покинули отель.
Однако часы Малко показывали только восемь часов. Они оставили машину
на Церковной площади и устремились в лабиринт земляных улочек. Улица
Канделариа была настоящей козьей тропкой, извивающейся между лачугами из
дерева и самана.
Номер двадцать четыре, хижина из досок без окон находилась в глубине
двора, где какая-то пожилая женщина чистила маниоку в окружении собак и
кур. В открытую дверь виднелся глинобитный пол и кое-какая грубая мебель.
Фелипе, широко улыбаясь, подошел к старухе:
- А где сеньор Эухенио?
Она недоверчиво глянула на него.
- Зачем он вам?
- Скажите ему, что его хочет видеть сеньор из отеля "Хилтон".
Эухенио, должно быть, оставил ей инструкции, поскольку старуха
выпрямилась и позвала:
- Эухенио! Иди сюда!
Внутри послышалась какая-то возня, и во двор вышел по пояс голый
Эухенио. Узнав Малко, он улыбнулся. Затем вернулся в дом и тотчас вышел в
рубашке и парусиновых сандалиях на веревочной подошве. Малко представил
Фелипе и тот пригласил их в кафе пропустить по стаканчику.
Эухенио был очень робок. Только во втором кафе он немного растаял.
Фелипе объяснил, что ему крайне необходимо отыскать Чамало, поскольку это
дело чести.
Мальчишка колебался. Он был напуган. Вероятно, Чамало доставлял много
неудобств. Он наверняка уже слышал о гибели ныряльщика.
Малко настаивал:
- Обещаю, что Чамало тебе ничего плохого не сделает. Слово кабальеро.
К тому же, ты получишь пять тысяч песо.
Эухенио еще колебался.
- Это очень далеко, - сказал он. - Я не могу вам объяснить. Это на
севере, в джунглях. Там не очень хорошая дорога. Чтобы туда добраться,
нужно потратить целый день.
- Я заплачу втрое больше того, что ты бы заработал, за все то время,
пока ты будешь с нами, - предложил Малко. - А сверху ты получишь кое-что
еще.
- Хорошо, - согласился Эухенио. - Только мне, прежде чем уехать,
нужно предупредить Синдикат. Иначе они меня оштрафуют. После завтрака я
разыщу вас в отеле. Вернее, напротив него. Там есть маленький ресторанчик.
Я вас там буду ждать.
Они расстались. Фелипе был слегка обеспокоен.
- Вы не находите, что это не очень осторожно, - отправиться туда
только вдвоем? - сказал он Малко. - Я знаю эти затерянные в джунглях
частные владения. Там нет полиции. Чамало может сделать, что захочет, если
он намерен вас убить.
- У нас нет времени снаряжать экспедицию, - ответил Малко. - С нашей
одной машиной мы привлечем меньше внимания. Нас могут принять за туристов.
Мексиканец сдался. Они вернулись в отель. Малко обнаружил записку от
Ариадны. Она уехала в Нью-Йорк и оставила свой адрес. Она была
незлопамятна!
Малко направил в американское посольство в Мехико длинную шифрованную
телеграмму и растянулся на постели, чтобы немного отдохнуть. Через три
часа его разбудил Фелипе, забарабанив в дверь. Была половина второго.
Малко положил в чемодан пару рубашек, документы и свой пистолет. Фелипе
взял свой парусиновый вещмешок, набитый амуницией. Они продлили в отеле
свои номера - так было практичнее и меньше привлекало внимания.
Эухенио был уже на месте, расфуфыренный до предела: на нем были
хорошо отутюженные брюки и рубашка с короткими рукавами. В ожидании их он
попивал ананасовый сок.
- Позавтракаем здесь, - предложил он. - Здесь не дорого, к тому же по
пути нам не попадется больше ничего хорошего.
Они согласились, и выбрали столик на троих под открытым небом. К ним
подошел подобострастный и суетливый хозяин заведения. Меню не было, но он
предложил им дары моря, последние в этом сезоне. Малко было заколебался,
но увидев блеск вожделения в глазах Эухенио, согласился. Хозяин вернулся к
своим плитам, а Малко принялся гладить большого рыжего кота, который на
всякий случай мурлыкал. Этакий младший братец Пакито!
Эухенио был озабочен. Фелипе спросил, что с ним. Мальчишка затряс
головой.
- Мне страшно, сеньор. В том месте, куда мы едем, полно вооруженных
охранников. Когда мы отправились туда однажды с сеньором Чамало, нас
останавливали много раз. Они прячутся в лесу, и их нельзя увидеть. Но они
вас видят. Я наслушался про это множество ужасных рассказов. Однажды они
посадили одного крестьянина, который бродил вокруг одного из частных
владений в поисках пищи, на муравейник с красными муравьями. Через три дня
он умер, и его крики были слышны даже в деревне, за два километра.
- В какой деревне?
Этот вопрос задел Малко.
- В Лас-Пьедрас. Там всего сотня жителей, не больше.
Фелипе и Малко переглянулись. Наверняка Таката выбрал это отдаленное
поселение, чтобы там ставить свои эксперименты.
- Не беспокойся, - сказал Фелипе. - С нами тебе нечего бояться.
Эухенио, не убежденный этими доводами, замолчал. Тут, кстати,
подоспели дары моря на большом подносе. Эухенио и Фелипе наполнили свои
тарелки. Кот положил лапы на колени Малко и энергично требовал свою долю.
Малко любил кошек. Он взял одну устрицу и осторожно положил ее на
пол. Кот проглотил ее одним махом и, вовсю мурлыкая, вернулся за добавкой.
Эухенио и Фелипе намазывали маслом тартинки. Малко взял один поджаренный
хлебец, приготовился было последовать их примеру и вдруг громко вскрикнул.
Кот вонзил ему в ногу все свои десять когтей. Тыльной стороной ладони он
оттолкнул животное и вскочил. Фелипе и Эухенио застыли от удивления, держа
по устрице в руке.
Кот издавал душераздирающее мяуканье. Широко раскрыв пасть, из
которой шла пена, он покатился, царапая когтями пол. Его хвост и лапы были
судорожно вытянуты. Он сделал усилие, чтобы подняться, затем свалился
набок и больше не двигался. По его морде стекала розовая пена.
Посетители наблюдали эту жуткую сцену Фелипе и Эухенио бросили свои
устрицы. Малко потер саднившую ногу. Фелипе взвился, как тигр и нырнул на
кухню. Он вышел оттуда двадцать секунд спустя, подталкивая перед собой
дулом кольта окровавленного и запуганного хозяина заведения. Фелипе подвел
его к столу, взял с подноса устрицу, и протянул ему.
- Ешь!
Мексиканец упал на колени и рассыпался в мольбах, способных
растрогать даже турецкого пашу. Фелипе толкнул его, и тот упал ему в ноги.
Фелипе взвел курок своего кольта.
- Молись, негодяй! Если Господь тебя еще услышит.
И прижал дуло револьвера к его затылку.
Мексиканец дотащился до Малко, как перерезанная пополам гусеница,
обхватил его ноги и стал тереться мокрой щекой о его штаны. Он не
прекращал молить о пощаде. Фелипе пояснил Малко на английском:
- Он утверждает, что не знал.
Тот встал с колен и завопил:
- Я скажу! Я все скажу! Это не моя вина.
- Говори быстрее! - оборвал Фелипе. - Другого случая тебе не
представится.
Захлебываясь, мексиканец рассказал свою историю. Когда Малко и его
друзья зашли в кафе, на кухне возникли каких-то два человека. Они
приставили к его горлу бритву и приказали подать этим трем клиентам дары
моря. Пока один держал хозяина, другой оставался на кухне и высыпал на
устрицы содержимое какого-то пузырька. Пока он подавал на стол, эти двое
еще оставались. Если бы он сказал хоть слово, ему бы немедленно перерезали
горло.
- Как выглядели эти двое? - прервал Фелипе.
- Все в черном. Я их никогда не видел и надеюсь, никогда не увижу.
Они сказали, что убьют меня, если я хоть что-нибудь скажу. Полиция
подумала бы, что устрицы были несвежими, и я бы отделался небольшим
штрафом.
Фелипе ударил его с размаху ногой и тот опрокинулся на стол.
- Убирайся на свою кухню, червяк! Я займусь тобой позже, если тебя не
прикончат раньше.
Малко и его спутники встали. Есть им больше не хотелось.
- Пойдем возьмем по сандвичу напротив? - предложил Малко. - Не могут
же в самом деле братья Майо отравить все рестораны в Акапулько.
Эухенио испуганно вращал глазами. Малко взял его мягко за плечи и
сказал по-испански:
- Малыш, я не могу тебе объяснить, что происходит. Может быть
позже... А теперь ты обязан пойти с нами, иначе те, которые пытались нас
отравить, убьют тебя. Ты представляешь для них опасность. Ты слишком много
знаешь.
- Но я всего лишь бедный чистильщик обуви! - запротестовал Эухенио. -
Я даже не умею читать...
- Доверься мне, - оборвал Малко. - Я все объясню тебе потом. А теперь
ты должен нам помочь.
Отказавшись от сандвичей, они направились на левую сторону дороги к
стоянке. Когда они были у входа, вырулил белый "линкольн" Кристины.
Проезжая мимо них, девушка улыбнулась Малко и окликнула:
- Вы на пляж?
Не успел он ответить, как Эухенио с горячностью схватил его за руку.
- Зачем вам нужен я, раз вы знаете эту женщину?
- Как? - сказал Малко. - Какое она имеет отношение к этому поселению?
- Но оно принадлежит ей, - запротестовал Эухенио.
- Ей?
- Да. Оно принадлежало ее мужу. У нее таких десятки повсюду в
Мексике. А это самое она предложила Чамало. Они никогда туда не ездят,
потому что это очень далеко. Но оно принадлежит ей, он сам мне так сказал.
Фелипе и Малко остановились. Малко внутренне закипел. Если Эухенио
говорил правду, именно Кристина пыталась их отравить. Кристина, которая
только что весело поздоровалась с ними, словно ничего не произошло.
У него не укладывалось в голове такое лицемерие. Однако она
единственная видела его с Эухенио. Ему вспомнилась ее фраза: "Стакан рома
для приговоренного к смерти". Его охватила холодная ярость. Она
просто-напросто потаскуха. Она расплатилась с мужчиной, который ей
нравился, вдвойне, зная, что он скоро умрет. И он должен быть уже мертвым,
кстати, пока она загорала под солнцем.
Эта мысль заставила его принять решение.
- Идемте, - сказал он.
Он пошел прямо к "линкольну", который припарковывала Кристина, и
открыл дверцу с ее стороны. Улыбка застыла на лице девушки, когда Малко
грубо ее оттолкнул и сел на ее место за руль.
- Садись рядом с ней, - приказал он Фелипе. - Эухенио, садись сзади.
Он ни слова не сказал Кристине. Она в гневе обратилась к нему:
- Вы сошли с ума! Чего вы хотите? Кто эти люди? Выйдите из моей
машины!
Малко передвинул рычаг на коробке скоростей и сказал:
- Дорогая моя Кристина, шутка достаточно затянулась. Я еду на
прогулку. А вы меня сопровождаете, по своей воле или насильно. Во время
путешествия мы поболтаем.
Она не отвечала и, выпустив когти, прыгнула на Фелипе. Он схватил ее
за запястья и все так же бесстрастно крепко их сжал. Она изрыгнула
ругательство. У Эухенио на заднем сиденье глаза стали, как блюдца. Видеть,
что так обращаются со всемогущей мадам Ариман!..
"Линкольн" выехал со стоянки и направился по дороге, ведущей в
аэропорт.
- Куда ехать? - спросил Малко у Эухенио.
- До Пуэрто Маркеса, затем сверните налево, - ответил мексиканец.
- Я убью вас! - прошипела Кристина Фелипе, который ее держал.
- Это будет честь для меня, - ответил полицейский. Затем совсем тихо
добавил: - Да храни нас Господь.
11
Дорога, окаймленная тропической растительностью, была пригодна к езде
только по окончании сезона дождей. Колеса "линкольна", потерявшего свой
прекрасный белый цвет, то и дело утопали в огромных выбоинах. Эта часть
Мексики жила еще в XVIII веке. Здесь чаще передвигались на мулах, чем на
автомобилях.
Малко вцепился в руль. Сзади дремала Кристина. Они остановились на
ночь, потому что Малко не хотел передвигаться в темноте. Обезумевшая от
гнева девушка была пристегнута к Фелипе наручниками. Никто из четверых
почти не сомкнул глаз, и с первыми лучами солнца они двинулись в путь. С
этого времени они не встретили ни одной живой души.
- Мы сейчас приедем, - сказал Эухенио, сидевшей рядом с Малко. - Я
знаю это высокое хлебное дерево, вон там, слева. Будьте осторожны, здесь
есть охрана.
- Они должны знать машину Кристины, - ответил Малко. - К тому же она
сама здесь. Они не смогут увидеть, что она в наручниках.
Фелипе вытащил свой пистолет и положил себе на колени. Эухенио
пристально всматривался в зеленые стены по сторонам дороги.
- Сверните направо, - внезапно сказал он.
Дорога продолжала змеиться между маленьких рощиц. Примерно через два
километра показались белые постройки.
- Вот эта ферма, - сказал Эухенио сдавленным голосом.
Кристина открыла один глаз и выпрямилась, рванув свое скованное
запястье.
Малко повернулся к ней:
- Не советую вам развлекаться криками или попытаться спастись, -
произнес он. - Фелипе немедленно вас прикончит. Я приехал сюда не ради
вас, а ради одного сумасшедшего, который без всяких причин хочет погубить
миллионы людей. Когда он будет обезврежен, мы вас отпустим. Понятно?
Девушка даже не ответила.
Они приехали. Машина проехала белый забор, и Малко остановился перед
тем, что смахивало на головное здание. Там был только один этаж и с
десяток окон с затворенными ставнями. Все казалось пустынным. Прочие
небольшие постройки были рассыпаны в зарослях. Это напоминало конезавод.
- Что будем делать? - спросил Фелипе.
- Пойдем поглядим, - сказал Малко.
Он вышел из машины, оставив там Эухенио. Фелипе, все еще скованный с
Кристиной, вышел с кольтом в руке. Прекрасная метиска передвигалась, как
автомат. Малко подошел к двери и толкнул ее. Дверь была заперта. Он
повернулся, чтобы заговорить с Фелипе, как вдруг послышался какой-то
свист.
Фелипе издал крик и словно взлетел на воздух, увлекая за собой
вопившую Кристину.
В то же время ставни одного из окон с громким стуком распахнулись, и
Малко очутился нос к носу с дулом винчестера. У того, который его держал,
были громадные усы и практически не было шеи. Малко поднял руки.
Отовсюду возникали одетые в белое и вооруженные винтовками люди.
Фелипе катался в пыли. Сброшенное с крыши лассо сковало его движения. На
него набросились трое и прижали к земле. Двое других заломили руки Малко
за спину и сцепили наручниками. Его обыскали и тут же освободили Кристину.
Она встала и несколько раз ударила ногой Фелипе, лежащего на земле. Один
мексиканец вывел из машины Эухенио и тоже его связал.
Наконец тот, кто походил на старшего, отдал приказ, и троих пленников
потащили за дом. Они пересекли еще один двор и, наконец, вошли в большую
комнату, меблированную под офис.
Стража заставила их сесть прямо на пол, что Малко счел исключительным
унижением. Он проклинал себя за то, что втянул беднягу Эухенио в эту
передрягу. Чистильщики обуви не получали жалованья в ЦРУ. Чей-то скрипучий
голос прервал его размышления.
- Так это и есть тот самый человек, который хочет мне помешать
осуществить дорогой моему сердцу план!
Фраза была произнесена на тяжеловесном английском.
Малко повернул голову. В комнату входил крошечный человечек
восточного типа в белой блузе. Позади него держался Чамало, массивный и
немой, с автоматом наперевес. Малко без труда узнал профессора Йохико
Такату, обладателя диплома университета в Осаке, бывшего исследователя при
ЦРУ, а на данный момент человека, которого он имел приказ прикончить.
Таката подпрыгнул на месте, потирая руки. Один из охранников ударил Малко
рукояткой пистолета в знак того, что ему нужно встать. Он повиновался,
медленно разминая затекшие конечности.
- Как вас зовут? - спросил Таката.
- Я князь Малко Линге, - спокойно ответил Малко. - И мои предки жили
уже как дворяне тогда, когда ваша страна была еще населена одними
обезьянами.
Рукава белой блузы вспорхнули:
- Острите, господин Линге! Острите, острите! Но только не таким
образом вам удастся заполучить мое снисхождение. Вы стало быть один из
"черных ангелов" [так называли агентов ЦРУ, не числящихся в официальных
документах], этого ЦРУ, к коему я, к стыду своему, принадлежал. Позор, за
который, к счастью, должным образом мне воздастся!.. Знаете ли вы, дорогой
мой коллега, что я собираюсь причинить Америке больше вреда за несколько
дней, чем удалось России, Германии и Японии за всю вторую мировую войну?
- К чему это вас приведет? - сказал Малко. - Вам не удастся захватить
страну в одиночку, даже с вашей горсткой макак.
Таката оскалил зубы. Он считал это улыбкой.
- Я не хочу захватить, дорогой мой. Я хочу уничтожить. Убить как
можно больше американцев. Моя личная судьба меня волнует мало. Наши
прославленные офицеры, таранившие ваши авианосцы, одевшись в белые одежды
камикадзе, не думали о том, чтобы выжить. То же самое происходит и со
мной. Взамен я буду знать, что мое имя будут чтить миллионы японцев на
протяжении жизни многих поколений. Я нанесу удар через неделю. Знаете ли
вы, какой это будет день?
- Нет.
- Шестое августа. Вам ни о чем не говорит эта дата?
Малко рылся в своей памяти. Таката торжествующе прервал его усилия.
- 6 августа 1945 года летающая суперкрепость "Энола Гей" сбросила на
Хиросиму атомную бомбу, которая унесла 140.000 жизней, господин Линге... Я
же собираюсь уничтожить в десять, сто раз больше... Я, тщедушный маленький
японец, над которым потешались ваши ученые. Я осуществлю то, что не смогли
сделать ни русские, ни китайцы: ударить по Америке, не боясь ответных
действий. Под каким названием проходила ваша операция? Впрочем, какое это
имеет значение! Для Америки 6 августа станет днем Апокалипсиса.
Разглагольствуя, Таката расхаживал вокруг пленников, как спятивший
гном. Малко поймал взгляд Чамало.
- Вы согласны с этим сумасшедшим? Что американцы сделали лично вам?
Мексиканец обнажил в злобной улыбке сверкающие зубы.
- Я их ненавижу. Они покупают на свои доллары всех политиков и делают
из них рабов. Наша родина становится их колонией.
Польщенный Таката подтвердил:
- Я никогда бы не смог осуществить свой план без помощи наших
кубинских друзей, - хвастливо сказал он. - Они уже однажды помогли мне
выехать из страны. Это они прознали, что СХ-3 уже готов, и выкрали его для
меня. Забавно, не так ли? Куба, эта булавка, воткнутая в колоссальную и
тупую Америку, станет отравленной.
Он засмеялся. Малко подстерегал удобный случай, но японец все время
соблюдал приличную дистанцию.
- Ваш СХ-3 - просто маленькое чудо, мой дорогой. Я опробовал его на
соседней деревушке. Сработало. И даже очень хорошо. Мне потребуется время,
чтобы выработать достаточное количество вещества. Здесь у меня только
подручные средства. Но, кажется, мне даже удалось их слегка улучшить.
Работы подходят к концу. Ваши друзья из Вашингтона мне уже подсылали
шпиона. Из-за несдержанности этого пьяницы-мексиканца. Мои люди обнаружили
его его в деревушке и преследовали в джунглях. Он сейчас догнивает где-то
недалеко отсюда. Как, впрочем и вы вскоре.
Малко с отвращением смотрел на Такату. Японец отнес это за счет
любопытства.
- Прежде, чем вас убить, - миролюбиво сказал Таката, - я покажу вам
мое оборудование. Я не был уверен, что удастся получить СХ-3, поэтому
начал исследования в других областях. Идемте. Следуйте за мной.
Он вышел. Трое пленников в окружении мексиканцев и Чамало, послушно
двинулись вперед. Прикованные наручниками друг к другу, они не имели
возможности совершить хоть какую-нибудь попытку. Кристина исчезла. Однако
в коридоре Малко столкнулся с двумя братьями Майо, которые злобно
посмотрели на него.
Маленькая процессия достигла первой постройки. Мексиканец открыл
дверь, и они увидели ряды клеток с кроликами и морскими свинками.
Таката пояснил, как хороший гид:
- У всех этих кроликов тиф. Они размножаются очень быстро. К
несчастью, на сегодняшний день существуют вакцины против тифа.
Клетки закрыли. Глаза Такаты сверкали от возбуждения. Процессия
направилась к другому зданию по коридору, образованному клетками размером
с тюремную камеру. В каждой клетке были десятки, а то и сотни крыс, они
беспрерывно бегали кругами и грызли решетку. Охранники держались на
почтительном расстоянии от этого места.
- Это мои любимицы, - пояснил Таката. - Все эти крысы являются
носителями бацилл бубонной чумы в предельно вирулентном состоянии.
Конечно, от этого тоже есть вакцины, но крысы размножаются так быстро!..
Это храбрые маленькие твари.
Свет погасили, и все вышли наружу неподалеку от сооружения, на три
четверти погруженного в землю с крышей из цемента. Таката остановился.
- Здесь я приготавливаю СХ-3 благодаря образчикам, которые вы так
любезно мне предоставили. Постройка углублена в землю, поскольку
производство требует прохлады. Вы знаете принцип действия СХ-3, не так ли?
Вещество действует даже через поры кожи. Вы принимаете ванну, а через пять
минут - хоп! - вы уже мертвы и весь красного цвета.
Малко старался сохранять спокойствие. Эту деталь генерал Хиггинс от
него утаил. Если бы он был уверен, что успеет задушить этого япошку до
того, как его убьют, он бы не колебался ни одного мгновения. Но, увы, пуля
из "Томсона" настигла бы его раньше. Надо было попытаться выиграть время и
уповать на чудо.
- Как вы собираетесь со всем этим справиться в Америке? - спросил
Малко. - Вы же не можете сделать все совершенно один.
- Я не один. Там есть люди, которые мне помогут. Это очень легко,
если только с большой скоростью передвигаться. Там около сотни
водохранилищ и рек. Если их отравить, то можно нанести большой ущерб.
Станции водоочистки находятся под наблюдением, но это не относится к
речушкам или источникам. К тому же СХ-3 не реагирует ни на один из
применяемых там реактивов.
Они вернулись в головное здание. Белый "линкольн" все еще стоял на
месте. Малко передернуло от ярости и горечи при мысли, что Кристина
замешана в этом ужасе. Но сожалеть было слишком поздно. Он задавался
вопросом - каким образом японец намерен от них избавиться. Определенно, их
конец не будет приятным...
Было около одиннадцати часов, и солнце палило со страшной силой.
Джунгли подступали к ферме зелеными стенами. Там и сям дикие орхидеи и
фламбуайаны добавляли по всеобщему великолепию свои оттенки цветов.
Замечательная декорация для завода по производству смерти!
- Господа, - сказал Таката, - я вам предлагаю до того, как вы
отправитесь в последний путь, чашечку кофе в компании очаровательной
женщины, нашей союзницы.
Фелипе и Малко переглянулись. Какую роль сыграла Кристина в этой
истории? К чему этот светский чай? Таката улыбался ангельской улыбкой и,
очевидно, задумал какую-то мерзость.
Караван тронулся в путь. На этот раз пленников провели через головное
здание на террасу, расположенную за домом. Там был бассейн длиной около
двадцати метров, окруженный стульями и креслами. В одном из них сидела
Кристина Ариман. Когда вошел Малко, она отвернулась. Таката засеменил к
ней и склонился в глубоком поклоне.
- Освободите их, - приказал он Чамало.
Мексиканец отдал распоряжение, и один из охранников перерезал веревки
своим мачете. Малко и Фелипе неторопливо растирали запястья. Эухенио в
крайней растерянности смотрел на Кристину.
Бассейн образовывал четвертую сторону прямоугольника, составленного с
одной стороны домом и с двух других сторон густой изгородью из тропической
растительности. Затем площадка резко обрывалась, и через двадцать метров
начинались джунгли. Малко подумал, что это единственный шанс для побега:
нырнуть и добраться до другого края, при условии, что не получишь пулю.
- Сядьте, - приказал Таката. - Сейчас вам подадут чай.
Трое пленников направились к стульям. От Такаты их отделяли автомат и
три винтовки. Японец откровенно наслаждался своим триумфом. Он обращался
исключительно к Малко, нарочно игнорируя Фелипе и Эухенио.
- Американцы глупы, - сказал он. - Они знали, что я сражался с их
страной на протяжении шести лет. И открыли мне свои лаборатории! Они,
может быть, думали, что я человек без чести, как доктор фон Браун, который
предал своего фюрера!.. Теперь они оплакивают свои ошибки и подсылают
своих подручных, чтобы избавиться от меня!
Мексиканец принес поднос с прохладительными напитками. Кристина с
отсутствующим видом взяла на ходу один. В этот момент Малко заметил
краешком глаза, что Эухенио собирается прыгнуть в бассейн. Он не успел его
остановить. В отчаянном порыве юноша рванулся со стула и нырнул в
прозрачную воду. Было видно мозаичное дно. Малко успел лишь дернуться на
стуле, когда Эухенио уже коснулся воды. Но даже Чамало, представлявший
наибольшую опасность из всех со своим автоматом, не стал стрелять. Он и
бровью не повел. Вместо того, чтобы стрелять, все мужчины разразились
хохотом.
Япошка даже хлопал себя по ляжкам.
Малко и Фелипе недолго мучились вопросами. Эухенио показался на
поверхности с искаженным от страшной боли лицом. Казалось, что вода вокруг
его тела кипит. Вместо того, чтобы плыть к другому краю, он сделал
несколько движений, чтобы приблизиться к той стороне, откуда он нырнул.
Все его лицо было покрыто чудовищными волдырями ожогов. Плоть, разъедаемая
до костей, отваливалась кусками.
Сверхчеловеческим усилием он вцепился в край бассейна и застыл, не
имея сил выбраться. Клочья кожи исчезали в кипении пузырьков. Фелипе и
Малко вскочили. Охрана грубо отбросила их на место.
Малко успел увидеть руки Эухенио. От них остались только кости, на
которых висело немного розоватого мяса. Чамало подошел ближе и спокойно
поставил свой толстый башмак на обе его руки, затем раздавил их и бросил
назад в бассейн. Тело Эухенио отклонилось, и мальчишка скатился в бассейн,
издав последний сдавленный крик.
Настала гробовая тишина. Охранники направили оружие на Малко и
Фелипе. Кристина отвернулась. Таката поскреб свое горло и сказал:
- Этот идиот раскрыл мой сюрприз. Господа, я приготовил этот вид
смерти для вас. Ваш сообщник уже принял ванну в моем бассейне. Это еще
одно из моих изобретений: соединение кислот, которые внешне в точности
напоминают чистую воду. Но эта жидкость растворяет человеческое тело за
два часа. Замечательно, не так ли?.. Мы пользовались этим в Маньчжурии,
чтобы убирать тела неудобных политических заключенных.
- Вы гнусный негодяй, - сказал Малко. - Тот, кто сдерет с вас шкуру,
окажет неоценимую услугу человечеству.
- Во всяком случае это будете не вы, - прошипел Таката. - Чико,
Хорхе, бросьте его в бассейн.
Подбежали двое мексиканцев. Малко получил удар по печени рукояткой
пистолета и сложился пополам от боли. У него закружилась голова, он был
бессилен что-либо предпринять. Сантиметр за сантиметром оба типа
подталкивали его к смертоносной жидкости. Фелипе тоже получил свою долю
ударов и беспомощно наблюдал всю сцену.
Голова Малко нависла над жидкостью. Он увидел в ней свое отражение.
Двое палачей, стоя по бокам, держали его за руки. Им оставалось сделать
один толчок. Все его тело восставало при мысли о страшнейших ожогах. Он
подумал: "Надо наглотаться этого как можно больше, чтобы все быстрее
кончилось".
Послышался дикий крик.
Кристина вскочила со своего кресла и вцепилась в палачей. Поскольку
они не отпускали Малко, она скользнула вдоль края бассейна и повисла у
него на шее: если бы Малко упал, она упала бы тоже.
На этот раз завопил Чамало. Оба мексиканца поспешно отвели назад
Малко и Кристину. Малко отряхнулся и перевел дух.
Чамало и Кристина о чем-то страшно заспорили на индейском диалекте.
Разъяренный Таката ловил их реплики. Тон разговора все повышался, и
Кристина закончила дискуссию долгой тирадой. Чамало повернулся к Такате:
- Она не хочет, чтобы их убивали таким образом, - сказал он.
Таката подскочил:
- Как это она не хочет! Заставьте ее! Свяжите ее! Командую здесь я!
Чамало злобно рассмеялся.
- Может быть, но Кристина слишком много сделала для нас. Я не хочу
перечить ей по столь ничтожному поводу.
- Как это по столь ничтожному!.. Их надо убить, убить их! Это наши
враги.
Таката кипел от гнева. Кристина смотрела на него с нескрываемым
отвращением. Чамало предложил компромисс:
- Закройте их с крысами. Это будет не так забавно для вас, но столь
же эффективно. Она не говорила, что их не надо убивать, просто она не
хочет, чтобы это произошло таким образом.
Он уговаривал его, как избалованного ребенка.
Японец подумал несколько секунд, затем буркнул:
- Тем хуже. Пусть их отведут в клетки. Я скоро приду.
Охранники утащили Малко с Фелипе. Малко ни разу не встретился
взглядом с Кристиной. Три минуты спустя оба охранника, одетые в кожаные
высокие сапоги, открыли дверь одной из клеток с крысами и толкнули
пленников внутрь. Испуганные грызуны оттеснились в глубину клетки.
Фелипе и Малко прижались спинами к двойному ряду толстых прутьев,
стараясь что-то разглядеть в темноте. В трех метрах от себя они слышали
цоканье коготков этих тварей, бегавших вокруг. Сотня красных, словно
тлеющие окурки, огоньков, мигали во тьме. Это были глаза крыс. Что-то
задело ногу Фелипе, он завопил и вцепился в прутья.
- Простите, сеньор SAS! - прошептал он. - Но эти крысы... Я всегда их
боялся. Тем более таких!..
- Старина, - сказал Малко, - мне самому страшно.
Зажегся свет. Это был Таката. Коротенькими шажками он подошел к
клетке, где помещались пленники. Их разделяли только прутья...
- Вы променяли быструю смерть на долгий и мучительный конец, господа,
- сказал он вкрадчиво.
Фелипе примерился и с большой точностью плюнул ему прямо в лицо.
Таката вытерся подолом блузы. Он дрожал от гнева.
- Сожалею, что не смогу присутствовать при вашей агонии, - сказал он.
- Я должен буду уехать, как только закончу работу. Очень жаль. С вами
произойдет следующее. На данный момент мои маленькие твари сыты, они не
будут часто на вас набрасываться. Но, начиная с завтрашнего дня, они
начнут ощущать сильный голод. Я приказал их больше не кормить. Они начнут
описывать вокруг вас круги, все ближе и ближе... Затем самые наглые
попытаются вас укусить. Несколько из них вы убьете. Но в темноте вы всех
не увидите, не так ли? Они войдут в азарт. Затем, когда чумной яд будет
струиться в ваших жилах, вам понадобится около недели, чтобы подохнуть,
как звери. Знаете, это так мучительно - чума. Вас целиком покроют огромные
язвы, которые начнут вскрываться. Вы будете гнить заживо. Но крысы вам
помогут умереть быстрее. До свидания, господа. - Не садитесь на землю.
Крысы без ума от нежных частей мужского тела. Оставьте их на десерт, когда
вы не будете больше ничего чувствовать.
У Малко не было сил отвечать. Японец удалился. Секретный агент
содрогнулся от отвращения и ужаса. Только один шорох мерзкой возни на
расстоянии вытянутой руки вызывал у него позывы к рвоте.
- У вас нет зажигалки или спичек? - спросил он у Фелипе. - Они боятся
огня.
- У меня нет ничего, - вздохнул мексиканец. - Ничего кроме рук, чтобы
молиться.
Прижавшись спинами к решетке, они остались лицом к лицу с крысами.
Через сколько времени грызуны перейдут в атаку? Малко пытался вспомнить
все, что он когда-либо читал о крысах и способах борьбы с ними. Следовало
бы зажечь огонь... Прутья решетки были очень прочными.
Снаружи не доносилось никакого шума. Словно пленники были уже в
гробу.
Долгое время они вслушивались. Моментами кто-нибудь из них топал
ногой, чтобы отогнать самых наглых крыс. Тянувшееся время казалось им
вечностью. Малко посмотрел на часы: прошло меньше часа.
- Мы сойдем здесь с ума, - прошептал он. - Какая жуткая смерть!
- Одна мексиканская пословица гласит: "Смерть не бывает сладкой", -
вздохнул Фелипе. - Все в руках Божьих.
- Бог нас коварно забыл в такой момент! - сказал Малко. - Как
подумаю, что собирался реставрировать часовню в моем замке!
- У вас есть замок, сеньор SAS?
Малко принялся ему рассказывать о свей жизни. Он говорил ему о своем
замке, о своих планах. Они почти забыли о крысах и чуме. Они окунулись в
воспоминания о счастливой жизни, о женщинах, как изголодавшиеся
набрасываются на бифштекс. Так шло время. Затем они умолкли. Долгий
отрезок времени они обменивались только междометиями, наблюдая
исключительно за своими ногами. Обоих преследовала одна мысль: кого укусят
первым. Судьба оставшегося будет наихудшей.
"В конце концов, - говорил себе Малко, - когда наступит момент, я сам
пойду на крыс. Я не хочу оставаться здесь совершенно один с трупом
Фелипе".
Фелипе думал о том же.
Но им не удалось сделать вперед и трех шагов в сторону крыс. Между
проблесками разума и ужасом от физического прикосновения была целая
пропасть, которая заставляла их держать открытыми глаза и напряженно
всматриваться во мрак, побуждая цепляться неизвестно за что.
Шатаясь от усталости, Малко и Фелипе старались не закрывать глаза и
вглядывались в темноту. В темноте казалось, что твари приближаются и тогда
пленники клацали зубами. Но тревога оказывалась ложной. Малко еще раз
посмотрел на свои часы: полночь. Он больше не мог.
- Фелипе, - предложил он. - Может, уйдем?
Бесполезно было спрашивать куда. Мысли обоих работали на одной волне.
Избирая час своей кончины, они оставались мужчинами.
- Vamos, - сказал Фелипе, переходя на свой родной язык. - Esta un
Hombre, muy caballo, senjor SAS [это по-мужски, как у настоящих кабальеро,
сеньор SAS (исп.)].
Они сделали шаг в глубину клетки. В этот момент зажегся свет.
Кристина Ариман молча скользнула по узкому коридору между клетками. В
руке у нее был какой-то длинный темный предмет. Малко посмотрел на нее.
Она слегка улыбнулась с грустью. Их отделяли только прутья решетки. Она
протянула Малко то, что держала в руке. Он машинально взял этот предмет.
- Это напильник, - сказала она. - Все, что я смогла найти, чтобы вам
помочь. Ключи только у японца. Я не могу их взять у него.
Напильник, завернутый в кусок бумаги, был слесарным инструментом.
Сердце Малко запело. Может быть, он не умрет на этот раз!
- Кристина, - сказал он. - Не оставайтесь с этими людьми. Они
сумасшедшие, вы сами в этом убедились.
Она покачала головой.
- Нет, Малко, они не сумасшедшие. Они много страдали, и я их понимаю.
Я освобождаю вас не для того, помешать исполнению их планов, а потому что
не хочу, чтобы вы умерли, вы... На американцев мне наплевать. Каждый год
здесь, на этом континенте, миллионы людей умирают от голода, вы же
понимаете!
- Вы играете в опасную игру, Кристина, - сказал Малко.
- Нет. Чтобы добраться до жилья, вам понадобится дней пять идти по
джунглям. Отсюда есть только одна дорога, и японец расставит на ней своих
людей. Если хотите остаться в живых, не покидайте джунглей. Туда они не
пойдут вас искать. Когда вы доберетесь до Гвадалахары, мы будем уже
далеко.
- А что будет с вами?
- Обо мне не беспокойтесь. И не пытайтесь угнать мою машину. Она
стоит напротив сторожевого поста. Adios. Удачи. Берегитесь крыс.
Она улыбнулась и удалилась по коридору. Пленники принялись за дело.
Фелипе молча взял напильник и набросился на один из прутьев. Кристина
оставила свет включенным. Крысы сгрудились в другом конце клетки
шевелящейся серой массой. Они повизгивали, и некоторые из них временами
приближались к пленникам, поблескивая глазками и таща за собой по полу
длинные хвосты.
Фелипе пилил как сумасшедший. По лбу стекали крупные капли пота, руки
покрылись сероватой пылью. Напильник продвинулся больше, чем на сантиметр.
Им предстояло перепилить два прута, каждый с двух сторон. Малко с
беспокойством посмотрел на часы. Их единственным шансом было убежать до
наступления дня. Часы показывали час ночи.
- Моя очередь, - сказал он Фелипе.
Обессилевший мексиканец молча протянул ему напильник. Малко с яростью
набросился на прут. Фелипе следил за крысами. Работа оказалась труднее,
чем думал Малко. Фелипе был дьявольски силен. Стиснув зубы, он вцепился в
деревянную рукоятку. У него уже болели руки.
Они сменяли друг друга без конца. В три часа поддался первый прут. В
тот же миг, повизгивая, подскочило два десятка крыс. Фелипе схватил кусок
прута и бросил его. Крысы не отступили. Если они набросятся все разом, это
конец. Они видели, как открывались и закрывались их маленькие розовые
пасти.
- Они проголодались, - сказал Фелипе. - Надо торопиться.
Они снова принялись за свой муравьиный труд. В пять часов второй прут
держался только на одной ниточке. Фелипе вырвал его. Теперь крысы
образовали полукруг всего лишь в метре от них.
- Бежим, - сказал Малко.
Сверхчеловеческая радость охватила его, когда он протискивался между
прутьями. Фелипе последовал за ним, держа обрезки прутьев, которые служили
превосходными дубинами. Они побежали по коридору. Обе половинки двери без
труда распахнулись. Фелипе притаился. Почти наступило утро. Они с
предосторожностями вышли наружу. Фелипе показал пальцем в сторону
коридора.
- Смотрите!
Крысы медленно шли вперед по коридору.
- Прекрасный сюрприз для этих мерзавцев, - сказал Малко.
К счастью, крысиное заведение находилось немного в стороне. Они
пробежали двадцать метров и нырнули в густые зеленые джунгли. Запыхавшись,
они остановились. До сих пор они думали только о крысах.
- Что мы делаем? - спросил Фелипе. - Если крысы разбегутся по
территории, эти негодяи тут же бросятся нас искать, нужно идти на юг, в
джунгли.
- У нас есть лучший шанс, - ответил Малко, - вы помните, что сказал
японец насчет Ленца?
Мексиканец покачал головой.
- Ленц приехал сюда на машине. Может быть, она еще в деревне, ведь
они преследовали его пешком. Один шанс из тысячи, что она на ходу, но
стоит попробовать. Они подумают, будто мы затерялись в джунглях.
- Хорошая мысль, - подтвердил Фелипе. - Деревушка наверняка стоит на
краю дороги. Давайте свернем на запад, а как только наткнемся на дорогу,
отправимся на север.
Они двинулись в путь. Джунгли, к счастью, были не очень густыми. Они
молча пробирались сквозь высокие травы и лианы. Фелипе шел впереди. Они
вышли на дорогу. Никого не было видно; однако они проторчали минут пять,
распластавшись в какой-то канаве, опасаясь ловушки.
- Вперед, - наконец сказал Малко.
Утопая в густой траве, они взяли курс на север.
Дорога поднималась вверх и змеилась по холму. Малко, задыхаясь, с
трудом следовал за Фелипе. Внезапно тот остановился и схватил Малко за
руку:
- Смотрите!
Примерно в километре от них на маленьком плато виднелась деревушка.
Прижав локти к телу, они принялись взбираться по склону, даже не
пытаясь прятаться. Показались развалины первых домов, поросших
растительностью. Из всех дыр уже рвались наружу лианы и прочая зелень.
Фелипе свернул налево, Малко - направо. От главной улицы деревушки
осталось только пространство, поросшее густым кустарником, и тропка.
Фелипе первым увидел автомобиль.
Он стоял под деревом, как зеленый холм. Нужно было обладать орлиным
взором, чтобы распознать его контуры. Из ветрового стекла торчало какое-то
растение в форме банана. Все четыре дверцы были закрыты. Фелипе обошел
автомобиль кругом. Чудо: шины были только слегка спущены! Он проверил
левую дверцу, она открылась.
Все сиденья были покрыты зеленоватым мхом, но внутренность автомобиля
почти не пострадала. Очевидно, нет ключей зажигания! Фелипе распотрошил
всю панель и вырвал два проводка. Затем соединил контакты. Ничего.
- Нет тока, - сказал он.
- Наверное, сел аккумулятор.
День был в самом разгаре: семь часов утра. Тысячеголосое щебетание
птиц и жужжание насекомых озвучивали деревья вокруг. У них больше не
оставалось времени. Фелипе потянул за ручку, и капот открылся. Малко
склонился над аккумулятором, покрытым беловатым окислом. Провода от свеч
были на месте, распределитель зажигания тоже.
- В багажнике наверняка найдется пусковая рукоятка, но нам нечем его
не открыть, - сказал Фелипе.
- Давайте подтолкнем ее, - предложил Малко. - В принципе, она должна
завестись.
С противоположной стороны дорога из деревушки спускалась по довольно
крутому холму. Фелипе вышел из машины и уперся в задние буфера. Машина не
сдвинулась ни на сантиметр. К нему присоединился Малко. Они стали толкать
вдвоем. Все так же безрезультатно. Задыхаясь и истекая потом, они
соскользнули на влажную траву, но тяжелая машина словно вросла в рыхлую
землю.
- Ничего не получится, - вздохнул Фелипе. - Надо убираться отсюда,
пока они не начали нас искать.
- Подождите, - сказал Малко.
Он только что нащупал пальцами какую-то вещицу внутри заднего буфера.
Он поскреб ногтями и вытащил ключ, прикрепленный изоляционной лентой.
- Это ключ от багажника, - сказал Малко. - Бедняга Ленц преподнес нам
прекрасный посмертный подарок.
Там был еще ключ зажигания, которым вряд ли они смогли бы
воспользоваться. Малко сунул ключ в замок багажника и слегка повернул.
Багажник открылся.
Там были: запасное колесо, пусковая рукоятка и две канистры с
бензином.
Через двадцать секунд Фелипе, как сумасшедший, вращал рукояткой.
Малко сидел за рулем и маленькими толчками давил на педаль. Но мотор даже
не чихнул.
Фелипе бросил рукоятку и взялся за ящик с набором инструментов. Он
быстро вывернул восемь свечей, протер их, нежно погладил, подсоединил к
ним электроды и вставил на место. Он вскрыл распределитель зажигания и
тоже протер его, убрав добрый слой плесени. Затем он снова взялся за
рукоятку.
- Если она вякнет, - сказал он, - выжмете акселератор до упора.
Он взялся обеими руками за рукоятку и крутанул ее изо всех сил. Мотор
кашлянул и завелся. Малко несколько раз нажал на педаль и выжал малый газ.
Стрелка на панели показывала полбака бензина. С двумя канистрами в
багажнике им бы хватило добраться до самой Гвадалахары.
- Теперь надо как-то проехать ферму. На "линкольне" они быстренько
нас догонят. К тому же у них оружие.
- Позвольте мне сесть за руль, - категорично заявил Фелипе. - Я
привык к старым колымагам.
Он включил первую скорость и мягко выжал акселератор. Машина
задрожала. Колеса слегка пробуксовывали, но вырвались из травы.
Полицейский вел машину с осторожностью новобрачного. Выехав на дорогу, он
прибавил скорости, чтобы преодолеть подъем. Мотор работал ровно. Они
добрались до вершины холма. В ложбине, в километре от них, слева,
находилась ферма Чамало.
Фелипе дал полный газ. На середине склона при скорости 80 километров
в час он заглушил мотор. Слышалось только шуршание колес.
- Они не услышат нас там, на ферме, - сказал Фелипе. - Ветер дует на
нас.
Мимо поворота на ферму они катились еще на скорости 50 километров в
час. Никого не было видно. Малко наблюдал за дорогой сзади. Таким образом
они преодолели десять километров, затем помчались на полном ходу.
В золотистых глазах Малко мелькал недобрый огонек.
- На этот раз, - сказал он, - у меня есть личная причина, чтобы
свести счеты с японцем. Я никогда не забуду эту клетку и этих крыс.
- Через четыре часа мы будем в Гвадалахаре, - просто сказал Фелипе.
- У меня есть хороший сюрприз для господина Такаты, - сказал Малко -
Сюрприз, после которого он не поднимется. Тем более, что он думает, будто
мы еще блуждаем по джунглям.
Направляемый твердой рукой, старенький "форд" равномерно покачивался,
давая скорость сто километров в час по дороге из красного латерита. На
размытом щите они заметили надпись: "Гвадалахара, 476 километров".
12
Город кишел крикливыми толпами. С бесчисленными старинными церквями и
совсем новенькими заводами по переработке нефти Гвадалахара представляет
собой город, полный контрастов. Малко и Фелипе даже не взглянули на дома
из розового камня и направились прямиком в аэропорт. Оставив машину на
стоянке, они изучили расписание. Им улыбнулась удача, самолет на Мехико
отбывал через час. У Малко было с собой еще около тысячи долларов. Он
заплатил за билеты, и они принялись ждать.
- Зачем надо ехать в Мехико? - спросил Фелипе. - Я могу обратиться за
помощью здесь, в Securidad. Они сделают все, что мы потребуем. Сегодня
вечером можно атаковать ферму.
- Вы видели те места? Во-первых, учитывая то оружие, которое у них
имеется, атака будет стоить нам дорого. И потом, они могут сбежать через
джунгли. Может быть, у них имеется другая берлога. К тому же, это частное
владение, принадлежащее известной и богатой женщине, не забывайте об этом.
- Тогда что вы собираетесь делать?
Малко блуждал взором по окружавшей его толпе. Он чувствовал себя
крайне уставшим.
- Воспользоваться средствами, которые отдел быстрого реагирования ЦРУ
предоставил в мое распоряжение.
Фелипе внимательно слушал.
- Какой по-вашему мнению, Фелипе, существует единственный способ
уничтожить это змеиное гнездо, будучи совершенно уверенным, что не выживет
никто, даже инфицированные крысы, которые могут размножаться с ужасающей
быстротой?
Мексиканец засмеялся и взмахнул в воздухе правой рукой:
- Одна хорошая атомная бомба - трах-бах - и все!
- Да, - сказал Малко. - Это единственный способ.
При виде выражения лица Малко у мексиканца застыла улыбка.
- Вы шутите, сеньор SAS! - начал было он.
- Нет, - сказал Малко. - Я не шучу. - Мы сбросим атомную бомбу на эту
приносящую зло ферму. Таката, его крысы, его мухи и его идиоты-сообщники
превратятся в порошок. Это ужасно, но обойдется гораздо дешевле, чем все
остальное.
Фелипе был совершенно ошеломлен.
- Но... Но, сеньор SAS, у вас нет бомбардировщика! Это же гигантская
машина. А международный скандал? Мы все-таки в Мексике! Необходимо
разрешение правительства. Вы собираетесь уничтожить целый регион. Это
невозможно...
- Это возможно, - сказал Малко. - В ЦРУ предусмотрели все. Самолет
уже три дня ждет меня в Мехико. По виду это двухмоторный гражданский
самолет, принадлежащий одной американской семье из дипломатического
корпуса. На самом же деле, его пилотом является офицер высшего командного
состава Воздушных Сил, ветеран по специальным заданиям. Его дублируют три
человека из сил особого назначения ЦРУ, специалисты по атомному
вооружению.
- А бомба?
- Бомба спрятана в фальшивом отсеке. Там устроена система прицельного
наведения. На самом деле это не совсем бомба. Президент не разрешил
использовать настоящую бомбу даже для такого серьезного дела. Это
разновидность самого мелкого атомного тактического оружия, которым
располагает армия Соединенный Штатов, реактивный снаряд. Он разрушит все в
радиусе одного километра, но не оставит радиоактивных осадков. Ничто не
сможет устоять при температуре, которая распространяется при взрыве. Это
то, что нам нужно.
Фелипе был глубоко взволнован. Малко вознамерился подвергнуть
подобному испытанию человека, который стольким ему помог.
- Если хотите, оставайтесь в Мехико, - предложил Малко. - Тогда я
попрошу вас дать слово чести не говорить об этой операции никому, даже
своему руководству.
- Я никому об этом не скажу, - медленно произнес Фелипе, - и поеду
вместе с вами. Но вы меня пугаете, сеньор SAS...
Крикливый голос стюардессы объявил их рейс.
Они взобрались в старенький "Корвейр" Мексиканских Воздушных линий и
захрустели дрянненькими конфетами, ожидая взлета.
Когда они были уже в воздухе, Фелипе спросил:
- Вы хотите приступить завтра?
- Как можно быстрее. Таката не станет тянуть, особенно теперь, когда
он знает о нашем побеге. Даже если он думает, что мы еще в джунглях... Он
собирается уважить свое шестое августа.
"Корвейр" медленно взлетел и перебрался через горную цепь, окружавшую
Мехико-Сити. Фелипе заметил:
- У вашего аппарата достаточно мощности, чтобы перелететь эти горы?
Малко ответил утвердительно.
- Безусловно. Это не совсем серийная модель. К тому же бомба весит не
много...
Фелипе умолк. Малко задумался. Поначалу он совершенно не думал
использовать оружие, которое генерал Хиггинс предоставил в его
распоряжение. По этой причине он оставил самолет в Мехико. По правде
говоря, ему казалось, что Хиггинс проявил излишнее усердие. Визит на ферму
заставил его изменить мнение. А также известие о том, что СХ-3 действует
даже через кожу...
Однако он испытывал легкий дискомфорт. Он не смел сознаться себе
самому, что причиной этого была Кристина. Прежде всего она дважды спасала
ему жизнь. И потом, в глубине души он был влюблен в нее и понимал это. Он
знал, что не Кристина пыталась его отравить, а братья Майо по приказу
Чамало и Такаты. Она была всего лишь прикрытием.
В этот момент он от всего сердца желал, чтобы ее не было на ферме,
поскольку ничего не мог сделать для нее самой!..
Фелипе коснулся его руки:
- Пристегните ремень, сеньор SAS, мы прибываем.
"Корвейр" в самом деле шел на посадку, внизу уже виднелся гигантский
разноцветный куб Университета по дороге из Акапулько.
- Нам еще предстоит долгий путь, - сказал Малко.
- Да. Да хранит нас Господь!
Малко искоса посмотрел на Фелипе:
- Скажите мне, Фелипе, вы действительно так верите в Бога? Или же
это...
Фелипе был шокирован.
- Сеньор SAS, нельзя шутить с религией. У меня жестокое ремесло, но
моя матушка привила мне уважение к святыням. Я испытываю его всегда.
"Корвейр" приземлился и покатился к стоянке.
- Нам даже нет нужды возвращаться в город, - сказал Малко. - Я
позвоню отсюда в посольство. А пока мы ждем, можно побриться.
Для них это было нелишне. Оба были грязны, как мексиканские пеоны
[пеон (исп.) - крестьянин, полевой рабочий], а их одежда походила на
ветошь старьевщика. Лианы джунглей исцарапали их лица, тень усталости
придавала им вид разбойников.
13
С высоты птичьего полета маленькая затерянная в зарослях ферма имела
абсолютно невинный вид. Как можно поверить, что из этого мирного поселения
пущена в ход операция "Апокалипсис" против всей Америки! Малко вздохнул.
Человечество никогда не оправдывало его надежд.
- Ну что, поехали, пока нас не подстрелили снизу.
Майор Кларк и его помощник сгорали от нетерпения. Их послали сюда,
выполнить эту работенку, и они хотели покончить с ней как можно быстрее.
Словно в ответ на их мысли из одной постройки выскочил человек,
размахивая руками. К нему тут же присоединился другой и стал потрясать
оружием. В сторону самолета отправилась длинная автоматная очередь.
Маленький двухмоторный самолетик закрутился, как сумасшедший: пилот
пытался увернуться от пуль. Лицо Фелипе посерело: разбиться с атомной
бомбой на борту, пусть даже карманной, означало, что шансов выбраться
отсюда маловато!..
Невозмутимый майор Кларк открыл камеру и склонился над
приспособлением. Его помощник заслонял всю сцену спиной, чтобы никто не
прознал секрет этого рода вооружения, способного опустошить все в радиусе
одного километра. Как раз столько, сколько бы понадобилось на ферму. Она
скрылась из виду. Под крыльями самолета простирались зеленые беспредельные
джунгли. Вдалеке виднелась полоска Тихого океана. Майор Кларк вернулся на
свое место впереди.
- Сколько у нас будет времени в запасе? - спросил Малко.
- Тридцать секунд. Это максимум. Мы успеем пролететь две мили. Этого
достаточно. Нас, может быть, слегка тряхнет.
- А если она не взорвется?
- Ее уничтожают прямым выстрелом, приводящим в действие пусковой
механизм десять секунд спустя.
- Так-то лучше. Хорошенькая история для ООН! Напасть на союзную
нейтральную державу с атомной бомбой в разгар перемирия! Можете быть
уверены, что от нас отвернется все мировое сообщество.
Все в состоянии страшного напряжения переглянулись. Один только Малко
и Фелипе знали, почему они собирались сбросить эту бомбу.
- Развернитесь, - приказал Малко пилоту. - Пройдите над фермой,
высота не более ста метров. Потом дайте полный газ и держите как следует
ручку управления.
- О'кей, - сказал пилот.
- Откройте люк, - приказал Малко.
Помощник Кларка откинул крышку люка. Самолет наполнился потоком
ледяного воздуха. Чтобы расслышать друг друга, приходилось кричать во весь
голос. Малко подошел поближе к Кларку.
- Я пойду вперед, - прокричал он. - Когда опущу руку, приступайте.
Кларк наклонил голову в знак согласия.
Малко сел рядом с пилотом, подняв правую руку. Ферма приближалась.
Уже можно было различить крыши. Навстречу самолету взлетел поток
светящихся точек. Трассирующие пули. Пилот выругался, но спустился еще
ниже. Ферма стремительно приближалась. Их поливали из установленного на
крыше оружия. Малко инстинктивно втянул голову в плечи. Если их теперь
зацепят, всему конец.
- Левее! - завопил Малко.
Под ними по узкой тропке мчался легковой автомобиль черного цвета с
закрытым кузовом. Было слишком поздно, чтобы сбросить бомбу прямо на него.
В тот же миг во дворе Малко заметил длинный белый "линкольн" без
верха, принадлежащий Кристине. За рулем была она сама. Завидев самолет,
она погрозила кулаком. С ней было двое мужчин.
Все это бросилось Малко в глаза в один миг. Ферма была под ними. Он
опустил руку.
Поначалу ничего не произошло. Малко испытывал странное покалывание в
ладонях. Он до последней секунды надеялся, что Кристины там не окажется.
Это зрелище он вряд ли забудет: молодая женщина, которую он любил, стоящая
в лучах солнца и обреченная на смерть.
В кабину ворвался какой-то глухой звук. Самолет сделал гигантский
рывок, словно подброшенный рукой исполина. Вцепившись в штурвал, пилот
пытался справиться с управлением. Самолет лег на крыло. Малко увидел, как
над джунглями поднимается огромный серый гриб.
- Вот это да!
Кларк восторженно хлопал его по плечу.
Малко с окаменевшим лицом молчал.
- Пройдитесь над фермой еще раз, - приказал он пилоту. - Это не
опасно.
Пилот не ответил. Кларк открыл находящуюся сзади панель с четырьмя
счетчиками Гейгера. На всякий случай.
На этот раз пилот максимально выжал газ. Опустив закрылки, они
пронеслись над площадкой со скоростью не меньше двухсот километров в час.
Фермы больше не существовало. От нее осталось только огромное пятно
серой пыли, стоявшей над землей в радиусе пятисот метров. Кое-где торчали
обугленные стволы деревьев. Секунду, показавшуюся ему вечностью, Малко
созерцал искореженный каркас: все, что осталось от белого "линкольна".
Никогда Кристина не увидит прекрасный замок Малко! Проклятое ремесло!
Ему хотелось заплакать. Все доллары в мире никогда не заменят бронзовой
кожи прекрасной метиски.
Но кошмар не кончался, потому что Таката почти наверняка сбежал.
Зная, что его обманули, он вынашивал только одну мысль: пересечь границу и
нанести удар.
- Возьмите курс на Гвадалахару. Оттуда мы и продолжим путь на
автомобиле.
Теперь, когда бомба была сброшена, напряжение спало. Кроме Малко,
который знал, что Таката еще на свободе и опасен более чем когда-либо, все
остальные думали, что экспедиция завершилась полным успехом. Майор Кларк
склонился к Малко.
- Это историческая дата, - сказал он. - Впервые с 1945 года мы
используем атомное оружие в военных целях.
- Здесь нечем гордиться, - сухо сказал Малко. - Наши противники на
самом деле были слабее нас.
Вновь наступило молчание, нарушаемое урчанием двух моторов. Через
полчаса показались сверкающие на солнце колокольни Гвадалахары. Самолет
мягко приземлился и покатился к ангарам. Тут же к ним пристроился большой
кадиллак. Малко спустился первым по маленькому трапу. Затем он сел в
автомобиль. Там его ждал генерал Хиггинс. Вот уже сорок восемь часов, как
он находился в Мехико под видом мирного американского туриста.
- Итак?
- Ферма уничтожена. Но японцу удалось бежать.
Генерал, сжав руку в кулак, ударил по сиденью.
- Нужно его поймать. Любой ценой. Нельзя ни в коем случае
рассказывать о случившемся мексиканцам и тем более нельзя будоражить
население Америки!..
- Так будет лучше, - грустно сказал Малко. - Если Такате удастся
пересечь границу, это принесет два миллиона смертей. Вы знаете, с какой
скоростью распространяется СХ-3...
- Знаю, знаю, - проворчал Хиггинс. - Но мы будем действовать до самой
последней минуты. Все пограничные посты предупреждены. Воздушные и
наземные армейские патрули наблюдают за всеми пунктами перехода.
Малко зажег сигарету.
- Этого недостаточно.
- Знаю, - оборвал генерал. - Поэтому вы немедленно отправитесь на
вертолете с двумя нашими людьми с этим вашим мексиканским полицейским. Вы
полетите сначала на ферму, чтобы удостовериться, что все уничтожено, а
затем приступите к охоте на японца.
- Где же я найду вертолет? Уж не высадил ли он вас с десантом морских
пехотинцев?
Генерал пожал плечами.
- Нет. Мы реквизировали вертолет в одной из частных американских
компаний. Это восьмиместный "Сикорский". Он ждет вас на том конце
площадки. Отправляйтесь немедленно. Начиная с этого времени, я подаю
отчеты в Вашингтон.
Только тогда Малко заметил две телефонные трубки оливкового цвета,
лежавшие на передней панели. Машину некоторым образом прослушивали. Для
кадиллака из дипломатического корпуса это было чересчур!..
Он с сожалением поднялся с мягких подушек и вышел. Его ожидали Фелипе
и два американца.
- Мы уезжаем снова, - сказал он. - На вертолете. Необходимо схватить
Такату, который, скорее всего, не один. С ним должны быть двое или трое из
братьев Майо. Нас ожидает вертолет.
Десять минут спустя, они снова летели над джунглями. Малко
воспользовался вынужденным бездействием, чтобы заботливо почистить свой
костюм, в который набилось пыли словно в старую шаль.
Пейзаж над фермой не изменился, только пыль почти рассеялась.
- Вы должны как можно мягче спуститься, - сказал Малко пилоту
вертолета. - Если я вам крикну "стоп!" - вы немедленно поднимаетесь.
Вооружившись счетчиком Гейгера, Малко наблюдал за спуском. Прибор
щелкал очень слабо, и стрелка ни разу не пересекла красную черту,
обозначающую предел радиационной опасности. Вертолет мягко сел, подняв
облако пыли, и пилот заглушил мотор.
Когда жужжание крыльев умолкло, Малко обратил внимание на абсолютную
тишину. По обыкновению джунгли гудят от криков птиц и жужжания насекомых.
Здесь же было так тихо, будто они находились в ста метрах под землей.
Все вышли из вертолета.
- Что здесь произошло? - спросил пилот. - Будто извержение вулкана.
- Наподобие этого, - сказал Малко, не вдаваясь в подробности.
Он направился к тому, что когда-то было постройками фермы.
Остатки стен еще стояли, покрытые блестящим налетом: под воздействием
температуры камень оплавился. Генерал Хиггинс мог быть спокоен. "Культуры"
Такаты больше не существует, поскольку ни одно живое существо не может
вынести жар в миллион градусов.
Малко не достало храбрости дойти до искореженного каркаса
"линкольна", стоявшего на другом конце поляны. Он был уверен, что ничего
не найдет. Все расплавилось.
Они вернулись в вертолет. Пилот был крайне заинтригован. Если бы
кто-нибудь сказал ему правду, он бы сбежал отсюда.
Пролетая над морем деревьев, они старались придерживаться дороги, что
было довольно легко, поскольку дорога в точности повторяла контуры долины.
- Им удалось сбежать, - пробормотал Фелипе. - Иначе мы бы уже
обнаружили автомобиль.
- Схватить их будет очень сложно, - сказал Малко. - Если нам не
удастся загнать их в угол до наступления ночи.
- Тем более, что братья Майо - уроженцы здешних мест и наверняка
приготовили себе укрытие. Если им удастся проникнуть в Южную Калифорнию,
легче будет найти иголку в стоге сена.
- Смотрите! - крикнул пилот.
Дорога вышла из джунглей и превратилась в широкую ленту, змеящуюся к
северу в сторону границы. Но на ней никого не было видно.
- Сколько до границы? - спросил Малко.
- Шесть или семь часов быстрым ходом, если ехать в прямом
направлении. Но они потеряют во времени при прохождении таможни и
полицейского поста. У них почти четыре часа форы.
По мере того, как они продвигались к северу, пейзаж менялся. Джунгли
уступили место кудрявой саванне.
Они пролетали над многими маленькими деревушками. Но дорога была
по-прежнему пуста.
- У меня горючего еще на полчаса, - объявил пилот. - Мне нужно
остановиться в Лос-Мочис, иначе мы останемся с носом.
Малко смотрел во все глаза. Внезапно он заметил какую-то черную
точку, исчезавшую за холмом, немного левее от дороги.
- Это они! - крикнул он пилоту. - Там, впереди!
Вертолет наклонился, и пилот слегка прибавил скорость. Теперь они
летели вдоль дороги в десяти метрах от земли. До того места, где Малко
показалось, будто он что-то заметил, они долетели очень быстро. В самом
деле дорога раздваивалась.
- Сверните налево, - приказал Малко.
Новая дорога вилась между известняковых холмов. Им не пришлось долго
ждать. Черный автомобиль был здесь, спрятанный под деревьями. Все дверцы
были распахнуты. Вертолет с рокотом завис над ним.
- Не останавливайтесь...
Малко не успел договорить. Плексиглас кабины перед ними разлетелся на
куски. Он откинулся назад. Вертолет дрожал от ударов пуль. Таката и его
люди расставили им ловушку. Сами же спрятались в зарослях далеко от
автомобиля.
Струйка масла плеснула прямо в лицо Малко. Сидящий за ним Кларк
выругался и выпустил автоматную очередь.
- Пристегните ремни, будем садиться, - объявил пилот.
Удар был ужасный. Малко стукнулся лбом о плексиглас и несколько
секунд пробыл без сознания. Затем почувствовал как кто-то тянет его за
плечо. В ушах звучали выстрелы. Полностью придя в себя, он обнаружил, что
лежит в канаве, его прекрасный костюм вымазан землей, а рядом лежит Кларк
с автоматом в руках.
Потом он встал, держа автомат на бедре.
- Они убрались. Прекрасно разыграно.
Черный автомобиль исчез. Вертолет имел плачевный вид. Шасси отлетели
от взрыва, а одна лопасть уперлась в землю. Не было надежды на то, чтобы
его исправить.
- Рация работает? - спросил Малко.
- Кое-как, - ответил раздосадованный пилот, - вам следовало
предупредить меня, что будет драка, я бы захватил свои доспехи.
- Где мы? - спросил Кларк.
- В 50 километрах от ближайшей деревушки, - сказал пилот. - Вот
попали! Бегом мы бы одолели это расстояние за два часа. Если вы способны
бежать два часа подряд.
- Вы уверены насчет радио? - спросил Фелипе.
У него красовалась огромная шишка на лбу. Куртка была разодрана.
Четверо мужчин переглянулись. Ситуация была не блестящей. Через два
часа наступит ночь. Таката будет уже далеко. Помочь может только чудо...
- Не будем терять времени, - сказал Малко. - Пора в путь. Нам надо
добраться до места, откуда можно поднять тревогу.
Повернувшись к пилоту, он предложил:
- Если вы не намерены идти, оставайтесь здесь. За вами пришлют
помощь.
У американца был не очень веселый вид. Но идти пешком всю ночь
выглядело еще менее заманчивым.
- Решено. Я остаюсь. Удачной прогулки. В следующий раз попросите
"летающую крепость". Она очень пригодится для того, чем вы занимаетесь.
Малко стал во главе каравана. Кларк наперевес нес свой автомат. А в
это время Таката катил со скоростью сто километров в час, приближаясь к
часу отмщения.
Ночь наступила внезапно. Трое человек передвигались в полном
молчании. Кроме Фелипе, остальные откровенно тащились по земле. Малко про
себя проклинал всех и вся. Он был обязан предвидеть дьявольскую хитрость
япошки. А теперь тот взял реванш.
Восемь часов. Если все будет хорошо, они дойдут до первой деревни до
полуночи. Появиться в это время в затерянной мексиканской деревушке - это
забавно! Хорошо еще, если им удастся выбраться верхом на ослах.
- Машина! - крикнул Фелипе.
Фары светили прямо на них. На целый километр вперед.
- Спрячьтесь, - сказал мексиканец. - Если увидят трех мужчин, ни за
что не остановятся. Я готов сам лечь посреди дороги.
Кларк передернул затвор автомата:
- Лично я дальше пешком не пойду, - пробасил он. - Ему будет дешевле
остановиться.
Фелипе, стоя посреди дороги, махал руками. Автомобиль приближался.
Это был грузовик.
Шофер заметил Фелипе. Он несколько раз посигналил. Фелипе не
шелохнулся, размахивая руками сверху вниз; этот жест во всех странах мира
означает "стоп". Кларк держал грузовик на прицеле своего автомата. Если бы
шофер видел выражение его лица, он бы несомненно прибавил газу.
В самый последний момент он затормозил, чтобы не раздавить Фелипе.
Полицейский тотчас запрыгнул на подножку. Кларк выпрыгнул из своей канавы.
Малко следом.
Раздался целый концерт воплей: на грузе пробковой коры сидело человек
двадцать.
Грузовик было рванулся вперед, но затем дернулся и остановился. Из
кабины вывалилась плотная масса. Шофер встал первым и вытащил из сапога
длинный нож.
- А ну брось оружие!
Кларк кричал на английском. Мексиканец не понял, но при виде
автоматного ствола, упершегося в его живот, он выпустил свой нож. Затем
принялся ругаться, обещая им, как минимум, виселицу. Когда Фелипе начал
объяснять, что он полицейский, тот даже не стал слушать.
Понадобилось целых полчаса словесной перепалки, чтобы немного
прояснить ситуацию. Однако, когда Фелипе приказал ему повернуть обратно,
шофер в ярости заявил, что лучше пусть переедут его самого. Ему вторил
апатичный хор пассажиров. Кларк был вынужден направить на них свой
автомат. Под угрозой оружия шофер полез в кузов, а Фелипе сел за руль.
Малко и Фелипе втиснулись рядом с ним, Кларк остался на подножке, чтобы
быть начеку. Грузовик с лязгом развернулся и двинулся на север.
- Прибавьте газу, - сказал Малко.
Фелипе пожал плечами.
- Если я выжму больше 50 миль, все разлетится...
Однако он добрался до 65; но больше выжать не мог. Ни один прибор не
работал. Единственная фара светила прямо в небо. После стольких сотрясений
ручка от дверцы упала прямо на колени Малко. Он швырнул ее в открытое
окно. Сзади слышались разъяренные крики пассажиров. Кларк, вцепившись в
дверцу, глотал по сто комаров в минуту.
Так они пулей проносились по спящим деревушкам. Фелипе решил ехать до
Лос-Мочис, большого поселения, где они смогли бы найти какое-либо средство
передвижения. Они прибыли туда к полуночи. Прибытие грузовика произвело
сенсацию на площади. Через двадцать секунд вокруг грузовика столпилось
человек пятьдесят. Пассажиры кричали и плакали. Какая-то женщина голосила
прямо под носом Кларка. Из ее путаных объяснений он уловил, что муж этой
женщины во время бешеной езды упал с грузовика...
Кларк с достоинством ответил, что американское правительство
возместит ей ущерб. Он умирал от усталости и не имел никакого желания
вступать в пререкания.
Шофер целовал капот своего грузовика так, словно это была его родная
мать. Он десятки раз видел его в овраге, а ведь это был его кусок хлеба. В
итоге он стал на колени и возблагодарил Пресвятую Деву.
Фелипе исчез. Затем вернулся с заспанным человеком. Это был шофер
местного такси. Он соглашался довести их до границы, проще говоря, в
Мексикале за тысячу песо. Если поспешить, то сеньор будет там завтра
утром. Он подогнал свое такси, старый "понтиак", и все трое уселись в
него. На выезде из деревушки находилась еще открытая заправочная станция.
Фелипе вышел из машины, расспросил заправщика и вернулся обратно.
- Около трех часов назад здесь проезжал автомобиль. В нем было
человека три. Они направились на север.
- Хорошо, поехали, - ответил Малко.
Первые километры были ужасными. Сонный мексиканец болтался за рулем
из стороны в сторону. Они зацепили грузовик и едва не сбили заблудившуюся
корову. Все десять километров Фелипе расталкивал шофера локтями. Сидевший
сзади Малко безуспешно пытался заснуть. Гнаться за спятившим японцем в
мексиканском такси - этот эпизод был, вероятно, наихудшим за всю его
полную приключений жизнь.
Раздался жуткий скрип тормозов. Автомобиль резко остановился. Малко
получил в живот все сто килограммов Кларка. Перед ним шевелилась какая-то
темная масса. Шофер не увидел вираж и продолжал ехать прямо по полю.
К счастью, там не было ям. На этот раз за руль сел Фелипе, и Малко
сомкнул глаза.
Едва ему удалось забыться сном, как его разбудил Кларк, тряся изо
всех сил.
- Быстрее! Они перед нами!
Малко широко раскрыл глаза. Они стояли на обочине дороги. В
пятидесяти метрах перед ними стоял неподвижно под деревом черный
автомобиль. Начинался день. Но шторы автомобиля были опущены. Снаружи
ничего нельзя было разглядеть. Фелипе и Кларк сидели на корточках за
деревьями с оружием наизготовку.
Или пассажиры черного автомобиля спали, или спаслись бегством. Малко
подошел метров на десять. Это был тот самый автомобиль, которому удалось
избежать бомбы. Его память воспроизвела все сцену с фотографической
точностью.
К Малко присоединился Кларк:
- Не бросить ли в них гранату?
- У меня такое впечатление будто они ушли, - сказал Малко. - Пустите
очередь в воздух, чтобы удостовериться. В любом случае они окружены.
- Пойду, посмотрю, - сказал Кларк.
Он встал и, держа автомат у бедра, приблизился к автомобилю. Внутри
ничего не шевельнулось. Он рывком распахнул заднюю дверцу.
- Пусто! - закричал он.
Подошли остальные. Однако машина была не совсем пуста. На переднем
сиденье лежали два трупа.
Малко склонился над ними и перевернул тело сидевшего за рулем.
Сначала ему показалось, что это один из братьев Майо. Это был молодой
мексиканец с усиками. На его лице застыло удивленное выражение. Он получил
удар кинжалом в спину, прямо в сердце.
Кларк перевернул второе тело и вытащил его на обочину.
Этот тоже был убит кинжалом сзади. Оба тела были одинаково в нижнем
белье и носках...
Малко посмотрел на них. К чему эти убийства? К чему этот театр? Он
сел за руль автомобиля и повернул ключ зажигания, который был на месте.
Мотор кашлянул, но не завелся. Горючее кончилось.
Это объясняло, почему Таката и братья Майо покинули свой автомобиль.
Что касается одежды, они, вероятно, испугались, что их собственная
подверглась смертельному излучению. Таката, как ученый, несомненно признал
взрыв атомной бомбы.
Порывшись на заднем сиденье, Малко обнаружил большую коробку
кукурузных палочек, наполовину пустую: Таката забыл свой завтрак. Его
слабый желудок выносил только эту пищу.
- Поехали дальше, - сказал Малко. - Их нужно настичь до того, как они
пересекут границу.
Все снова сели в автомобиль, и Фелипе взялся за руль. Шофер даже не
проснулся.
Наступил день. На дороге постепенно оживлялось движение. Малко
потрогал свой заросший щетиной подбородок. Он терпеть не мог ходить
небритым. Глухая тревога сжимала его сердце. Как бы они ни старались
выжимать по сто миль в час, у японца было по меньшей мере три часа. Три
часа, во время которых он может устроить целый ряд катастроф. Если он
доберется до большого города, такого, как Сан-Диего или Лос-Анджелес, -
это будет означать миллионы смертей. А теперь они даже не знали, в каком
автомобиле ехал этот желтолицый.
Когда они добрались до границы, Мексикале был еще пуст. Работал
только таможенный пост. Фелипе зашел туда вместе с Малко. Спящему
чиновнику понадобилось целых десять минут, чтобы понять, что Фелипе
полицейский и ему нужно позвонить.
Тогда, наконец, он их направил на американский пограничный пост в
Эль-Сентро, город, как две капли воды похожий на Мексикале. Кларк взял
трубку и попросил вызвать капитана. Кларк представился и стал объяснять,
кто он такой. Капитан слушал его снисходительно.
- Капитан, - заявил Кларк, - если вы не хотите подметать двор вашей
казармы всю оставшуюся жизнь, я советую сделать то, что я говорю. Вы
должны распорядиться, чтобы ФБР и вся полиция Штатов отправилась на поиски
трех человек, чье описание я сейчас вам дам. Вы должны перекрыть все
пограничные посты Мексики.
- Вы сошли с ума, - простонал капитан. - Вы не отдаете себе отчета в
том, что здесь только на работу проходит каждое утро по пять тысяч
человек. Они взбунтуются.
- Мне наплевать, - завопил Кларк. - Трое преследуемых, представляющих
собой величайшую угрозу для безопасности Соединенных Штатов, пытаются в
этот момент пересечь границу. Им нужно помешать любой ценой.
Затем он дал приметы Такаты и братьев Майо и сообщил офицеру телефон
в Сан-Диего, чтобы он мог немедленно позвонить и получить из ФБР
подтверждение его личности.
- Японец ростом в три апельсина и весь желтый. Его будет нетрудно
узнать, - сказал он в заключение.
И только выйдя из таможенного поста, Малко полностью проснулся.
Фелипе спал, уронив голову на руль.
- Пусть проводят нас до пограничного поста, - предложил Малко. - Там
легче найти автомобиль.
Они прошли по нейтральной полосе. Там не было ничего, кроме
нескольких невзрачных мотелей на замке и нищенских лавочек. Вдруг они
заметили, что перед одним из мотелей стоит автомобиль. У него была высокая
антенна сзади и два сигнальных огня на крыше.
- Это полицейский автомобиль, - сказал Фелипе. - Они могли бы нам
помочь.
Он дал несколько гудков клаксоном и пристроился рядом с автомобилем.
Все верно, на дверце была эмблема и надпись золотыми буквами: "Федеральная
полиция". Впереди сидели два человека в голубой форме и шлемах. Заметив
автомобиль Малко, они вышли из своей машины и окружили его.
Один из полицейских открыл заднюю дверцу. Малко поднял голову.
На него пристально смотрел один из братьев Майо, направив ствол
огромного кольта. Ему очень шел полицейский мундир. В тот же миг другой из
братьев через другую дверцу нейтрализовал Кларка и Фелипе.
- Привет, - сказал первый брат. - А мы вас ждали. Рад, что вы прибыли
в целости и сохранности.
- Значит это вы убили двух полицейских! - спокойно сказал Малко.
- Точно. Потом будет ваша очередь. Когда вы нам будете не нужны...
Он чуть наклонился над Малко и стволом пистолета ударил его в висок.
- Сволочь! В белом "линкольне" сидели мои братья. Они не смогли
убежать. За это я тебя разрежу на куски!..
Малко показалось, что его голова разлетается на части. Но не произнес
ни слова. Фелипе с переднего сиденья видел всю эту сцену.
- Иисус Мария! - тихо сказал он и взялся за рукоятку своего
пистолета. Один из братьев это заметил. И ударил его изо всех сил по
затылку. Мексиканец мешком свалился на руль.
- Сидите спокойно, если не хотите умереть прямо сейчас, - прошипел
Майо. - А теперь выходите.
Они повиновались. Все, кроме Фелипе. Один из братьев Майо забрал его
пистолет и бросил в полицейский автомобиль.
- Все нам не нужны, - злобно сказал Майо.
Шофер такси широко открыл от удивления глаза. Времени для размышлений
ему не оставалось. Второй брат Майо зашел сзади и ударил рукояткой
пистолета. Послышался хруст костей. Водитель свалился, как куль.
Напрягая все мускулы, Кларк готовился к прыжку. Один из Майо злорадно
улыбнулся и взвел курок своего пистолета.
- Давай, пошел, дерьмо! Мы не будем тебя тащить.
Кларк сплюнул на землю.
- Вы ничего не добьетесь, - сказал он. - Через час у вас на хвосте
будет вся армия и полиция Соединенных Штатов. Они схватят вас, даже если
им придется объехать вокруг света.
- У нас будет время отомстить за себя, - произнес тонкий дрожащий
голосок за спиной американца. - Но вы будете уже на том свете и не сможете
этого увидеть.
Йохико Таката незаметно вышел из полицейского автомобиля. Он злобно
кутался в плащ и казался еще более сморщенным и маленьким. Его желтое
личико приобрело землистый оттенок от усталости. Но крохотные черные
глазки продолжали злобно блестеть.
Он вприпрыжку обошел всех и направился прямо к Малко.
- Вы разрушили весь мой труд, - проскрежетал он. - Но у меня еще
остается прекрасный подарок, который ваши американские друзья имели
глупость мне преподнести.
Он захохотал.
- А теперь я им его возвращаю, дорогой мой, благодаря вам!
У Малко так сильно ломило в висках, что хотелось кричать, но он
собрался с силами и сказал:
- Не можете же вы, однако, убить миллионы людей просто так, безо
всяких причин!
- Без причин! - голос японца дрогнул. - У меня есть самая
уважительная причина в мире: месть. Разве ваши летчики сжалились над моими
братьями двадцать лет назад в Хиросиме? Вы думали, что станете самым
сильным в мире и что Япония перестанет существовать. Тем не менее, она
существует, сэр! Американцы скоро в этом убедятся. Кстати, хватит болтать,
мы теряем время.
Он, ни слова не говоря, сел в полицейский автомобиль. В этот момент
на шум мотора Малко повернул голову. Подъезжал какой-то грузовик.
Это был их последний шанс. Когда грузовик поравнялся с ними, Малко
крикнул изо всех сил на испанском:
- На помощь! Помогите! Это бандиты.
Братья Майо разразились смехом и весело помахали водителю грузовика
руками. Малко умолк. Действительно, что может выглядеть более
успокаивающим, чем двое полицейских в форме, допрашивающих
контрабандистов?
Когда грузовик проехал мимо, один из братьев Майо пошел взять в
полицейском автомобиле бутылку виски. Он откупорил ее и старательно
окропил Малко, Фелипе и Кларка. Затем вышвырнул пустую бутылку.
- Теперь вы трое настоящих пьяниц! - захохотал он. - Воспользуйтесь
этим как следует. Это ваш последний бал.
Он схватил Фелипе и потащил его в полицейский автомобиль, еще раз
ударив по затылку. Затем уложил его на сиденье.
- Теперь твоя очередь, сволочь, - сказал он Малко.
Австрийскому князю не удалось избежать удара стволом пистолета.
Пронизывающая боль обожгла ему череп, и он упал.
Через три минуты полицейский автомобиль тронулся с места. Водитель
такси лежал без сознания в багажнике "форда".
Малко, Фелипе и Кларк распростерлись на заднем сиденье. Лежавший на
днище автомобиля Таката был полностью спрятан под их телами. Все имело
такой вид, будто трое веселых пьяниц со сбившимися галстуками возвращаются
домой после ночной попойки. От них за пять метров несло виски.
- Вот и граница, - объявил один из Майо, сидевший за рулем.
- Включи сирену, - сказал его брат.
Шлагбаум был опущен. Мексиканский чиновник увидел, что подъезжает
полицейский автомобиль. С другой стороны в двухстах метрах отсюда виднелся
американский пост со звездно-полосатым флагом.
14
Отбросив назад шлем, Чико Майо вышел из полицейского автомобиля. У
бедра болтался кольт. Мексиканский таможенник приветствовал его вялым
жестом.
- Там кто-нибудь есть? - спросил Майо.
Тот указал большим пальцем назад. Майо вошел и заморгал глазами в
полумраке. Младший офицер читал, положив ноги на стол. Завидев
полицейского, он улыбнулся.
- Приветствую! Вы сегодня раненько! Чему могу помочь!
Майо почесал подбородок.
- Маленькая проблема. Я подобрал троих мертвецки пьяных гринго. Мне
не хотелось бы их тащить в тюрьму из-за всех этих дел с туризмом. Мне
пришло в голову, что я мог бы отвезти их на американский пост и пусть там
с ними делают, что хотят. Конечно, это не совсем законно проезжать на
автомобиле Федеральной полиции по нейтральной полосе.
Младший офицер сделал широкий жест, отметающий все возражения.
- Какая разница, Hombre. Федеральной полиции мы всегда рады. Когда
вернетесь, заходите на чашечку кофе.
Майо поблагодарил. Младший офицер крикнул:
- Диего, открой шлагбаум для сеньора из полиции.
- Вы не хотите осмотреть моих гринго? - предложил Майо.
- Нет, спасибо. Я насмотрелся пьяниц за свою жизнь. Это всегда одно и
то же зрелище.
Майо вышел и спокойно сел в свой автомобиль. Если даже с поста
напротив за ним наблюдали, их глазами представился обычный патруль на
полицейском автомобиле. Оставалось сделать самое трудное...
Между двумя постами было две сотни метров. Автомобиль медленно их
преодолевал. Подъехав поближе, Майо почувствовал, как у него похолодело
сердце. Перед деревянным шлагбаумом стояла металлическая спускная решетка.
У деревянного здания стоял автомобиль дорожного патруля.
Майо дал короткий гудок сирены и пристроился рядом с американским
полицейским автомобилем перед решеткой. Один шанс на миллион, что им
удастся пройти без зацепок... Спрятанный под своим "прикрытием" Йохико
Таката тихо передернул затвор своего автомата.
Из помещения контрольного пункта вышел с насупленным видом какой-то
высокий тип. Завидев полицейский автомобиль, он согнулся и оперся локтем
об окно дверцы кабины Майо.
- Привет. Что случилось? Вы ищете тех трех типов, которые хотят
пересечь границу?
По спине у Майо пробежала неприятная дрожь.
- Каких типов? - спросил он.
Тот передернул плечами.
- Не знаю. У меня есть только их приметы. Один из них японец, двое
других - мексиканцы. У меня есть приказ стрелять в них без предупреждения,
или остановить их любыми подручными средствами. Все пограничные посты
перекрыты. Это наверняка какое-нибудь скверное дело, поскольку на него
положило руку само ФБР.
Майо изо всех сил постарался улыбнуться.
- Мне бы очень хотелось вам их доставить. Но то, что я вам предлагаю,
гораздо менее забавно. Мы подобрали троих пьяниц, которые устроили дебош в
"Кантина де Пертида". Наша тюрьма переполнена, да к тому же у них вид
настоящих кабальеро. Поэтому я вам их привез сюда... Взгляните.
Американец открыл заднюю дверцу и склонился к Кларку. Затем тут же
выпрямился с гримасой отвращения.
- Уму непостижимо. Можно подумать, что они искупались в виски!
- Похоже на то, - с нажимом произнес Майо. - Мне бы очень хотелось от
них отделаться. Если бы я мог их отвезти в тюрьму Эль-Сентро, я бы даже не
упомянул об этом инциденте в своем рапорте.
Американец подмигнул ему.
- Какой вопрос.
Он повернулся к полицейскому автомобилю:
- Эй, сержант, идите взгляните.
Сидевший за рулем полицейский медленно вышел. Просто отмороженный
"шкаф"... Таких очень любили брать в калифорнийскую полицию. Он
презрительно смерил Майо взглядом. Очевидно, он не любил мексиканцев.
- Что здесь?
- Ваш коллега шлет вам посылку. Просто американцы, которые слегка
злоупотребили текилой.
Сержант подошел ближе и принюхался.
- Вот те на! И что теперь?
- Их нужно пересадить в ваш автомобиль.
- Лично я этого не хочу. Они запачкают мне все сиденья. Остается их
катить по земле, как бочонки.
Майо почувствовал, что пора вмешаться. Он обратился к младшему
офицеру.
- Я не хотел бы слишком долго здесь задерживаться. Это не совсем
законно, вы знаете.
- О'кей! - сказал сержант. - Вас избавят от вашей посылки. Эй, -
крикнул он в направлении двух своих подчиненных. - Ступайте, помогите.
Майо ждал, держа руку на рукоятке кольта. Он обменялся взглядом со
своим братом. Он вслушивался в обрывки разговора, доносившегося из
полицейского радиопередатчика. Нужно было любой ценой помешать им поднять
тревогу. Он с беззаботным видом подошел к автомобилю дорожного патруля и
облокотился на дверцу.
- Не могли бы вы нам помочь? - спросил он у полицейского, который
слушал радио и подравнивал пилочкой ногти.
Полицейский без энтузиазма открыл свою дверцу и вышел. Он был еще
громаднее, чем его товарищ.
Майо быстро прикинул: двое полицейских, младший офицер и, может быть,
один или двое в помещении поста.
Он пропустил здоровяка-полицейского перед собой. Затем достал свой
пистолет и прицелился ему прямо в почки. В момент, когда он нажимал на
спуск, первый полицейский его увидел, но было слишком поздно; другой брат
Майо тоже выстрелил. Схватившись обеими руками за живот, сержант медленно
осел на землю. Его шлем откатился в сторону. Второй остановился, как
пораженный громом, попытался схватить свой револьвер и покатился по земле.
- Эй, - крикнул младший офицер, - что вы...
Два револьвера одновременно дали залп. На его рубашке проступили
пятна крови; он зашатался и рухнул в теплую пыль. Солнце было уже высоко.
На порог выскочил какой-то человек в брюках и жилете. Он держал в
руках автомат, но не успел им воспользоваться. Как джинн из бутылки,
возник Йохико Таката и полил фасад здания длинной очередью. Человек,
сложившись пополам, упал. Изнутри послышались какая-то возня и крики.
- Смываемся! - закричал Майо.
Таката запрыгал вокруг тел, направляя во все стороны свой автомат с
пустым магазином. Затем он с размаху ударился о распростертого на земле
сержанта. Тот вздрогнул.
Майо-2 заспешил к автомобилю американцев. Он выстрелил два раза
внутрь, разнеся на части радиопередатчик. Затем поднял капот и вырвал
провода распределителя зажигания.
Его братец и Таката уже садились в свой автомобиль. Японец наблюдал
за дверью.
- Поторопитесь! - крикнул он.
С мексиканской стороны подъезжал какой-то автомобиль. Через три
минуты он будет здесь, и пассажиры увидят трупы.
Майо-1 бросился за руль и завел мотор. Автомобиль Федеральной
полиции, вздымая облака пыли, промчался мимо гаража Билла Нордби, который
не поверил своим глазам. Ему еще ни разу в жизни не доводилось видеть,
чтобы автомобиль мексиканской полиции разъезжал по американской
территории.
99-я трасса была пустынна. Йохико Таката, занявший свое место
впереди, сказал:
- Едем до Эль-Сентро. Затем сворачиваем на 80-ю, ведущую в сторону
Сан-Диего и побережья.
Майо-2 проворчал:
- Через пять минут у нас на хвосте будет вся полиция. Не считая
вертолетов и самолетов... Прежде всего нужно избавиться от этого
автомобиля.
- В Эль-Сентро мы пересядем на другой. Это большой город.
- А трое гринго? - спросил Майо. - Что будем делать с ними?
Японец злобно улыбнулся.
- Мы оставим из них двоих. Они нам не мешают и могут сослужить
хорошую службу. Что касается уважаемого господина из ЦРУ я лично займусь
им прямо сейчас.
Японец вытащил из-под сиденья чемоданчик и открыл его. Он извлек
оттуда длинное шило с маленькой деревянной рукояткой. Затем погрузил
острие в какой-то флакончик.
- Наш уважаемый шпион будет сильно страдать в течение нескольких
минут, - проскрежетал япошка.
- Что это такое? - спросил Майо-2.
- Это моя собственная смесь. Даже если врач примется немедленно
оказывать помощь, спасти его не удастся.
С широко открытыми глазами все остальные наблюдали, как японец
целится своим импровизированным шприцем. Холодный ужас охватил Малко. Он
не боялся смерти, но болезни всегда вызывали у него страх. Он хотел было
что-то сказать, но язык пересох.
Кларк пробубнил:
- Вы сошли с ума...
Автомобиль мчался на предельной скорости по пустынной дороге. Затем
Майо слегка притормозил. Таката с шилом в руках склонился над задним
сиденьем.
- Такие вот дела, господин SAS, - сладенько сказал он. - Вы не просто
умрете, вы не выполните свое задание. По правде говоря, я вам оказываю
услугу, предлагая такой почетный исход.
Японец вытянул руку. Шило находилось в пяти сантиметрах от кисти
Малко. Он безуспешно пытался вжаться поглубже в сиденье.
Рядом с ним Фелипе воззвал к Господу и вдруг вскочил, словно
подброшенный пружиной. Один Бог знает, как ему удалось развязаться. Не
обращая внимания на японца, он схватился обеими руками за руль через плечо
Майо. Он обладал колоссальной силой и, невзирая на сопротивление Майо,
автомобиль пошел зигзагами по дороге.
Таката издал яростный вопль и вонзил шило в запястье Фелипе. От
сильного удара шило сломалось. Мексиканец глухо застонал и сильнейшим
ударом в голову отбросил японца. Затем снова схватился за руль и направил
автомобиль прямо в кювет.
- Убей его! - заорал Майо-1.
Его брат выстрелил наугад, но Кларк схватил его за руки. Пуля ушла
вверх. Автомобиль наполнился едким запахом пороха.
Фелипе стал белый, как мел. Яд японца начинал действовать. Но он все
еще крепко держал руль. Дерево стремительно приближалось. Увидев, что
столкновения не избежать, Майо решил затормозить. Но было слишком поздно.
Когда капот автомобиля совсем было врезался в ствол, Фелипе повернул
голову к Малко и прошептал:
- Adios, сеньор SAS. Езжайте с Богом и молитесь за меня.
Однако тяжелый автомобиль скользнул вдоль ствола и его выбросило на
дорогу. Он со страшным скрежетом покатился, перевернувшись два раза с
открытыми дверцами. Изнутри вырвалось сильное пламя и охватило весь
автомобиль. Зажатый между искореженными частями, Малко почувствовал запах
паленой резины. Ему предстояло сгореть живым. Он потерял сознание.
Джо Пастернак вот уже семнадцать лет работал водителем компании
"Грэйхаунд". Два раза в неделю он ездил на своем огромном автомобиле с
кондиционером по калифорнийским развалинам из Сан-Франциско в Эль-Сентро.
Он гордился тем, что никогда не попадал в аварии, и руководство компании
считало его одним из лучших водителей автобусов на западном побережье.
В это прекрасное августовское утро он чувствовал себя легко и
превосходно. Большинство его пассажиров вышло в Палм-Спрингс, и автобус
был почти пуст. Как, кстати, и 99-я трасса.
Внезапно он увидел перед собой автомобиль. Судя по антеннам и
опознавательным знакам, это был полицейский автомобиль. Вместо того, чтобы
разумно придерживаться правой стороны, он несся зигзагами по асфальту с
сумасшедшей скоростью, перемещаясь в сторону автобуса.
Первым рефлексом Джо было дать гудок клаксоном. Затем он изо всех сил
ударил по тормозам, разбудив своих пассажиров. К счастью, автомобиль
проехал поперек дороги прямо перед носом у водителя и несколько раз
подпрыгнул, ударившись о дерево. Джо проскочил в самый последний момент.
Он с проклятиями остановил автобус на обочине. Затем вдруг в зеркале
заднего обзора увидел, как взметнулось сильное пламя.
- О, Господи! - сказал он.
Он сорвал свой огнетушитель и спрыгнул на землю, прокричав остальным:
- Помогите мне!
Он подоспел как раз в тот момент, когда из под обломков автомобиля,
объятых пламенем, с трудом выбрались двое человек. Он помог им и успел
заметить, что на одном из них была форма полицейского.
- Есть еще кто-нибудь внутри? - спросил он.
Они были оглушены и поэтому не ответили. Который пониже повернулся и
подбежал к багажнику. Чтобы взять огнетушитель, - подумал Джо. Но
низенький человек схватил металлическую коробку и бросился прочь от
автомобиля вместе с полицейским. Джо отказался что-либо понимать и
направил струю огнетушителя на заднюю часть автомобиля. Трое или четверо
пассажиров автобуса стали помогать. Им удалось на некоторое время сбить
пламя и вытащить еще троих человек, находившихся на заднем сиденье.
Тот, кто сидел за рулем, не двигался. Пламя вновь вспыхнуло с
удвоенной силой. Джо и все остальные поспешно отступили. Бросив горящую
машину, они занялись ранеными.
- Боже мой, - сказал Джо.
Он только что заметил, что двое из них были связаны. Третий открыл
глаза и пробормотал на испанском нечто, чего Джо не понял.
Для очистки совести он принялся за поиски убежавших.
Они сидели на обочине дороги рядом с автобусом, полицейский потерял
свой шлем. Джо, широко улыбаясь, приблизился. Вдруг его лицо резко
изменилось: он встретился взглядом с маленьким человечком, державшимся
рядом с полицейским. Его осенило. Он молниеносно вспомнил, как по радио
час назад на всех частотах передавали призыв. "Три человека, пытающихся
тайно пересечь границу... один из них японец очень маленького роста...
вооружены и очень опасны..."
- Эй вы, - начал было он.
Должно быть, японец угадал его мысли. Он сделал знак полицейскому,
тот вытащил свой пистолет...
Джо в свое время был на войне. В тот миг, когда пуля просвистела в
том месте, где секунду назад была его голова, он упал ничком.
Перекатившись под автобусом на другую сторону, он встал и помчался изо
всех сил. Ему платили за то, чтобы он водил автобусы, а не разыгрывал из
себя героя.
В это время проезжал легковой автомобиль с закрытым кузовом. Увидев
аварию, он затормозил и остановился. Человек, одетый в форму полицейского,
вытолкнул водителя с сиденья и уселся на его место. Японец занял место
рядом. И автомобиль помчался по направлению к Эль-Сентро.
Джо поднялся и отряхнулся от пыли. От группы спасенных отделился
какой-то громила и завопил:
- Езжайте за ними! Черт побери! Догоните их!
Другой человек со светлыми волосами поддерживал голову раненого,
лежавшего на траве.
Фелипе умирал. Лицо его посерело Чтобы не кричать, он искусал себе
губы до крови. Малко склонился над ним.
Мексиканец шептал:
- Удачи, сеньор SAS, не теряйте со мной времени. Я проигрываю мою
последнюю битву, ту, которую никто никогда не выигрывал. Adios. Догоните
этого японца и убейте его.
Затем он умолк на мгновение и совсем тихо добавил:
- Как-нибудь потом, если у вас будет время, закажите мессу за упокой
моей души.
Затем он дернулся и застыл.
- В господа Бога мать вашу, - шепотом сказал Малко. Поднявшись, он
почувствовал себя опустошенным горечью утраты, словно он только что
потерял очень-очень старого друга. Он присоединился к Кларку, который
объяснял Джо и его пассажирам сложившуюся ситуацию.
- Поехали, - сказал Малко.
- На чем?
- На автобусе.
Лицо Джо Пастернака посветлело.
- Сволочи, - сказал он. - Мы им покажем, на что способен мой
"Грэйхаунд".
Он побежал к автобусу, открыл капот и сорвал ограничитель скорости.
Секунду спустя он был уже за рулем. Кларк и Малко сидели сзади.
Пассажиры поспешно занимали свои места.
Погоня началась. Словно сорвавшись с цепи, тяжелый "Грэйхаунд"
разогнался до 85 миль в час. Заблокировав сигнал, он пронесся через три
поселения, едва не снеся остановку в Солт-Лейк-Пелиседз. С тех пор, как
была проведена эта трасса, впервые случалось, чтобы автобус пронесся мимо
остановки со скоростью "Феррари", а за рулем сидел шофер и весело
размахивал руками.
Джо обгонял все автомобили. Он так долго сигналил за легковым
автомобилем с закрытым верхом, который тоже ехал очень быстро, что тот от
волнения угодил в яму. Он вихрем промчался мимо автомобиля шерифа из
Куско. Но украденный "линкольн" то и дело скрывался из виду. Уже появились
первые заправочные станции Эль-Сентро. Со времени прибытия дилижанса из
Додис-Сити в 1897 году, за которым гнались чероки [индейское племя,
славящееся своей "кровожадностью"], никакое другое средство передвижения
не производило в Эль-Сентро такого фурора, как въезд "Грэйхаунда"
маршрутом "Сан-Франциско - Эль-Сентро".
С тремя полицейскими автомобилями на хвосте тяжеловесный автобус
завершил свой последний вираж на двух колесах со скоростью более 60 миль в
час, позабыв подобрать кучку ожидавших его пассажиров; дал несколько
гудков и остановился с неописуемым лязгом перед офисом начальника полиции.
- Ну вот, - сказал Джо. - Мы их не догнали, зато сделали все, что
смогли.
Он был счастлив. За ним стояло семнадцать лет осторожного и разумного
поведения на дорогах.
Малко и Кларк выпрыгнули из автобуса и устремились в офис начальника
полиции. У них почти не оставалось времени арестовать Йохико Такату.
15
Над бухтой Сан-Диего еле слышно стрекотал вертолет. Плексиглас кабины
нагрелся от солнца. Парусники, сновавшие по рейду, походили сверху на
изящные маленькие игрушки. Несколько больших военных кораблей, стоявших на
якоре у армейского пирса, выглядели темно-серыми пятнами. Сан-Диего был
одной из наиважнейших баз Военно-Морских Сил Соединенных Штатов на
западном побережье.
Этот пейзаж вызывал страшное желание искупаться. Однако никто из
четырех пассажиров вертолета не помышлял об отдыхе.
Малко был весь заклеен лейкопластырем. Все тело болело. Он из
последних сил старался держать глаза открытыми. Малко не спал уже
семьдесят два часа. Тем не менее, он ни за что на свете не отказался бы от
преследования Такаты и Майо. Даже если бы такое желание и возникло, от
него бы потребовали последнего усилия: Малко был из немногих, кто видел их
в лицо.
Позади него сидело два человека, которых он знал только по именам:
Роберт и Стив.
Это были убийцы.
Они прибыли прямиком из разведывательной школы Сан-Антонио, штат
Техас. "Разведка" звучало, как эвфемизм. Прежде всего их обучали убивать
всеми возможными способами. У обоих были голубые глаза. Стив носил
стриженые седые волосы, а Роберт был светловолосым, добродушным с очень
чистым взглядом. И тот, и другой были немногословны. Они захватили с собой
маленький чемоданчик, в котором помещались два карабина с оптическим
прицелом, глушители и прибор ночного видения. С помощью него они легко
убивали человека за 200 метров как днем так и ночью.
Малко получил из их рук немного необычный пистолет - вместо пуль он
бесшумно стрелял патронами с цианидом или усыпляющим газом. На выбор. С
первого взгляда у них не было при себе оружия, но, поднимаясь в вертолет,
Малко заметил вдоль лодыжки Стива отблеск лезвия...
Пилотом был сотрудник ФБР. Он вооружился добрым старым кольтом
обычной серии, лежавшим в кожаной кобуре. Пока Малко его рассматривал,
затрещал радиопередатчик. Это была частота, неуловимая для любителей.
Кабину заполнил безликий металлический голос.
- Муниципальная полиция Сан-Диего сообщает о многочисленных смертных
случаях при подозрительных обстоятельствах в различных кварталах города.
Видимых причин не обнаружено.
Малко вцепился в микрофон.
- Говорит SAS. Уточните симптомы.
После короткого молчания снова раздался металлический голос:
- Причина неизвестна. Наличествует сходство с параличом сердца. Тела
быстро покрываются чем-то наподобие красного грибка.
Малко усиленно размышлял. Он не осмеливался додумывать свои мысли до
конца. Радио затрещало снова. Теперь это был Кларк.
- SAS, - заявил он. - Что-то происходит. Мне поступили сигналы о 120
смертных случаях за двадцать минут... Везде, в кварталах, барах, с людьми
всех возрастов. Подождите...
Малко услышал звук разговора. Затем Кларк продолжил:
- На этот раз 37 смертей в одном ресторане. В квартале паника. Мы
вызывали военных медиков, но этого недостаточно.
Мозг Малко работал с бешеной скоростью. Таката начал осуществлять
свой план. Пока его считали зарывшимся в землю до наступления ночи, он
отравил воду в Сан-Диего!
Времени было час дня. В сотнях баров и ресторанов города люди
набрасывались на традиционный стакан воды со льдом, который в Соединенных
Штатах приносят при каждой перемене блюд. Кто мог подозревать, что эта
отфильтрованная вода несет смерть? Только не те, кто принимал душ, чтобы
хоть немного освежиться.
Все население Сан-Диего находилось на грани уничтожения.
- Кларк, - крикнул Малко, - вода отравлена. Запросите, где находятся
водохранилища, питающие Сан-Диего.
Вертолет продолжал кружить над городом. Для Малко это был самый
практичный и самый быстрый способ вмешательства.
Ответ Кларка последовал очень быстро.
- Резервуары находятся недалеко от Лемон Гроув, к востоку от города.
- Отправьте туда людей. Я тоже лечу. Соедините меня с губернатором
штата. Надо предупредить население. Может быть, Таката едет уже по дороге
на север, в сторону Лос-Анджелеса. Если он попадет туда, это катастрофа.
- О'кей. Я соединяю вас с губернатором, - ответил Кларк. -
Оставайтесь на приеме.
Пять минут спустя Малко разговаривал в микрофон с губернатором
Брауном. Он объяснил ему, что случилось, и подытожил:
- Остается только одно: пусть все радиостанции и телевидение
немедленно приступают к передачам на частоте, зарезервированной для
звуковых сигналов тревоги на случай войны. Необходимо рекомендовать
населению не использовать воду до особого распоряжения.
Губернатор немедленно согласился. Пока вертолет Малко спускался к
водохранилищу, городские власти уже делали все необходимое.
Первым, кто принял сигнал тревоги, был бармен из заведения около
"Банк оф Америка" по Мейн Стрит. Он искал передачу по своему транзистору
на заказ одного из клиентов, как вдруг наткнулся на неизвестную волну: на
всех приемниках, продающихся в Соединенных Штатах, на шкале частот
находятся два маленьких треугольника. В мирное время они не используются.
Но в случае ядерного нападения правительственные передатчики начинают
работать на этой длине волны, чтобы подать последние предписания по
безопасности.
Итак, в это прекрасное августовское воскресенье, когда стрелка
остановилась напротив треугольника, из приемника раздался низкий голос:
"...Следующее официальное сообщение. Говорит Семюэль Браун,
губернатор штата Калифорния. Группе саботажников удалось отравить
большинство запасов воды в Южной Калифорнии. Каждый, кто употребит
вытекающую из крана воду, находится в данный момент под угрозой
немедленной смерти".
В кафетерии раздался хрустальный звон. Бармен уронил стакан с водой,
который держал в руках. Он отскочил от крана, как ужаленный, и, откупорив
бутылку "Джи Энд Би", опрокинул одним махом наполненный до краев стакан.
- О господи! - только и сказал он.
В это время вертолет уже завис над водохранилищем. Ни одного
полицейского автомобиля не было видно. Они прибыли первыми.
Стив и Роберт одинаковым жестом извлекли свои карабины и подняли их
стволами кверху.
Вертолет балансировал в десяти метрах от земли, ожидая приказов
Малко. Шум вращающихся лопастей заставил персонал выскочить на порог. Если
Таката еще был внутри, нечего было рассчитывать застать его врасплох.
Малко чувствовал себя холодным и собранным. За всю свою полную
приключений жизнь, у него редко появлялось желание убивать. Но на этот раз
он хотел снять скальп с этого японца! И не только из-за Фелипе.
- Садимся! - приказал он. - Высадите меня со Стивом. Затем взлетайте
и наблюдайте, что происходит. Роберт останется с вами.
Вертолет приземлился, подняв облако пыли. Малко спрыгнул на землю
первым. Стив за ним. Пораженные зеваки начали образовывать толпу. Однако,
завидев оружие, остановились. Свой пистолет Малко не доставал.
- Входим, - сказал он Стиву. - Те, скорее всего, убрались. Они не
собирались нас ждать.
Входная дверь гидрокомплекса ничем не отличалась от себе подобных в
любом из пригородных коттеджей. Везде было тихо. Малко повернул ручку
стеклянной двери и вошел в офис. Рядом с ним шел Стив, держа палец на
спусковом крючке карабина, собранный, словно зверь, готовящийся к прыжку.
Маленький чистенький офис был в беспорядке. За опрокинутым креслом
лежало распростертое тело в серой униформе. Малко перевернул его носком
ботинка. Это был один из сотрудников, убитый выстрелом в затылок. На лице
застыло выражение спокойного удивления. Обычно никто не совершает налетов
на водохранилища... Малко еще с вертолета изучил расположение комплекса.
Он распахнул дверь, ведущую в длинный коридор, и сделал Стиву знак
следовать за ним. На этот раз он держал в руке длинный плоский пистолет. И
всем сердцем надеялся заметить Йохико Такату раньше Стива.
Они проникли в ту часть здания, где находились резервуары. Емкости
были вкопаны в землю и соединялись между собой системой фильтров. Для воды
был только один выход метрах в десяти от них. Там бешено клокотала вода. У
края резервуара Малко остановился. Кроме журчания, никакого другого шума
не было слышно. Прикрывая друг друга, Малко и Стив осмотрели все закоулки.
В самый разгар поисков их отвлекли доносящиеся снаружи вой сирен и
визг автомобильных колес. Прибыло заказанное Малко подкрепление.
Несколько мгновений спустя в помещение, где находились Малко и Стив,
вторглась настоящая маленькая армия. Это грозило закончиться всеобщей
перестрелкой. Полицейские уж чересчур нервничали.
Кларк отправил человек тридцать, которые тщательно все перетрясли.
Они перерыли все помещения сверху донизу, спугнули двух бродячих кошек и
стайки жирных крыс. Но не обнаружили ни малейших следов японца и его
сообщника. Раздосадованные полицейские ходили кругами, держа оружие
наизготовку. Все было обшарено: если Таката был еще здесь, он либо лежал в
предсмертной агонии на дне резервуара, либо несся, подхваченный течением,
по одной из громадных канализационных труб, которые питали Сан-Диего.
- Это бесполезная трата времени, - заключил Малко. - Они уже по
дороге на Лос-Анджелес.
Бросив последний взгляд на гигантские резервуары, он удалился. Они
исследовали даже поверхность воды. Между водой и крышкой резервуара было
не более десяти сантиметров. Однако на воде не было ни малейших кругов...
Вертолет все еще висел в воздухе, вращая лопастями. Малко сел в
полицейский автомобиль и направился к Кларку.
Тот сидел в офисе начальника полиции округа Сан-Диего. Там царила
атмосфера гражданской войны. Вооруженные мужчины безостановочно входили и
выходили. На огромной карте местности начальник полиции натыкал маленьких
флажков: посты наблюдения. Втиснувшийся в кресло Кларк с измученным видом
держал в руке чашечку кофе. Завидев Малко, он протянул ему клочок бумаги:
- Вот во что нам обошелся на данный момент господин Таката, - с
горечью сказал он.
Малко бросил взгляд на цифры: 8793 человека встретили свою смерть
между 11 часами и 12:30... Это был только его первый опыт. Если Таката
доберется до Лос-Анджелеса, эту цифру придется умножить на десять.
Начальник полиции схватил Малко за руку:
- Не мог же он проскочить через ячейки сетки, - в ярости сказал он. -
Посмотрите на карту: отсюда ведут только три дороги: 80-я в сторону
Эль-Сентро, которая уходит от Лос-Анджелеса, а к северу - 101-я и 395-я.
Кстати, там пустыня. Мы с самого утра перерываем сверху донизу все
транспортные средства, покидающие город. Роемся даже в багажниках. До
Эскондидо и Оушнсайда в море расставлен глубоководный барраж. На тот
случай, если они успеют туда добраться.
Мы обыскиваем все дома в округе Сан-Диего. Все жители на нашей
стороне. Причем настолько, что я бы посоветовал каждому, у кого желтая
кожа, не слишком показываться на улицах. Около получаса назад толпа едва
не линчевала китайца-стиральщика белья. Армейские вертолеты обшаривают
кусты - клочок за клочком. Радио и телевидение каждые пятнадцать минут
передают приметы этих субъектов.
Правительство назначило премию в 100.000 долларов за поимку японца,
живого или мертвого. Поверьте, это лучший стимул для проявления
гражданской доблести. Все, кто способен держать в руках оружие, подняты на
ноги в этот момент. Ночью мы продолжим работу при свете фар...
При патронташе, начиненном блестящими гильзами, при огромном
перламутровом кольте, в рубашке "хаки", пропотевшей насквозь, начальник
полиции воплощал собой Закон и Власть.
Однако Малко был обеспокоен. Японцу терять было нечего.
- Вы подумали про аэропорт? - спросил Малко.
Начальник полиции ткнул его твердым, как стальной прут, пальцем:
- Ни один самолет не взлетит без того, чтобы его обшарили до кончиков
крыльев. Гражданские самолеты, находящиеся в отстое, охраняют четыре
взвода морских пехотинцев.
Что тут скажешь... Со времени похищения Линдберга никогда еще охота
на человека не проходила с таким размахом. Однако тех, кто в этом
участвовал, уже не было в живых. Если Такате удастся проскользнуть через
расставленную сеть, он может нанести удар где угодно, от Лос-Анджелеса до
Нью-Йорка.
- Как дела, SAS? Вы возвращаетесь?
Это был генерал Хиггинс. Он прибыл из Гвадалахары и намеревался лично
контролировать ход операции.
- Браво! - сказал он. - Конечно, этот проклятый японец сумел
натворить бед. Но здесь нам удалось напасть на его след и скоро мы его
загоним в угол. Благодаря вам, SAS.
- Благодаря также одному парню по имени Фелипе Чано, - сказал Малко.
- Он погиб. Без него я бы ничего не смог сделать.
Генерал покачал головой.
- Я сделаю все, что вы скажете. Для начала у него будут самые пышные
похороны на западном побережье. Я лично объявлю траур.
Малко предпочел бы распить с Фелипе бутылку текилы, но вояки таких
вещей не понимают.
Преследуемый Стивом по пятам, он решил немного отдохнуть. Оставив
Кларка в офисе, он прошел в другую комнату и прилег. Все тело болело. Он
уснул, даже не успев доесть свой сандвич, а когда проснулся, уже наступила
ночь.
Малко с сожалением оглядел свой измятый, в пятнах костюм. Какая
жизнь! С такой работенкой никогда не умрешь дворянином. Дерешься, как
бандит, и умираешь, как бандит.
С горькой складкой у губ и головой, тяжелой как арбуз, он вышел в
соседнюю комнату. Там были начальник полиции, а также Кларк, Стив и еще
двое.
- Ну как? - спросил Малко.
Начальник полиции воздел толстую, как бревно, руку и уронил ее на
стол.
- Никак. Они исчезли, испарились. Город прочесан частым гребешком.
Даже сухогрузы на набережной. Все жители Сан-Диего на ногах. Так нам еще
никогда не помогали. Что касается кордонов, сквозь них не проскочат даже
заблудившиеся кошки.
Однако не мог же Таката превратиться в дым и исчезнуть! Внезапно
Малко осенило. Майо - индеец... Он способен пустить в ход какую-нибудь
хитрость из запасов своего народа. Может...
- Поедете со мной, - приказал Малко Стиву. - Нам нужно вернуться.
Убийца послушно взял свой чемоданчик. Если Малко был прав, ему
предстояло попытать удачу самостоятельно. Вопрос в том - не слишком ли
поздно?
Они сели в один из автомобилей начальника полиции. Через четверть
часа они подъехали к гидрокомплексу. Толпа рассеялась, в здании не
светился ни один огонек.
Удивленный Стив повернулся к Малко.
- Что вы надумали? Это здание было обшарено сегодня утром.
- Не полностью, - улыбнулся Малко. - У меня есть идея. Вы с вашим
инфракрасным прибором оставайтесь снаружи. Чтобы ни случилось - не
двигайтесь. Если выйдут двое, убейте их без колебаний, затем идите искать
меня. Возможно, это будет слишком поздно.
Убийца не спорил. Он был хорошо воспитан. Он занял позицию за
цветником и притаился на корточках в темноте.
Малко обошел здание вокруг. С тыльной стороны на втором этаже было
открыто окно. Он пробрался туда почти без труда и очутился в большом
помещении с выходом в коридор, ведущим к резервуарам. Была полная тишина,
если не считать легкого журчания воды.
Он достал свой пистолет и взвел курок. Затем как можно тише
отправился по коридору. В случае, если он окажется прав, у него будет
очень мало шансов выстрелить первым.
Тьма была кромешной. Он добрался до самого большого резервуара и
приблизился к краю. Он было собрался зажечь факел, чтобы осветить
поверхность воды, как вдруг чья-то рука стальным захватом взяла его шею, а
другая рука схватила за затылок.
- Не двигайтесь, сеньор, - прошептал хорошо знакомый голос, - или я
переломлю вам хребет.
Это был классический прием каратэ. Смертельная хватка. Он был прав,
но неосторожен. Майо был еще более молчаливым, чем он думал.
- Бросьте пистолет, - приказал мексиканец.
Малко повиновался. Оружие упало на землю. Тотчас же из темноты
отделилась крохотная тень и нагнулась, чтобы завладеть пистолетом.
- Я знал, что вы придете на свидание, - хохотнул японец. - И ждал
вас.
- Что вы собираетесь делать теперь? Весь город оцеплен.
Японец как-то странно хихикнул.
- Когда вы поможете мне выбраться из этой ловушки, я убью вас, а
затем продолжу свою работу. Сегодня 6 августа, Сан-Диего будет вспоминать
эту дату, как Хиросима вспоминает о 6 августа 1945 года... А еще в этой
стране у меня много друзей, которые мне помогут.
Тени от трех фигур терялись во тьме. Малко подумал о Стиве. Только бы
он не пошел за ним!
- Vamos, сеньор Таката, - предложил мексиканец.
Йохико Таката ткнул в спину Малко его собственным пистолетом.
- Мы выйдем все вместе. При малейшем неосторожном движении я вас
убью. Вы мой щит... Вперед.
Таким манером они гуськом направились к выходу. Процессию возглавлял
Майо. На первом этаже они сделали короткую остановку.
- У вас есть автомобиль? - спросил Таката.
- Да.
- Вы приехали один?
- Да.
Японец ударил его ногой.
- Вы лжете!
- Тогда зачем вы спрашиваете?
- Если вы попытаетесь хотя бы шелохнуться, вы умрете первым, помните
об этом.
Майо отворил дверь и вышел с пистолетом в руке. Державшийся сзади
Таката одной рукой упирал в Малко пистолет, в другой нес маленький
чемоданчик.
Малко вознес к усеянному звездами небу немую мольбу. Стив получил
приказ, стрелять в случае, если преступники выйдут, но он не предусмотрел,
что сам может выйти вместе с ними.
Маленький конвой сделал несколько шагов к автомобилю. Оставалось
только надеяться, что армейские инструкции заглушили не все рефлексы
Стива... Внезапно Майо поднес руку к голове, выронив свой пистолет. Он
крутанулся и свалился, как мешок, получив пулю в глаз.
Было страшно тихо. Понадеявшись на темноту, Майо и японец не приняли
меря предосторожности. Они не подумали, что против них могут использовать
глушитель и прибор ночного видения.
Японец колебался ровно секунду. Затем он плотно прижался к Малко.
- Вы нас достали, - прошипел он. - Но лично вы меня не переживете.
Малко с дрожью подумал о том, что у Стива имелся приказ убить Такату,
и что он убьет его, даже если придется прострелить тело самого Малко. Он
весь напрягся в ожидании пули.
Японец опередил Стива. Резким тумаком он свалил Малко на землю и
выстрелил три раза. Малко грудью почувствовал три толчка. Искаженное лицо
японца нависло в каком-то метре от него. Тут же раздался очень легкий
свист, и Таката как-то странно подпрыгнул, по его шее потекла струйка
крови. Он попытался выстрелить еще раз, но пистолет выпал из его рук. Он
зигзагами потащился к автомобилю, все еще держа в руках свой чемоданчик.
Безжалостный карабин Стива держал его на прицеле. Японец получил еще
пулю в спину и выпустил чемоданчик. Тот упал и раскрылся.
Такате удалось сделать еще несколько шагов. Две пули попали ему в
почки. Он упал, проволокся несколько метров, как кошка с переломанным
позвоночником, и перевернулся на спину.
Стив медленно вышел из своего укрытия. Прежде всего он перезарядил
свое оружие. Мимо проезжал какой-то автомобиль. Возле трех распростертых
тел он резко затормозил. Нечасто увидишь такое зрелище в этом квартале...
Когда из темноты вышел Стив с карабином в руке, шофер не стал раздумывать.
Он молниеносно сдал назад и исчез.
В полицейском автомобиле был радиопередатчик. Стив включил его и
вызвал начальника полиции.
Через пять минут, завывая сиреной, примчался первый патрульный
автомобиль. Тишина. Никого. Когда первый полицейский вышел из автомобиля,
Стив бесшумно разобрал свой карабин и сложил его обратно в чемоданчик.
Кларк и начальник полиции привезли с собой генерала. Место действия
уже было освещено прожекторами. Это смахивало на репетицию кинофильма про
полицейских.
- Он мертв? - спросил Кларк, указывая в сторону SAS.
Стив пожал плечами.
- Похоже на то. Он получил три пули почти в упор. Я ничего не смог
сделать.
Начальник полиции и Кларк присели над Малко. Начальник полиции
осторожно взял руки Малко и скрестил их на груди.
- Он всегда казался мне замечательным парнем, этот SAS, - сказал
толстяк.
В этот момент Малко слегка шевельнулся и открыл глаза. Затем его
стошнило прямо на колени начальника полиции.
Малко полностью пришел в себя только через полчаса. Вокруг поля боя
было около пятисот человек, включая полицейский кордон. Кларк смотрел на
секретного агента, как на выходца с того света. SAS чувствовал, что от
него ждут объяснений.
- Я зарядил свой пистолет пулями не с цианидом, а со снотворным
газом. Я хотел взять Такату живым, чтобы узнать, на какую поддержку он
рассчитывает в этой стране. Если бы Стив выстрелил сначала в японца, я был
бы мертв.
- Я стрелял в того, кто казался наиболее опасным, - спокойно заявил
Стив. - Вам оставался шанс.
SAS с трудом приподнялся. Его тошнило. Костюм был измят, грязен и
изодран. Позор. Но он был жив.
Из-за полицейских прожекторов было светло, как днем. Малко медленно
подошел к телу маленького японца.
Мертвый он выглядел еще более крошечным, чем при жизни.
Он лежал, вытянувшись на спине, с открытыми глазами. Выражение его
лица больше не было злобным, скорее грустным. Сумасшедший, он в одиночку
хотел выиграть свою войну двадцать пять лет спустя. Из-за этого безумия
сотни людей, совершенно не причастных к его вендетте, погибли, даже не
догадываясь, почему.
Фелипе тоже погиб, отдав за него свою жизнь.
Кристина! Она тоже мертва. Малко еще ощущал на своих губах
сладковато-горький аромат ее плеча.
Рядом с японцем лежал открытый чемоданчик, к которому никто не
осмеливался прикоснуться. Малко присел на корточки и поднял крышку. В
упаковке из ваты лежали пять ужасных пузырьков с СХ-3. Шестой уже посеял
смерть в Сан-Диего.
Секретный агент осторожно взял в руки один из них, на какую-то
секунду у него возникло желание разбить их все об асфальт, смыть остатки
потоком воды, уничтожить все следы этого кошмара, но это было бы совсем
по-детски. СХ-3 теперь запущен в серийное производство. Вскоре его будут
выпускать в пилюлях, вероятно, для того, чтобы облегчить саботажникам
способ его употребления. Малко начинал ненавидеть генералов и ученых,
которые ведут между собой свои войны местного значения, не заботясь о
жертвах.
Он положил флакон на место и закрыл чемоданчик. Когда он перебирал
его содержимое, заметил нечто неожиданное: это была нераспечатанная
большая коробка кукурузных палочек. Таката даже не успел поужинать в
последний раз.
Кларк оторвал Малко от его размышлений.
- Скажите, SAS, как вам удалось вычислить этих типов? Где они были?
Здание было перерыто снизу доверху. Вы же не ясновидящий...
- Нет. Просто у меня хорошая память, - ответил Малко. - Когда стало
очевидно, что Таката и Майо исчезли, мне сразу же пришло в голову, что они
не покидали город. Сеть была слишком густой.
- Да, но это не наводило вас на мысль о том, где их искать.
- Конечно. Но я вспомнил, что Майо наполовину индеец. У индейцев есть
один фокус, который, кстати, японцы переняли во время кампании в Бирме для
того, чтобы скрываться в джунглях при приближении патруля. Они
распластывались по дну неглубокой речки и дышали с помощью бамбуковой
трубочки, торчащей из воды.
Кларк покатился со смеху.
- Помилуйте, ведь Сан-Диего не джунгли!
- Нет, но в резервуарах была вода, а у стенки самого большого из них
- большие пластиковые трубки. Затем, когда я перебрал в памяти все, что
произошло, мне вспомнилась эта деталь. По длине эти трубки были
приблизительно равны глубине резервуара. Стало быть, именно на дне
притаились те двое. Их трубки были прислонены к перегородке. Между крышкой
и водой была воздушная прослойка, позволяющая им дышать. Постоянное
обновление воды исключало всякий риск загрязнения. Это был идеальный
тайник. Как только мы повернулись спиной, они поднялись на поверхность и
выжидали подходящего момента, чтобы сбежать.
Все присутствующие столпились вокруг Малко. Начальник полиции с
упреком взглянул на него.
- Почему вы отправились туда один?
- Их следовало застать врасплох. Это был наш лучший шанс. И расчет
оправдался. А теперь, если кто-нибудь из вас предложит мне постель, я буду
очень признателен.
За двадцать секунд поступило столько предложений, что Мессалина
умерла бы от зависти. Он развалился в глубине полицейского автомобиля и
позволил отвезти себя в лучший отель Сан-Диего - "Фермонт".
Едва раздевшись, он рухнул на кровать и уснул. Его разбудил
непрерывный звонок телефона: профессор Олсоп, совершенно позабыв о разнице
во времени, звонил ему из Вашингтона, чтобы поздравить.
Малко бросил трубку, не дослушав ученого и выдав очередь изысканных
американских, турецких и венских ругательств. Олсоп кудахтал от удивления
еще добрых десять минут, но Малко никогда об этом не узнал.
Когда он проснулся, в комнату потоком лилось солнце. Он поднял
трубку, заказав себе чай и тосты, попросил газеты и поручил отгладить его
костюм. Все его вещи остались в Акапулько в отеле "Хилтон".
В газете рассказывалось об истории с Такатой под огромными
заголовками. Жертвам Сан-Диего были посвящены длинные статьи. Город
никогда еще не переживал подобной катастрофы: по последним подсчетам
произошло более тридцати тысяч смертей.
И ни слова о SAS! Официально победа принадлежала начальнику полиции
округа Сан-Диего и его верным помощникам.
Малко не намеривался оставаться в этом городе. Он торопливо проглотил
свой завтрак, сделал несколько звонков по телефону, чтобы успокоить Кларка
и генерала относительно своей судьбы, и заказал такси на аэропорт. Чтобы
считать свою миссию полностью законченной, оставалось подправить одну
маленькую деталь.
Он легко отыскал самолет на Лос-Анджелес. Оттуда три часа спустя он
снова улетел на "Коронадо" Западных воздушных линий, который был на три
четверти пуст.
Погода была волшебной. Под крыльями самолета пробегали изрезанные и
дикие берега Нижней Калифорнии, самый безлюдный участок Мексики. Затем
скалы уступили место джунглям, и Малко приник к иллюминатору, созерцая
гигантское зеленое пространство. Ему очень хотелось распознать деревушку
Лос-Мочис. Он с трудом верил в то, что два дня тому назад сбросил атомную
бомбу на одну из полян этих джунглей, где еще можно отыскать обугленный
труп Кристины.
"Коронадо" без помех совершил посадку в Мехико в 19 часов 29 минут по
местному времени. Но на этот раз Малко никто не встречал. Он взял такси до
отеля "Мария-Исабель" и снял номер на восьмом этаже.
В Чулависте, пригороде Мехико, было не много развлечений. Один раз в
неделю привозили кино. Поэтому, когда кюре объявил у двери церкви, что на
следующий день отслужит особую мессу с певчими за упокой души Фелипе Чано,
погибшего в автомобильной катастрофе, слух об этом разнесся молниеносно.
На следующий день все женщины со старинными черными мантильями на
головах были на месте. Те из мужчин, которые не работали, пришли тоже. У
входа все замирали от восхищения: никогда еще в маленькой церквушке,
которая обычно была украшена только наивной резьбой по дереву, не было
столько цветов.
Цветы были повсюду: букеты из диких орхидей, лилии, гладиолусы, и
даже цветы, которых местные жители никогда не видели. Особенно зачаровывал
ковер. Длинный, красного цвета, он тянулся от двери до хоров. И местные
жители с наслаждением преклоняли колени на его толстый мягкий ворс.
- Как в соборе! - прошептала одна старая женщина, которая бывала в
Мехико.
Пожилой кюре выгнул грудь колесом, заметив удивление прихожан. Этот
ковер стоил ему трех часов мучительного торга с кюре из церкви
Сент-Мари-де-Сим. Тем не менее, его собрат вытянул из него сто песо и
обещание, что ни одно пятно не осквернит этот шедевр, который на самом
деле был старым лестничным покрытием, купленным по случаю в мэрии.
Когда месса началась, раздалось легкое "ах!": из левого угла вознесся
дребезжащий звук старого инструмента, аккомпанировавшего дюжине детских
голосов. Старик кюре позаимствовал даже фисгармонию.
В подобном великолепии все совершенно забыли о вдове и ее детях.
Несколько женщин тайком вышли и сообщили о диве остальным жителям
деревушки.
Апофеоз случился, когда все начали шествовать перед гробом. Там лежал
гигантский венок двух метров в диаметре с одной-единственной надписью:
"Моему другу Фелипе. SAS".
Жителей деревни распирало от гордости при мысли, что у их Фелипе был
друг настолько богатый, что смог понести такие расходы. В их глазах он
продолжал оставаться всего лишь скромным полицейским, постоянно игравшим с
огнем.
И совсем уж как сущее безумие, все присутствующие восприняли
объявление кюре, сделанное притворно скорбным голосом, что отныне такая
месса будет отслужена каждый год.
После мессы его обступили в ризнице любопытствующие, которые умирали
от желания узнать, кто этот загадочный благодетель. Кюре воздел руки к
небу.
- Я сам ничего не знаю. Это какой-то иностранец, которого я никогда
не видел и даже не знаю, как его зовут. Высокий, светловолосый, одетый в
черный с искрой костюм. Он говорил очень мало и носил большие очки,
скрывающие его глаза. Он мне оставил некую сумму денег, чтобы я смог много
лет служить такие мессы, и да хранит его Господь, я не растрачу оттуда ни
одного сентаво. Но он не сказал мне, почему он это сделал.
Во время службы никто не заметил светловолосого незнакомца, стоящего
за колонной. Когда старик кюре окропил гроб кропилом, он медленно осенил
себя крестом, впервые после далекого детства.
Затем он на цыпочках вышел из церкви, сел в скромный серый "шевроле",
снял свои темные очки и стер побежавшие на глаза слезы безупречной белизны
платком.