АЙЗЕК АЗИМОВ
Мы потеряли его именно тогда, когда более всего нужда-
лись в нем. Он был одним из тех великих, что стояли на пути
яростно обрушивающегося на наш мир зла. Он защищал знания от
осквернения их суеверием, стремление к взаимопониманию -- от
тупого фанатизма, милосердие -- от жестокости,-- наконец,
мир от войны. Его голос был грозным оружием в битвах с дура-
ками, орущими о приближении "нового века", и фундаменталис-
тскими фанатиками, угрозы которых стали вдруг куда более
страшны, чем далекий рев бумажного коммунистического медве-
дя...
Артур Ч. Кларк
...Его трудолюбие потрясает: он написал почти 500 книг,
среди которых научно-популярные и фантастические, детективы
и лимерики, исторические исследования и юмор, путеводители
по Библии и Шекспиру. Он писал для всех известных видов пе-
риодики. Журнал "Fantasy and Science Fiction" ежемесячно
публиковал его популяризаторские статьи о новейших достиже-
ниях науки в течении 33 лет. Пять лет он вел еженедельную
научную колонку для Los Angeles Times Syndycate.
В 1957 году Азимов стал лауреатом Премии Фонда Томаса
Альвы Эдисона (Thomas Alva Edison Foundation Award) за кни-
гу "Кирпичики мироздания" ("Building Blocks of the
Universe"), посвященную химическим элементам. В 1960 году
Ассоциация Американских кардиологов (American Heart
Association) удостоила его Премии Говарда Блэксли (Howard W.
Blakeslee Award) за книгу о химии крови "Река обетованная"
("The Living River"). За серию книг по химии он получил в
1965 Премию Джеймса Грэйди (James T. Grady Award) от Амери-
канского Химического общества (American Chemical Society), а
в 1967 году Азимову вручается Вестингаузовская Премия за по-
пуляризацию науки Американской Ассоциации поддержки науки
(American Association for the Advancement of
Science-Westinghouse Science Wrighting Award).
Особенно гордился Азимов наградами за работу в фантасти-
ке. В 1963 году он получил свою первую премию "Хьюго" (Hugo
Award) "за вклад в фантастику". В 1966 году его трилогия
"Основание" ("Foundation") получила "Хьюго" как лучшая фан-
тастическая серия всех времен. Вышедший в 1972 году роман
"Сами Боги" ("The Gods Themselves") удостоился и премии
"Хьюго", и премии "Небьюла" (Nebula Award), а в 1976 году
этот успех повторила его новелла "Двухсотлетний человек"
("The Bicentennial Man"). Роман "Кризис Основания"
("Foundation's Edge"), ознаменовавший его возвращение к
крупной форме в НФ в 1982 году, принес ему еще одну премию
"Хьюго". В 1987 году ему была вручена еще одна "Небьюла" --
на этот раз как Великому Мастеру. Последнюю свою премию --
"Хьюго-92" за повесть "Золото (Gold)",-- он уже не увидел...
Айзек Азимов (Исаак Озимов) родился 2 января 1920 года в
России, в Петровичах -- местечке, расположенном совсем недо-
леко от Смоленска и километрах в четырехстах от Москвы. Его
родители, Иуда и Анна, эмигрировали в Штаты в 1923 году,
привезя с собой Айзека и его младшую сестричку. Семья обос-
новались в Бруклине, где отец в 1926 году купил кондитер-
скую лавку. Религиозному воспитанию в семье уделяли до-
вольно мало времени, и Айзек рано стал атеистом -- чего он
никогда не скрывал и никому не навязывал. В 1928 году отец
Азимова добился натурализации, что означало, что Айзек тоже
стал гражданином США.
После того, как у Азимовых родился еще один сын, Стэнли,
Айзек начал помогать отцу. Он вставал в шесть утра, разно-
сил газеты, а после школы мчался домой и допоздна торчал за
прилавком. Стоило ему придти с опозданием из школы или ут-
кнуться в книгу, как отец тут же принимался обвинять его в
лени. Привычка к постоянному труду осталась у него на всю
жизнь. В своей автобиографии он писал: "Я работал по десять
часов семь дней в неделю, все это время я проводил в лавке.
Даже когда обстоятельства вынуждали меня отлучиться на пару
минут, меня начинал мучить вопрос: господи, а как там в лав-
ке?"
В то время, как его сверстники после школы играли на све-
жем воздухе и заводили дружбу, Айзек был лишен этого: лавка
требовала его присутствия все время. В результате он оста-
вался неискушенным во всем, что касалось общения с людьми --
в том числе с девочками,-- и так продолжалось довольно дол-
го. Но этот недостаток он тоже преодолел, и позже, будучи
гостем на многих конвенциях, весело флиртовал с женщинами --
и был при этом столь же блистателен, как и во всем остальном.
Айзек научился читать, когда ему не исполнилось и пяти
лет. В семь лет у него был уже формуляр в местной библиоте-
ке. Читал он все и в огромных количествах. Начальную школу
он закончил с лучшими результатами, имея лишь одно замеча-
ние -- за постоянную болтовню на уроках.
Первая встреча с НФ состоялась у Азимова в 1929 году: в
лавке на полках появились экземпляры "Amazing Stories".
Обложка августовского выпуска (двое ученых, остолбенело взи-
рающие на огненный шар, висящий над экспериментальной уста-
новкой -- иллюстрация к рассказу Харла Винсента "Barton's
Island") его потрясла, но отец не разрешил ему читать жур-
нал, сочтя фантастику неподходящим чтением для сына. Следую-
щая попытка была предпринята с журналом "Science Wonder
Stories": Айзек убедил отца, что раз в названии есть слово
"наука", то журнал должен быть достаточно содержательным.
В школе Азимов поражал всех своими способностями. Он пе-
рескакивал через классы и окончил начальную школу в 11 лет,
а основной школьный курс -- со всевозможными отличиями в
возрасте 15 лет. Большую помощь сослужила ему отличная па-
мять: он редко забывал то, что хоть раз прочел. С 1938 года
он вел дневник, куда методично записывал события своей жиз-
ни, новости, делая особый упор на результаты бейсбольных игр
(он фанатически болел за нью-йоркских "Гигантов"). Дневники
он вел большую часть своей жизни, что после оказало ему су-
щественную помощь в написании разнообразных предисловий и
создании своей двухтомной автобиографии.
Получив среднее образование, Азимов, по желанию родите-
лей, пытался стать медиком. Это оказалось ему не по силам:
при виде крови ему становилось плохо. Затем Айзек сделал по-
пытку поступить в самый престижный колледж Колумбийского
Университета -- Colambia Colledge -- но не прошел дальше со-
беседования, написав в автобиографии о том, что он болтлив,
неуравновешен и неумеет производить на людей хорошее впечат-
ление.
Он был принят в юношеский колледж Сет Лоу в Бруклине. Че-
рез год этот колледж закрылся и Азимов оказался-таки в Ко-
лумбийском Университете -- правда, как простой слушатель, а
не студент элитного коллежда.
В 1938 году пост главного редактора "Astounding" перешел
от Ф. Орлина Тремейна к Джону В. Кэмпбеллу. И этот журнал
становится для Айзека любимым журналом НФ. Он принимается
частенько писать письма в редакцию. Однажды, когда очеред-
ной номер "Astounding" не появляется в обычный день на пол-
ке отцовской лавки, обеспокоенный Азимов мчится в редакцию,
которая располагалась тогда на Манхеттене. Добравшись туда
через два часа, он узнал, что у журнала просто сдвинулся
график выпуска. Но прецедент был создан. Когда Азимов закон-
чил свой первый рассказ, "Cosmic Corkscrew", он не стал до-
верять его почте и отвез в редакцию сам. Кэмпбелл рассказ
отверг, но посвятил беседе с очарованным юношей целый час. В
это время Кэмпбеллу было 28, и для восемнадцатилетнего Ази-
мова этот человек был живой легендой.
Кэмпбелл отверг и следующий рассказ Азимова, но посовето-
вал, как его можно улучшить. Спустя годы Азимов сделал по-
пытку поблагодарить его за помощь, но Кэмпбелл отклонил бла-
годарности, заявив, что он давал советы сотням писателей, но
многие ли из них стали Азимовыми?
Когда Кэмпбелл отклонил и третий предложенный ему рас-
сказ -- а это был рассказ "Затерянные около Весты"
("Marooned Off Vesta"), Азимов отослал рукопись в "Amazing
Stories". Рассказ был принят к публикации и Азимов получил
свой первый гонорар -- чек на 64 доллара. Со времени первой
всречи с Кэмпбеллом прошло всего четыре месяца. Теперь Ази-
мов был уже публикующимся автором, хотя ему понадобилось еще
целых шесть попыток, прежде чем Кэмпбелл купил у него рас-
сказ (это был "Trends") и напечатал его в июльском номере за
1939 год. В том же номере впервые напечатался Ван Вогт (его
"Черный разрушитель" -- "Black Destroyer" -- занял первое
место в читательском голосовании на лучшую вещь номера; по-
весть К. Л. Мур заняла в этом голосовании второе место; Ази-
мов удовольствовался третьим -- при этом он обошел такого
общепризнанного мастера, как Нат Шахнер).
Благодаря колонке писем в "Astounding" Азимов открыл для
себя существование фэндома. Он принял участие в первом сбо-
рище Футурианцев, состоявшемся 18 сентября 1938 года в Брук-
лине, и отлично провел время за болтовней с Фредом Полом,
Доном Уоллхеймом, Джоном Мичелом и другими. Он посещал эти
встречи год или чуть больше того. Некоторые из "Футурианцев"
увлекались коммунистическими идеями, но Азимов считал себя
либералом и чувствовал себя среди них в своей тарелке. Уже
тогда он проявил себя недюжинным оратором -- скажем, при
публичном обсуждении Футурианцами нашумевшей радиопостанов-
ки Орсона Уэллса по "Войне миров" Герберта Уэллса. Обсужде-
ние состоялось 13 ноября 1938 года, через две недели после
повергшей радиослушателей в панику трансляции репортажа о
марсианском нашествии. Точку зрения марсиан представлял До-
нальд Уоллхейм. Азимов отстаивал интересы землян.
В том же году, но чуть позже, на Первой Всемирной Конвен-
ции, самые политизированные члены группы были из нее исклю-
чены. Чуть позже от нее откололся и Азимов -- писание рас-
сказов, учеба и работа в лавке занимали все его время. Впро-
чем, дружба осталась -- Фред Пол долго был его агентом для
всех изданий, кроме "Astounding". Расставшись с Полом, Ази-
мов больше никогда не связывался ни с агентами, ни с маши-
нистками, ни с секретаршами. Он все делал сам -- от распеча-
тывания писем до ответов на телефонные звонки.
Встречи Азимова с Кэмпбеллом, на которых они обсуждали
очередные рассказы, продолжанись регулярно. Постепенно он
стал с неприятным изумлениям осознавать, что по политичес-
ким взглядам Кэмпбелл был "слегка правее Чингисхана". Кэм-
пбелл не верил в равенство людей -- уроженцы Северной Евро-
пы, по его мнению, были определенно гораздо "равнее других".
Перенося свои взгляды на литературу, он утверждал, что чело-
век непременно должен обставить всяких там инопланетяшек --
именно поэтому, кстати, он отклонил рассказ Азимова
"Half-breed" ("Полукровка"), позже напечатанный Фредериком
Полом в первом же номере его журнала "Astonishing Stories" в
феврале 1940 года. В том же "Astonishing" -- но уже в апре-
ле -- Пол издал еще один рассказ Азимова, "Callistan Menace"
("Угроза с Каллисто"). Это был второй рассказ, написанный
Азимовым и отклоненный Кэмпбеллом. В 1938-1940 годах Азимов
написал лишь семь рассказов, которые не удалось напечатать и
которые позже были уничтожены. После 1940 года Азимов публи-
ковал практически каждую написанную им строчку.
Из-за взглядов Кэмпбелла -- или из-за того, что его рас-
сказы, будучи куплены, зачастую переписывались редакторами
-- Азимов решил вообще обходиться без инопланетян. Это при-
вело, в частности, к появлению "дискриминационной" -- пол-
ностью и только человеческой -- населенной Вселенной в
"Основании". Другим следствием было то, что Азимов принялся
писать рассказы о роботах: здесь вопросы превосходства чело-
века над кем-то или чем-то были просто неуместны. Первым из
этих рассказов был "Robbie" ("Робби"), история о робо-
те-няньке, ставшем другом маленькой девочки. Кэмпбелл рас-
сказ отверг -- в то же самое время у него на столе лежал
"Helen O'Loy" ("Хелен О'Лой") Лестера дель Рея. "Amazing"
отказался его печатать из-за схожести с рассказом "I, Robot"
("Я, робот") Эандо Биндера. Самому Азимову рассказ очень
нравился, и, в конце концов, он был напечатан в сентяб-
рьском номере "Super Science Stories" (этот журнал тоже ре-
дактировал Фред Пол) за 1940 год под названием "Strange
Play-fellow" ("Странная нянька"). Кэмпбелл с энтузиазмом
принял и напечатал следующий рассказ о роботах -- "Reason"
("Логика").
При следующей встрече, во время обсуждения очередного
рассказа о роботах, Кэмпбелл сформулировал то, что стало
позже известно как Три Закона Роботехники. Позже Кэмпбелл
говорил, что он просто вычленил Законы из того, что Азимов
уже написал. Сам же Азимов всегда уступал честь авторства
Трех Законов Кэмпбеллу, которому он позже посвятил сборник
"I, Robot".
17 марта 1941 года Азимов так и не сумел заставить Кэм-
пбелла выслушать замысел нового рассказа -- у того была своя
идея, подсказанная цитатой из Ральфа Улдо Эмерсона: "Если бы
звезды появлялись на небе лишь в одну ночь за тысячу лет,
как бы истово веровали люди! На многие поколения сохранили
бы они память о Граде Божьем..."
-- А как ты думаешь,-- спросил Кэмпбелл Азимова,-- если
бы люди действительно видели звезды раз в тысячу лет, что бы
в этом случае происходило?
Азимов пожал плечами.
-- Да они бы с ума сходили! -- заявил Кэмпбелл.-- Иди до-
мой и пиши рассказ.
Рассказ получил название "Nightfall" ("Приход ночи"). В
1968 году Ассоциация американских фантастов (Sciencе Fiction
Writers of America) определила лучшие произведения, опубли-
кованные до учреждения премии "Небьюла", и в этом списке
"Nightfall" занял первое место. Сам же Азимов не считал этот
рассказ своим главным достижением -- куда выше он ставил
рассказы "The Last Question" ("Последний вопрос"), "The
Bicentennial Man" ("Двухсотлетний") и "The Ugly Little Boy"
("Уродливый мальчуган").
Встреча Азимова с Кэмпбеллом, состоявшаяся 1 августа 1941
года, была еще более значительной. Добираясь до Манхеттена
подземкой, Азимов листал сборник комических опер Гилберта и
Салливена и наткнулся на изображение Рядового Уиллиса,
стражника из "Иоланты". Стражники... Солдаты... Империи...
Римская Империя... Галактическая Империя! Он проштудировал
"Закат и падение Римской Империи" Эдварда Гиббона и принял-
ся делать из этого материала сюжет для рассказа.
Кэмпбелл отнесся к идее с еще большим энтузиазмом, чем
даже сам Азимов и предложил написать серию рассказов с от-
крытыми концовками о гибели Первой Галактической Империи,
последующем периоде феодализма и рождении Второй Империи.
Первый рассказ серии назывался "Foundation"
("Основание"). Рассказ был принят достаточно сдержанно: чи-
тательское голосование поставило его лишь четвертым в номе-
ре "Astounding", где он был напечатан (хотя и список тогдаш-
них соперников Азимова выглядит как перекличка гигантов:
Хайнлайн, Ван Вогт, Бестер). Но уже следующий рассказ "По-
водья и седло" ("Bridle and Saddle") взлетел на первое мес-
то, и все остальные рассказы и повести серии (за одним нез-
начительным исключением) не опускались ниже второго места.
Слава писателю-фантасту Азимову была обеспечена -- а ведь
ему было лишь 22 года!
Азимов закончил Колумбийский Университет в 1939 году со
степенью бакалавра естественных наук (выпускники Colambia
Colledge получали бакалавра гуманитарных наук -- для "прос-
того выпускника" Азимова это было недостижимо). Перевод из
Сет Лоу сделал его учащимся второго сорта -- это сказалось и
в том, что и магистерскую диссертацию ему позволили делать
лишь после нескольких отказов, да и то с испытательным сро-
ком. Азимов стал магистром в 1941 году и взялся за доктор-
скую диссертацию.
На дворе был 1942 год. Шла война. Однажды вечером Кэм-
пбелл пригласил его к себе и представил Роберту Хайнлайну,
который служил тогда в Нэви Ярд, в Филадельфии. Через нес-
колько дней Азимов получил официальное приглашение от комен-
данта Нэви Ярд (друга Хайнлайна) с предложением должности
младшего химика. Фактически, на военную службу Азимова приз-
вал Хайнлайн. Жалование в Нэви Ярд было вполне приличным и
это позволило Азимову 25 июля 1945 года зарегистрировать
свой брак с Гертрудой Блюгерман, с которой он познакомился
за несколько месяцев до этого.
Немного погодя к Азимову и Хайнлайну в Нэви Ярд присоеди-
нился и Спрэг де Камп. В такой кампании работалось совсем
неплохо и за время службы Азимов написал несколько расска-
зов, среди которых были "Большой и маленький" ("The Big and
the Little") и "Мертвая рука" ("Dead Hand"), еще два расска-
за из цикла "Основание". В 1945 году Кэмпбелл стал настаи-
вать, чтобы Азимов расстроил План Селдона, хотя раньше об
этом и речи не было. Азимов написал "Мула" ("The Mule") и
получил за него 875 долларов -- самый крупный гонорар из
всех, что он получал до того.
Работа в Нэви Ярд не могла долго спасать Азимова от регу-
лярной службы и 1 ноября 1945 года, через несколько месяцев
после окончания войны, он был призван рядовым. Он служил
клерком в подразделении, которое готовило испытания атомной
бомбы в Тихом Океане, но был отправлен в Штаты еще до перво-
го взрыва. (Больше Азимов никогда не летал на самолетах --
он патологически боялся высоты). Демобилизовался он в июле
1946 года.
Вернувшись в Колумбийский Университет, он продолжил рабо-
ту над докторской диссертацией по химии. Как аспирант, он
вел семинары по своей теме. Во время первого его семинара
один из студентов, глядя на уравнения, которыми Азимов испи-
сал всю доску, проворчал, что он не поймет этого никогда.
"Чепуха, -- сказал Азимов.-- Следите за тем, что я говорю, и
все будет ясно, как божий день".
Это был первый знак, указывавший, куда поведет его судьба.
Один из первых его вкладов в "публицистику" был напеча-
тан в мартовском номере "Astounding" за 1948 год. Статья на-
зывалась "The Endochronic Properties of Resublimated
Thiotimoline" ("Эндохронические свойства ресублимированного
фиотимолина") и была злой пародией на докторскую диссерта-
цию по химии. Кэмпбелл обещал напечатать ее под псевдонимом,
но замотался и забыл. Через несколько месяцев Азимову пред-
стояла защита и он пришел в ужас при мысли, что _это_ прочи-
тают его профессора. Ему же не простят! К его изумлению,
статья стала невероятно популярна именно среди ученых-хими-
ков -- это был первый его литературный опыт, имевший успех
вне круга читателей НФ. Через несколько месяцев, уже на за-
щите, один из профессоров спросил его: "Что вы, мистер Ази-
мов, можете сказать нам об изменении термодинамических ха-
рактеристик вещества, называемого фиотимолин?" Сраженный
Азимов выдавил из себя жалкую улыбку. Через пять минут он
стал доктором наук.
1949 год стал для Азимова поворотным во многих отноше-
ниях. Он закончил рассказ "...And Now You Don't" ("...а те-
перь -- нет"), последний рассказ серии "Основание", давший-
ся ему с огромным трудом. Серия успела ему осточертеть, и он
дал себе слово больше к ней не возвращаться -- это слово он
стойко держал 32 года. В апреле он получил извещение, что
принят преподавателем биохимии на Медицинскую школу при Бос-
тонском Университете. (Он не изучал до этого биохимию, но в
Бостонском Университете никому до этого не было дела). И он
подписал контракт с издательством Doubleday на издание своей
первой книги -- романа "Pebble in the Sky" ("Камешек в
небе") -- и получил 500 долларов авансом. Это была очень
необычная вещь по тем временам -- роман выпускался от-
дельным изданием, не будучи до того "пропущен" через журна-
лы -- сокращенный вариант романа, "Grow Old Along With Me"
("Взрослей со мной"), был отвергнут в большинстве редакций.
Пятидесятые годы стали для Азимова поворотными. Он все
еще дружил с Кэмпбеллом, но преклонение перед мэтром исчез-
ло. Опубликовав "Дианетику" Л. Рона Хаббарда, Кэмпбелл поте-
рял в глазах Азимова даже остатки былого величия. А с уче-
том того, что в фантастике появились и новые рынки -- "The
Magazine of Fantasy and Science Fiction" в конце 1949 и
"Galaxy" в октябре 1950 -- Азимов не боялся остаться без
публикаций, перестав быть "автором Кэмпбелла".
Уолтер Брэдбери, его редактор из "Doubleday", которому
невероятно понравился "Камешек в небе", хотел издать еще од-
ну его книгу. Азимов предложил ему "Основание", но Брэдбери
рукопись вернул. В "Doubleday" вышли "The Stars, Like Dust"
("Звезды как пыль") и "The Currents of Space" ("Космические
течения").
В "Doubleday" хотели издать также подростковую серию фан-
тастики, которая, как они надеялись, могла бы стать основой
для телесериала. Азимов, оскорбленный убожеством предыдущих
предложений телевизионщиков, боялся связывать свое имя с
этим проектом, поэтому Брэдбери предложил ему взять псевдо-
ним. Вспомнив, что Корнелл Вулрич подписывался Уильям Айриш
(William Irish, Уильям-Ирландец), Азимов придумал себе клич-
ку Поль Френч (Paul French, Поль-Француз).
Это был первый и единственный случай за всю его долгую
карьеру, когда он не использовал свое настоящее имя.
К фантастике Азимова стали проявлять интерес и другие из-
датели. Бостонская фирма "Little, Brown" предложила ему вы-
пустить книгу. Он послал им "Основание", но рукопись вновь
была отклонена. Приняла ее компания "Gnome Press". Азимов
сделал сборник рассказов о роботах, и Фред Пол, бывший еще
тогда его агентом, предложил рукопись Марти Гринбергу из
этой же фирмы (не путать с Мартином Х. Гринбергом, позже
составлявшим с Азимовым многочисленные антологии), который и
выпустил ее под названием "I, Robot" ("Я, робот").
Гринберг напечатал серию "Основание" в трех томах, попро-
сив Азимова дописать небольшой вводный рассказ для первого
из них. Доходы от продажи допечаток этой книги Азимов полу-
чал регулярно. Через несколько лет об это узнали в
"Doubleday", они перекупили права на серию и выпустили всю
трилогию в одном томе. Книга эта стала самой значительной за
всю писательскую карьеру Азимова. За прошедшие десятилетия
она разошлась и продолжает расходиться миллионами тиражами.
Следующим в ряду его успехов был НФ-детектив. "Космичес-
кие течения", проданные в "Doubleday", печатались "с продол-
жением" в "Astounding", и Хорас Голд, редактор "Galaxy", то-
же захотел напечатать что-нибудь азимовское "с
продолжением". Он предложил написать роман о роботах. Ази-
мов возразил, что он писал о роботах только рассказы. Голд
предложил написать о перенаселенном мире, где роботы выпол-
няют всю работу за людей. Азимов посчитал эту картину подав-
ляющей. Голд, зная слабость Азимова к детективам, предложил
использовать такую картину мира как декорации, на фоне кото-
рых человек и робот распутывают убийство.
Роман "The Caves of Steel" ("Стальные пещеры"), вышедший
в 1954 году, стал одним из лучших романов Азимова. Исследо-
ватель детективной литературы А. Э. Мерч в своей книге "The
Development of the Detective Novel" ("Развитие детективного
романа", 1958) писал: "Лишь два автора добились заметного
успеха в соединении научной фантастики с детективом: Фреде-
рик Браун (который, собственно, и начинал как автор детекти-
вов -- Прим. ред.) и Айзек Азимов. Их работы привлекли вни-
мание читателей на обеих берегах Атлантики и вполне могут
породить настоящую моду на подобное смешение жанров".
К концу 1954 года Азимову было уже 34. Он был в зените
своей писательской карьеры, опубликовав "Я, Робот", "Основа-
ние", "Камешек в небе", "Звезды как пыль", "Космические те-
чения" и "Стальные пещеры".
Но истинное будущее его карьеры открыла "The Chemicals of
Life" ("Химия Жизни"), научно-популярная книга для подрос-
тков. К собственному изумлению, он обнаружил, что писать до-
кументальные и популяризаторские книги легче, чем художес-
твенную литературу. Это был не первый его опыт такого рода
-- начав преподавать в Бостонском Университете, он принялся
вместе с докторами Уильямом Бойдом и Бернхэмом Уолкером пи-
сать учебник "Biochemistry and Human Metabolism" ("Биохимия
и метаболизм человека"), вышедший в 1952 году. Азимов счи-
тал эту книгу неудачной.
"Химию жизни" он, напротив, считал большим успехом. У по-
пуляризаторской публицистики были более широкие возможности
публикации -- в том числе и в НФ-журналах. Азимов предложил
в "Astounding" небольшую статью "Hemoglobin and the
Universe" ("Гемоглобин и Вселенная") и Кэмпбелл ее купил.
Азимов был невероятно доволен. Он мог уклониться от необхо-
димости писать в профессиональные научные журналы и получил
возможность работать для подростковой аудитории. "Однажды
придя домой, я признался себе в том, что мне нравится пи-
сать публицистику... Не просто со знанием дела, не просто
для заработка -- но гораздо более того: _с_удовольствием..._"
Продолжали появляться в печати его рассказы (в 1956 году
их было особенно много), подростковые романы "Поля Френча".
Вышел роман "The Naked Sun" ("Обнаженное солнце") -- продол-
жение "Стальных пещер". Кроме того, он попробовал писать де-
тективы, а "Doubleday" сочла выгодным издать несколько сбор-
ников его ранних рассказов. Но Азимов все больше и больше
времени посвящал научно-популярным статьям и книгам. Доход
от его публикаций существенно превосходил жалование препода-
вателя.
В 1958 году за язвительное замечание в адрес университет-
ского начальства, Азимов был освобожден от преподавания. Он
дрался как лев, чтобы оставить за собой престижное звание
профессора-консультанта и победил. Годы спустя, он все еще
изредка читал лекции студентам, пользовался славой самого
популярного лектора и куда чаще, чем другие преподаватели,
удостаивался уважительных аплодисментов аудитории.
Мог ли он жить на то, что получал за литературный труд?
Как выяснилось, беспокоиться было не о чем. Он уже достаточ-
но далеко ушел от НФ, чтобы писать для огромнейшего количес-
тва изданий. К тому же, популяризаторская публицистика при-
носила большие деньги, чем фантастика, что объяснялось очень
просто: "В фантастике каждый рассказ должен отличаться от
всего остального... В публицистике это совсем необязательно.
Вы можете написать статью для "Общеобразовательного журнала
по химии", расширить ее для "Аналога", сократить и упрос-
тить для "Мира науки"...
Уходя из Бостонского Университета он заявил бывшему на-
чальству, что обойдется и без них -- слава Богу, он один из
лучших популяризаторов науки в мире и приложит все силы,
чтобы в ближайшее время стать _самым_ лучшим.
Это удалось ему даже быстрее, чем он предполагал.
...В 1958 году Роберт Миллз, редактор "F&SF", предложил
Азимову вести ежемесячную научную колонку в журнале. Азимов
немедленно согласился. Первая статья появилась в ноябрьском
номере за 1958 год и все последующие номера -- без единого
пропуска -- выходили с рубрикой Азимова. Всего этих статей
было 399. (Журнал планировал посвятить специальный номер
публикации четырехсотой статьи Азимова, но тот был слишком
слаб, чтобы написать ее...) Представляя читателям журнала
колонку Азимова, Миллз впервые назвал его "Good Doctor" --
"добрый доктор". Этот титул Азимов гордо носил всю оставшую-
ся жизнь.
После этого он писал для издательств "Doubleday",
"Houghton Mifflin", "Abelard-Shuman", "Basic Books",
"Walker", "Random House", "Simon & Schuster" и для множес-
тва других. Сначала это были книги о науке -- астрономии,
химии, физике, биологии, математике и так далее -- и большая
их часть была ориентирована на детей и подростков, которые
хотели бы больше знать об окружающем их мире.
Были и более серьезные книги -- такие, как "The
Intelligent Man's Guide to Science" ("Путеводитель по науке
для интеллигентного человека"), вышедший в 1960 году и пере-
работанный в 1972 в "Asimov's Guide to Science" ("Азимов-
ский путеводитель по науке"), или "Asimov's Biographical
Encyclopedia of Science and Technology" ("Азимовская биогра-
фическая энциклопедия науки и техники", 1964).
Он занялся историей -- особенно античной -- и появились
"The Greeks" ("Греки", 1966), "The Roman Republic" ("Рим-
ская республика", 1967), "The Egyptians" ("Египтяне", 1967),
"The Dark Ages" ("Темные Века", 1968) и другие. В 1968 и
1969 "Doubleday" публикует блистательный двухтомный
"Asimov's Guide to the Bible" ("Азимовский путеводитель по
Библии"), за которым следует не менее блистательный двухтом-
ник, посвященный Шекспиру...
К концу шестидесятых Азимов напечатал первую сотню книг и
стал ведущим популяризатором науки в мире. Его отлично при-
нимали в любых аудиториях, он был в отличных отношениях с
редакторами журналов и издателями книг, он стал появляться
на проходивших на Восточном побережье НФ-конвенциях. Он дер-
жался совершенно свободно и естественно, заработав репута-
цию искрометного юмориста и ловеласа -- на конвенциях и ве-
черинках он не пропускал ни одной возможности пофлиртовать с
симпатичной женщиной. Репутацию эту он пустил в дело, напи-
сав книги "The Sensuous Dirty Old Man" ("Похотливый стари-
кашка", 1971) и "Lecherous Limericks" ("Разнузданные лимери-
ки", 1975).
Теперь он уже был литературным феноменом... и незауряд-
ной личностью. Он был гениален, он был непредсказуемым ос-
трословом, он занимался множеством дел и горел ими всеми
сразу. Он принял за данность, что читатель просто обязан ин-
тересоваться тем же, чем интересуется он -- и был недалек от
истины. Он писал легко и весело, расщелкивая научные терми-
ны и передавая читателю фантастический взгляд на фантасти-
ческий мир. О нем знала вся страна, и его имя на обложке
книги было гарантией того, что тираж не залежится. Некото-
рые редакторы говорили, что из-за огромного количества наз-
ваний его книг он начинает конкурировать сам с собой, но они
ошибались. Каждая книга Азимова помогала продать другие, так
как расширяла его аудиторию.
Он не забросил и НФ, пописывая рассказы и составляя анто-
логии. Он стал первым, кто заговорил от лица фантастики с
"внешним миром". Первый том антологии рассказов, лауреатов
премии "Хьюго", вышел в 1962 году, и как-то само собой полу-
чилось, что его редактором стал Азимов -- как, впрочем, это
получилось и со всеми остальными томами этой серии. Веселые
и личностные вступления к рассказам сделали его чрезвычайно
популярным антологистом. Он собрал антологии "Tomorrow's
Children" ("Дети завтрашнего дня", 1966) и "Before the
Golden Age" ("До Золотого Века", 1974) -- последняя стала
наиболее важным обзором НФ-рассказов, написанных до 1939 го-
да. Вместе с Мартином Х. Гринбергом (не путать с Марти Грин-
бергом из "Gnome Press"!) Он начал серию антологий "Asimov
Presents the Great SF Stories" ("Азимов представляет вели-
кие НФ-рассказы") с тома рассказов 1939 года и довел ее до
1963 года -- с 1964 уже выходили ежегодные антологии лучших
рассказов года, собранные Доном Уоллхеймом.
Он снова начал писать фантастические романы в 1972 году,
издав "The Gods Themselves" ("Сами Боги"). Рассказ, писав-
шийся для антологии, получился куда длиннее, чем предполага-
лось. Азимов показал текст редактору в "Doubleday" и тот по-
советовал написать роман. А для антологии Азимов написал
другой рассказ.
"Сами Боги", по мнению критиков, стал его лучшим НФ-рома-
ном -- особенно благодаря реалистичнейшему описанию инопла-
нетян. Азимов же гораздо больше любил роман "Murder at ABA"
("Убийство в "Эй-Би-Эй", 1976), классический по форме детек-
тив. До его публикации он написал несколько ранних детекти-
вов и серию рассказов о "Черных Вдовцах", нью-йоркском клу-
бе, члены которого разгадывают разные головоломные истории.
Клуб был списан с "Пауков-Трапдоров", клуба, в котором сос-
тоял сам Азимов. Вообще же, из всех книг, им написанных, он
больше всего гордился "Азимовской биографической энциклопе-
дией науки и техники" -- "потому что ее не мог бы написать
никто другой".
Личная его жизнь, увы, была не так успешна. Брак с Гер-
трудой медленно распадался на протяжении десятилетий. Они
расстались в 1970 году и были разведены 16 ноября 1973 года.
Развод был болезненным и стоил ему 50 тысяч долларов. В ав-
тобиографии он благородно взял вину на себя, написав, что
был эгоистичен, занимался только своими писаниями и вряд ли
мог считаться хорошим мужем. У Азимовых были двое детей --
дочь Робин и сын Дэвид.
30 ноября 1973 года Азимов женится на Дженет Опил Джеп-
псон, психиатре, с которой он познакомился на Нью-Йоркской
Всемирной конвенции 1956 года.
В 1976 году Джоэль Дэвис, издатель детективных журналов
"Ellery Queen's Mistery Magazine" и "Alfred Hitchcock's
Mystery Magazine", решил основать новый журнал фантастики и,
по традиции, назвать его именем какого-нибудь писателя.
Единственный, кого он знал достаточно хорошо по рассказам в
"Ellery Queen's", был Азимов.
После некоторых сомнений, Азимов, наконец, согласился --
но с некоторыми оговорками. Он уже 17 лет писал ежемесячную
колонку в "F&SF" и прекращать ее не хотел. Он не хотел быть
редактором журнала и предложил на этот пост Джорджа
Ситера,-- тот должен был читать и редактировать все расска-
зы. Сам Азимов разрешает пользоваться его именем, кроме то-
го, он сам будет писать редакционные статьи и вести колонку
писем, а также консультировать при необходимости Ситера. Бы-
ло также договорено, что если сам Азимов напишет что-то фан-
тастическое, он первым делом предложит это в "Asimov's".
Сотрудничество наладилось. Азимов и Ситер были схожи во
взглядах на НФ, а имя Азимова и состав редакции приносят
журналу популярность на протяжении вот уже четверти века. На
посту редактора Ситера сменили сначала Шона Маккарти, а за-
тем Гарднер Дозуа. Их вкусы и пристрастия были весьма дале-
ки от азимовских, но сам Азимов всегда поддерживал их и за-
щищал от необоснованных нападок. Он отлично понимал, что
жизнь не стоит на месте, что жанр должен развиваться, и что
с того, если кому-то (даже и ему самому) может чем-то не
нравиться объективно хороший рассказ.
Он работал, как каторжный. В 1976 году у него выходит дю-
жина новых книг. В 1977 намечается еще десяток. Его постоян-
но приглашают читать лекции, его интервьюируют "People" и
"Reader's Digest". Каждую свободную минуту он проводит за
пишущей машинкой. 2 января 1977 он отмечает свое 57-летие, а
18 мая попадает в госпиталь: тромб коронарных сосудов... Да-
же там он работает: пишет первый том своей автобиографии.
Заодно он сбрасывает вес, так что к концу июня ЭКГ показы-
вает, что он выздоровел.
В 1979 Медицинская Школа Бостонского Университета прис-
ваивает ему степень профессора. В том же году "Doubleday"
издает первый том его автобиографии "In Memory Yet Green"
("Пока память зелена") -- его двухсотую книгу.
Через некоторое время Азимов обретает прежнюю форму: к
концу 1984 он выпускает следующую сотню книг. В 1982 году он
снова возвращается к фантастике и пишет "Foundation's Edge"
("Кризис Основания"), продолжение знаменитой серии. В
Doubleday долго уговаривали его написать фантастический ро-
ман и, после того, как он подписал-таки контракт, Пэт
ЛоБрутто (Pat LoBrutto), в то время редактор линии НФ, поз-
вонила ему и сказала, что под "фантастикой" "Doubleday"
имеет в виду новый роман об Основании. Азимов согласился.
Он перечитал трилогию и был поражен тем, что в его рома-
не почти нет действия, а то, что есть, происходит большей
частью "за кадром". Не сознавая того, он достиг мастерства в
одном из сложнейших литературных приемов: серии романов,
построенных почти исключительно на диалогах.
Азимов попытался сознательно "собезъянничать" свой стиль
тридцатилетней давности -- к его гордости, у него это полу-
чилось. Примитивная "журнальность" прозы ушла, но стиль ос-
тался по-прежнему простым и прямолинейным. Книга стала его
первым бестселлером -- и каким бестселлером! В списке "The
New York Times" этот роман продержался 25 недель!
Следом вышли романы "Robots of Dawn" ("Роботы Зари",
1983), начатый еще в 50-е годы, но заброшенный на полпути,
"Robots and Empire" ("Роботы и Империя", 1985), "Foundation
and Earth" ("Основание и Земля", 1986), "Prelude to
Foundation" ("Прелюдия к Основанию", 1988)... Были и другие
("несерийные") книги. Большая часть стала бестселлерами.
Азимов достиг положения, когда мог требовать миллионные
авансы -- впрочем, он делал это редко. Одна из основных при-
чин, по которой он переключился в 60-х годах на публицисти-
ку, была финансовая -- писать фантастику было менее выгодно.
И вот неожиданно фантастика стала давать феноменальную при-
быль -- от одного романа он получал больше, чем за десяток
научно-популярных книг.
Хотя Роберт Хайнлайн и был более популярен среди любите-
лей фантастики -- он неизменно лидировал во всех опросах,
оставляя Азимова и Кларка на второй и третьей позициях,--
Азимов был известен более широкой аудитории. По шутливому
соглашению, которое Азимов и Кларк заключили как-то в
нью-йоркском такси, Кларк должен уверять всех, что Азимов
лучший в мире писатель-фантаст, а сам Кларк -- второй, а
Азимов должен поддерживать мнение, что лучшим в мире фантас-
том является Кларк, а сам Азимов довольствуется вторым мес-
том. С этим можно спорить, но статус Азимова сомнений больше
не вызывает.
Его имя и лицо были настолько хорошо известны, что он
первым из писателей появился на телеэкране в рекламных роли-
ках. Своим именем он оказывал поддержку многим начинаниям и
проектам. Его не интересовали слава и деньги. Он помогал лю-
дям, раздаривая им идеи -- как когда-то помог блестящей
идеей ему Джон Кэмпбелл. Он надеялся, что его имя поможет
начинающим авторам удержаться в струе -- и за это время на-
работать собственный профессионализм.
К концу жизни Азимов в соавторстве с Робертом Силвербер-
гом работал над романами по трем своим самым знаменитым рас-
сказам: "Nightfall" ("Приход ночи"), "Уродливый мальчуган"
-- этот роман поначалу предполагалось назвать "Child of
Time" ("Дитя времени") -- и "Двухсотлетний человек" (под
названием "The Positronic Man" ("Позитронный человек"). Ро-
ман "Forward to Foundation" ("Вперед к Основанию"), состоя-
щий из четырех новелл и эпилога появился в 1993 году -- дей-
ствие его разворачивается между событиями романа "Прелюдия к
Основанию" и основной трилогией. этот роман в этом году.
Весной 1993 вышла и еще одна книга: "I, Asimov" ("Я,
Азимов") -- третий том его автобиографии, который он дикто-
вал в госпитале. Выйдет книга юмористических рассказов. Мо-
жет быть, что-то еще...
Азимов перенес в 1983 году три операции на почках, а в
1989 году слег на много месяцев с интенсивной сердечной не-
достаточностью. Полностью оправиться от нее он уже не смог.
На одном из редакционных совещаний в "Asimov's" он сказал,
что надеется умереть, упав лицом на клавиатуру пишущей ма-
шинки. Случая не представилось. Лекарства поддерживали в нем
жизнь, но не позволяли работать. Настал день, когда он в
последний раз оторвал себя от клавиатуры, и страсть, привя-
зывавшая его к жизни, иссякла.
Он жил, чтобы писать, и когда он не смог больше делать
это -- он умер.
В одном интервью его спросили: что он будет делать, если
узнает, что жить ему осталось шесть месяцев? "Я буду печа-
тать быстрее", ответил он.
Айзек Азимов, один из самых известных в мире писателей и
самый известный из писателей-фантастов, скончался 6 апреля
1992 года от сердечной и почечной недостаточности в госпита-
ле Нью-Йоркского Университета. По воле покойного, тело его
было кремировано, а пепел -- развеян.
Его кончине посвятили первые полосы многие газеты. Через
две недели CNN выпустила в эфир ретроспективный обзор его
карьеры. До сих пор этого удостаивались только главы госу-
дарства и кинозвезды. National Public Radio выдало в эфир
его интервью 1988 года -- с тем, чтобы его собственные сло-
ва стали его некрологом.
Добрая часть его автобиографии посвящена тому, как он за-
рабатывал на жизнь. Вне всякого сомнения, он был Очень Бога-
тым Писателем, но деньги были для него лишь воплощением ап-
лодисментов, он ими практически не пользовался. У него не
было яхт, особняков, они были ему не нужны. У него и так бы-
ло все, что он хотел: пишущая машинка в тихой комнате с заш-
торенными окнами.
И, пожалуй, самое важное, что можно сказать: о его уходе
скорбит не только фантастика.
Скорбит мир.
P. S. В "Locus" пришло множество писем, в которых люди
прощались с Азимовым. Там не было писем из России. Наверное,
не успели дойти. Но было одно письмо -- от доктора Арлана
Эндрюса, который в последней строке написал: "Da svedanya,
gospodin Asimov".
Что мы можем добавить к этому? Только наш шепот:
"Forever"...
Сергей БЕРЕЖНОЙ
Компиляция по материалам:
"Isaac Asimov" by Frank M. Robinson & C. N. Brown
("Locus", May 1992).
"Isaac Asimov" by Sam Moskowitz (в кн.: Sam Moskowitz.
"Seekers of Tomorrow", New York, Ballantine, 1967).
(C) Сергей БЕРЕЖНОЙ, 1994.