М.С.Нахмансон
ИСКРА НАД ПЛАМЕНЕМ
Научная фантастика и история естествознания
В реальной действительности встречаются события
почти фантастические. Серьезный исследователь не
вправе отворачиваться от них.
Из одной научно-фантастической книги.
Многообразные связи между наукой и научной фантастикой
неоднократно являлись предметом детального анализа. Этой проблеме
уделяли внимание и литераторы, и ученые; одни - в силу
профессиональных интересов, другие - в поисках новых идей.
Совершенно очевидно, что эту тему вряд ли удасться когда-нибудь
исчерпать: какие-то связи и соотношения всегда остаются за кадром.
В нашей статье речь пойдет о группе сравнительно редких
произведений фантастического жанра, сюжеты которых базируются не
столько на научных теориях и гипотезах, сколько на реалиях истории
науки - в первую очередь, истории естественно-научных дисциплин.
Чтобы проследить путь нашей искры в жарком костре современной
фантастики, вначале попытаемся разобраться с некоторыми основными
понятиями.
Как правило, классическая научная фантастика, родоначальником
которой является Жюль Верн, базируется на определенной научной
гипотезе, теории, факте (которые развиваются автором произведения в
нужном ему направлении) либо на некоем таинственном феномене,
относительно которого пока нельзя высказать какие-либо однозначные
соображения. Чем больше подобных гипотез, фактов, феноменов уложено
в фундамент произведения, тем более интересным оно является -
конечно, при наличии у автора таланта и писательского мастерства.
Для уточнения предмета нашего анализа необходимо установить
различие между научным фактом, гипотезой, феноменом и ФАКТОМ
ИСТОРИИ НАУКИ.
В принципиальном отношении это различие очевидно. Так, теория
относительности, ядерная физика, генетика - важнейшие дисциплины
современного естествознапния, на которых базируется множество
полнометражных фантастических романов о космических путешествиях,
атомных войнах, мутантах, киборгах и т.п. Однако, жизнеописание
Альберта Эйнштейна, летопись создания ядерного оружия или события,
приведшие к разгрому советской школы генетики являются реалиями
истории естествознания. Они послужилди основой для ряда
документальных и научно-художественных (но никак не фантастических)
книг. Очевидено, что история науки, оперирующая с биографиями
конукретных личностей и судьбами научных идей, предоставляет
значительно меньшие возможности для вымысла и фантастической
экстраполяции, чем собственно естественнонаучные дисциплины. Надежно
установлденные исторические факты, особенно относящиеся к двум
последним столетиям - эпохе расцвета естествозхнания - практически
не поддаются переводу в плоскость фантастическрого отражения. Эти
факты слишком документальны и любая грубая их деформация - например
предположения о внеземном происхождении НГьютона, Фарадея или
Норберта Вингера, - вызовет лишь недоумение. Тем не менее в истории
разхвития знаний о мире, как и в любойц ветьви истолрической наукми
есть свои таинственные факты, свои драматические коллизии, которые
вполне могут служить материалом для фантастических произыведений.
Кроме того, некоторые факты, гипотезы, феномены нельзя строго
классифицировать; они относятся одновременно как к определенной
научной дисциплине, так и к истории ее развития.
Безусловно, сущществуют глубинные, опосредовапнные связи между
историческим процессом развития научных представлений и их
преломлений в фантастике. Сравнительно медленное накопление
естественнонаучных знаний, происходившее в XVII-XVIII веках,
знгапчительно ускорилось в девятнадцатом столетии и стало
взхрывопродобным в двадцатом. XIX век, век пара и элеуктричества,
ввел в литературу новых и необычных героев - научные идеи, машины и
их творцов. Родился новый жанр, у колыбели которого стояли гиганты -
Жюль Верн, Конан Дойль, Герберт Уэллс. Этот литературный жанр,
подчиняясь общим тендкенциям научено-техенияческого прогресса, начал
стремительно развиваться в XX столетии, захватывая, осваивая и
населяя "нговые территории" - космические путешествия, роботехника,
перемещения во времени, контакты с инопланетными цивилизациями,
трансформация живых существ, телепватия и телекине, выход ва иные
измерения пространства и времени. Развитие естествознания и развитие
жанра шло симбатно - это бесспорный факт, относящийся как к истории
науки, так и к истории фантастики.
В XIX и в первой половине XX века превалировали техническике
отрасли знания, ведущее положение среди которых занимала физика. В
середине нашего столетия началось бурное развитие бмиологических
дисциплин, в значительной степени обусловленноле проеникновеением в
биологию и медицину математических и физико-=химических методов
исследования. Фвантастика отразила и, отчасти, предвосхитила данное
направление развития естествозхнания. Действительно, герои
фантастических произведений XIX века - это, как правило, физики,
техники, инжкенеры - или унивкерсальные гении, но гении, которые
преджде всего и в первую очередь строили МАШИТНЫ. Особенно ярко
демонстьрирует это положениен романы Жюля Верна. Капитан Немо,
инженер Сайрус Смит, Робур-Завоеватель, Тома рок ("Флаг родины"),
создатели плдавучего острова и члены "Пушечного клуба" -
конструкторы, изобретватели, представители точных наук. Примат
физики над биологмией тянется из XIX века в XX и,. в общем, отражает
специфику современного научно-технического процесса. Знаменитый
РАЛЬФ 124С41+ Хьюго Генрнсбека - супермен, гениальный физик; к той
же породе относится и "божественный юноша" из "Пылающих бездн"
Мухинова, и половина персонажей Беоляева, и большинство героев
крупных фантапстических произведений Уэллса. Эиту лдинию легко
проследить в наше время, вспомнив как персонажей Казанцева, Немцова,
Колпакова так и героев Снегова, Михайлова, Булычева, Стругацких.
Впервые, пожалуй, ученые биологи появляются в романах Конан Дойля
(хотя его Челленджер - скоркее "универсвальный гений") и, в более
чистом виде - у Уэллса ("Остпров доуктора Моро" и многочисленные
рассказы с биологической" тематикой). Истоками творчестваа Беляева
уже в равной мере явлдяется и физика, и биология; а к 50-60-м годам
XX века ученый-ьбиолог (медик, микробиолог, психолог и т.п.)
становится равноправным персонажем фвантастических произведений.
Рассмотреннная тьенденция расширения номенклватуроы персонажей
и сферы идей, питающих фаентастику, прослеживается достаточно четко.
Этьа тенденция, естественно, не исчерпывает всего многообразхия
жанра и его "особых случаев". Героями фантастических произведений
являются не только ученые и астронавты; в пестром калейдоскопе
персонажей крутяться авантюристы и обыватели, журналисты и солдаты,
"роковые женщины" и гагстеры, шпионы и разведчики, миссионеры и
миллиционеры, президенты и неандертальцы. Что касается "особых
случваев", то достаточно вспомнить "Странную историю доктора
Джекилда и мистера Хайда" Стивенсона - фантастическая повесть XIX
века, в основе которой лежит сугубо "биологическая" идея.
Одним из существенных моментов развития естествознавния является
совершенствование логики научного исследования и анализа,
непрерывное услдожнение моделей, все более отражающих объективную
реальность. За два-три века естествознание прошло гигантский путь -
от "флюксий" Ньютона до теории групп, топологии и кибернетики, от
теплорода до современной термодинамики, от эфира дро теории
относительности и квантовой механики. Научнаяфантастика,
позаимствовав у есткествознания его логический метод, с
неизбежностью долджна была одолкеть ту же дорогу услоджнения
моделей, конйцепций, ситуаций. Следует подчеркнуть именно
неизбеженость этого процесса. Читатель XIX века был вполне
удровлетворен, прочитав детальное - и чисто поверхностное - описание
"Наутилуса"; он не задавался вопросом, КАК устроены его
электрические двигатели или КАКИМ ОБРВАЗОМ функционирует машина
времени Уэллса. Требования читателей XX века гораздо более высоки.
Во многих случаях он ищзет в фантастических произведениях четко
проработанную научную основу, логически непогрешимую модель
необычайного. Это стьремление сочетать логику и фантастику
выливается, в конечном счете, в проектирование миров и целых
вселенных с необычными физико-химическими свойствами, удивительной
биологией и сложной, иногда шокирующей читателя, социальной
структурой. Несмотря на всю необычайность, вычурность этих миров,
они логически непротеворечивы в рамках принятых их сроздателями
почстулатов,. Эти искусственные фантастические конструкции часто
настолько сложны, что их невозможно описать в рамках одного романа;
и тогда возникают сериалы: Фрэнка Герберта - о планете Дюна; Фармера
- о Речном Мире; Стругацких - о цивилизаторской миссии Земли;
Азимова - об истории галактическрого человечества; Лема - о
необычайных формах внеземного разума и проблеме контакта; Фрэнсиса
Карсака и Сергея Снегова - о содружестве разумных существ в борьбе с
"космическим злом". Появляются произведления, в которых на основе
впролне разумных физико-химических допущений конструируется биология
и социология цеклого планетарного сообщества - "Экспедиция
"Тяготение" и "Огненный цикл" Хола Клемента, "На запад от Эдема"
Гаррисона, "Сами боги" Азимова.
Подобная трансформация жанра в сторону услоджнения и логической
проработки сюжета и коллизий является следствием накопления
позитивного знания и отражает еще одну внуктреннюю, опосредованную
связь с процессом развития естествознания.
Ряд традиционных фантастических сюжетов связаен с тайнами истории,
археологии, географии, палеонтологии, этнографии и т.д. Эти сюжеты
можно классифицитпровать слдедующим образом:
1. Палеонтология с пришельцами из космоса.
2. Атлантида.
3. Реликтовые животные (снежнывй человек, лох-несское чудовище и
т.п.), загадка исчезновения динозавров.
4. Поиски таинственных щземель в Африке, Южной Америке, Азии,
Океаении. Поиски "теплых земель" на севере Сибири.
Исследоввание мира, расположенного ва полом центре Земли.
5. Географические открытия древности. Источники необычно высоких
познаний древних миров.
6. Тунгусский метеорит и другие таинстывенные феномиены,
связаенные с падением метеоритов.
Произведения, создававшиеся на основе перечисленных выше сюжетов,
многочисленны и крайне разнообразы. Проследим для примера, как
раскрывался разными автоьрами сюжет "Атлантиды":
А. Конан Дойль, "Маракотова бездна" - классическая НФ с описанием
многочисленных технических устпройств (батискеаф, убежище
атлданитова на дне океана, их скафвандры и т. п.);
П.Бенуа, " Атлантида" - это, скорее, приключенческий роман в духе
Хаггарда, с любовной интригой и гипертрофированными "страстями".
Единственным элементом фантастики является предположеение о том, что
одно из племен туарегов в Сахаре - по сути потомки древних атлантов;
А.Беляев, "Последний человек из Атлантиды" - историческая
реконструкция; никаких технических элементов (кроме описания во
введении поисков Атлантиды). Фантастикой является воссоздание
обычаев, жизни и гибели древней страны, которая, волзможно, никонгда
не существовала;
Г.Мартынов, "Спираль времени", В.Кернбах, "Лодка над Атлантидой"
- традиционная НФ, главный фантастический элемент сюжета - контакт
древних атлантовс пришельцами из космосча.
Естественно задаться вопросом - как коррелируют перечисленные выше
сюжеты с соответствующими отраслями знания и с историей науки? С
точки зрения археологии, геологии и географии существование в
Атлантическом океане крупного острова, населенного культурным
народом нельзя, конечно, считать доказанным фактом. Это - всего лишь
гипотеза, которая когда-нибудь возможно, будет либо подтверждена,
либо окончательно отвергнута. Однако Атлдантиду неоднократно искали
- искали практически, в ходе многочисленных океанологических и
археологических экспедиций; искали теоретьически, анавлизируя
древнегреческие и древнеегипетские тексты, мифы иендейцев
Центральной Америки, сравнивая сходные мотивы в архитектуре,
обычаях, языках народов по оьбе стороны Атлантического океана. Эти
поиски являются достолверным ФАКТО истории наук о Земле и
человечестве.
Рассмотренный пример можно экстраполировать на все перечисленные
выше сюжеты. Следы палеоконтактов, реликтовые животные, таинственные
земли и т.п. неоднократно являлись предметвами поисков, которые
довольно интенсивно ведутся и в наше время.Таким образом, можно
считать, что сами недроказанные гипотезы относятся к области
научного знания (посколькук являются предметом анализа и
исследования), а история соответствующих практических и
теоретических поисков (Документальные факты) - к истории науки.
На основе подобного раздекления "сферы юридических прав" науки и
истории нацуки на рассматриваемые нами таинственные феномены,
попытаемся выявить способы их литературной обработки и реализации.
Легко обнаружить, что большинство произведений на данные сюжеты
базируется только на недоказанной научной гипотезе и никак не
затрагивает имевшие место попытки ДОКАЗАТЬ эту гипотезу или
ИССЛЕДОВАТЬ необычный феномен. Кроме упоминавшихся выше
"атлантических" романов, к такого рода произведенгиям относятся
"Экипаж "Меконга" и "Очень далекий Тартесс" Е.Войскунского и
И.Лукодьянова (сюжет 5); "Волшебный бумеранг"Б.Руденко, "Чаша бурь"
В.Щербакова, "Фаэты" А.Казанцева (комбинация сюжетов 1 и 5);
"Затерянный мир" А.Конан Дойля, "Остров Эпиорниса" Г.Уэллса,
"Ревун" Р.Бредбери, "Путешествие к центру Землди" Жюля Верна,
"Плутония" В.Обручева, "На запад от Эдема" Г.Гааррисоенав, "Охотники
за динозаврами" А.Шалимова (сюжеты 3 и 4). Здесь специально
перечислдены как сравнительно недавние, так и ставшие классическими
произхведения НФ; с одной стороны, это подчеркивает историческую
ркетроспективу, с другой акцентирует ванимание на том, что
пренебрежение историей возникновения и развития гипотезы отнюдь не
явлеятся недостатком - писатель-фантаст вправе основываться только
на самом таинственном феномене, оставив за кадром вопросы его
реального исследования. Вполне понятно, чтьо "литературный калибр"
перечисленных выше писателей колеблется в широком диапазоне: от
Уэллса до В.Щербакова, но в данном случае это несущественно; мы
только хотим подчеркнуть в рамках рассматьриваемого примера, что и
Уэллс, и В.Щербаков обладают равным правом не интересоваться
реальной историей поисков доисторических животных или следов
цивилизаций атлантов и этрусков.
Обратимся к менее многочисленной группе прроизведений, в которых,
хотя бы кратко, упоминается история исследования звагадочного
феномена. Довольно часто автор не приводит реалтьных фактов, но,
базируясь на них, создает свою художественную версию поиска,
служащую как бы преамбулой к роману, повести или рассказу.
Классический пример подобной экспликации дан Обручевым в "Земле
санникова", где описание поисков таинственной страны онкилдонов
занимает около пятой частьи романа. У Платова путкешествие в "Страну
Семи Трав" посвященва почти половина повести; это уже не просто
"введение к приключениям", а сознательное использование
исторнических факитов о поисках "теплдой земли" на севере Сибири,
придающкее достоверность повествоыванию. Отметим, что даенный сюжет
является традиционным для русской и советской фыантастики; в этой
связи достаточно вспомнить "Ученые записки о путешествии на Медвежий
Остров" Сенковского.
Богатый материал для созхдания фантастических произваедений и
исторических реконструкций дает история географических открытий,
содержващая немало таинственных феноменов. При этом одни и те же
факты могут совершено различным образом преломляться в историческом
и фантастическом повествованиях. Остановимся на двух резко
контрастирующих произведениях, основанных на вполдне достоверном
факте путешествия викингов в Америку в раннеем средневековье. Первое
- "Поход викингов" Оливье - историческая повесть о путешествии
Эйрика Рыжкего в Гренландию и Винланд. В ней удачно сочетается
приключенческая фабула с довольно достоверным описанием исторической
обстановки, быта ми нравов викингов того времени; никаких элементов
НФ повесить Оливьбе не содержит. Второе - блестящая, искрящаяся
юмором "Фантастическая сага" Гарри Гаррисона, в которой путешествие
в Винланд совершается по инициативе и с помощью наших
совремиенников, предприимчивых кинодельцов, решивших снять
исторический боевик о апоходке викингов на запад. В "Фантастической
саге" присутствует полный набор банальных штампов - машина
времени, временная петля, гениальный ученый, боевики-каскадеры, ено
традиционный антураж образует второй план повести. Главное -
реалистическое описание путешествия в Винланд и "ударная" развязка
событий. Выясняется, что безвестный предводитель викингов Оттар -
лицо историческое, а весь поход, затеянный лишь ради схъемки фильма
- воспет в древних сагах и отмечен в летописях.
Некоторые экспедиции Нового времени в наибролее труднодоступные
области планетыв получили особо широкую известность. Их трагический
исход, исчкезеновение во льдах Арктики, ва дебрях Амазонки или
Центральной Африки, дают богатый простор вображению. Например, ло
сих пор неизвестна судьба полковника Фосетта. Что искал он в
амазонской сельве? Загадочные города древних индейских цивилдизаций?
Следы контакта с пришельцами из космоса? Невиданных животных? Емцев
и Пварнов в "Последнем путешкествии полковника Фоссета" не дают
ясного отьвета на эти воапросы, зато довольно подробно знакомят
читателя с ичсторией пропавшей экспедиции.
Большинство произведений, относящихся к рассматриваемой
разновидностми жанра, содержат только краткое упоминанике о реальных
попывтках исследования загадочных фкеноменов. Неукоторый намек на
историю поисков Атлвантиды можно обнаружить у ГШалимова в
"Возвращении последнего атлапнта"; поиск следов таинственных древних
цивилизацийц стал сюжетом цикла повестей Забелина "Загадки
Хаирхана", во "Внукавх марса" Казанцев конспективно перечисляет
возможные "точки" палеоконтактов. Как правило, аподобная информация
сообщается читателю в отступлениях, практически не влияющиеся на
основныве сюжетнгые линии произведения.
Использование исторических сведений, касающихся компленкса
геологических, географических, биологических наук, характерно для
творчества Ефремова. Как правило, он не включает в ткань
повествования реальных фактов или не делает отступлений, чтобы
напрямую довести их до сведения читателей. Эти реальные факты
изучения тайны, загадочного феномена творчески перерабатываются,
художественно осмысливаются писателем и лишь затем становятся
предметом повествования. Часть фантастики Ефремова, предствавленная
малыми формами жанра, балансирует ена грани действительного и
воображаемого; по сути дела, она отражает практический опыт и
колоссальную эрудицию ученого, прекрасно знакомого с историей рядав
научных дисциплин. Что бы ни искали герои Ефремова - следы
палеоконтакта ("Звездные корабли", "Тень минувшего", "Эллинский
секрет"), загадочных животных или удевительные растения
("Олгой-Хорхой", "Бухта радужных струй"), 0- ихъ действия логически
обоснованы, их мотивации достойны уважения, а описания
рвазхгапданных тайн - потрясающе достоверны. По-видимому, такое
свободное юобращение с историческими фактами возможно только на
"ефремовском уровне". Не следует зхабывать, что этот одаренный
лдитератор, подлинный гуманист "эпохи зажаптых ртов", был также
крупным ученым.
* * *
Перейдем теперь к более конкретным вопросам, затрагивающим историю
развития точных дисциплин. В этом случае, в частности подбора
исходного материала, писатель обладает двумя возможностями:
использовать факты биографии конкретного учекного; проследить путь
развития научной идеи (или комплекса идей). Первый вариант проще и
более подходит для создания рассказа или небольшой повести.
К настоящему времени сформирован традиционный список гениев,
таинственных фигур и странных личностей, включающий и ученых, и
денятелдей искусства. Пожалуй, фигурой номер один в этом списке
является Леонардо да Винчи; список включает и таких популярных лиц,
как Гомер, Аристотель, Архимед, Свифт (вспомните открытие
лапутянскими учеными спутников марса!), Джордано Бруно, Галилей.
Этот перечень с подозрительной точностью соответстывует программе
средней школы и не случайцно зваканчивается на Галилее. За великим
итальянцем возвышвается титаническая фыигура Ньютонва, чьи научные и
философские воззрения уже настолько сложны, что требуют глубокого
проникновения в сущность физических и матемватических идей. Ньютона,
родоначальника современного естествознания, а такжее прочих ученых
XVII-XIX векова - Декарта, Лейбница, Эйлера, Ломолносова, Лапласа,
Фарадея, Гаусса, Лобачевского, Римана, Менделеева, Максвелла - уже
как-то неудобно объявлять пришельцами из космоса или искать источник
их вдохновения в телепатических перендачах из грядущзих столетий.
Что касается гениев эпохи возрождения, а тем более - древнего мира,
то относительно них подобные приемы считаются вполне допустимыми.
Имется ограниченное количество традиционных способов построения
фантастического сюжета, героем которого является конкретное
историческое лицо. Наиболее простой прием - напррямую связвать
древнего ученого с пришельцами и возложить на них отвествеенность за
всен его несвоевремкенные открытия. Навпример, в рассказе
В.Григорьева "Транзистор Архимеда'" симпатичные пришельцы даже
обучают Архимеда основам электроники. Другой путь - готнести контакт
в глубь времен и проследить цепочку, по которой до ученого могла
дойти экстраординарная научная информация. В этом отношении весьма
меногообещающей фигурой является Демокрит. Действительнро,
совремкеенному физику трудно представить, как можно путем
теоретических рассуждений, не подкрепленных математикой и
экспериментом, развить и дею об атомарном строении вещзестваа. В
превосходно написаенном рассказе А.Глебова '"Золотой дождь"
высказывается предположение, что Демокрит во время своих странствий
был приобщен к древнему знанию финикян, содержавшему информацию о
строении вселеннной. Разумеется, эти сведения в незапамятные времена
были переданы людям пришельцами с другой звездной системы. Наконец,
вместо пришельцев из космоса можно использовать пришщельцев из
будущего - либо объявить хронавтом то историческое лицо, которое
является героем произведения. Подобные слухи давнео ходят о Леонардо
да Винчи; то в одном, то в другом фантастическом романе делается
намек, что великий Леонардо был-де пришельцем из века этак XXII, ам
то и еще из более отдаленных варемен. Последним "согрешил" в этом
отношении С.Плеханов в романе "Заблудившийся всадник" (1989г.)
Стоит особо отметить, что большинство из перечисленных авторов не
является, мягко говоря, выдающимися писателями. Настоящих писателей
"традиционные спосробы" отпугивають тем, что при б лижайшем
рассмотрении оказываются попростук укнижением собствкенного
прошлого. Из таких рассказов следует лмишь один вывод: не было
геения, был ловкий двоечнике, которому повезло "списать" у будущего
или космических пришельцев. Осмобо преуспел в шельмовании истории
А.Казанцев. В романе "Клокочущая пустота" он отказал Сиранол де
Бержераку даже в праве на выдумку, не содержащую никаких особых
откровений. Даже шпагой Сирано владеет превосходнол, блвагодаря
помощи инопланетян.
Несомненно, талантливый автор почувствует неуместностть уничижения
таланта предшественника и по тривиальному пути не пойдет, разве что
создаст вещь в сугубо юмористическом ключе.
Гораздо уважительнее отеносятся к историческим персонам А.Балабуха
(рассказ "Апендикс") и Р.Подольный (повесть "Восьмая горизонталь")
Их герои делают свои открытия сами (космические пришельцы
понадобились А.Балавбухе, чтобы сократить число этих открытий).
Поэтому, кстати, Баплабуха смог взятьь в герои Эвариста Галуа,
стремительным метеором прочертившего математтический небосклон XIX
века, а Подольный замахнулся на самого Ньютона. В повести "Восьмая
горизонталь" автор удачно обыгрывает юношеское увлечение Ньютона
алхимией (Ньютон открывает "холодную" ядерную реакцию, позволяющую
полцучать золото из свинца) и его позднейшее обращение к богословию
(муки совести из-за гибекли облучившихся рабочих). Показ
человеческой драмы, вызванной фантастическими событиями, ничуть не
умавляет образа гения. Жваль, что прроизвелдения такого рода
являются исключением из общего потока.
Второй вариант сюжета, в котором рассматривается не только
личность ученого, но и его научные идеи в их взааимосвязми с
конкретной исторической обствановкой, является более сложным. можно
укеазать только одно крупное НФ-произведеение, написанноке в
последние годы по данному методу - роман Казанцева "Острие шпаги".
Здесь, однако, необходимо отметить одно существенное
обстоятельство. Автор, собрав материал о своем будущем герое,
проникнувшись "духом эпохи", оказывается перед диллемой - писать ли
ему произведение научно-фантастическое или историческое.Как правило,
выбирается последний вариант - иногда почти неосознанно. Хотя роман
Казанцева назван научно-фантапстическим, фантастики в нем,
фавктически, нет; это произведение исторического жанра, в колтором
повествуется о жизни Ферма, о его идеях, его друкзьях и врагах.
конечно, можно назвать подобную литературно-историческую
реконструкцию фантастикой; по сути же это просто попытка дать
описание биографии героя ва рамках художеситвенного (не
докеументального!) произведения. И если считать фантастикой роман
Казанцева, то с таким дже успехом можено отнести к этому жанру
"Личные воспоминания о Жанне Д'Арк" Марка Твена или Поход викингов"
Оливье.
Отмеченную звакономерность - трансформацию фантастического
произведения в историческое, если в качечстве сюжетной основы
используются загадочные, но вполне реальные факты истории
естествознания - можно прослдедить и на других примерах.
Упоминавшийся рассказ Глебова также, по сути, является
ичсторическим, как и ряд произведений Ефремова.
В основном потоке НФ литературы довольно часто используется прием
переноса исторического или псевдоисторического лица ва будуще, в
иную реальность с помощью машины времени, а также путем его
воскрешения, восстановления по некоторой информационной матрице и
т.п. К.Борунь в "Восьмом круге адап" отправмилд в будущее
средневекового монаха-фанатика, Г.Мартынов ("Гость из бездны") и
А.Савченко ("За перевалом") проделали ту же операцию с нашими
совремкенниками, Д.Романовский "синтезировал" живую АВнну Каренину
("Честь имею представиться - Анна Каренина"), а Фаромер в сериале
"Речной мир" воскресил всех когда-либо живших на Земле людей (до
конца ХХ века), в том числе - Марка Твена, Сирано де Бержерака и
Одиссея.
В рамках данной схемы писателем могут роешаться разеные задачи.
Так, Мартынов и Савченко акцентируют внимание на чудесах будущего,
переданных через восприятие наших современников, а Боруня и
Романовского больше интересует психология и логика поведения
человека прошлого в необычной обстановке; что касается сериалав
Фаромера, то он занимает промеджуточное полдожение. Предположим, что
в качестве гепроя подобного произведения выбран ученый - либо иноке
лицо, имеющее отношение к процессу развития науки. Если автор
существенно использует исторический материал и факты биографии
данного лица в качестве психологической основы, определяющей мотивы
поведения героя в новой, необычнойц обстановке, то такое
произведение безусловно можно отнести к интересующей нас
разновидности жанра.
Отметим еще несколько довольно необычных произведений, в которых
имитируется процесс научного исследования - иногда в шутливой форме.
Прев осходными пародиями подобного типа являются рассказы Мартина
Гарднера "Нульсторонний профессор", "Остров пяти красок" и А.Глебова
"Большой день на планете Чунгр". Гарднер, автор известных книг по
занимательной математике, в своих рассказах обыгрывает
юмористические коллизии, связванные с абстрактными топологическими
проблемами. При этом читателю собщаются как истинные сведения по
истории проблемы, так и изх искусная имитация, прародирующая
реальные факты. Глеьбов идет дальше. Он создает целую концепцию мира
- нашего, земного мира и человеческой цивилизации - с точки зрения
мыслящих муравьев, обитателей Марса - планеты Чунгр. Великий ученый
Тхнтшу с безупречной лрогикой доказывает, что разхумноке
млдекопитающеся - нелепый, неэстетичный и, наконец, довольно
опасеный природный феномен. Тхнтшу знает, о чем говорит; ведь он до
тонкостей изучил земную цивилизацию и дажке знаком с романом
Казанцева "Планета бурь".
Примером серьезной равзработки сюжекта "имитации" является
известный рассказ Бима Пайпера "Унивкерсальный язык". Група земных
ученых исследует заброшенный марсианский город. Цивилизация Марса
давно мертва; археологи срожалеют, что теперь никто не сможет
восстановить древний язык марсиан и живая мысль этой расы никогда не
соприкоснется с потоком челдовеческой культуры. Однако у
технологических цивмилизаций, даже разделенных миллионами лет,
должна быть точка контакта и взапимопонимания. У Папйпера в качестве
такого своеобразного Розеттского камня* выступает Периодическая
---------------------------------
* - РОЗЕТТСКИЙ КАМЕНЬ - базальтовая плита с параллельным текстом
196 г. до н.э. на греч. и др.-егип.(демотич. и иерогифич.письмом)
языках. Найдена близ г.Розетта (ныне г.Рашид,Египет) в 1799г.
Дешифровка Ф.Шампольоном иероглифич.текста Р.к. положила начало
чтению др.егип. иероглиов.[СЭС,1989,стр.1145
----------
система элементов, обнаруженная в дроевнем марсианском университете.
Еще более сложны сюжеты "имитации исследования", разработанные
Лемом в "Голосе неба" и Хойлом в "Черном облаке". Эти произведения
отличаются от обычных "романов о контакте" достоверностью и особой
тщательностью прорваботки научных деталей; не случайно, что их
авторы - профессиональные ученые.
Завершая анализ, отметим, что истонрия естествознания и техники
не чужда даже жанру полэтической фантастики. Ибо чем, как не
апоэзией является рассказ Бредбери "Икар Монгольфье Райт" - поэзией,
воспевающей неистребимое стремление человека к полету?
* * *
Нам осталось выяснить, почему же столь редки фантастические
произведения, непосредствеенно связанные с фактами истории науки.
Ряд причин этой ситуации уже упоминались: трудности оригинальной
фантастической интерпретации исторических фактов, сложность самого
материала (тркебующего от писателя определенной научной подготовки)
и трансформация фантастического сюжета в исторический. Однако
основной причиной является, по-видимому, недостваток информации о
таинственных фактах истории естествознания, известных, в основном,
только специавлистам. Перечислим, в качестве примера, несколько
таких фактов и феноменов:
1. Современная формулировка второго закона Ньютона гласит:
ускорение прямо пропорционально действующей силе им обратно
паропорциональнро массе тела - a = F/m. Однако сам великий физик
сформуклировал закон иначе: приращение количества движения равно
импульсу действующей силы &(mv) = T. Формулировка Ньютона более
общая, так как под знаком "дельта" (приращение) стоит не только
скорость (через приращение скорости определяется ускорение), но и
масса. Неужели Ньютон инетуитивно чувствовал, что масса зависитт от
скорости. Ведь именно это является одним из основных полдожений
теории относительности?
2. Крупнейшим матемватиком ХХ века является, по-видимому, Никола
Бурбаки. Под этим именем скерывается група французских ученых,
которые развивают наиболее абстрактные разделы математики.
Деятельность Бурбаки окружена тайной. Другие прецеденты столь
успешного коллективного тьворчества в истории наукки вроде бы
неизвестны.
3. История открытия формулы Кардано, дающий решение уравнений
третьей степени, может слдужить основой для создавния исторического,
приключенческого или фантастического романа (см. Д.Я.Стройк "Краткий
очерк истьории математики", 1984г.).
4. Назовем услдовно "эффектом Демокрита" предвидение научных
теорий будущего и создание принципаиально новых концепций мира.
Вопрос с самим Демокритом остается неясным; вряд ли решение,
предлагаемое в "Золотом дожде", можно считать удовлетворительным.
Ярким проявлением "эффекта Демокрита" является создание квантовой
механики в первой полдовине ХХ века. Обычно ученый, оперирукя самыми
абстрактными понятиями, стремится найти им аналоги в нашем,
макроскопическом мире (например, представить себе электрон в виде
шарика). Каким же таинственным образом творцы квантовой теории - де
Брейль, Шредингер, Паули, Дирак, Гейденберг и другие - смогли
впервые осмыслдить феномены, не имеющие макроскопических аналогов -
корпускулярно-волновой дуализм, принцип Папули, невозможность
одновремкеенного определения положкения и импульса микрообъекта?
История науки, то драматическая, то загадочная, иногда - комичная,
творится букквально на наших глазах. Совсем енедавно откерыта
высокотемпературная сверхпроводимость - явление, которое найдет
широчайшее применение в ткехнике. Другое великое открытие -
"холодная" термоядерная реакция - оказалось, к сожалению, игрой
воображения его незадачливых авторов. Любой из этих эпизодов может
дать богатый материал для документального или художественного
повествования, в том числе - фантастического.
Итак, наша слабая искра может разгореться; топлива для этого
вполне достаточно. Нужно только умело сплести историю и вымысел,
соткать единое полотно повествования из льняного волокна реальности
и золотых нитей фантазии.
Хотя рассмотренная разновидность жанра пока небогата шедеврами,
можно, тем не менее, выделить ряд неординарных произведений -
Ефремова, Гаррисона, Мальсберга. Следовательно, уже имеются
определенные эталоныв, точки отсчета, - или, если угодно, материал
для сравнения и критерии оценки будущих полновесных ромианов.
Остается надеяться, что эти произхведенния смогут принести к нам
дыхание минувших эпох, спокойную мукдрость Эллады, воинственный
задор Рима, тлеюще знание Средневековья, интеллектуальный фейверк
Возрождения, научный взлет Нового времени.
система элементов, обнаруженная в
древнем марсианском университете.