Римские каникулы
Просто говорят, что у меня красивые большие груди, еще не очень
развитая талия, широкие бедра, стройные ноги, тело нежное и очень упругое.
Настало время летних каникул. За мной приехал мой далекий родственник дядя
Джим. Это красивый мужчина лет 40. По прибытию его в небольшое имение,
расположенное в живописной долине, я познакомилась с его сыном Робертом.
Он был на пять лет старше меня. Вторым моим знакомым стал духовник дяди
Джима - монах Петр. Ему было лет 30. Время в имении проходило очень
весело. Мы с дядей часто катались на лодке, на лошади, купались много
читали книг. Нередко я ходила собирать ягоды и фрукты. Лето было жаркое и
я часто ходила по саду не одевая ничего, кроме ситцевого платьица.
Однажды, это было через две недели после моего приезда, я собирала сливы
под деревом, сидя на корточках. На месте, покрытым легкими курчавыми
волосиками, я почувствовала щекотание, туда забилось какоето насекомое. В
одно мгновение я почувствовала нестерпимый зуд. Я тутже присела на траву,
приподняла юбку, пытаясь рассмотреть укушенное место, постепенно начала
указательным пальцем водить вверх и вниз по укушенному месту. Мой палец
случайно скользнул во влажное место, между пухлыми губками, покрытыми
волосиками. Я ощутила горячее тепло, меня словно ударило током, от
прикосновения моего пальца к нежному горячему телу, которое я никогда не
видела. Я неожиданно почувствовала какуюто сладкую истомину. Забыв об
укусе, я начала водить по влажному телу и ощутила неиспытанное до сих пор
блаженство. Всецело отдаваясь охваченному меня ощущению, я не заметила
Роберта, который тихо подкрался к месту, где я сидела и наблюдал за мной.
А когда я его заметила он вышел из-за кустов и спросил: "Чем это ты здесь
занимаешся, Анна?" Я инстиктивно опустила юбку на колени. Роберт опустился
рядом на траву и продолжал: "...я все видел, не правда ли тебе было очень
приятно?" С этими словами он пододвинулся и обнял меня за плечи. "Тебе
будет еще приятнее, если тоже самое буду делать я, только давай я сначала
поцелую тебя, Анна." Не успела я вымолвить и слова, как его жаркие губы
впились в мой рот. Его рука, обнимая мои плечи скользнула мне на грудь, и
начал ее нежно гладить. Вторая рука вдруг коснулась моего колена,
неторопливо и нежно начала приближаться к моему животу. Настигнув его,
как-бы случайно скользнула и разжала нежные губки. Горячие руки коснулись
моего влажного тела. Трепетная дрожь так и пронзила меня. Роберт языком
разжал мои зубки и, проникнув в рот, коснулся моего языка. Рука, лежавшая
на груди, скользнула в вырез платья, нашла сосок и нежно начала щекотать.
Вторая рука, вернее два ее пальца, нежно гладили влажное тело. Я
испытывала неведомую до сих пор мне приятную слабость, дыхание мое
участилось, грудь высоко вздымалась. Видя мое состояние, Роберт участил
движение рук и языка. От его движений мне делалось все приятней и
приятней. Незнаю сколько времени все это продолжалось, мое тело
напряглось, вздрогнуло и я почувствоала , как все мои пальцы расслабились.
Приятная нега разлилась по всему телу. Движение рук Роберта прекратились,
он замер. Затем выпустил из своих объятий. Некоторое время мы сидели
молча. Я почувствовала полное бессилие и была не в состоянии сообразить,
что со мной произошло. Роберт спросил: "Тебе было приятно, Анна, правда? -
Да, я ничего подобного никогда не испытывала, что это было Роберт?" -
спросила я в недоумении. "Давай встретимся в 7 часов в роще и я тебя
кое-чему научу. Хорошо? А теперь пойди домой, скоро обед. Только никому не
говори. - Я обязательно приду, Роберт," - сказала я, горя желанием узнать
объяснение случившегося.. Роберт ушел. Собрав полную корзину слив, я
последовала за ним. За обедом я была очень расстроена, мысли мои путались
в голове и как не старалась я понять случившегося, так и не поняла. Было
около 7 вечера. Я незаметно вышла из дома, пробралась через сад и, войдя в
рощу, сразу заметила Роберта, сидевшего на старом пне. "Тебя никто не
видел?" - спросил он. "Нет" - ответила я. "Тогда пойдем к старому пруду,
что в глубине сада, там и поговорим" - сказал он. Я ответила кивком головы
в знак согласия. Роберт одной рукой взял меня за талию и повел нежно,
прижимая меня к своему телу. В дороге он несколько раз останавливался со
мной, прижимая к себе и целуя меня в глаза, шею, руки, губы. Придя к пруду
мы сели на траву, облокотившись спинами о ствол дерева.
- "Видела ли ты когда-нибудь голого мужчину?" - спросил Роберт.
- Нет, - ответила я.
- Так вот, для того, чтобы тебе было все понятно, я покажу тебе, что
имеет мужчина, на предназначенное для женщины." Не дав мне сказать, Роберт
ловким движением расстегнул брюки, схватил мою руку и быстро сунул ее в
прореху. Мгновенно я ощутила, что-то длинное, твердое и очень горячее.
- Что это у тебя, Роберт?" - спросила я испуганно.
- Это инструмент предназначенный для женщины. И как я гладил тебя в
саду пальцем, обычно гладят им" Моя рука, лежавшая на инструменте Роберта,
внезапно, ощутила пульсацию. Я осторожно пошевелила пальцами. Роберт
вздрогнул и еще сильнее прижал мою руку. Его свободная рука скользнула с
моих колен вверх и пальцы, как утром коснулись моего влажного тела.
Чувство, овладевшее мной в саду, вновь охватило меня. Уже знакомая мне
ласка Роберта повторилась. Так прошло несколько минут. Все во мне было
напряжено до предела. Я чувствоала, как под моей рукой инструмент Роберта
становился тверже.
- Теперь, для сравнения, дай я тебя поласкаю своим пальцем" - вдруг
сказал Роберт. Сгорая от любопытства и не очем не думая, я утвердительно
кивнула головой. Роберт уложил меня на траву, раздвинул ноги, завернул
юбку на живот и, встав между моих ног, опустил руки, обнажив свой
инструмент. Зрелище было удивительное. От курчавых волос, таких как у
меня, чуть не упираясь в живот, торчал багровый инструмент, увенчанный
головкой в виде гриба. Под ним был, какой-то клубок, который покрыт
волосами. Неуспела я как следует рассмотреть то, что впервые увидала, как
Роберт наклонился на до мной, одной рукой, просунув ее под спину мне,
тесно прижал мое тело к себе. Резким движением он направил свой инструмент
внутрь меня. Острая боль пронзила мое тело и, вскрикнув, я сделала
движение бедрами пытаясь вырваться, но рука Роберта, охватившая меня,
держала крепко Роберт поцелуем закрыл мне рот. Другая рука под платьем
нашла мою грудь и стала ласкать. Роберт то поднимался, то опускался, от
чего его инструмент плавно скользил во мне. Все еще пытаясь вырваться, я
пошевелила бедрами. Боль исчезла, а вместо нее я ощутила знакомую мне
истомину. Не скрою теперь это было гораздо слодостнее. Я перестала
вырываться, обхватила тело Роберта и теснее прижалась к нему. Движения
Роберта становились все быстрее. Во мне все напряглось и, когда Роберт с
силой вонзил свой инструмент и замер я почувствовала в себе негу и
обессилила. Не успели мы опомниться, как услышали строгий оклик. Я с
ужасом увидела над нами дядиного брата Петра. - Ах вы, негодники, вот вы
чем занимаетесь"
Роберт мгновенно подскочил и на ходу, подтягивая брюки, бросился
бежать. Я же осталась лежать на траве, инстиктивно, закрыв лицо руками, но
даже не в силах сообразить одернуть платье, чтобы закрыть обнаженное тело.
- Ты совершила большой грех" - сказал брат Петр. Голос его как-то
страшно вздрогнул.
- Завтра после мессы придешь ко мне исповедоваться, только никому не
говори. Дядя ждет тебя к ужину.
Придя домой, я отказалась от ужина, и поднялась к себе. Раздевшись, я
увидела на ногах капельки крови и стала принимать ванную. Холодная вода
немного успокоила меня, забравшись в постель я мгновенно уснула. Утром,
проснувшись, я едва успела привести себя в порядок, чтобы поспеть с дядей
к мессе. Кода окончилось богослужение, сказав дяде, что я остаюсь
исповедоваться, я пошла к брату Петру. Он жестом велел следовать за ним.
Вскоре мы оказались в небольшой комнате, все убранство которой составляло
кресло с высокой спинкой и невысокого длинного стола. Брат Петр, придя в
комнату, сел в кресло. Вся дрожа, я осталась у двери.
- Пройди и закрой за собой дверь, Анна.
Страх все больше охватил меня. Закрыв дверь я опустилась перед братом
Петром на колени. Он сидел, широко расставив ноги, которые закрывала
черная сутана. Робко, взглянув на него, я увидела пристальный взгляд и, не
выдержав его, опустила голову.
- Рассказывай подробно ничего не утаивая, как это произошло с тобой
все то, что я вчера увидел в роще." - потребовал брат Петр. Не смея
ослушаться я все ему подробно повторила. Дойдя до проишествия в роще я
вдруг неожиданно заметила, что сутана брата Петра как-то странно
зашевелилась. Дерзкая мысль, что у брата Петра шевелится такой же
инструмент, как у Роберта, заставила меня умолкнуть.
- Продолжай," - услышала я голос Петра. Коснувшись рукой сутаны, я
почувствовала под ней что-то твердое и вздрагивающее. Теперь я не
сомневалась - это был инструмент брата Петра. Роберт говорил правду он
есть у всех мужчин. Ощущение близости инструмента побудило во мне
вчерашнее чувство. Я сбилась и прервала рассказ.
- Что с тобой Анна, почему ты не продолжаешь?" - спросил брат Петр.
Голос его был нежен, рука гладила мою голову, касаясь шеи и голого плеча.
- Огонь желаний зажженый в тебе Робертом, по-видимому очень силен и
его нужно немного притушить. Ну скажи, жалеешь ли ты о случившемся?" -
спросил брат Петр.
- Если это большой грех, то мне жаль случившегося, но брат Петр этот
грех был так приятен и если возможно то я не хотела бы избавиться от него.
- О, это действительно большой грех, Анна, но ты так права он очень
приятен и можно жить не расставаясь с ним. Только огонь зажженый в тебе,
сейчас нужно обязательно притушить.
- Усли это будет похоже на вчерашнее, то я очень хочу притушить этот
огонь сейчас.
Встав с кресла, брат Петр вышел из комнаты и я уже забыла о страхе с
которым шла на исповедь.
Нисколько не сомневаясь, что брат Петр вернется, я сняла трусики и
сунула их в карман платья и стала ждать брата Петра. Он отсутствовал
недолго. Войдя он держал какую-то баночку. Закрыв дверь на задвижку он
подошел ко мне.
- Сними все с себя, что мешает потушить пожар" - прошептал он.
- Уже все готово" - ответила я, впервые улыбнувшись.
- О, ты очень догадлива, Анна. Садись теперь на стол и подними
платье.
Не заставляя его долго ждать я мигом села на стол и , как только
подняла платье, обнажив ноги и живот, как Петр распахнул сутану и я
увидела его инструмент. Это, я как ожидала, была копия инструмента
Роберта, но как мне показалось он был немного больше и жилист. Открыв
баночку, брат Петр смазал содержимым головку инструмента. Провел этим же
пальцем по моему влажному месту, взял меня за ноги, поднял и положил к
себе на грудь. Я была вынуждена лечь на стол и инструмент Петра,
вздрагивая, касался моего влажного тела. Наклонившись вперед и, взявши
меня за плечи, он осторожно начал прижимать меня к себе. Его инструмент
начал медленно входить в меня. Боли испытанной вчера, не было и меня
охватило неистовое желание. Инструмент, пульсируя, погружался все глубже и
глубже и вскоре я ощутила, что его комочек приятно защекотал меня своими
волосами, на какое-то мгновение инструмент замер, а затем также медленно
начал покидать меня. Блаженство было неописуемое. Я прирывисто дышала.
Руки мои горячо ласкали брата Петра, обнимая за плечи, стараясь прижать
его к - 4 - себе. Платье мое распахнулось, обнажив грудь с распухшими,
торчащими сосками. Увидев это Петр впился в сосок страстным поцелуем. По
моему телу пробежали мурашки. Инструмент двигался во мне все быстрее. От
полноты чувств я извивалась всем телом, горячо шептала: "...быстрее, еще
быстрее, еще быстрее..." Брат Петр следовал моему призыву. Мне казалось,
что я вот вот потеряю сознание, от блаженства и в этот миг я почувствовала
вчерашнее чувство, разлившееся по всему телу. Несколько минут мы не
шевелились. Затем я почувствовала, как инструмент брата Петра начал
сокращаться в размерах и выходить из меня. Брат Петр выпрямился и я,
приподняв голову увидела небольшой мокрый и обмякший инструмент. Шатаясь
Петр отошел от меня и сел в кресло. Опустив ноги на пол и, приподнявшись,
я почувствовала как теплая влага потекла по моим ногам.
- Ну, как Анна? Понравилось?" - спросил Петр.
- Очень приятно было" - ответила я.
- Ты еще многого не умеешь Анна. Хотелось бы тушить огонь с большим
чувством.
- О, да!" - воскликнула я и подошла к брату Петру, и села к нему на
колени.
- Почему ваш инструмент стал таким не красивым?
- Он дал тебе свою силу, Анна. Но не унывай пройдет совсем немного
времени и он станет таким как и прежде.
Прошло немного времени в течении которого брат Петр нежно сосал мои
груди, а потом страстно прильнул к одной из них губами, подчти втянув к
себе в рот всю грудь. Раздвинув мне ноги и погрузив палец мне во
влагадище, начал нежно ласкать его, нежно гладя инструмент его, я
почувствовала от моей ласки он увеличивается в размерах и становится все
тверже. Во мне снова пробудилось желание. Петр вынул изорта сосок и
прошептал: "Сядь ко мне лицом, Анна". Почувствовав, что-то новое я
пересела и плотно прижалась животом к инструменту Петра. Он крепко прижал
меня к себе и, чуть приподнявшись со своих колен, неуловимым движением
бедер, головка его члена оказалась между моих пухлых губок. Взявшись за
мои плечи, он начал давить вниз. Колени мои подогнулись и инструмент, как
мне показалось, пронзил меня, войдя в углубление во всю длинну. С минуту
мы не шевелились. Я чувствовала, как инструмент, где-то внутри меня нервно
пульсировал. Сквозь тяжелое дыхание Петр прошептал: "Теперь приподнимайся
и опускайся сама, Анна, только не очень быстро." Взяв меня руками за
ягодицы, он приподнял меня со своих колен так, что инструмент его не
выскользнул из меня. Инстинктивно я быстро опускалась на его колени. Затем
уже без его помощи старалась опускаться и приподниматься сама, стараясь
конечно делать это медленно, но движения становились мои все быстрее. Я
сквозь сон слышала гоос Петра: "Не торопись, медленнее, продли
удовольствие, не так быстро." Однако я была в таком экстазе, что не
обращала внимание на его просьбу и двигалась все быстрее и быстрее. Вскоре
я почувствовала знакомое чувство неги, резко опустилась на инструмент,
обхватила шею брата Петра и, угадав мой вопрос, Петр улыбнулся и сказал:
"Ты поторопилась, милая Анна, мой инструмент полон еще силы и как только
желание появится вновь повторим все сначала." Не помню сколько времени мы
не шевелились, вдруг Петр взял меня за ягодицы и начал медленно опускать и
поднимать. Теперь Петр сам руководил движением: то опускал, то поднимал,
то заставлял меня делать круговые движения. Когда инструмент был полностью
во мне, он делал мне неописуемое блаженство. Движения становились
яростнее, беспорядочнее. Вскоре мы оба обессилили. Сняв меня с колен, Петр
встал, я же еле держалась на ногах, чувствуя полный упадок сил, я хотела
спать. Немного отдохнув и, приведя себя в порядок, мы договорились о
встрече в следующее воскресенье. Петр обещал пополнить скудные мои знания
в нечастых с ним занятиях. Нежно, простившись, мы расстались. Придя домой,
я узнала, что Роберт неожиданно уехал. Как я поняла он испугался
последствий и поспешил скрыться. В течении недели ничего интересного не
произошло, только отношения дяди Джима ко мне немного изменились. Он стал
гораздо ласковее со мной. И когда мы оставались одни, я улавливала на себе
его пристальный взгляд. Меня это удивляло, но не придавала этому большого
значения. Я не допускала мысли, что ему может быть известно о моих новых
занятиях. Наконец наступило долгожданное воскресенье. Придя в церковь к
началу богослужения, я не нашла в ней брата Петра. Взволнованно и
напряженно я искала его во время молитвы. Петра не было. После проповеди
молившиеся начали расходиться, покидать церковь. Все еще надеясь на
встречу с Петром, я последней направилась к выходу. Уже подходила к
выходу, я услышала, как кто-то окликнул меня по имени, думая, что это брат
Петр, я оглянулась. Навстречу мне шел совершенно незнакомый мне монах.
Подойдя ко мне и, улыбаясь, он сказал: "Меня зовут Климент. Брат Петр
очень жалел, что должен был уехать на три недели в город по важному делу и
перед отездом просил передать эту записку". Он протянул мне запечатанный
конверт. Сгорая от нетерпения, я вскрала его тут же с удивлением прочла
следующее: "...Дорогая Анна, брат Климент мой хороший товарищ. Если у тебя
будет желание познакомиться с ним поближе, не стесняйся его, он с успехом
заменит меня в наших с тобой занятиях. Петр." Взглянув на Климента, я
увидела, что он был довольно красив и строен. На вид ему было лет 28.
Решив, что он действительно может заменить Петра, лукаво улыбнулась и
спросили: "Знаешь ли ты содержание занятий, брат Климент?"
- Нет, но брат Петр говорил о занятих с Вами.
- Вы не догадываетесь, что это за занятия?" - спросила я.
- Хорошо зная брата Петра мне нетрудно догадаться об их характере и
если я буду знать содержание предыдущих занятий, то их нетрудно будет
продолжить. Не пойти ли нам в исповедальню. Вы мне там расскажете о своих
занятиях с Петром.
- Брат Климент, вы догадываетесь каким инструментом брат Петр решал
со мной задачи.
Брат Климент распахнул сутану, схватил свой готовый инструмент и,
потрясая им воскликнул: "Не этим ли!" Пораженная, увиденным, я незнала,
что сказать. В руке климента был инструмент не шедший ни в какое
сравнениес уже увиденным ранее. Это было что-то огромное, длинное
сантиметров 22, багрового цвета, с очень большой головкой на конце. Самым
выразительным было то, что чем ближе к основанию, тем он был тоньше, как
конус. Видя мое изумление, Климент начал меня успокаивать, говоря, что все
будет безболезненно. Я немого успокоилась и протянула руку осторожно
дотронулась до инструмента. От моего прикосновения вены на нем вздулись и
казалось, что он вот вот лопнет.
- Не будем терять времени, Анна. Становись лицом к столу и облокотись
на него локтями, остальное я сделаю сам" - прошептал Климент. Желание во
мне бурлило и поборов страх, я выполнила его указание. Положив голову на
руки, я увидела, что Климент подошел ко мне и стал с зади, подняв мне
юбку, завернул ее на спину. Тотчас я почувствовала, как горячая рука
коснулась моих ягодиц и влажное тело. Следом за этим его инструмент уперся
в углубление, начал медленно в него погружаться. Первое мгновение я
почувствовала боль и инстиктивно сжала ноги. Но по просьбе Климента
расслабила мышцы и боль прошла. Инструмент плавно погружался в глубь.
Затаив дыхание я почувствовала, как он заполняет меня всю, погружаясь все
глубже и глубже. Наконец Климент прижался ко мне всем телом и прошептал:
"Я ведь был прав, Анна, тебе не было больно?" От ощущения инструмента у
меня захватило дух и не в силах вымолвить не слова, я отрицательно
заматала головой. Ухватившись под платьем обеими руками за мои груди,
Климент начал свою работу. Мне казалось, что все мое тело состоит из
одного углубления, так было полно ощущение его - 6 - двигающегося
инструмента. Не помню, но раз пять я испытала бессилие, пока Климент
трудился. В отличие от Петра, движения Климента были плавными и темп от
начала до конца был ровным. Только по его протяжному стону я поняла, что
он обессилил. Когда он встал и вынул свой инструмент, то раздался како-то
булькающий звук. Вслед за тем горячая влага потекла по моим ногам, но я
сама настолько ослабела, что несмогла разогнуть спины. Климент сидел в
кресле широко расставив ноги. Между ними лежал инструмент, подчти такойже
огромный, только мягкий и с поникшей головкой. Устало улабаясь я подошла к
нему.
- Понравилось Анна?
- Ощущение было изумительное, но это отняло у меня много сил, что
желание долго не пробудится во мне" - сказала я.
- Об этом не беспокойся" - сказал Климент: - не пройдет и пол часа,
как ты снова захочеш продолжать занятия. Сядь ко мне на колени и отдохни.
Сев к нему на колени, положив голову к нему на грудь, я почувствовала, что
силы мои восстанавливаются. Вдруг инструмент Климента ожил, уперся в мою
обнаженную ногу. Я опять почувствоала смутное желание. Оно скорее было
разумом, чем ощущением, но постепенно с лаской Климента, с его поцелуями
на моей груди, прикосновением рук к моему животу и бедрам, желание вновь
захватило меня. Я возбужденно зашептала: "Мы ведь решим еще одну задачу?"
- О, я рад, что ты снова готова к занятиям. Я ведь снова оказался
прав.
Улыбаясь я кивнула Клименту. Климент встал, поднял меня за руки и
повернул к себе лицом, заставил обхватить ногами его бедра, вонзив свой
инструмент в меня, он опустил руки. Инстиктивно ухватившись за Климента, я
почувствоала, что инструмент с силой входит в меня. Потом Климент начал
ходить по исповидальне неторопливыми шагами. От этого я ошутила
блаженство, и еще теснее обхватила Климента ногами. Так продолжалось
несколько минут. Ощущения Климента были настолько сильны, что он долго не
мог выдержать и обессилил в тот момент, когда я почувствовала приятную
негу. Опустив меня на пол, Климент сказал, что на сегодня хватит двух
задач, да и я порядком устала и нестала настаивать на продолжении. Приведя
себя окончательно впорядок спросила, когда я могу прийти снова, чтобы
продолжить занятия.
- Я вижу, что тебе все это понравилось, Анна, и я рад, что смог тебе
доставить такое удовольствие. Благодарю и тебя за полноту ощущения,
которое получил с тобой. Но видеш ли исповидальня не совсем подходящее
место для таких занятий. Ты еще не совсем представляеш, насколько
интересней решать эти задачи в постеле, зная, что никто не посмеет
помешать и не испытывать страха быть застигнутым за этими занятиями.
Поэтому советую привлечь к этим занятим дядю Джима, чтобы позволил тебе
чаще предаваться наслаждениям и использовать в этих целях собственную
спальню
- Но ведь это невозможно. Дядя Джим очень строг.
- Строгость его исчезнет я уверен, когда ты дашь понять ему, что не
прочь решить с ним пару задач.
- Боюсь, что у меня с ним ничего не получится, но все же попробую. А
когда мы снова встретимся?
- Ты последуй моему совету, а я сам найду возможность встретиться с
тобой.
- Жаль, что нельзя встретится раньше.
- Не расстраивайся Анна, гораздо раньше, чем ты думаеш произойдет
это. Прошло несколько дней. Совет Климента все время не давал мне покоя,
но по неопытности я все никак не могла понять каким же путем привлечь к
себе внимание дяди. Как-то днем, отправившись погулять порядком устав я
прилегла отдохнуть в огромной скирде соломы. Я старалась придумать путь
сближения с дядей. До сих пор инициатива переходила от мужчины, а теперь я
должна сама привлечь дядю Джима. Увлекшись воспоминаниями, я незаметила,
что работник нашего имения Майкл, подъехал к скирде на бричке. Увидев меня
он воскрикнул от радости: "Тебе одной не скучно, Анна!"
- Ты парв мне действительно не очень весело" - ответила я, думая о
своем.
- Я могу тебя развлечь, ну вот хотябы поцелуем. Сразу веселее станет.
И не успела я опомниться, как он опустился рядом, повалил меня на
спину и впился в мой рот поцелуем. В первое мгновение я пыталась
вырваться, но по мере того, как поцелуй длился, во мне начало возникать
желание и я по мимо своей воли ответила на его поцелуй. Майкл крепко
держал меня, прижав к себе, не прирывая поцелуя, одной рукой быстро
расстегнул брюки, стянул их до колен и мгновенно вонзил в меня свой
инструмент. Все это произошло так быстро, что я неуспела сообразить, что
же все таки произошло. Почувствовав теплоту инструмента, забыв о бовсем на
свете я приготовилась наслаждаться чувством блаженной неги. Но сделалось
несколько быстрых движений, Майкл обессилил и сразуже вскочил на ноги.
- Ух чудксно, Анна, спасибо за удовольствие" вскочил на бричку,
стегнул лошадей и уехал. Ошеломленная происшедшим, я так и осталась лежать
на сене. Неудовлетворенное желание бурлило во мне. Всповнив первый урок,
Роберта я протянула руку под юбку, раздвинула пухлые губы и всунула
сначала один, а затем и другой палец, начала перебирать ими. В мыслях моих
начали возникать картины моих уроков с Петром и Климентом. Желание
становилось все сильнее. Вместе стем учащалось мое дыхание и движение
рукой. Приятная нега стала разливаться по всему телу и вскоре бессилие
охватило меня. Прошло несколько дней. Как-то вечером было очень жарко и я,
раздевшись до гола, прикрывшись одной простыней, легла читать книгу и
незаметно уснула. Проснувшись, ощутила на себе чей-то пристальный взгляд.
Осторожно открыла глаза, я увидела дядю Джима, стоявшего возле моей
кровати и неотрывно смотревшего на меня. Проследив за его взглядом я
увидела, что простынь сбилась, обнажив мое тело до живота. Дядя Джим не
заметил, что я проснулась. Мгновенно поняв, что это может быть прекрасный
случай выполнить совет Климента, я как бы во сне сделала движения ногами,
широко их раздвинув, дала возможность дяде Джиму увидеть мою прелесть,
находящуюся между ногами. В полумраке я увидела, как дядя Джим вздрогнул,
но не двинулся с места. Присмотревшись я увидела, что он одет в халат,
который ниже живота как-то топорщился. Я поняла, что это инструмент готов
к работе и, желая еще больше разжечь дядю, движением рук сбросила с себя
простынь, обнажив свое тело. Постояв еще немного неподвижно, дядя не
спуская глаз с моего тела, развязал халат, выпустив на волю свой
инструмент. Вдруг он стремительно опустился на колени и к моему удивлению
припал губами к моему влажному телу. Язык его скользнул вдоль всего тела,
утонул в углублении и, втянув в рот влажное тело под углублением, начал
нежно шевелить языком. Ни счем несравнимое ощущуние охватило меня. Первые
несколько минут я не шевелилась, но по мере того, как он ласкал, желание
возрастало во мне я забыв осторожность прижала руками голову дяди еще
теснее. Почувствовав мое прикосновение, дядя смело протянул руки к моим
грудям и принялся ласкать их соски. Охваченная жгучей страстью, я начала
движения бедрами, помогая ему ласкать мое нежное тело. Чувство приятной
неги нарастало, необачайно медленно делались ласки Джима очень
сладостными. Но к сожалению это не могло продолжаться вечно. И дойдя до
предела, кончилось моим бессилием. Конец был таким бурным, что в последний
момент я обхватила голову еще сильнее, прижав к себе. Втянув в рот всю
влагу из нежного тела и, сделав глоток, Джим шевельнул языком, меня словно
ударило током. Я конечно хотела его ласки, но была не в силах перенести
это, только протяжный стон вырвался из моей груди. Джим поднялся с колен
и, сняв халат лег рядом со мной. Увидев его полный сил, вздрагивающий
инструмент я повернулась на бок и, забросив одну ногу на тело Джима,
прижалась к его бедру нежным телом. Обняв меня, он приник нежным поцелуем
к моей груди и так мы - 8 - пролежали довольно долго. Джим дал мне
отдохнуть и я вновь почувствовала желание. Охватив голову руками и,
оторвав губы от моей груди, я в порыве страсти начала покрывать его тело
поцелуями. Его губы нашли мои и он жадно впился в них языком, разжав мои
зубы, проникнув в рот мой он страстно ласкал меня. Не в силах больше
бороться с желанием Джим повернул меня на спину, взобрался на меня, велел
поднять ноги на живот и так придерживать их руками. В таком положении
влажное тело оказалось совсем открытым для инструмента. Джим ухватился
руками за стенку кровати и его инструмент наконец-то вошел в мое
углубление. Вогнав его во всю длинну и не вынимая его, он начал делать
движения бедрами, заставляя инструмент шевелиться. В такой позе я не могла
помогать ему, но от этого мои ощущения были хуже. Почувствовав наступление
неги я прошептала: "Быстрее милый." Джим ответил на это яростным движением
бедер как раз во время моего бессилия, тело его судорожно дернулось и
затем замер. Стараниями Джима в течении неги я обессилила 6 раз. Так
необычайно начались занятия с дядей. Прошло 5 дней. Неутомимо лаская меня
проводил со мной каждую ночь. Кроме неоднократного повторения пройденных
уроков, я приобретала все новые познания. Мы решили задачи лежа, меняясь
местами: то Джим, то я были сверху. В последнем случае Джим сажал меня на
минструмент, предоставляя мне действовать самой, а сам оставался
неподвижен. Это дало возможность продлить мое блаженство, так как бессилие
мое наступало очень быстро. Как-то под утро утомленная занятиями, я крепко
спала, свернувшись калачиком и отвернулась от Джима. Он сумел вонзить свой
инструмент с зади да так глубоко, что я почувствовала легкую боль, но это
не помешало дважды обессилить, пока Джим трудился. На пятую ночь после
нескольких упражнений, Джим попросил меня встать на колени на край кровати
и положить голову на постель, пообещав новый вид ласки. Он встал с зади
меня , крепко обхватил за бедра. Ничего не подозревая я подалась назад,
чтобы обеспечить ему работу. Джим буквально надел на меня свой инструмент,
но сделав несколько движений вдруг вынул его и вонзил в отвнрстие, которое
в моей позе находилось чуть выше углубления. Одновременно вместо
инструмента в углублении оказались два его пальца. От неожиданности я
дернулась, но Джим , шевелясь, крепко прижал меня к себе. Его пальцы в
углублении зашевелились и я почувствовала, что от инструмента их отделяет
лиш тонкая стенка. Вскоре задвигался инструмент. Ощущение было не
передаваемое. Бессилие, наступившее у Джима было настолько бурным, что не
удержавшись на ногах, он рухнул на пол. Мне этот урок тоже понравился и я
попросила Джима повторить его на следующий день. Спустившись как-то в
столовую завтракать я узнала, что Джим на рассвете уехал и вернется только
ночью. Без дела проведя день, я рано поднялась к себе и легла в постель и
незаметно уснула. Меня разбудил приход Джима. Как всегда придя в халате,
он быстро снял его и скользнул ко мне под простынь. Крепко, обняв меня, он
рукой потянулся к ягодицам, но вместо голого тела он нащупал трусики.
Удивленный столь необычным явлением он спросил: "Что это значит Анна?" Я
ответила: "Жаль, что я не знала, что ты так скоро приедешь, но...."
- Я с нетерпением ехал домой в надежде решить с тобой несколько
задач, посмотри как он хочет лакать тебя.
Откинув простынь он показал мне свой вздыбившейся инструмент.
- Поцелуй его" - прошептал Джим. Он лег на кровать широко раскинув
ноги. Я скользнула вниз и улеглась между его ног, чтобы мои губы оказались
над инструментом. Взяв его в руки, поднесла к губам и поцеловала его
огромную головку. Незнакомый, но довольно приятный, солоноватый вкус
ощутила я. От этого прикосновения Джим вздрогнул и схватив мою голову
прошептал: "Открой ротик Анна и приласкай его языком." Едва я успела
выполнить его просьбу, как он резко пригнул мою голову, инструмент
головкой уперся мне в горло, заполнив весь мой рот. Незная как быть дальше
я инстиктино отстранилась.
- Не выпускай его продолжай ласкать языком, "сказал Джим. Он
приподнимал и опускал бедра, от чего инструмент у меня скользил во рту.
Меня тоже охватило желание. Прижавшись к телу Джима, я уперлась грудью в
его ноги, желая доставить более удовольствие я добралась до комочка рукой
под его инструментом и нежно стала его ласкать. Движение бедер Джима
становились все быстрее. Он от блаженства перестал шевелиться и только
стонал. Наконец напрягся до предела и с громкими Джима в мой рот хлынула
жгучая струя влаги. Чтобы не захлебнуться я быстро глотнула, но она вновь
заполнила мой рот, я сделала второй глоток по моему телу разлилась
приятная нега. Через несколько дней я была готова к занятиям вновь. Когда
пришел Джим мы повторили несколько занятий. Вдруг он поросил забраться на
него, причем так, чтобы мои пухлые губки оказались около его рта. Встав на
колени я приготовилась к блаженству, он не заставил меня ждать, нежно
коснулся языком моего влажного тела, потом подтолкнул меня руками в перед
в спину, от чего инструмент оказался у моих губ. Мигом поняв намерения
Джима я, не дожидаясь его наставлений, схватила его инструмент рукой.
Открыв рот вобрала, сколько могла. Джим взял рукой мои груди и языком
проник в мое углубление. Началось невероятное. Я никогда не могла
представить себе, что этот урок принесет столько блаженства. Полнота
ощущений была настолько сильной, что незаметила как я несколько раз
обессилила во время урока. Когда Джим заставил меня освободиться от
инструмента, я была в таком экстазе, что он продолжал свои ласки.
Постепенно его член стал набухать и был снова готов к работе. Крепко сжав
его руками и, не переставая его ласкать, я начала быстрыми движениями руки
двигать вверх и вниз кожицу инструмента. В ответ язык и губы Джима удвоили
ласку. Быстрыми кругообразными движениями бедер я помогала ему, нежное
тело касалось не только языка и губ, но и всего его лица. От изобилия
влаги оно было мокрое. С каждым мгновением приближалось желанное чувство
бессилия. И наконец я, а через некоторое время и Джим в полном бессилии с
громкими вздохами прекратили это восхитительное занятие.
Ни ту ночь ни в следующею у нас не было желания продолжать уроки,
настолько полным было удовлетворение. За эти дни мы много переговорили с
Джимом. Самым главным было же возвращаться в колледж. Он обещал меня
устроить в одну из школ для девочек, чтобы я жила в его городском имении.
Меня это нисколько не обрадовало. Я привыкла к Джиму и мне нисколько не
хотелось прерывать наши занятия. За два дня, до отъезда в город, приехал
брат Петр и сразуже навестил Джима. Закрывшись в кабинете они очень долго
очем-то беседовали. Затем Джим поднялся в свою комнату, лицо его было
озабоченное, тяжело вздохнув он сказал: "Анна брат Петр мне все рассказал
и он знает о наших занятиях. Устроил мне скандал и требует моего согласия
на повторение с тобой нескольких уроков. Выхода нет надо подчиниться.
Приготовься я сейчас приду."
Не смея ослушаться, потерять расположение Джима, я разделась и
накинула на себя халат. Сев в кресло с трепетом ожидала их появления,
невольно вспоминая о прошедших уроках. Я вынуждена признаться, что ничего
против того чтобы повторить пару уроков с братом Петром не имела. Меня
только беспокоило и смущало то, что Джим будет видеть это. Я еще не
доумевала почему брат Петр сам не сказал мне о своем желании, а обратился
к дяде Джиму. Вскоре раздался стук в дверь, я позволила войти. В комнату
вошли дядя Джим и брат Петр.
- Здравствуй Анна!" - весело сказал Петр. Джим же молчал.
- Ты готова Анна?" темже голосом спросил Петр. Я кивнула головой.
- Ну вот и хорошо. Не будем терять времени. А ты Джим разве не
оставиш нас одних?" спросил Петр.
- Нет я буду рядом," - сказал Джим и отошел в сторону, повернувшись к
нам спиной. Немного поколебавшись, Петр прижал меня к себе и стал жадно
обливать поцелуями. Сквозь сутану я ощутила его твердый инструмент. У меня
пробудилось страстное желание и я с жаром, забыв о присутствии Джима,
начала отвечать на ласки Петра. Все также обнимая меня, он повернул меня
спиной к себе, его руки мяли мои груди, а инструмент уперся мне в халат.
Наконец Петр перегнул меня, забросив мне на голову мой халат и я ощутила
как его инструмент глубоко вошел в мою плоть. Я, забыв обовсем, начала
делать круговые вращения бедрами, от чего получила желаемое удовольствие.
Вдруг я вспомнила о Джиме. Его взгляд был устремлен на мое влажное тело.
Вдруг он сделал шаг ко мне, молненосно расстегнул брюки, таким образом
освободив свой член, схватил мою голову, прижал ее к члену. Угадав его
желание и все его чувства, я поймала головку его инструмента и собрала в
рот, насколько смогла принять и ласкала его языком. Не подумайте, что я
забыла об инструменте Петра. Я не на минуту не прикращала ритмичные
движения.
- Ты просто умница Анна" - услышала я голос Петра. Он схватил меня за
бедра, чуть приподняв и резко опустил меня, инструмент снова вошел в
углубление. Я чувствовала как мои пухлые губки при движении вниз приятно
терлись. Джим держал голову руками, двигая инструмент у меня во рту.
Блаженно простонав я обессилила, но желание нисколько не утихло. Продолжая
принимать одновременно своих учителей, отвечая им всем своим телом. Но
всему бывает конец. Сначала Джим, а потом и я с Петром обессилили. Выпив
всю влагу инструмента Джима я с открытыми глазами лежала на полу и от
блаженства стонала. Бессилие было такое, что я не смогла встать на ноги.
Прошло пол часа, как вдруг соски моей груди оказались во рту Петра и
Джима. Руки их потянулись по моему телу и дотронулись до волосиков внизу.
Желание вновь вернулось ко мне. Протянув руки я взялась за оба инструмента
и начала их нежно гладить, Постепенно от моей ласки они начали твердеть и
наливаться силой. Джим, оторвавшись от моего соска шепнул: "Приласкай Анна
брата Петра, да так, чтобы он мог тебе ответить такой же лаской." Петр
услышал слова Джима и потянулся к моему влажному телу. Горя желанием я
стала на колени у головы Петра, схватив губами его инструмент, начала
ласкать его языком. Петр мгновенно ответил на мою ласку, погрузив язык в
мое углубление и, взяв в рот мои пухлые губки. Снова началось блаженство
и, увлекшичсь им, я не заметила как Джим встал с кровати. Вдруг я ощутила
его член в своем свободном отверстии. Простонав от удовольствия и
неожиданности и, подаваясь назад, чтобы плотно прижаться к Джиму, вобрав в
себя всю длинну его инструмента. Держа меня за бедра, Джим начал быстро
погружать в канал свой член. Лаская меня ртом, Петр нашел руками мои
груди, принялся нежно их ласкать. Держа одной рукой инструмент Петра, я
начала ласкать комочек под членом. Струя влаги булькнула, захлестывая
меня. Прекратив движения языком, Петр начал собирать губами обильную влагу
с моего тела. Последовав его примеру, я сжала инструмент и глотнула
остаток влаги. Между тем Джим испустил звук, подобный тем, что издают
лесорубы при рубке леса, все яростнее орудуя своим членом, замер. Ноги его
подогнулись, инструмент выскользнул и Джим упал поперек кровати. Осторожно
освободившись от инструмента и языка Петра, я легла между учителями. В
этот день у меня и у них не было желания продолжать занятия. Через
несколько дней, в течении которых продолжались мои занятия с дядей, не
прибавилось ничего нового к тому, что я уже знала и, отметив мое 16-летие,
мы с Джимом переехали в город.
Так окончились мои летние каникулы.