5rik.ru

                              Ричард МАРСТЕН

                           ИСЧЕЗНУВШИЕ ДЕВУШКИ




     Обвинение: Вы клянетесь говорить  правду,  только  правду  и  ничего,
кроме правды, да поможет вам Бог?
     Свидетель: Клянусь.
     О: Ваше имя?
     С: Филип Колби.
     О: Сколько вам лет, м-р Колби?
     С: Двадцать четыре года.
     О: Вы живете в этом штате?
     С: Нет, сэр. Я живу в соседнем штате.
     О: Что привело вас в этот штат?
     С: Я приехал на каникулы, сэр.
     О: Когда это было?
     С: Мои каникулы начались в июне 3-го числа, в понедельник.
     О: Род ваших занятий?
     С: Я - детектив.
     О: Частный детектив?
     С: Нет, сэр. Я работаю в городской полиции. Как раз через реку.  23-й
полицейский округ.
     О: Но в Сулливан Поинте вы были не по делам службы, не так ли?
     С: Совершенно верно. Я поехал туда на каникулы.
     О: Что заставило вас выбрать это место для отдыха?
     С: Не я его выбирал, а Энн.
     О: Энн?
     С: Энн Графтон. Моя невеста.
     О: Понятно. А когда вы остановили  свой  выбор  на  Сулливан  Поинте,
могли вы предполагать, что вам придется заняться полицейской работой?
     С: Ничего подобного мне и на ум не приходило. Я  с  нетерпением  ждал
свои каникулы.
     О: Но, тем не менее, вам пришлось заняться полицейской работой?
     С: Да, сэр. Так сказать, неофициально.
     О: А другие полицейские занимались этим делом наряду с вами?
     С: Да, сэр. Детектив Тони Митчел. Он тоже работает в 23Дм округе.
     О: Расскажите, пожалуйста, суду в точности, что случилось.
     С: С чего прикажете начать? Дело довольно запутанное и...
     О: Начните с событий утра 3-го июня. С того дня, когда начались  ваши
каникулы.
     С: Ну...



                                    1

     Я заехал за Энн в девять часов.
     Одну минуточку, наверное было уже около половины десятого. Она  живет
с отцом, мать у них умерла. Ее отец был еще дома, когда  я  там  появился.
Обычно он уходит на работу в  половине  девятого.  Но,  как  я  думаю,  он
волновался из-за того, что Энн уезжает вместе со мной на каникулы. Не  то,
что он мне не доверял или что-то в этом  роде,  но  вы  знаете,  как  отец
дрожит над своей дочерью, когда у нее нет матери. Мы вместе  выпили  кофе,
пока Энн заканчивала одеваться. Я  думаю,  что  она  копалась  специально,
чтобы мы могли потолковать с ее отцом до  нашего  отъезда.  Вообще-то  она
очень пунктуальная, а мы договаривались выйти из дома в 9. Ну, и за чашкой
кофе м-р Графтон убедился, что  у  меня  нет  намерений  продавать  Энн  в
рабство или каких-то  других  жутких  планов,  потом  мы  стали  оживленно
обсуждать перспективы нашей бейсбольной команды, а через  несколько  минут
Энн вышла из комнаты. Она высокая девушка. Не великанша, конечно, но когда
у нее на ногах туфли на высоких каблуках,  многие  молодые  люди  начинают
чувствовать себя не слишком уверенно. Она была одета в легкое белое платье
с открытыми плечами и  выглядела  очень  хорошенькой.  Но,  конечно,  я  -
человек предубежденный: я собираюсь в недалеком будущем на  ней  жениться.
Мне необходимо сообщить вам, как она выглядит и во что одета,  потому  что
это  весьма  важно  для  последующих  событий.  У   нее   черные   волосы,
по-настоящему черные, без всякой рыжести, широко посаженные карие глаза  и
великолепная  фигура.  Вы  знаете  множество  высоких   девушек,   которые
выглядят, как телеграфные столбы. Энн не такая. Как я уже сказал,  на  ней
было белое льняное платье, плетеная соломенная сумка,  а  на  ногах  белые
босоножки. Она подошла и поцеловала отца, он обнял ее за плечи, повернулся
ко мне и сказал:
     - Берегите ее, Фил.
     - Непременно, - обещал я. После этого мы пожали друг другу руки и все
вместе вышли к машине. М-р Графтон  тащил  один  из  чемоданов  Энн,  а  я
второй. На каникулы мы отправились на другой машине. У меня "плимут-47". А
у детектива из  нашего  отряда,  Барри  О'Хары,  "шевроле-53"  с  откидным
верхом.  Он  посоветовал  мне  на  ней  отправиться  в  поездку.   Позднее
выяснилось, что это было не так уж хорошо, но Барри не мог предвидеть, что
случится с нами, и предложил мне свою машину от чистого сердца.
     Выехали мы около 10, наслаждаясь приятным бризом. Даже при желании мы
не могли бы выбрать более хорошего дня для поездки. Солнце  сияло,  но  не
палило, и даже самые некрасивые домишки поражали своей  зеленью  и  яркими
красками.
     - Как тебе удалось успокоить папу? - поинтересовалась Энн,  когда  мы
отъехали.
     - Я сказал ему,  что  собираюсь  тебя  изнасиловать,  как  только  мы
переедем через мост.
     - Ну и что он ответил?
     - Он  сказал,  что  ничего  подобного  не  может  произойти  с  таким
симпатичным малым.
     - Я с ним согласна.
     - Как тебе нравится машина?
     - Очень. Со стороны О'Хары это было весьма любезно.
     - Сэм Томпсон тоже предложил мне свою машину.
     - Почему же ты ее не взял?
     - Кому нужен потрепанный старый кадиллак?
     - Неужели у него действительно кадиллак?
     - На жалование копа?
     - Все копы берут взятки, мне так говорили.
     - Откуда такие сведения?
     - У меня роман с копом.
     - Это единственное, что мне не нравится в моих каникулах.
     - То, что у меня роман с копом?
     - Нет. Все те взятки, которые я не получу за это время.
     Наверное мне надо объяснить, что мы постоянно шутили друг  с  другом.
Наверное, все это вам не очень-то интересно слушать, но чтобы иметь полную
картину о случившемся, я не стану  ничего  выпускать.  Понимаете,  история
настолько запутанная, что я уж  лучше  не  буду  ее  изменять  как-то.  Мы
пересекли город, направляясь к мосту. В этот утренний  час  движение  было
еще  не  слишком  интенсивным,  да  мы  и  не  спешили,  предпочитая   все
рассмотреть по дороге. На мосту  мы  задержались,  наблюдая  за  тем,  как
проплывал большой лайнер, выпуская клубы черного дыма.  Мне  думается,  мы
поверили в то, что действительно отправились в путешествие уже после того,
как проехали мост и оказались в вашем штате. Энн потянулась  к  приемнику,
чтобы включить его, схватила меня за руку и воскликнула:
     - Ох, Фил, как я счастлива!
     - Прежде чем ты поглупеешь от счастья, - сказал я  ей,  -  достань-ка
карту, и давай посмотрим, куда мы едем.
     Она выудила карту из отделения для перчаток  и  принялась  вслух  мне
произносить номера дорог. Должен  сознаться,  что  я  не  знаком  с  вашим
штатом. Один раз я сюда приезжал на свадьбу, но в то время мне было  всего
13 лет и за рулем сидел отец. Зато Энн знала этот штат так же,  как  свой.
Ребенком она  проводила  много  времени  в  горах,  путешествуя  с  отцом.
Наверное, именно тогда она познакомилась с Сулливан Поинтом.
     - Мы  там  будем  где-то  днем,  -  заявила  она.  -  Фил,  тебе  там
понравится. Самое красивое место на свете. Огромные  сосны,  длинный  мыс,
который вдается в озеро. Я надеюсь, ты плаваешь?
     Усмехнувшись, я спросил:
     - А это что за город?
     -  Сулливан  Корнес.  В  нескольких   милях   от   мыса.   Маленький,
привлекательный своей стариной.
     - Поблизости есть большие города?
     - Дэвистаун.
     - Никогда не слышал о таком.
     - Большой город.
     Она рассказала мне все  о  Дэвистауне,  Сулливан  Поинте  и  Сулливан
Корнесе,  ее  географического  экскурса  хватило  как  раз  до  ленча.  Мы
остановились перед  "Говард  Джонсонс",  неторопливо  перекусили  и  снова
пустились в путь. Ехали без  спешки,  болтали,  смеялись  и  я  уже  начал
чувствовать себя в отпуске, если вы знаете, что я  имею  в  виду.  Наконец
показались надписи, относящиеся к Дэвистауну, после них  Сулливан  Корнес:
10 миль, 5 миль, а  затем  появилась  огромная  надпись,  сообщающая:  "Вы
въезжаете на территорию Сулливан Корнес".  Примерно  через  милю  появился
первый городской полицейский. Заметила его Энн.
     - Дорогой, - промурлыкала она, - мне не  хочется  тебя  огорчать,  но
любимцы закона у нас на хвосте.
     Я взглянул в зеркальце заднего  обзора  и  увидел  синюю  униформу  и
мотоцикл. Полицейский ехал в сотне ярдов за нами,  правее  заднего  крыла,
надеясь, что я так его не замечу.
     - Мы идем на 40, - сказал я Энн. Затем свернул на обочину.
     Полицейский поравнялся с нами и слез  с  мотоцикла.  Он  был  высоким
мускулистым малым с красновато-коричневой физиономией. У него на носу были
солнцезащитные очки. Когда он слез с мотоцикла,  он  потянулся  и  зевнул,
после чего ленивой походкой подошел ко мне. Я оставался за рулем.
     - Привет, - сказал он.
     - Привет.
     - Торопитесь?
     - Нет.
     - Нет? Максимальная скорость в этом штате 50 миль в час.  Вы  мчались
примерно со скоростью 65.
     На мгновение я  не  поверил  тому,  что  не  ослышался.  Я  оторопело
взглянул на его улыбающуюся  рожу  и  попытался  заглянуть  в  его  глаза,
скрытые затемненными стеклами.
     - Вы шутите? - сказал я наконец.
     - Я шучу?
     И он полез за своим штрафным блокнотом.
     - Я коп, - сказал я ему, - и я ехал со скоростью 40 миль.
     - Вы ехали со скоростью 65, и  мне  наплевать,  кто  вы  такой,  хоть
судья. Дайте мне свою лицензию и регистрацию.
     - Послушайте, офицер...
     - Дайте мне свою лицензию и регистрацию! - повысил он голос.
     Я сунул руку  в  бумажник,  позаботившись  о  том,  чтобы  он  увидел
детективный значок, прикрепленный к внутренней стороне его, и протянул ему
свои водительские права вместе с идентификационной  полицейской  картой  и
еще одним документом.
     - Нечего совать мне весь этот мусор, - рявкнул он, - мне нужна только
лицензия и регистрационное удостоверение.
     - Весь этот мусор является частью лицензии, может  быть,  вы  все  же
взглянете на него?
     Он взглянул:
     - Итак, вы детектив 3-го класса! - выдавил он. - Ну и что же? В  этом
штате мы  никому  не  разрешаем  превышать  скорость...  Даже  детективам,
живущим через реку.
     Он вернул мне карточки, развернул лицензию и спросил:
     - Где регистрационное удостоверение?
     Вплоть  до  этого  момента  у  меня  была   надежда   выпутаться   из
недоразумения,  прослушав  небольшую  лекцию  о  недопустимости  превышать
скорость сотрудникам органов законности, чего  я,  кстати,  не  делал.  Но
когда он заговорил о регистрационном удостоверении, я сообразил, что мы  с
О'Харой на эту тему вообще не разговаривали. Ожидая  самого  скверного,  я
раскрыл отделение для перчаток.
     - Я одолжил эту машину, - сказал я, - надеюсь,  что  владелец  держит
регистрационное удостоверение здесь.
     - Вы одолжили машину, ха?
     - Да. У другого детектива.
     - Удостоверение там?
     Я порылся среди всего того,  что  О'Хара  держал  в  этом  отделении.
Фонарик,  карта  Нью-Хэмпшира,  брошюрка   о   туристских   маршрутах   по
автострадам страны, и в довершение ко всему револьвер 38 калибра.
     - Что это такое? - спросил полицейский.
     - А? - спросил я, прекрасно понимая, что его интересует не карта.
     - У вас есть лицензия на тот револьвер?
     - Я офицер полиции, - ответил я, - и вы прекрасно знаете, что мне  не
нужна лицензия на...
     - Чей это револьвер?
     - Вероятно, О'Хары. Он владелец этой машины.
     - Вы нашли регистрационное удостоверение?
     - Нет.
     - Вам лучше поехать со мной.
     - Зачем?
     - Откуда мне знать, что это не угнанная машина? Откуда мне знать, что
предъявленные вами документы не фальшивые?
     - Я предъявил вам свой значок. Такие вещи в магазине не продаются!
     - Вы могли его украсть... Следуйте за мной.
     - Послушайте...
     - Объясняться вы будете с судьей,  -  с  насмешливой  улыбкой  заявил
полицейский, после чего он водрузился  на  свой  мотоцикл,  как  будто  мы
собирались на международные мотоциклетные соревнования.
     - Проклятый идиот! - выругался я.
     - Ты ехал на 40, - сказала Энн. - Я - твой свидетель.
     - Конечно, но чьему слову поверит судья, моему или копа?
     - Но, дорогой, ты же коп!
     - И какого черта О'Хара не оставил мне регистрационное удостоверение?
Такое скудоумие...
     - Наш приятель двинулся, - предупредила Энн.



                                    2

     Мировой судья был человек по имени Хенли. Он был  высоким  типом  лет
пятидесяти  с  небольшим,   его   голову   украшала   грива   великолепных
снежно-белых волос. У него были светло-голубые глаза и капризно  изогнутые
губы. Закон он правил в бревенчатом коттедже в двухстах ярдах от  главного
шоссе. Вне всякого сомнения, он здесь и жил, а когда мы там появились,  то
он отнесся к нам так, как будто мы были приглашены на чашку чая.
     - Входите, входите! - сказал он, а потом повернулся к полицейскому. -
Добрый день, Фред!
     Фред стянул перчатки и снял очки, а затем прошел  следом  за  нами  в
коттедж. В одном конце комнаты был старинный очаг, вокруг которого  Джордж
Вашингтон и его сподвижники согревались после холода и дождя.
     Обстановка была предельно простой: длинный диван и несколько стульев,
пианино и картина Гранта Вуда. Хрустальный ларец для сигарет и  пепельница
красовались на кофейном столике перед диваном.
     - Судья Хенли, - сказал Фред, - на этот раз я привез вам  интересного
визитера...
     - Садитесь, - сказал судья, - чувствуйте себя с женой как дома.
     - Мы не женаты, - сказала Энн, и сразу же все шутки моих приятелей по
нашему отделению по поводу Семейного Акта обрели вещественную значимость.
     - Ох? - сказал Фред. Без темных очков его глаза выглядели серыми.
     - Какое обвинение? - спросил Хенли, и его голос звучал  резче,  когда
он узнал, что мы с Энн не женаты.
     - Превышение скорости, - сказал полицейский, -  вождение  машины  без
регистрационного  удостоверения.  Представляется   полицейским   офицером.
Нарушение Семейного Акта...
     - Помолчите  минуточку,  -  возмутился  я,  -   а   то   вы   столько
наговорите...
     - Что-то не так, сынок? - спросил судья.
     - Практически все не так, - ответил я. - Вы  бы  лучше  информировали
своего лихого мотоциклиста о последствиях ложного ареста.
     Хенли хохотнул:
     - Не  нужно  негодовать  на  Фреда.  Он  всего  лишь  выполняет  свои
обязанности.
     Хенли почесал голову:
     - Превышение скорости, да?
     - Я ехал со скоростью 40 миль в час, - сказал я.
     - В зоне ограниченной скорости до 25 миль в час, - вставил Фред.
     - Теперь вы это  запели?  А  сначала  уверяли  меня,  что  я  еду  со
скоростью 65 миль, - обозлился я. - Предельная скорость...
     - Не при проезде через Сулливан Корнес. При въезде  в  город  имеется
специальный знак. 25 миль в час.
     - Это вы сами признаете, - изрек судья. - Вы превысили скорость,  это
десять долларов. Ну, а остальное?
     - Я одолжил эту машину у моего приятеля. Он тоже детектив.  Позвоните
ему в 23-й округ, он сразу же внесет ясность.
     - Вы детектив? - спросил Хенли, брови у него слегка приподнялись.
     - Он уверяет, что да, - снова  заговорил  Фред.  -  В  отделении  для
перчаток у него револьвер 38 калибра.
     - А в моем кармане тоже 38,  -  заявил  я.  -  Послушайте,  позвоните
детектив-лейтенанту Фрэнку Деморра в моем отделе.
     Я достал из бумажника карточку:
     - Вот номер. Скажите ему, что вы  задержали  Фила  Колби,  одного  из
детективов, по обвинению в превышении скорости. Спросите его, являюсь ли я
действительно офицером полиции и взял ли я на  время  машину  у  детектива
Барри О'Хара.
     - Семейный Акт... - начал Фред.
     - Семейный Акт ровным счетом ничего не стоит,  пока  вы  не  докажете
безнравственность моих поступков, - отрезал я. -  Почему  вы  не  наденете
снова черные очки... Они все же скрывают ваши грязные мысли.
     - Послушайте... - загрохотал Фред, но Хенли остановил его,  приподняв
руку.
     - Как я считаю, мы должны позвонить по телефону, Фред, - сказал он.
     Взяв у меня карточку, он подошел к телефону возле очага,  перекинулся
несколькими любезностями, пока не перешел к делу. Ожидая ответа  из  23-го
отделения, он посмотрел на меня и сказал:
     - Я аннулировал обвинение.
     Я кивнул головой, но ничего не сказал. Через несколько  секунд  Хенли
заговорил:
     - Привет. Я хочу поговорить с лейтенантом Деморра, пожалуйста?
     Выслушав ответ, он пояснил:
     - Это судья из Сулливан Корнеса. Его сейчас нет на  месте?  Когда  вы
его ожидаете? - После очередной паузы он продолжил:
     - Мы задержали человека, который говорит, что он  коп,  работающий  в
вашем отделении. Его имя Фил Колби. Что такое? А, конечно, конечно.
     Прикрыв трубку ладонью, он повернулся ко мне:
     - Он соединит меня с подразделением детективов.
     Мы с Энн одновременно вздохнули.
     - Привет! - произнес  Хенли.  -  Это  судья  Оливер  Хенли,  Сулливан
Корнес. С кем я разговариваю? О, как поживаете, детектив Томпсон?
     - Это Сэм Томпсон, - сказал я, - разрешите мне с ним поговорить.
     - Одну секундочку, - сказал судья мне.  -  Детектив  Томпсон,  у  нас
здесь находится молодой человек по имени Фил Колби,  он  говорит,  что  он
детектив. Что? Он детектив? Что ж,  это  хорошо.  Он  приехал  на  машине,
которую, как он уверяет, ему одолжили. То есть ему ее дали на время.  Кто?
Не вы? В таком случае не могу ли я поговорить с человеком, который одолжил
ему эту машину... Его сейчас нет, да? А где  он  сейчас?  Куда  уехал?  На
завод?
     - Какой к чёрту завод...
     - Когда вы ожидаете его возвращения? - спросил Хенли. - Понятно.  Ну,
что же, это не очень-то помогло этому молодому человеку.
     - Послушайте, разрешите мне с ним поговорить? - спросил я.
     - Одну секундочку... - он снова заговорил в трубку. - Я не  могу  его
отпустить, пока не побеседую с человеком, которому принадлежит эта машина,
- объяснял он Томпсону. - Вы ведь это понимаете, не так ли? И кроме  того,
он превысил скорость в городе.
     - Пожалуйста, могу ли я с ним поговорить? - взмолился я.
     - Одну секундочку, - сказал Хенли уже Томпсону. -  Он  хочет  с  вами
поговорить.
     Я подбежал к нему, и Хенли передал мне трубку.
     - Привет, Сэм!
     - Привет, Фил. Какие новости?
     - Не важничай, ладно? Я торчу в этой провин...
     Я вовремя сдержался, почувствовав, как окаменел Хенли.
     - Тебе  не  следует  гоняться  на  предельной  скорости  по  сельской
местности, - сказал Сэм, - там люди к этому не привыкли.
     - Я ехал со скоростью 40 миль в час! - воскликнул я.
     - В похищенной машине, да?
     - В машине О'Хары! Куда, черт возьми, поехал О'Хара?
     - На завод.
     - На какой завод? Бога ради.
     - Фил, я понимаю, что для тебя это неудобство.  Но  во  время  твоего
отсутствия делами занимается О'Хара. Он пытается поймать грабителя.
     - Ну и когда же он вернется?
     - Если бы я смог переговорить с  грабителем,  я  бы  дал  тебе  более
определенный ответ. К несчастью...
     - Хорошо, хорошо. Попроси его, пожалуйста, позвонить сюда  сразу  же,
когда он появится.
     - Какой номер?
     - "Сулливан Корнес, 8-7520", - продиктовал я, глядя на  пластинку  на
телефонном аппарате.
     - Эй, малыш! - окликнул меня Сэм.
     - Да?
     - Они тебя не зацапали на Семейном Акте? - спросил он шепотом.
     - Иди к дьяволу! - рявкнул я и бросил трубку.
     - Ну? - спросил Хенли.
     - Владелец машины позвонит вам, как только  сумеет.  Десять  долларов
вам нужны сейчас или позднее?
     - Сейчас подойдет не хуже, чем позже, - сказал  Хенли  со  счастливой
улыбкой.
     О'Хара позвонил лишь около часа ночи.  Энн  свернулась  на  диване  и
клевала  носом.  Хенли  попыхивал  трубкой  и   рассказывал   мне,   какая
великолепная рыбная ловля на Поинте.  Фред  давно  уехал.  Когда  позвонил
телефон, я выскочил из кресла, но Хенли жестом велел мне  сидеть,  и  сам,
неторопливо, подошел к аппарату и взял трубку.
     - Алло? - сказал он. - Да, это судья Хенли. Как  поживаете,  детектив
О'Хара?
     Он слушал, кивая.
     - Да, правильно.  Да,  очень  рад  это  слышать,  действительно  рад.
Разумеется, мы немедленно освободим его. Благодарю вас за... Что такое? О,
разумеется, одну секунду.
     Он прикрыл ладонью трубку.
     - Он хочет поговорить с вами.
     Я подошел к телефону.
     - Алло?
     - Что за дурацкая мысль угнать мою машину, парень? - спросил О'Хара.
     - Тебе что, больше делать нечего, как зубоскалить  по  междугородному
телефону за казенный счет? - спросил я сурово, но на самом деле с улыбкой.
     - Но теперь тебя отпускают на все четыре стороны?
     - Да, благодарю, Барри.
     -  С  моей  стороны   непростительная   глупость   не   подумать   об
удостоверении. Может, отправить его тебе по почте?
     - Да нет, пустяки. Молния дважды не попадает в  одно  место.  Поймали
грабителя?
     - Что? Да нет, сукин сын сегодня не появился. Возможно, он тоже уехал
в отпуск.
     - Возможно. Спасибо, Барри, еще раз.
     - Пустяки. Желаю хорошо провести время.
     Он помедлил.
     - Еще один момент...
     - Да?
     - Семейный Акт...
     Он тут же повесил трубку.
     Я улыбался от уха до уха, когда подошел к  кушетке,  чтобы  разбудить
Энн. Она быстро вскочила, как будто я ее ударил, и несвязно забормотала:
     - Что? Что такое?
     - Мы - свободные люди.
     - Прекрасно!
     Она сразу же проснулась.
     - Давай поскорее отсюда уедем.
     Мы пожали руку судье Хенли и вышли к машине. Снаружи было  прохладно.
Я поднял верх на машине, затем  осторожно  выехал  на  шоссе  с  гравийной
подъездной дорожки судьи.
     - Благодарение Богу, все кончено! - воскликнул я.
     - Ммм, - промычала Энн.
     - Ты совсем сонная?
     - Да.
     - Почему бы тебе не заснуть? Я  тебя  разбужу,  когда  мы  приедем  в
Сулливан Поинт.
     - Нет, лучше я сейчас пободрствую, а спать лягу ночью. И  потом,  мне
хочется с тобой поговорить.
     - О чем?
     - У тебя отвратительный характер. Я обнаружила это только сегодня.
     - Знаю. Я расстраиваюсь из-за сущих пустяков.
     - Тебе надо научиться сдерживаться.
     - Надо, ты права.
     - Я люблю тебя, Фил, - сказала она неожиданно.
     - И я тебя люблю.
     - Тебе не хватает своей бригады?
     - Не хватает? Господи! Мне казалось, что я никогда не уеду.
     - Мы скоро будем на месте. Езды туда не более получаса.
     - Ты думаешь, мы найдем место, где остановиться?
     - Конечно. Таких мест там десяток.



                                    3

     Городок Сулливан Корнес был наглухо заперт, когда мы въехали в  него.
После того, как Энн по дороге подробно описала его размеры,  я  не  ожидал
увидеть сияние неоновых реклам, но надеялся  встретить  хотя  бы  одну-две
живых  души  на  улице.  Городок  раскинулся  у  подножия  крутого  холма,
явившегося для меня полной неожиданностью, потому что я его  увидел  сразу
после крутого поворота дороги.
     Представляете, вы сворачиваете, и вдруг дорога  куда-то  исчезает,  а
фары вашей машины растворяются в темноте ночи, ничего не освещая, а  потом
появляется надпись:
     "СУЛЛИВАН КОРНЕС. ПРЕДЕЛЬНАЯ СКОРОСТЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИЛЬ В ЧАС".
     Теперь-то они мне об этом говорят!
     Было очень трудно вести  "шевви"  на  такой  черепашьей  скорости,  в
особенности на таком холме, но я не забыл недавнее столкновение с  местным
законом и нажимал без сожаления  на  тормоза  Барри.  Полагаю,  я  слишком
осторожничал: Фред и его когорта, несомненно, давно спали, как и остальные
обитатели Сулливан Корнеса. Город начался сразу же, как закончился холм. У
подножия холма имелось коротенькое плато, в центре которого было проложено
транспортное кольцо, окаймленное запертым баром, запертым  кафе,  запертым
отелем с объявлением "Свободных мест нет", и запертым бильярдным  салоном.
Никаких дорожных знаков не  было  видно.  Единственным  указателем  служил
мигавший желтый предупредительный фонарь на  проводе,  протянутом  поперек
улицы, высоко над пустой полицейской будкой в центре круга.
     Я остановил машину и высунулся из окошка.
     В городе царила мертвая тишина. Изредка откуда-то  доносился  стрекот
цикад и зеленых кузнечиков  да  мяуканье  голодных  котов,  но  и  только.
Предупредительный желтый свет иногда падал на "шевви". Воздух был холодным
и тяжелым от влаги. Я видел, как у меня изо рта вырывается пар.
     - Куда? - спросил я Энн.
     - Насколько я помню, - сказала она,  -  поезжай  через  город,  затем
поверни к мысу.
     - Где находятся те десятки мест, о которых ты упоминала?
     - На дороге к мысу.
     Я  объехал  по  кругу   и   двинулся   через   город,   не   превышая
двадцатипятимильную скорость.
     Главная улица была окаймлена  магазинами,  которые  можно  увидеть  в
любом  городе:  бакалея,  мясные  лавки,  консервы  и  полуфабрикаты,   но
почему-то они все производили впечатление покинутых в спешке  людьми,  что
они вот-вот готовы рухнуть и исчезнуть под землей. Согласитесь, что  мирно
спящий ночью город редко вызывает у человека чувство  недоброжелательства,
враждебности.
     Территория двадцать третьего полицейского округа, конечно, не  долина
счастья.  Половину  ее  составляет  население,  живущее  в  самых  ужасных
условиях, изобретенных людьми для людей.  Она  грязная,  коррумпированная,
наводненная скупщиками  краденого,  сводницами,  проститутками,  жуликами,
хулиганами и мелкими воришками, но она является частью величайшего  города
в мире и бьется, как сердечная артерия этого города, в ней имеется горячая
алая кровь и смех, несмотря на грязь. В двадцать третьем  бывают  драки  и
поножовщина, да. Но там влюбленные гуляют, взявшись за руки, или  целуются
украдкой на площадках небоскребов. Почти на  каждом  многоквартирном  доме
имеются специальные полицейские замки, да. Но за этими дверьми живут люди.
В двадцать третьем мелькают страшные тени, ночами это отнюдь не безопасное
место для прогулок. Но днем сияет солнце, и даже если лицо,  повернутое  к
небу, грязное, все равно оно улыбается.
     У меня  было  ощущение,  что  обитатели  Сулливан  Корнеса  почти  не
смеются, и  что  тени,  прижимавшиеся  к  узким  проходам  между  дощатыми
фасадами домов,  не  исчезают  днем.  Я  понимаю,  что  это  глупо.  Любой
маленький город может казаться враждебным в ночное время, недружелюбным.
     С другой стороны, я вроде бы должен был  подготовиться  к  тому,  что
случится в скором времени на Сулливан Поинте и в  самом  городке.  Но  мои
дурные ощущения в ту ночь не шли ни в какое  сравнение  с  тем,  что  меня
ожидало через несколько часов. Я отчетливо помню  это  чувство,  мне  даже
пришлось поднять стекло в машине, потому что мне неожиданно стало холодно.
     Мы  почти  пропустили  маленькую  надпись,  прибитую  к   одному   из
телефонных столбов. Во всяком случае, я проехал мимо ответвления от шоссе,
когда Энн воскликнула:
     - Вот оно, Фил!
     - Где?
     - Мы только что проехали мимо.
     Я подал машину назад. Надпись была очень маленькая. Один конец  доски
был заострен, так что получилось  что-то  наподобие  стрелки.  Дорога,  на
которую она указывала, была черная, как сердце Гитлера.
     - Выглядит необычайно гостеприимно! - проворчал я.
     - Дальше появятся огни и место, где можно остановиться,  -  пообещала
она.
     Я взглянул на спидометр и повернул "шевви" на эту  дорогу.  Она  была
узкой, извилистой и не ремонтировалась со времен могикан. Мы  подпрыгивали
на ухабах, проваливались в ямы, поднимая при этом  облака  пыли.  Я  снова
посмотрел на спидометр. Мы проехали уже четыре мили, а огнями и не пахло.
     - Раньше тут были мотели, -  тоненьким  голоском  заговорила  Эни.  -
Возможно, они еще не открылись к летнему сезону.  Ведь  еще  только  июнь,
понимаешь.
     - Да, понимаю.
     - Ты на меня сердишься, Фил?
     - Нет! - ответил я честно. - Нет, дорогая... У тебя был трудный день,
ты устала и голодная. Ведь мы сыты только  одними  сэндвичами  на  завтрак
и... Я надеюсь, что мы отыщем какое-нибудь приятное местечко. Ты наверняка
измучилась.
     - Я и правда устала. Ну, и что ты хочешь делать?
     - Доедем до конца дороги. Мне здесь все  равно  не  повернуть,  очень
узко.
     - Мне очень жаль, - сказала она.
     - Не глупи. Если здесь нет ничего, мы сможем вернуться  в  Дэвистаун.
Ты говорила, что это большой город.
     - Да.
     - Прекрасно. Там-то мы, конечно, что-то найдем.
     - Олл-райт, Фил.
     Голос у нее звучал сонно. Она глубоко вздохнула, и мне было ясно, что
она окончательно выдохлась. Я автоматически надавил ногой на акселератор.
     На протяжении следующих шести миль мы проехали несколько мотелей,  но
все они были закрыты: ни света, ни  людей,  ни  машин.  Мне  не  терпелось
добраться до конца дороги к Поинту, потому что, хотя я и мог бы  повернуть
машину  на  любой  площадке  перед  этими  мотелями,  я  решил  непременно
взглянуть на эти "огромные сосны и на полосу земли,  которая  врезается  в
озеро". Это был глупый, детский подход к действительности,  я  бы  избавил
Энни и  себя  от  непредвиденных  неприятностей,  если  бы  не  упрямился,
повернул машину и поспешил в Дэвистаун, но мне взбрело в  голову,  что  мы
все-таки добрались до того места, куда наметили попасть, несмотря  на  все
перипетии этого ненормального дня.  Для  Эни  это  не  составляло  большой
разницы: она задремала, сидя рядом со мной, положив голову мне на плечо  и
поджав под себя ноги. Я видел, что она полностью отключилась,  потому  что
при этом у нее высоко задралась юбка, а она  ее  не  подтянула,  что  было
против ее правил. У Энн стройные ноги, но в тот момент я ими не слишком-то
интересовался, потому что качество дороги оставалось  удручающим,  а  мной
двигало непреодолимое желание достигнуть  мыса,  вдохнуть  запах  сосен  и
озерной воды, после чего вернуться назад к цивилизации.
     Меня испугал свет.
     Ей-богу, если бы не он, боюсь, что я влетел бы прямиком  в  озеро,  и
еще не известно, удалось бы нам выбраться из машины.
     Когда я увидел свет, я автоматически нажал на тормоза, и  только  тут
заметил пристань и воду. Машина остановилась футах в десяти от пристани. Я
повернулся.
     - Энн!
     Энн не ответила, она крепко спала.
     Ее юбка задралась выше колен, голова покоилась у  меня  на  плече.  Я
осторожно вылез из машины, устроив  Энн  на  спинке  сидения,  и  неслышно
закрыл дверцу, чтобы не разбудить спящую. Свет струился из окна  хижины  в
конце широкого мощеного двора. У входа торчал столб с лаконичной надписью:
"МОТЕЛЬ".
     Я смотрел на эту надпись, когда дверь  хижины  отворилась,  выплеснув
янтарное пятно на гравий. В дверях  стоял  мужчина,  в  руке  у  него  был
дробовик.
     - Кто там? - крикнул он.
     - Уберите ружье, - ответил я. - Я ищу место остановиться.
     - Кто вы такой?
     Он по-прежнему не отходил от двери.
     При свете, горевшем внутри хижины, я мог разобрать только то, что  он
был невысоким крепышом. Лица его не было видно. Вроде бы у него была лысая
голова.
     Одет он был в нижнюю рубашку, подтяжки, спущенные с  плеч,  болтались
поверх брюк.
     - Меня зовут Фил Колби.
     - Я вас не знаю, Колби.
     - И я вас не знаю. Мне нужны две хижины. Вы открыты?
     - Почему две?
     - Со мной девушка, моя невеста.
     Крепыш довольно долго переваривал то, что я ему сказал,  потом  убрал
дробовик за дверь и сказал:
     - Обождите тут.
     Он исчез, а  когда  вернулся  через  минуту,  подтяжки  оказались  на
плечах, а в руке у него был фонарик.  Световой  круг,  направленный  вниз,
поплыл по гравию.  Человек  шел,  опустив  голову,  лицо  его  по-прежнему
оставалось невидимым.
     - Меня зовут Бартер, - сказал он.
     Он поравнялся со мной.
     - Майк Бартер.
     Я протянул ему руку, но он либо не заметил ее в темноте, либо не  был
расположен ее пожимать.
     - Рад познакомиться, мистер Бартер.
     - Где девушка? - спросил Бартер.
     - Она в машине.
     Он прошел к машине.  Световой  круг  бежал  по  земле  впереди  него.
Подойдя к машине, он поднял фонарь и осветил окно.
     - Эй! - крикнул я. - Она спит, уберите свет.
     Казалось, он не слышал меня и всунул голову в машину. Когда я подошел
к нему, свет фонаря был направлен на обнаженные ноги Энн. Я схватил его за
плечо и круто повернул.
     - Удостоверились? - спросил я злобно.
     - В чем удостоверился?
     - Что она девушка.
     - Хорошенькая.
     - Благодарю.
     - Думаю, я найду для вас две хижины.
     Теперь я видел  его  лицо.  Это  была  круглая  физиономия,  заросшая
жесткой щетиной, с широким приплюснутым  носом  и  маленькими  сверкавшими
глазками, утонувшими в складках кожи.
     Физиономия мне не понравилась.
     - Примыкающие хижины, - сказал я.
     - Конечно.
     - С ванной.
     - Душ находится за офисом. Мы строим хижины с душевыми  кабинами,  но
они будут готовы только к 4 июля.  Именно  тогда  открывается  наш  сезон.
Официально мы пока не открыты.
     - Мы не останемся так долго.
     - Как долго вы планируете прожить?
     Я вновь посмотрел на его рожу. Она мне еще больше не понравилась, и я
ответил:
     - Всего лишь до утра.
     - Ммм. Ну что ж, душ, как я говорил, за офисом. Вас устраивает?
     Я задумался. Может, сесть снова в машину, позабыв про мотель  мистера
Бартера, и отправиться на поиски чего-то более  комфортабельного,  но  мне
казалось важным уложить Энн  в  постель.  Поймите  меня  правильно,  в  её
собственную постель.
     - Мы остаемся, - сказал я Бартеру.
     - По семь долларов за каждую хижину, деньги вперед.
     - Прекрасно.
     - Хотите пройти в офис?
     Я глянул на машину. Бартер перехватил мой взгляд.
     - Не волнуйтесь за девушку. С ней тут ничего не случится.
     - Пройдемте.
     Я пошел следом за Бартером в освещенную хижину. Над  дверями  надпись
сообщала, что это  "ОФИС  МОТЕЛЯ".  Внутри  хижина  была  обита  сосновыми
досками. Обстановка была более чем  простая:  письменный  стол,  несколько
шкафчиков для хранения документов, стул, стенной шкаф. На стене за  столом
висел портрет совершенно обнаженной Мэрилин  Монро,  под  которым  имелось
"оправдание" такой фривольности:  рукописный  календарь.  Какой-то  пылкий
поклонник написал на животе Мэрилин карандашом, что  бы  он  хотел  с  ней
сделать.
     Бартер выдвинул ящик стола, вытащил регистрационный журнал и повернул
его так, чтобы мне было удобно писать.
     - Распишитесь сами. Девушка  сможет  это  сделать,  когда  вы  будете
уезжать утром. Поставьте свою подпись, и все.
     Он увидел удивление на моем лице.
     -  Это  для  порядка.  Любой  человек,   занимающий   домик,   должен
расписаться  в  регистрационном  журнале.  Если  только  вы   не   желаете
зарегистрироваться как мистер и миссис. В таком  случае  я  дам  вам  один
домик, и вы распишетесь за вас обоих.
     - Мы возьмем два домика.
     - Для каждого в отдельности, - сказал Бартер. -  В  таком  случае  ей
придется расписаться в журнале утром.
     - Олл-райт, - сказал я.
     Я расписался и достал бумажник. Бартер прошел  к  стенному  шкафу  за
полотенцами. Когда он вернулся ко мне, мои четырнадцать долларов лежали на
столе, а бумажник был спрятан в карман.
     - Я даю вам номера двенадцать и тринадцать, - сказал он.
     - Они смежные?
     - Не совсем. Одиннадцатый и двенадцатый смежные, а между  двенадцатым
и тринадцатым небольшой проезд.
     - В таком случае дайте мне одиннадцатый и двенадцатый.
     - Не могу. Одиннадцатый занят.
     - Тогда тринадцатый и четырнадцатый.
     - Четырнадцатый тоже занят.
     - Олл-райт.
     Я махнул рукой.
     - Если вы хотите  получить  то,  что  вам  положено,  я  отнесу  туда
полотенца.
     - Прекрасно.
     Мы вышли из офиса. Бартер двинулся  по  дорожке,  освещая  себе  путь
фонариком, и я увидел цифру  тринадцать  в  световом  кружке  над  дверью.
Бартер нырнул туда со своими полотенцами.
     Я вернулся к машине и сунул внутрь голову.
     - Энн! - прошептал я.
     - Ммм?
     - Энн, ты проснулась?
     - Урммм...
     - Энн, я нашел место, где мы сможем переночевать.
     - Хорошо.
     - Ты хочешь сейчас выйти из машины?
     Энн не ответила.
     - Дорогая...
     Снова последовало молчание. Я вздохнул, обошел вокруг машины,  открыл
дверцу и протянул руки к Энн. Она даже не пошевелилась, когда я взял ее на
руки и зашагал к домику.
     Бартер как раз выходил из номера тринадцать.
     - Я все привел в порядок, - объявил он. - Постельное  белье  поменяли
днем, так что я только повесил чистые полотенца.
     Он внимательно смотрел на Энн.
     - Крепко спит, да?
     - У нас была долгая поездка.
     - Красивая девушка, - произнес он.
     Он не отрывал глаз от ее лица. Потом он спросил:
     - Почему вы не положите  ее  в  тринадцатый  номер?  Тем  временем  я
приготовлю вам двенадцатый.
     - Хорошо, - согласился я.
     Я поднялся по ступеньками и вошел в хижину. Она была изнутри отделана
такими же досками из сучковатой сосны, как и офис. В ней  было  два  окна,
кровать, туалетный столик, раковина и стенной шкаф.
     Я подошел к кровати, опустил на нее Энн,  затем  вытянул  из-под  нее
покрывало. Я заметил, что в хижине имелась  керосиновая  печь,  но  одеяло
было толстым, к тому же на стуле лежало еще и запасное,  так  что  Энн  не
должна была замерзнуть. Я снял ее туфли, оставил в комнате свет и вернулся
к машине за вещами.
     Когда я вернулся снова в хижину, Энн продолжала спать. Я поставил оба
чемодана в стенной  шкаф,  потом  подошел  к  кровати.  Приподняв  Энн,  я
расстегнул молнию у нее на спине и ухитрился стянуть платье, хотя  спавшая
девушка, как оказалось, состоит из одних болтавшихся рук и ног. Оставив ее
в нижнем белье, я укрыл ее по самое горло двумя одеялами. Белое  платье  я
повесил на вешалку в шкафу, сумочку, которую я забрал из  машины,  положил
на туалетный столик, погасил свет и вышел наружу.
     Бартер стоял у дверей  хижины.  На  его  физиономии  была  неприятная
ухмылка, и я подумал, как долго он здесь торчит.
     - Уложили? - спросил он, приподняв одну бровь.
     - Уложил! - отрезал я.
     Я запер дверь.
     - Ваша хижина теперь готова, - сообщил он.
     Я пересек узкую гравийную дорожку, которая  отделяла  двенадцатый  от
тринадцатого. Бартер  оставил  внутри  огонь,  и  я  сразу  увидел  чистые
полотенца, которые он повесил возле рукомойника.
     - Душевые кабинки работают? - спросил я его.
     - Вода течет круглосуточно! - ответил он с гордостью.
     - Прекрасно. Я займу одну, потом за собой закрою.
     - Располагайтесь, как хотите.
     После секундного колебания он добавил:
     - Оденьте халат, когда пойдете в  душевую,  хорошо?  У  меня  есть  и
другие гости.
     - А я вот привык бегать повсюду совершенно голым.
     - А?
     - Распевая при этом псалмы.
     - Здесь вам придется одеть халат, - заявил Бартер.
     Он был совершенно не тронут моей попыткой быть остроумным.
     - Это будет нелегко! - проворчал я.
     Я повернулся, пошел к машине и забрал с заднего сиденья свой  саквояж
и тридцать восьмой О'Хары из отделения для перчаток, после чего вернулся к
хижине двенадцать. Бартер удалился. Горевший в офисе свет указал мне, куда
именно. Я вошел в хижину, закрыл дверь,  разделся,  потом  взял  халат  из
саквояжа. Захватив с собой кусок мыла и полотенце, я надел легкие  кожаные
туфли типа мокасин и пошел  в  душевую.  Свет  в  офисе  уже  погас,  луна
спряталась за облаками, так что я чуть ли не ощупью пробирался по дорожке.
     Душевая была простой деревянной пристройкой к офису. Я открыл  дверь,
снял халат, повесил его на крючок вместе с полотенцем. Наладить нормальный
душ оказалось немыслимым.  Холодная  вода  оказалась  ледяной,  горячая  -
холодной. Я открыл горячий душ  полностью  и  стал  быстро  натирать  тело
губкой. Минуты через две я  услышал,  как  где-то  в  лесочке  за  мотелем
заработал двигатель грузовой машины.
     Помнится, я удивился, что может делать грузовик в лесу в  такой  час,
но, конечно,  особо  задумываться  у  меня  не  было  оснований.  Грузовик
напоролся на гравий, немного поманеврировал, затем  остановился.  Хлопнули
дверцы, зазвучали негромкие голоса, затем свет фар грузовика осветил дверь
душевой, на  мгновение  осветив  кабину.  Водитель  переключил  на  вторую
скорость, преодолевая небольшой подъем  перед  дорогой,  затем  по  звукам
из-под колес грузовика я понял, что грузовик съехал с гравия у  мотеля  на
проселочную дорогу. Я продолжал прислушиваться. Через несколько  минут  до
меня доносился уже только неясный гул, ослабевавший все больше и больше. Я
смыл с себя полностью мыло, приоткрыл дверь, дотянулся до  полотенца,  как
следует им растерся, накинул на себя халат и одел туфли. Захватив мыло,  я
отправился назад к номеру двенадцать. Нигде в мотеле не было видно  огней.
Импульсивно я остановился возле номера тринадцать, подумав, что Энн  могла
проснуться и захочет со мной поговорить.
     Не входя во внутрь, я окликнул:
     - Энн!
     Ответа не последовало. Я немножко приоткрыл дверь и просунул голову в
темноту. Мне не видно было не только Энн, но даже кровать.
     - Энн? - прошептал я вторично.
     Я снова не получил ответа. Я осторожно закрыл дверь и  пошел  в  свою
хижину, открыл дверь, нащупал выключатель и  щелкнул  им.  Я  закрывал  за
собой дверь, когда увидел девушку на кровати.



                                    4

     Ты привыкаешь к проституткам в двадцать третьем  полицейском  округе,
потому что они являются частью декорации. Они роятся по всему округу.  Они
сидят в барах, стоят на углах улиц или  в  вестибюлях  гостиниц,  и  через
какое-то время ты узнаешь их в лицо.  "Привет,  Айда",  говорите  вы,  или
"Привет, Фритци", или что-то в этом роде. Вы следите за ними, чтобы они не
толкались в барах, чтобы не лишать владельца его лицензии. Вы  следите  за
ними также потому, что не уверены, не являются  ли  их  "добрые  папеньки"
грабителями, которые только и  поджидают  неопытных  морячков,  простаков,
готовых просадить  потом  и  кровью  заработанные  деньги  за  одну  ночь.
Проституция в нашем городе не находится под охраной закона, как в  Панаме,
но полиция нравственности не перетруждает себя. Многие полицейские считают
справедливо, что секс - это такая область, которой лучше не касаться.
     Проститутки в двадцать третьем округе совсем не похожи на  киноверсию
"разнузданных женщин".
     Они не носят атласных платьев в обтяжку и не накладывают себе на лица
толстый слой макияжа. Они не размахивают красными сумочками и очень  редко
ходят, вызывающе покачивая бедрами.  Как  правило,  они  одеты  скромно  и
неброско, подмазывают губы, некоторые пудрят носы, и только. Обычно  более
молодые походят на учениц высшей школы, за исключением тех случаев,  когда
они едут навестить своего приятеля на окраине: вот  тут  уж  появляются  и
высоченные каблуки, и  всевозможные  украшения.  Секс  с  проститутками  в
двадцать третьем округе - бизнес. Вы  можете  найти  их  язык  грубоватым,
потому что они рассуждают  о  своем  бизнесе,  употребляя  слова,  которые
выработались в этой области за долгие годы,  но  только  между  собой.  Со
своими  приятелями-джентльменами  их  секс-речи  почти  изысканны,   почти
интеллигентны.
     Я упомянул о проститутках из нашего округа только в целях  сравнения.
Понимаете, девушка в моей кровати в хижине номер  двенадцать  на  Сулливан
Поинте была явной проституткой.
     У нее были рыжие волосы.
     Лицо у нее казалось мертвенно-белым от толстого слоя белил  и  прочей
косметики. Губы были яростно красными, помада преувеличивала размеры  рта.
Вырез платья был  таков,  что  ее  маленькие  груди,  стиснутые  вместе  и
поднятые кверху тесным бюстгальтером, только что не  вываливались  наружу.
Само платье было пурпурного цвета, без оранжевых или сиреневатых оттенков,
чисто пурпурный цвет.
     Она скрестила ноги, подняв юбку выше колен. Чулок не было,  на  ногах
были черные лакированные лодочки с ремешками вокруг лодыжек. На одной ноге
к  тому  же  поблескивал  золотой  ножной  браслет.  Если  ей  было  более
семнадцати лет, я готов был съесть весь гравий со двора Бартера.
     Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом она сказала:
     - Привет.
     Она протянула это слово, произнеся его  низким  гортанным  голосом  и
вложив в него все очарование Клеопатры, спускающейся по Нилу на судне.
     - Вы ошиблись хижиной, не так ли? - сказал я.
     - Разве?
     Она   продолжала   играть   роль    "роковой    женщины",    принимая
заученно-соблазнительные позы  и  выставляя  напоказ  все  округлые  линии
своего тела.
     - Я так считаю, - ответил я.
     Что касается меня, я не знал ни имени, ни амплуа этой девицы, да меня
это не особенно и интересовало. Мне хотелось спать,  хотелось  лечь  спать
одному.
     - А я нет! - ответила она.
     - Вообще бы мне было приятно поспорить с вами, но я слишком устал для
этого.
     - Не сомневайтесь, вам будет приятно поближе познакомиться со мной! -
заявила она.
     Она многозначительно усмехнулась.
     - Я полагаю, что лучше всего это разрешить таким образом: добежать до
офиса. Для этого требуется всего одна минута. Если вы случайно  забрели  в
мой домик...
     - Вы молодо выглядите, - сказала девица,  -  но  вы  не  можете  быть
настолько молоды.
     Она с минуту изучала меня.
     - Обожаю блондинов, - добавила она. - Блондины сводят меня с ума.
     Похоже на то, что она до сих пор не верила тому, что я ни капельки  в
ней не заинтересован.
     - Девочка, - сказал я, - вы не пони...
     - Бланш, - поправила она меня, приподняв бровь.
     - Олл-райт, Бланш. Почему вы не возвращаетесь домой?
     - Я хочу остаться здесь.
     - Я тоже.
     - Это можно устроить.
     - Нет, Бланш, нельзя.
     - Почему?
     - Я храплю. Ты не сможешь заснуть.
     - Какие пустяки!
     - Дорогуша...
     - Ага, вы уже становитесь нежным...
     - Через несколько минут я стану настолько нежным, что  вышвырну  тебя
отсюда пинком под зад!
     Бланш захихикала.
     - Ни за что не поверю.
     -  Послушай,  ты  вытянула  пустышку.  Отнеси  это  к  непредвиденным
расходам и отправляйся домой.
     - Я остаюсь! - заявила она твердо.
     - Мне бы не хотелось пугать тебя...
     - Валяйте, попробуйте испугать.
     - Я коп.
     Она посмотрела на меня равнодушно и сказала:
     - Прекрасно. А я  разбойник.  Давайте-ка  поиграем  в  полицейских  и
разбойников.
     - Нужно показать значок?
     - Что?
     Я тяжело вздохнул.
     - Бланш, давай внесем полную ясность. Я не знаю, кто направил тебя  в
эту хижину, но этот человек сделал ошибку. Я ничего не заказывал. Ты  меня
ни капельки не интересуешь. Я устал и хочу спать.  Я  не  люблю  рыжих,  в
особенности семнадцатилетних подростков, которым  следует  сидеть  дома  и
читать комиксы. Не заставляй меня выходить из себя и...
     - Я вовсе вас не принуждаю.
     - Ну, черт побери! - взорвался я.
     - Теперь вы ругаетесь.
     - Сколько тебе лет, Бланш?
     - А что?
     - Мне интересно.
     -  Я  вижу,   вы   постепенно   начинаете   заинтересовываться.   Мне
девятнадцатый. Перестаньте волноваться.
     - Когда ты родилась?
     - Что?
     - Когда ты родилась?
     Бланш пожевала губу, занимаясь подсчетами.
     - В январе 1939 года, - сказала она.
     - Прибавь еще несколько лет.
     - До чего же вы дотошный! Я же вас не спрашиваю, сколько вам лет.
     - Где ты живешь, Бланш?
     - В городе.
     - Сулливан Корнес?
     - Корнес? Да я здесь бы померла с тоски!
     - Где же тогда?
     - В Дэвистауне. Это настоящий большой город.
     - Уверен, что так.
     - Почему вы не верите?
     Внезапно она возмутилась.
     - Вы там бывали?
     - Нет.
     - Тогда о'кэй.
     - О'кэй.
     - Если мы и дальше намерены сидеть  и  разговаривать,  тогда  давайте
устроимся поудобнее, - предложила она.
     Гнев ее внезапно прошел.
     - Мы не будем сидеть и болтать. Я лягу спать, а ты  поедешь  домой  в
свою прекрасную метрополию.
     - Я не могла бы попасть туда сейчас, даже если бы  захотела.  У  меня
нет машины.
     Она потянулась к молнии на спине своего платья.
     - Не делай глупостей, Бланш! - прикрикнул я на нее.
     Я достал из кармана бумажник, распахнул его и  показал  свой  значок.
Бланш посмотрела на него довольно равнодушно.
     - Детектив, да? - спросила она довольно равнодушно.
     - Я же сказал, что я коп.
     - Ну и что? Вы дежурите? Сейчас на службе?
     - Двадцать четыре часа в сутки.
     - Не морочьте мне голову...
     Она снова посмотрела на значок.
     - Вы даже не из этого штата. Здесь у вас нет никакой власти.
     - Полагаю, в глазах местной полиции я имею определенный вес, - сказал
я.
     Я тут же припомнил мою утреннюю стычку с полицейским и  переговоры  с
судьей. Нет, мое заявление не выдерживало никакой критики.
     - Вы так полагаете?
     В голосе Бланш чувствовался сарказм.
     - Безусловно!
     - Ну и в чем бы вы меня могли обвинить?
     - В приставании к мужчине.
     - Разве кто-нибудь в этой комнате обнажал свои половые органы?
     - Пока нет.
     - Ну так слезайте с трибуны и кончайте эту трепотню!
     Помолчав, она подмигнула мне.
     - Так что вам не удалось меня напугать. Вы коп, о'кэй. Разве копы  не
люди?
     - Люди.
     - Хорошо. Давайте вести себя по-людски.
     Мы оба замолчали. Я не знал, о чем она думает,  сам  же  я  обдумывал
новый подход. Полагаю, я мог бы схватить ее за руки и вышвырнуть за дверь,
но она, в конце-то  концов,  была  еще  ребенком,  а  я  не  привык  грубо
обращаться с детьми.
     - Давайте начнем с другого конца.
     - Давайте.
     - Первое. Чего ты хочешь здесь?
     - Я думала, это очевидно.
     - Второе. Сколько?
     Я спросил об этом для того, чтобы узнать  ее  цену,  заплатить  ей  и
таким образом отделаться от нее.
     Бланш подмигнула.
     - Сначала я должна испробовать...
     - Ох?
     - Звучит все интереснее и интереснее, не так ли? - спросила она.
     - Звучит все подозрительнее и подозрительнее, - ответил я.  -  Почему
меня?
     - Почему нет? Я люблю блондинов.
     - Блондинов копов?
     - Блондинов мужчин. Копы мужчины, такие же, как и другие.
     - И твой бизнес - мужчины, да?
     - Мой бизнес - мужчины.
     - Ты слишком молода, чтобы заниматься самостоятельно  этим  бизнесом,
не так ли?
     - Американская инициативность, - сказала она. - Спрос и  предложение.
Спрос велик.
     - Тогда зачем работать даром?
     - Мистер, а вы не забыли, что дареному коню в зубы не смотрят?
     -  Сестренка,  а  тебе  следует  помнить   пословицу   о   том,   что
переправляясь через реку, лошадей не меняют.
     - Чего?
     - Не следует производить крупные перемены в неподходящий момент.
     - Момент самый подходящий, - возразила она.
     Она снова принялась за молнию.
     - В ту минуту, когда платье  упадет  на  пол,  я  позвоню  в  местную
полицию.
     Платье упало на пол. Бланш переступила через него и усмехнулась.
     - Здесь нет телефона, дорогой.
     Она была удивительно хорошо сложена.
     Платье  в  обтяжку  делало  ее  более  худощавой,  чем  она  была   в
действительности. У нее были округлые бедра и красивые ляжки, а  поскольку
она не сняла свои лодочки, ноги у нее казались очень длинными и стройными.
На ней были белые хлопчатые трусики и такой же бюстгальтер. Кожа выглядела
исключительно здоровой, а вот набеленное  лицо  производило  отталкивающее
впечатление.
     - Симпатичная девушка? - спросила она.
     Она все еще усмехалась.
     - Прелестная, - сказал я. - Одень-ка свое платье и катись к  чертовой
матери отсюда.
     - Я остаюсь, - заявила она.  -  Поймите  это  и  прекратите  со  мной
спорить.  Сегодня  я  сплю  в  этой  комнате.   -   Она   ткнула   красным
наманикюренным ногтем в сторону кровати: - На этой кровати.
     - Моя невеста в соседней хижине.
     - Ой, как я ее боюсь!
     - Она крупная девушка. И она имеет  полное  право  обойтись  с  тобой
погрубее, чем тебе хочется.
     - Я одинаково хорошо справляюсь и с крупными девушками, и с  крупными
парнями.
     Посмотрев мне в глаза, она добавила:
     - Признайтесь, что я - лакомый кусочек.
     - Точно.
     - И я свалилась, как божий  дар.  Господи,  как  же  везет  некоторым
мужчинам!
     - Пойди умой свое лицо, - сказал я.
     - С удовольствием. Я всегда умываюсь на сон грядущий! - заявила она.
     Она повернулась к рукомойнику. Я сидел на краю кровати и наблюдал  за
ней, несколько ошеломленный. Мне пришла в  голову  мысль  взять  одеяло  и
отправиться спать в лес. У меня в полном  смысле  слова  слипались  глаза.
Вода плескалась в умывальнике с монотонной регулярностью.
     Наконец Бланш стала вытираться. Когда она отняла полотенце от лица, я
подумал, что ей ближе к пятнадцати, нежели к восемнадцати годам,  как  она
заявляет.
     - Чисто? - спросила она.
     - Очень чисто.
     - Я ненавижу эту дрянь у себя на лице.
     - Тогда для чего так штукатуриться?
     - Не знаю.
     Она на минуту задумалась над этим.
     - Между прочим, как вас зовут?
     - Фил.
     - Вам это имя не подходит. В Дэвистауне есть один Фил, но  он  жулик.
Вам бы больше подошло имя Ричард.
     - Красивое имя.
     - Конечно. Фил тоже о'кэй. Не обижайтесь.
     - Я не обиделся.
     Она уперлась руками в бока.
     - Наконец-то мы одни, Фил!
     - Бланш, через минуту ты действительно останешься совершенно одна.  Я
заберу одеяла и пойду спать снаружи.
     - Вас сожрут живьем. Здешние москиты побивают звуковой барьер.
     - Авось не сожрут! Придется рискнуть.
     - Вы здесь в большей безопасности.
     - Я предпочитаю москитов.
     - Мы сможем договориться. На самом деле я не такая ужасная.
     - Вы очень милая.
     - Но?
     - Но я хочу спать.
     - Я разрешу вам спать. Раздевайтесь. Я не стану вас тревожить.
     - Почему ты не хочешь быть хорошей девочкой и не уйдешь отсюда?  Будь
умницей, перестань валять дурака.
     - Я не могу, Фил, - очень искренне произнесла она.
     - Почему?
     Она долго и внимательно смотрела на меня, не  отводя  глаз,  как  это
делают только очень юные существа, потом  потрясла  головой.  На  лицо  ее
вернулась циничная усмешка профессиональной проститутки.
     - Ты, наверное, спишь в пижаме?
     - Так ты не уходишь?
     - К сожалению!
     - Полагаю, я могу разбудить Бартера и сообщить ему, что в моей хижине
имеется совершенно безмозглая ухмыляющаяся цыпочка.
     - Насколько я знаю Майка, он пришел  бы  составить  вам  компанию,  -
сказала Бланш.
     Она подмигнула мне.
     - Парни из двадцать третьего  округа  никогда  этому  не  поверят!  -
воскликнул я.
     Качая головой, я  вздохнул,  встал  с  кровати  и  взял  пару  одеял,
сложенных в ногах. Бланш скользнула к двери и прижалась к ней спиной.
     - Хватит заниматься играми!
     Я рассердился.
     - Нет, не хватит!
     Я сделал несколько шагов к ней.
     - Девочка, я был очень терпелив.  Если  бы  ты  не  была  таким  юным
созданием, и если бы я не был по природе добрым человеком, я вышвырнул  бы
тебя отсюда без лишних разговоров. Москиты это оценили бы  по-достоинству.
Я решил быть джентльменом до конца, понимаешь? Ухожу я, хотя я заплатил за
эту хижину, так что не затевай новой игры. Я чертовски устал и могу  выйти
из себя.
     - Ты хорошо выглядишь, когда сердишься! - воскликнула Бланш.
     - Отойди от двери!
     - Заставь меня!
     Она снова усмехалась.
     - Отойди от двери! - повторил я сердито.
     Бланш вскинула голову и подмигнула. Уронив одеяло, я потянулся к ней.
Она нырнула мне под руку и прижалась ко мне, обняв руками за талию, сплетя
пальцы у меня за спиной.
     - Ведь совсем неплохо, когда мы прижались вот так друг к  другу...  -
Она подняла лицо. - Почему ты не поцелуешь меня? У меня ведь чистое лицо.
     - Зато мысли грязные.
     Я протянул руку назад и разорвал  ее  замок.  Она  попробовала  снова
подскочить к двери, но на этот раз я не церемонился и оттолкнул ее назад в
комнату. Подняв с пола одеяло, я уже совсем собирался выйти наружу.
     - Вы очень сильный, - вкрадчиво произнесла она.
     - Спокойной ночи.
     - Подождите, Фил, пожалуйста.
     Голос у нее звучал жалобно.
     - Что еще?
     - Пока не уходите, прошу вас.
     - Разговор не закончен? Для чего начинать все сначала?
     - Я очень  сожалею.  Я  не  должна  была  так...  То,  что  я  делаю,
неправильно...
     - Что верно, то верно!
     - Видимо, я в этом не сильна.  Мне  следовало  заставить  вас  хотеть
остаться со мной.
     - Ты недооцениваешь себя.
     - Послушайте, Фил. Я... Пожалуйста... Я должна с  кем-то  поговорить.
Задержитесь немножко.
     - Ну что ж, поговорим.
     - Вот так?
     - А как еще?
     - У вас найдется что-нибудь выпить?
     - Нет.
     - Ох, а я подумала... хорошо бы выпить.
     - Возможно, ты сумеешь это сделать.
     - Вы меня ненавидите?
     - Не слишком.
     - Чуть-чуть?
     - И даже не чуть-чуть. Мой отец учил меня в человеке искать  хорошее.
Иной раз это бывает нелегко, но я пытаюсь.
     Бланш невесело рассмеялась.
     - Во мне вы видите что-нибудь хорошее?
     - Я вижу девочку лет пятнадцати-шестнадцати, которая, очертя  голову,
бросается в омут.
     - Мне и правда восемнадцать, Фил...
     Бланш помолчала.
     - Не совсем. Исполнится в следующем месяце.
     - Тем не менее в тебе масса какого-то детского упрямства.  Почему  ты
не возвращаешься в Дэвистаун, не выходишь замуж, не родишь  детишек  и  не
разводишь петунии?
     - Я сомневаюсь, что мне этого хотелось бы.
     - Кто послал тебя сегодня сюда?
     - Я приехала сама...
     - Как ты узнала, что я в этом домике?
     - Я видела, как вы вошли в душевую, и вошла сюда.
     - Почему?
     - Захотела.
     - Почему?
     - Не знаю.
     - Где же ты была, когда увидела, как я иду в душевую?
     - В номере три. Это сзади.
     - Что ты там делала?
     - Я заняла этот домик на ночь.
     - Зачем?
     - Мне нужно было место переночевать.
     - Что заставило тебя изменить решение?
     - В отношении спанья?
     Бланш пожала плечами.
     - Наверное, потому, что увидела вас.
     - И?
     - Вы мне показались милым. Я подумала,  что  лучше  провести  ночь  с
вами.
     - Бесплатно?
     - Да.
     - Как давно ты занимаешься этим бизнесом?
     - Около года.
     - Почему ты начала?
     - Не знаю.
     - Ты должна много зарабатывать, раз ты так легко разбазариваешь  свое
время.
     - Я же объясняла: я вас увидела, и вы мне понравились.
     - Я не смог бы различить собственную руку, поднеся ее к  носу,  а  ты
вдруг увидела и прельстилась мной.
     - Я увидела вас, когда вы вышли наружу, на свету.
     - Потрясающее чудо, учитывая тот факт, что я  выключил  свет,  прежде
чем выйти из кабины.
     Бланш замолчала.
     - А какова подлинная история?
     - Я напугалась.
     - Что тебя испугало?
     - Темнота. Я увидела вас и...
     - Начинается сказка про белого бычка?
     - Я увидела вас, черт возьми, когда вы только что подъехали.
     - В таком случае ты должна была видеть, что я приехал с девушкой.
     Бланш заколебалась.
     - Да, я знаю, что с вами девушка.
     - Но это не имеет значения, да?
     - Я решила, что это ваша сестра. Вы же сняли отдельные домики.
     - Она не сестра мне. Мы должны пожениться.
     - Повторяю: я была напугана. Когда я увидела тебя, я подумала, что вы
будете рады познакомиться со мной.
     Она помолчала.
     - Неужели вы ни капельки не обрадовались, увидев меня?
     - Нет.
     Снаружи раздался звук  мощного  автомобильного  двигателя.  Свет  фар
скользнул по окну хижины. Бланш быстро  подошла  к  нему  и  отодвинула  в
сторону занавеску.
     Мотор заглох. Бланш тут же задернула занавеску.
     - Мне пришла в голову одна мысль, - сказал я.
     - Какая?
     - Возвращайтесь назад в номер три и спите спокойно, а утром, если  вы
все еще будете здесь, мы с Энн довезем вас до Дэвистауна. Что скажете?
     - Я думаю, мой план лучше. Почему  бы  мне  не  попробовать  вас  еще
пособлазнять?
     - По-моему, вы старались изо всех сил.
     - Да-а, - протянула она, думая о чем-то другом. - Не могли бы мы  еще
немного поговорить? Мне не хочется возвращаться.
     - Если мы  займемся  разговорами,  наступит  уже  утро.  Уходи,  будь
хорошей девочкой.
     - Полагаю, вы правы. Кроме того...
     Она хотела что-то добавить, но замолчала, не закончив фразу.
     - Так ты уходишь?
     - Да. Я сожалею, что причинила вам неприятности.
     - Пустяки, - ответил я.
     Я надеялся, что не так уж явно выказываю чувство облегчения.
     - Одевайся же, хорошо?
     Ее платье по-прежнему валялось на полу, красное пятно страсти.  Бланш
подняла его, встряхнула и стала натягивать через  голову.  Она  пригладила
его на бедрах и ляжках, затем повернулась лицом к стене,  отделявшей  меня
от хижины номер одиннадцать, подставляя мне спину.
     - Застегните, пожалуйста, молнию.
     Я застегнул.
     Она повернулась лицом ко мне, встав вплотную к стене.
     - С какой стороны я выгляжу лучше? И потом, в платье или без  платья?
Не спешите, подумайте.
     Я включился в игру и сначала изучил лицо. Потом глаза мои опустились.
Достигнув колен, я уже не отводил взгляда в сторону. Мне заинтересовали не
ее ноги, а то, что я заметил у основания стены. В  том  месте,  где  стена
пересекалась  с  полом,  из-под  плинтуса  просочилось   что-то   красное,
образовав медленно расширявшийся кружок.



                                    5

     - Что слу... - начала было Бланш.
     Затем она увидела, на что я смотрю.
     Лицо у нее побледнело, как будто на него вернулся прежний слой  крема
и пудры, рука прижалась  к  губам,  и  я  подумал,  что  сейчас  я  услышу
громогласный вопль, но она не издала ни звука.  Она  быстро  отскочила  от
стены, как будто красное пятно могло поглотить и уничтожить ее.
     Я быстро подошел к стене, наклонился и дотронулся пальцем до красного
пятна.
     Клейкое и холодное. Жидкость просачивалась сквозь трещину в стене  из
хижины номер одиннадцать.
     Я поднялся.
     - Куда вы идете? - спросила Бланш.
     В ее глазах было паническое выражение, губы дрожали.
     - Рядом, - ответил я.
     Я пошел было к двери, но тут же вернулся  к  туалетному  столику,  на
который бесцеремонно бросил брюки, прежде чем  отправиться  в  душевую.  Я
извлек из заднего кармана кобуру и мой тридцать восьмой, снял  пистолет  с
предохранителя и теперь уже вышел наружу. В номере одиннадцать было темно.
Поднявшись по ступенькам, я постучал в дверь рукояткой тридцать восьмого.
     - Откройте! - сказал я.
     Я проверил дверь. Обычно дверь поддается, когда вы повернете ручку  и
нажмете на нее.
     Эта дверь была  запечатана  надежнее  египетской  пирамиды.  Я  снова
забарабанил в дверь.
     - Открывайте, черт побери! - завопил я истошным голосом.
     Позади меня по гравию зазвучали шаги.  Я  быстро  повернулся,  подняв
пистолет.
     Это была Бланш.
     - Что вы делаете? - спросила она. - Вы помешались?
     - Помешался достаточно, чтобы узнавать кровь,  когда  я  вижу  ее!  -
ответил я.
     Я вновь стукнул по двери, затем сбежал со ступенек и вошел в соседнюю
хижину, которая была моей на эту ночь, на полу которой  расползалась  лужа
крови.
     Бланш следовала за мной по пятам.
     - Это не кровь, - сказала она. - Вы ненормальный!
     - Неужели?
     Я положил тридцать восьмой на туалетный столик.
     - Я собираюсь снять халат и надеть штаны, так что вам лучше выйти.
     - Я остаюсь.
     - Как угодно.
     Я действительно снял халат и бросил его  на  кровать,  потом  оделся,
достал тридцать восьмой О'Хары из ящика комода, куда я его спрятал. Его  я
сунул в левый брючный карман, а мой тридцать  восьмой  остался  у  меня  в
руке. После этого я снова пошел к двери.
     - Ну и куда вы теперь идете? - спросила Бланш.
     Она была крайне расстроена, я бы даже сказал, подавлена. Губы  у  нее
все еще дрожали, она с трудом сдерживалась.
     - К Майку Бартеру. У него должен быть ключ от этой хижины.
     - Почему вы не прекращаете действовать как коп? -  закричала  она.  -
Маленькое красное пятно, красная краска...
     Красная краска, дуреха?
     Я вышел на гравий.
     Свет  из   двенадцатого   номера   освещал   площадку   перед   собой
приблизительно на десять футов, затем темнота поглотила дорожку.  Я  шагал
очень  быстро,  а  позади  меня  Бланш  сражалась  со  своими  высоченными
каблуками  на  незакрепленных  камнях.  Перед   офисом   был   припаркован
"кадиллак". Его раньше здесь не было, поэтому я решил, что это та  машина,
которая приехала в то время, как я разговаривал с  Бланш  в  моей  хижине.
Окна офиса были темными. Я забарабанил в дверь.
     - Бартер! - заорал я. - Майк Бартер!
     Никакого ответа. Я снова стал ломиться в дверь, и тут  мне  пришло  в
голову, что я даже не попробовал нажать на ручку. Не знаю, случалось ли  с
вами, чтобы самые простые и очевидные решения  не  приходили  вам  на  ум,
чтобы все представлялось  непреодолимыми  проблемами.  Самым  естественным
было нажать на дверную ручку. В конце концов я так и поступил.
     Дверь открылась.
     В офисе была кромешная тьма. Я нащупал выключатель на стене.  Первое,
что я увидел, когда  вспыхнул  свет,  исписанный  чьим-то  почерком  живот
Мэрилин Монро.
     - Бартер! - закричал я.
     Мой голос подхватило эхо даже в лесу.
     В офисе имелась внутренняя дверь. Я открыл ее  и  вошел  в  маленький
сюрприз. По сути дела удивляться было нечему, потому что владельцы мотелей
должны где-то жить.
     Просто я не ожидал, что  к  офису  примыкает  самая  настоящая  жилая
квартира, да еще такая роскошная. Скажу откровенно, я предполагал, что  за
дверью находится кладовка или нечто в этом роде, а за дверью была  большая
гостиная с плюшевым  ковром,  обставленная  дорогой  современной  мебелью.
Кабинет был огромный. В одном конце его находился бар, заставленный такими
винами, о которых я лишь читал. Из этой комнаты было несколько  дверей.  Я
попробовал одну. Я вовсе не занимался обследованием дома в тот  момент,  я
искал людей. За этой дверью была спальня: двуспальная  кровать  чудовищных
размеров и круглый белый ковер с таким ворсом,  что  в  нем  тонула  нога,
туалетные столики и зеркала, ночной столик и шезлонг, еще какие-то столики
с многочисленными флакончиками и  коробочками,  женские  розовые  домашние
туфли без  задника  валялись  под  туалетным  столиком.  На  кровати  были
простыни из голубого шелка с белыми монограммами СБР.  Эти  простыни  были
так же неуместны в этом деревянном гнезде, как Симена  на  тайной  вечере.
Покрывало на кровати было откинуто, но на ней не спали.
     В комнате царил хаос.
     Ящики туалета были выдвинуты, скатерти сдвинуты. Дверь стенного шкафа
была распахнута, внутри его и на полу виднелось множество пустых  вешалок,
одно платье,  очевидно,  соскользнуло  вниз  и  осталось  незамеченным.  Я
оставил гореть лампу  на  прикроватной  тумбочке,  как  она  и  горела,  и
вернулся в гостиную. Возможно, мне следовало бы обследовать другие  двери,
но я  не  стал  этого  делать.  Когда  ты  производишь  обыск,  надо  быть
осторожным. Это элементарная полицейская работа. Меня же интересовал  ключ
от номера одиннадцать.  Поэтому  я  оставил  запертые  двери  запертыми  и
вернулся в офис, где прошел прямиком к письменному столу Бартера,  считая,
что он держал свои ключи где-то в нем.
     Я начал с верхнего ящика. В  нем  у  Майка  Бартера  хранился  хорошо
смазанный сорок пятый, несколько счетов от молочной  компании,  письмо  от
организации  по  доставке  белья,  пресс-папье   и   несколько   сломанных
карандашей. Никаких ключей в нем не было. Прикрыв ладонь носовым  платком,
я взял сорок пятый и понюхал дуло. Нет, Майк Бартер давно уже  не  стрелял
из этого пистолета. Я сунул его назад в  ящик,  задвинул  его  и  выдвинул
восьмой, когда в комнату вошла Бланш.
     - Где Бартер держит свои ключи, ты знаешь?
     - Нет. Послушайте меня...
     - Только не начинай мне сказку про красную краску, потому что...
     Она сверкнула глазами, и на какую-то секунду в ней не осталось ничего
от пятнадцатилетней девчонки, в  ней  как  бы  сосредоточились  все  тайны
вселенной.
     - Послушайте меня!
     В ее голосе звучал металл.
     - Уезжайте отсюда. Забудьте Бартера и забудьте эту кровь. Уезжайте  -
и все!
     - Я иду в ту хижину, Бланш.
     - Глупец!
     Я начал рыться во втором ящике.  Там  были  скрепки,  кнопки,  писчая
бумага, карандаши, всякая всячина, кроме ключей.
     Я захлопнул ящик.
     Бланш посмотрела на внутреннюю дверь в офисе.
     - Фил, - заговорила она  вкрадчиво,  -  пожалуйста,  прислушайтесь  к
моему совету. Уезжайте, пожалуйста.
     - Мы с Энн останемся здесь до тех пор, пока...
     Я остановился.
     - Энн! - произнес я.
     Я почувствовал, что у меня внутри  все  похолодело.  На  мгновение  я
утратил способность двигаться, потом повернулся и проскочил мимо Бланш  на
гравийную  дорожку,  по  которой  добежал   до   номера   тринадцать,   не
задерживаясь, взбежал на крыльцо, распахнул дверь и включил  свет.  Хижина
была пуста.



                                    6

     Это было в три часа утра.
     В Сулливан Поинте, не в моем родном штате, в  хижине,  где  я  совсем
недавно оставил девушку.
     Хижина была пуста.
     Энн не было на кровати.
     Кровать выглядела так, как будто на  ней  вообще  никто  не  спал.  В
раскрытом стенном шкафу не было багажа. На туалете не было сумочки.  Белое
платье, аккуратно повешенное мной на вешалку, исчезло. Не  было  и  туфель
Энн в ногах кровати, куда я их поставил. Хижина была пустой и  безмолвной,
но она как будто кричала своей пустотой и тишиной. Я запаниковал. Я  стоял
и не мог думать ни о чем другом, кроме разговора, состоявшегося за кофе  с
мистером Графтоном, когда я его заверил, что буду заботиться о его дочери,
и, конечно же, я думал о луже крови в моей собственной  хижине.  Не  знаю,
сколько минут прошло, прежде чем я смог взять себя в руки.  Помню,  как  я
взглянул на тридцать восьмой в своей руке, и это мне придало силы.  Помню,
как я выскочил из хижины и заорал:
     - Бланш!
     Ответа я не получил.
     Затем огни машины ударили мне в лицо.
     Машина была очень старая. Она  с  дребезжанием  въехала  во  двор  и,
описав широкий круг, приблизилась  к  офису.  Ее  фары  пробивали  длинные
тоннели в темноте.
     Я защитил глаза от света. Машина остановилась в десяти футах от меня.
Из нее вышел Майк Бартер. Сидевший за рулем остался на своем месте.
     - Что случилось? - спросил Бартер.
     Он увидел пистолет в моих руках.
     - В чем дело?
     - Где вы были?
     - У Хеза... В чем дело?
     - Где ключ к номеру одиннадцать?
     - Почему... Кому это надо знать?
     - Мне.
     Наверное, мой голос звучал более грозно, чем  я  предполагал.  Бартер
посмотрел на меня с сомнением, слегка повернул голову и окликнул:
     - Хез! Хезекая!
     На переднем сиденье кто-то зашевелился.  Я  увидел,  как  этот  самый
Хезекая соскользнул с сиденья  и  выскочил  из  машины.  Он  был  высоким,
грузным человеком, но, несмотря на  это,  двигался  с  грацией  животного.
Видели бы вы, как непринужденно он прошел к тому месту, где мы стояли.
     - Неприятности, мистер Бартер?
     Голос у него пробивался откуда-то из глубины груди,  как  из  винного
погреба.
     - Никаких неприятностей, Хез, - ответил я.  -  Оставайтесь  там,  где
находитесь. У моего пистолета нет друзей.
     Хез остановился и посмотрел на оружие. У него были голубые глаза.  Он
повел ими в сторону Бартера, потом снова на мой тридцать восьмой.  У  него
было лицо странной формы - ввалившиеся щеки, совершенно плоский лоб и  нос
и какие-то квадратные, плотно сжатые губы: не физиономия, а геометрическая
задачка.
     - Давайте ключ, Бартер! - сказал я.
     - Никакого ключа у меня нет, - ответил он. -  В  одиннадцатом  номере
гость.
     - Именно гость меня и интересует.
     - Почему вы не занимаетесь своими собственными делами и  не  идете  к
себе в хижину?
     - Потому что гость может оказаться моим делом. Случилось так,  что  я
не могу отыскать девушку, с которой я сюда приехал.
     Бартер посмотрел на меня, потом  на  Хеза  и  снова  на  меня.  Очень
спокойно он спросил:
     - Какую девушку?
     - Ту девушку, с которой я...
     Я резко замолчал, глядя на лица моих  собеседников.  Физиономия  Хеза
ничего не выражала, физиономия Бартера казалась холодной маской.
     - Прекратите ломать комедию! - разозлился я.
     - Ваше имя Колби,  не  так  ли?  -  сказал  Бартер.  -  Вы  в  номере
двенадцать.
     - Вы прекрасно знаете, где я и где была девушка.
     - Вы зарегистрировались один! - отрезал Бартер.
     Несколько секунд царила тишина. Слышно было стрекотание кузнечиков да
плеск воды у берега озера. Очень тихо и вежливо я осведомился:
     - Это что за ерунда?
     - Вы прибыли один, -  повторил  Бартер.  -  Я  не  понимаю,  чего  вы
добиваетесь?
     - Послушайте, вы, сукин сын! Прекратите нести  чепуху.  Я  знаю,  что
приехал вместе с девушкой, и вы это тоже знаете. Если через три секунды вы
не предоставите мне ключ от одиннадцатого номера, я позабуду про то, что я
коп, и начну нажимать на спусковой крючок, пока не разделаюсь с вами.
     - Коп? - переспросил Бартер.
     Он быстро поглядел на Хеза.
     - Вы коп?
     - Вы чертовски правы, я коп. Раз, Бартер.
     - Откуда мне было знать, что вы из полиции?
     - Два, Бартер!
     - Ключ у меня в кармане. Я отведу  вас  в  одиннадцатый,  но  вы  там
ничего не найдете. Тем более никакой девушки, потому что вы  приехали  без
девушки. Я не знаю, какого черта вы добиваетесь!
     - Заставьте его показать вам его значок, мистер Бартер, - сказал Хез.
     - Да, как вы смотрите на это? - спросил Бартер.
     Я достал бумажник и раскрыл его на полицейском значке.
     - Он ничего не значит в этом штате! - заявил Бартер.
     - Мой пистолет значит очень многое в любом штате! - отпарировал я.
     Бартер посмотрел на тридцать восьмой.
     - Пошли, - сказал он. - Я покажу вам хижину.
     Я пропустил Бартера и Хеза перед  собой.  Подойдя  к  хижине,  Бартер
достал большую связку ключей на кольце и вставил один из  них  в  замочную
скважину, открыл дверь, включил свет и отошел в сторону.
     - Внутрь! - приказал я. - Вы тоже, Хез!
     Они вошли в одиннадцатый. Я замыкал шествие. Меня страшило то, что  я
могу там обнаружить, и я почувствовал облегчение,  ничего  не  увидев.  На
полу не было трупа, вообще в хижине никого не было.
     - Вы удовлетворены? - спросил Бартер.
     - Еще нет. Ложитесь-ка оба на кровать, живее,  лицом  вниз,  руки  на
подушки.
     - У вас этот номер не пройдет, парень! - сказал Бартер. - Я не  знаю,
за кого вы себя принимаете, но у нас в этом штате тоже есть полицейские.
     - На кровать! - скомандовал я.
     Бартер лег первым, рядом с ним устроился Хез. Это была очаровательная
пара.
     Одновременно они перевернулись животами вниз и  вытянули  руки  перед
собой.
     - Не слезать с кровати! Я буду стрелять без предупреждения.
     - Силен, мерзавец! - пробормотал Бартер.
     - Правильно, - согласился я, - со мной шутки плохи.
     Я подошел к стене, отделявшей  номер  одиннадцать  от  моего  домика,
просмотрел дюйм за дюймом весь плинтус и не нашел  никаких  следов  крови.
Потом я подошел к  стенному  шкафу,  расположенному  близ  передней  стены
хижины. Мне внезапно пришло в голову, что  и  в  моей  хижине  кровь  была
примерно там же. Мне очень не хотелось заглядывать в этот шкаф, но все  же
я открыл его. На полу было очень много крови. Пол имел небольшой  уклон  к
стене, поэтому она медленно  там  скапливалась  и  постепенно  просочилась
сквозь трещину в мою хижину.
     - Подойдите сюда, Бартер! - распорядился я.
     Бартер спустился с кровати  и  медленно  подошел  к  открытой  дверце
шкафа, посмотрел на кровь и ничего не сказал.
     - Что теперь скажете?
     - Что это?
     - Кровь.
     - Не имею ни малейшего понятия. Вчера вечером  я  сдал  ее  парню  из
Вермонта. Что он здесь делал, я не знаю.
     - Как зовут этого человека?
     - Не помню. Это в журнале.
     - Скажи мне, что с девушкой, которую я сюда привез?
     - Никакой девушки вы сюда не привозили!
     - Это ваша история, да?
     - Это чистая правда! - важно заявил Бартер.
     Я взял себя в руки. Внешне я был совершенно спокоен.
     - Вы лжете, Бартер. Я не знаю почему,  но  вы  лжете.  Со  мной  была
девушка, и у меня есть свидетель, видевший, как мы вместе с ней приехали.
     - Кто ваш свидетель?
     - Девушка по имени Бланш.
     - Бланш? - спросил Бартер. - Я не знаю никакой Бланш.
     - Она сняла хижину номер три, находилась все время  здесь  и  видела,
как мы приехали.
     - У вас голова  забита  девушками,  как  я  посмотрю.  В  номере  три
мужчина, зарегистрировавшийся после ужина.
     - Кто-то забрал девушку, ее багаж, ее одежду из хижины,  в  то  время
как...
     - О которой девушке вы говорите?
     - Я говорю о девушке, с которой я сюда приехал, черт возьми.
     - Ясно, - сказал Бартер.
     Он улыбнулся Хезу, который свесил голову с кровати.
     - Так в какой же хижине, по-вашему, она поселилась?
     - В номере тринадцать.
     - Почему бы нам сейчас не прогуляться до номера тринадцать? - спросил
Бартер. - Конечно, если вы здесь покончили со своей детективной работой.
     - Закончил. Я хочу внимательно проверить теперь номер тринадцать.
     - Вы согласны, чтобы Хез поднялся с постели? - спросил Бартер.
     Он улыбался. Все это казалось ему весьма комичным. Во всяком  случае,
он старался это показать.
     - Пошли, Хез, - сказал я.
     Я махнул ему пистолетом.
     Мы вышли из хижины и прошли к номеру тринадцать.  Теперь  мотель  был
освещен. Янтарный свет струился из окон одиннадцатой,  двенадцатой  хижин,
стоявших рядком, как монахи, держащие зажженные свечи. Дверь в тринадцатую
была заперта. Бартер поднялся на ступеньки и постучал.
     - Здесь же никого нет, - сказал я. - Откройте дверь и...
     В этот момент отворилась дверь. На пороге стоял мужчина. У него  были
голые ноги и грудь. Одет он был в  одни  коричневые  брюки  из  камвольной
ткани. Он был худым и жилистым, как электрический  кабель.  Клочок  черных
волос торчал у него посреди груди, колечки таких  же  волос  окружали  его
соски.
     Глаза у него были голубые, волосы тускло-коричневые.
     Он удивленно посмотрел на нас и произнес:
     - Да?
     - Я очень сожалею,  что  вынужден  вас  побеспокоить,  сэр,  -  начал
Бартер. - Все олл-райт?
     - Ну да, - ответил человек.
     Он посмотрел на мой тридцать восьмой.
     - Скажите, что это значит?
     - Сколько времени вы находитесь в этой хижине? - спросил я.
     - Кто вы такой, черт побери?
     - Меня зовут Фил Колби. Как давно вы в этой хижине?
     Человек кивнул, как если бы мое имя что-то ему говорило.
     - Я зарегистрировался около восьми часов. А что?
     - Не рассказывайте сказок! Отойдите в сторону.
     Человек загородил мне дорогу.
     - Подождите минуточку, сынок: моя жена в постели.
     - Ваша кто?
     - Моя жена. А что,  собственно,  в  этом  странного?  Послушайте,  вы
ненормальный или что-то в этом роде?
     - Прочь с дороги! Я хочу взглянуть на вашу жену!
     - Послушайте, что это за место? - обратился человек к Бартеру. -  Вот
уж никогда бы не подумал...
     Я оттолкнул его в сторону и вошел в  хижину.  Два  зеленых  клетчатых
чемодана стояли на полу возле туалетного столика.
     В кровати лежала женщина, но когда я ворвался внутрь, она села прямо,
натянула простыню на самое горло. У нее были длинные  белокурые  волосы  и
зеленые  глаза.  Глаза  широко  раскрылись.  Я  подумал,  что  она  сейчас
закричит, но она только открыла рот и уставилась на меня. На лице у нее не
было косметики. Я мог бы даже поверить, что  она  спала;  если  бы  не  ее
настороженные блестящие глаза.
     - Как вас зовут? - спросил я.
     - Кто хочет это знать? - ответила она вопросом на вопрос.
     Я повернулся к ее мужу.
     - Ваше имя?
     - Джо.
     - А дальше?
     - Джо Карлисл. Это моя жена.
     - Как ее зовут?
     Карлисл помедлил и повернулся к блондинке. Та слегка улыбнулась.
     - Стефани Карлисл, - сказала она.
     - Сколько времени вы находитесь в этой хижине, Стефани?
     - Примерно с восьми часов. А что?
     Я кивнул, отошел от кровати, открыл дверцу стенного шкафа и  заглянул
внутрь.
     Он был набит одеждой: женское пальто, два платья, пеньюар,  несколько
юбок и блузок.
     - Где ваша одежда, Джо?
     - Я путешествую налегке.
     - Давайте взглянем на ваши документы.
     - Зачем?
     - Дайте мне посмотреть на них.
     - У меня нет документов.
     - Вы ведь приехали сюда на машине?
     - Да, но...
     - Покажите мне свои водительские права.
     Карлисл пожал плечами.
     - Я об этом не подумал.
     Он подошел к туалетному столику и взял оттуда бумажник,  который  там
лежал вместе с часами и футляром для ключей.
     Он выудил из бумажника водительские права.
     - Вы коп? - спросил он.
     - Да.
     - Вы из полиции нравов, наверное. Мы женаты.
     На лицензии было написано имя Джозефа  Карлисла.  Я  вернул  ее  ему,
подошел к туалету и выдвинул верхний ящик. Он был заполнен женским бельем.
Два других были пусты.
     - Эти чемоданы открыты, Джо?
     - Полагаю, да. Почему...
     Я подошел к чемоданам и открыл первый. Он был пуст,  так  же,  как  и
второй. Закрыв их, я прошел в ванную. На умывальнике  лежала  расческа.  Я
открыл аптечку. Там было пусто.  Я  вновь  вернулся  в  комнату.  Рубашка,
галстук и пиджак были переброшены через спинку стула.  Под  стулом  стояли
его ботинки, внутрь которых были засунуты носки. Платье  и  белье  Стефани
лежали кучей на сиденье того же стула. Она посмотрела на меня.
     - Нейлоновый нос, - заявила она.
     Она улыбнулась.
     - Благодарю, - сказал я ей. - А где же ваша сумочка?
     Улыбка исчезла. Я буквально слышал, как пару секунд что-то  защелкало
у нее в голове. Затем улыбка вернулась, и она сказала: -  Должно  быть,  я
оставила ее в машине.
     Я повернулся к Карлислу. - А где машина?
     - Я оставил ее перед офисом.
     - "Кадиллак"?
     - Да.
     - В таком случае, вы приехали не более, как полчаса назад.
     - Вы ошибаетесь. Мы зарегистрировались в восемь.
     - Вы намереваетесь долго здесь пробыть?
     - Ну, несколько дней.
     - Мы приехали половить рыбу, - вставила Стефани.
     - По этой причине два платья в шкафу, вечерние туалеты?
     - Ну... - начала было Стефани.
     Но я уже говорил с Карлислом:
     - Вы будете рыбачить в своем шикарном костюме, Джо?
     - Я же вам сказал, что всегда путешествую налегке и не беру  с  собой
запасной одежды.
     - Ни тапочек, ни старой фланелевой рубашки? Как-то не верится, что вы
станете ловить рыбу в таком дорогом костюме...
     У него побагровело лицо.
     - Я ловлю, в чем хочу!
     - Голыми руками, без удочек?
     Тут вмешался Бартер:
     - Я полагаю, теперь мы  можем  позволить  этим  людям  спокойно  лечь
спать?
     - Конечно, - ответил я. - А вы можете провести  меня  по  всем  своим
остальным хижинам, Бартер.
     - Это мой бизнес, понимаете? - сказал тот. - Как это будет выглядеть,
если я начну будить людей среди ночи? Им это не понравится.
     - Скорее всего, - согласился я. - Пошли.
     Карлисл вспомнил, что ему надо выказать свое негодование:
     - В жизни не видел таких наглецов! - заявил он мне.
     - Идите к черту! - ответил я равнодушно.
     Бартер с Хезом ожидали меня у подножия лестницы.
     - Откуда вы хотите начать? - спросил Бартер.
     - С номера один, потом вдоль ряда.
     - Как угодно. Большинство хижин пустые.
     - Тогда почему вы так тревожились, что мы перебудим ваших гостей?
     - В некоторых гости есть, - пробормотал он.
     Мы обошли номер тринадцать и двинулись по цепочке домиков  на  склоне
холма. Два первых оказались пустыми.
     Номер три, который, по словам Бланш, занимала она,  не  был  освещен,
когда мы к нему подошли.
     Бартер постучал.
     - Кто это? - раздался мужской голос.
     - Это я, Майк Бартер.
     - Одну секунду!
     Вспыхнул свет, кто-то выругался. Мы подождали несколько минут.  Потом
раздались шаги у двери. Она распахнулась. Человек, стоявший на пороге, был
в трусах, сшитых из яркой  ткани,  где  основным  персонажем  была  волчья
голова. Волки по всем трусам лаяли на стройные женские  ножки,  являвшиеся
вторым мотивом этого рисунка. Человек в столь экстравагантных  трусах  мог
быть, а мог и не быть волком. Я бы скорее назвал его содержателем притона.
Ему было минимум шестьдесят. У него была  лысая  голова,  очки  в  красной
оправе, а его брюхо было таких устрашающих размеров, что волки,  очевидно,
оттого и лаяли.
     И первое, что он сказал, было:
     - Где...
     Тут он увидел меня и заткнулся.
     - Где кто? - спросил я.
     Глаза за стеклами очков глядели умно.
     Старик усмехнулся:
     - Не "кто", а "что". Я хотел спросить мистера Бартера, где  обещанные
полотенца.
     - Черт возьми, совершенно вылетело у меня  из  головы!  -  воскликнул
Бартер.
     Он щелкнул пальцами.
     - Вы не возражаете, если мы зайдем, сэр?
     - Если вы не возражаете против того, что я вас встречаю в исподнем, -
ответил лысак.
     Он  отступил  в  сторону,  и  мы  все  вошли  в  комнату.  Мои  глаза
устремились на кровать. На ней лежали две подушки, на обеих спали. Я вошел
в ванную. Одно из полотенец было испачкано губной помадой.
     - Пойдем проверим другие кабины, - сказал я.
     Выходя из хижины, Бартер повернулся:
     - Я пришлю вам чистые полотенца.
     Домики четыре, пять и шесть были пусты. Темноволосая девушка  открыла
дверь номера  семь.  На  ней  был  голубой  купальный  халатик.  Она  явно
удивилась, увидев Бартера, и  тоже  собиралась  что-то  сказать,  пока  не
заметила меня, сразу же закрыла рот и вопросительно посмотрела на Бартера.
     - Извините, что приходится беспокоить вас и  вашего  мужа,  мадам,  -
быстро заговорил Бартер. - Вы разрешите нам войти?
     Девица внимательно посмотрела на Бартера, но  не  спросила:  "Зачем?"
или же "На каком основании вы  беспокоите  нас  среди  ночи?",  во  всяком
случае того, что можно было ожидать от женщины, разбуженной в  такой  час.
Она просто отступила в сторону, пропуская нас внутрь.
     - Где ваш муж? - спросил я.
     Она посмотрела в комнату, как будто временно потеряла его.
     - Должен быть в уборной.
     Она помолчала.
     - Позвать его?
     - Не обязательно, - сказал я. - Пошли, Бартер.
     Девица смотрела нам вслед, когда мы шли  по  дорожке,  потом  заперла
дверь.
     - Остальные хижины пустые. Хотите их тоже видеть?
     - До сих пор вы были правы в отношении всего, не так ли? - спросил я.
     - Конечно.
     - Тогда зачем трудиться в них заглядывать?
     - Я рассуждаю точно так же, - подхватил Бартер. - Почему  бы  вам  не
вернуться в собственную хижину и не лечь спать? Утром вы проснетесь совсем
в другом настроении.
     - Угу, - сказал я.
     Я пошел к своей машине.
     - Только сначала мне надо сделать одну вещь.
     - Что именно? - спросил Бартер с улыбкой.
     - Я должен связаться с полицией.



                                    7

     "Кадиллак", в котором приехал Карлисл, все еще был  припаркован  близ
офиса. Я было подумал, что  стоит  поискать  внутри  сумочку  Стефани,  но
вообще-то вряд ли  это  было  необходимо.  Некоторые  вещи  ты  чувствуешь
инстинктивно при детективной работе, некоторые вещи знаешь  автоматически.
Я новый детектив, нос у меня не такой чувствительный,  как  носы  у  Барри
О'Хары или Тони Митчелла, которые давно уже занимаются этим  делом.  Барри
или Тони могут безошибочно сказать, взглянув на человека,  честный  ли  он
или нет. Пока я этого еще не могу. Этот навык вырабатывается,  потому  что
мы окружены  ворами,  наверное,  и  это  вполне  естественно.  Обнаружение
преступника является такой же  работой,  как  любая  другая.  У  детектива
постепенно вырабатывается опыт. Когда ювелир достаточно  долго  занимается
драгоценными камнями, ему не надо прибегать к  различным  анализам,  чтобы
отличить подлинный камень от поддельного.  Он  это  знает  и  по  свечению
камня, и по граням. Жулики тоже "светятся". Может  быть,  сумочка  Стефани
была в "кадиллаке".
     Может быть, я только вообразил, что поместил Энн в номер  тринадцать.
Может быть, я был ненормальным, а все  остальные  говорили  правду.  Может
быть, Карлисл путешествовал налегке, и они с женой заняли номер тринадцать
в восемь часов.
     Может быть, солнце встает на западе.
     Сумочка для женщины - то же самое, что бумажник для мужчины. Когда ты
выходишь из машины, то прежде  всего  проверяешь,  где  твой  бумажник,  а
женщина хватает сумочку, ибо без нее она шагу не может ступить, ведь там и
косметика, и лекарства, и еще черт знает сколько всего.
     Я сел в машину и объехал вокруг "кадиллака". В свете фар моей  машины
я увидел Бартера, шагавшего к себе в офис. Я не знаю, о чем он  думал,  но
голова у него была опущена, и он страшно  торопился.  Хезекая  был  сзади,
уподобляясь вытянутой тени. Я поехал прямиком в бревенчатый коттедж  судьи
Оливера Хенли. Я мог бы позвонить в  полицию  по  телефону,  наверное,  но
время было около четырех часов утра, и лишь один Бог знал, где бы я  сумел
разыскать телефонную кабину.
     Вы понимаете, что про сон я и думать позабыл. Прошла и первая  агония
парализующей паники. Теперь уже я считал идиотством, что мог  на  какое-то
мгновение  допустить,  что  кровь  в  кабине  одиннадцатого  номера  могла
принадлежать Энн. Энн исчезла, несомненно, была в опасности, но  я  больше
не думал, что она мертва. Опасность казалась мне вполне реальной. Раз  она
исчезла, значит, для этого была основательная причина, и  кровь  в  кабине
одиннадцать казалась вполне логичным и веским основанием. Люди добровольно
не кровоточат на полу стенного шкафа. Там, где кровь, там и опасность.
     Я сознательно ехал очень быстро. Я был копом, такое нарушение с  моей
стороны сейчас было допустимо. Но в этом штате значок имел малую цену. Мне
была необходима тяжелая рука местного закона, чтобы пустить в ход механизм
страха. Страх - весьма полезная вещь  для  копа.  Редко  встретишь  такого
человека, которому совершенно нечего бояться, и никому не  хочется,  чтобы
страх   стал   реальностью   твоего   существования   в   силу   какого-то
недоразумения. Страх заставляет невиновного  человека  говорить  правду  о
секретах кого-то другого. Страх  может  довести  виновного  до  паники,  а
паника в среде преступников - самый настоящий их враг.
     На лице Оливера Хенли я все же заметил следы страха, когда он  открыл
мне дверь. Это меня удивило. Возможно, конечно, что он был из  тех  людей,
которые автоматически пугаются, когда кто-то ломится  к  ним  в  дверь  на
рассвете. Когда я подъехал, в коттедже горел свет, а  когда  Хенли  открыл
дверь, хотя он был в пижаме и халате, он не выглядел человеком, только что
вылезшим из теплой постели. Была и другая странность в том,  как  он  меня
впустил в дом. Я постучал, он не спросил  даже:  "Кто  там?",  а  прямиком
подошел к двери и распахнул ее, произнеся:  "А,  Колби",  как  будто  меня
ожидал.
     - Я рад, что вы меня помните, - сказал я.
     - Да.
     Он кивнул головой. Глаза у него выглядели страшно усталыми,  он  даже
казался много старше, чем днем, когда рассказывал мне о прекрасной  рыбной
ловле  на  Сулливан  Поинте.  В  то  время  его  голубые  глаза   казались
удивительно прозорливыми и  яркими,  сейчас  они  выцвели,  а  уголки  губ
опустились вниз.
     - Что такое, Колби? - спросил он.
     - Я хотел бы с вами поговорить.
     Он кивнул.
     - Заходите.
     Я прошел следом за ним в коттедж. В нем не произошло больших  перемен
за те три часа, которые прошли с тех пор, как  мы  с  Энн  отсюда  уехали.
Хенли, скорее всего, после  нашего  отъезда  сразу  лег  спать.  Я  быстро
осмотрелся. Единственное,  на  что  я  обратил  внимание,  была  сигарета,
горевшая в пепельнице возле телефона.
     - Я спал, - сказал он. - В чем дело?
     - Мне нужно несколько полицейских.
     - Для чего?
     - Это сложно.
     - Жизнь обычно сложна, - ответил Хенли.
     При этом он тяжело вздохнул.
     - Поскольку вы вытащили меня из постели, почему бы вам не  рассказать
мне, что случилось?
     - Исчезла моя невеста.
     - Что именно вы имеете в виду? - спросил Хенли.
     Он приподнял крышку с хрустальной шкатулки и достал оттуда сигарету с
фильтром, которую тут же сунул в рот.
     - Сигарету? - спросил он.
     - Нет, благодарю.
     Хенли раскурил сигарету, воспользовавшись зажигалкой со своего стола.
     - Так что там в отношении исчезнувшей невесты?
     Он выпустил длинную струю воздуха.
     Вроде бы жизнь стала возвращаться в его глаза.
     - Скверная привычка, - сказал он.  -  Всегда  хватаюсь  за  сигарету,
стоит мне проснуться.
     - Девушка...
     - Вы верите разговорам о раке горла? - спросил Хенли.
     - Что?
     - Сигареты вызывают рак горла? - сказал он.
     - Не знаю. Я никогда об этом не думал.
     - Все хорошее в жизни либо запрещено, либо тебе не годится, -  сказал
Хенли.
     Он устало улыбнулся.
     - Это чья-то цитата, но я ее воспроизвел неточно.
     - Мы остановились в мотеле, которым управляет человек по  имени  Майк
Бартер, - сказал я.
     - Да. На Поинте.
     - Да. Я оставил Энн в  ее  хижине,  а  сейчас  она  исчезла.  Исчезли
платье, багаж - все. Ничего не осталось.
     - Кого вы оставили в хижине? - спросил Хенли.
     - Энн, мою невесту.
     - О-о-о, - протянул Хенли.
     У него был озадаченный вид. Он затянулся сигаретой.
     - Это та самая девушка, с которой я был у вас днем, - объяснил я.
     Хенли выпустил новую струю дыма.
     - Что-то я вас не понимаю! - произнес он задумчиво.
     - Девушка, которая была со мной, - терпеливо произнес я, - когда  нас
привез сюда ваш полицейский сегодня днем.
     Хенли посмотрел мне в глаза.
     - Какая девушка? - спросил он.
     - Де...
     Я резко замолчал. Мы смотрели друг другу в глаза.
     Его рот купидона сейчас  был  сжат  в  тонкую  линию,  голубые  глаза
смотрели настороженно. Судья Оливер Хенли был готов к обороне.
     - Я не помню никакой девушки, - сказал он. - Фред привез  вас  одного
сегодня днем.
     - Понятно, - протянул я.
     Хенли улыбнулся.
     - Возможно, это результат долгой поездки, - сказал он.
     - Или долгого телефонного разговора, - ответил я.
     - Что?
     - Того  самого  разговора,  который  состоялся  как  раз  перед  моим
приездом  сюда.  По  этой  причине  в  пепельнице  догорает   недокуренная
сигарета.
     Я кивнул головой.
     - Что происходит, Хенли?
     - Я не имею понятия, о чем вы говорите.
     - Неужели? Хорошо, блюститель закона! Вы  прекрасно  знаете,  что  со
мной сегодня была девушка. Что за басни вы рассказываете?
     - Если с вами и была молодая леди, я не видел ее.
     - Она заснула вот на этой кушетке! - заорал я.
     - Я не видел ее!
     - Что вы пытаетесь мне втолковать? Что здесь творится?  Почему  такая
круговая порука? Неужели вы воображаете, что вам удастся...
     - Я не видел никакой девушки! - твердо произнес Хенли.
     - О'кэй, Хенли.
     Я поднялся, ткнул пальцем ему под нос и сказал:
     -  Возможно,  вы  воображаете,  что  этот  провинциальный   городишко
является началом и  концом  мира,  но  вы  не  сильны  в  географии.  Есть
федеральные копы, и есть  полиция  штата.  Похищение,  как  вам  известно,
федеральное преступление.
     - Имеется полицейский из полиции штата, который покажет, что вы  были
один, когда он вас арестовал, - сказал Хенли. - Почему вы не  успокоитесь,
Колби?
     - Встречаются полицейские, которые убивают собственных  матерей.  Мне
нужны полицейские. Получу ли я их от вас, или мне нужно начать работать?
     -  Зачем  вам  нужны  копы?  Проследить  исчезновение  несуществующей
девушки?
     - Нет, - сказал я.
     Я усмехнулся.
     - Ведь вы не думаете, что я сумасшедший, верно? Вы не допускаете, что
я стану требовать помощи полиции в чем-то  явно  безумном,  как  это?  Мне
нужны полицейские, потому что я  обнаружил  лужу  крови  в  стенном  шкафу
мотеля. Я полагаю, что полиция заинтересуется происхождением этой крови.
     - Возможно, - согласился Хенли.
     - Ну?
     - Я позвоню полицейскому, - сказал он. - Я не хочу стоять на дороге у
гражданина, сообщающего о предполагаемом преступлении.
     Он пожал плечами.
     - Что касается девушки...
     Он снова пожал плечами.
     - Какой девушки? - спросил я.
     Хенли поднял глаза. На его лице появилась  хитрая  улыбка.  Медленно,
методично он выбил свою сигарету.
     - Я вызову полицейского.
     Поднявшись, он подошел к телефону. Сигарета в пепельнице догорела  до
самого конца. Кверху поднимался тоненький дымок.  Хенли  раздавил  окурок,
поднял трубку и набрал номер.
     - У меня есть теория в отношении людей, - сказал он.
     - Да?
     - Я верю, что большинство из них разумные. Вообще-то  я  оптимист.  Я
верю...
     Он заговорил в трубку:
     - Привет, Фред! Я поднял тебя с постели?  Извини  меня.  Нет,  ничего
особенно важного. Помнишь молодого  человека,  которого  ты  привез  днем?
Превышение скорости. Детектив. Припоминаешь?
     Хенли помолчал.
     - Нет! - воскликнул он с силой. - Он был один! С ним не было никого.
     Последовала новая пауза.
     - Да, совершенно верно. Да, теперь ты понял. Так вот, он думает,  что
наткнулся на кое-что у Майка Бартера,  и  просит,  чтобы  местная  полиция
помогла ему. Как ты думаешь, можешь ли ты сюда приехать? Нет, я  звоню  из
своего дома. Конечно. В таком случае, о'кэй, мы тебя ждем. Послушай, скажи
Джанет, что я сожалею, что позвонил так поздно. Хорошо.
     Он положил трубку.
     - Он сейчас приедет. Хороший парень - Фред.
     - Минуту назад вы философствовали, - напомнил я.
     - Ах да, люди...
     Хенли подошел к шкатулке с сигаретами и закурил новую.
     - Большинство из них разумные. Вы со мной согласны?
     - Я полагаю, что так.
     - Это несомненно. В конечном счете  человек  непременно  поймет,  что
бессмысленно плыть против течения.
     - В каком смысле?
     - В смысле, что гораздо легче и проще сесть на  скамейку  на  дощатом
настиле для прогулок вдоль набережной подальше от волнолома.
     - Если случайно нет ничего такого, чего вы хотите в океане, -  сказал
я.
     - Я это проверил на собственном опыте, Колби. Поверьте, вы не найдете
ничего такого в океане, чего не найти на земле.
     - Многие рыбы удивились бы вашим словам.
     - Многие рыбы  удивились  бы  тому,  что  существует  что-то,  помимо
океана. Это все равно не аргумент для того, чтобы плыть против прибоя.
     - Я не знаю, о чем вы говорите. Если вам есть что  сказать,  говорите
это по-английски.
     - Английский язык, - сказал Хенли, - становится искусством, когда  вы
говорите по-английски, а собеседнику кажется, что это иностранная речь.
     - Я всегда считал, что целью любого языка является общение.  Если  вы
собираетесь мне что-то сообщить, то ваш "океан" до меня не доходит.
     - Очень хорошо.
     Хенли улыбнулся.
     - Что вы собираетесь сказать?
     - Я пытаюсь убедить вас успокоиться. Проявите оптимизм.
     Хенли помолчал.
     - Ваша несуществующая приятельница...
     - Да?
     - Расслабьтесь, Колби.
     - Зачем?
     - Оптимизм. Проявите немного оптимизма.
     - Вы знаете, что она существует.
     - Я ничего не  знаю.  Я  просто  советую  вам  взглянуть  на  светлую
сторону. Давайте допустим на мгновение, что она действительно  существует.
Вы приехали сюда на Сулливан Поинт  вместе  с  ней,  сняли  две  отдельные
хижины, а теперь она исчезла. Все это  мы  обсуждаем,  допустив,  что  она
существовала.
     - Она не только существовала, она и сейчас существует.  Говорите  то,
что хотели сказать.
     - Я говорю, что если она-таки существовала, и если она  действительно
исчезла, она, вероятно, жива и здорова до сих пор.
     Хенли внимательно посмотрел на меня.
     - И она,  вероятно,  будет  жива  и  здорова,  когда  все  это  будет
закончено и забыто.
     - Она сейчас в безопасности? - спросил я.
     Хенли пожал плечами.
     - Ваша несуществующая приятельница? Я бы сказал, что  она  в  большей
безопасности, чем если бы вы начали... обливать навозом набегающий прилив.
     - Мы снова вернулись к океану?
     - Океан очень тихий и мирный.
     - Где она?
     - Не имею ни малейшего понятия.
     Помолчав, он добавил:
     - Я даже ее никогда не видел.
     - Но она в безопасности?
     - Колби, хотите услышать разумный совет?
     - Слушаю.
     - Да, но вы полны надменности. Я гораздо старше и умудреннее. За свою
жизнь мне пришлось много покопать. Но теперь я больше не копаю.  Прогоните
враждебное выражение со своего лица.
     - Таков ваш совет?
     - Мой совет: возвращайтесь в мотель и ложитесь спать.  К  завтрашнему
дню все это станет уже прошлым. Вы сможете продолжить свои  каникулы,  как
если бы ничего не произошло.
     - Вместе с Энн или без нее?
     - Кто такая Энн?
     - Вернется ли она к завтрашнему дню здоровой и невредимой?
     -  Я  не  знаю,  кто  она  такая,  но  у  меня  есть  все   основания
предполагать, что вы сможете продолжать свой отпуск, как планировалось.
     - Еще один вопрос, ваша честь.
     - Да?
     - Человек, который истекал кровью в том стенном шкафу, сможет  ли  он
или она продолжать свои каникулы, как было запланировано?
     - При жизни у людей часто бывают  кровотечение.  Вы  полицейский.  Вы
должны это знать. У некоторых бывают  кровотечения,  некоторым  необходимо
пустить кровь.
     - Вы - своеобразный человек, ваша честь. В нашем штате мы не считаем,
что некоторые люди должны истекать кровью. Мы идеалисты.  Мы  предпочитаем
думать, что проливать человеческую кровь недопустимо. По  этой  причине  у
нас имеется департамент полиции.
     - И ваш великолепный полицейский департамент,  несомненно,  остановил
поток человеческой крови?
     - Мы стараемся.
     - Колби, не стройте из себя героя.
     - Что?
     - Возвращайтесь к себе в мотель и проспитесь. Завтра уложите  вещи  и
отправляйтесь в путь. Это дружеский совет. Думайте,  что  хотите.  Думайте
ночами. Днем играйте в копа, или мясника, или мягкотелого  судью,  в  кого
заблагорассудится. Не думайте днем.  Если  начнете  думать,  у  вас  будут
неприятности. Главное же, думайте в одиночестве и никогда не  высказывайте
свои думы вслух.
     - Сейчас как раз вы думаете вслух.
     - Только потому, что я пытаюсь избавить вас от больших неприятностей.
     - Благодарю. Я это высоко ценю.
     - Это неверно. По  тону  вашего  голоса  ясно,  что  вы  со  мной  не
согласны.
     Хенли вздохнул.
     - Скоро здесь будет Фред. Когда он появится, я советую  вам  сказать,
что вы ошиблись в отношении крови. Не упрямьтесь,  прислушайтесь  к  этому
совету.
     - Я не ошибся.
     Помолчав, я добавил:
     - Я не могу ошибиться в отношении крови.
     Хенли снова вздохнул.
     - Возможно, вы допускаете куда большую ошибку, чем воображаете.
     Тут раздался стук в дверь.



                                    8

     Было забавно наблюдать, как изменилась  физиономия  Хенли,  когда  он
открыл дверь. За несколько минут до того, как он  впустил  Фреда,  он  был
меланхоличным циником, он думал вслух,  но  стоило  ему  нажать  на  ручку
двери, как всякие раздумья прекратились, он вновь стал  мировым  судьей  в
маленьком провинциальном городишке. Изменилась его осанка,  голос,  манера
изъясняться.
     - Ну, ну, - произнес он, - Фред, входи. Не  совсем  подходящее  время
для прогулок по сельской местности, не так ли? Входи же.
     - Я крепко спал, - сказал Фред.
     Он бросил на меня быстрый взгляд. Он был в своей  полицейской  форме,
но вид у него был какой-то помятый, ему нужно было побриться.
     - Что стряслось?
     - Вот этот молодой человек думает, что он  видел  кровь  в  одной  из
хижин Майка Бартера.
     Хенли повернулся ко мне.
     - Или я ошибаюсь? - спросил он в  последней  попытке  заставить  меня
забыть виденное.
     - Все правильно, - ответил я.
     - Может быть, кто-то порезался во время бритья? - произнес Фред.
     - Сомневаюсь. Люди не бреются в шкафах. Причем от  такого  пореза  не
может образоваться целая лужа крови.
     - Конечно, это надо расследовать, - заявил Хенли.
     - Точно, - ответил Фред. - Почему же мы не едем туда?
     - Ну, так я вам не понадоблюсь! - Хенли сразу же обрадовался. - Фред,
ты знаешь свои обязанности.
     - Еще бы! Отлично знаю. А вы ложитесь снова спать.
     - Фред позаботится о вас, - сказал Хенли.
     Он проводил нас до дверей. Мы вышли в темноту. Время  приближалось  к
пяти утра, в воздухе наступило предрассветное затишье.  Хруст  гравия  под
ботинками Фреда, осторожный скрип двери, шепот  ветра  в  макушках  сосен,
окружавших нас, - все это звучало как-то особенно значительно.
     - Сегодня утром без мотоцикла? - спросил я.
     - Я приехал на своей машине, - ответил Фред.
     Его машина был фургончик марки "бьюик". Мы быстро прошли к  нему.  За
бревенчатым коттеджем раскинулся широкий луг, над ним поднимался туман. Мы
сели в машину, Фред включил мотор и задом  выбрался  на  шоссе.  Ехали  мы
молча. Вокруг нас начало пробуждаться  утро,  небо  на  востоке  бледнело,
звезды начали гаснуть на ночном небосклоне.
     - Бог мой, кровь, да? - спросил Фред.
     - Да.
     - Так...
     - Много крови.
     - Ммм...
     - В стенном шкафу.
     - Трупа нет?
     - Нет.
     - Ммм...
     - Еще одна вещь.
     - Что?
     - Я прибыл в мотель с девушкой. Она исчезла.
     - Ммм...
     - Да, девушка, с которой вы меня вчера задержали.
     Фред не отводил глаз от дороги.
     - Я не помню никакой девушки, - сказал он.
     - Именно такого ответа я и ожидал.
     - Тогда зачем было спрашивать?
     - Я хотел удостовериться, что вы получили соответствующие указания.
     - Я не знаю, о чем вы говорите.
     - Никто не знает.
     - Мы  всего  лишь  провинциалы,  живущие  в  маленьком  городишке,  -
насмешливо произнес Фред. - Мы не понимаем горожан, столичных жителей.
     - Мы употребляем большие слова.
     - Да, - сказал Фред.
     - У меня для вас есть небольшие словечки.
     - Два?
     - Да. Похищение, киднэппинг.
     - Хорошие слова. Они известны даже провинциалам.
     - У меня есть чуть побольше. Хотите его услышать?
     - Нет, если оно слишком заумное.
     - Судите сами. Убийство.
     - Убийство - очень емкое слово. Хотите выслушать совет?
     - В вашем городке все раздают советы.
     - Такие слова. Язык можно сломать. Я бы на  вашем  месте  их  слишком
часто не употреблял.
     - Почему?
     - Провинциалы могут их не понять. Мы,  провинциалы,  можем  подумать,
что вы пытаетесь пустить пыль в глаза.
     - Так вы думаете, что я пускаю пыль в глаза?
     - Я? Черт возьми, я коп. Я уважаю других копов,  особенно  детективов
из больших городов.
     - Вы все еще можете выбраться из этого.
     - Из чего?
     - В чем вы увязли, Фред.
     - В этот момент я в фургоне "бьюик" и в него не увяз.
     - Как в отношении этой крови?
     - Как? Допустим, что таковая имеется. Лужа крови  может  образоваться
по множеству причин.
     Он помолчал.
     - Бартер владеет чистым заведением.
     - Неужели?
     - Самым чистым в штате.
     - Какова месячная премия за него?
     - Что?
     - Комиссионные, взятка за  то,  чтобы  не  замечать  грязные  делишки
Бартера.
     - У Бартера нет  никаких  грязных  делишек.  Он  владелец  учреждения
семейного типа. Сам он женатый человек, да будет вам известно.  Нет,  сэр,
заведение у него чистое.
     Фред повернулся ко мне.
     - Кроме того, у копов в этом штате нет незаконных доходов.
     - Ни один коп на свете не берет взяток, - согласился я. -  Только  не
забывайте, что вы-то разговариваете с копом.
     - О'кэй, разве какой-нибудь штраф за превышение скорости...  Избавьте
человека от необходимости ехать в управление,  возьмите  деньги  прямо  на
шоссе. Это другое дело. Но ничего крупного. В этом штате вы ничего  такого
не увидите. Здесь все уважают законы.
     - Безусловно.
     - Это не пустые слова. Не то что ваш город.  Грабежи,  насилие,  даже
убийства. Тут этого  нет.  У  нас  имеется  окружной  прокурор  с  тысячью
глазами, всевозможные комиссии. Он и прокурор штата. Айк и Майк. Настоящие
борцы с преступностью!
     Мы теперь были на дороге к Поинту. Солнце пробивалось на  небо.  Небо
окрасилось в светло-оранжевый цвет. День обещал быть прекрасным.
     - Так что если там есть кровь, то она и есть, - вновь заговорил Фред.
- Но, возможно, вам это привиделось. Возможно,  кровь  -  это  плод  вашей
фантазии, вроде девки, которая, по вашим словам, была с вами!
     - Вы знаете девицу по имени Бланш? - спросил я.
     - Нет.
     - А парня по имени Джо Карлисл?
     - Нет.
     - А девушку по имени Стефани?
     Фред секунду помедлил.
     - Стефани, а дальше как?
     - Стефани Карлисл, жена Джо.
     - Нет, не знаю.
     - А какую Стефани вы знаете?
     - Девочку, с которой я ходил вместе в школу. Я много лет не видел ее.
     - Что же видела Энн? - спросил я.
     - Энн?
     Он не попал в мою ловушку.
     - Кто такая Энн?
     - Ладно!
     Я махнул рукой. Остальную часть пути мы ехали  молча.  Угодья  мотеля
утонули в тумане, когда мы добрались до места. Мокрый туман  клубился  над
землей, обволакивал стволы сосен. Туман навис  над  озером  и  затаился  в
каноэ, привязанных у сходней к озеру. Туман поднялся причудливыми  холмами
возле домиков. Все домики  были  белыми,  ставни  выдержаны  в  пастельных
тонах. "Кадиллак" по-прежнему был припаркован перед офисом. Номерной  знак
выглядел так: СВ-1412.
     - Машина Карлисла, - сказал я Фреду. - Вы узнаете ее?
     - Нет.
     - В округе много "кадиллаков", по всей вероятности?
     - Есть, конечно.
     - И все, очевидно, с такими светящимися номерными знаками?
     - Если человеку  по  средствам  купить  "кадиллак",  то  уж  номерной
знак-то он приобретет. Каких-то десять лишних долларов.
     - Как вы считаете, почему на  номерном  знаке  машины,  принадлежащей
Джозефу Карлислу, стоят инициалы "СВ"?
     - Это дело Джозефа Карлисла. Я взял за правило не совать нос  в  дела
других людей.
     - Необычное отношение для копа! - воскликнул я.
     Мы вышли из машины и зашагали к офису. Фред стянул перчатку с  правой
руки и постучал в дверь. Откуда-то изнутри доносилась музыка. Горел  свет,
как если бы Бартер ждал гостей. Все  кого-то  ждали.  Это  было  идеальное
время для визитов, видимо, в Сулливан Корнесе и  Сулливан  Поинте  имелись
свои взгляды на подобные вещи.
     Дверь отворилась.
     Физиономия Бартера была покрыта кремом для бритья, в руке у него была
опасная бритва. Я посмотрел мимо него в офис. Дверь, ведущая во внутреннее
помещение, была заперта.
     - Привет, Фред! - сказал Бартер.
     Я прислушивался к музыке.
     Она доносилась из-за запертой двери.
     Я даже узнал мелодию "Пикника при лунном свете".
     - Рассказать вам все об исчезнувшей девушке? - спросил Бартер.
     - Да.
     - И о кровавой луже в хижине номер одиннадцать?
     - Да.
     - Вы проверили его на алкоголь?
     Фред усмехнулся.
     - Не похоже, чтобы он напился, мистер Бартер.
     - Временное помешательство, может быть? - сказал Бартер.
     Он, в свою очередь, усмехнулся.
     - Иногда случается. Деревенский воздух. Человек заражается.
     - Не могли бы мы осмотреть хижину, мистер Бартер? - спросил Фред.
     - Конечно. Только разрешите мне смыть  с  физиономии  этот  крем  для
бритья.
     Он улыбнулся и без всякой надобности добавил:
     - Я как раз брился, когда вы явились.
     Он прошел к внутренней двери и раскрыл ее. При этом показалась  часть
длинной кушетки, или, вернее, пара женских ножек, остальное не было видно,
стройные длинные ноги. Одна была протянута вдоль кушетки, вторая, согнутая
в колене, образовала с первой треугольник.
     Дверь закрылась.
     - Миссис Бартер, - сказал Фред, - красивая женщина.
     - Откуда вы знаете?
     - Что она красотка? Черт...
     - Нет, что это была миссис Бартер. Я видел только ноги.
     Фред пожал плечами.
     - А кто еще может быть в апартаментах мистера Бартера?
     - Достойная похвалы логика.
     - Послушайте, - сказал Фред, - если у вас жена  такая  же  красавица,
как у Майка Бартера, то никого другого не может быть в вашей  комнате.  Не
надо быть копом из большого города, чтобы в этом разобраться.
     - Я миссис Бартер никогда не видел.
     - Можете поверить мне на слово! - с жаром воскликнул он.
     Он   закончил   разговор   и    возобновил    его    с    необычайной
изобретательностью:
     - Можете поверить мне на слово!
     Мы ждали.
     В комнате было что-то нереальное.
     Раннее утро - интимное время дня. Вы не останавливаетесь поговорить с
чужими людьми в пять пятнадцать утра. Вы болтаете с приятелями, заехавшими
за вами, чтобы отправиться вместе на рыбную ловлю. Вы выкуриваете сигарету
с женой в теплой постели с измятыми простынями и смотрите, как разгорается
заря. Вы выпиваете чашку кофе, пока ребятишки вертятся вокруг долгожданных
каникул. Вы стоите на пороге и на прощанье целуете свою девушку. Или же вы
встречаетесь с парнями в открытом всю ночь буфете, где подают поразительно
жесткие бифштексы, но вкусное пиво, и рассуждаете о  приключениях  прошлой
ночи, немножко посмеиваетесь, вы разделяете с ними утро,  потому  что  они
ваши друзья.
     Раннее утро никогда не предназначалось для  чужих.  Вы  не  начинаете
новый день с незнакомцами. А вот я встречал  новый  день  с  чужими.  Фред
облокотился о письменный стол Майка Бартера  и  сосредоточенно  ковырял  в
носу, потом осмотрел указательный и четвертый пальцы, после чего изрек:
     - На носу скапливается масло. Вы знаете об этом?  При  желании  можно
отполировать свою курительную трубку, предварительно потерев ее о  нос,  а
потом пустив в ход носовой платок.
     Я страшно устал. Я не спал с семи тридцати  вчерашнего  дня.  Мне  не
хотелось слушать про масло с кончика носа, о котором рассуждал полицейский
по имени Фред. Я не курю трубку, и меня ни капли не волновало, есть  ли  в
моем носу достаточно масла для того, чтобы  открыть  целую  мастерскую  по
полировке курительных трубок, даже с перспективой  огромных  прибылей.  На
свете был всего один человек, с которым мне хотелось находиться, чью  руку
мне хотелось держать в своей на восходе солнца, а я не знал, где находится
этот человек. Кто-то  в  задней  комнате  завел  новую  пластинку,  музыка
заполнила домик. Это был Фрэнк Синатра. В пять пятнадцать утра. Ну что  ж,
по крайней мере в комнате находился хотя бы один старый друг.
     - Что-то не слишком горячо он поет! - заявил Фред.
     - Мне он нравится.
     Я начал страдать от перенапряжения.
     Если только Фред скажет хотя бы еще одно слово о голосе моего старого
любимца Синатры, я стукну его в нос. Я вырос под  голос  Синатры.  Он  был
частью моей юности, частью уже более зрелых годов, а в  данный  момент  он
казался мне единственной святой вещью в мире, на которую я мог положиться.
Я сжал кулаки в ожидании следующей сентенции Фреда.
     - Я люблю Элвиса Пресли.
     - Как вы думаете, что задерживает Бартера? - спросил я.
     - Он же умывается... У Элвиса Пресли свой стиль.
     - Не представляю, как можно столько времени смывать с себя  крем  для
бритья!
     - Вы слишком  нервный  и  нетерпеливый.  Учитесь  воспринимать  жизнь
спокойно.
     Помолчав, он продолжил:
     - У  него  своеобразный,  присущий  ему  одному  стиль.  Так  говорят
любители эстрадной музыки. Как только вы ставите пластинку, вы знаете, что
это он.
     Дверь  отворилась,  на  мгновенье  вновь  показались   ножки,   затем
прикрытая дверь скрыла их. Хорошие ноги.
     Бартер улыбался.
     - Вам нравится Элвис Пресли? - спросил Фред.
     - Парень с гитарой? - спросил Бартер.
     - Да, он.
     - Он хорош, - согласился Бартер.
     Он кивнул. Бартер стер крем для бритья со своей физиономии.  Половина
подбородка была чистой, он ее выбрил до нашего приезда. Она выглядела, как
широкий белый шрам.
     - Не хотите ли по чашечке кофе? - спросил Бартер.
     - Нет! - сразу же ответил я.
     - А я бы, пожалуй, выпил, - сказал быстро Фред.
     - Не нужно проклятого кофе! - сказал я. - Пошли к хижине.
     - Он очень нервный, - заметил Фред.
     - Нет ничего удивительного. Он же не спал всю ночь. Я и  сам  немного
нервничаю, - сказал Бартер.
     - Ну что же, мы можем взглянуть на эту кровь, - сказал Фред, - а кофе
подождет.
     Он подошел к стене, где на крючке висело кольцо  с  ключами,  и  снял
его.
     - О'кэй.
     Он первым вышел из офиса. Синатра все еще пел. Иногда  женский  голос
подхватывал отдельные слова романса. Голос был низкий, гортанный. Если  он
принадлежал обладательнице ножек, эта комбинация была убийственной.
     Солнце поднималось, озеро было спокойным и блестящим. Я участвовал  в
сцене, которую разыгрывали профессиональные  актеры,  на  зубок  выучившие
свои роли, в то время как я совершенно забыл свою.
     - Лично я предпочитаю певцов,  которые  поют  ритмично,  -  продолжал
Фред.
     - Хорош Кома, - сказал Бартер. - Он не повторяется.
     - То же самое можно сказать и про Пинга Кросби, - сказал Фред,  -  но
он куда артистичнее.
     - А я как раз ценю Кома за то, что он поет очень  просто,  как  будто
даже не старается.
     - Это самое трудное, если хотите  знать!  -  изрек  Фред.  -  Создать
впечатление простоты. Подумайте только, как  волнуются  эти  парни,  какое
испытывают напряжение, а выглядит детской забавой.
     - Действительно, весьма непросто. Мы должны  их  уважать  за  это,  -
согласился с ним Бартер.
     - Почему бы вам не организовать чертов клуб  любителей  или  знатоков
эстрадного пения?
     Фред хихикнул.
     - Он очень невыдержанный!
     - Повторите еще раз это, приятель! - предупредил я его.
     - Он говорит, что в одной хижине видел кровь, - прервал их Бартер.
     Но Фреда было трудно перебить.
     - Копы из больших городов - люди упорные, не так ли? - сказал он мне.
     - Ну так как же? - повторил Фред.
     - Вот именно, как же?
     - Пошли, парни, - умиротворяюще произнес Бартер. - Идемте.
     Он поднялся по ступенькам номера одиннадцать и вставил ключ в  замок.
Я посмотрел на Фреда. Фред мне подмигнул. Бартер распахнул дверь.
     - Входите, прошу вас.
     Чуть ли не до того, как Фред вошел в хижину, он закричал:
     - Я не вижу здесь никакой крови!
     - В стенному шкафу, - сказал я.
     - Где это?
     - Вон там.
     Бартер распахнул дверцу шкафа. Фред пошел туда. Я ждал.
     - Никакой крови здесь нет, - сказал Фред.
     - Что вы такое...
     - Смотрите сами.
     Я подошел к шкафу. На дне шкафа появился аккуратно приклеенный  кусок
линолеума. Пахло клеем и мылом.
     - Ловко, ничего не скажешь! - воскликнул я. - Сорвите линолеум!
     - Чего ради?
     - Вы найдете вычищенный ножом пол, но соскрести всю кровь  из  дерева
невозможно. Сорвите линолеум.
     - Вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, - ответил Фред. -
Кто дал мне право портить чужую собственность? Вы же сами коп. Вы  знаете,
что я не...
     - Я коп, и мне известно, что вы можете делать, а  что  не  можете.  Я
также знаю, что вы придумываете отговорки, потому  что  не  хотите  ничего
предпринимать. Я повторяю в третий раз: под  линолеумом  находится  кровь.
Так вы сорвете линолеум,  или  же  мне  придется  действовать  через  вашу
голову?
     - То есть как это через мою голову? - возмутился Фред.
     - Черт побери, вы не единственный коп в  этом  штате.  Я  обращусь  к
вашему окружному прокурору или даже к прокурору вашего штата. Так как же?
     - Нет! - ответил Фред.
     - О'кэй, приятель. Давайте закончим этот фарс.
     Я пошел к выходу из хижины. Фред загородил мне дорогу.
     - О каком фарсе вы говорите?
     - Исчезнувшая девушка, и эта кровь, и от  ворот  поворот,  который  я
получал у каждого краснобая, с которым вступал в контакт. Черт побери, чем
вы тут заправляете? Небольшая  диктатура?  О'кэй,  посмотрим,  как  вашему
окружному прокурору понравится факт  киднэппинга  и,  возможно,  убийства.
Посмотрим, как он...
     - Говорите тише, - сказал Фред.
     - Не говорите мне, что делать. Я говорю так...
     - Я еще раз повторю: говорите тише!
     - А я еще раз...
     Фред схватил меня за руку.
     - В таком случае, пройдемте со мной! - заявил он.
     - Что?
     - Нарушение спокойствия, недозволительное поведение.
     - Что? - повторил я еще раз.
     Я стряхнул его руку со своего плеча и отступил назад, сжимая кулаки.
     - Если вы хотите добавить к этому оскорбление  действием,  пустите  в
ход кулаки, - сказал Фред.
     Я именно это хотел сделать, когда он выхватил из  кобуры  специальный
полицейский тридцать восьмого калибра.
     - Будьте умником, - добавил он.
     Он подмигнул Бартеру, а тот подмигнул ему.



                                    9

     Во многих маленьких городках нет тюрем. В Сулливан Корнесе имелась. В
камере вместе со мной был алкаш. Он  спал  с  открытым  ртом,  когда  меня
привел туда Фред.
     - Что вы натворили?
     - Ничего. Спите дальше.
     - Не потрафили полиции?
     - Да. Спите же!
     - Я же по-хорошему!
     - Я совершил убийство топором,  зарубил  жену  и  наших  четырнадцать
детей.
     - Да? - протянул он.
     Он был потрясен.
     - А что случилось? Она изменила вам?
     - У нее была связь с полицейской собакой.
     Алкаш заморгал.
     - Немецким овчаркам нельзя доверять, - сказал он наконец. - Вот колли
- хорошие собаки.
     Он снова заморгал.
     - Уже утро, да?
     - Да, я ложусь спать.
     - Если хотите нижние нары, я с удовольствием поменяюсь, ей-богу.
     - Я предпочитаю верхние.
     Я ухватился за край двухэтажных нар и подтянулся до верхней скамьи.
     - Многие парни не любят верх, а я вам передаю нижние без  разговоров.
Такой человек! Совершил пару убийств, а потом спокойно ложится спать!
     - Мне надо набраться сил.
     - Зачем?
     - Потому что раньше или позже, но они  должны  будут  выпустить  меня
отсюда. Когда это случится...
     Я  не  договорил  до  конца.  Алкаш  долго  молчал.  Утреннее  солнце
просочилось сквозь маленькое, забранное решеткой оконце. Я  почти  заснул,
когда алкаш спросил:
     - Почему вы выбрали топор?
     - А?
     - Топор. Почему вы схватили его?
     - Потому что  Фред  забрал  оба  моих  пистолета,  -  пробормотал  я,
засыпая.
     Я никогда не вижу снов. Психиатры уверяют, что вы всегда  их  видите,
просто забываете, когда просыпаетесь. Очевидно, именно так бывает со мной:
я забываю свои сны. Если в лесу падает дерево, но поблизости  нет  никого,
чтобы это наблюдать, упало ли оно?
     Я никогда не вижу снов.
     Я сплю, просыпаюсь, обычно одеваюсь и отправляюсь на работу.  Если  у
меня выходной день, я не спешу, лениво выпиваю  чашку  кофе,  просматриваю
газету и звоню Энн.
     Иной раз я слушаю пластинки. Вот моя жизнь. Скучновато. Как  правило,
я просыпаюсь в той  же  самой  комнате.  Комната  симпатичная.  На  стенах
парусники. Иной раз меня тянет в море, но, вообще-то, комната приятная.
     Зимой гудят радиаторы, но  мне  это  нравится.  Вроде  бы  они  живые
существа.
     Я не работал. Я был в отпуске, на каникулах.
     Я проснулся, сна я не  видел,  а  по  стенам  не  плыли  парусники  в
заморские страны. Странное чувство очнуться от глубокого сна  и  не  иметь
представления, где ты находишься. Я посмотрел на потолок, на  стены.  Лишь
через пару минут я вспомнил, что я в тюрьме,
     Я посмотрел на часы: час тридцать.
     - Ну и мастер же вы поспать! - раздался чей-то голос.
     Я повернул голову. Напротив на скамейке  сидел  человек  в  клетчатой
рубашке и засаленных рабочих брюках из грубой ткани. Он не брился  с  того
времени, когда братья Смит  изобрели  капли  от  кашля.  Нос  у  него  был
красный, глаза тоже красные, запекшиеся губы.
     Это был мой алкаш.
     - Доброе утро, - сказал я.
     - Добрый день, - поправил он.
     - Что на завтрак?
     - Завтрак пришел и ушел.
     - Тогда что на ленч?
     - Вы и ленч проспали.
     - Начальник тюрьмы дал о себе знать?
     - Что?
     - Не обращайте внимания.
     Я перекинул ноги через край нар.
     - Кто командует в этом месте?
     - Тип по имени Тех Плейнетт. Вообще-то он не  из  Техаса.  Техом  его
зовут потому, что он длинный и мускулистый.
     Алкаш помолчал.
     - И еще потому, что он шериф в Сулливан Корнесе. Вы знаете,  из  тех,
каким все представляют себе шерифа, в особенности на дальнем Западе.
     Алкаш пожал плечами.
     - Тех.
     - Вы хорошо знакомы с местным законом, да?
     - Меня регулярно сюда сажают, а потом выпускают.
     Алкаш махнул рукой и сразу же пояснил:
     - Я бродяга, праздношатающийся. Меня зовут Такем.
     - А меня Колби.
     - Рад нашему знакомству.
     После очередной паузы Такем добавил:
     - Я выпиваю.
     - На здоровье.
     - Мне не требуется ваше разрешение. Я просто констатирую факт.  Нынче
исполняется двадцать лет, как  я  пью.  Чудо,  что  я  еще  не  свихнулся.
Когда-нибудь  непременно  напишу  свою  автобиографию,  вроде  "Я  заплачу
завтра". Читали такую?
     - Да.
     - Я и заглавие придумал. Интересуетесь?
     - Конечно.
     - Понимаете, все про меня, - сказал Такем. - Автобиография. Там также
будет известна моя жизненная философия. Так вас интересует заглавие?
     - Конечно, - повторил я снова.
     Такем важно воздел руки.
     - "Хряпнем по целой", - сказал он.
     Он подмигнул.
     - Здорово, правда?
     - Хорошо.
     - Вы тоже должны написать книгу. Парень,  который  совершил  убийство
топором, непременно должен рассказать об этом людям.
     - Мой дядя написал, - сказал я.
     - Он тоже убивал людей топором?
     - Нет, он сжигал свои жертвы. Вы не читали его книгу?
     - А как она называется?
     - "Человеческая плоть в кастрюле".
     - Нет, эту я пропустил, - совершенно серьезно посетовал  Такем.  -  Я
читал воспоминания киднэппера. Вам такая попадалась?
     - Которая? - спросил я. - Их ведь несколько.
     - Она называется "Похищение". Очень интересно.
     На этот раз Такем улыбнулся. Я тоже улыбнулся.
     - На самом деле вы ведь никого не зарубили топором, правда?
     - Нет.
     - Я так и подумал. Почему же вы тут?
     - По той причине, по которой большинство людей попадает в тюрьму. Они
либо слишком много знают, либо слишком мало.
     - Вы слишком много знаете, да?
     - Расскажите-ка мне о местном законе. Кто тут всем заправляет?
     - Ну, начнем с Теха. Он шериф. У него четверо заместителей, депутаты,
как вы знаете. Да, четверо. Вот и все.
     - Ну, а полицейские?
     - Один, насколько мне известно, малый по имени Фред.
     - Что скажете про Хенли?
     - Мировой судья, безвредный тип. Когда-то этот человек был борцом.  Я
еще помню, как он тут воевал  за  правду.  Теперь  уже  нет.  Нет  отваги,
перегорел.
     В коридоре раздались  шаги.  Такем  поднял  голову.  Я  повернулся  к
зарешеченной двери.
     Показавшийся в камере человек был высоким и худощавым.  У  него  были
холодные, очень светлые глаза и короткая стрижка.  Звезда  шерифа  была  у
него на груди, а за пояс заткнут сорок пятый.
     - Надеюсь, я не помешал беседе?
     - Тех? - спросил я.
     - Да, это я.
     Он помолчал.
     - Настоящее имя Селватор Плейнетти. Его сократили  до  Тех  Плейнетт,
потому что я здешний пилнер.
     Он осмотрел меня с ног до головы.
     - Как я понял, вы учинили скандал сегодня утром, Колби.
     - Разве?
     - Согласно рапорту Фреда. Я просто хотел, чтобы вы знали, что местный
закон тут не спит.
     - Вот как?
     - Да, сэр. Я  отправил  своего  помощника  в  заведение  Бартера  для
проверки, как вы понимаете. Я приказал  ему  заглянуть  в  регистрационный
журнал Майка. Вы были зарегистрированы, олл-райт, но один. Никакая девушка
в журнале вместе с вами не зарегистрирована.
     - Я бы и сам мог вам об этом сказать, и куда подробнее.
     - Я хотел все сам выяснить.
     Плейнетт откашлялся.
     - Мой помощник также содрал линолеум в стенном шкафу.
     - Неужели?
     - Я же сказал, что он это сделал, не так ли? Вы мне не верите?
     - Верю, конечно. Что он нашел?
     - Ничего.
     - Я был уверен, что именно это вы и скажете.
     - Вы мне не верите, да?
     - Тех, - сказал я. - Селватор, поскольку я нахожусь  по  эту  сторону
двери. Я бы вам поверил, если бы вы сказали, что земля круглая.
     - Она на самом деле круглая.
     - И я вам верю, видите?
     - Вам вменяется в вину всего лишь проступок, нарушение покоя. Штраф в
десять долларов, и вы уходите отсюда.
     - Пока это составляет двадцать.
     - Что?
     - Когда вы возьмете десять? До того, как камера  будет  открыта,  или
потом?
     - Вы можете пройти вместе со мной в передний офис, -  сказал  Тех.  -
Заплатите мне там.
     Он повернулся к алкашу.
     - Привет, Такем.
     - Когда я выйду? - захотел узнать алкаш.
     - Ты протрезвел?
     - Конечно.
     - Поостынь еще немножко.
     Я вышел из камеры.
     Тех снова запер дверь на замок.
     - Сюда, - сказал он.
     Я пошел следом по коридору. Он отомкнул еще одну дверь в  конце  его.
Мы попали в офис с письменным столом, несколькими  ящиками  с  картотекой,
водяным охладителем и козлами для винтовок.
     - У вас замечательная тюрьма, - сказал я.
     - Мы рассчитали, что при  наличии  достаточно  большой  тюрьмы  можно
иметь вдвое меньшие полицейские силы.
     - Это оправдывает себя?
     - Тюрьма или полиция?
     - Философия.
     - Конечно. Дайте мне десять долларов, а я дам вам квитанцию.
     Я достал бумажник. Тех уже выписывал квитанцию.
     - Ваше первое имя? - спросил он.
     - Филип.
     Он отложил шариковую ручку, вырвал квитанцию вместе с двумя копиями и
протянул мне одну из них.
     - Вот, получайте.
     - Вы кое-что забыли, не так ли?
     - Что именно?
     - Меня забрали с двумя пистолетами.
     - Я их не видел.
     - Их забрал у меня Фред.
     - В таком случае найдите Фреда по поводу их. Я надеюсь,  у  вас  есть
разрешение на пистолеты? В противном случае, вы снова вернетесь сюда.
     - Я вижу, Фред вам не подчиняется... Где я его разыщу?
     - Он может быть где угодно.
     Тех поднялся.
     - Ну, пока.
     - Пришлите мне свою литературу, - сказал я.
     Я вышел из помещения.
     Город был  очень  оживленным,  суетливым,  что  характерно  для  всех
маленьких городков. Как всегда, когда я попадаю в такое место, я  наблюдаю
за людьми и думаю, куда  они  спешат.  Мне  хотелось  есть,  я  не  ел  со
вчерашнего дня. В данный момент еда казалась мне самым важным в  жизни.  И
телефонный разговор, который я должен был сделать, потому что я нуждался в
помощи. Я выбрал небольшую кофейню, вошел внутрь, заказал  три  булочки  с
рубленым бифштексом и чашку кофе, после чего вошел в  телефонную  будку  и
опустил монетку. Когда оператор ответил, я сказал:
     - Междугородный разговор, пожалуйста.
     Я подождал.
     Уже другой голос произнес:
     - Междугородная.
     - Мне нужен Арджайл 4-3187.
     - Заказ принят.
     Послышались  какие-то   щелчки,   звонки,   гул   голосов   множества
операторов, выполняющих свою работу. Потом мой оператор заявил:
     - Пятьдесят пять центов за три минуты, пожалуйста.
     Я опустил мелочь.
     - С какого номера вы звоните, сэр?
     Я считал его с пластинки на вертушке.
     - Благодарю вас.
     Раздались новые звонки.
     На другом конце провода подняли трубку.
     - Двадцать третий полицейский округ, сержант Коломбо.
     - Эл, - сказал я, - это Фил Колби. Лейтенант у себя?
     - Да. Одну секунду, Фил.
     Он издал какой-то непонятный горловой звук.
     - А я считал, что ты в отпуске.
     - Так и есть. Соедини меня с ним, пожалуйста.
     - Минутку.
     Я ждал.
     - Деморра у аппарата, - услышал я.
     - Лейтенант, это Фил Колби.
     - Кто?
     - Фил.
     - Ай, да! Что случилось, Фил?
     - У меня неприятности, сэр.
     - История с машиной? О'Хара мне все объяснил.
     - Нет, сэр, не это. Исчезла моя невеста.
     - Что значит "исчезла"?
     - Пропала. Ее увезли из ее хижины в мотеле.
     Деморра молчал несколько секунд.
     - Ты уверен, Колби?
     - Да, сэр.
     - Ты обращался в местную полицию?
     - Да, сэр. Они твердят, что ее вообще не было.
     - Вообще не было? Что ты имеешь в виду?
     - Сэр, я не знаю, что здесь творится,  но  в  этой  истории  замешано
множество людей. Круговая порука, концов не отыскать. В одной из  хижин  я
обнаружил лужу крови в стенном шкафу. Местные же заправилы готовы все  это
списать как плод моего воображения. Я провел полночи в тюрьме.  Энн,  сэр,
до сих пор нет. Откровенно, я не...
     - В тюрьме?
     - Я не знаю, что теперь делать.
     - Где ты, Колби?
     - В телефонной будке.
     - Где?
     - Ресторан в Сулливан Корнесе, сэр.  Меня  только  что  выпустили  из
тюрьмы.
     - Не могло случиться так, что твоя девушка просто решила  сбежать  от
тебя?
     - Последний раз, когда я видел ее, она крепко спала. Далее, у нее нет
своей машины или чего-то в этом роде, не говоря уже о том, что  у  нее  не
было оснований...
     - Ты никогда не знаешь, чего можно ожидать от женщин.
     - Сэр, если бы дело обстояло таким образом, зачем бы  тогда  все  эти
люди лгали, что ее здесь не было?
     - Да, верно.
     - Сэр...
     - Мне нужна помощь.
     - Да, понимаю. Какой там номер?
     Я назвал его.
     - Побудь там немного.
     - Я только что заказал ленч, поскольку не ел уже с...
     - Олл-райт, посмотрим, что я сумею  сделать.  Я  позвоню  тебе  минут
через десять.
     - Хорошо, сэр. Очень благодарен.
     - Не вешай голову, Колби. Я принимаюсь за работу.
     Связь прервалась.
     Я вернулся к своему столику. Булочки и кофе меня уже ждали.  Я  сидел
за столиком, когда дверь ресторана открылась.
     Вошла девушка, которую я знал.



                                    10

     На ней было надето то же самое платье из пурпурного шелка, в  котором
я ее видел в последний раз. Лицо снова было наштукатурено, но, несмотря на
макияж, глаза казались очень усталыми. Через ее руку был перекинут длинный
белый палантин.
     - Бланш! - окликнул я ее.
     Она повернулась, увидела меня и с секунду намеревалась  улизнуть,  но
все же передумала и подождала, когда я к ней подойду.
     - Привет, Бланш! - сказал я.
     Она бросила на меня подозрительный взгляд.
     - Не думаю, что я вас знаю, - заявила она.
     К этому я не был  подготовлен.  Я  укоризненно  посмотрел  на  нее  и
спросил:
     - Это имеет значение?
     - Возможно, и нет. Чего вы хотите?
     - Я хочу угостить вас чашечкой кофе.
     - По какому случаю?
     - Разве необходимо быть влюбленным, чтобы купить вам чашку кофе?
     - Не обязательно.
     - В таком случае, о'кэй.
     - О'кэй, но я спешу.
     - Я тоже.
     Мы подошли к столику. Человек за стойкой сказал:
     - Привет, Бланш.
     Она кивнула ему.
     - Еще одну чашку кофе, - сказал я ему, - для леди.
     "Леди" чуть не убило его наповал. Брови  у  него  взметнулись  вверх,
потом он повернулся к кофеварке.
     - Куда вы исчезли ночью? - спросил я.
     - Я не знаю, о чем вы говорите.
     - Мы оба прекрасно знаем, о чем я говорю.
     - Мистер, все, чего я хочу, это чашка кофе.
     - Только это вы и получите.
     - Хорошо.
     - Но ведь вы не против того, чтобы я задал несколько вопросов?
     - Нет, я буду против.
     - Почему?
     - Я не люблю вопросы.
     - Должен ли я стать более жестким и крутым?
     - Это вам ничего не даст. Мужчины меня не пугают. Я сыта мужчинами по
горло.
     - Мой отец, бывало, говорил: "Относись к шлюхе, как к леди, а к леди,
как к шлюхе". Как я к вам отношусь, Бланш?
     Она подняла на меня глаза и долго смотрела в лицо.
     - Как к леди, - произнесла она жалобным голоском.
     - Олл-райт, мне требуется помощь.
     - Почему вы обращаетесь ко мне?
     - Потому что вы знаете, что случилось этой ночью.
     - Я ничего не знаю.
     Бармен принес кофе.
     - Что-нибудь еще? - спросил он.
     - Ничего, благодарю.
     Я откусил кусок булочки. Бармен вернулся на  свое  место.  Совершенно
бессознательно я прошептал:
     - Что случилось, Бланш?
     Бланш тоже шепотом сообщила:
     - Я ничего не знаю.
     - Что вы делали в заведении Бартера?
     - Ничего.
     - Вы там работаете?
     - Нет.
     - Работаете!
     - Нет же!
     - Тогда что вы там делали?
     - Я просто сняла хижину.
     - Одна?
     - Да.
     - Зачем?
     - Мне хотелось спать.
     - Кто был лысак в трусах с волчьими головами?
     Бланш вскинула голову.
     - Как вы...
     - Я с ним познакомился.
     Я откусил второй кусок.
     - Вы были с ним до того, как отправились в мою хижину?
     Бланш кивнула.
     - Так были?
     - Да.
     - Почему вы пошли ко мне?
     - Меня попросил Майк.
     - Почему?
     - Я не знаю.
     - Каким образом он вас попросил?
     - Он просто сказал, что я должна идти в вашу хижину,  сказал,  что  я
должна...
     Бланш помолчала.
     - Послушайте, у меня могут быть неприятности. Я не  могу  вам  больше
ничего рассказать.
     - Я думал, что мужчины вас не страшат.
     - Это так. Я не боюсь Майка.
     - Кого же тогда?
     - Я больше ничего не могу вам рассказать.
     - Велел ли он вам задержать меня в хижине, занять меня?
     - Да.
     Бланш закусила губу.
     - Как долго?
     - Полчаса, час. Не помню.
     - Зачем?
     - Я не знаю.
     - Должен же он был дать какие-то основания?
     - Нет. Я не задавала вопросов. Я просто делаю, что мне говорят.
     - Так ты работаешь на него?
     Бланш помолчала.
     - Олл-райт, работаю.
     - Другие девушки тоже?
     - Какие другие девушки?
     - Рассеянные по всему мотелю. "Жены" в семейных парах, с  которыми  я
столкнулся.
     - Я не знаю, кого вы там видели, но думаю, что это так.
     - Кто такой Джо Карлисл?
     - Кто?
     - Джо Карлисл из Дэвистауна.
     - Ааа. Он никто, пустышка.
     - Что вы имеете в виду?
     - Он иногда появляется, выполняет поручения Майка. Майк платит ему...
Вы понимаете чем. А вот Хез - настоящий подручный. - Она посмотрела мне  в
глаза. - Хезекая Хоукинс. Он живет недалеко от мотеля, у самого Поинта.  У
него собственный дом на Саус Хантер роуд.
     - Что скажешь про его жену?
     В ее глазах моментально появилось испуганное выражение.
     - Чья жена?
     - Карлисла.
     - Он не женат.
     - Вчера ночью с ним была блондинка. В той хижине, куда  первоначально
поместили мою девушку. Блондинку зовут Стефани. Вы ее знаете?
     - Нет, - быстро ответила Бланш.
     - Вы не видели, кто входил в хижину моей девушки?
     - Какой девушки?
     - Послушайте...
     - Я не видела никакой девушки.
     Мы смотрели друг на друга через многие мили скатерти на столе.
     - Откуда появилась кровь в номере одиннадцать? - спросил я.
     - Какая кровь? Я не видела никакой крови.
     - Конец интервью? - спросил я.
     - Конец интервью. Я не хочу неприятностей.  Их  уже  было  достаточно
этой ночью. Мне хватит до конца дней моих.
     - Что за неприятности?
     - Не знаю. Крики, вопли и машины...
     - Крики откуда?
     - Где-то в мотеле.
     - Где в мотеле?
     - Я не знаю.
     - Где, Бланш?
     - Хижина номер одиннадцать.
     - Кто был в той хижине?
     - Я не знаю.
     - Подумай.
     - Я не знаю.
     - Знаешь, Бланш. Это видно по глазам. Ты все знаешь.
     - Я больше ничего не могу вам сказать...
     Теперь она смотрела на меня умоляющими глазами.  В  телефонной  будке
раздался телефонный звонок. Я отодвинул назад свой стул. Бланш  неожиданно
тронула меня за руку. Я повернулся к ней.
     - Ваша девушка, - сказала она, - в безопасности.
     - Что?
     Телефон продолжал звонить. Бармен направился к нему из-за  стойки.  Я
быстро зашел в будку и снял трубку.
     - Алло?
     - Колби, это лейтенант Деморра.
     - Да, сэр.
     - Есть новости?
     - Только то, что я думаю, что Энн жива, сэр. Однако я  не  знаю,  как
долго это будет так.
     - Олл-райт, я посылаю Тони.
     - Митчелла?
     - Да. Ты понимаешь, что это  против  всяких  правил,  Колби,  поэтому
неофициально. Мы не хотим, чтобы на наши головы свалилась  куча  протестов
полиции другого штата. Тони получил  отпуск  по  болезни.  Где  он  сможет
встретиться с тобой?
     - Ну, а если прямо здесь?
     - Как называется это место?
     - Не знаю. Кофейня на берегу единственного берега в городке.
     - Олл-райт. Он сразу же выезжает.  Жди  его  через  три-четыре  часа.
Договариваемся ровно на шесть, олл-райт?
     - Прекрасно.
     Я помолчал.
     - Сэр, у меня забрали мое оружие.
     - Тони привезет тебе другое.
     Деморра помолчал.
     - А что, ты думаешь, что тебе понадобится пистолет?
     - Возможно.
     - Олл-райт. Желаю удачи, Колби.
     - Благодарю вас, сэр.
     Я повесил трубку.
     Когда я вышел из кабины, Бланш уже не было.



                                    11

     Бежать на поиски Бланш не было  смысла.  Если  даже  мне  удастся  ее
найти, она сообщила мне все, что считала возможным сказать. Я сел за  стол
и разделался с парой оставшихся булочек.  Когда  бармен  увидел,  что  моя
тарелка опустела, он принес мне шоколадный торт.
     Я стал чувствовать себя чуточку лучше. Я из тех парней, которые любят
поесть.
     Знаете, некоторые едят, чтобы жить, другие же живут, чтобы поесть.  Я
не отношусь ко второй категории, но поститься  не  терплю.  Когда  перерыв
между едой бывает слишком  длинным,  у  меня  даже  голова  начинает  хуже
работать. Теперь мысли у  меня  прояснились.  Да,  надо  признаться,  вещи
выглядели все же лучше. Энн была жива, иначе бы Бланш не  сказала  бы  мне
этого. Митчелл ехал ко мне, а в двадцать третьем округе  не  было  лучшего
копа. Теперь я знал еще кое-что, пусть это  не  внесло  полную  ясность  в
картину, но все же помогало ориентироваться. Прежде всего, вчера вечером в
хижине номер одиннадцать что-то случилось.
     Бланш слышала крики, вопли, звук машин. Естественно думать, что кровь
появилась в результате этих неприятностей.
     Второе. Я был совершенно уверен, что, независимо от  того,  как  Майк
Бартер называл свой "мотель", в действительности  у  него  там  был  самый
настоящий публичный дом. Но это не приблизило меня к разгадке исчезновения
Энн.
     Я расплатился и вышел на улицу, решив, что  мне  лучше  всего  сейчас
отправиться в мотель Бартера хотя бы за своими  вещами  и  машиной.  Я  не
знал, как поведет себя Митчелл, когда приедет, но  я  хотел  быть  готовым
выполнить его указания. Даже если пока у него и не было никакого  готового
плана, мне все равно было легче при мысли, что он едет сюда.
     Я поймал такси возле банка и сказал водителю, что хочу  добраться  до
мотеля Майка Бартера.
     - В Поинте? - спросил он.
     - Да.
     - На это есть определенная такса.
     - Что за такса?
     - Два доллара.
     - Годится.
     Мы поехали к мотелю. "Кадиллак" с инициалами "СВ" все еще стоял перед
офисом, рядом с ним остановился маленький "форд". Бартера не  было  видно.
Моя машина была припаркована немного правее за "фордом".
     Я вылез из такси и отправился прямиком к хижине двенадцать.  Меня  не
удивило, что кровавое пятно вдоль стены чисто соскоблено.
     Я переоделся, собрал все свои вещи и понес чемодан к машине.  Проходя
мимо  офиса,  я  услышал  голоса  и   остановился.   Подслушивать   крайне
невоспитанно, если вы не коп.
     - Я знаю, что она здесь! - произнес  мужской  голос,  -  так  что  не
морочьте мне голову.
     Ему ответил низкий гортанный голос:
     - Я предпочитаю не слушать нелитературную  речь.  Если  вы  вздумаете
начать ругаться, предлагаю вам немедленно уйти отсюда.
     - Где Лоис? Это единственное, что меня интересует.
     - Я уже сказала вам, что она уехала сегодня утром.
     - Куда она поехала?
     - На железнодорожный вокзал. Она сказала, что возвращается домой.
     - Как могло получиться, что она не предупредила меня?
     Я мог почти слышать, как женщина пожала плечами.
     - Откуда мне знать? Она решила ехать внезапно, сказала, что  уезжает,
и уехала.
     - Одна?
     - Нет. Я ее  отвезла  вместе  с  еще  одной  девушкой.  Фактически  я
проводила ее до самого вокзала.
     - Что на ней было надето?
     - Белое платье, - сказала женщина.
     - Вы говорите о железнодорожном вокзале в Сулливан Корнесе?
     - Да.
     - Я намерен там справиться.
     - Пожалуйста, ваше дело. Мы останавливались в городе  выпить  кофе  в
"Грин Доор". Можете и там проверить.
     - Не сомневайтесь, обязательно проверю, черт бы вас побрал!
     - У вас мерзкий рот! - сказала женщина.
     - Я уезжаю, но если ваша история не подтвердится, я вернусь.
     Женщина начала еще что-то говорить, но  я  тут  же  прошел  к  машине
О'Хары, открыл багажник и сунул внутрь чемодан, затем сел за руль и выехал
задним ходом со  двора  на  дорогу,  доехал  до  первого  же  ответвления,
остановился там,  выключил  мотор  и  принялся  ждать.  Минут  через  пять
показался "форд". Я отправился следом. Если водителю  и  было  известно  о
двадцатипятимильном лимите скорости, то он начисто о нем  позабыл  и  гнал
свой "форд" по ухабам и  рытвинам,  как  будто  был  участником  гонок  по
пересеченной местности. Я был полон уважения к  "шевроле"  О'Хары,  но  не
хотел упустить из виду этого человека и позабыл  о  бережном  отношении  к
чужим автопокрышкам. Так мы и влетели друг за другом в Сулливан  Корнес  и
одновременно повернули к железнодорожной станции.
     Конечно, я прошел следом за ним на вокзал, купил  какой-то  журнал  в
газетном киоске, чтобы иметь возможность наблюдать  за  тем,  как  молодой
приятель разговаривал с билетным кассиром. Ему  было  не  больше  двадцати
девяти лет, роста он был невысокого, но чувствовалось,  что  силы  ему  не
занимать. На нем были темно-синие брюки и белая рубашка,  рукава  закатаны
до бицепсов, на голове - шапка огненных волос. Я заплатил за свой  журнал,
после чего вышел и сел в машину. Вскоре показался и рыжеголовый  и  сел  в
свой  "форд".  Он  поехал  прямиком  через  центр  города  и  вдруг  резко
затормозил  у  обочины.  Я  вынужден  был  проскочить  дальше  и  поискать
местечко, чтобы припарковать машину. Выскочив из нее,  я  поспешил  назад.
"Форд" стоял  перед  пирожковой,  называвшейся  "Грин  Доор".  Рыжеголовый
внутри разговаривал  с  кассиром.  Я  немного  понаблюдал  за  ним,  затем
возвратился к машине, продолжая наблюдение в зеркальце заднего обзора.
     Вот "форд" влился в поток транспорта.
     Я подождал, когда он проедет мимо и пристроился вплотную за ним.
     На углу рыжеволосый свернул направо,  затем  налево,  и  в  итоге  мы
оказались на транспортном  кольце,  с  которого  начинался  город.  "Форд"
остановился перед отелем. Я нашел себе место через две машины  от  него  и
вылез из машины уже после того,  как  рыжеволосый  вошел  внутрь.  К  тому
времени, когда я вошел в вестибюль, он уже получил свой  ключ  и  пошел  к
лифту. Я прошел к стойке.
     - Этот рыжеволосый парень... - сказал я.
     - Да? - ответил клерк, поднимая голову.
     - Джордж Бредли, не так ли?
     - Нет, это мистер Симмс.
     - Ну да, конечно же! - воскликнул я.
     Я прищелкнул пальцами.
     - Как глупо с моей стороны!
     - Джон Симмс, - добавил клерк, широко улыбаясь.
     - Он ведь на четвертом этаже, верно?
     Это не было примечательным  примером  дедуктивного  мышления,  просто
Симмс поднимался один наверх,  а  индикатор  этажа  остановился  на  цифре
четыре.
     - Да, четыреста седьмой номер, - сказал клерк.
     - Благодарю вас.
     Я прошел к лифту. Кабина опустилась, дверь отворилась.
     - Четыре, - сказал я.
     - Два четвертых подряд, - сказал лифтер.
     Он подмигнул.
     - В кости такое не часто выпадает.
     - Труднее получить подряд две середки.
     - Это зависит от сноровки. Ищете развлечений?
     - Только не в кости.
     - С девками?
     - А у вас они есть?
     - Найдутся.
     - Высокая блондинка.
     - Получите.
     - Высокая блондинка по имени Стефани.
     Лифтер с минуту внимательно смотрел на меня.
     - Вы знакомы с этими местами?
     - Не так, как хотелось бы.
     - Где вы нашли имя Стефани?
     - Я натолкнулся на нее в баре, а позднее потерял ее.  Вы  не  знаете,
где я смогу ее найти?
     - Та Стефани, о которой думаю, не на продажу.
     - Возможно, мы думаем о разных девицах.
     - Наверное. Есть другие высокие блондинки.
     - Я привередливый.
     - Тогда ищите.
     Он пожал плечами.
     - Четыре.
     Он распахнул дверь, я вышел, подождал, когда кабина  лифта  уйдет,  и
отправился на поиски номера четыреста семь.
     Отыскав его, я постучал в дверь.
     - Кто там?
     - Фил Колби, - ответил я.
     - Кто?
     - Вы меня не знаете. Откройте, Симмс.
     - Одну минуту.
     Дверь открылась.
     У Симмса были зеленые глаза, красиво выделявшиеся на загорелом  лице.
Сейчас они были прищурены.
     - Чего вы хотите?
     - Поговорить с вами.
     - О чем?
     - О Лоис.
     Симмс изучающе посмотрел на меня.
     - Входите.
     Я прошел следом за ним в комнату. В ней стояла металлическая кровать,
туалетный столик и кресло. На столике лежала Библия, рядом  с  ней  стояла
бутылка рома.
     - Хотите выпить?
     - Нет, благодарю.
     - А я выпью.
     Симмс дополнил доверху стакан, в  котором  уже  была  вода,  и  выпил
половину, издал не то стон, не то вздох, потом спросил:
     - Что вы знаете о Лоис?
     - Только то, что она исчезла.
     - Где она?
     - Скажите мне вы об этом.
     - Как это?
     Симмс нахмурился.
     - Была ли она на станции сегодня утром?
     - Да, дежурный по станции говорит, что видел ее.
     - Каким образом он запомнил?
     - На станции появились  вместе  три  красивых  женщины.  Вы  бы  тоже
запомнили.
     - Три?
     - Блондинка, рыжеволосая и брюнетка.  Там  все  парни  повыскакивали.
Кассир их тоже помнит.
     - Как выглядит Лоис?
     - Она брюнетка.
     - Хорошенькая?
     - Я хочу на ней жениться.
     - И все же, она хорошенькая?
     - Она картина.
     - Что она делала в заведении Майка Бартера?
     Симмс снова посмотрел на меня.
     - Почему вы так заинтересовались?
     - Я там тоже кое-что потерял.
     - Что именно?
     - Свою девушку.
     - Она...
     Симмс покачал головой.
     - Что она там делала?
     - Она была в хижине, спала и исчезла.
     -  Да-а,  -  протянул  Симмс,  как  если  бы  он  подтверждал   факты
собственной ситуации. -  С  Лоис  иначе.  Она  бы  мне  сказала,  хотя  бы
позвонила. Я в этом уверен.
     - Что она делала в мотеле Бартера? - спросил я вторично.
     Симмс насторожился.
     - Она там работала.
     - Что за работа?
     - Ну, работа.
     - Это не ответ.
     - А я и не собираюсь вам отвечать! Послушайте, я  собираюсь  жениться
на этой девушке.
     - Какое это имеет отношение к ее работе?
     - Огромное. Я наслушался достаточно всякого  вздора  про  Лоис.  Меня
совершенно не волнует, что она делала. Я не верю в эти разговоры.
     - Какие разговоры?
     - О том, чем девушка занималась  и  чего  ей  не  полагается  делать.
Сейчас она меня любит, так не все ли равно? Мы с ней поженимся. Она  будет
прекрасной женой.
     - Вероятно.
     - Я знаю, что будет. Она - самое ласковое  существо  в  мире.  И  она
будет доставлять мне удовольствие, потому что я с ней был в постели.
     - Я вас об этом не спрашивал.
     - Ну, а я говорю это.
     Симмс помолчал.
     - Мы с ней были в постели...
     Наступила новая пауза.
     - Теперь вы, наверное, скажете: "Вы и сотни других мужчин". Да?
     - Но я же этого не говорил!
     Симмс вроде бы поразился.
     - Верно, не говорили.
     Он допил свой стакан.
     - Вы уверены, что не хотите рюмочку?
     - Спасибо, для меня слишком рано.
     - Я подумал, что вы из тех парней, которые вообще не пьют.
     - Нет, что вы!
     Он снова посмотрел на меня.
     - Хотите знать, как я рассуждаю?
     - О чем?
     - О женщинах.
     - Конечно.
     - Я не согласен с этой чепухой.
     - С какой чепухой?
     - Разговоры о том, что они сделали и чего не делали. Вы знаете, в чем
люди не правы?
     - Нет, а в чем же?
     - Мы постоянно забываем, что мы животные. У нас есть  разум,  но  все
равно мы животные и все время стараемся  скрыть,  замаскировать,  что  это
так. Парень встречает девушку, что-то случается. Это физиология,  животный
инстинкт. Как будто когда встречаются две собаки на улице. Им надо сначала
выпить мартини или посмотреть на гравюры, чтобы сообразить, для  чего  они
встретились. Они знают, в чем дело, им не надо читать любовные истории или
смотреть любовные фильмы. Их с толку не собьешь.  Кобель  знает,  и  сучка
знает. Течка.
     - Где вы сами работаете, Симмс?
     - Я водитель фургона в пивоваренной компании.
     - Я подумал, что вы из ветеранов.
     - Так оно и есть. Во время Второй Войны я служил на флоте.
     - Интересные у вас взгляды.
     - Разве я  неверно  рассуждаю?  Я  много  думаю,  сидя  за  баранкой.
Рейсы-то у меня длинные. Знаете, что люди сильнее всего не выносят?
     - Что?
     - Вы честно не хотите стаканчик?
     - Определенно.
     - А я выпью еще один, если вы не возражаете. Сказать по  правде,  эта
история сбила меня с толку. После нескольких порций голова у  меня  обычно
проясняется.
     Он налил себе и выпил.
     - О чем я говорил?
     - О том, что люди больше всего не любят делать.
     - Ах, да. Они ненавидят дотрагиваться до других людей.
     - Но они же это делают.
     - На самом деле очень редко, вообще-то, как мне кажется, им  нравится
дотрагиваться, но они боятся. Знаете почему?
     - Почему?
     - Потому что так поступают животные. Вместо  этого  они  предпочитают
умственное общение. Пусть работает голова.
     - Вообще-то верно.
     - Как вы показываете другому парню, что вы ему друг?
     - Не знаю. Как?
     - Пожимаете ему руку, дотрагиваетесь до него.
     - Это дошло до нас еще со времен Средневековья.  Люди  пожимали  друг
другу руки, чтобы показать, что у них нет кинжала.
     - Средневековье! Они пожимают руки, дотрагиваются друг до друга и  на
секунду соглашаются, что они животные,  и  сразу  же  прячут  руки  назад,
мужчины и женщины одинаково. Разве вы не  видите,  что  все  это  сплошное
притворство?
     - То есть как?
     - Вы можете сидеть рядышком с женой другого парня целых три часа.  Вы
можете  говорить  ей  все,  что  угодно,  без   околичностей,   со   всеми
подробностями, ничего не скрывая, коли  у  вас  в  руках  спиртное,  и  вы
улыбаетесь друг другу. Крупная игра. Все в нее играют. Но положите руку ей
на колено или обнимите ее за плечи. Бац!  Появляется  ее  муж  и  начинает
орать, что ты соблазняешь его жену. Черт побери, ты же соблазнял ее  целых
три часа, но то не считается. Это не бессмыслица!
     - Едва ли что-то имеет смысл.
     - Но это особенно. Я  вот  о  чем  говорю.  Вроде  бы  имеется  табу,
понимаете? Табу гласит: "Не дотрагивайся, не прикасайся". Оно действует  с
раннего детства и  до  самой  могилы.  Поженившись,  люди  получают  право
прикасаться друг к другу. Супруги как бы  превращаются  в  одно  существо.
Между ними нет ни тайн, ни секретов. Не надо притворяться. "Эй,  мне  надо
еще сходить в туалет". Короче, вы делите с другим человеком тайну  о  том,
что вы тоже животные, но наделенные разумом. Вы спокойно  жалуетесь  жене,
что у вас отрыжка или болит живот. Но  табу  снято  только  в  супружеских
отношениях, больше нигде.
     - Что вы на самом деле пытаетесь сказать, Симмс?
     - Я пытаюсь сказать, что намерен жениться на проститутке,  на  шлюхе,
на продажной девке, на бляди. Называйте, как хотите, но я на ней женюсь. Я
ее люблю, и мне наплевать на все сплетни и разговоры.
     - Я не возражаю.
     - Если бы и возражали, от этого ничего не  изменилось  бы.  Мне  даже
безразлично, не являетесь ли  вы  одним  из  тех  парней,  с  которыми  ей
пришлось спать. Что вы на это скажете?
     - Я нахожу ваше отношение к ней потрясающим.
     - В нем  нет  ничего  потрясающего.  Это  здравый  смысл.  Я  до  нее
дотрагивался, и не один. Что из этого? Кто знает других парней? Что,  черт
возьми, она им давала, кроме своего тела? Больше ничего. Вы видите, в  чем
беда с другими людьми?
     - Нет. В чем?
     - Принято считать, что  самое  дешевое,  что  можно  отдавать  другим
людям, это твои мысли. Вы сидите  и  разговариваете,  преподносите  вместо
угощения плоды своего разума. Это пожалуйста. Другое дело - ваше тело. Его
не полагается отдавать без смертельной борьбы. А ведь тело-то  -  животное
начало, почему же оно так высоко ценится? Казалось бы, мысли должны стоить
гораздо дороже.
     Он похлопал себя по лбу.
     - Такие мысли, как у меня, не могут быть больше ни у кого другого.
     - Похоже, что вы противоречите сами себе.
     - Возможно. Не все ли равно? Хотите выпить?
     - Нет. Расскажите мне про Лоис.
     - Она куколка. Поверьте, я знал многих девок. Это настоящая куколка.
     - Как она выглядит?
     - Она кукла, говорю вам.  Разве  вы  меня  не  поняли?  Куклы  какие?
Прелесть, загляденье. И Лоис такая.
     - Брюнетка?
     - Да. Это значит черноволосая, да?
     - Да.
     - Брюнетка, - сказал Симмс, кивая головой.
     - Глаза?
     - Разумеется.
     - Я имел в виду их цвет.
     - А, карие, как шоколадные конфеты.
     - Низенькая? Высокая?
     - Она выше меня. Некоторых парней это смутило бы, меня ни капельки. Я
говорю: неважно, какого роста парень, если он  чувствует  себя  рослым.  Я
всего лишь пять-восемь. В наши дни коротышка. Вы встречаете парней  ростом
шесть-четыре. Поколение баскетболистов. Я знаю некоторых невысоких парней,
все в них какое-то укороченное. Вы можете поставить рядом  двух  невысоких
парней. Один из них выглядит настоящим карликом, лилипутом, а второй -  вы
даже не задумаетесь о том, высокий он или нет. Вы думаете, когда  сцепятся
два кобеля, они задумываются о  росте  противника?  Маленький  кобель,  не
задумываясь, подминает  под  себя  огромную  суку.  Лоис  высокая,  и  мне
нравится ее рост. Она видная. Когда мы идем вместе, она надевает туфли  на
каких ей вздумается каблуках,  низких  или  высоких.  Какая  разница?  Она
одевает то, что ей больше нравится, что  заставляет  ее  чувствовать  себя
красивой, рослой, сильной. Мне не нужны наслоенные каблуки.  Единственное,
что мне требуется, это ее рука в моей  руке.  Так  же  она  заполняет  всю
кровать. Мне это нравится. Я не люблю пустые углы.
     - Почему она отправилась в мотель Бартера?
     - А вы что думаете?
     - Почему именно туда?
     - Почему нет? Хорошие заработки.  Я  же  сказал  вам:  мы  собираемся
пожениться, и нам надо подкопить немного денег.
     - Откуда она родом?
     - Из соседнего штата. Я тоже. Разве вы не почувствовали? Меня  узнают
за милю по моему акценту.
     - Лоис жила у Бартера?
     - Только ради работы. Она была зарегистрирована здесь  в  отеле.  Вот
чего я не могу понять. Все говорят, что она уехала из города, но она же не
выписалась из отеля!
     - Когда она приехала?
     - Два дня назад. Она позвонила  мне  в  первый  же  вечер  и  обещала
позвонить завтра. Когда звонка не последовало, я сам попытался найти ее  у
Бартера, но телефона  мотеля  в  справочнике  нет.  Здесь,  в  мотеле  мне
заявили, что ее нет в номере. Сегодня утром я  прямиком  отправился  туда.
Господи, я люблю эту девушку, понимаете?
     - В разговоре с вами она ничего не сказала про то место?
     - Только то, что она рассчитывает заработать кучу денег.  Она  хотела
проработать там месяц. Я говорил вам? Ну как же могло случиться,  что  она
так внезапно сорвалась с места?
     Симмс помолчал.
     - Тут что-то не так, что-то подозрительное. На станции  мне  сказали,
что она уехала на поезде в Дэвистаун. Почему туда?
     Он помолчал.
     - Почему вы задаете столько вопросов?
     - Сила привычки, - ответил он, улыбаясь.
     В комнате воцарилась тишина. Симмс налил  себе  новую  порцию.  Виски
плескалось в стакане. Он  совершенно  не  выглядел  коротышкой,  наоборот,
очень высоким. Поболтав жидкость в стакане, он выпил ее, потом внимательно
посмотрел на меня.
     - Вы полицейский?
     - Да.
     - Полиция нравов?
     - Нет.
     - Тогда что?
     - Обычный детектив. Я в отпуске, на каникулах. Моя девушка исчезла  в
мотеле Бартера.
     - Так что теперь вы это распутываете?
     - Да.
     - Все, что я говорил вам о Лоис...
     Симмс заколебался.
     - А что вы говорили?
     - Ну, что она...
     - Я ничего не слышал.
     - Я имею в виду...
     - Я ничего не слышал. Мы рассуждали о жизни, не правда ли?
     Симмс улыбнулся.
     - Простите, как вас зовут?
     - Фил Колби.
     Он протянул руку.
     - Джонни Симмс. Зовите меня Джонни.
     Я взял его руку.
     - Я пожимаю вам руку не потому, что хочу  выяснить,  есть  ли  у  вас
кинжал или нет, - пояснил Симмс. - Я просто говорю: мы друзья.
     - Я понял вас.
     - Так мы друзья?
     - Я жму тебе руку, - сказал я.
     - Хорошо.
     Симмс помолчал.
     - Я все еще хочу поразнюхать кругом. Если потребуется моя помощь, дай
мне знать. Я должен ее найти, Колби.
     - Фил, - поправил я.
     Симмс улыбнулся.
     - Фил, ты знаешь, что ты только что доказал?
     - Что я доказал?
     - Что полицейские тоже животные.
     Расставшись с Симмсом, я пошел пешком через город. У меня было  около
часа времени до встречи с Митчеллом, и это был самый длинный час,  который
я провел в своей жизни. После его приезда мы как бы пошли разными  путями,
потому что он считал, что ему удастся сделать больше,  если  он  не  будет
известен Бартеру или  местной  полиции.  Позднее  он  мне  рассказал,  что
случилось, но, возможно, это будет считаться доказательствами, основанными
на слухах, так что лучше будет услышать его самого. Но в данный момент  он
выполняет  какое-то  задание  на  заводе,  связанное  с  его  обязанностью
проводить в жизнь законы. Он более необходимый коп, чем я.
     У меня имеются его показания под присягой, которые, как мне  сказали,
можно принять за свидетельские показания. Будут они приняты или нет, но  я
прошу разрешения прочитать их вслух, потому что они заполнят разрыв  между
моим разговором с Симмсом и тем, что случилось позднее.



                                    12

     Показания Энтони Митчелла после приведения его к присяге:
     Я прибыл в город Сулливан Корнес в пять сорок пять вечера  четвертого
июня.
     У меня был полицейский "седан" без опознавательных знаков, на который
был приделан обычный номерной знак.
     Должен сознаться, что я был немного удивлен  теми  неприятностями,  в
которые угодил Фил, и тем,  что  лейтенант  Деморра  сразу  же  решил  ему
помочь.  Вообще-то,  мне  не  следовало  удивляться  реакции   лейтенанта,
поскольку он является одним из  самых  разумных  и  знающих  командиров  в
округе.
     Я нашел единственный банк в городе и стоявший рядом с  ним  ресторан.
Для протокола, это место называлось "Фаннис".
     Я сел за столик в конце зала и  заказал  зал  у  блондинки-официантки
чашку кофе.
     Официантка  мне  подмигнула,  но  я  не  стал  подмигивать  в  ответ,
поскольку я человек женатый и считаю, что все эти подмигивания для  юнцов.
В этом отношении я придерживаюсь старомодных взглядов, точно так же, как и
моя жена Сэнди. Перед алтарем мы поклялись в верности друг  другу,  и  это
стало законом моего существования. Я же верю в силу закона, иначе я не был
бы копом.
     Я просидел не более пяти минут, как появился Фил. У него был  усталый
вид. Я работаю с этим парнем, я видел его в сложной ситуации, в засаде  на
всю ночь, но таким изможденным я увидел его впервые. Он высокий  малый  со
светлыми волосами. Одет он был в серые брюки и  светло-голубую  рубашку  с
короткими  рукавами.  Выглядел  он  необычайно  аккуратным,   хотя   утром
наверняка не побрился. В этом отношении блондинам легче.
     Однако плечи у  него  не  были  расправлены,  под  глазами  появились
синяки, глаза утратили свой блеск. Фил сразу же заметил  меня,  подошел  к
столику и протянул руку. Я поднялся и пожал ее.
     - Тони! - произнес он.
     - Садись, Фил, - сказал я ему. - Похоже, что  ты  падаешь  с  ног  от
усталости.
     - Да, мне досталось...
     Я подозвал официантку и заказал вторую чашку кофе.
     - Я еще не обедал, - сказал Фил.
     Я не знаю, знакомы ли вы с тем, что, мягко выражаясь, у этого  малого
волчий аппетит. Он попросил меню, и  я  благоговейно  слушал,  сколько  он
заказывает.
     - Мне надо хорошенько поесть,  чтобы  у  меня  заработала  голова,  -
пояснил он. - Тебе командир рассказал, что произошло?
     - Он сказал, что Энн исчезла, а также что ты предполагаешь,  что  она
жива. Что еще тебе известно?
     - То место, из которого она исчезла - бордель.
     - Ты уверен?
     - Абсолютно.
     - Ммм.
     - Что ты думаешь? - спросил Фил.
     - Не знаю. Я только что сюда приехал. Каким образом она исчезла?
     - Из хижины. Как - я не знаю. Она  там  спала,  и  неожиданно  ее  не
оказалось на месте.
     - Ее одежда?
     - Исчезла. Багаж тоже. Человек, прибиравшийся в хижине, все продумал,
даже поселил в нее двух человек после того, как ее забрали.
     - Ого!
     - Человека по имени Джо Карлисл и его так называемую "жену", особу по
имени Стефани. Позднее я проверил. Карлисл холостяк.
     - Кто эта девица?
     - Я не знаю. Сначала я подумал, что это одна  из  проституток,  но  в
стенном шкафу была ее одежда, а в ящике туалетного столика ее  белье.  Это
не экипировка простой "девушки из борделя".
     - Что за одежда?
     - Платья, юбки, все такое. Из разговора с Симмсом...
     - С кем?
     - Джонни Симмс, приятель  одной  из  девиц,  которая  -  можешь  себе
представить - тоже пропала. Тони, от всей этой истории  исходит  зловоние.
Лейтенант сообщил тебе про кровь?
     - Да.
     - Кое-что, а? Так или иначе, но, со слов Симмса, я понял, что  девицы
живут не в мотеле. Его девица, например, была зарегистрирована  в  местном
отеле в городе. Ему заявили, что она внезапно бросила работу в мотеле,  но
из отеля она не выписалась.
     - Обрисуй-ка мне обстановку.
     - В мотеле приблизительно  пятнадцать  хижин.  Всем  этим  хозяйством
заправляет некто Майк Бартер. Он женат, супругу его я не встречал. Местный
закон в курсе дела, в этом я не сомневаюсь. Во всяком случае, они  помогли
все прикрыть. Ты мог бы заглянуть к мировому судье  Оливеру  Хенли.  Держи
ухо востро со здешним полицейским, которого зовут Фредом. Этот  сукин  сын
забрал мой пистолет и пистолет О'Хары тоже.
     - Барри? Каким образом?
     - У него  в  машине  в  отделении  для  перчаток  находился  тридцать
восьмой.
     - Ого!
     - Ты мне привез...
     - Я привез тот, который обычно у меня хранится дома, "Смит и Вессон".
Я отдал его Сэнди  и  научил  ее  им  пользоваться.  Теперь  она  осталась
безоружной, ясно?
     Я подмигнул.
     Фил подмигнул в ответ.
     - Где он?
     - В машине. Я дам его тебе, когда мы выйдем наружу.
     Я помолчал.
     - Что еще мне следует знать?
     - У Бартера есть подручный по имени Хезекая. Карлисл, очевидно,  тоже
работает   на   него,    но    Хез    постоянно.    Он,    очевидно,    из
борцов-профессионалов. Не вступай с ним в рукопашную.
     - Не стану. Во что была одета Энн?
     - Последний раз, когда я видел ее, на ней были трусики и бюстгальтер.
     - Очевидно, теперь она полностью одета.
     - Я могу тебе только сказать, что на ней было одето, когда мы выехали
утром из города.
     - Валяй.
     - Белое хлопчатобумажное платье с голыми плечами, в руках  соломенная
сумка, на ногах босоножки.
     - Шляпа?
     - Нет, шляпы она не носит.
     - Ее багаж?
     - Два обычных коричневых кожаных чемодана.
     - Так. Что еще?
     - Проститутка по имени  Бланш.  Огненно-рыжие  волосы,  девчонке  лет
семнадцать. Если ты ее увидишь, то не пропустишь. Ей  приказали  задержать
меня вчера ночью, когда Энн исчезла. Похоже, что она  знает  куда  больше,
чем говорит. Именно она сказала мне, что Энн жива. Ох!
     - В чем дело?
     - Мировой судья, этот Хэнли тоже намекал,  что  Энн  будет  олл-райт,
если только я перестану совать нос в чужие дела.
     - Что они стараются прикрыть, Фил?
     - Я не знаю, но мне кажется,  что  к  этому  имеет  прямое  отношение
обнаруженная мною кровь. Убийство всегда предпочитают скрыть.
     - Кто убит?
     - Не имею понятия.
     - О'кэй, - сказал я. - Я посмотрю. Где я смогу тебя отыскать?
     - Я зарегистрируюсь в отеле. Ты сможешь позвонить мне туда.  Куда  ты
теперь отправляешься?
     - В мотель.
     - Олл-райт. Я буду ждать твоего звонка.
     - Возможно, я смогу позвонить только  ночью,  так  что  ты  не  трать
напрасно время на ожидание.
     - Что ты хочешь, чтобы я сделал, Тони? - спросил Фил.
     - Эта проститутка, которая тоже пропала...
     - Ее зовут Лоис.
     - Олл-райт, выясни про нее все, что возможно. Нет ли тут связи с Энн.
     - О'кэй, я снова поговорю с ее приятелем.
     - Я постараюсь тебе позвонить  около  полуночи.  Если  мы  встретимся
где-то в городе, ты меня не знаешь. Я  надеюсь,  что  за  нами  сейчас  не
наблюдают.
     - Не думаю, Тони.
     - Олл-райт. Я отдам тебе тридцать восьмой.
     Я увидел взгляд Фила.
     - После этого ты с большим аппетитом поешь.
     Мы вышли из ресторана и подошли к черному "седану". Поскольку  мы  не
хотели привлекать внимания,  передача  оружия  состоялась  в  машине.  Фил
засунул его за пояс.
     - Я уже чувствую себя лучше, - сказал он.
     - Не хватайся за него без необходимости, - сказал я.
     - С тех пор, как я стал копом, мне ни разу не  пришлось  использовать
пистолет, - ответил он.
     - Зато мне приходилось. Я позвоню тебе позднее.
     Мы пожали друг другу руки. Фил  вылез  из  машины,  я  же  поехал  по
направлению к Сулливан Поинту. Уже темнело, когда я туда приехал.
     Я припарковал машину позади "кадиллака" с номерным знаком  СВ-1412  и
прошел к офису мотеля. Я  постучал  в  дверь,  ответа  не  последовало.  Я
постучал еще раз, и вновь безрезультатно.
     - Эй! - крикнул я.
     Мой голос эхом прокатился над озером. Вздохнув,  я  повернул  было  к
своей машине, когда увидел женщину.
     Она сошла с пристани у края озера. В руках у нее было полотенце.  Она
осторожно прижимала его к лицу, вытираясь. Тело у нее было мокрое. На  ней
был раздельный купальник из какого-то материала,  похожего  на  серебряную
чешую. Она была высокой и стройной, с потрясающим сочетанием красивых  ног
и высокой груди. На  голове  у  нее  была  купальная  шапочка,  украшенная
ромашками из пластика. Я бы сказал, что она выступала, как  примадонна  из
театра Фоллис, за тем исключением, что не знала о присутствии зрителей.  Я
облокотился о крыло машины и наблюдал за ней.
     Вот она стянула шапочку. Светлые  волосы  свободно  упали  на  плечи.
Потом она потрясла головой, как это делают после купания, подняла глаза  и
увидела меня.
     - Привет, - сказал я.
     Я подмигнул ей.
     Глаза у нее были зеленые, ресницы - влажные, но даже если бы  она  не
вышла только что из воды,  все  равно  ее  лицо  оставалось  бы  таким  же
холодным и недоступным.
     - Привет, - ответила она.
     - Как вода?
     - Замечательная!
     - Похоже, купанье вам доставило  огромное  удовольствие  и  пошло  на
пользу.
     - Откуда вы знаете? Вы же не видели картину "до купания".
     - Нет, но "после" весьма убедительная.
     - Благодарю. Вы закончили?
     - Мне нужен домик, - сказал я. - Похоже, что в офисе никого нет.
     - Я проведу вас.
     - Вы знаете владельца?
     - Я владелица, - ответила она.
     - О-о-о?
     - Стефани  Бартер,  -  представилась  она  с  небольшим  поклоном.  -
Пойдемте.
     Мы прошли мимо "кадиллака" с дощечкой "СВ". Не стоило большого  труда
разгадать, кому принадлежала машина. Однако  мне  хотелось  удостовериться
еще в нескольких вещах, но мне было проще обсудить их с  Майком  Бартером,
чем с его женой.
     Мы прошли в офис. Со Стефани Бартер продолжала на пол  стекать  вода.
На нее было приятно смотреть. Я не видел,  как  она  плавает,  но  мог  бы
поспорить, что хорошо. У нее было  чистое  молодое  тело,  о  котором  она
тщательно заботилась. Было ей под сорок, но тело внешне было куда  моложе.
Цвет волос был искусственный, но обесцвечены они были рукой профессионала.
     На ногтях был яркий лак. Стефани  Бартер  наверняка  проводила  много
времени в салонах красоты.
     - Что именно вы хотите получить?
     - У вас есть выбор?
     - Вообще-то нет.  Вам  кто-то  рекомендовал,  или  вы  случайно  сюда
заехали?
     - Мне рекомендовали.
     - Кто?
     Я покопался в памяти.
     - Парень по имени Карлисл. Вы знаете такого?
     - Да, - ответила Стефани.
     Она продолжала вытираться, но смотрела мне в лицо.
     - Да, я знаю его. Он посоветовал здесь остановиться?
     - Да.
     - Угу. А как вас зовут?
     - Тони.
     - Тони, а дальше?
     - Митчелл.
     - Как давно вы знаете Джо?
     - Черт побери, не очень долго.
     - Я не люблю грубости.
     - Извините.
     - Как давно в точности вы знаете Джо?
     - Я встретился с ним в баре.
     - И?
     - Я сказал, что ищу хорошее местечко, чтобы...
     Я выдержал достаточно долгую паузу, чтобы придать значение последнему
слову.
     - Выспаться.
     - И он посоветовал вам ехать сюда, правильно? Он мог бы сам  устроить
вас.
     - Мог бы?
     - Да. Все зависит  от  того,  устраивают  ли  вас  наши  удобства  и,
конечно, цена.
     - Из того, что я видел, ваши удобства вне всякой критики.
     Стефани не улыбалась.
     - Другие хижины не совсем такие, как офис.
     - Ох, а я надеялся получить что-то точно такое.
     - Ну, я не думаю, что вы будете разочарованы. Вы  же  понимаете,  что
невозможно снять офис, не так ли?
     - Неужели невозможно?
     Ее глаза смотрели в мои.
     - Да, боюсь, что это невозможно.
     - Раз вы так говорите...
     - Я так говорю.
     - Значит, невозможно, полагаю.
     Это был странный разговор. За последние две минуты она мне наговорила
много всего, но мы разговаривали как бы сцепившись глазами, как  в  редких
случаях говорят мужчина и женщина.  Я-то  просто  прощупывал  ее,  пытаясь
выяснить, какова в точности ее роль в данном деле, но  мне  казалось,  что
она совершенно серьезно взвешивает все, что я говорю, и что в голове у нее
происходит  небольшой  спор.  Возможно,  я  ошибался.  Во  всяком  случае,
женщина, к которой мне следовало поближе подойти, была Стефани Бартер, ибо
уж если кто и знал, что творится здесь, то это она.
     Я решил не упускать счастливый случай.
     - Естественно, - сказал я, - правила создаются  для  того,  чтобы  их
нарушать.
     - Мне тоже нравится офис...
     После некоторого молчания она добавила:
     - Да, правила создаются, чтобы их нарушать.
     - Уж если вам нравится офис, то мне...
     - У вас карие глаза, - совершенно неожиданно воскликнула она.
     - Да, карие.
     - Мне нравятся карие глаза.
     - Благодарю вас. В отношении правил...
     - Если бы мы сдавали офис, мы бы теряли доход с одного из домиков,  -
сказала Стефани. - Кроме того, мой муж пришел бы в ярость, если  бы  узнал
об этом.
     - Я бы ничего ему не сказал.
     - Я тоже. Кроме того, после...
     Она замолчала и покачала головой.
     - Но правила есть правила.
     - Что за доход от домика?
     - Джо вам не говорил?
     - Нет.
     - Сто пятьдесят.
     Должно быть, я заморгал. Стефани впервые улыбнулась и сказала:
     - Слишком дорого?
     - Круто.
     - Но домики очень чистые и нарядные. Вам понравится.
     - Не сомневаюсь. Но я хочу офис.
     - Мой муж уехал по делу...
     - Что за дело?
     - Я не знаю. Нечто срочное и неотложное.
     - Он не скоро вернется?
     - Думаю, нескоро.
     - Тогда почему бы нам не обсудить данную проблему подробнее?
     - Что вы хотите уточнить?
     Она снова улыбалась.
     - Свое желание лечь со мной в постель, не так ли?
     - Да, - сказал я.
     - Об этом мы можем потолковать, - сказала  она.  -  Входите,  пока  я
переоденусь.



                                    13

     Я оказался в небольшой квартирке за офисом мотеля.
     В гостиной стоял  длинный  застекленный  шкаф  и  еще  более  длинная
кушетка. На полу лежал ковер,  который  следовало  бы  почистить.  Стефани
прошла  прямиком  к  шкафчику,  открыла   одну   из   дверц   и   вытащила
проигрыватель.
     - Я люблю музыку, - сказала она.
     Он достала с  верхней  полки  этого  шкафа  альбом  с  пластинками  и
извлекла пластинку Синатры. Синатра запел. Стефани минуту  прислушивалась,
затем сказала:
     - У него поразительная дикция.
     Она  кивнула   головой   в   подтверждение   сказанного,   прошла   к
противоположному концу шкафа, взяла  бутылку  и  пару  рюмок,  после  чего
предложила:
     - Ну, пошли!
     Я прошел следом за ней в роскошную спальню.  На  двуспальной  кровати
было постелено голубое шелковое белье с вышитыми белыми монограммами  СБР.
Стефани Бартер какая-то.
     - Какая у вас была девичья фамилия?
     - Роскански. Отвратительно, не так ли?
     Она подошла к стенному шкафу, сняла там  что-то  с  вешалки  и  вышла
через другую дверь.
     - Я не задержусь. Садитесь.
     Она прикрыла за собой дверь. Я сел в шезлонг, но сразу  же  поднялся,
подошел и пощупал голубые простыни. Они были гладкими и прохладными. Тогда
я снова сел. В ванной текла вода. Снаружи темнело. Я подошел  к  лампе  на
ночном столике и включил ее. Вода в ванной рядом остановилась. Теперь  был
слышен лишь голос Синатры да ночные серенады кузнечиков.
     Дверь из ванной отворилась. Стефани Бартер собрала сзади свои светлые
волосы в "конский хвост", перевязав его зеленой лентой, имитировавшей цвет
ее глаз. Одета она была в белый халат с монограммой СБР на левой груди. На
ногах - розовые туфли без пяток.
     - Ром, олл-райт? - спросила она.
     - Ром прекрасно подойдет.
     Она подошла к туалетному столику, где оставила бутылку, и взяла ее  в
руки. На этикетке значилось: "Канадский клуб".
     Это было очень дорогое вино.
     Приподняв бутылку вверх  так,  чтобы  я  видел  этикетку,  она  снова
спросила:
     - Олл-райт?
     - Замечательно!
     В ее глазах читалась гордость владелицы этой богатой  квартирки.  Она
хвасталась канадским ромом, хрустальными бокалами, всей обстановкой. Налив
щедрой рукой большие порции, она протянула мне один из бокалов.
     - Тост, пожалуйста.
     - Выпьем за правду и красоту, - сказал я.
     Мы чокнулись, нежно зазвенел хрусталь.
     - Почему так? - спросила Стефани.
     - Почему нет? Это две самые неуловимые вещи.
     - Красота дешево стоит, - сказала Стефани, - красоту можно купить.
     - Нельзя купить правду.
     - Кто захотел бы ее купить?
     Она на секунду задумалась.
     - Кроме того, правда тоже продается. В  этом  мире  за  деньги  можно
купить все, что угодно.
     - Могу ли я купить вас?
     Стефани засмеялась.
     - Меня уже купили.
     - Ох?
     - Давным-давно. Человеку потребовалась красота. Он купил ее.
     - Какой человек?
     - Майк, мой муж.
     - Что он собой представляет?
     - Настоящая горилла.
     - Как мило.
     - Вовсе не мило, - возразила Стефани.
     Она отпила из своего бокала, подумала, допила до конца и налила  себе
еще. Я все еще не дотронулся до своего бокала.
     - Я люблю хорошие вещи, - сказала она, - красивые вещи, самые лучшие.
Почему ездить на "форде", если я могу сесть за руль "кадиллака"?
     Надо было слышать, с какой  гордостью,  чуть  ли  не  по  буквам  она
произнесла это название машины - "кадиллак".
     - "Линкольн континенталь" считается гораздо лучшей машиной.
     - Лучше "кадиллака"?
     - Она стоит гораздо дороже.
     Казалось, она обеспокоилась.
     - Я этого не знала.
     - Вам следует взглянуть на нее.
     - Да, непременно!
     Стефани снова сделала глоточек.
     - У вас железные нервы, верно?
     - Разве?
     - Да. К тому же вы счастливчик.
     - Почему?
     - Если бы это случилось вчера, вас бы не было в этой комнате.
     - Что делает вчера отличным от сегодняшнего дня?
     - Очень многое. Сегодня всегда  отличается  от  вчера.  Разве  вы  не
знали?
     - Я подозревал, что это так.
     - В какой области вы работаете, Тони?
     - А что?
     - Могу поспорить, я догадываюсь.
     - Попробуйте.
     - Реклама?
     - Как вы узнали?
     - Объясню. Вы одеваетесь, как человек, рекламирующий хорошие товары.
     - Вот уж не думал, что мы так бросаемся в глаза.  Как  одевается  ваш
муж?
     Она фыркнула.
     - Я верю в сделки. А вы?
     - В каком смысле?
     - Сделка, контракт.
     - Я тоже. Во всяком случае, верила. Ты заключил сделку,  договорился,
придерживайся обязательств. Ты что-то покупаешь, что-то продаешь, вот так.
Ставишь свою подпись в положенном месте,  и  сделка  заключена,  скреплена
твоей подписью и печатью и доставлена в Сан-Диего.
     - Вы оттуда?
     - Да. Вы там бывали?
     - Нет.
     - Это городок, приморский, забитый моряками, не такой  скверный,  как
Норфолк, но тоже не подарок.
     - Что привело вас на восток?
     - Большая  возможность  наживы,  шикарные  заработки.  Я  учила  свое
ремесло с моряками, но что могли мне дать моряки?
     Помолчав, она снова повторила:
     - Я люблю красивые вещи.
     - Теперь они у вас есть.
     - Да, теперь они у меня есть, миссис Майкл Бартер. Я верю в сделки. Я
не люблю, когда нарушают контракты. Это нечестно и непорядочно.
     Она помолчала.
     - Вы действительно хотите лечь со мной в постель?
     - Я хочу немного поговорить.
     - Майк мало говорит. Он очень занятой человек. Ты живешь с  человеком
в течение  стольких  лет,  а  по  сути  дела  его  не  знаешь.  Совершенно
неожиданно я выяснила так много о личности мистера.
     - И что вы могли выяснить?
     - Очень многое. Выпейте еще.
     - Олл-райт.
     - Люди, занимающиеся рекламой, много пьют, не так ли?
     - Иногда.
     - Вот, пожалуйста.
     Она прикоснулась своим бокалом к моему.
     - За правду и красоту. Красоту я продала, но я вела честную игру. Это
правда. Ты подписал  контракт,  выполняй  его,  обе  стороны.  Я  красивая
девушка?
     - Бесспорно.
     - Я была даже еще привлекательней. Когда я вышла замуж  за  Майка,  я
была на самом деле красавицей. Конечно, молодость быстро уходит. Знаете, я
ведь ежедневно плаваю, зимой и летом. Иногда бывает  так  холодно,  что  я
боюсь умереть, но я все равно спускаюсь  к  озеру  и  ныряю.  Единственно,
когда я прекращаю купаться, это когда озеро замерзает. Тогда я катаюсь  на
коньках, делаю упражнения. У меня имеются хорошие книги. Природа наградила
меня привлекательной внешностью, но это не значит, что я не должна  о  ней
заботиться. Вы не первый, кому офис нравится больше любой хижины.
     - Этого я и не думал.
     - Но вы первый, кто прошел через эту дверь.  Это  не  вселяет  в  вас
гордость?
     - Нет.
     - Почему нет?
     - Вы просто страшно рассердились из-за чего-то  на  своего  мужа.  На
моем месте мог быть кто угодно. Вам надо его наказать или проучить.
     - Это неправда. Вы пьете за правду и красоту, но вы лжец.
     - Разве вы не разозлились на мужа?
     - Еще как разозлилась!
     - Ну?
     - Это не имеет никакого отношения к вам.
     - Какой контракт он нарушил?
     - Почему вы решили, что он нарушил какой-то контракт?
     - Вы сами сказали.
     - Ничего  подобного  я  не  говорила.  Вы  слишком  много  думаете  о
контрактах. Все работающие по рекламе об этом думают.
     Она подумала немного.
     - Вы большая шишка?
     - Я руковожу компанией.
     - Я тоже руковожу компанией. Железный кулак в лайковой перчатке.  Еще
налить?
     - Нет.
     - Мне тоже не надо.
     Наступило долгое молчание.
     Фрэнк Синатра пел: "Весь мир - контракты".
     Стефани заговорила:
     - Контракты подписывают или собираются подписать. Контракты соблюдают
или их расторгают. Я соблюдаю договор. Если вы собираетесь  быть  честным,
вы уважаете контракт. В противном случае вы дерьмо.
     - Какой же договор вы заключили?
     - Я обязалась быть женой.
     - И вы ею были?
     - Конечно.
     - В таком случае нет проблем.
     - Нет проблем, - повторила Стефани. - Вы понимаете, я не люблю  Майка
и никогда не любила. Я просто заключила сделку.  Он  купил  меня,  получил
красоту и жену. Я же получила то, что желала, и мужа. Таковы были  условия
контракта.
     - Что с ним произошло?
     - Я не люблю  непорядочность.  Я  насмотрелась  на  нее,  когда  была
ребенком. Вы не представляете, сколько грязи и гадости было кругом. У меня
на постели даже не было простыни,  я  спала  просто  под  рваным  одеялом.
Одеяло было грубое, кусалось. Господи,  как  я  не  люблю  нищету,  грязь,
грубость и непорядочность!
     - Для человека с таким отвращением к грязи  вы  занимаетесь  довольно
неподходящим делом, - сухо произнес я.
     - У меня всюду идеальная чистота. Все  получают  вполне  справедливое
вознаграждение. Девушки у меня хорошие. Вы заключаете  со  мной  контракт,
вас тут никто не обманет.
     - Как вы познакомились с Майком?
     - Однажды вечером я приехала сюда по делу из города.  Майк  руководил
тут небольшим делом. Не ошибитесь, он богатый. Внешне он похож на гориллу,
но он очень богатый. Ему принадлежит половина озера, а теперь этот  бизнес
стал доходным и приносит хорошие  барыши.  Всего  пятнадцать  домиков,  по
ночам минимум десять полны. Мы даем  девушкам  половину  платы.  Некоторые
девушки зарабатывают по  триста  долларов.  Помножьте  половину  этого  на
десять.  Это  солидный  бизнес.  "Кадиллак"  не  купишь,   если   у   тебя
кондитерская лавка.
     - Вы счастливы?
     - А кто вообще счастлив?
     - Я, например.
     - Вы женаты?
     - Да.
     - Если вы счастливы и женаты, что вы делаете здесь?
     - Ну...
     Я подмигнул.
     - Временное нарушение контракта, - сказала Стефани.
     - Полагаю, можно так сказать.
     - Возможно, после всего вы мне не так уж и нравитесь.
     - Вы не говорили, что я вам нравлюсь.
     - Нравитесь, - серьезно произнесла она.  -  Я  так  давно  ни  с  кем
откровенно не говорила.
     Пластинка Синатры закончилась,  как  это  иногда  случается,  игла  с
визгом царапнула по пластинке. Стефани стояла возле кровати, глядя  сверху
вниз на меня, потом прошла к проигрывателю и подняла рычаг. В комнате было
очень тихо, когда она вернулась назад.
     - Вы джентльмен, не так ли? - вкрадчиво спросила она.
     - Надеюсь.
     - Вы должны быть джентльменом, мы с вами были наедине и...
     Она замолчала, очевидно услышала что-то такое, чего не заметил  я.  Я
прислушался. Действительно, где-то на расстоянии стучал мотор.
     - Майк, - прошептала она.
     Она пошла к двери. Я вышел следом в офис. Стефани  обошла  письменный
стол, выдвинула ящик и достала регистрационный журнал. Теперь звук  мотора
был гораздо ближе. Так урчат тяжелые грузовики на плохой  дороге.  Вот  он
заехал во двор и остановился.
     Снаружи  по  гравию  заскрипели  шаги,  дверь  домика   распахнулась.
Стоявший в  проеме  человек  был  маленького  роста,  приземистый,  сильно
облысевший. У него были маленькие свинячьи глазки и длинные ручищи. За ним
вместо тени возвышался верзила с широченными плечами и абсолютно ничего не
выражавшей физиономией.
     - Кто это? - спросил низенький.
     - Тони Митчелл, - ответил я, - друг Джо Карлисла.
     - Да?
     - Он олл-райт, Майк, - устало произнесла Стефани. - Как дела?
     Бартер быстро посмотрел на меня.
     - Прекрасно, - буркнул он.
     Он повернулся к верзиле за своей спиной.
     - Отгони грузовик, Хез, - распорядился он.
     Хез, не проронив ни  слова,  повернулся  и  вышел  из  офиса.  Бартер
посмотрел на меня.
     - Я не думаю, что мы сможем  приютить  вас  сегодня  вечером,  мистер
Митчелл, - сказал он.
     - Почему нет? - спросила Стефани.
     - Не хотим, - отрезал Бартер.
     - Джо мне настоятельно рекомендовал поехать сюда, - сказал я.
     - Джо ошибся.
     - Он даже сказал мне, кого спросить.
     - Боюсь, что он...
     - Девушку по имени Лоис, - сказал я.
     Бартер замолчал на середине фразы.
     Стефани резко вскинула голову. Они быстро переглянулись.
     - Здесь нет никакой Лоис, - сказал Бартер.
     - Разве?
     - И никогда не было.
     - Высокая брюнетка, - сказал я.
     - Ох, - вмешалась Стефани. - Лоис?
     - Да.
     - Она уехала.
     - Очень жаль, - заявил я.
     - Ты же помнишь Лоис, не правда ли? - обратилась она к Бартеру.
     - Лоис, говоришь ты? Ах, да! Она уехала.
     - Сегодня утром, - добавила Стефани.
     - Теперь вы ее припомнили? - спросил я Бартера.
     - Да, припоминаю. Она уехала.
     - Куда?
     - Домой.
     - А где ее дом?
     - Я не знаю.
     - Вы уверены, что она уехала?
     - Я сама усадила ее в поезд, - сказала Стефани.
     - Поезд куда?
     - Дэвистаун.
     - Она там живет?
     - Я не знаю. Она туда поехала. Я не интересовалась, где она живет.
     - Я немножко разочарован, - сказал я.
     Стефани посмотрела мне в глаза.
     - Я тоже.
     - Лоис или не Лоис, - решительно заговорил Бартер, - мы не можем  вас
поселить.
     - В таком случае, видимо, мне надо уезжать.
     - Это единственное, что остается вам сделать.
     - Рад был познакомиться с вами обоими.
     - Приезжайте к нам снова, - пригласила Стефани.
     - Непременно.
     - Если увидите Джо, - сказал Бартер, - передавайте ему привет.
     - Передам.
     - Он все еще живет в Мурросвилле, не так ли? - спросил Бартер.
     - Мурросвилл?
     - Да, - сказал Бартер.
     - Я не знаю, где он живет. Мы познакомились в баре, - сказал я.
     - Где?
     Я выстрелил наудачу:
     - В Дэвистауне.
     - Ну что же, - сказал Бартер, - передавайте ему привет.
     Он вздохнул.
     Когда я вышел из помещения, грузовика нигде не было видно. Я  отъехал
от роскошного "кадиллака" Стефани Бартер и поехал быстро прочь по дороге.
     Лишь через четыре минуты я  выключил  огни  и  въехал  в  придорожные
кусты.



                                    14

     Я вырос в городе, а это значит очень  много.  Скажем,  ты  не  видишь
травы или деревьев, пока не отправишься в парк. Вы скажете, что в этом нет
ничего особенного, но на самом деле это  не  так.  Для  меня  небо  всегда
окаймлено было бетоном, а на некоторых улицах ты вообще  не  видишь  неба.
Грязь, отбросы, постоянный шум и насилие. Большой город  -  это  множество
маленьких городков, склеенных вместе.
     Таким образом ты имеешь все негативные стороны маленького городка, ну
и положительные тоже.
     Если вы не росли в крупном городе, вы не поймете хорошие вещи.
     Вам не понять радости играть в  шарики  вдоль  канавы  после  летнего
дождя, когда ты можешь сунуть руку в черную лужу и вертеть  там  мраморный
шарик. Да и взять все уличные игры городских мальчишек, в которых  столько
риска, столько выдумки и притягательности, поскольку они все запретные.
     Вы любите город, потому что город становится частью вас самого с того
времени, когда вы смотрели из своей коляски и видели вокруг  себя  здания,
уходящие крышами под небо. Вы могли ездить за город на пикники,  но  город
всегда манил вас назад.
     Вы слышали его призывную песню в самых странных местах, где иной  раз
сердце замирает от красоты и величия  расстилавшейся  перед  вами  картины
далеких и волшебных стран, залитого лунным светом океана, высоченных гор и
горячих пустынь. Все равно в вашем сердце звучит песня родного города.
     Вы не можете ее позабыть, потому что вы сами помогали ее сочинять.
     Я городской мальчишка.
     Сельская местность меня не притягивает.
     Мне не нравятся одинокие дороги  без  освещения,  гудение  насекомых,
кваканье,  чириканье,  посвист,  стрекот  и  прочие  звуки,  которые   мне
совершенно не известны.
     Я брезгливо шарахаюсь в сторону от паутины. Мне неприятно  ходить  по
топкой почве. Я опасаюсь наступить на осиное гнездо, а еще хуже - на змею.
     В этом отношении я трус.
     Не стану изображать из себя героя.
     Я вылез из  полицейского  "седана"  вечером  четвертого  июня,  и  не
подумайте, что для меня это было пустяком. Я сбросил с лица паутину, думая
о том, не запутались ли пауки мне в волосы, и пошел через лес.
     Меня интересовало только одно. Майк Бартер  ездил  вместе  с  Хезекая
куда-то на грузовике "по делу". Я не знал характер этого  "дела",  но  мне
хотелось взглянуть на грузовик.
     Лес был заполнен разными звуками. Они пугали меня.  Я  не  стыжусь  в
этом сознаться. Я  вытащил  свой  тридцать  восьмой  из  кобуры  в  заднем
кармане.  Позабыв  о  необходимости   соблюдать   осторожность   в   целях
безопасности, я шел напролом через лес,  прислушиваясь  к  непонятным  для
меня звукам. Ветви трещали.
     За каждым деревом, казалось, притаился какой-то зверь. То тут, то там
верещали птицы. Насекомые жужжали и гудели.
     Нигде не было видно просвета. Деревенский мальчишка  наверняка  сумел
бы найти кратчайший путь к мотелю, ну, а я - городской житель. Я не  знал,
черт возьми, куда шел. Я надеялся, что иду по прямой и что сумею  отыскать
дорогу назад к своей машине, если окажется, что мотель мне не найти.
     Надежда плохой заменитель умения ориентироваться в  лесу.  Я  в  свое
время не был бойскаутом, меня этому не учили.
     Я пришел к выводу, что неприятности Фила были весьма  серьезными.  Де
Морра пошел на известный риск, отправив меня ему  на  помощь,  так  что  я
обязан был оправдать его доверие  и  не  подвести  его.  Я  имел  основная
предположить, что Энн грозит серьезная опасность. И,  наконец,  я  называл
себя безмозглым ослом за то, что пробирался через лес без компаса.
     Мне не хватало только того, что случилось в следующее мгновение.
     Я почувствовал, что падаю. Это получилось неожиданно. Я приблизился к
крутому обрыву и, так сказать, вступил  в  пустоту,  попытался  за  что-то
ухватиться, но не нашел опоры. Что-то холодное коснулось моего  колена.  Я
панически перепугался, пока не сообразил,  что  это  была  вода.  К  этому
времени я уже не мог устоять на ногах и упал плашмя на живот.
     Меня  сразу  же  покрыла  какая-то  слизь,   тина,   вода,   которая,
несомненно, вытекала из желоба. Я  крепко  сжимал  в  руке  свой  тридцать
восьмой, но он погрузился в воду вместе со мной,  так  что,  возможно,  он
будет стрелять лишь через десять дней. Я сел. Вода доходила мне по грудь.
     Мне хотелось смеяться. До тех пор, пока  я  не  услышал,  вернее,  не
почувствовал движение в воде.
     Сначала я подумал, что  это  обман  зрения,  трюк,  подстроенный  мне
глазами.
     Я слышал про плавающих змей, но до сих пор не видел ни одной.
     Эту я не мог даже как следует разглядеть, за  исключением  того,  что
она находилась в трех футах от меня, но приближалась ко мне.  Я  не  люблю
змей. Я вытащил свой тридцать восьмой и выстрелил.
     Ничего  не  произошло.  Я  снова  и  снова  нажимал  на   курок,   но
безрезультатно.
     Потом змея ужалила.
     Я закричал. Мне совершенно безразлично, что вы  думаете  о  том,  что
мужчина кричит. Я закричал, наверное, не закричал, а заорал на  весь  лес.
Потом я почувствовал, как будто мне в ногу воткнулась иголка, и заорал еще
сильнее и принялся бить по змее рукояткой пистолета, разбрызгивая воду  во
все стороны, при этом не переставая орать, вопить и ругаться.
     Змея исчезла так же неожиданно, как и появилась.
     Я не мог пошевелиться. Я сидел в черной воде. Меня трясло  не  то  от
страха, не  то  от  возбуждения.  Как  мне  кажется,  глаза  у  меня  были
зажмурены, но тут мне пришла в голову жуткая  мысль  о  том,  что  в  этой
мерзкой воде могут быть и другие змеи. Я вскочил на  ноги  и  бросился  со
всех ног к краю водоема.
     При этом я снова упал лицом вниз, но в то  же  мгновение  поднялся  и
стал продираться сквозь кустарники, которые цеплялись за меня,  как  живые
существа.  Все  звуки  почему-то  приобрели  устрашающее  значение:   меня
одинаково пугали  и  насекомые,  и  звери,  которых  я  не  видел,  но  не
сомневался, что их тут очень много.
     Внезапно я почувствовал страшную боль в ноге. "Значит, - подумал я, -
змея-то была ядовитая".
     Потом мне пришло в голову,  что  самым  большим  идиотством  было  бы
сейчас заблудиться в этом лесу и умереть от укуса какой-то водяной змеи. В
тот момент я не мог представить себе более бездарного  конца.  У  меня  не
было даже карманного ножа, да если бы и был, все  равно  я  не  знал,  как
нужно рассечь ранку и отсосать кровь. Не знал я и того, где я нахожусь,  и
как определить это. Боже мой, как мне хотелось почувствовать  асфальт  под
ногами, услышать шум городского транспорта, увидеть блеск уличных  фонарей
и мигание светофоров.
     Я был близок к панике. Запаниковать очень просто, легче  легкого.  Вы
не паникуете, когда сталкиваетесь  с  ситуацией,  с  которой  знаете,  как
справиться.  Вы  можете  спокойно  смотреть  в  лицо  другому  человеку  с
револьвером, который стремится пустить его в ход.
     Нет, вы не станете паниковать, потому что и  прежде  бывали  в  таких
переделках. Вы можете не испугаться  разбитой  бутылки,  которую  какой-то
головорез метнул вам в сонную артерию, ибо это старый прием. Но до чего же
просто запаниковать, когда ситуация для вас неясна, вы с  ней  столкнулись
впервые. Вы чувствуете, как от страха у вас сжимается желудок, как  паника
овладевает вами, парализует  мозг  и  тело,  руки  и  ноги  перестают  вас
слушаться, и вот уже в голове мелькает мысль, что все кончено, что  борьба
бесполезна.
     Нет, я не запаниковал. Я справился с отчаянием.
     Упрямо пробиваясь через лес, я волочил ногу за собой,  да  не  только
ее, а все тело, сжав зубы и собрав остатки воли.
     Я упорно продвигался вперед, надеясь, что иду параллельно дороге.
     Наконец я увидел свет. Мой тридцать восьмой все еще был зажат у  меня
в кулаке, как если бы это была гаубица, а не вышедший из строя пистолет.
     Я вышел из леса за мотелем, спотыкаясь, кое-как добрался до  двери  и
заорал:
     - Помогите!
     В тот момент я не думал о детективной работе. У меня была одна мысль:
меня ужалила ядовитая змея, мне необходим доктор.
     - Помогите! - закричал я снова.
     Я заковылял к офису. Дверь отворилась.  Бартер  и  Хезекая  вышли  на
освещенный двор.
     В руках у Хезекаи было что-то большое и уродливое.
     - Меня ужалила змея! - сказал я.
     И Хезекая, сукин сын, ударил меня по голове.



                                    15

     Я почувствовал себя частным детективом.
     Только частных детективов бьют по голове. Они чувствуют, как  "вокруг
них сомкнулась чернота"  или  "сознание  постепенно  покидало  меня".  Или
другое: иногда они чувствуют, как "молния мелькнула  перед  глазами"  или,
наоборот, "померк свет".
     Я всегда удивлялся прочности их черепов.
     Не знаю, били ли вас когда-нибудь по голове гаечным  ключом.  Хезекая
ударил меня как раз им. В книгах и кинофильмах человек после удара гаечным
ключом  теряет  сознание,  а  когда  приходит  в  себя,  чувствует  легкое
головокружение. В остальном же все в норме. Он просто на какой-то  отрезок
времени бездействует, но потом очень быстро восстанавливает упущенное.
     Я хотел бы внести коррективы в это фальшивое представление.
     Череп, даже если он такой крепкий, как у меня, весьма уязвимая  часть
у любого человека. Если вас ударят по голове гаечным ключом или  бутылкой,
молотком или стулом,  дубинкой  или  подковой  или  каким-то  еще  тяжелым
предметом, вы  вовсе  не  заснете  спокойным  сном.  Ударьтесь  как-нибудь
головой совершенно случайно и посмотрите, как быстро у вас вскочит  шишка.
Затем прибавьте к этому силу мужской руки и плеча и  страшное  воздействие
стального куска.
     Ваша голова раскалывается. Волосы лишь слегка ослабляют удар, а затем
сталь рассекает кожу и открывает черепную коробку. Если вам повезло, у вас
не произойдет сотрясение мозга. Если вам повезет, у вас потечет кровь вниз
по лицу, по шее под воротничок рубашки. У вас дыра в голове, из нее  бежит
кровь, и когда вы придете в себя, кровь уже  запеклась  на  ваших  висках,
щеках и шее.
     Вы щуритесь на свет и чувствуете совершенно невыносимую боль где-то в
затылке. Впрочем, вы даже не  можете  определить  местонахождение  болевой
точки, потому что вся голова у вас гудит, трещит, пульсирует. Вы не можете
от этого избавиться, просто потряся головой и выпив стакан томатного сока.
Нет, это не  пустяк,  если  вас  ударили  по  голове.  Стул  под  вами  не
затрясется забавно, как в кинофильмах, затрясется ваша голова.
     Свет  исходил  от  простой  электрической  лампочки,  подвешенной  на
длинном  тонком  проводе.  Она  висела  неподвижно  в  центре  комнаты   -
расплывчатое солнце, которое  атаковало  мои  глаза,  когда  я  их  слегка
приоткрыл. Я заморгал. Голова у меня болела, нога  пульсировала.  Я  сразу
вспомнил, что меня укусила змея. Я почувствовал запекшуюся кровь на лице и
на ноге. Я сидел на стуле. Я попытался подняться с него, но  руки  у  меня
были связаны сзади за спинкой, а ноги привязаны  к  ножкам  стула.  Против
меня  сидела  девушка,  очаровательная  брюнетка.  Ее  глаза  сочувственно
смотрели на меня.
     - Благодарение Господу! - прошептала она.
     Я посмотрел на нее.
     - Я боялась, что вы умерли, - сказала она.
     Я снова заморгал. Девушка была тоже связана. Она была одета  в  белое
хлопчатобумажное платье и босоножки на танкетках. Это была очень  красивая
девушка, рослая, сильная. Привязали ее к маленькому стулу, лампочка висела
как раз над ее головой.
     - Вы олл-райт? - спросила она.
     Я попытался ответить, но у меня ничего не получилось. Я прокашлялся и
выдавил с большим трудом:
     - Да, я олл-райт.
     - Я Энн, - сказала девушка.
     "Какой  водевильный  диалог",  -   подумал   я.   Вспомнив   какой-то
телеспектакль, я пробормотал:
     - "Как поживаете? Я Кэтц".
     Девушка поразилась:
     - Разве вы не Тони Митчелл?
     - Да. Меня ужалила змея.
     - Это была не ядовитая змея, - сказала девушка.  -  Они  говорили  об
этом. Кто-то из них сказал, что оно лучше таким путем, но второй возразил,
что в этих местах не водятся ядовитые змеи.
     - У меня болит голова, - сказал я.
     - Вид у вас кошмарный.
     - Благодарю вас.
     - Фил олл-райт?
     - Фил?
     - Да. Разве вы...
     - Фил... Господи, вы - Энн?
     - Да, я вам сразу сказала.
     - Простите меня.
     - Это пустяки. Я испугалась, что вы умерли. Когда они  принесли  вас,
вы буквально истекали кровью.
     - Кто меня принес?
     - Маленький толстый мужчина и длинный.
     - Бартер и Хезекая. Похоже, у них тут целая фирма.
     - Фил олл-райт?
     - У него все отлично. Извините меня. Я еще плохо  соображаю.  У  меня
болит голова. Он очень беспокоится о вас.
     - Ничего, я в порядке.
     - Где мы сейчас?
     - В Дэвистауне.
     -  А  где  Дэвистаун?  Простите,  я  не  то  спросил.  Где  именно  в
Дэвистауне?
     - В чьей-то квартире, у человека, которого зовут Джо.
     - Джо Карлисл?
     - Не знаю. Его фамилию они не называли.
     - Как вы сюда попали?
     - Сначала на поезде, потом в такси.
     - Когда?
     - Сегодня утром.
     - Сейчас который час, кстати сказать?
     - Около полуночи.
     - Я должен позвонить Филу...
     Я помолчал.
     - Так они привезли вас сюда сегодня утром, да?
     - Да. Когда высохло мое платье.
     - Что высохло?
     - Мое платье.
     - Мне показалось, что именно это вы и сказали.
     Я заморгал.
     - Может быть, вы начнете с того момента, когда  они  забрали  вас  из
хижины?
     - Я крепко спала. Они вошли вдвоем, низкорослый  и  Бартер.  Так  его
зовут?
     - Да.
     - Бартер и блондинка, Стефани.
     - Так. Дальше?
     - Они вытащили меня из кровати. Из леса  пришел  грузовик.  За  рулем
сидел высокий... Как его? Хезекая. Они засунули меня в  кузов.  Вот  таким
образом мое платье испачкалось в крови. В кузове этого грузовика.
     - Куда они вас отвезли?
     - Домой к Хезекае. Он живет где-то  по  дороге  к  мотелю.  Ехали  мы
недолго.
     - Что было потом?
     - Они позвонили по телефону. Говорила Стефани. С этим человеком, Джо.
Она велела ему немедленно приехать к Хезу. Когда она отошла  от  телефона,
Бартер сказал: "Прекрасно. Когда он приедет сюда,  возвращайся  в  мотель,
возьми кое-какие платья и носильные вещи  и  занимай  ту  хижину".  Как  я
понимаю, он имел в виду хижину, из которой они забрали меня.
     - Да.
     - Джо приехал примерно через полчаса. Они со Стефани сразу же  уехали
на "кадиллаке". Меня они связали в спальне. Бартер и Хезекая тоже  уехали.
У Хеза долго не заводился мотор.  Это  какая-то  старая  развалина,  а  не
машина.
     - Грузовик они оставили у Хеза?
     - Да.
     - Вы что-нибудь заметили в этом грузовике?
     - Нет. А разве там что-нибудь было?
     - Нет, не знаю, может, и было. Продолжайте. Что же было дальше?
     - Они явились за мной рано утром. Стефани увидела  кровь  у  меня  на
платье и выстирала его. Как только оно высохло, мы уехали.
     - Куда вы поехали?
     - В Сулливан Корнес. Стефани повезла нас в "кадиллаке".
     - Вас?
     - Меня и рыжеволосую девушку, Бланш. У нее вид проститутки.
     - Так оно и есть.
     - На ней было надето кошмарное платье пурпурного цвета. Стефани  тоже
нацепила на себя что-то невероятно яркое - палевый костюм. Мы представляли
собой интересное трио.
     - Вне всякого сомнения. Что случилось потом?
     - Остановились в городе  выпить  кофе.  У  Бланш  был  пистолет.  Она
прикрывала его белым меховым палантином,  переброшенным  через  руку.  Они
пригрозили пристрелить меня, если я с кем-нибудь заговорю.
     - Поэтому вы молчали?
     - Поэтому я молчала.
     - Понятно.
     - Это было ошибкой?
     - Нет, это было правильным. Что было потом?
     - Мы пошли пешком на железнодорожный вокзал по центральной  улице.  Я
уверена, что мы привлекали всеобщее внимание. Стефани приобрела два билета
до Дэвистауна. Рыжеволосая и я вскочили в вагон, когда поезд уже тронулся.
У нее по-прежнему был пистолет в руке под палантином.
     - В котором это было часу?
     - Около половины десятого.
     - Продолжайте.
     - Когда мы приехали в Дэвистаун, там взяли такси.  Этот  человек  Джо
связал меня. Бланш сказал, что она возвращается в Сулливан Корнес.
     - Вы имеете хоть малейшее представление, почему вы здесь?
     - Нет, - сказал Энн. - Но они мне не делают ничего плохого. Я имею  в
виду, кроме лап Джо...
     Энн помолчала.
     - У него длинные руки.
     - Вы случайно не встречались с девушкой по имени Лоис?
     - Нет.
     - Вообще-то, я этого и не ожидал.
     Я помолчал, задумавшись.
     - Каким образом вы узнали, кто я такой?
     - Вчера вечером был телефонный разговор. Трубку снял Джо. Я  слышала,
как он  спросил:  "Кто?  Тони  Митчелл?  Нет,  я  не  знаю  никакого  Тони
Митчелла". Когда они привезли вас,  я...  Фил  столько  раз  описывал  мне
вас...
     - Понятно. Этот телефонный разговор объясняет удар по голове. К  тому
времени, как я явился вторично, они уже знали, кто я такой.
     - Что творится, Тони? Вы знаете?
     - У меня есть одна идея, - сказал я. - Будем надеяться, что Фил решит
то же самое.
     - Вы думаете...
     Отворилась дверь. В комнату вошли Стефани, Бартер с  мужем.  За  ними
шел  высокий  худощавый  человек  со  светлыми  волосами  и  глазами.   Он
усмехнулся.
     - Как ваша голова, детектив Митчелл? - спросила Стефани.
     - Все еще на моих плечах, благодарю, - ответил я.
     - Хезу следовало стукнуть вас посильнее, - заявил  Бартер.  -  Мы  не
знали, что вы коп, когда он вас ударил. Мы узнали об этом лишь после того,
как проверили ваш бумажник.
     - А теперь, когда знаете?
     - Все зависит от того, сколько вы знаете, Митчелл.
     - Я ничего не знаю. Я приехал сюда помочь другу отыскать его девушку.
Девушка найдена.
     - Вы также нашли - или наткнулись - на многие неприятности.
     - Ничего особенного, с моей точки  зрения.  Отпустите  нас,  а  потом
можете возвращаться в свой проклятый бордель.
     - Не выношу грубости! - сказала Стефани.
     - Ну и черт с вами! Я тоже не выношу,  когда  меня  бьют  по  голове,
однако...
     - Следите за своими выражениями, - сказал высокий.
     - Вы Джо, надо думать?
     - Я Джо, - ответил тот.
     - Ваша поездка вчера вечером может доставить вам  кучу  неприятностей
как соучастнику, Джо.
     - Соучастнику чего? - спросила Стефани.
     Я улыбнулся.
     - Факта, естественно.
     - Какого факта?
     - Не имею представления.
     - Могу поспорить, что вы сами не знаете, - заговорил Бартер. - Теперь
это уже не имеет значения. Вы слишком глубоко увязли в эту историю.
     - В какую историю?
     Бартер повернулся к Стефани.
     - В ту идиотски глупую инсценировку, которая никоим образом не...
     - Закрой свой  грязный  рот,  перестань  сквернословить!  -  фыркнула
Стефани. - Тебя нужно винить куда больше...
     - Если бы ты не...
     - Заткнись!
     Бартер  действительно  закрыл  рот.  Он  либо  боялся  Стефани,  либо
опасался наговорить слишком много в моем присутствии.
     - Олл-райт, - сказал он наконец. - Это твои  гости.  Что  мы  с  ними
будем делать?
     - Подождем двух других, - сказала Стефани.
     - А что потом?
     - Ты прекрасно знаешь.
     - Вот это мне и не нравится в этой истории. А все потому, что ты... -
Бартер был чем-то сильно встревожен.
     - Замолчи!
     - И не подумаю. Черт побери, почему это я  должен  молчать?  Будь  ты
проклята, я не желаю...
     Неожиданно Стефани с яростью ударила его по физиономии.
     - Ты грязный развратник, отвратительный слизняк!
     Она подошла ближе к нему, и Бартер  в  испуге  попятился  назад,  как
будто ожидал нового удара.
     - Убирайся отсюда! Убирайся из этой комнаты. Я ничего не забыла,  ты,
мерзкий кобель!
     - Успокойся, Стеф! - сказал Карлисл.
     - Убери его немедленно отсюда! - ответила она.
     Голос ее был опасно-холодным, она не кричала, а почти шептала.
     Карлисл послушно взял Бартера за локоть и повел к дверям.  На  пороге
Бартер повернулся, как будто собирался что-то сказать, но ограничился тем,
что укоризненно покачал головой, и вышел. Карлисл вышел за ним.
     - Вам не следовало играть со мной, Митчелл, - сказала Стефани.
     - Откуда вы знаете, что я играл?
     - И не играйте сейчас! - крикнула она.
     В ее глазах была злоба и  нетерпение,  вместе  это  была  устрашающая
комбинация.
     Что-то грызло эту особу, и она не могла успокоиться до тех пор,  пока
с кем-то за что-то не рассчитается.
     - Когда начинается партия? - спросил я.
     - Что касается вас, -  ответила  она  издевательским  тоном,  -  ваша
партия закончена.
     - Кто те двое, кого мы ожидаем?
     - Догадайтесь.
     - Экспромтом я бы сказал: Фил Колби и парень по имени Симмс.
     - Совершенно верно, - не без гордости ответила Стефани.
     Уж не знаю, что ей понравилось - мой ли  дедуктивный  талант  или  ее
собственное умение плести интриги и планировать недоброе.
     - И когда же они сюда прибудут?
     - Скажите мне это сами. Вы - мастер рассказывать истории.
     - Что вы тогда с нами сделаете?
     - Как вы думаете, что?
     - Вы нас убьете, - сказал я спокойно.
     - Да, правильно.
     - Почему?
     Стефани не ответила. Она продолжала наблюдать за мной. Улыбка  слегка
приподнимала уголки ее капризного рта.
     - Вы идете на огромный риск из-за такой, по сути дела, простой  вещи,
как похищение, не так ли?
     - Тут дело идет вовсе не об одном похищении, о чем-то большем.
     - Например?
     - Например, о полумиллионном бизнесе. Мне бы не  хотелось,  чтобы  он
был разорен, уничтожен.
     - Кто собирается его уничтожить?
     - Многие люди. - Она пожала плечами. - Но в особенности вы четверо.
     - Что могли бы мы сделать?
     - В этом штате есть прокурор округа. Сообразительный  коп  узнал  бы,
где его найти, - сказала Стефани.
     - Еще более  сообразительный  коп  понял  бы,  когда  можно  спокойно
получить хорошую мзду. Такой коп... Да что там говорить,  такому  копу  за
молчание можно заплатить его жизнью.
     Она внимательно посмотрела на меня.
     - Все это правильно, конечно. Но, к сожалению, копы бывают разные.
     - Как это?
     - Вы не из таких копов.
     - Испытайте меня, - сказал я.
     - Чтобы в итоге оказаться еще с одним нарушенным контрактом? Нет  уж,
извините.
     - Вы предпочитаете пойти на убийство, да?
     Стефани не ответила.
     - Вы напрасно теряете время, уверяю вас. Лейтенант в моем полицейском
округе знает всю историю.
     Фактически, всей истории он не знал, но Стефани это не было известно,
ну а я хватался за соломинку.
     - Пусть он тоже приедет  следом  за  вами,  -  равнодушно  произнесла
Стефани.
     - Он упрямый малый и вполне может это сделать.
     - На здоровье,  пусть  себе  приезжает.  Он  обнаружит  автомобильную
аварию.
     - Что?
     - Машина свалилась в озеро  или  же  через  дорожное  ограждение  под
откос. Машина с четырьмя пассажирами: вы, девушка, Колби и Симмс.
     Энн шумно втянула в себя воздух, но промолчала.
     - Из этого ничего не получится, - сказал я Стефани.
     - Я все же рискну. Вдруг получится. Невозможно бросить на  ветер  все
то, к чему ты стремился  всю  жизнь,  Митчелл.  Ты  держишься  за  это  из
последних сил, борешься, не гнушаясь никакими средствами.
     - Лично я так высоко ценю всего лишь одну вещь. На мой взгляд, за нее
стоит бороться.
     - Что же это такое?
     - Собственная жизнь.
     Стефани усмехнулась.
     - Не хитрите. Вам это не к лицу.
     - Вы просто меня не поняли. Я просто говорю о том,  что  человеческая
жизнь стоит гораздо дороже любого состояния.
     - Вы говорите о чужой жизни?
     - Нет, Стефани. За  убийство  приходится  расплачиваться  собственной
жизнью. Такой риск я считаю чертовски...
     - Если вы собираетесь сквернословить... - завела свою песню Стефани.
     Я усмехнулся.
     - Ах, пардон.
     Улыбка сбежала с ее лица, оно стало упрямым, мстительным.
     - Сейчас они разыскивают тех двух. Их будет несложно найти.
     - Во всяком случае гораздо труднее, чем было со мной.
     - Почему это?
     - Тех двоих не ужалила змея.



                                    16

     Это конец показаний Тони.  Добавлена  всего  лишь  одна  традиционная
фраза:  "Приведен  к  присяге  предо  мной  семнадцатого   июля.   Подпись
удостоверяю".
     Этого я не читал. Должен  сознаться,  что  когда  он  не  позвонил  в
полночь, я начал  немного  беспокоиться.  Я  поговорил  с  Симмсом  в  его
комнате, как только покончил с обедом и зарегистрировался в  отеле.  Симмс
сказал мне, что Лоис и рыжеволосая девушка сели на поезд  на  Дэвистаун  в
девять сорок четыре. Судя по описанию внешности  девушки,  полученному  от
дежурного по станции, и по тому, как Симмс описал мне ее, рыжеволосой была
не кто иная, как Бланш. Я видел Бланш в городе приблизительно в два часа в
ресторане. Если она ездила в Дэвистаун утром, она в страшной спешке должна
была вернуться назад и, очевидно, одна, без Лоис.
     Симмс стоял за то, чтобы прочесать город, пока мы не обнаружим Бланш.
Я уговорил его дождаться телефонного звонка Митчелла. В  конце  концов  он
согласился, что в данном случае спешка может оказаться вредной. Я  оставил
его в комнате в одиннадцать тридцать, сообщил ему номер  моей  комнаты  на
случай, если произойдет что-то важное, и пообещал  сразу  же  подняться  к
нему после разговора с Тони.
     Я набрался терпения и стал ждать.
     Полночь наступила даже слишком скоро. Тони -  пунктуальный  малый,  и
когда телефон не позвонил в двенадцать, у меня впервые появились сомнения.
Прошло еще четверть часа, а телефон продолжал молчать. Вместо этого кто-то
постучал в мою дверь.
     - Кто там? - крикнул я.
     - Это посыльный, сэр, - услышал я.
     Я клюнул, как дурак, на старейшую в мире уловку, сразу  же  распахнув
дверь. В коридоре стоял Тех Плейнетт, за ним двое его помощников,  которых
я никогда до этого не видел.  В  последний  раз,  когда  мы  с  Плейнеттом
виделись, его сорок пятый был у него в кобуре  на  боку,  сейчас  Плейнетт
сжимал его в руке.
     - Возьмите пиджак, Колби, - сказал он.
     Вы бы видели, как он улыбался. Он развлекался от всей души.
     - Чего ради?
     - Я хочу поговорить с вами у меня в офисе.
     - Чего ради?
     Плейнетт пожал плечами.
     - Вы подозреваетесь в ночной краже со взломом. Как вам это  нравится?
Берите поживее пиджак.
     Я пошел к шкафу, где висел пиджак.
     Револьвер Сэнди находился во внутреннем кармане.
     - Одну минуточку, Колби! - крикнул он.
     Он подал знак одному из помощников, тот подошел  к  шкафу,  обшаривал
его довольно долго и нашел пистолет.
     Он протянул его Плейнетту, а пиджак - мне.
     - Теперь оденьте его, - сказал Плейнетт.
     Я оделся.
     - Где ваш приятель? - спросил он.
     На мгновение я подумал,  что  он  говорит  о  Митчелле.  Мои  надежды
немного возросли.
     - Какой приятель? - спросил я.
     - Симмс. Мы только что побывали наверху в его комнате. Его там нет.
     - Я понятия не имею, куда он пошел. Он мне не докладывает.
     Плейнетт усмехнулся.
     - Мы найдем его, не сомневайтесь. Один из нас непременно разыщет его.
А теперь - пошли.
     Мы спустились вниз к ожидавшей  нас  полицейской  машине.  На  дверце
машины был нарисован знак города, сама машина была ярко-голубого  цвета  с
оранжевым верхом.
     В этот час в Сулливан Корнесе царила мертвая тишина. Мы одни нарушали
покой.
     Мы действительно отправились к офису Плейнетта.
     Когда мы прибыли туда,  он  не  потрудился  зарегистрировать  меня  в
книге, как это положено, а сразу же отправил в камеру и запер меня в ней.
     Он собирался уже уйти, когда я окликнул его.
     - Что за история, Плейнетт?
     - История? Никакой истории, Колби.
     - Почему я здесь?
     - Мы ждем еще кое-кого. Как только я переговорю по телефону,  кое-кто
вас заберет отсюда.
     - Кто?
     Плейнетт улыбнулся.
     - А когда меня заберут, как вы выразились, куда мы поедем?
     Плейнетт снова улыбнулся.
     - Выкладывайте, что за история?
     - История предельно простая. Мы  не  хотим  никаких  неприятностей  с
окружным прокурором. Мы также не хотим неприятностей или,  точнее  говоря,
вмешательства государственного прокурора. Нам нравится то положение вещей,
которое сейчас существует, установленный здесь порядок. Иногда  происходят
вещи, которые могут нарушить ситуацию. В таком случае приходится принимать
надлежащие меры и восстанавливать равновесие. Просто?
     - Просто и предельно ясно. Что случится со мной?
     - Я думаю, вы умрете, Колби, - отрезал он.
     - Даже так?
     - Да, даже так.
     Плейнетт вновь улыбнулся.
     - Поверьте мне,  в  этом  нет  ничего  личного.  Я  не  питаю  к  вам
враждебных чувств. Необходимо  защитить  положение  вещей.  Я  зарабатываю
около шести тысяч долларов в  год.  Согласитесь,  это  не  много.  Человек
должен думать о приработке.
     - Я получаю пять тысяч двести тридцать в год, - сказал я, - и не  ищу
никаких сомнительных приработков.
     Плейнетт пожал плечами.
     - Наверное по этой причине вы должны умереть, а не я.
     - И все это только для того, чтобы прикрыть существование  публичного
дома, бардака в Сулливан Поинте?
     - Все это - чтобы скрыть убийство! - ответил Плейнетт.
     Он больше не улыбался.
     Круто повернувшись на каблуках, он пошел по коридору и отпер дверь  в
конце. Я молча наблюдал за ним. Всякие разговоры были излишни.
     Неожиданно он стал пятиться снова в коридор. Это озадачило меня, пока
я не разглядел, от кого он так шарахнулся.
     Через дверь вошел Джонни Симмс. В руке  у  него  был  противопожарный
топор. Плейнетт потянулся к своему сорок  пятому  на  бедре,  когда  Симмс
размахнулся так, как будто намеревался свалить дерево, только  использовал
обух, а не заостренную часть топора. Движения у  него  были  точные,  удар
пришелся по виску Плейнетта. Тот повалился на стену коридора, затем  сполз
по ней на пол, как мешок муки.
     Наклонившись, Симмс снял кольцо с ключами с  пояса  Плейнетта,  отпер
дверь моей камеры и сказал:
     - Выходи.
     - Возможно, ты его ухлопал, - сказал я.
     - Очень может быть.
     Симмс усмехнулся.
     - Одной дрянью будет меньше на земле.
     Подмигнув мне, он добавил:
     - Нам придется встретиться с его двумя помощничками. Я  застал  их  в
середине карточной игры.
     - Где ты раздобыл топор?
     - В коридоре отеля. Он висел рядом со шлангом. Я  как  раз  спускался
вниз в твою комнату, когда заметил Плейнетта и его  молодчиков.  Я  решил,
что они повезли тебя сюда не для того, чтобы повторить гаммы на пианино.
     - Где ты научился пользоваться топором в таких целях?
     - Я же был моряком-десантником, если помнишь.
     - Помню, конечно.
     Наклонившись, я вытащил пистолет Сэнди из-за пояса  Плейнетта,  затем
извлек его сорок пятый из кобуры и протянул его Симмсу.
     - Вот эта штучка должна быть хорошо известна моряку.
     Он взглянул на пистолет.
     - Точно!
     - Пошли.
     Мы прошли через внешний офис.
     Помощники шерифа действительно играли в покер. Один из  них  внезапно
вздумал навести порядок. Вместо этого он получил удар  по  голове.  Второй
вел себя благоразумно.
     - Моя машина возле отеля вниз по улице, - сказал я. - Бежим туда.
     - Куда мы поедем? - спросил Симмс.
     - В мотель.
     - Хорошо.
     Мы почти что бежали, во всяком случае шли очень быстро. Наши  каблуки
гулко стучали по тротуару безмолвной улицы.
     Я повернулся к Симмсу.
     - Там могут быть неприятности.
     - Я ничего не имею против неприятностей, -  сказал  он.  -  Разве  ты
этого еще не понял?
     - Крупные неприятности.
     - Лоис пропала, - просто сказал парень.  -  Большей  неприятности  не
может быть.
     - Олл-райт, поехали.
     Когда мы добрались до машины О'Хары, я включил двигатель и  потянулся
к кнопке на приборной доске.
     - Может быть прохладно, но я все же хочу опустить верх,  чтобы  иметь
возможность быстро выскочить из машины  или  быстро  вскочить  в  нее  при
необходимости.
     - Олл-райт, - сказал Симмс.
     Он наблюдал, как  верхушка,  сложившись  гармошкой,  аккуратно  легла
сзади, потом поднял голову к небу.
     - Похоже, что будет дождь.
     - Да, - ответил я и отъехал от ограждения тротуара.
     Мы почти не разговаривали по пути к мотелю. Когда мы добрались  туда,
кругом все было черно, на территории не светилось ни одно окно.
     Я направил свет фар на вход в офис.
     - Поищи-ка в отделении для перчаток фонарик, - крикнул  я  Симмсу.  -
Достань его, пожалуйста.
     Вытащив свой тридцать восьмой, я прошел к двери и громко  постучал  в
нее ручкой пистолета. Ответа не последовало.
     Симмс вылез из  машины  и  принялся  осматривать  землю,  освещая  ее
фонариком.
     - Здесь имеются следы большого грузовика,  -  сказал  он,  -  которые
ведут в лес.
     Я быстро подошел к нему.
     В световом кружке четко вырисовывались следы широких протекторов.  За
границей гравия, которым был засыпан двор, земля была мягкая и рыхлая.
     - Правильно, следы грузовика.
     - Проверим?
     - Да, конечно.
     Симмс пошел впереди меня, фонарик у него был в левой руке, в правой -
сорок пятый. Грузовик оставил глубокие борозды в  мягкой  почве,  так  что
проследить его путь было несложно.
     - А вот и машина! - воскликнул Симмс.
     Грузовик стоял на прогалине в окружении высоких сосен.  Воздух  здесь
был упоительный. Не было ни луны, ни звезд, небо по-прежнему было затянуто
тяжелыми дождевыми тучами, но от сосен пахло смолой и свежей хвоей. В лесу
стояла тишина.
     На лесной  полянке  грузовик  напоминал  чудовищного  доисторического
ящера, высиживающего яйца.
     Симмс направил на него луч фонарика.
     - Давай посмотрим, что там внутри, - сказал я.
     Мы разговаривали шепотом. В темноте леса в молчании ночи есть  что-то
такое, что заставляет людей невольно понижать голос.
     Мы вместе опустили задний борт грузовика. Я забрался в кузов.
     - Дай-ка сюда свет, Джонни.
     Он передал мне фонарик. Я пробежал лучом по бортам. В одном углу  был
скомкан мешок из джутовой ткани. Он был пуст, но он был влажный и липкий и
затаился в темноте, как испуганная амеба.
     Мешок был пропитан кровью. Меня замутило. Я стоял  несколько  секунд,
не в состоянии шевельнуться, произнести  хотя  бы  одно  слово,  о  чем-то
подумать. Наконец я заставил себя опуститься на колени  и  дотронуться  до
мешка.
     Кровь была холодная. Тогда я поднялся, осветил фонариком весь  мешок.
В его луче блеснуло что-то металлическое.
     Я снова наклонился. Это был заступ со сломанной  ручкой.  На  заступе
была свежая земля, а на расщепленном дереве ручки застыла кровь. Я  прошел
в конец грузовика, выключил фонарь и спрыгнул на  землю.  Протянув  фонарь
Симмсу, я сказал:
     - Лучше его не включать.
     - Почему?
     Он вопросительно посмотрел на меня в темноте.
     - Что ты там обнаружил?
     - Кровь.
     - Что?
     - И заступ, которым недавно копали яму. Кто-то умер, Джонни,  кого-то
похоронили.
     - Кого? - спросил он.
     - Не знаю.
     - Здесь?
     - Сомневаюсь. Скорее всего, в каком-то месте подальше отсюда.
     - Это не может быть Лоис, - сказал он. -  Она  поехала  в  Дэвистаун.
Ее...
     - Да, - согласился я, - это не может быть Лоис.
     - В таком случае...
     Он резко замолчал, засунул фонарь в задний карман брюк,  и  мы  молча
зашагали назад к дороге.
     Громкий голос явился для нас полнейшей неожиданностью.
     - Не дотрагивайтесь до пистолетов!
     Я замер на месте, автоматически подняв тридцать восьмой.
     - Я же сказал: не хватайтесь за пистолеты.  Мой  палец  на  спусковом
крючке. Все, что я должен сделать, это нажать на него.
     Он стоял посреди  дороги,  верзила  в  красной  клетчатой  рубашке  и
испачканных в земле рабочих брюках из какой-то грубой ткани.
     Это был Хезекая. В руках у него был дробовик. Как он  и  предупредил,
один из пальцев нажимал на спусковой крючок.
     - Бросайте оружие, Колби! - гаркнул он. - Вы тоже, Симмс.
     Я бросил тридцать восьмой. Было слышно, что  сорок  пятый  Симмса  со
стуком упал возле меня.
     - Ну-ка, поддайте их ногами сюда.
     Я сначала поддал ногой свой пистолет, а потом сорок пятый Симмса.
     Хезекая наклонился и подобрал их.
     Тридцать восьмой он засунул в один из карманов  штанов,  сорок  пятый
оказался в другом.
     - Идите сюда, вы, оба, - сказал он. - Я хочу видеть обоих.
     Симмс шагнул ближе ко мне. Руки у него были на  бедрах,  пальцами  он
упирался в тазовые кости, большими наружу, четыре остальных были на спине.
     - Вы нашли грузовик, а? - спросил Хезекая.
     - Да.
     - Нашли, что было в нем?
     - Что именно ты имеешь в виду, Хез?
     - Мешок, в котором мы ее несли, заступ, которым копали могилу.
     Нам не было видно его лица, но по голосу можно было предположить, что
он ухмыляется.
     - Все это мы нашли.
     - Они велели мне  привезти  вас.  Я  решил,  что  вы  вернетесь  сюда
поискать своего приятеля-детектива. Я правильно рассуждал?
     Новость о том, что они-таки засекли Митчелла,  не  явилась  для  меня
неожиданным ударом.
     - Ты рассудил правильно, - сказал я печально.
     - Еще бы! Я ведь не болван, соображаю, что к чему.
     - Ну, если вы человек разумный, то как же вы соглашаетесь вмешиваться
в дело, связанное с убийством?
     - Я уже замешан в нем.
     - У вас еще есть возможность отойти в сторону.
     - Есть ли? После того, как девушка умерла и даже похоронена?
     - Но ведь вы-то ее не убивали, не так ли, Хез?
     - Знаю, что не убивал.
     - Так зачем же быть простаком?
     Даю слово, что я вовсе не намеревался  отвлечь  внимание  Хезекаи  от
Симмса своими разговорами. Ничего подобного у меня и в уме не было. Просто
я хотел выведать как можно больше у парня, который, по моему  мнению,  был
глуп, как пробка. Я совершенно позабыл про Джонни Симмса,  про  фонарик  в
его заднем кармане и его пальцах, находившихся рядом  с  этим  фонарем.  Я
полностью упустил из виду, что когда-то  он  служил  в  морских  десантных
частях, что он сделал с Плейнеттом и его помощниками, когда он даже не был
сердит. Забыл я и о том, как он сильно любил Лоис, а мне следовало все это
помнить.
     - Я вовсе не простак, - возмутился Хез. - Девушка мертва,  ее  больше
нет, и никто никогда не узнает, что мы это сделали.
     - Кто? - спросил я. - Какая девушка?
     - Да так, дрянь, проститутка.
     Хез пренебрежительно махнул рукой.
     - Лоис. А вы что думали?
     Возле меня послышался неожиданный то ли  стон,  то  ли  вздох,  затем
наступила мертвая тишина. Вот тут я  вспомнил  про  Симмса,  но  было  уже
поздно.
     В воздухе мелькнул фонарь, отбросивший слепящий свет  в  глаза  Хеза,
одновременно вперед прыгнул Симмс, и выстрелил дробовик.  Упав  на  землю,
фонарь покатился, освещая на ходу дорогу, кусты, камни.  Хез  выругался  и
попытался выстрелить еще раз, но Симмс уже вцепился обеими  руками  ему  в
горло.
     Я бросился ничком на землю,  попытавшись  схватить  Хеза  за  ноги  и
помочь Симмсу, но Хез неожиданно лягнул меня очень сильно в пах. Я взвыл и
откатился в сторону.
     Симмс кричал хриплым от ярости голосом:
     - Проклятый сукин сын! Мерзкий сукин сын! Падаль!
     Руки его все сильнее сжимались на горле верзилы.
     Хез выронил дробовик, его рука нащупывала карман штанов, где,  как  я
знал, находился "Смит и Вессон".
     Однако сам я был не в состоянии подняться и прийти Симмсу на помощь.
     Хезекае удалось-таки вытащить оружие.
     Еще несколько секунд он безуспешно старался с  его  помощью  добиться
свободы, потом все же ухитрился прижать револьвер к Симмсу и выстрелить.
     Раздался взрыв. Джонни Симмс покачнулся, не удержался на ногах и упал
на землю вместе с Хезекаей, но не выпустил из рук его шею.
     Хез приподнял револьвер вверх, намереваясь теперь  уже  выстрелить  в
голову Симмсу, но тот сумел отогнуть  голову  Хезекаи  назад  к  земле,  и
оружие выпало из рук верзилы. Симмс же настойчиво сжимал горло противника,
упираясь обеими большими пальцами в адамово яблоко.
     Моряков учат приемам борьбы с врагами, а  Джонни  Симмс  не  играл  с
Хезекаей.
     У него где-то внутри была пуля от тридцать восьмого, но он только что
услышал о том, что была убита его девушка.
     Возможно, конечно, что он  с  такой  яростью  сражался  с  вражескими
солдатами, но я в этом сомневаюсь.
     Хез попытался откатиться в сторону. Глаза  у  него  уже  вылезали  из
орбит, он что-то тихо хрипел, то ли молил о пощаде, то ли ругался. Ему так
и  не  удалось  освободиться.  Глаза  у  него  закатились,  он  предпринял
последнюю попытку оторвать пальцы Джонни от своего горла,  но  тот  их  не
разжимал.
     Хез  задрожал,  конвульсия,  начавшаяся  где-то  в  его  кишечнике  и
охватившая все его тело, затем затрепетала между его губами, как  холодный
ветерок. Он неожиданно обмяк и замер.
     Я сказал:
     - Достаточно, Джонни.
     Джонни Симмс не ответил мне.
     Его руки по-прежнему были сжаты вокруг горла Хеза, кровь вытекала  из
живота Джонни, где револьвер разворотил его на близком расстоянии.
     Я пощупал его сердце. Оно не билось. Джонни Симмс был мертв. Я забрал
тридцать восьмой с того места, куда он выпал из руки Хеза.
     Он сказал, что убита была  Лоис.  В  таком  случае  девушка,  которую
сегодня утром отправили на поезде в Дэвистаун, была Энн Графтон.
     Куда в Дэвистаун?
     Имелся один человек, который мог это знать.



                                    17

     Я сунул тридцать восьмой в карман своего пиджака и пошел к машине.
     С озера дул холодный ветер. Такой ветер должен  был  ускорить  начало
дождя.
     Я  прыгнул  в  машину,  завел  мотор,   выехал   со   двора,   избрал
средневековую дорогу, всю в  рытвинах  и  колдобинах,  поскольку  не  знал
другой, и помчался по ней со средней скоростью восемьдесят миль в час,  не
заботясь о покрышках О'Хары. Свернув  влево  на  Сулливан  Корнес,  я,  не
снижая скорости, помчался через  город  мимо  транспортного  кольца,  мимо
подмигивавшего желтым предупредительного  дорожного  знака.  Звезды  давно
покинули небо, тучи на нем бежали  стайками,  скапливаясь  подобно  стадам
черных  овец.  Где-то  на  большом   расстоянии   сердито   ворчал   гром,
сопровождаемый слабыми вспышками молнии.
     Добравшись до шоссе, я постарался выжать из машины максимум.  Стрелка
спидометра поднялась до восьмидесяти. Молнии и гром заметно  приблизились,
налетая с неожиданной яростью летнего шторма.  В  воздухе  носилась  пыль,
чувствовался избыток влаги, который всегда  предшествует  сильному  дождю.
Можно было не сомневаться, что ливень будет дикий.
     Может быть, ему удастся отмыть городок Сулливан Корнес от крови?
     Свет одинокой фары  возник  колдовским  манером  у  меня  за  спиной,
наподобие глазу Циклопа на физиономии под черной  маской.  Я  услышал  вой
сирены, но не снимал ноги с акселератора, потому что теперь знал, что  Энн
грозит страшная опасность, и меня ничего не могло остановить: ни  Плейнетт
и его молодчики, ни копы, ни бандиты в полицейском обличье.
     Он догнал меня на своем мотоцикле.
     - Остановитесь! - заорал он на ходу.
     - Отвяжись!
     Он достал пистолет из кобуры, оперся правой рукой  о  левую,  которая
держала руль мотоцикла, мчавшегося по шоссе на огромной скорости.
     - Я стреляю через три секунды! - предупредил Фред.
     Я  нажал  на  тормоза.  Машина  с  невероятным  скрежетом  и   визгом
остановилась. Мотоцикл замер рядом с ней. К тому времени, когда Фред  слез
с мотоцикла, я тоже вылез, выхватил свой тридцать  восьмой  из  кармана  и
направил его прямо ему в голову. Он посмотрел в дуло моего пистолета,  его
собственный был у него наготове в руке. Мы смотрели друг на  друга  поверх
отливавших синим стволов.
     - Приходилось ли тебе стрелять с  тех  пор,  как  ты  стал  копом?  -
спросил я.
     - Что?
     - Должен ли был ты стрелять из этого пистолета? - крикнул я громче.
     - Нет.
     - Я тоже. Но в ближайшие несколько секунд один из нас будет  вынужден
это сделать. Фред, я не собираюсь снова попадать в  вашу  тюрьму.  И  тебе
меня не остановить. Так что же?
     Пошел  дождь.  Гром  сотрясал  небо,  а  молнии  расцветили   его   в
желтовато-белом фейерверке. Дождевые капли были крупные и тяжелые. Сначала
они падали раздельно, постепенно скапливаясь в сплошную завесу.
     Мы стояли, глядя друг другу в глаза поверх своих пистолетов.
     - Ты  ненормальный  ублюдок!  -  заорал  Фред,  стараясь  перекричать
раскаты грома. - Почему ты не выбрался из этой  истории,  когда  еще  имел
такую возможность?
     - Я все еще могу это сделать. Хватит трепать  языком,  Фред.  Никакой
болтовни. Либо ты поворачиваешь свой мотоцикл и  едешь  в  противоположном
направлении, либо я начинаю стрелять.
     - Ты  не  станешь  стрелять!  -  закричал  Фред.  -  Ты   ничего   не
выиграешь...
     - Хватит болтовни! - заорал я во всю силу своих легких. -  Садись  на
мотоцикл и проваливай!
     - Ты обезумевший ублюдок! Уж не воображаешь ли ты, что  сумеешь  один
справиться со всеми нами? Или ты думаешь, что тебе удастся...
     Я выстрелил. Я попал ему в плечо.  Пуля  заставила  его  повернуться,
затем он разрядил собственный пистолет в воздух и рухнул на асфальт  рядом
со своим мотоциклом, одинокая фара которого продолжала бессонно смотреть в
темноту.
     Я даже не посмотрел на Фреда, сел  за  руль,  не  поднимая  верха  на
машине, и сразу же рванул с места.
     Руки у меня дрожали, да и нога тоже  подергивалась  на  педали  газа.
Дождь заливал ветровое стекло, и  я  почти  ничего  не  видел  и  едва  не
пропустил бревенчатый коттедж Хенли. Пришлось снова отчаянно  нажимать  на
тормоза. Машину занесло на мокрой дороге, и я  крепко  держал  руль,  пока
машина окончательно не остановилась.
     Я попятился назад и вылез наружу, оставив мотор невыключенным.  Нужно
ли упоминать о том, что я промок до нитки?  Я  прошел  к  дверям  коттеджа
Хенли. На этот раз все окна были темными. Я  постучал  в  дверь  рукояткой
тридцать восьмого.
     - Кто это? - крикнул изнутри Хенли.
     - Колби. Открывайте же эту проклятую дверь.
     - Одну минуту.
     Я подождал, потом снова постучал, чтобы подогнать его,  и  уже  готов
был сорвать дверь с петель, когда она распахнулась.
     Хенли был одет в пижаму и халат. Я не посчитал необходимым  приносить
извинения за неурочный визит.
     - Где Энн Графтон? - спросил я.
     Я переступил порог и сунул пистолет ему в живот.
     - Вы сошли с ума? - сказал Хенли. -  Ломиться  в  дверь  среди  ночи,
размахивать пистолетом, как если бы...
     Я оттеснил его в комнату и захлопнул за собой дверь.
     - Где Энн? - спросил я.
     - Я не знаю, черт побери, где она может...
     - Два человека уже убиты из  этого  пистолета,  Хенли.  Вернее,  один
умер, а второй ранен и валяется  под  дождем  на  шоссе.  Вы  хотите  быть
номером три?
     - Не угрожайте мне, Колби.
     Хенли говорил совершенно спокойно.
     - Пистолеты меня не страшат.
     - А что страшит, Хенли? Послушайте, я нервничаю. Я измучен, издерган,
переутомлен и промок насквозь. Все это может привести к взрыву без особого
толчка. Где Энн?
     - Я не знаю.
     Он вздумал повернуться ко мне спиной.  Я  бесцеремонно  повернул  его
кругом.
     - Вы, несомненно, знаете это. Вы, бесхребетный слизняк! Вы все  знали
с самого начала. Где она?
     В глазах Хенли вспыхнуло возмущение.
     - Не смейте этого повторять, Колби!
     - Что повторять, Хенли? Я говорил об очень многих вещах.
     - Вы прекрасно знаете, что я имею в виду!
     - Замечание о вашей бесхребетности? Это вам не понравилось?
     - Я предупреждал вас не...
     - А что вы из себя представляете, черт побери, если не  бесхребетного
слизняка? Когда последний раз вы стояли прямо? Когда в последний раз вы...
     - Не продолжайте противиться машине, Колби! Только глупец вступает  с
ней в борьбу!
     - С какой  еще  машиной?  Шериф  и  пара  его  продажных  помощников?
Мошенник-полицейский на  мотоцикле?  Пара  негодяев,  владеющая  публичным
домом? И это ваша непобедимая машина?
     - Какая разница, насколько велика машина, если она управляет городом?
     - Да что вы такое говорите, Хенли? И это их вы  боитесь?  Мне  кто-то
сказал, что когда-то вы были борцом. Вы шли напролом, считаясь  только  со
своими убеждениями. Черт побери, что с вами случилось?  Или  же  вы  стали
излишне сильно интересоваться незаконными взятками?
     - Ничего подобного! Деньги меня ни капельки не интересуют. Я...
     - Олл-райт, Хенли, послушайте меня.  Мне  известно,  что  была  убита
девушка по имени Лоис. Я знаю, что ее похоронили, точнее говоря,  закопали
в яму Бартер и Хезекая. Я знаю, что Энн отвезли сегодня утром на поезде  в
Дэвистаун. И я уверен, что знаю, почему.
     - Они отпустят ее, - сказал Хенли.  -  Они  сказали,  что  непременно
отпустят ее.
     - Неужели? Не будьте наивным. Мой друг коп  сегодня  отправился  рано
вечером в этот  мотель.  Из  того,  что  сказал  Хезекая,  ясно,  что  они
захватили его. Вряд ли они посмели его убить, но не выпускают. Неужели  вы
верите тому, что они на самом деле осмелятся  освободить  его  и  Энн?  Да
поймите же вы, недоумок, что они покрывают убийство!
     - Я не знаю, что и думать.
     - Где она?
     - Я не знаю.
     Он помолчал.
     - Вы видели вечером Хезекаю?
     - Да. В последний раз. Теперь он мертв. Парень по имени Джонни  Симмс
его убил потому, что узнал все о гибели Лоис. Он любил эту девушку, Хенли,
и хотел на ней жениться.
     - Почему все так осложнилось? - воскликнул Хенли.
     Я не ответил.
     - Ну почему все так осложнилось? - повторил он еще раз.  -  Это  было
просто и понятно. Это  было...  Ну,  какой  вред  мы  причинили?  Кому  мы
вредили?
     Он посмотрел мне в глаза.
     - Кому я вредил, Колби?
     - Самому себе, - ответил я.
     Хенли опустил голову.
     - Где она, Хенли? - спросил я почти шепотом.
     Хенли тяжело вздохнул.
     - Она в доме у Джо Карлисла.
     Немного помолчав, он добавил:
     - В Дэвистауне.
     - Где именно? Адрес?
     Он долго колебался, затем поднялся, расправил плечи и сказал:
     - Я отвезу вас туда. Разрешите мне одеться.
     - Набросьте сверху пальто, - сказал я нетерпеливо. - Возможно, у  нас
нет времени...
     - Олл-райт.
     - Возьмите с собой одеяло, - крикнул я. - У меня в машине мокро после
дождя.
     Хенли прошел в соседнюю комнату. Когда он  вернулся,  на  нем  вместо
халата  был  непромокаемый  плащ  английского  покроя,  через   руку   был
переброшен клетчатый плед.
     Мы вышли из дома. Дождь немного ослабел.  Я  поднял  верх  у  машины,
расстелил плед на промокшем кожаном сиденье и отъехал от коттеджа.
     - В конце концов человек должен сделать то, что  положено,  поступить
правильно, - произнес Хенли.
     - Если он человек, - ответил я убежденно. - Куда ехать?
     - Прямо через Сулливан Корнес, а дальше я покажу.
     - Поезда долгая?
     - Около получаса.  Будьте  осторожны  в  Сулливан  Корнесе.  Было  бы
нежелательно нарваться на Плейнетта.
     - Плейнетт выбыл из игры так  же,  как  и  Фред.  Машина  поломалась,
Хенли.
     - Я этого не знал, - сказал он.
     Помолчав, он добавил:
     - Я предложил довезти вас до Дэвистауна прежде, чем вы  мне  об  этом
сообщили, Колби.
     - Да.
     - Я просто напоминаю об этом самому себе.
     Мы выехали за пределы Сулливан Корнеса.
     - Теперь прямо вперед, - сказал Хенли, - до следующего светофора, там
поверните направо. Там дорога на Дэвистаун.
     Когда мы подъехали к  светофору,  горел  красный  сигнал,  но  мы  не
остановились. Я свернул вправо и сразу же нажал на акселератор.
     - Что произошло в мотеле? - спросил я у Хенли.
     - Это сложная история.
     - В нашем распоряжении полчаса.
     - Олл-райт. Вы знаете, что это - бордель?
     - Да.
     - Это превосходный бизнес. Мотель давал большие доходы даже до  того,
как Стефани вышла замуж за Бартера. Я хочу сказать, доходы были верные. Но
тогда все было попросту, без  всяких  излишеств.  Затем  Стефани  добавила
классность,  качество.  Качество  означает  более  высокие   цены.   Дело,
оценивающееся в пятьсот тысяч, не пустяк.
     - Да, конечно.
     - Вы понимаете, что подобный бизнес нуждается в  протекции.  Вы  коп,
вам это должно быть ясно.
     - Да.
     - Прокурор нашего штата - активный борец за чистоту нравов, так  что,
если вы хотите держать подобное заведение в тайне  от  законов  штата,  вы
должны быть  уверены,  что  местные  правоохранительные  органы  у  вас  в
кармане. Об этом  позаботилась  Стефани.  Я  не  знаю,  кого  из  нас  она
"обработала" первым, вероятно, Фреда за небольшую  плату.  Плейнетт  легко
поддался, он с самого начала вел нечестную игру. Ну, а я тоже не  доставил
ей много хлопот, откровенно говоря...
     - Продолжайте.
     - Вы должны понять Стефани.  Она  -  странное  создание.  Она  жаждет
роскоши. Проституция - единственное, что она знает, и она вознесла  ее  на
невиданную в наших местах высоту. Понимаете,  они  бы  преуспела  в  любом
бизнесе. Чем бы она ни занялась, успех был бы обеспечен.  Получилось  так,
что она избрала проституцию, или, в действительности, основываясь на  том,
что она рассказывала о себе, проституция избрала  ее.  Стефани  требовался
капитал, она получила его, выйдя замуж за  Бартера,  весьма  обеспеченного
человека. Он владеет солидной собственностью на Поинте.  Конечно,  у  него
уже был тогда бизнес, а у нее имелись планы в отношении этого бизнеса, как
его сделать по-настоящему доходным.  Она  в  этом  преуспела,  как  я  уже
сказал, надо отдать ей должное.
     - Я хочу знать, что произошло вечером или ночью третьего июня.
     - Я перехожу к  этому.  Если  не  знать  Стефани,  в  случившемся  не
разобраться. Она странная девушка, как я уже говорил. Я  не  знаю  случая,
чтобы она не сдержала данного слова, нарушила бы договор. Она вышла  замуж
за Бартера. В то время она была настоящей красоткой, можете мне  поверить.
Жизнь не была к ней особенно  благосклонна,  но  красивые  девушки  как-то
легче переносят тяжелые удары, а она была красавицей. Кстати, она  до  сих
пор остается таковой, но теперь в  ней  нет  уже  прежней  свежести.  Майк
Бартер получил великолепный приз, или трофей, зовите, как угодно. Конечно,
Стефани тоже получила то, чего добивалась. Это была их сделка, но  никакой
любви тут не было, деловая сделка, не более. Однако  Стефани  относится  с
уважением  к  любым  контрактам,  она  их   придерживается   в   точности.
Разумеется, она ожидала, что вторая сторона будет выполнять  так  же  свои
обязательства. Она была женой Бартера и вела себя как его жена: занималась
хозяйством, развлекала его, спала с ним, хранила  ему  верность.  Еще  раз
говорю: она была ему женой. Возможно, это какая-то особая любовь, не знаю,
привязанность, привычка... Не берусь судить.
     - А Бартер?
     - Вы встречались с ним, да?
     - Да.
     - Ну, он не из тех мужчин, которого я бы назвал...  Внимание,  что-то
впереди на дороге.
     Я объехал огромную ветку, которую сломало  ветром  во  время  шторма.
Дождь, слава богу, уже почти  совсем  прекратился.  "Дворники"  стирали  с
ветрового стекла редкие капли.
     - Я бы не назвал его голливудским типом героя, - продолжил  Хенли.  -
Фактически, он просто урод. Вы согласны?
     - Отвратительный тип.
     - Вы думаете, что человек  типа  Бартера...  С  такой  женщиной,  как
Стефани, он должен чувствовать себя счастливчиком, не правда ли?
     - Конечно.
     - Прошлым вечером кое-что случилось.
     - Что?
     - Девица Лоис была в хижине номер одиннадцать. Это недалеко от офиса.
Бартер вышел прогуляться. Стефани находилась одна в офисе.  Скорее  всего,
она слушала свои пластинки. У нее их великое  множество,  она  обожает  их
проигрывать. Действительно, их у  нее  куча.  Полагаю,  в  детстве  у  нее
никогда  не  было  проигрывателя,  даже  самого  простого.  Это  ей   было
недоступно. Зато теперь... Так  вот,  она,  наверное,  слушала  пластинку,
когда услышала крик. Сначала она позвала Бартера,  потом  сообразила,  что
его нет в офисе.
     - Когда все это было?
     - Где-то около  восьми  вечера,  как  раз  начало  темнеть,  как  мне
сказали. Меня  там  не  было,  как  вы  понимаете.  Все  это  мне  позднее
рассказала по телефону Стефани.
     - Продолжайте.
     - У нее есть пистолет, у Стефани. Такие красивые женщины, как  она...
там, далеко от  людей,  на  Поинте...  Она  хранит  у  себя  пистолет.  Вы
понимаете, она красавица...
     - Я все понимаю, - сказал я.
     Я отметил  про  себя,  что  голос  Хенли  звучал  странно,  когда  он
заговаривал о Стефани.
     - И гордая, - продолжал Хенли,  -  несмотря  на  то,  что  вы  можете
подумать, чистая. В ее присутствии она не разрешает грубить, а  тем  более
ругаться. Вы сами этого не сделаете, уж она такая.
     - Продолжайте, Хенли.
     - Она взяла пистолет, тридцать второй, как я думаю, но я не уверен, и
вышла из офиса. Из хижины  номер  одиннадцать  доносились  крики.  Стефани
знала, что девица в хижине одна, и подумала, что  туда  забрался  какой-то
зверь или что-то другое, что ее напугало. Она пошла в хижину.
     Хенли помолчал, потом тяжело вздохнул.
     - Да?
     - Зверь действительно забрался в кабину. Этим зверем был Майк Бартер.
     - Ох!
     - Стефани распахнула дверь и увидела, как он борется  с  девушкой.  С
проститутками дела странные, Колби. С Бартером  это  была  не  работа,  не
бизнес, а нечто другое, и Лоис этого не  желала  и  боролась  с  ним,  как
тигрица, а Стефани стояла в дверях с пистолетом в руке, а потом,  как  это
может иногда случиться, невольно, необоснованно,  неразумно  и  нелогично,
она принялась стрелять и выстрелила четыре раза.
     Хенли тяжело вздохнул.
     - Она убила львицу.
     - Почему?
     Хенли кивнул.
     - Да, вы думаете, что ей следовало бы  убить  Бартера.  Ведь  это  он
оскорбил ее. Но, возможно,  жена  инстинктивно  ополчается  против  другой
женщины. Возможно, это естественная реакция, а  в  пылу  эмоций  ты  ищешь
естественного врага, а естественным  врагом  здесь  была  другая  женщина.
Извечное женское соперничество. Затем Стефани увидел, что девушка упала, и
тотчас же вся злость исчезла. Она кого-то убила... Она выронила пистолет и
выбежала бы из кабины, но ее остановил Бартер. Он поднял пистолет и  сунул
его к себе в  карман,  а  потом  затащил  труп  девушки  в  стенной  шкаф.
Кровотечение было очень сильным, труп надо было хоть куда-то убрать,  пока
он не придумает что-то радикальное.
     - Ну и что же он придумал?
     - Он вызвал Хезекаю. Вдвоем они перенесли тело  в  грузовик,  покрыли
девушку джутовым мешком и отогнали грузовик в лес.  Они  бы  сразу  же  ее
закопали,  как  я  полагаю,  но  им  не  хотелось  это  делать  на  земле,
принадлежащей Бартеру, а им следовало подумать, где  же  это  лучше  всего
сделать. Они вернулись в офис. Скорее всего, они как  раз  обсуждали  этот
вопрос, когда подъехали вы со своей девушкой.
     - Понятно.
     - Бартер никогда бы не сдал вам  хижину,  если  бы  с  вами  не  было
девушки. Соображает он очень быстро. Вероятно, он вышел взглянуть  на  нее
только потому, что у него наметанный взгляд на женщин. Увидев ее, он сразу
сообразил, что надо сделать. Лоис была  высокой  брюнеткой.  Ваша  девушка
была примерно такого же роста, брюнетка, очень хорошенькая. Лоис в  городе
толком не знали, она пробыла здесь всего  несколько  дней.  Большую  часть
времени она находилась в хижине с посетителями. Бартер понимал, что раньше
или  позже  кто-нибудь  явится  искать  Лоис.  Девушка  не  может   просто
исчезнуть, чтобы это кого-то не заинтересовало. Он не хотел иметь  дело  с
такими любопытными, ибо они могли обратиться за  помощью  даже  в  полицию
штата, а это означало бы конец их заведению  и  их  благополучию,  вообще,
конец всему.
     - Начиная с этого момента, я могу продолжить рассказ, - сказал я.
     - Можете?
     - Пока я принимал душ, Бартер  объяснил  план  Стефани  и  Хезу.  Они
вытащили Энн из кабины, подогнали грузовик из леса и отвезли Энн на нем  в
какое-то место на ночь.
     - Домой к Хезу, - сказал Хенли.
     - Утром Стефани оделась во что-то такое,  что  должно  было  привлечь
внимание. Бланш всегда  привлекает  внимание.  Они  втроем  отправились  в
город. Бланш - всем известная проститутка. Люди автоматически решили,  что
брюнетка - тоже одна из подобных девиц. Лоис, разумеется. Так что, если бы
кто-то позднее стал расспрашивать  о  ней,  ответ  один:  Лоис  уехала  из
города. Черт возьми, все видели, как она уезжала.
     - Да, но они планировали освободить Энн. В этом я уверен.
     - Возможно, таков был первоначальный план,  не  знаю,  но  когда  они
узнали, что я полицейский, разве могли бы они ее отпустить, когда дело, по
их мнению, будет закончено? Проклятье, Хенли, Энн,  возможно,  уже  нет  в
живых!
     - Я этого не думаю.
     Он внимательно смотрел вперед.
     - Мы въезжаем в Дэвистаун, теперь уже совсем близко.
     Дождь прекратился. Я отключил  "дворники".  Дорога  по-прежнему  была
влажной и скользкой, особенно быстро гнать машину было опасно.
     - Давно вы ее любите, Хенли?
     - Кого?
     - Стефани.
     Не колеблясь, Хенли сказал:
     - С первого дня, когда Майк Бартер привез ее в Сулливан Поинт.
     - Почему же вы направляете меня к ней?
     На этот раз Хенли заколебался отвечать, но он все же сказал:
     - Когда-то я был хорошим  адвокатом,  деятельным  и  честным  мировым
судьей тоже. Я верил в силу закона.
     Он помолчал.
     - Стефани убила эту девушку...
     Наступила новая пауза.
     - Я понимаю, что эту девушку тоже любили.
     Дэвистаун был уродливым городишком с бесчисленными дымовыми надписями
над второсортными ресторанами и сомнительными барами. Мы немного  проехали
по городскому бульвару с чахлыми деревьями. Тут уже  начиналась  городская
окраина, и Хенли направил машину к трехэтажному многоквартирному зданию.
     Свет горел  в  квартире  на  третьем  этаже,  остальное  здание  было
погружено в темноту. Очевидно, все спали.
     - Какой номер квартиры? - спросил я.
     - Я не знаю. Его имя - Джо Карлисл.
     - Подождите здесь, Хенли.
     - Будьте осторожны! - совершенно искренне предупредил он меня.
     Я вылез из машины. Улица была необычайно тихой. В вестибюле здания  я
осмотрел почтовые ящики и выяснил, что Джозеф  Карлисл  занимает  квартиру
номер тридцать пять. Подняв ногу, я сбил замок со внутренней двери.  Дверь
распахнулась. Я увидел лестницу и взбежал на третий этаж.
     Квартира тридцать пять была в конце холла.
     Я вытащил тридцать восьмой, снял его с  предохранителя  и  уже  после
этого постучался.
     - Кто это? - спросила Стефани.
     - Хезекая, - прошептал я.
     - Подожди секунду.
     Я слышал, как она приблизилась к двери. Дверь слегка приоткрылась,  и
я увидел, какое удивленное, потрясенное выражение появилось у нее на лице.
Стефани попыталась  захлопнуть  дверь,  она  что-то  закричала  кому-то  в
квартире, но я уже навалился плечом на дверь и распахнул ее с такой силой,
что Стефани отскочила назад, потеряла равновесие и упала на пол.
     Из другой комнаты выбежали Бартер и Карлисл. Они замерли на месте при
виде меня,  в  их  глазах  было  затравленное  выражение.  Они  растерянно
затоптались на месте, бесцельно размахивая руками,  но  их  плечи  тут  же
поникли, ибо вид пистолета у меня в руке сказал им о  том,  что  я  явился
сюда не шутить.
     Бежать им было некуда.
     - Кто вам сказал, что мы здесь? - закричала Стефани, не поднимаясь  с
пола.
     Она была ошеломлена. Возможно, она видела, как  ее  мечты  рушатся  с
невероятной быстротой, их обломки устилают толстый ковер, а все ее  мнимое
благополучие рассеивается, как дым.
     - Это не имеет значения, - сказал я. - Поднимайтесь.
     И тут особа, которая не терпела сквернословия, посмотрела на  меня  и
извергла поток такой отборной ругани, которой она могла научиться только у
матросов.
     Этим все и кончилось.


     В дежурной части двадцать третьего полицейского  участка  было  тихо.
Июльское солнце пробивалось сквозь окна, выходившие на улицу. Тони Митчелл
и Сэм Томпсон сидели за одним из столов. Перед ними  стояли  две  кофейные
чашки. Митчелл с удовольствием пил, Томпсон же был занят  разговорами,  он
не любил одновременно делать два дела.
     - Всегда можно отличить геройского копа от простого служаки, -  изрек
он.
     - Правда? - спросил Митчелл.
     Он улыбнулся.
     - Конечно. Ты - коп с героическими показателями. Это я могу сказать.
     - А именно?
     - Все очень просто. За все годы, что я служу в полиции, я не встретил
ни одного копа, которого ужалила змея. Ты - единственный в своем роде.
     - Я тоже никого не встречал.
     - Что только подтверждает мою точку зрения. Ты - белый охотник, Тони,
ты - герой.
     - Фил герой. Он все распутал.
     - Тони, тот, кто распутывает,  вовсе  не  герой.  Посмотри  на  себя.
Господи, ну как тебе удается выглядеть  таким  тяжелораненым?  Повязка  на
ноге, голова забинтована. Твоя жена, наверное, исходит от жалости.
     - Утром она подает  мне  завтрак  в  постель.  Все  нарезано  мелкими
кусочками.
     - Неправильно. Пищу тебе следует подавать предварительно прожеванную.
     - Это недолго продлится, - с сожалением произнес Митчелл. - Повязку с
головы снимут сегодня.
     - Белый охотник! - сказал Томпсон. - Посмотрите на него! Бесстрашный!
Неукротимый! Честный! Боже мой, мне этого не перенести!
     Сквозь проход  в  перилах,  который  отгораживал  дежурную  часть  от
наружного коридора, прошел Фил Колби, направился прямиком к  креслу  возле
стола, плюхнулся в него, вытянул ноги и спросил:
     - Есть еще кофе?
     - Почему ты сюда вернулся? - спросил Томпсон. - Суд закончился?
     - Все кончено. А больше кофе нет?
     - О'Хара рядом в помещении кипятит целый кофейник. Хочешь пить?
     - Выпил бы чашечку.
     - О'Хара, - завопил Томпсон. - Чашку кофе для возвратившегося героя.
     - Что случилось? - поинтересовался Митчелл.
     - Прокурор добился признания. Их всех осудили.
     - Хорошо.
     - Да-а...
     Колби вздохнул.
     - В зале судебных заседаний было невыносимо жарко  и  душно,  столько
набилось народу...
     - Вот почему я предоставил тебе возможность разрешить эту историю,  -
сказал Митчелл.
     - Почему?
     - Я не люблю давать показания перед окружными  прокурорами,  особенно
летом.
     - Ты аристократ, - сказал Колби.
     Он повернулся, чтобы заглянуть в коридор.
     - О'Хара! - закричал он. - Ты несешь кофе?
     О'Хара вошел в дежурку, рукава у него были засучены по самые локти. В
одной руке он нес кофейник, в другой - две чашки.
     Он положил чашки на стол. Митчелл  их  сразу  же  поставил  рядышком.
О'Хара в обе налил кофе.
     - Подай-ка сюда пакет со сливками, Тони, - попросил он.
     Митчелл протянул пакет. Томпсон подвинул сахар. О'Хара добавил в свою
чашку то и другое, отпил глоточек, произнес довольное "Ага!", улыбнулся  и
сказал:
     - Так что нового у главного свидетеля?
     Фил Колби забрал свой кофе и спросил:
     - А что может быть нового?