Роман Арбитман
"ПЛЕМЯ ВСЕЛЕНСКИХ БРОДЯГ", ИЛИ КРУГОМ ОДНИ... ПРИШЕЛЬЦЫ
Толстый пузан-капиталист, потрясавший атомной бомбой, грозивший
базами на Луне и пачками засылавший через границу соблазнительных шпионок,
обученных гипнозу, вдруг перестал быть нашим Главным Врагом. Наши
писатели-фантасты - из числа тех, кто долгие годы рождал свои "оборонные"
шедевры во время острых приступов ксенофобии, - с каждым новым шагом
дипломатов теряли свои позиции, и призрак безработицы уже замаячил для
этих авторов в ближайшей перспективе. Срочно нужен был новый супостат -
или какой-то из непозабытых старых.
И он вновь возник в многострадальной научно-фантастической
литературе.
Конечно, и прежде, в застойные и переходные годы темы "пятый пункт
анкеты" и "научная фантастика" не были разделены китайской стеной. Очень
пользительно было втихую объявлять ту или иную книгу "сионистской
пропагандой" и на этом основании не пропустить в печать (такой ярлычок в
свое время был навешен на роман Е.Войскунского и И.Лукодьянова "Ур, сын
Шама" - за то лишь, что там упоминалась какая-то подозрительная древняя
цивилизация шумеров (!); из сборника рано ушедшего томского прозаика
Михаила Орлова,по требованию рецензента журнала "Москва", были выброшены
лучшие историко-фантастические новеллы,ибо действие там происходило - о,
ужас! - в древней Иудее, да и предисловие к сборнику писал сомнительный
гражданин, скрывшийся за псевдонимом В.Каверин...). На худой конец,
годился путь купирования текстов (приход в издательство "Молодая гвардия"
нового заведующего редакцией фантастики Ю.Медведева был, например,
ознаменован выдиркой из рассказа Рэя Брэдбери "Луг" фразы о жертвах
варшавского гетто...). Однако, все эти маневры до поры были как бы
полуприкрыты. Известный писатель-фантаст Кир Булычев (чья рыжая борода
давно уже будила страшные подозрения "патриотов") рассказывал в одном из
интервью, с каким интересом он ожидал от издательства "Молодая гвардия", -
уже при следующем заве отделом НФ, В.Щербакове, - под каким же предлогом
будет отвергнута его повесть "Похищение чародея"? Было ясно, что повесть в
этом издательстве "не пропустят": в одном из эпизодов рассказывалось об
убийстве пьяными погромщиками маленького скрипача в местечке. Интересовала
лишь формулировка отказа. Текст оказался лаконичным: "Ввиду того, что
Уэллс написал "Машину времени", "МГ" более книг о путешествиях по времени
печатать не будет"...
В последние годы эвфемизмы стали таять, подтекст медленно
превращается в открытый текст, а враг-супостат появился - как в
критических статьях, так и в самих НФ-произведениях. Сначала контур его
был зыбок, потом сделался чуть яснее: какой-то космический торговец,
перекати-поле без роду-племени, пытающийся всучить в обмен на качественный
товар этакому простому человеку разные сомнительные идейки вроде
"анархии", "директората", "просвещенной республики"; само название
рассказа "Планета,с которой не гонят в шею" уже содержало некое
руководство к действию: мол, и отсюда пора гнать гада... (Н.Орехов,
Г.Шишко, авт. сб. "Белое пятно на карте" М.,1989). Злодеи конденсировались
прямо на глазах. В книге О.Лукьянова "Покушение на планету" (Саратов,1989)
уже объяснялось подробно,отчего мирная планета Астра вступила на гибельный
путь: виноваты были черноглазые пришельцы извне и их потомки, четверо
Близнецов, заразившие планету микробами меркантилизма. Это из-за них
вспыхнула кровопролитная гражданская война, "гибли миллионы людей,
разрушались прекраснейшие храмы, памятники старины", из-за них "рухнули
священные родовые законы, веками сохранявшие культуру"; это они "с помощью
тайной политики искусно разжигали племенные, национальные и расовые
противоречия". И все - для того, чтобы создать то общество, властью над
которым могла бы сколько угодно тешиться кучка пресловутых Близнецов
(Мудрецов)... Теплее, теплее... Заговоры, мудрецы, тайное правительство -
уже что-то знакомое, уже можно составлять протоколы. В протоколы занесем
поэта-садиста с неарийским именем Кирш, умышленно спровоцировавшего войну
на мирной планете (повесть Виталия Забирко "Войнуха" в сборнике "День
бессмертия", М., 1989), террористов из страны под названиен Наш
Ближневосточный союзник (повествование ведется как бы от лица американца),
которые "не церемонятся, стреляют по малейшему подозрению - как это было в
Стокгольме, в Париже..." (из книги А.Бушкова "Страна, о которой знали
все", М., 1989)... кого еще? Некоего злодея непременно в ермолке (да еще с
дьявольскими рожками под этой ермолкой!), который, кажется, "отыскал
способ воздействовать на мозговой центр удовольствия под черепушкой
каждого из нас", а люди "и не замечают, как перестают быть народом, а
обращаются в толпу, в стадо, в чернь..." (рассказ уже знакомого нам Юрия
Медведева "Любовь к Паганини" - в книге "Простая тайна", М.1988).
Итак,враг уже назван авторами, и он вполне конкретен, на него можно
указать перстом. А при необходимости - найти его конкретное воплощение в
среде самих писателей-фантастов... Кого, скажем, увидел все тот же
неутомимый Юрий Медведев? "Двух увидел, состоящих в родстве. Один худой,
желчный, точь-в-точь инквизитор (...). Другой (...) стравливатель всех со
всеми (...), представитель племени вселенских бродяг..." (повесть "Протей"
в том же сборнике "Простая тайна"). "Бродяг" переселили в космос, но
интонации все те же. Припоминаете? "Дурную траву - с поля вон",
"Беспачпортные бродяги", "безродные космополиты"... это из прелюдии к
"делу врачей". Интересно, какие же это родственники-вредители здесь
имеются в виду? Пока соображаем, нам вновь напоминают о "некой
безродности", до сих пор "не изжитой", чтобы задаться вопросом: "какие
последствия имело для культуры и быта коренного населения России
переселение из-за черты оседлости сотен тысяч евреев? "Последствия,
разумеется, самые пагубные. Катастрофические. И в качестве примера то ли
"безродности", то ли "последствий для культуры и быта" приводится роман
двух родственников, точнее братьев даже - братьев Стругацких "Град
обреченный", в основе которого, оказывается, "жгучий комплекс
неполноценности" (из статьи "Анатомия тупика" А.Бушкова - "Кубань", 1990,
Nо 2). Готово - враг опознан. Еще два-три штриха. Этим врагам раз плюнуть
"оскорбить святыню или воды холодной брату своему, стоящему перед образом,
плеснуть" (из статьи Л.Барановой-Гонченко, "Лит.Россия", 1898, Nо 52;
очень впечатляюще - так и видишь, как один брат другого водичкой поливает,
пока тот поклоны бьет...). Они, "позабыв о читателе, решили совершить
некое магическое действо для изничтожения зловещего арийско-славянского
фантома", демонстрируя "накал злобы по отношению к "почвенникам", "широким
славянским натурам", - пишет критик (и одновременно сам автор-фантаст)
Сергей Плеханов о недавней повести Стругацких ("Лит.газета", 1989, 24
марта). А некто Кирилл Питорин в коричневом журнальчике "Вече", выходящем
в Мюнхене (Nо 34, 1989), как бы наносит завершающий мазок, с одобрением
комментируя статью С.Плеханова: "Дело дошло до того, что даже
"Литературная газета" (...) устами одного из критиков вынуждена была
выразить порицание "фантастическим" русофобам, очень популярным в кругах
еврейской образованщины, братьям Стругацким..."
Чем дальше читаешь подобные инвективы, тем менее возникает желания
возражать всерьез, подыскивать какие-то контраргументы, убеждать в
неправоте. Понимаешь, наконец, что для большинства отыскивающих корни
"безродности" в фантастике Стругацких, упрекающих в "накале злобы" и
прочих грехах, не это предмет обиды. Обижает другое - о чем простодушно
проговорился "патриот" из "Вече", употребив слова "очень популярные".
Всего два слова - но их так не хватает всем обличителям "фантастических
русофобов" вместе взятым, при всех их попытках ущучить "вселенских
бродяг", "черноглазых мудрецов" и прочих выведенных в космос
"космополитов". Одна надежда: приобщиться к чужой популярности хотя бы
таким, неумирающим способом.
Что ж, воистину, - каждому свое.