Ли КИЛЛОУ
САД СИРЕН
Силиковиталовые сады теперь в большой моде. С тех пор, как новый
владелец Далриа переименовал его в Сад Сирен и превратил в обязательную
для обозрения достопримечательность Гэйтсайда, не проходило и недели,
чтобы очередная состоятельная дама не играла перед моим носом своей
чековой книжкой, интересуясь, сколько я хочу за кристаллоскопии. В таких
случаях оставляю ее на Ли Эмриса, моего партнера, всегда умеющего тактично
отказать настойчивой просительнице. Сад Далриа - действительно мое
творение, признание в любви Лорне Далриадиан, повторить которое я не смог
бы ни для кого. С тех пор я даже не захожу в Далриа, все необходимое для
сада делает Ли.
Избавиться же от снов - не в моей власти. В них я брожу по ступеням
террас, по дорожкам, прохожу мимо поющих групп, отдыхаю на каменной скамье
в тени старых деревьев. Я слышу звучание колоколов и дрожащих натянутых
струн, смех, еле различимый в музыкальных аккордах. Я поднимаюсь навстречу
Лорне Далриадиан, она подходит ко мне, ее глаза прячутся под длинной
челкой. Я протягиваю руку, чтобы убрать волосы с глаз, но вдруг - треск,
ужасающий скрежет, он все громче - и я просыпаюсь. Я не могу заснуть и,
закутавшись в одеяло, дрожу всем телом от смешанного чувства горя и
ярости.
Была поздняя весна, когда впервые она вошла в мою контору. Стоял один
из кристально чистых дней в горах, дома в Гэйтсайде переливались всеми
цветами радуги. Она вошла и посмотрела на меня. Этот взгляд парализовал на
минуту мои речь и ноги. Дело не в красоте, женщины ее класса всегда
прекрасны (если не от природы, то с помощью хирурга или косметолога). У
нас было много подписчиков среди таких, но их присутствие не вызывало
благоговейного трепета. С таким же эффектом она могла быть и ведьмой. Все,
что я увидел - были ее глаза - самые выразительные из всех существовавших
зеркал души. Переливающиеся как радуга, калейдоскоп, северное сияние.
Пульсирование цветов загипнотизировало меня. Я стоял, наблюдая, как
меняются оттенки радуги - от зеленого к фиолетовому. Пока она не опустила
ресницы, густые и темные, похожие на веера из перьев, я не мог осознать,
что она говорила.
Она представилась и спрашивала о моих кристаллах. Голос вызывал в
памяти школьницу, присевшую в робком реверансе.
Тем временем я почувствовал, что снова обрел способность говорить.
- Да, у нас хороший выбор. Что Вы предпочитаете: просто купить или
оформить подписку?
Тимонский Силиковитал - небольшой питомник. Основной доход мы
получаем от покупателей - туристов, приехавших осмотреть Звездные ворота
"Скала Диана" и желающих увести на память нечто, прилетевшее оттуда,
межзвездное, инородное. Они покупают кулоны, носят их несколько недель и,
когда камни перестают петь, прячут их в коробку, а с появлением скрежета и
визга, выбрасывают. При подписке питомник обязуется заменить кристалл по
первому требованию клиента, недовольного его тоном, цветом или цветением.
Я объяснил преимущества обеих форм покупки Лорне Далриадиан, она
засмеялась в восторге:
- Я знала, что они живые, но не хотите ли Вы сказать, что они могут
цвести и вянуть как цветы?
- Разумеется.
Я подвел ее к демонстрационному столу и вставил в магнитофон
рекламную кассету с предлагаемыми тонами:
- Какой тон Вас интересует?
Она пожала плечами. Ее глаза из серебряных стали цвета голубой
лагуны.
- Я бы хотела прослушать все.
Я включил запись и проиграл звуковой ряд, напоминающий перезвон
больших колоколов и маленьких колокольчиков, смешанный с гудением
вибрирующей струны.
- Эти все обладают низкими тонами и молодые дамы, вроде Вас, находят
их слишком нудными.
- Тогда мой муж их одобрит, - ее голос изменился, - Питер считает,
что я должна выглядеть взрослее.
Я знал, что Питер Далриадиан значительно старше Лорны, его называли
"создателем королей". Интересно, как его угораздило выползти на белый свет
из своего прокуренного мрачного кабинета и встретить это наполненное
светом существо.
- Я не могу решиться, - произнесла Лорна, беспомощно поворачиваясь ко
мне. - Вы долго работали с ними, помогите мне выбрать что-нибудь.
- Как пожелаете, миссис Далриадиан.
- Пожалуйста, называйте меня - Лорна, - она сморщила нос, - Подобное
обращение напоминает мне первую жену Питера.
Я никогда не выполнял просьбу клиента с таким удовольствием.
- Хорошо, Лорна.
К несчастью я снова заговорил. Простой, смертный, здоровый мужчина не
мог противостоять этой улыбке.
- Я думаю, - произнес я дрожащим голосом, - что больше всего Вам
подойдет колокольный звон, тон середины звукового спектра - F над средним
C. Какой цвет вам больше всего нравится?
- Голубой.
Я дотронулся до селектора:
- Ли, мне нужен голубой F в пузырьке и поселенец.
Пока мы его ждали, я назначил цену и объяснил, как заботиться о
кристалле. Неземные жители, они изменяют нашу среду лишь на короткое
время. Их носят в пузырьке, защищающем от воздействия атмосферы и перепада
температур, или помещают в питательный раствор.
Неудобство содержания живых кристаллов заключается в том, что они в
конце концов умирают. Питательная среда ненадолго продлевает их жизнь. Я
пояснил Лорне, что я или Ли раз в две недели выезжаем на обслуживание
стационарных кристаллов и сообщим ей, когда нужно будет заменить кристалл
на свежий.
Пока она расплачивалась, вошел Ли, держа в одной руке жилище и
защитную коробку в другой. Из коробки доносился приглушенное пение.
Глаза Лорны приобрели золотистый оттенок:
- Можно мне посмотреть?
Ли открыл коробку. Вибрирующий кобальтово-голубой кристалл был
упакован в лед. Он пел, когда она рассматривала его. Потом голос задрожал
и затух. Через несколько секунд звук возобновился.
- Замечательно, - выдохнула Лорна.
Ли закрыл коробку и передал ей, объяснив в цветастых выражениях, что
отнесет постоянный кристалл с жилищем в машину.
Она подняла глаза:
- До свидания. Большое спасибо.
Я обрел чувство реальности, когда вернулся Ли с высоко поднятыми
бровями.
- Это - самая прекрасная женщина, когда-либо посещавшая Гэйтсайд, -
пробормотал я.
- Во всяком случае, нечто экстраординарное, - согласился он.
В противоположность общественному мнению Ли ценил красивую женщину
менее, чем нового мужчину. Дам он рассматривал как ценное произведение
искусства, не живое, но прекрасное. Впрочем его бесстрастность развила
способность глубоко проникать в людские души.
- Не позволяй этому новому явлению злоупотребить твоим вниманием в
ущерб другим клиентам, - улыбнулся он. Его слишком ясное представление обо
мне доставляло порой массу неудобств.
Я повторил про себя предостережение Ли несколько раз, но это не
помогло - ее глаза преследовали меня: ночью во сне и днем среди мерцающих
кристаллов в вивариуме. Я даже согласился исполнять обязанности Ли, когда
настал день обслуживать ее поселенца.
Очарование первой встречи не покидало меня. И вот в один прекрасный
день загорелся красный свет сигнальной лампочки, предупреждающий, что
кто-то вошел в контору. Из-за шума в вивариуме и наших шлемов мы ничего не
слышим, поэтому провели световую сигнализацию. Дело в том, что пение Сирен
принято лишь в определенной модуляции. Звучание полного спектра популяции
кристаллов может разрушить человеческую барабанную перепонку. Семь
участников пятой Внешней Экспедиции вернулись абсолютно глухими.
Я оставил Ли наблюдать за лежбищем вибрантов и вышел встретить
клиента.
Это была Лорна. Глаза были печальны, она протянула пластиковую
коробку.
- Он умер, - прошептала она тоном обиженного ребенка.
Я открыл коробку. Сирену невозможно было узнать. Она лежала молча,
цвет изменился на грязно-серый, края покорежились и обуглились. Мертвые
кристаллы - неприятное зрелище, особенно те, что сгорели в нашей
атмосфере.
- Что случилось? - спросил я.
- Я показывала его подруге, потом вышла из комнаты. Подруга хотела
рассмотреть его получше и вынула из жилища. Когда звук изменился, она
испугалась, положила его обратно и больше уже не трогала. К моему приходу
он стал таким.
В ее глазах стоял зеленый туман.
- Он скрипел, - прошептала она. - Это был кошмарный звук, как хрипы
предсмертной агонии.
Я слышал этот звук. Человеческий голос не в состоянии передать его
ужас.
- Им больно?
- Никто не знает. Может быть, это просто механический эффект: под
влиянием температуры повышается частота и звук становится похожим на
скрежет.
- Он кричал как от боли. Я услышала его даже с другого конца дома.
- Как ваша подруга? С ней все в порядке? В таких случаях частоты,
вырабатываемые кристаллом, могут плохо подействовать.
Она задумчиво посмотрела на меня. Потом, произнося каждое слово
раздельно, сказала:
- У нее заболела голова... и зеркало треснуло.
Перевела взгляд на камень в коробке:
- Что Вы сделаете с ним?
- Он все еще хороший генетический материал. Его можно скормить
грейзерам в питомнике.
Она прикрыла глаза.
- Грейзеры - это класс силиковиталов, которые питаются Сиренами, -
пояснил я.
Ее глаза расширились и приобрели серебристый оттенок:
- Камень, который ест другие камни? Покажите мне.
- Тимон существует, чтобы служить своим клиентам.
Поддерживая под локоть, я подвел Лорну к панели обозрения вивариума.
Я попросил ее постоять тихо, пока не поднесу полки с кристаллами
разных цветов под ослепительно белый свет солнечных батарей. Экран панели
задерживал лишь вредные длины волн, не уменьшая видимого свечения. Через
него можно было видеть Ли, бесшумно передвигающегося между полками и
столами с неземными созданиями в своем защитном шлеме.
Лорна вздохнула и протянула руки к панели, словно пытаясь достать
кристаллы.
- Ли принесет сейчас грейзер, - сказал я.
Он поместил красноватый шарик в одно из лежбищ. Отпущенный, он
некоторое время сидел неподвижно, потом начал ощупью пробираться к
кристаллам, напоминая большую амебу. Я попытался объяснить, как процесс
воспроизводства сирен использует пищеварительную систему больших
силиковиталов для смешивания их генетического материала и формирование
спор, которые выводятся вместе с "экскрементами" гейзеров. Она не отрывала
взгляда от экрана.
- Так вот зачем они поют... - прошептала она. - Они завлекают
грейзеров.
На моей памяти ни один из клиентов не интересовался, почему кристаллы
издают вибрирующие звуки. Я подумал, какой замечательный ум скрывается за
этими магическими глазами.
- Это непостижимо, - произнесла она. - Я думаю, что большие скалы
съедают грейзеров, а еще большие съедают и их.
- На планете Уинтер так оно и есть.
Она снова наклонилась к экрану. В глазах появились всполохи полярного
сияния.
- Восхитительно работать с такими созданиями.
Я кивнул. Она тяжело вздохнула:
- Моя жизнь невыносимо банальная вещь.
Установилась короткая пауза, она рассеянно рассматривала стол.
- Вы позволите мне войти и выбрать самой новую Сирену?
Мне не хотелось отказывать ей, но я не рискнул бы ввести новичка в
звуконепроницаемом шлеме в питомник с поедающими камни созданиями. В ее
глазах мелькнуло разочарование.
- У нас есть свежие упаковки декоративных орнаментов. Вы можете
выбрать из них, Лорна.
Кристаллы сидели рядами на полках рефрижератора, их переплетенные
корни были опущены в лотки с питательным раствором. Как только я открыл
первую дверь, нас обдало холодом и мы услышали нестройные звуки.
Разноголосые кристаллы пели каждый свою мелодию.
После долгих колебаний Лорна выбрала тинклер цвета красного вина.
- Орнаменты... - произнесла она, когда я упаковывал кристалл. - Для
завтрашнего банкета Катрин Джордж?
Я кивнул.
- Мне всегда нравились ее декорации. Если будете собирать их сегодня,
мне можно посмотреть?
Ни один мужчина не смог бы отказать этому фиолетовому взгляду. Я
подал ей защитную куртку и кислородную маску, так как в лаборатории
поддерживалась низкая температура и разреженная атмосфера. Передо мной
встала проблема, как сконцентрироваться в ее присутствии, под ее взглядом,
ощущая ее запах так близко.
Она сама разрешила эту проблему:
- Я не хочу просто стоять рядом. Что мне делать?
Я предложил ей перенести лотки с кристаллами из кабинета на рабочий
стол и подать мне блоки, используемые как основа. Вскоре я уже объяснял ей
технологию соединения кристаллов. Отдельный образец слишком прост, только
комбинация постоянных, вибрирующих или дискретных низких тонов дает
необходимую частоту звука. Заказ, который мы выполняли, требовал, чтобы
цвета и звуки переходили один в другой, переливались, смешивались. Я
показал Лорне, как обрывать корневую сеть, оставляя достаточную длину
корня для посадки на основу нужного цвета, затем, как закрывать защитный
угол готовой группы. Когда подошел Ли, закончивший работу с хорами в
вивариуме, орнаменты были почти готовы, в глазах Лорны поверх маски
отражалась цветовая гамма кристаллов, окружающих нас.
Ли поднял брови:
- По-видимому, я здесь уже не нужен.
Загорелась лампа вызова. Я вздохнул под маской:
- Подождите минуточку, я быстро.
Покупателями были шесть леди среднего возраста. Из их разговора я
понял, что они возвращались домой после посещения Звездных ворот и
случайно заметили мою рекламу. Они хотели купить на память недорогих
сирен.
Я продал им пастельных тинклеров и после объяснения, как продлить
период "цветения" кристаллов, не заботясь о том, слушают они меня и будут
ли следовать моим указаниям, выпроводил болтливую компанию и поспешил
назад в лабораторию.
Однако, эти шесть леди были только началом. Поток туристов казался
неиссякаемым, к нему присоединились подписчики, недовольные своими
кристаллами, и, наконец, заказчик, требующий поющую группу для рожающей
жены. Несмотря на весь этот кошмар, работа продвигалась быстро, и к
закрытию мы не доделали лишь шесть из двадцати пяти орнаментных групп.
Лорна выпрямилась, оглядывая нашу работу, вслушиваясь в мелодии
перезвонов.
- Как красиво, - улыбнулась она мне. - Похоже на концерт.
Я усмехнулся:
- При следующей селекции я сыграю мой "Концерт Уинтерского Сада."
Глаза Лорны затуманились. Они не видели меня, она была где-то далеко,
на созвездии Андромеды или даже еще дальше.
- Лорна?
- Сад, - произнесла она мечтательно. - Сад, - северное сияние снова
зажглось в ее глазах. Голос повеселел:
- Это было бы замечательно.
Ли нахмурился:
- Только не сад Сирен.
Я пояснил:
- Они обладают своеобразным свойством. По отдельности, кажутся
безразличными к тому, что их окружает, но собранные в большие группы, они
становятся более чувствительными. Когда люди рядом с ними испытывают
сильные эмоции, сирены реагируют, обычно повышая частоту своих звуков.
Даже сигналу воздушной тревоги до них далеко. Если группа велика,
по-соседству с ней лопаются все стекла, а сад из этих групп может
разрушить и ближайшие дома.
- Это - правда? - ее глаза сверкнули как у дикого животного в свете
костра, она улыбнулась, взяла меня за руку.
- Это - один из самых необыкновенных дней в моей жизни. Можно, я
зайду как-нибудь еще?
Я с трудом подавил желание удержать ее руку, положить себе на грудь.
- В любое время.
- Я обязательно расскажу вам, как выглядели наши кристаллы на
банкете. До свидания, Ли.
Он кивнул. Мы оба проводили ее взглядами.
- Господи, какая женщина, - вздохнул я. - Эти глаза!
- В ее глазах притворство все... - пробормотал Ли.
- Что?
Он повернулся ко мне:
- Будь осторожен. Смотри не влюбись в нее. Я фыркнул:
- Это было бы глупо. Ты знаешь таких женщин: они капризны, кидаются
на любую новинку, способную разогнать их скуку. Не думаю, что мы
заинтересуем ее надолго.
- Но если она пробудет здесь какое-то время?
- Мне достаточно хорошо известен характер ее зловредного супруга.
Я почти убедил его.
Я даже почти убедил себя, пока снова не увидел Лорну. Она пришла на
следующий день после банкета у Джорджей, передать ее настроение почти
невозможно - истерика, смех и слезы вперемежку. В глазах застыло дикое
выражение, встревожившее меня. Мне показалось, земля поплыла под моими
ногами.
- Это было какое-то бедствие, - проговорила она. - О нет, не
орнаменты. Они - прекрасны. Мне хотелось всем сообщить, что я помогала их
составлять, но, - вздохнула она, - Питер сказал: "Лучше бы ты увлекалась
полотерством". Неприятности начались, когда все сели за стол. Катрин
усадила композиторов Денни Кейса и Линкольна Говарда друг против друга.
Кейс - ярый приверженец традиций, как Вы знаете. Он с пренебрежением
отозвался о гармонии в сочетаниях орнаментов. Говард принял это замечание
на свой счет, как критику своих музыкальных рядов. Началась ссора. Они
раскричались, ближайшие кристаллы стали им подвывать. Потом включили все
остальные группы.
Я застонал.
- визг был такой, как-будто кто-то пронзает иглами мой мозг. Мне
хотелось подраться, разбить что-нибудь. То же испытывали все остальные.
Они скрипели и визжали, стекло, посуда билась слева и справа. Окна
полопались. Кейс и Говард чуть не убили друг друга - их с трудом
растащили.
- Похоже, миссис Джордж аннулирует свою подписку, - произнес Ли.
Лорна погладила его по руке:
- У вас еще осталась я.
Она стала нашей постоянной посетительницей. Мы могли видеть ее по
три-четыре раза в неделю. Я спросил, откуда у нее столько свободного
времени.
- Питер слишком занят политикой, - ответила она. - Он никогда не
берет меня с собой в деловые поездки. Считает, что я недостаточно
дипломатична. Веду себя как ребенок.
Я не заметил ее ребячливости, хотя она, действительно, задавала
вопросы сотнями. Некоторые из них - глупые, некоторые - наивные, некоторые
- неожиданные, показывающие ее наблюдательность.
Она научилась помогать мне в работе с клиентами и составлять
небольшие хоры из поселенцев вивариума. На удивление, ее способности к
дизайну оказались выше, чем у меня. Она могла бы достичь уровня Ли. Моя
жизнь превратилась в ожидание ее появления. Казалось, только Ли недоволен
сложившейся ситуацией. Он третировал ее с неизменной вежливостью, даже
галантностью: ее присутствие не смягчало его угрюмость, когда же он
улыбался, в глазах не было теплоты.
- Что ты имеешь против нее? - не выдержал наконец я.
Он оторвал взгляд от группы, которую составлял для церемонии венчания
Гуилфорда.
- С тех пор, как она здесь появилась, ты совсем забросил питомник.
Я глупо ухмыльнулся:
- Виноват. Ты мог бы привыкнуть к моим увлечениям.
Он подключил позиции двух тинклеров, недоверчиво пожав плечами.
- Она другого класса, Мишель.
Эта фраза меня задела.
- Ты думаешь, я хочу поймать фортуну?
Он не поднял головы:
- Мне интересно знать, что ловит она. Лорна из тех женщин, которые
могут заполучить любого мужчину, кого захотят.
- Ты полагаешь, что меня она не может захотеть?
Тинклеры начали диссонировать. Ли провел по ним пальцем, как бы
успокаивая:
- Что ты ей можешь дать такого, чего нет у сотни других более
сильных, умных и здоровых мужчин? Он был прав, и несмотря на смягчающий
тон, его слова обожгли меня. Я услышал агрессивную ноту в своем голосе, но
не попытался скрыть ее.
- Это - одинокая женщина. Ее муж все свое время посвящает игре
"власть в тени трона", а возвращаясь домой, он только и делает, что
отыскивает ее ошибки и ругает за них. Одинокие часто влюбляются в людей в
благодарность за то, что они их любят.
- Она не влюблена, - ответил он серьезно. - Посмотри объективно. Я не
хочу сказать, что наивность - всего лишь поза, только поверхностный слой
ее души. Когда-нибудь ты увидишь нечто совершенно иное в ее глазах, темное
и страшное. Если же ты сейчас ей нужен, то не ради себя самого.
Поднимающийся визг кристаллов действовал мне на нервы. Я раздраженно
стиснул зубы:
- Поскольку твои сексуальные убеждения не допускают любовь между
мужчиной и женщиной, тебе не следует давать советы.
Он глубоко вздохнул:
- Я не хочу видеть тебя несчастным.
- Прекрасно. Я не нуждаюсь в твоей заботе и не смей лезть в мою
личную жизнь!
- Пожалуйста, потише. Я не смогу закончить группу, если кристаллы
будут так выть.
"Болван!" - подумал я. "Его планы расстроены, вот он и бесится."
Проводить время с Лорной становилось все приятнее. Составляя группы,
она смеялась и подпевала кристаллам. Больше всего ее увлекала высадка
живых кристаллов с неповрежденными корнями в песок. Они жили дольше, и это
заинтересовало ее.
- Они, как миниатюрные сады, - заметила она однажды. - Неужели
настоящие сады действительно невозможны?
- Вы непременно хотите устроить сад? Боюсь, это нереально. Вспомните
банкет у миссис Джордж. Представьте себе все то же самое, увеличенное во
много раз.
Она вздохнула:
- было бы так красиво.
Указательным пальцем она вырыла маленькую ямку в песке.
- Можно же как-нибудь контролировать силу их реакции. Вы пользуетесь
несбалансированным раствором для минорных хоров, поющих на похоронах.
Нельзя ли нечто подобное подобрать для снижения их чувствительности?
Я согласился:
- Вполне возможно. - Чем больше я думал об этом, тем сильнее эта идея
занимала меня. Если мне удастся уменьшить их восприимчивость, "кошмар
Джорджей" никогда не повторится.
- Черт побери, хотелось бы мне выкроить время для исследований. Глаза
Лорны заблестели как темный обсидиан:
- У меня все время свободное. Я выделил ей одну секции в кабинете.
Она заполнила ее кристаллами, сидящими в чашках с песком, пропитанным
питательным раствором. Любопытство заставляло меня заглядывать к ней почти
каждый день. Звуки становились все более странными. Каждые 4-5 дней
настроение Лорны менялось. Оно было то бодрым, то безнадежным. Я решил,
что лучше не расспрашивать ее, а ждать, когда она сама захочет рассказать
мне о своих успехах. Прошло несколько недель. Я сидел, сосредоточившись
над книгой, когда вдруг почувствовал, как волосы на моей голове встали
дыбом. Из лаборатории доносился страшный вой. Я кинулся туда, не зная что
думать. Может быть, система охлаждения вышла из строя?
Лорна раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь содрать с себя
кислородную маску. Задыхаясь, она бросилась ко мне, спрятав лицо на моей
груди. Естественно, я не мог не обнять ее.
- Лорна, что случилось? Ты ранена? - спросил я.
Неожиданно она откинулась назад и рассмеялась:
- Они сидят тихо. Все остальные сходят с ума, когда я скрежещу,
визжу, трещу, а голубые сидят тихо.
Звук постепенно затухал, сливаясь с вибрантами и дискретными тонами.
Через открытую дверь я видел рабочий стол, уставленный лотками с
кристаллами. Отдельно от других стоял лоток с голубыми.
- Тебе удалось снизить порог их чувствительности? - спросил я
недоверчиво.
- Не совсем. Они потихоньку ворчат. В саду их Ворчание будет
раздражать, но вреда не принесет, - ответила она.
Ее глаза светились триумфом.
- Что ты сделала?
- снизила концентрацию магния, - она приподнялась на цыпочки и
поцеловала меня. - Когда ты займешься моим садом?
- мы начали на следующий же день с подробного изучения схем и
фотографий сада Далриа. Пока рабочие готовили лежбища, а электронщики
устанавливали купола и системы жизнеобеспечения по моим чертежам, а
занялся дизайном групп.
У нас было очень много работы в питомнике, поэтому саду я мог
выделить время только ночью. По вечерам лаборатория была единственной
освященной комнатой во всем здании. Даже панели с солнечными батареями в
вивариуме были темны. Без света кристаллы теряют свою активность. Странно
было, входя в вивариум и слышать лишь низкий гул системы охлаждения. Когда
же я выносил их на свет в лабораторию, они глухо ворчали, как-будто
ругаясь, что их зря разбудили. Потом восстанавливался их нормальный голос.
Каждую ночь из темноты, в полом одиночестве я вызывал в воображении
образ Лорны Далриадиан. Я старательно вспоминал каждую деталь - интонации
ее голоса, смех, жесты, как меняется цвет глаз - пытаясь описать ее с
помощью голосов кристаллов и их расцветок. Я избегал всего, что
ассоциировалось с грубостью, тяжестью, неподвижностью, - только яркие
цвета, чистые и веселые, танцующие звуки. В качестве фона я выбрал
нежнейшие мелодии тинклеров, перезвоны колокольчиков и нашептывание
вибрантов.
Закончив очередное лежбище, я отмечал его позицию и тип на плане,
сделанном в натуральную величину. Лорна отказалась смотреть немую
безголосую схему:
- Я лучше подожду, когда все будет готово.
Мне важно было узнать мнение Ли, но он казался равнодушным к моей
работе, а я не хотел спрашивать его после нашего разговора.
Составив последнюю секцию, я завалился спать со спокойной душой. И
проспал все следующее утро. Когда-же наконец появился в питомнике, Ли
сообщил, что Лорна звонила предупредить о своем отъезде.
- Муж уехал по делам из города и взял ее с собой.
Я остолбенел. Уехала из города? Когда надо начинать высадку? Как она
могла?
Ли сказала, не поднимая головы:
- Она - его жена, - он словно прочитал мои мысли. - Она была
счастлива, как новобрачная.
Я не мог поверить. За всю их совместную жизнь Питер Далриадиан не
подарил ей ни одной счастливой минуты. Ли просто хотел отомстить мне.
Он продолжал:
- Она просила передать тебе, что надеется увидеть сад готовым, когда
вернется.
Он помедлил.
- Я просмотрел диаграммы.
Только тогда я заметил разложенные на столе схемы.
- Что ты думаешь об этом?
- Это - портрет Лорны. Я не прав?
- Как ты догадался?
- Все очень прозрачно. Нельзя не понять. И гораздо лучше, чем я
думал. Наверное только Сирены могут точно передать ее облик. Когда ты
хочешь начать высадку?
За несколько следующих дней мы обслужили подписчиков и предупредили,
что временно не принимаем заказы. Потом закрыли вход в вивариум с улицы,
чтобы никто не мешал работе над садом.
Высадка сада - очень утомительно, кропотливое занятие. Надо по номеру
на пузырьке определить положение кристалле на диаграмме, перенести его на
постоянное лежбище под купол через специальное отверстие - люк доступа.
Это сложно сделать, потому что люк маленький, так как он не должен
пропускать под купол воздух. Каждое лежбище состояло из нескольких дюжин
кристаллов и отделочного материала - досок, обсидиана и песчаника. Посадка
могла занять целый день. В самые удачные дни нам удавалось закончить не
больше двух лежбищ. Почти двое суток ушло на одно длинное и узкое с
четырьмя ликами.
Мы медленно продвигались к завершению, но чувствовали при этом не
усталость, а наоборот прилив энергии. Окружавшее нас в первые дни молчание
сменилось музыкой целого оркестра Сирен, число инструментов в котором
увеличивалось с каждым днем.
Пустующие пьедесталы, центры фонтанов заполняли изящные
сонатропические статуи. Они слегка вибрировали, резонируя с пением
кристаллов.
Вдоль дорожек и на ступенях террас были расставлены скамейки. На
наших глазах сад из чертежа превращался в блестящую реальность.
Мне не верилось, что это моя работа. Я не ожидал такого. Звуки были
гораздо богаче тех, что я проектировал.
- Хорошо? - недоверчиво спросил я, стоя рядом с Ли на верхней
террасе, рассматривая сад. Он усмехнулся.
- Завтра мы закончим последнее лежбище, - продолжал я. - На следующей
неделе,
Повернувшись к дому, я случайно задел пьедестал статуи и едва успел
поддержать ее. Она качнулась, но не упала.
- На следующей неделе Лорне будет дома, - закончил я.
Мы договорились, что я покажу ей сад. Около дома она удостоила меня
лишь коротким приветствием, хотя глаза ее сияли, как солнце и пальцы
крепко сжали мою руку.
Мы бродили по дорожкам, поднимались по ступеням, останавливались у
фонтанов и статуй. Вокруг нас звучали голоса сирен. Мягкие задумчивые
звуки хоров плавно переходили в журчание. Шум фонтанов смешивался с
перезвонами тинклеров. В саду стоял колокольный звон. Лорна шла молча. Она
не произнесла ни слова, пока мы не поднялись на верхнюю террасу. Там она
прошептала: "О, Мишель..." Взглянув на меня, она робко коснулась моей
щеки: "Это чудесно."
Я снова тонул в ее бездонных глазах, в калейдоскопе их цветов. В
глубине сияние исчезало - они становились неожиданно холодными и пустыми.
Какое-то таинственное, чуть красноватое свечение проступало сквозь их
темноту. Это отрезвило меня.
- Я чуть не разбил одну статую, - вырвалось у меня. Мой голос звучал
неуверенно. - Тебе следует после закрепить их. - Конечно, Мишель, - Она
опустила голову мне на грудь. - Мне часто снился будущий сад. Я и
представить не могла, что это будет так замечательно.
Я обнял ее.
- Ты вдохновляла меня.
Она рассмеялась. От ее смеха у меня потеплело в груди. Она прижалась
ко мне. Восторг охватил меня.
- У нас будет настоящая выставка, Мишель. Я приглашу сюда всех
известных критиков.
- В этом нет необходимости, дорогая.
- Она взглянула не меня. - Ты разве не хочешь, чтобы о твоем таланте
узнали все?
- Нет. Я делал этот сад только для тебя одной. Я сделал его, потому,
что я... - спохватившись, я замолчал. "Кто я такой, чтобы объясняться ей в
любви?" - подумал я. "А почему нет? Кто еще может сделать ее счастливой?"
- Лорна, - произнес я, собравшись с духом, - я люблю тебя.
В ее глазах засветилось что-то непонятное. В этот момент мы услышали
мужской голос: "Лорна!" - я отпрыгнул назад, как будто меня ударило током.
- Чем ты занимаешься?
Мы оглянулись и увидели в дверях мужчину. Я узнал его по фотографиям
- слабо различимая фигура всегда на заднем плане.
- Привет, Питер, - откликнулась Лорна.
Никогда раньше я не слышал таких резких нот в ее голосе.
- Это - Мишель Тимон. - представила меня. - Он показывал мне сад.
- Тимон? - Далриадиан подался вперед, неприязненно разглядывая меня.
- Про которого ты все время болтаешь? Я думал, Тимон - тот хлыщ, что
работает в питомнике.
- Как тебе такое могло прийти в голову?
- С твоих слов, - раздраженно перебил он. - Если бы я знал, что Тимон
- нормальный мужчина, то не позволил торчать здесь неделями. Тебе это
прекрасно известно. Ты обманула меня. Почему?
- Мистер Далриадиан, - снова вмешался я.
- Вас не спрашивают. Я разговариваю со своей женой.
Она спокойно ответила ему:
- Я не сделала ничего дурного, Питер. Все могут подтвердить, я
говорила правду.
- Подтвердить? - он запнулся на слове. - Ты приготовила свидетелей?
- Мистер Далриадиан, - снова вмешался я.
На этот раз меня остановила Лорна. Взяв за руку, она сказала:
- Ты лучше уйди, мы разберемся сами.
- Пока я не позволю, он не двинется с места, - прорычал Далриадиан.
Она повысила голос:
- Питер, ты делаешь из себя идиота.
- До сих пор этим занималась ты.
Она отошла в сторону. Чтобы видеть ее, ему пришлось повернуться ко
мне спиной. Лорна махнула несколько раз рукой по направлению к выходу. Я
стоял неподвижно. Ее движения стали энергичнее. Наверное, она уже привыкла
к подобным сценам, подумал я и нехотя пошел из сада.
Звуки их голосов преследовали меня до грузовика, на котором я
приехал. Забравшись в него, я услышал, что число подпевающих им Сирен,
увеличилось. Значит, Лорна с мужем прошли вглубь сада. До меня донесся
низкий жалобный вой, подтвердивший догадку. Кристаллы реагировали на
возбужденные голоса спорящих.
С чувством облегчения я завел грузовик: визги Сирен заставят их
успокоиться и замолчать.
Дорога Лиры змеей извивалась по склону горы. В одном месте она
убегала обратно по собственному следу, открывая вид на террасу прямо
напротив Далриа. Оттуда можно было видеть большую часть сада. Я
остановился и стал наблюдать за Далриадианами.
Они еще ругались. Лорна стояла посреди дорожки, высоко подняв
подбородок. На таком расстоянии я не мог увидеть ее лицо, но вся ее поза
выражала откровенное непослушание. Муж угрожающе возвышался над ней. Он
схватил ее за плечи. Она, протестуя, покачала головой. Далриадиан начал
трясти ее. Неожиданно Лорна вырвалась и бросилась бежать вверх по ступеням
к дому. Одним прыжком он догнал ее, но поймать не смог; остановился,
прислонившись к пьедесталу статуи, и погрозил ей вслед кулаком.
Лорна исчезла в доме, некоторое время он смотрел в ее сторону, потом
оглянулся на спрятанные в куполах кристаллы, закрыл уши руками. Я
представил как подействовало на его возбужденную психику пение Сирен.
Сжимая кулаки, Далриадиан сделал несколько шагов к ближайшему лежбищу.
Вдруг он остановился, вернулся назад к статуе и обхватил ее обеими руками.
- Нет! - я знал, что он не мог меня услышать, но все же кричал. - Не
надо!
Он раскачивал статую в разные стороны, купол, установленный на ее
вершине, упал и разбился вдребезги. Не отпуская ее, Далриадиан повернулся
к следующему лежбищу.
Проклиная свое бессилие, я сжал рулевое колесо.
Это случилось прежде, чем он нанес первый удар. Он застыл на месте.
Отпустил свое орудие, схватился за голову. Со своего места я не слышал
скрежета, предсмертного воя сгорающих Сирен. Держась за голову, Далриадиан
побежал по кругу, споткнулся, упал, судорожно подергиваясь. Через
несколько секунд затих. Издаваемые разрушенным лежбищем звуки заставляли
вздрагивать упавшую на песок статую.
Я завел грузовик и, с трудом развернувшись, отправился назад в
Далриа.
Он, конечно, был мертв. Я был уверен в этом прежде, чем дотронулся до
него. Одно силиковиталовое лежбище погибло. Остальные тихо напевали
вокруг, забыв о своем раздражении, как только причина исчезла. Я
наклонился к Питеру Далриадиану, пощупал его запястье, и медленно начал
подниматься к дому.
Когда вышел на верхнюю террасу, мое внимание привлекло движение штор
в верхнем окне. Присмотревшись, я разглядел лицо Лорны в глубине. Мне
хотелось удержать ее, но из окна нельзя было не увидеть тело. Не замечая
меня, она посмотрела вниз в сад. Я сочувствующе закусил губу, ожидая, как
болезненно исказится ее лицо.
Но ни боль, ни горе не отразились на нем. Напротив она улыбалась.
Что-то липкое и холодное вползло в меня, поднялось от ног к животу, и
его лапа с острыми когтями сжала мне сердце.
Шторы задернулись. Я продолжал смотреть на окно, не в силах поверить
собственным глазам; теперь все стало на свои места - ее интерес к Сиренам
после случая с подругой, изучение порогов их чувствительности, желание
иметь непременно сад, статуи, не закрепленные на пьедесталах. Выбрано было
и место на террасе, чтобы ее вспыльчивый муж мог нас хорошо видеть. Все
очень тщательно продуманно. Кто из судебных обвинителей осмелится заявить,
что Лорна Далриадиан виновна в смерти своего мужа Питера?
Сколько же было в ней лжи? Чувствовала она что-нибудь, кроме желания
быстрее осуществить свой план?
Я должен пойти к ней: она все объяснит, успокоит взглядом своих
бездонных, золотых глаз.
Противоречия разрывали меня.
В саду пели Сирены. Слушая их, Я вспомнил, что ее глаза могут быть
темными и пустыми. Собрав последние остатки воли, зажимая пальцами уши, я
бросился вон из сада.