Гильберт Кит Честертон
ПРОКЛЯТАЯ КНИГА
Профессор Опеншоу всегда шумно выходил из себя, когда
кто-нибудь называл его спиритуалистом или верующим в спири-
туализм. Это не исчерпывало, однако его запаса взрывчатых
веществ, ибо он выходил из себя также и в том случае, если
кто-нибудь называл его неверующим в спиритуализм. Он гордил-
ся тем, что всю свою жизнь посвятил исследованию метафизи-
ческих феноменов, и тем, что никогда не высказывал ни одного
намека по поводу того, действительно ли он считает метафизи-
ческими или только феноменальными.
Больше всего на свете профессор любил сидеть в кругу
правоверных спиритуалистов и рассказывать - с уничтожающими
описаниями, - как он разоблачал медиума за медиумом, раскры-
вал обман за обманом. Он действительно становился человеком
с большими детективными способностями и интуицией, как
только устремлял взгляд на объект, а он всегда устремлял
взгляд на медиума, как на в высшей степени подозрительный
объект.
Профессор Опеншоу - худощавый человек с львиной гривой
неопределенного цвета и гипнотическими глазами - беседовал с
патером Брауном, своим другом, на пороге отеля, где они про-
вели прошлую ночь и где только что позавтракали. Профессор
довольно поздно возвратился после одного из своих крупных
экспериментов, как всегда, раздраженный. И сейчас он все еще
мыслями был там, на войне, которую вел один, да и к тому же
против обеих сторон.
- О, я не говорю о вас, - говорил он. - Вы не верите в
это даже и тогда, когда это правда. Но все остальные вечно
спрашивают меня, что я пытаюсь доказать. Они, как видно не
соображают, что я человек науки. Человек науки ничего не пы-
тается доказать. Он пытается найти то, что само себя дока-
жет.
- Но он еще этого не нашел, - заметил патер Браун.
- Положим, у меня имеются кое-какие выводы, которые не
так уж отрицательны, как думает большинство, - ответил про-
фессор после минуты недовольного молчания. - Как бы то ни
было, если тут и можно что-то найти, то они ищут "что-то" не
там, где нужно. Все носит слишком театральный, cлишком по-
казной характер: их блестящая эктоплазма, трубный голос и
все остальное, сделанное по образцу старых мелодрам и шаб-
лонных исторических романов о семейном привидении! Я начинаю
думать, что если бы вместо исторических романов они занялись
историей, то действительно нашли бы что-нибудь... но только
не привидения.
- В конце концов, - сказал патер Браун, - привидения -
это только появления. Вы, кажется, говорили, что семейные
привидения существуют только для соблюдения приличий...
Рассеянный взгляд профессора внезапно остановился и
сосредоточился, словно перед ним стоял подозрительный меди-
ум. У профессора был теперь вид человека, ввинтившего в глаз
сильное увеличительное стекло. Не то чтобы он считал священ-
ника хоть сколько-нибудь похожим на подозрительного медиума,
но его поразило, что мысли друга так тесно совпали с его
собственными.
- Появления, - пробормотал он. - Как странно, что вы
- 8 -
сказали это именно теперь! Чем больше я сталкиваюсь с этим
предметом, тем яснее вижу: они проигрывают оттого, что ищут
одних только появлений. Вот если бы они хоть немного думали
об исчезновениях...
- Да, - сказал патер Браун, - в конце концов в настоя-
щих волшебных сказках не так много говорилось о появлениях
знаменитых волшебниц: пробуждение Титании или видение Оберо-
на при лунном свете... Однако существует бесчисленное коли-
чество легенд о людях, которые исчезли, были украдены вол-
шебницами. Напали ли вы на след Килмени и Тома Римера?
- Я напал на след обыкновенных современных людей, о ко-
торых вы читали в газетах, - ответил Опеншоу. - Можете смот-
реть на меня сколько угодно, но именно этим я сейчас занима-
юсь. Откровенно говоря, я думаю, что многие метафизические
появления вполне могут быть объяснены. Что является для меня
загадкой, так это исчезновения - в тех случаях, когда они не
метафизические. Это люди в газетах, которые исчезают, и ко-
торых никогда не находят, - если бы вы знали подробности,
как их знаю я... И вот только сегодня утром я получил
подтверждение - изумительное письмо от одного старого мисси-
онера, вполне почтенного старика. Сегодня он придет ко мне в
контору. Вы, может быть, согласитесь пообедать со мной, и я
вам сообщу результаты конфиденциально.
- Благодарю вас, я приду, если только, - сказал патер
Браун скромно, - если только не буду украден волшебницами.
Они расстались, и Опеншоу, завернув за угол, направился
к небольшой конторе, которую он нанимал по-соседству главным
образом для опубликования коротких статей и заметок о мета-
физических и психологических явлениях, написанных в крайне
сухом и агностическом тоне. У него был только один клерк: он
сидел за конторкой в передней комнате конторы, подбирал циф-
ры и факты для газетного отчета, и профессор замедлил шаги,
чтобы спросить у него, пришел ли м-р Прингль. Не переставая
складывать свои цифры, клерк ответил, что нет , и профессор
отправился в заднюю комнату, служащую ему кабинетом.
- Кстати, Берридж, - добавил он не оборачиваясь, - ког-
да придет м-р Прингль, пошлите его прямо ко мне. Можете не
прерывать работу. Я хотел бы, если возможно, чтобы эти за-
метки были закончены сегодня вечером. Оставьте их на моей
конторке, если я задержусь. И он вошел в свой кабинет, раз-
мышляя над проблемой, поднятой или, может быть, скорей ут-
верждается в нем именем Прингля. Самый уравновешенный из аг-
ностиков не лишен человеческих пристрастий, и возможно, что
письмо этого миссионера имело в глазах профессора большой
вес потому, что оно обещало подтвердить его собственные ги-
потезы. Он уселся в свое удобное, широкое кресло ,перед
портретом Монтеня и снова перечитал краткое письмо преподоб-
ного Льюка Прингля.
Никому не были известны лучше, чем профессору Опеншоу,
отличительные признаки письма неврастеника: нагромождение
деталей, тончайший почерк, ненужная растянутость и повторе-
ния. Ничего подобного в данном случае не было: короткое, де-
ловое, напечатанное на машинке сообщение о том, что автор
письма столкнулся с несколькими любопытными случаями исчез-
новения, а это явление как будто бы относится к области, ко-
торая интересует профессора, изучающего проблемы метафизики.
Письмо произвело на профессора благоприятное впечатление,
это благоприятное впечатление сохранилось у него, несмотря
на легкое удивление, и тогда, когда, подняв глаза, он уви-
дел, что преподобный Льюк Прингль уже находится в комнате.
-Ваш клерк сказал мне , чтобы я пошел прямо к вам, -
- 9 -
сказал м-р Прингль извиняющимся тоном, но с широкой и до-
вольно приятной улыбкой .
Улыбка была частично скрыта зарослями рыжевато-серой
бороды и бакенбард - настоящие джунгли бороды, такие вырас-
тают иногда на лицах белых людей, живущих в джунглях! - но
глаза над вздернутым носом не имели в себе ничего диковинно-
го или чужеземного. Опеншоу сразу же обратил на него сосре-
доточенный разоблачающий и испепеляющий взгляд скептического
анализа. Нелепая борода могла принадлежать психопату, но
глаза совершенно противоречили бороде, они были наполнены
тем открытым и дружеским смехом, какого никогда не увидишь
на лицах серьезных мошенников и серьезных маньяков.
По мнению профессора Опеншоу, от человека с такими гла-
зами можно скорее ожидать веселого скептицизма, такой чело-
век должен был громко выражать свое поверхностное, но иск-
реннее презрение к привидениям и духам. Как бы то ни было,
профессиональный плут не позволил бы себе выглядеть столь
легкомысленно. Человек был застегнут по самое горло в старый
потертый плащ, и ничего в его одежде не указывало на его
сан: впрочем, миссионеры из пустынных местностей не всегда
считают нужным одеваться, как священники.
- Вы, вероятно, думаете, профессор, что все это очеред-
ная мистификация, - сказал м-р Прингль с какой-то абст-
рактной веселостью. - Так или иначе, я должен рассказать мою
историю кому-нибудь, кто сможет ее понять, потому что она
подлинна. И, кроме того, отбросив шутки в сторону, она не
только подлинна, но и трагична. Так вот, короче говоря, я
служил миссионером в Ниа-Ниа, в одной из местностей Западной
Африки, в гуще лесов, где почти единственным, кроме меня,
белым человеком был начальник округа капитан Вейлс. Мы были
с ним очень дружны. Нельзя сказать, что он симпатизировал
миссионерству, он был, если можно так выразиться, человеком
тупым во многих отношениях, одним из людей действия, с квад-
ратным черепом и квадратными плечами, которые вряд ли счита-
ют для себя необходимым думать. Вот это и делает данный слу-
чай еще более странным. Однажды после недолгого отсутствия
он вернулся в лес, в свою палатку, и сказал, что с ним прои-
зошло очень забавное происшествие и теперь он не знает, что
ему делать.В руках у него была старая книга в порыжевшем пе-
реплете, и он положил ее на стол рядом со своим револьвером
и старым арабским мечом, который, очевидно, хранил, как ред-
кость. Он сказал, что эта книга принадлежала одному человеку
с лодки, которая только что отплыла, и что человек этот пок-
лялся, будто никто не должен раскрывать эту книгу или загля-
дывать в нее, если не хочет быть унесенным дьяволом, или ис-
чезнуть, или еще что-то в этом роде. Вейлс сказал ему, что,
разумеется, все это ерунда, и они поссорились, и, кажется, в
результате этот человек, отвергая упрек в трусости и суеве-
рии, на самом деле заглянул в книгу, моментально уронил ее,
шагнул к краю лодки и ...
-Одну минутку,- сказал профессор, что-то записывавший.
- Прежде чем вы продолжите рассказ, скажите мне вот что: го-
ворил человек Вейлсу, где он взял книгу или кому она принад-
лежала раньше?
- Да, - ответил Прингль, теперь совершенно серьезный, -
кажется, он сказал, что везет эту книгу обратно д-ру Ханки,
путешественнику по Востоку, находящемуся в Англии. Ханки она
принадлежала прежде, и он предупреждал о ее необычайных
свойствах. Ханки- человек способный, что и делает всю исто-
рию еще более странной. Но суть рассказа Вейлса гораздо про-
ще. Она состоит в том, что человек, заглянувший в книгу,
- 10 -
прямо перешагнул через борт лодки, и больше никто никогда
его не видел.
-Верите ли вы в это сами?- спросил Опеншоу после паузы.
-Да, верю, -ответил Прингль. - Я верю этому по двум
причинам. Во-первых, потому, что Вейлс- это человек, абсо-
лютно лишенный воображения, а тут он добавил один штрих, ко-
торый мог бы добавить только человек с большим воображением.
Он сказал, что матрос перешагнул через борт в тихую погоду,
а между тем не было слышно никакого всплеска.
В течение нескольких секунд профессор молча смотрел на
свои заметки, затем сказал:
- А вторая причина, которая заставляет вас верить это-
му?
- Вторая причина, -ответил преподобный Льюк Прингль,-
это то, что я видел собственными глазами.
Снова наступило молчание, после которого он продолжал
свой рассказ в той же суховато-деловой манере. Какими бы ни
были его качества, в нем, во всяком случае, не было не ма-
лейшей горячности, с которой обычно психопаты стараются убе-
дить своего собеседника.
- Я уже сказал вам, что Вейлс положил книгу на стол ря-
дом с мечом. Из палатки был только один выход, и случилось
так, что я как раз стоял в дверях, глядя в лес, спиной к мо-
ему товарищу. Он ворчал, что это просто идиотство- в двадца-
том веке боятся раскрыть книгу, интересуясь, почему бы ему
самому, черт побери, не раскрыть ее. Тут какой-то инстинкт
проснулся во мне, и я начал отговаривать его не делать этого
и вернуть книгу д-ру Ханки. "Какой вред это может принести?
"- спросил он нетерпеливо. "Какой вред это уже принесло,-
ответил я упрямо. -Что случилось с вашим другом на лодке?"
Он не ответил. Я знал, что ему действительно нечего мне от-
ветить. Он просто из тщеславия отстаивал свою логическую
правоту. "Если уж мы заговорили об этом,- сказал я,- то как
вы объясните то, что практически имело место на лодке?"
Но он опять не ответил: я обернулся и увидел, что па-
латка пуста.
Книга лежала на столе, раскрытая, но переплетом вверх:
как видно, он перевернул ее. Меч же лежал на земле около
противоположной стороны палатки, и в парусине был виден
большой разрез,словно кто-то проложил себе дорогу с помощью
меча. Мне бросилась в глаза зияющая дыра в стене, но в нее
виднелась лишь темная чаща леса.
C этого дня я больше никогда не видел капитана Вейлса и
ничего о нем не слыхал.
Я завернул книгу в коричневую бумагу, приняв всяческие
предосторожности, чтобы не заглянуть в нее самому, и привез
ее обратно в Англию, намереваясь вернуть д-ру Ханки. Но тут
я увидел в вашей статье некоторые замечания относительно по-
добных вещей и решил приостановить это дело и отнести книгу
вам, так как вы- человек с репутацией уравновешенного и без
предрассудков.
Профессор Опеншоу положил перо и пристально посмотрел
на человека, сидевшего напротив, сосредоточив в этом взгляде
весь свой долгий опыт общения со многими совершенно различ-
ными типами мошенников и даже с некоторыми эксцентричными и
незаурядными типами честных людей. В обычном случае он начал
бы со здравого предположения, что вся эта история- нагромож-
дение лжи. В сущности, он и сейчас был склонен считать, что
это нагромождение лжи. И в то же время он никак не мог увя-
зать этого человека с его историей. Этот человек не старался
казаться честным, как это обычно делает большинство шарлата-
- 11 -
нов и плутов. Этот человек выглядел честным, несмотря на то,
чем он казался.
-Мистер Прингль,- сказал профессор резко, словно судья,
делающий неожиданный ход, чтобы уличить свидетеля,- где на-
ходится ваша книга в настоящий момент?
Улыбка снова появилась на бородатой физиономии.
-Я оставил ее за дверью,- ответил м-р Прингль,- я хочу
сказать- в соседней комнате. Быть может это рискованно,но не
менее рискованно, чем другое.
-Что вы хотите сказать?- спросил профессор. -Почему вы
не принесли ее прямо сюда?
-Потому, что я знал,- ответил миссионер,- что вы раск-
роете ее, как только увидите, не выслушав моей истории. Я
решил, что после того, как вы ее выслушаете, вы, наверное,
дважды подумаете о том, стоит ли открывать книгу. -Затем,
помолчав, он добавил: там не было никого, кроме вашего клер-
ка, а он выглядел вялым, медлительным субъектом, погруженным
в деловые вычисления.
Опеншоу искренне рассмеялся.
-О, Берридж! - вскричал он. -Ваши волшебные тома будут
при нем в полной сохранности, могу вас уверить. Берридж- это
настоящая вычислительная машина. Он менее способен развора-
чивать чужие пакеты, завернутые в коричневую бумагу, чем
всякое другое человеческое существо, если только можно его
назвать человеческим существом.
Они вместе перешли из внутренней комнаты в контору, и,
как только они вошли туда, м-р Прингль с криком подбежал к
конторке клерка, ибо конторка клерка была на месте, а самого
клерка не было. На конторке лежала выцветшая старая книга в
кожаном переплете, без своей коричневой обертки: она была
закрыта, но видно было, что кто-то недавно ее открывал. Кон-
торка клерка стояла напротив широкого окна, выходящего на
улицу, и в стекле этого окна виднелась огромная дыра, произ-
водившая такое впечатление, словно через нее во внешний мир
стремительно выбросилось человеческое тело.Никаких других
следов м-ра Берриджа не было.
Двое мужчин стояли неподвижно, словно статуи,и , нако-
нец, профессор первый медленно вернулся к жизни. У него был
более торжественно-беспристрастный вид, чем обычно.Медленно
повернувшись к миссионеру, он протянул ему руку.
-Мистер Прингль,- сказал он,- прошу вас- простите меня
за те мысли, которые у меня были;однако никто не может счи-
тать себя человеком науки, если игнорирует факт, подобный
данному факту.
-Я думаю,- сказал м-р Прингль в раздумье,- что нам сле-
довало бы навести кое-какие справки. Не можете ли вы позво-
нить ему и узнать, нет ли его дома?
-Не знаю, есть ли у него телефон,- ответил Опеншоу до-
вольно рассеяно,- он живет, кажется, где-то в районе
Хампстеда, но я думаю, что если кто-нибудь из его друзей или
родственников заметит его отсутствие, то они зайдут за
справками сюда.
Сможем ли мы дать его приметы, в случае если этого пот-
ребует полиция ? - спросил м-р Прингль.
- Полиция, - повторил профессор , внезапно выведенный
из своей задумчивости. - Приметы ... Право, он был так ужас-
но похож на всех остальных, если только не считать его круг-
лых очков. Один из этаких гладко выбритых молодых людей. Но
полиция... Послушайте, что же нам теперь делать с этой су-
масшедшей историей?
- Я знаю, что нам делать, - решительно ответил препо-
- 12 -
добный Прингль.- Я отнесу сейчас книгу прямо к этому чудаку
доктору Ханки и спрошу его, что за дьявол скрывается за всем
этим. Он живет не очень далеко отсюда. Я быстро вернусь и
расскажу вам, что он говорил по этому поводу.
-О, это превосходно,- выговорил, наконец профессор, ви-
димо довольный, что может хоть на минуту избавиться от от-
ветственности.
Он сидел в своем кресле, когда те же быстрые шаги пос-
лышались на тротуаре перед домом и вошел миссионер, на этот
раз, как быстро отметил профессор, уже с пустыми руками.
-Доктор Ханки,- сказал Прингль внушительно,пожелал ос-
тавить у себя книгу на один час и обдумать это дело. Он про-
сил, чтобы мы оба зашли к нему, и тогда он сообщит нам свое
решение. Он выразил желание, чтобы вы, профессор, непременно
сопровождали меня во время второго визита.
Опеншоу продолжал молча смотреть в пространство, затем
неожиданно воскликнул:
-Черт побери! Кто такой этот доктор Ханки?
-Это прозвучало у вас так, словно вы действительно счи-
таете его самим чертом,- и, по-моему, многие думали то же
самое,сказал Прингль, улыбаясь. -Он завоевал свою репутацию
в той же области, что и вы. Но он заслужил ее главным обра-
зом в Индии, где занимался изучением местной магии и проче-
го, а здесь он, может быть, и не так уж известен. Это заго-
релый худощавый низенький человек, злой, как бес, хромой и с
подозрительным характером, но в этих краях он как будто ве-
дет самый обыденный и респектабельный образ жизни. В конце
концов я не знаю о нем ничего плохого, если не считать пло-
хим тот факт, что он единственный человек, ко торому, по-ви-
димому, кое-что известно относительно всей этой дикой исто-
рии.
Профессор Опеншоу тяжело поднялся с места и подошел к
телефону: он позвонил патеру Брауну. Затем он снова сел и
опять погрузился в глубокое раздумье.
Явившись в ресторан, где он условился пообедать с про-
фессором Опеншоу, патер Браун некоторое время ожидал в вес-
тибюле, полном зеркал и пальмовых деревьев в кадках. Он до-
гадывался,что произошло какое-то неожиданное событие. Он да-
же усомнился, придет ли профессор вообще, и, когда профессор
все-таки пришел, патер Браун понял, что его смутные догадки
подтвердились. Ибо весьма странный вид- безумные глаза и да-
же взъерошенные волосы- был у профессора, вернувшегося вмес-
те с мистером Принглем из путешествия в северную часть Лон-
дона.
Они разыскали там дом, стоявший недалеко в стороне, но
неподалеку от других домов.Они нашли медную дощечку, на ко-
торой было действительно выгравировано: "Дж. И. Ханки, д-р
медицины, чл.Корол.ак.наук". Не было только самого Дж. И.
Ханки, д-ра медицины, чл.Корол.ак.наук. Они лишь нашли то,
что уже бессознательно приготовил им заговор кошмаров; ме-
щанскую гостиную с проклятой книгой, лежавшей на столе и
производившей впечатление, словно кто-то только что ее чи-
тал, а позади- широко распахнутую заднюю дверь и еле замет-
ный след шагов, идущий вдоль крутой садовой тропинки, такой
легкий след, что казалось, хромой человек никогда не смог бы
пробежать так легко. Но пробежал именно хромой человек, ибо
в этих немногих следах можно было разглядеть уродливый от-
тиск специального сапога, затем два оттиска одного этого са-
пога, словно человек подпрыгнул, и затем - ничего. Это было
все, чему мог научить д-р Дж.И.Ханки. Он принял свое реше-
ние. Он разгадал тайну оракула и получил должное возмездие.
- 13 -
Когда профессор и Прингль вошли в отель, под пальмы,
Прингль вдруг уронил книгу на маленький столик, словно она
жгла ему пальцы.Священник с любопытством взглянул на нее; на
переплете сверху было крупными буквами вытеснено следующее
двустишие:
кто в эту книгу посмотрел,
Тот смерть крылатую узрел.
Внизу же, как патер обнаружил несколько позже, были та-
кие же предостережения на греческом, латинском и французском
языках. Профессор и Прингль вошли в ресторан, с потребностью
выпить чегонибудь, вполне естественную после перенесенных
волнений и усталости, и Опеншоу окликнул лакея, который при-
нес им два коктейля.
-Надеемся, вы пообедаете с нами,- сказал профессор мис-
сионеру, но м-р Прингль с улыбкой покачал головой.
-Извините меня,- сказал он, - я хочу пойти куда-нибудь
и вступить в сражение с этой книгой и со всей этой историей
в одиночестве.Не могу ли я воспользоваться вашей конторой на
час или два?
- Но я думаю...Я боюсь, что она заперта, - ответил
Опеншоу несколько удивленно.
-Вы забываете, что там есть дыра в стене.
Преподобный Льюк Прингль улыбнулся самой широкой своей
улыбкой и исчез во мраке улицы.
-В конце концов довольно странный субъект,- сказал про-
фессор, нахмурившись.
Он был несколько удивлен, увидев, что патер Браун бесе-
дует с лакеем, принесли коктейли, и, по-видимому, о самых
интимных делах лакея, потому что упоминалось имя какого-то
ребенка, который теперь был уже вне опасности. Он высказывал
некоторое удивление по поводу этого факта, недоумевая, каким
образом мог священник познакомиться с таким человеком; но
патер Браун сказал только:
-О, я ведь обедаю здесь по несколько раз в год и бесе-
дую с ним время от времени.
Сам профессор, который обедал здесь около пяти раз в
неделю, подумал, что ему никогда и в голову не приходило бе-
седовать с лакеем, но его мысли были внезапно прерваны вызо-
вом к телефону. Голос, который его вызывал, назвал себя
Принглем; голос был както заглушен, но вполне возможно, что
его заглушали все эти заросли бороды и бакенбард. Того, что
он сообщил, оказалось вполне достаточно, чтобы установить
тождество.
-Профессор,- сказал голос,- я больше не в состоянии вы-
носить это. Сейчас я сам загляну в нее. Я говорю из вашей
конторы, и книга лежит напротив меня. Если что-нибудь слу-
чится со мной, то это будет моим прощанием с вами. Нет. Не
пытайтесь остановить меня. Все равно вы не успеете. Я раск-
рываю книгу. Я ...
Опеншоу показалось, что он слышит отзвук какого-то сод-
рогания, какого-то трепета, какого-то беззвучного падения:
потом он несколько раз прокричал в трубку имя Прингля, но
больше он ничего не услышал. Он повесил трубку и придя в
свое великолепное академическое спокойствие отчаяния, вер-
нулся к столу и тихо занял свое место. Затем, с полнейшим
хладнокровием, словно описывая провал какого-нибудь незначи-
тельного фокуса на одном из сеансов, он рассказал священнику
все подробности таинственного кошмара.
-Пять человек исчезли таким невероятным образом,- ска-
зал он. -Каждый из этих случаев необычаен, но я просто не в
состоянии переварить случай с моим клерком Берриджем. Он был
- 14 -
спокойнейшим существом в мире.
-Да,- ответил патер Браун. Как бы то ни было, а стран-
но, что Берридж проделал такую штуку. Он был чудовищно доб-
росовестен. Он так старался всегда отделять все конторы от
всяких проделок. Ведь вряд ли кто-нибудь знал, что дома он-
большой шутник и...
-Берридж!- вскричал профессор.- Разве вы знали его?
-О, нет,- ответил патер Браун небрежно,- но, как вы за-
метили, я знаю лакея. Мне часто приходилось ожидать в конто-
ре вашего возвращения, и, разумеется я проводил часть дня с
беднягой Берриджем. Это был большой оригинал. Я припоминаю,
как однажды он мне сказал, что хотел бы коллекционировать
ничего не стоящие вещи, подобно тому, как коллекционеры со-
бирают те нелепые вещи, которые они считают ценными, Вы,
верно, помните известный рассказ о женщине, которая собирала
ничего не стоящие вещи.
-Я не совсем уверен, что понимаю, о чем вы говорите,
сказал Опеншоу.- Но даже если мой клерк и был оригиналом
(хотя я в жизни не знал ни одного человека, которого считал
бы менее способным на оригинальность), это не объясняет то-
го, что с ним случилось, и уж, конечно, не объясняет случаев
с остальными.
-С какими это остальными?- спросил священник.
Профессор взглянул на него и сказал, отчетливо выгова-
ривая слова, словно обращаясь к ребенку:
-Дорогой патер Браун, исчезли пять человек.
-Дорогой профессор Опеншоу, ни один человек не исчез.
Патер Браун смотрел на своего собеседника так же твердо
и говорил не менее отчетливо. Тем не менее профессор попро-
сил повторить эти слова, и они были повторены столь же от-
четливо.
-Я сказал, что ни один человек не исчез.
После минутного молчания священник добавил:
-Я думаю, что самое трудное- это убедить кого-нибудь в
том, что О * О = О. Люди верят самым странным вещам, если
они идут подряд . Макбет поверил трем словам трех ведьм,
несмотря на то, что первое он сказал им, а последнее он мог
осуществить только в последствии. Но в вашем случае среднее
слово - это самое слабое из всех.
-Что вы хотите сказать?
-Вы не видели ни одного исчезновения. Вы не видели, как
исчез человек из палатки. Все это основано на словах
Прингля, о личности которого мы с вами не будем сейчас спо-
рить. Но вы можете допустить следующее: вы сами никогда не
приняли его слов всерьез, если бы не увидели подтверждения
им в исчезновении вашего клерка. Так же как Макбет никогда
не поверил бы в то, что он будет королем, если бы не
подтвердилась его уверенность в том, что он будет Кандорским
таном.
-Это, может быть, и верно,- сказал профессор, медленно
кивая.- Но когда это подтвердилось, я убедился в том, что
это правда. Вы сказали, что я ничего не видел сам. Но я ви-
дел. Я видел, как исчез мой клерк. Исчез Берридж.
-Берридж не исчез,- сказал патер Браун.- Наоборот.
-Какого черта вы хотите сказать этим " наоборот"?
-Я хочу сказать,- ответил патер Браун,- что он никогда
не исчезал. Он появился.
Опеншоу взглянул на своего друга, но, когда он сосредо-
точился на новом освещении вопроса, в голове у него совсем
помутилось. Священник продолжал:
-Он появился в вашем кабинете, нацепив густую рыжую бо-
- 15 -
роду, напялив на себя мешковатый плащ, и выдал себя за пре-
подобного Льюка Прингля. А вы всегда обращали так мало вни-
мания на своего клерка, что не узнали его в этом наспех сде-
ланном костюме.
-Но право же ...- начал было профессор.
-Могли ли бы вы описать его полиции? - спросил патер
Браун.- Нет, не могли бы. Вы, вероятно, знали только, что он
носил очки с цветными стеклами и был гладко выбрит,и если бы
он просто снял эти очки- это было бы лучше всякого переоде-
вания. Вы никогда не видели его глаз, так же как и его души,
- веселых, смеющихся глаз. Он положил свою нелепую книгу и
всю эту бутафорию, затем спокойно разбил окно, надел бороду
и плащ и вошел к вам в кабинет, зная, что вы ни разу в жизни
не посмотрели на него.
-Но с какой стати он сыграл со мной такую дикую шутку?
спросил Опеншоу.
-С какой стати? Именно потому, что вы ни разу в жизни
не посмотрели на него, - сказал патер Браун, и его рука
слегка согнулась и сжалась в кулак, словно он хотел ударить
по столу. -Вы называли его "вычислительной машиной", потому
что только с этой стороны нуждались в его услугах. Вы никог-
да не видели того, что случайный прохожий мог бы разглядеть
в течении пятиминутной беседы: что это человек с характером,
что это большой любитель древности, что у этого человека
есть свои собственные взгляды на вас, и на ваши " теории", и
на вашу репутацию "знатока людей". Неужели же вам непонятно
стремление доказать, что вы не разобрались в соб ственном
клерке? У него забавнейшие представления о разных вещах -
например, о коллекционировании бесполезных вещей. Знаете вы
рассказ о женщине, купившей две бесполезнейшие вещи - медную
дощечку одного старого доктора и деревянную ногу? Вот на
этих то вещах наш изобретательный клерк и построил образ за-
мечательного доктора Ханки, построил так же легко, как и об-
раз несуществующего капитана Вейлса. Поместив их у себя в
доме, он...
-Вы хотите сказать, что дом, где мы были за Хамстедом,
это был дом, в котором живет сам Берридж? - спросил Опеншоу.
-А разве вы знаете его дом или хотя бы его адрес?- от-
парировал священник. -Вот что, не думайте, что я отношусь
без уважения к вам или к вашей работе. Вы- великий служитель
истины, и вам известно, что я не могу относится без уважения
к таким вещам. Вы видели насквозь немало лжецов, когда зара-
нее считали их таковыми. Но смотрите не только на лжецов.
Смотрите, хотя бы изредка, на честных людей вроде этого
клерка.
- Где теперь Берридж? - спросил профессор после дли-
тельного молчания.
- У меня нет ни малейшего сомнения в том, что он вер-
нулся в вашу контору,- ответил патер Браун. -Фактически он
вернулся в вашу контору в тот самый момент, когда преподоб-
ный Льюк Прингль прочел страшную книгу и исчез в пространст-
ве.
Снова наступило молчание, затем профессор Опеншоу
рассмеялся, рассмеялся как большой человек, который доста-
точно велик, чтобы не бояться выглядеть маленьким. Потом он
отрывисто произнес:
-Пожалуй, я это заслужил, заслужил тем, что не замечал
ближайших своих помощников. Но согласитесь, что нагроможде-
ние событий было просто устрашающим. Неужели вы ни разу, ни
на минуту не почувствовали ужаса перед этой книгой?
- Ах, перед этой книгой, сказал патер Браун. -Я раскрыл
- 16 -
ее сразу, как только заметил, что она здесь лежит. В ней од-
ни только чистые страницы. Я, видите ли, не суеверен.
Перевод с английского А.Балбека.