Роджер ЖЕЛЯЗНЫ
Фред СЕЙБЕРХЭГЕН
ВИТКИ
1
Клик-клик. Клик-клик. Два градуса право руля. Клик. Клик.
Бежит сладкий сон... Все, его нет. Что же...
- Ты странный человек, Дональд Белпатри, - звучали слова. - И многое
пережил.
Я не поворачивал головы. Я притворялся спящим, пытаясь разобраться в
своих чувствах. Только что мир куда-то ускользнул... Или дело во мне? Нет,
все на месте: вот палуба моего плавучего дома "Хэш-Клэш", плетущегося со
скоростью, наверное, мили в час по заросшему мангровыми деревьями каналу,
что змеятся вдоль Лонг-Ки где-то между Майами и Ки-Уэст. Тепло, прохлада,
свет, тень.
Канал местами так сужается, что двум плавающим домам уже не
разойтись, - а значит, здесь было достаточно тенисто, что делало летнюю
жару сносной. Более того, даже приятной. На остальное мне плевать.
Однако... Я так и не повернул головы к Коре, лишь хмыкнул. Я должен был
сделать по крайней мере хоть это, потому что по ее тону понял - она знает,
что я не сплю.
Но такого ответа для нее оказалось недостаточно. Кора молча ждала
продолжения.
- Трюизм, - наконец произнес я. - Назови трех людей, которые ничего
не пережили. Назови хоть одного.
- Хорошо образован, - ровно произнесла Кора, будто наговаривала в
диктофон. - Довольно умен. Возраст... сколько? Двадцать семь?
- Около того.
- Сложение крупное. Тело еще не деформировано чрезмерным потреблением
блюд итальянской кухни. - За две недели, прошедшие с момента нашей
встречи, мы привыкли подшучивать над общей склонностью к мучным изделиям.
Сейчас это позволяло ей вести допрос с долей иронии. - Материально,
очевидно, обеспечен. Цель в жизни...
Кора замолчала, выжидая.
- Приятное времяпрепровождение, - подсказал я, все еще не поворачивая
головы.
С закрытыми глазами легко представить себе, как урчание двигателя
сливается с рокотом проходящих через микрокомпьютер битов информации. Я
все еще не доверял по-настоящему этой проклятой штуковине - иначе позволил
бы дремоте перейти в глубокий спокойный сон. И избежал бы тогда
неприятного вопроса... Однако Кора подбиралась к нему уже несколько дней.
- ...каковое возведено в ранг искусства, - продолжала она. - Глаза
голубые. Волосы темные, вьющиеся. Черты лица строгие, предвзятый человек
мог бы даже сказать - красивые. Нет видимых...
Да, они практически невидимы. При нормальных обстоятельствах. Именно
поэтому ее голос затих. Шрамы были хорошо укрыты теми самыми "темными,
вьющимися". Кора обнаружила их неделю назад, когда моя голова лежала у нее
на коленях; естественно, заинтересовалась.
Я знал, что если прямо попросить ее отвязаться, она так и сделает.
Но, разумеется, после этого я больше ее никогда не увижу. А, похоже, Кору
тянуло ко мне сильнее, чем требовалось условиями "летнего романа", и я...
Я повернул голову и посмотрел на Кору. Сейчас ее изящное тело
вытянулось на расстеленном на палубе пляжном полотенце. Она сняла лифчик
купальника, но держала его под рукой - на непредвиденный случай. На случай
серьезной ссоры со мной, к примеру.
В сущности, Кора - осмотрительная молодая женщина, каковой и надлежит
быть школьной учительнице. Высокая, футов шесть ростом. Красивая. Лицо не
голливудское, нет-нет. Темные волосы, остриженные короче, чем диктовалось
нынешней модой, потому что, по ее словам, за такими легче ухаживать, а у
нее в жизни есть вещи поважнее прически...
- Нет видимых причин для существования? - наконец предположил я.
Беззаботным тоном, конечно.
Кора чуть повернулась, чтобы посмотреть мне в глаза.
- Расскажи о своем детстве, - сказала она. - Судя по твоему говору,
оно прошло где-то на Среднем Западе.
Тема эта для меня не опасная на первый взгляд. Опасная? Неужели я в
самом деле так подумал? Да. На мгновение мне показалось, что меня схватили
пинцетом и тщательно рассматривают. Кое-где болело. Может, шрамы. Я всегда
считал себя человеком, который не очень-то раскрывает душу, и...
И тут я явственно увидел себя извивающимся в тисках пинцета.
Что-то здесь было не так. Словно существовали определенные вопросы,
которые не следовало задавать. Впервые за многие годы я попытался
разобраться в себе и осознал, что в ткань моей жизни вплетена нить
необъяснимого. Но это я все, что я осознал, - ни пути подобраться, ни тем
более вытянуть эту нить.
Видение с пинцетом исчезло так же быстро, как и появилось.
- Верхний Мичиган, - ответил я. - Маленький городок. Уверен, что ты о
нем никогда не слышала. Представь себе, называется Багдад. Неподалеку от
Национального парка Гайаваты. Миллион озер и без числа комаров... Типичная
провинция.
Кора улыбнулась - первый раз за долгое время.
- Завидую. Надо полагать, твой отец был владельцем какой-нибудь
лесопилки?
Я покачал головой.
- Нет. Всего лишь работал там.
Мне не хотелось говорить о моих родителях. И, между прочим, даже
думать о них. Хорошие люди, вот и все. Жизнь в Багдаде была идиллической,
ребенком я коротал дни подобно Гекльберри Финну. Но все это оставалось в
далеком прошлом, и я не испытывал никакого желания возвращаться к нему.
Из-за поворота навстречу нам выплыл еще один плавучий дом. Мой
компьютер отвернул "Хэш-Клэш" немного вправо, уступая проход.
- Я думала, ты живешь на какое-то наследство.
И тут у меня заболела голова - возможно, из-за солнца. Я сел и
помассировал шею.
- Мы не взяли удочек, да? Черт побери, а ведь собирался! Забыл...
- Ну, хорошо, Дон, прости. Это не мое дело.
Встречная посудина выключила двигатель и скользила по инерции. В
иллюминатор высунулись два парня. Полуобнаженные загорающие девушки вовсе
не являлись здесь редкостью, но, очевидно, не такие красивые, как Кора.
Один из парней отпустил какую-то шуточку, но я сделал вид, что пропустил
ее мимо ушей, я лишь загородил надевающую лифчик Кору.
- Нет! Ну, Кора... Черт побери, ты не так меня поняла!
- Я не обижаюсь.
- Но ты удаляешься от меня, я чувствую.
- Удаляюсь? Или меня отталкивают?
- Я...
Ухмыляющиеся юнцы проплыли мимо и запустили двигатель под моим почти
беспомощным взглядом.
Сев спиной к Коре и свесив ноги с палубы, я заколотил пятками по
стекловолокну корпуса.
- Дон, меня действительно не касается, откуда у тебя деньги. Я знаю
только, по твоим словам, что тебе на счет ежемесячно поступает восемь
тысяч долларов...
- Когда это я тебе сказал?
- Ночью, несколько дней назад, практически во сне, - ответила она. -
Похоже на правду - ты ведешь довольно обеспеченную жизнь.
Мое лицо под тщательно культивируемым загаром покраснело.
- Ты хочешь знать, откуда у меня деньги? - выкрикнул я. - А я не
хочу!
Как это ей удается заставить меня почувствовать себя ребенком,
признающимся в тайном грехе?! Мне страшно захотелось ударить ее по лицу.
- Что - "не хочу"? - помолчав, удивленно спросила Кора.
В горле внезапно встал ком, голова буквально разламывалась.
- Не хочу думать об этом! - наконец выдавил я, будто пробивая словами
стену. Затем я повернулся, и неожиданно моя рука, которую я едва не занес
в ударе, теперь рванулась вперед и сжала запястье Коры. Я не мог больше
вымолвить ни слова, но знал, что и отпустить ее руку тоже не могу.
Внезапно вспыхнувшее в Коре раздражение тут же сменилось жалостью ко
мне.
- Дон... У тебя что-то не в порядке, да?
- Да.
Я почувствовал облегчение, сумев признаться. "Не в порядке"? Да, к
тому времени я уже понял это. Хотя и не представлял себе, что именно за
этим скрывается. Но определенно это так. Настолько я уже прозрел - с
помощью Коры.
- Тебе придется отпустить мою руку, - с деланной непринужденностью
сказала Кора. Ее торопливо застегнутый лифчик грозил упасть. - Сюда идет
еще одна лодка.
Я поднял голову. Лодка только что показалась из-за поворота, метрах в
восьмидесяти впереди, и запястье Коры выскользнуло из моих разжавшихся
пальцев. И в этот момент передо мной предстало загорелое мужское лицо.
- Никак Малыш Уилли Мэтьюс собственной персоной, - удивился я. И
внезапно понял, что сейчас благополучно пережил какой-то внутренний кризис
- и сохранил Кору. Что бы там ни произошло, а расставаться с ней я не
собирался.
- Уилли?.. Почему ты о нем вспомнил? - спросила Кора, поправляя
лифчик.
- Не знаю. Наверное, былые знаменитости просто иногда всплывают в
памяти.
Вблизи лицо в лодке мало напоминало сгинувшего проповедника, каким я
запомнил его по фотографиям и телевидению. Собственно, между ними было
всего лишь весьма расплывчатое сходство: когда ищешь повода хоть как-то
отвлечься, то, как утопающий, хватаешься за любую соломинку.
- Что тебя тревожит? Поделись, - сказала Кора. - Ведь от этого ничего
ужасного не случится.
Возможно, я не поверил ее словам, но поверить хотел. Не осознавая
причин того, я чувствовал отчаяние. Жаль, если мои страдания окажутся
напрасны. "Еще одно усилие, - уговаривал я себя, - я все будет в порядке.
Кора узнает ровно столько, сколько знаю я сам, и, едва не расставшись, мы
станем ближе друг другу".
- Хорошо, - сказал я, глядя на сверкающую воду. - Я понятия не имею,
откуда приходят деньги.
Я выждал, но Кора молчала.
- Средства перечисляет компьютер без указания источника. Около года
назад я пошел в банк и спросил, насколько трудно их проследить. Оказалось,
по имеющимся данным - невозможно. После этого я внезапно заболел, свалился
на несколько дней. Так вот, пока я не задумываюсь об источнике поступления
денег, все будет хорошо. Просто чудесно.
Последние слова продолжали звучать у меня в голове. Я повторял их.
Словно зубрил наизусть.
Подняв руку, я потер лоб, глаза. Головная боль не утихала.
Кора вдруг взяла меня за плечи.
- Успокойся, Дон. Я думала, ты, возможно, получаешь какое-то пособие
- эти шрамы... Но ведь здесь нечего стыдиться.
Тут я понял, что веду себя, будто и в самом деле чего-то стыжусь.
Однако чего? Хотя теперь я уже боялся думать об этом. Почему - тоже уже
понял. Действительно, было что-то... странное в моем образе жизни. Но
самое странное - мое отношение к этому. И сколько это уже тянется?
- Зачем предполагать дурное?.. - тихо произнесла Кора. Затем,
помолчав, добавила: - Хотя ты говорил, что семья у тебя не из богатых?
Кора одержала победу, и мы оба это почувствовали, хотя
сформулировать, какую именно, не могли. Я только начал прозревать. Я знал,
что уже не смогу вновь стать тем человеком, которым был совсем недавно. Я
содрогнулся, а потом взял Кору за руку. Мы смотрели на воду, и головная
боль утихла.
Настал момент кристальной ясности, и вдруг я как наяву увидел сосны и
ели вместо окружавших нас мангровых зарослей, уловил запах и шум леса
вместо свежести океана...
Впервые за долгое время - за многие годы - я захотел вернуться домой.
- Кора...
- Да?
- Поедешь со мной знакомиться с родителями?
О благословенная тяга к общепринятому...
2
Билет? Билет?.. Билет.
Что-то кликнуло. Беззвучно. Что-то как-то где-то. Клик-клик-клик.
Передо мной огромный сияющий котел с алфавитной кашей. Подход
спереди. Я нырнул туда, где движется рука, собравшая нити власти.
Естественно. От одного к другому, потянешь за ниточку, и клубок
размотается. Расширяясь и пульсируя...
На причале, где мы оставили днем "Хэш-Клэш", имелись все удобства, в
том числе устройства для подключения бортовых компьютеров к телефонной
сети. Многие деловые люди и на отдыхе предпочитали иметь под рукой этот
вид услуги.
Внезапно мое дурное самочувствие как рукой сняло, остался лишь налет
почти приятной усталости и легкого оцепенения, который в случае надобности
я мог бы стряхнуть. Для полной безмятежности не хватало лишь хорошей
порции жаркого. Но сперва дела.
- Отчего бы не заказать сейчас билеты? - предложил я, ощущая
нетерпение.
Кора улыбнулась и кивнула:
- Давай. Я не передумала.
В заказывании билетов нет ничего особенно сложного или экзотического.
По сути дела, надо лишь соединить мое информационно-обрабатывающее
устройство с аналогичными устройствами авиалиний и банка и передать
указания, сколько людей куда и каким классом летят. Однако...
Это произошло после того, как с делом было покончено. Можно было
протянуть руку и выключить компьютер. Но вместо этого я продолжал смотреть
на экран дисплея, чувствуя приятное удовлетворение, что билет...
Билет?
Очевидно, я замечтался, подумав о билете, о том, что следует за
подобным решением, а затем о точной, слаженной работе самой машины,
которая все это делала возможным, и наконец...
Я вроде бы слышал, как Кора меня окликнула - самым обычным тоном,
едва ли требующем ответа. Потом я увидел сон наяву.
Мне казалось, будто я с головокружительной скоростью несусь вдоль
темных и ярких линий. Словно безумный аттракцион - вверх, вниз, по
какой-то знакомой местности, на территории мозга или духа, где я уже бывал
в предыдущем воплощении, а может, вчера в момент забывчивости. Там, в
конце пути, держали в заточении часть моей жизни. Ее окружали стены,
преграждающие мне дорогу, и беззвучно завыли вокруг сирены, когда я
попытался найти проход...
- Дон! Что с тобой?
С порога на меня смотрела Кора.
- Замечтался о доме, - сказал я, стряхивая оцепенение.
- На секунду мне показалось, что ты уснул или...
- ...отключился? Ничего подобного. Я знаю, что тебя надо периодически
кормить.
Она улыбнулась. Я выключил терминал.
Возвращение домой согревало душу.
Клик-клик.
В Детройте мы пересели на самолет до Эсканобы, что на северном берегу
Мичигана. И чем ближе становилось мое пасторальное детство, тем больше
наплывало воспоминаний. Я постоянно указывал Коре то на одну, то на другую
достопримечательность, занимательные истории сами слетали с языка.
Багажа у нас не было - только сумки через плечо. Сойдя с самолета, мы
взяли напрокат машину и по автостраде 41 проехали вдоль берега к северу, в
выезду из города. Через несколько миль мы свернули на шоссе Джи-38 к
Корнеллу. Темно-зеленый косматый горизонт казался удивительно близким, и
мое воображение, опережая события, устремилось вперед.
- Все же, думаю, надо было предварительно позвонить, - не в первый
раз сказала Кора. - За пять лет многое могло измениться.
Пять лет?.. Неужели так долго я не был дома? Как-то я выпалил эту
цифру не задумываясь. Так сколько же лет прошло? Ни в прошлом - 1994-м, ни
в позапрошлом году я, точно, Флориду не покидал. В 1992-м... Я не мог
припомнить, что делал в этом году.
- Знаешь, я немного побаиваюсь знакомства с твоими.
Дорожный указатель обещал Багдад через 15 миль после Корнелла. Как
мне и подсказывала память.
Я повернулся к Коре.
- Тебе нечего бояться, все будет хорошо.
Да и как иначе? Чем ближе мы подъезжали к Багдаду, тем меньше я
беспокоился о будущем. Главное, что мы вместе.
Крошечный Корнелл, очевидно, за несколько лет сильно изменился - я
ничего не мог узнать. Но шоссе, старая железнодорожная ветка, водонапорная
башня - все было до боли знакомо.
- А вот это что-то новое, - сказал я после долгого молчания.
Бензоколонка на краю Багдада оказалась маленьким и ветхим строением,
а не крупной станцией от "Ангро Энерджи", которую я так отчетливо помнил.
У въезда в поселок стоял новый знак "Багдад. Нас.-442".
Я притормозил до требуемых 30 миль в час и поехал по единственной
дороге, которую в черте поселка с известной натяжкой можно было бы назвать
улицей. Неасфальтированные дорожки, поросшие кое-где травой,
развалюхи-сараи и кособокие домики с облупившимися фасадами...
Эта улица не имела ничего общего с той, которую я помнил. Возможно,
та находилась на другой стороне поселка.
Конца улицы мы достигли неожиданно быстро. Промелькнуло последнее
здание, и начались поля.
Нет, не может быть. В детстве меня окружало некое подобие если не
столичной жизни, то уж, во всяком случае, в которой существовали города, -
не эта Богом забытая дыра. Я помнил... что-то большее. Где красная
кирпичная школа с черными пожарными лестницами, где белая церковь со
шпилем, где театр? Где, наконец, дом моих родителей?
Я вел машину, растерянно глядя по сторонам, и Кора, наверное,
догадалась: что-то здесь не так.
Я затормозил, прижавшись к правой обочине, развернулся - движения,
собственно, не было никакого, даже сейчас, в разгар лета - и медленно
поехал назад, в ту часть поселка, которую условно можно было бы назвать
центром. Мимо проплыли старые фасады четырех магазинов, совершенно мне
незнакомых.
"Кафе". Хорошая идея. Я припарковал машину - с таким же успехом можно
было оставить ее посреди улицы - и мы зашли в кафе.
Кроме нас, посетителей не было. Мы сели у стойки и заказали
охлажденный чай. День выдался жаркий, и, наверное, неудивительно, что я
вспотел.
- Вы не знаете здесь в округе семью Белпатри? - спросил я усталую
официантку.
- Кого?
- Белпатри, или что-то похожее, не помню...
- Нет. - В этой женщине - владелице или совладелице кафе -
безошибочно угадывался старожил. - Вроде в Перронвиле есть Беллы, -
добавила она.
Расплатившись, мы сели в машину и медленно поехали по шоссе к югу. Я
внимательно всматривался в боковые улочки - и ничего. Все выглядело
совершенно иначе.
На краю поселка я свернул на заправку и залил бензин. Электрической
подзарядкой здесь и не пахло - так далеко на север от Солнечного Пояса
электромобили, как видно, не дошли. А на новой станции "Ангро", которую я
вроде бы помнил, - действительно помнил! - подзарядочные устройства были.
Заправщику пришлось выдержать ту же серию вопросов о семействе
Белпатри.
Увы, эту фамилию он слышал впервые.
Не успел я завести двигатель, как Кора спросила:
- Ты помнишь улицу, на которой стоял твой дом?
- Конечно. Беда лишь в том, что это ложная память.
Я был потрясен своим открытием. Но не до такой степени, как можно
было ожидать. Где-то глубоко внутри я все время знал, что и запечатленный
в памяти дом, и мое детство - все ложь. Мне важно было приехать сюда и
убедиться в этом. И главное, чтобы при этом рядом была Кора.
- Конечно, я помню улицу и дом. Но они не в этом городе. Улицы
другие, дома другие и люди... А все, что я вижу вокруг, - не помню. Я
никогда в жизни не был в Багдаде.
Наступило молчание.
- Может быть, их два? - произнесла Кора.
- Два города с одним названием? Оба в Мичигане, оба в нескольких
милях к северо-востоку от Эсканобы по одной дороге? Причем дорогу я помню,
все сходится. Все - до края поселка. Потом... словно в меня вживили что-то
чужеродное.
- А твои родителя, Дон? Если их здесь нет...
Они по-прежнему стояли у меня перед глазами, но не живые, не
настоящие, а будто сошедшие с киноэкрана или со страниц книги. Мама и
папа. Милейшие люди.
Я больше не хотел думать о родителях.
- Ты нормально себя чувствуешь?
- Нет, но... - Я понял, что в каком-то отношении мне сейчас даже
лучше, чем тогда, во Флориде. - Вернешься со мной во Флориду?
Кора коротко рассмеялась.
- Да уж. Честно говоря, не хочется остаток отпуска проводить здесь.
Я выехал на знакомое шоссе. Прощай, Багдад, вор моей юности.
3
Закат и вечерняя звезда, горизонт, увенчанный увядшими розами...
Нам повезло с рейсом на Детройт, недолго пришлось ждать и самолета до
Майами. Кора попросила меня сесть у иллюминатора, и я наблюдал, как
чернильную мглу протыкают светящиеся точки звезд.
- Ты не собираешься обратиться за помощью, когда мы вернемся?
- За помощью? - спросил я. - А по какому поводу?
- Тебе нужен врач. Разумеется, специалист.
- Ты думаешь, я - сумасшедший?
- Нет. Но мы оба знаем, что у тебя что-то определенно не в порядке.
Если автомобиль барахлит, его показывают механику.
"Нельзя вот так просто забыть о поездке в Мичиган и вновь
соскользнуть в счастливое неведение", - сказал я себе. И тут опять пришло
странное чувство - а может, отмахнуться от всего этого и плыть по течению,
никогда, никогда не возвращаясь домой?
Мне стало страшно.
- Ты знаешь хорошего специалиста в этой области?
- Нет. Но безусловно найду.
Я потянулся и тронул ее за руку. Наши глаза встретились.
- Хорошо, - сказал я.
Кроме плавучего дома у меня на Флорида-Кис есть собственная квартира.
Но мы остановились в гостинице в Майами, где с врачами значительно проще.
Кора сразу же уселась за телефон и разыскала приятеля одного знакомого,
каким-то образом связанного с администрацией медицинского института. По ее
теории, надо обращаться к тому специалисту, к которому приходят с
собственными проблемами другие врачи. Через несколько часов после нашего
приезда я был записан на прием к психиатру, доктору Ральфу Даггетту. На
следующее утро.
Словно готовясь к предстоящему испытанию, мое подсознание услужливо
высыпало калейдоскоп снов. Из-за бензоколонки в какой-то дикой глуши
выглянул Малыш Уилли. Мэтьюс предупредил меня, что следующий полет на
самолете добром не кончится, и превратился в медведя. Кора, раздевшись,
чтобы легче было залезть в мой домашний компьютер и починить его,
объявила, что на самом деле она - моя мать. А когда я - во сне, разумеется
- пришел в кабинет психиатра, в засаде за столом поджидало меня толстое
черное чудовище.
Настоящий психиатр, с которым я встретился, в подобающее время
проснувшись, побрившись и позавтракав, оказался вовсе не страшилищем.
Доктор Даггетт был радушным, обаятельным мужчиной лет сорока, невысокого
роста, скорее плотно сколоченным, чем полным, - этакий лощеный хоббит,
увеличенный в размере. Пока у нас шел ни к чему не обязывающий разговор о
причинах, побудивших меня к нему обратиться, Даггетт с непроницаемым лицом
профессионального картежника изучал лежащую перед ним на столе медицинскую
анкету, которую я только что заполнил. Собственно, изучать там было
нечего. Насколько мне известно, всю жизнь я был до отвращения здоров.
Доктор передал медсестре анкету для введения в компьютер, а сам
уставился мне в глаза. Он поинтересовался, часто ли мучают меня головные
боли, а я мог припомнить лишь недавний приступ в плавучем доме. Даггетт
проверил мои рефлексы, координацию движений и артериальное давление.
Наконец усадил меня на неудобный стул и развернул над моей головой
стереотактическую раму, а сестра вкатила аппарат "КОГ-ЯМР"
(компьютеризированная осевая голография посредством ядерно-магнитного
резонанса) для сканирования мозга. В отличие от рентгеноскопии новая
методика, появившаяся в последние годы, давала голографическое изображение
исследуемого органа - вне поля вашего зрения, если вы брезгливы, и на
виду, если вас от этого не тошнит. К счастью, мой психиатр оказался
человеком современных взглядов, а я не из брезгливых. Сначала он
рассматривал мое изображение за складной ширмой, но по моей просьбе ее
убрал.
Серо-розовый цветок на толстой ножке - никогда раньше я не лицезрел
свой мозг. Весьма хрупкий на вид. Вот, значит, каков я - "заколдованный
ткацкий станок", по Шеррингтону, где неустанно ткут сознание миллиарды
клеток? Или радиостанция, материализующая душу? Или "компьютер из плоти"
Минского? Или...
Как бы то ни было, Даггетт оборвал мои размышления, вытащив изо рта
трубку и начав пользоваться ею, как указкой.
- В височной доле, похоже, шрам, - заявил он. - Однако аккуратный.
Любопытно... Судороги случаются?
- Насколько я знаю, нет.
Даггетт ткнул трубкой в изображение, и я невольно поморщился.
- Возможно, гиппокамп... - заметил он. - Повреждения в этой области
могут сказываться на памяти самым невероятным образом, но... - Он замолчал
и что-то подрегулировал в аппаратуре. - Расскажите-ка мне подробнее о
вашей поездке в Мичиган... Вот! Что ж, внешне гиппокамп в порядке...
Давайте говорите.
Он продолжал измываться над изображением моего мозга, а я излагал все
связанное со злополучной поездкой. Кора была рядом, готовая подтвердить,
что по крайней мере эти воспоминания - не ложные.
Наконец доктор щелкнул тумблером, и парящий в воздухе мозг исчез. Мне
даже стало не по себе.
- Я бы хотел попробовать гипноз, - сказал Даггетт. - Не возражаете?
Впрочем, времени возражать он не дал - признак того, полагаю, что мой
случай его заинтересовал.
- Вас раньше гипнотизировали?
- Никогда.
- Тогда давайте устроимся поудобнее.
Даггетт высвободил меня из рамы и подвел к мягкому креслу, откинув
его спинку чуть ли не до горизонтального положения.
- Как ваше самочувствие?
Надо мной нависло профессионально внимательное лицо доктора Даггетта.
Рядом, выглядывая из-за его плеча, стояла Кора.
- Вроде неплохо, - отозвался я, потягиваясь.
Мне казалось, что я спал очень долго и при этом видел сны - из тех,
что немедленно бледнеют и ускользают, когда пытаешься их осознать.
- Что вы помните о Багдаде? - спросил Даггетт.
У меня все еще сохранялось два набора воспоминаний - город, который я
действительно видел, и уже изрядно потускневший, будто призрачный Багдад,
какой я запомнил якобы с детства. И теперь за почти неосязаемой пеленой
смутно ощущалась некая другая реальность, какие-то движущиеся за занавесью
тени. Какие - пока я определить не мог. И сказал об этом доктору.
Он задал мне несколько простых вопросов - какой нынче год и тому
подобное, - чтобы убедиться, что я более или менее ориентируюсь в
происходящем (по крайней мере не хуже, чем до начала сеанса). При каждом
моем ответе Даггетт кивал.
- Сколько же вы действительно живете во Флориде?
Я покачал головой.
- Не уверен... Несколько лет - точно. Что со мной происходят?
- Во-первых, - начал Даггетт и замолчал. - ...В анкете вы указали,
что травм головного мозга у вас не было.
Травмы... Конечно. И хотя для меня они почему-то связывались с
какими-то иными обстоятельствами, очевидно, логично и неизбежно
предположение, что, раз они есть, получил я их в какой-то передряге.
- Итог сканирования совершенно однозначен, Дон, - продолжал доктор
Даггетт. - У вас была но меньшей мере одна серьезная травма черепа. Может,
все же припомните?
Почти осязаемые видения пришли и растворились. И больше не приходили.
Я снова покачал головой. Теперь уж я точно знал, что в моем прошлом что-то
скрыто, - и это уже немалое достижение.
- Из того, что я видел и слышал, - продолжал доктор Даггетт, -
осмелюсь сделать вывод, что былые травмы - не единственная ваша беда. И
даже не самая большая. Вполне вероятно, что они вообще не играют
сколько-нибудь серьезной роли в этиологии вашего состояния. Налицо
признаки умышленного воздействия на вас гипнозом, возможно, в сочетании с
наркотиками.
"Зачем"? - спросил я себя. Все это казалось просто диким.
Вначале я даже не поверил. Но Даггетт показал мне распечатку. Перед
моим пробуждением он пропустил результаты обследования через терминал
своего компьютера, соединенного с большим банком диагностических данных в
Атланте.
- Видите, электронный коллега согласен со мной.
Я посмотрел на Кору. Она кусала губы и глядела на распечатку, словно
на покойника.
- Что все это значит? - в конце концов выдавил я.
Перед тем как ответить, Даггетт раскурил трубку.
- Я думаю, над вами кто-то поработал, - проговорил он. - Не могу
сказать, была ли умышленно нанесена травма головного мозга. Но фальшивую
память вам, безусловно, имплантировали.
- Кто?
- Любой мой ответ был бы на данном этапе достаточно беспочвенным
предположением.
- Так предполагайте!
Даггетт слегка пожал плечами.
- Известно, что так поступают с людьми некоторые правительства. Но
потом эти люди, как правило, не ведут беззаботную и обеспеченную жизнь. -
Он сделал паузу. - Судя по вашему говору, вы коренной уроженец Америки.
- Я тоже так думаю. Однако не из Верхнего Мичигана.
- Истинные воспоминания о том периоде пока не появились?
На миг, лишь на какой-то краткий миг, пока он говорил, мне
почудилось, что я сумел что-то ухватить, почти уже держал в руках, - и
вдруг все. Исчезло. Финиш. Истина издевательски ухмылялась мне из-за угла.
Я плотно сжал веки, свел брови, стиснул зубы.
- Черт побери!
На мое плечо легла рука Даггетта.
- Придет, придет в свое время. Не мучайтесь так.
Он отвернулся и стал чистить трубку над большой пепельницей.
- Я мог бы загипнотизировать вас глубже, - сообщил он. - Но
существует опасность создания новой конструкции. Если отчаянно пытаться
что-то найти, можно вызвать к жизни иную фальшивую память - для
восполнения нужды. Так что на сегодня все. Приходите через три дня.
Я был не в силах ждать три дня.
- Завтра.
Даггетт отложил трубку.
- Завтра, - повторил я.
Он вздохнул.
- Хорошо. Завтра утром. Условьтесь о встрече с моим секретарем.
Реакция наступила через несколько кварталов.
- Мне страшно, Дон, - сказала Кора.
Она вела машину. Я сидел, понуро свесив голову, и вызывал демонов,
чтобы с ними бороться. Тщетно - те не обращали на меня внимания.
- Мне тоже.
И это была правда, хотя и не вся. Кора, судя по ее поведению, была
напугана сильнее меня. Я же стал испытывать чувство, от которого совсем
отвык. Отвык настолько, что его первые проявления казались почти
незнакомыми. Это была злость.
Ангелы? Может быть, я мертв и нахожусь в раю? Нет. Мелодичные звуки
не напоминали струнное пение арф, да и не должна бесплотная душа
чувствовать кислый привкус во рту. Я простонал и вернулся на бренную
землю, к тренькающему телефону - забыл поставить его в режим записи,
когда, ложась спать, еще надеялся на возвращение демонов. Если они и
являлись, то конечный счет был примерно таким: демоны - 6, Белпатри - 0.
Часы показывали 8:32 и повели отсчет дальше. Я ответил на звонок.
Знакомый голос. А, секретарь Даггетта... Но что-то определенно
стряслось...
- ...вынуждены отменить вашу встречу, - говорила она. - Доктор
Даггетт ночью скончался.
- Что?!
- Доктор Даггетт скончался. Мы... я обнаружила его в кабинете утром,
когда пришла. Сердечный приступ.
- Неожиданно...
- Совершенно неожиданно. Он никогда не жаловался на сердце.
- Допоздна работал?
- Изучал история болезни некоторых пациентов. Прослушивал записи.
Больше она, по сути, ничего не знала. Разумеется, я не мог отрешиться
от мысли, что именно мои записи прослушивал он перед смертью.
Я встал, умылся, оделся и приготовил кофе. Кора с благодарностью
приняла его и бросила на меня вопросительный взгляд. Я рассказал ей все,
что узнал.
- Это дело дурно пахнет, - проговорила Кора после паузы. - Черт
побери! Начинать все сначала с другим врачом? Или, быть может, попытаться
заглянуть в твою историю болезни?
Я покачал головой.
- Сегодня это точно не получится... А другой врач лишь повторит то,
что сделал вчера Даггетт, так что зачем? Даггетт ведь предупредил, что
воспоминания скоро вернутся. Мне кажется, он прав, поэтому лучше
подождать. Я уже чувствую себя иначе, будто в моей голове что-то
проясняется.
- Но мы были так близко к чему-то! Просто невероятное совпадение!
Может, стоят обратиться в полицию? Рассказать им все, и пусть проверят...
- Слухи и догадки, - перебил я. - К тому же исходящие от
предполагаемого душевнобольного. Даже если они отнесутся серьезно, за что
ухватишься? Сердечный приступ - это не удар дубинкой. Для полиции у нас
ничего нет.
Кора сделала глоток кофе.
- Ну и что ты собираешься делать?
- Вернуться в Ки-Уэст. Послезавтра в банк должен поступить следующий
платеж. Мы можем позволить себе успокоиться и ждать результатов лечения.
- Успокоиться? - переспросила она и встала с постели. - Как эго
возможно, зная то, что мы увязли?
- А что же еще делать?
- Когда уляжется шум, постараться заглянуть в твою медицинскую карту.
Даггетт мог записать туда больше, чем сказал нам.
- Навести справки можно по телефону через несколько дней, уже из
дома. Приводи себя в порядок и пойдем завтракать - если ты не
предпочитаешь поесть здесь. Потом складываем вещи и уезжаем.
- Нет, - сказала Кора, решительно откинув назад волосы. - То есть да
- завтраку, а нет - "уезжаем".
Сошлись на компромиссе: мы задерживаемся здесь, ночуем, днем пытаемся
добраться до моей истории болезни и, если ничего не получится, утром
уезжаем.
Ничего не получилось.
Приемная Даггетта была закрыта. Справочная не могла или не хотела
связать нас с его родственниками. Разыскать его секретаря я не сумел. В
конце концов нашел медсестру, и она сообщила, что то, что мне нужно,
получить немедленно я не смогу. Архивы носят весьма деликатный характер;
они опечатываются в случае кончины психиатра и выдаются лишь по решению
суда или по запросу нового лечащего врача. Ей очень жаль, но...
Ничего не получилось.
- Давай обратимся в суд, - предложила Кора.
- Нет, - ответил я. - Обойдемся без посторонних. Я сдержал свое слово
- мы ждали, мы пытались. Завтра мы уезжаем.
- Так ничего и не узнав?
- Все придет. Я чувствую.
- Ты и Багдад "чувствовал".
- Иначе.
- Вот как?
Тяжелый был день. Вдобавок ко всему снова вернулись демоны, прихватив
с собой запас кошмаров. К счастью, большинство из них с первыми лучами
солнца исчезли бесследно. За исключением сценки последнего танца вокруг
бензоколонки "Ангро Энерджи" с участием всевозможных ужасов; и земля
разверзлась под ногами, когда какой-то толстяк пылающим топором разрубил
гигантскую голограмму моего мозга... Словом, все те маленькие прелести,
которые превращают сон в захватывающее приключение.
Кора не очень радовалась нашему отъезду, но я выполнил свои
обязательства, и она сдержала обещание. Почти всю дорогу нас преследовал
моросящий дождь и мы оба были далеко не в блестящем настроении, когда
приехали домой.
Едва пришли в себя, как Кора вновь завела разговор об адвокатах. Нет
ли у меня надежного юриста, способного заняться этим делом?
- Нет, - солгал я.
Просто мне не хотелось идти этим путем, и подобные разговоры стояли
поперек горла. А она не унималась. Я вновь почувствовал злость, на сей раз
на Кору, но боялся дать ей выход. Я сказал, что устал, что у меня опять
разболелась голова и что мне нужно побыть одному. Потом извинился и вышел
на улицу.
Прогулка привела меня к бару, куда я изредка заглядывал, возле
старого дома Эрнеста Хемингуэя. Неужели Хемингуэй в самом деле утащил
отсюда писсуар и сделал из него дома поилку для своих котов?
Я потягивал пиво, когда ко мне подошел Джек Мэйс. Рослый,
веснушчатый, вечно улыбающийся, песочные волосы, выгоревшие до белизны...
Пожалуй, более несерьезного человека я не видел. Он часто влипал во всякие
неприятности, хотя, в сущности, ничего порочного в нем не было. По натуре
Джек был искателем удовольствий и, подобно мне, каждый месяц получал вклад
на текущий счет. Только он знал, откуда приходят деньги. Ему их переводили
родители за то, чтобы он не возвращался в Филадельфию.
- Дон! - Он хлопнул меня по плечу и сел на соседний стул. - Сколько
лет, сколько зим! Куда ты пропал?
- Немного попутешествовал. А как у тебя?
- Слишком хорошо, чтобы хотелось уезжать. - Джек ударил но стойке. -
Эй, Джордж, принеси-ка кружку!.. Ко мне тут прибились две крошки, -
продолжал он. - Тебе это пойдет на пользу.
Мы пили пиво и болтали. Я ничего не рассказывал - Джек не из тех, с
кем делятся неприятностями. Зато в искусстве пустопорожних разговоров ему
не было равных, и это меня вполне устраивало.
Не успел я опомниться, как уже стемнело. К тому времени мы успели
поесть - не помню где - и посидели в другом заведении. В голове у меня все
плыло, но Джек казался свежим как огурчик и беспрерывно трепался, пока не
дошли до его дома.
Потом он познакомил меня с девушками, включал музыку, готовил
коктейли, снова готовил коктейли... Мы потанцевали. Немного погодя я
заметил, что он и высокая - Лаура - куда-то исчезли, а я сижу на диване с
Мэри, обнимая ее за плечи, со стаканом на коленях и второй раз выслушиваю
историю ее развода. Периодически я кивал и время от времени целовал Мэри в
шею. Не думаю, что это отвлекало ее от захватывающего рассказа.
Еще немного погодя мы каким-то образом оказались в одной из спален.
Позже я выплыл из забытья на несколько секунд, смутно припоминая, что
девушка осталась мною недовольна, и никого рядом со мной не обнаружил. И
снова заснул.
Наутро я чувствовал себя больным и разбитым и потащился за исцелением
в ванную, оснащенную Джеком лучше любой аптеки. Пока я глотал попадавшиеся
под руку витамины, желудочные, болеутоляющие и успокоительные средства,
магический занавес в моем сознании колыхнулся, неожиданно приоткрыв
какие-то картины. Я даже не сразу понял, какие. А когда понял, застыл с
полным ртом и едва не захлебнулся.
Из прихожей донесся шум. Я выплюнул пахнущую мятой жидкость,
сполоснул раковину и вышел.
Джек в желто-оранжевом пляжном полотенце направился в туалет.
- Джек! Я работал в "Ангро Энерджи"!
Он поднял мутные глаза, пробормотал: "Прими мои соболезнования" - и
исчез в туалете.
При мыслях о Коре мне стало стыдно, но в целом я чувствовал себя
лучше, чем когда-либо. Я вспомнил, и это отодвигало все остальное на
второй план.
Да, я работал на "Ангро". Не охранником, не бурильщиком, вообще не в
поле. Не на разведывательной станции. Чуть не сказал себе "ничего
технического", но что-то меня останавливало. Это было бы неправдой.
Возможно, переработка информации? Я определенно разбирался в
компьютерах...
Где-то в управленческом аппарате или в лаборатории... Да, в какой-то
лаборатории, точно.
Затем на миг мне явилось видение - то ли воспоминание, то ли
воображение, то ли смесь того и другого: дверь, дверь из старомодного
матового стекла. Она как раз закрылась перед самым моим носом, показав
черные буквы: "Витки. Исследовательский отдел".
Разумеется, дроссели индуктивности еще нужны в некоторых устройствах
типа реле, их не заменили процессоры и микропроцессоры...
Как насчет такой версии: несчастный случай в лаборатории? В
результате - черепная травма, затем имплантация ложной памяти, покрывающей
значительный период моей жизни; шаг, возможно, необходимый для сокрытия
вины определенных руководителей компании. И пенсия - чтобы я сидел тихо и
не лез на рожон.
Но очень многие люди попадают в такого или иного рода происшествия, а
о столь экзотических последствиях я что-то не слышал. Крупные фирмы могут
позволить себе уладить все честь по чести, и делают так.
Нет, неубедительная версия.
Но я чувствовал, что главное еще впереди.
Впрочем, пора просить прощения у Коры. По крайней мере я принесу ей
добрые вести.
Я вошел в дом и позвал:
- Кора?
Тишина.
Что ж, понятно, дуется. Я ведь сказал Коре, что просто иду гулять, и
она, вероятно, беспокоилась. На душе у меня стало совсем муторно, и я
сразу решил сделать ей что-нибудь приятное - обед, цветы и...
- Кора?
И во второй комнате пусто. Неужели она так разозлилась, что переехала
в гостиницу?
"Вас ожидает послание" - светилась надпись на экране
телефона-компьютера. У меня в желудке возник ледяной ком.
Я пересек комнату, коснулся клавиши, и экран показал:
"Дон, обстоятельства складываются так, что мне пора ехать. У нас был
чудесный летний роман но думаю не следует придавать ему особого значения.
Ты останешься в моей памяти. Кора".
Я осмотрел весь дом и удостоверился, что вещей Коры нет. Потом
вернулся и сел у экрана. Конечно, по дисплею не проверишь почерк и роспись
не сличишь. Но преподаватель языка, который так соблюдает пунктуацию...
Всматриваясь в экран, я пытался почувствовать на клавиатуре пальцы
Коры, вводящие это послание. Я не отдавал себе отчета в своих действиях.
Но где-то глубоко внутри осознавал, что заглядываю в компьютер,
воспринимаю его электрическую жизнь; это было чувство сродни той
полудремотной симпатии, которую я недавно испытал к электронному
навигатору плавучего дома.
Потрясение от открытия или, вернее, повторного открытия такой силы
внутри меня отступило на задний план перед иным. Я не мог найти пальцев
Коры. Здесь были чужие пальцы.
Пришло время думать. Но даже мой вновь обретенный талант оказывался
тут бессильным. Проклиная нашу ссору, я ругал себя за то, что оставил Кору
одну, беззащитной перед похитителями. Я вернулся в Ки-Уэст, как на родную
землю, в мой дом - мою крепость, где можно стоять насмерть, - вовсе не
из-за денег (как я пытался уверить Кору), которые должны сегодня поступить
в банк.
Банк?
Перед глазами, как при вспышке, вновь предстала захлопывающаяся дверь
из старомодного матового стекла. То, что много лет назад я тайно
обозначил, только для себя, мысленно! - язык моего подсознания назвал
теперь "Витки. Исследовательский отдел".
Банк...
Я вышел из дома, сел в машину и, подъехав к банку, встал на площадку
в тени кокосовой пальмы.
Деньги должны поступить в полдень - в виде электрических импульсов по
световодам, что тянутся под теми длинными мостами, по которым несутся
легковушки и грузовики.
С каждым часом, с каждой минутой ко дне возвращалась память. Мысленно
я устремился к банковскому компьютеру, и начался Эффект Витков.
4
Клик-клик, и вперед, в волшебный город света и тьмы... Реки холодных
электронных огней, огибающие геометрически правильные острова, текущие под
мостами, останавливающиеся перед плотинами, тихо струящиеся здесь, с ревом
несущиеся там... Огоньки, перемигивающиеся, как на дисплее игровой
машины... Грохот... шорох...
Вот, поймал. Цепочка-символ с ежемесячной дотацией: 1111101000000, с
моим именем. Я проследил ее до своего счета. Уведомление о получении с тем
же кодом возникло, словно Феникс, из электрически потрескивавшего гнезда и
стремглав помчалось в силовую линию, по которой прибыл этот перевод...
Я пометил его, ухватил, последовал за своим именем. Вдоль цепи
кабельных трасс, подвешенных (отметил я на другом уровне сознания) на
опорах, от острова, по медным и оптико-волоконным проводникам, змеящимся
по каналам, в расчетной палате Майами, через другой, еще более крупный
город огней, и дальше вперед, вниз, вверх, вокруг, насквозь, от терминала
к терминалу: Атланта, Нью-Йорк, Нью-Джерси и затем...
Нью-Джерси, правление "Ангро Энерджи".
Но тут напомнил о себе другой мир. Я смутно осознал, что кто-то стоит
у моей машины на стоянке возле банка, смотрит на меня. Я не хотел
возвращаться, но увы... Вернувшись в реальный мир, я посмотрел на
назойливого прохожего.
В белом брючном костюме, невысокого роста, темноволосая, довольно
симпатичная, с восточными чертами лица, она не сводила с меня глаз.
Я чувствовал, что должен ее знать, и потому опустил стекло.
- Как твои дела, Дон? Ты неважно выглядишь.
Энн. Энн Стронг. Кроме имени, ничего не вспомнилось, но им-то можно
воспользоваться.
- Мне давно уже не было так хорошо. Что ты здесь делаешь, Энн?
- Меня ты по крайней мере помнишь... - сказала она.
- На мне пока рано ставить крест, - с улыбкой заметил я и вдруг
выпалил: - По-прежнему любишь цветы?
- Их так много, и все они такие красивые, - ответила Энн. - Такие
чистые... краски.
Что-то в ней... особенное. Не "краски" она хотела сказать, а другое
слово, я чувствовал. У Энн действительно было особенное отношение к
цветам, но...
- Ты давно в городе?
- Нет. - Энн чуть качнула головой. - Тебе здесь нравится?
- Я постепенно привязался к нему.
- Понимаю. Но неужели нет ничего привлекательнее, чем сидеть в машине
на стоянке у банка?
- Жду откупных денег от "Ангро", - бросил я частично наугад,
прощупывая ее, а частично потому, что уже начал подозревать связь между
ней и моим появлением у банка.
Энн нахмурилась, поджала губы, поцокала языком, медленно качая
головой.
- Кнутом и пряником... Старое правило.
- Ну, я-то кнутом не ограничусь.
- Откуда такая злоба, Дон?
- Почему ты здесь?
- Приехала в банк получить по чеку и увидела знакомое лицо.
- Ладно. Тебя подбросить куда-нибудь?
- Я собираюсь перекусить.
- Есть одно приличное местечко. Прошу.
Она села в машину, и мы выехали на дорогу.
В голове зазвенели, предупреждая, колокольчики.
Словно я уже нащупал причину, но она упрямо ускользала от меня.
Неважно, решил я. - По крайней мере не жизненно важно. В пропаже куска
моей жизни и в исчезновении Коры из-за ее связи со мной виновата "Ангро
Энерджи". Мне так казалось. Вот почему я собирался отправиться в
Нью-Джерси и поднять там большой шум. Они вернут мне Кору, иначе я...
что-нибудь сделаю. Что-нибудь разоблачающее или отчаянное. Или и то, и
другое. Выбора у меня больше не оставалось.
Мы сели за маленький столик в углу, к я вдруг почувствовал зверский
голод. Зеленый суп, салат, побольше мяса, охлажденный чай, пирог - я
заказал все. Энн взяла салат и чай. Теперь я был совершенно уверен, что
знал ее, когда работал в "Ангро". Но в каком качестве? Этого я не помнил.
- Хорошо, что ты здесь счастлив, - помолчав, произнесла Энн.
- Бывали времена и получше.
- Вот как? - Ее глаза расширились, к щекам, казалось, прилила кровь.
Но только на миг. Лицо Энн тут же застыло.
- Ничего, еще вернутся твои радости. Все придет.
Мне почудился аромат роз.
- Кто знает?
Она перевела взгляд на тарелку, подцепила листик салата.
- Кое в чем можешь не сомневаться.
- Например? - отозвался я.
- Сотрудничество с власть предержащими приносит предсказуемые
результаты.
В наши дня не поймешь даже, с чего начинать.
- Тебя что-то беспокоит?
- Да.
- А говоришь, что тебе здесь нравится.
- С удовольствием показал бы тебе окрестности, - заметил я, - но
скоро самолет. В Нью-Джерси.
Я внимательно следил за ее лицом, надеясь уловить реакцию. Запахло
жасмином. А выражение ее лица нисколько не изменилось, когда она сказала:
- Не глупи, Дон...
- Что же ты посоветуешь мне делать? - спросил я.
- Ступай домой. Никуда не уезжай. Рано или поздно с тобой свяжутся...
- Хорошо, давай напрямую. Где она?
Энн покачала головой.
- Понятия не имею.
- Но ведь ты знаешь, что происходит.
- Я знаю только, что ты вспоминаешь вещи, о которых лучше забыть.
- Сделанного не вернешь. Я не собираюсь торчать дома и ждать, когда
зазвонит телефон.
Она положила вилку на тарелку, достала платок и промокнула губы.
- Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
- Мне тоже, - сказал я.
- Не надо лететь в Нью-Джерси. С тобой произойдет что-нибудь ужасное.
- Что?
- Не знаю.
Я судорожно вздохнул, и Энн торопливо вскочила на ноги.
- Извини.
Я сразу же поднялся и пошел за ней. Но она исчезла в туалете, и я в
нерешительности остановился.
Мимо проходила наша официантка с кофе.
- У женского туалета есть второй выход?
- Нет, - ответила она.
Я вернулся за столик и доел пирог. Выпил охлажденный чай, затем
попросил кофе.
В туалет зашла седая женщина. Когда чуть погодя она выходила, я к ней
подошел.
- Прошу прощения, там нет невысокого роста девушки с восточными
чертами лица, в белом брючном костюме?
Она поглядела на меня и покачала головой.
- Нет. Там никого нет.
Когда я расплачивался по счету, мне почудился голос Энн.
"Никуда не уезжай. Думаешь, сейчас у тебя неприятности? По крайней
мере, ты жив. Сиди дома, не дразни собак".
Я огляделся по сторонам, но Энн нигде не было видно. И все-таки я
почти физически ощущал ее присутствие.
- Энн, - пробормотал я, - что ты со мной сделала?
Ее смех смешался с ароматом цветов.
5
Дома я переоделся, закинув в сумку бритву и кое-какие мелочи, навел
через компьютер справки о расписании полетов и убедился, что новых
посланий для меня нет. Затем запер дверь, вновь сел за руль и направился к
аэропорту.
Долгий полет - это как раз то, что нужно, если хочешь хорошенько все
обдумать.
Я припарковал машину, нырнул в здание аэропорта и зарегистрировался у
стойки, где мне дали талон на посадку. Оставалось еще немного времени, и
я, взяв чашку кофе, прошел в зал ожидания. Впервые с момента пробуждения
на меня ничего не давило, можно было расслабиться. Я уселся в кресло и
отхлебнул горячей жидкости.
Клик-клик?..
Расслабиться...
Клик-клик.
Я смежил веки и почувствовал вокруг себя пульсирующую сеть
электронной активности - практически вездесущей в наши дни и все же
сосредоточенной в большей степени в определенных местах. Например, в
аэропорту, с его обилием перерабатывающих информацию устройств.
"Привет, - сказал я. - Ты успокаиваешь и нежишь". Проходящие волны
массировали мой мозг, но я ни о чем не думал. Не входил в компьютерную
сеть и не считывал...
Через несколько минут я вынырнул из электронного потока, сделал
глоток кофе и взглянул в окно на подкатывающий по полосе самолет. Несмотря
на предупреждение Энн, я все же верил в успех своей миссии.
Однако каким образом им стало известно, что я вспомнил нечто
запретное?
Ну, конечно, Багдад. Возможно, за мной вели наблюдение. Просто на
каком-то пульте вспыхнула красная лампочка, когда я купил билет в Мичиган:
или когда врач-психиатр затребовал сведения обо мне через банк медицинских
диагностических данных. А может быть, мой плавучий дом и квартира
прослушивались. Или... да могло быть все что угодно! Собственно, неважно,
что именно вызвало сигнал тревоги. Главное, они заподозрили, что я
вспомнил что-то для них крайне нежелательное.
Что?
Я напрягся. Компьютеры. Компьютеры... Компьютеры?.. Нет, пока
чересчур туманно. Кора нужна им, чтобы давить на меня, и теперь для
контригры мне необходимы эти воспоминания - вдруг одного моего обещания
держать язык за зубами окажется недостаточно? Я надеялся, что по пути
память вернется. А если нет, придется блефовать. Они напуганы - иначе бы
не пошли на риск. Это может оказаться мне на руку.
Даже тогда я не очень беспокоился о своей личной безопасности. В
конце концов, пожелай они, меня давно бы уже убрали. А они, напротив,
выбрали более сложный путь - лишь стерли у меня определенные воспоминания.
Самолет остановился, пассажиры вышли. Через несколько минут багаж был
выгружен, салоны убраны, баки заполнены горючим. Работник аэропорта
объявил, что можно пройти на посадку.
Я недоверчиво потер глаза. Что-то в его облике было не так.
Кожа его позеленела, над нижней губой нависли два длинных изогнутых
клыка. Что это - шутка, розыгрыш? Однако другие пассажиры спокойно пошли к
выходу, и я, взяв сумку, сделал то же самое. Если их это не беспокоит...
Все же я, наверное, смотрел на него необычно, потому что, проверяя
билет, он мне улыбнулся - поистине жуткое зрелище. Я проследовал дальше.
И замер, выйдя из здания. Самолет исчез. На его месте стоял огромный
старомодный катафалк. Темная деревянная карета с черными шторами была
запряжена рослыми черными конями с траурным плюмажем. Кони фыркали и били
копытами. Я повернулся, не в силах идти вперед. Я знал, что погибну,
если...
Клик-клик?
Я начал узнавать правду о себе, и теперь меня недвусмысленно
предупреждали.
Кажется, я повернулся, уже решив искать новые способы совершить
путешествие. Но подумал о Коре и о том, что должен взойти на борт во что
бы то ни стало.
Плотно сжав веки, я положил руку на перила и одну за другой стал
преодолевать ступени. Взобравшись наверх, я услышал удивленный женский
голос:
- Вам плохо?
- Да, - ответил я. - У меня непреодолимый страх перед полетами.
Пожалуйста, проводите меня до места.
Меня взяли за руку, повели за собой. Я дважды приоткрыл глаза в
надежде быстро сориентироваться.
Салон, зловеще освещенный свечами, был наполнен ухмыляющимися
вампирами и чудовищами. Я не смел взглянуть на свою проводницу, страшась
увидеть богиню смерти, предвещающую мою кончину. Успокаивало лишь то, что
у меня, видимо, не совсем нормальное состояние - в конце концов,
вмешательство психиатра затронуло самые недра моего сознания... Да, так и
будем считать, решил я, таким образом все сводится к здоровью. Я пока еще
умом не тронулся..
Тронулся?.. Мы тронулись с места. С одной стороны, я понимал, что
самолет поворачивает, двигаясь по взлетной полосе. С другой стороны,
слышал зычное ржание и цокот копыт. Фургон болтало, колесные оси скрипели.
Клик-клик.
Я двигался по морю тьмы в собственном мирке света целую вечность,
пока по динамикам не объявили посадку в Майами. Я прекрасно понимал
произнесенные слова, но в то же время слышал и другое: траурный перезвон
бронзового колокола и мрачный голос, извещающий, что Дональд Белпатри
сейчас будет брошен в геенну огненную и останется гнить там, пока плоть не
слезет с костей. Я едва не закричал тогда, но прикусил губу и до боли, до
хруста в суставах сжал кулаки.
Мы приземлились, и, когда самолет замер, видение тут же оставило меня
в покое - устроило передышку? просто сдалось после благополучного
прибытия?.. Я открыл глаза и увидел, как самые обычные люди отстегивают
ремни и собирают вещи. Все старательно избегали моего взгляда. На выходе я
снова поблагодарил стюардессу и, живой и невредимый, добрался до вокзала.
Там нашел свою секцию, зарегистрировался, зашел в туалет, осушил у
автомата две банки холодной как лед кока-колы и занял место в зале
ожидания поближе к проходу на посадку - как мог приготовился к возвращению
галлюцинаций. Все это я делал чисто механически, стараясь ни о чем не
думать. Но стоило мне сесть, как вновь стали одолевать неприятные мысли.
Могли ли беспокойство и тревога - естественная реакция на медицинское
вмешательство и исчезновение Коры - под воздействием реальной, высказанной
мне угрозы, проявиться на столь ярком параноидальном уровне? Так глубоко
психологию нам не преподавали, но это казалось возможным - учитывая те
нервные стрессы, которые я перенес.
Преподавали? Я внезапно понял, что учился в университете.
Где? В Денвере?.. Вроде бы там. Однако до защиты диплома дело не
дошло. Почему?
Снова тупик. Но осталось ощущение, что Энн как-то связана с моим
университетским срывом. Да, я знаком с ней еще с тех пор.
Энн... В чем ее слабость? В чем ее сила? И тем, и другим она была
наделена щедро. Казалось чрезвычайно важным вспомнить это... Но и здесь
все было заблокировано.
Я рвался, рвался изо всех сил. Если память об Энн для меня закрыта,
как насчет "Ангро"? Компания "Ангро Энерджи", моя бывшая хозяйка...
Компьютеры. И я. Но не программист, не специалист, к примеру, по
системному анализу. Я работал в каком-то особом качестве - очень особом,
очень ценном для "Ангро", - пользуясь, да, пользуясь своей уникальной
способностью общаться с машинами. Я был слишком важен для компании, даже
когда непосредственная необходимость во мне отпала. Но, возможно, в один
прекрасный день я снова понадоблюсь.
Объявление о начинающейся через пять минут посадке ворвалось в мои
мысли, перемешало их. Но все же шаг вперед сделан. Теперь бы только
вспомнить какие-нибудь подробности, вспомнить тех людей...
Объявление, похоже, послужило сигналом для выхода на сцену целой
ватаги неврозов, до поры до времени притаившейся за кулисами. Когда я
встал и повернулся к проходу, предъявив билет контролеру, все будто
померкло и поплыло: передо мной зияла сырая темная пещера, и какие-то
похожие на змей твари копошились под ее сводами.
Цепляясь за последние крохи реальности, я прикинул, что до поворота
шагов пятьдесят, закрыл глаза и, касаясь левой рукой стены, двинулся
вперед, не думая ни о чем, только шагая только считая...
Пятьдесят!
Открыв глаза и увидев, что нахожусь почти у цели, я побежал. За
поворотом меня ждал катафалк, еще шире прежнего, еще длиннее.
- Забыл очки, - обратился я к стюарду. - Совсем не вижу номеров...
Стюард был полон сочувствия ко мне, но пока он провожал меня до места
"13 А" - у самого иллюминатора, - у него появились третий глаз, оранжевая
кожа и зеленые волосы.
Я пристегнулся, пихнул сумку под переднее кресло и съежился, дрожа
всем телом. Бормочущие невнятные голоса по сторонам казались частью
зловещего заговора, направленного против меня. Я ругался, возносил молитвы
и наконец снова влился в электронную систему самолета.
Но отвлечения неизбежны - полет долгий.
Я услышал, как стюард предложил мне что-нибудь выпить, и попросил
двойной скотч. Протягивая деньги, я умышленно не глядел в его сторону, но
при этом невольно посмотрел в иллюминатор.
Иллюминатора не было. Меня окружало открытое пространство, как я
почему-то и предполагал. Внизу клубились облака. Мы сидели в длинном
широком экипаже, и дьявольская упряжка черных как смоль, увенчанных
кривыми рогами, изрыгающих огонь лошадей мчала нас к виднеющейся вдали
вершине - я знал, это Брокен, - где мерцали вспышки, в небе колыхалась
гигантская тень, а под ней плясали крошечные фигурки...
Мои сотоварищи - пассажиры... Все уродливые, злобные, у каждого на
коленях черная кошка, рядом - помело, вокруг мечутся летучие мыши... Мы
направлялись на шабаш ведьм, и ясно, кому уготовано быть жертвой...
Принесли мой заказ - жидкость отвратительного желто-зеленого цвета с
какими-то маслянистыми пятнами на поверхности.
Я взял стаканчик и закрыл глаза. Понюхал - скотч. Сделал большой
глоток и поперхнулся. Скотч.
В желудке разлилось тепло. Сидя с закрытыми глазами, я твердил себе,
что нахожусь на борту самолета, летящего в Филадельфию. Протянул руку и
коснулся холодного стекла иллюминатора, ощупал спинку переднего кресла.
Некоторое время слушал бортовой компьютер. Я думал о Коре...
Да. Кора, я иду. Так легко меня не остановить - всего лишь
несколькими демонами, упырями, чудовищами. Это было бы верхом иронии:
обрести столь многое - тебя, свою истинную личность - и сразу все
потерять, слетев с катушек. Нет, я должен верить, что все это служит
высшей цели - рациональности. Именно так...
Я сделал еще глоток. Уже чуть лучше. Пока, по сути, я совершенно
невредим. И разве участники шабаша не расслабились сами, потягивая из
своих стаканчиков? Вздохни, Белпатри. Когда это ты бросил курить? Ты вроде
бы имел обыкновение...
А затем чаши весов дрогнули, и я понял, в чем дело.
- Не желаете перекусить, сэр?
Отказываясь, я машинально открыл глаза. Стюард казался все тем же
чудовищем, но мой взгляд упал вниз, на открытый храм с колоннами и
скульптурами, где юноши играли на флейтах, а девы танцевали. Посреди храма
на неком подобии алтаря, меж пылающих жаровен, две седоволосые старухи
раздирали младенца на куски и перемалывали челюстями его косточки, то и
дело вытирая измазанные кровью рты. Они почувствовали мой взгляд, подняли
головы и затрясли кулаками.
Кошмарная картина и все же почему-то знакомая...
"Снег"! - вырвалось у меня. - "Снег"! Черт побери, помню!
Сон Ганса Касторпа из главы "Снег" романа Томаса Манна "Волшебная
гора". Изучая в университете литературу, я прочитал эту книгу, о чем и
упомянул Энн. Оказывается, она тоже читала ее. Как-то мы целый вечер
обсуждали значение этой сцены, слияния аполлонического и дионисийского,
классического и бесформенного, интеллектуального и эмоционального...
Энн знала, какое впечатление произвел на меня когда-то "Сон".
Я глубоко вздохнул и уловил запах ландышей. Этот аромат все время
исподволь сопровождал меня, погребенный под лавиной других ощущений.
Моя дорогая Энн, сказал я про себя, если слышишь, что я сейчас думаю,
- можешь убираться к черту! Ты дала промашку, я тебя раскусил. Того, что
ты делаешь, недостаточно.
Видение подо мной замерцало, стало расплываться. Меня вновь окружали
нормальные люди, сидящие в салоне самолета. Я не сходил с ума, моя психика
не выворачивалась наизнанку. Энн каким-то образом внушала мне иллюзии. Но
пустые и бесплотные.
6
Змей цвета морской волны, обвившийся вокруг фюзеляжа, растаял, когда
мы зашли на посадку. Самолет мягко коснулся бетона и без промедления
подкатил к своему терминалу.
У выхода из тоннеля, на сей раз свободного от чудовищ, ко мне
приблизился сотрудник аэропорта - невысокий темноволосый крепыш в
новенькой с иголочки форме.
- Мистер Белпатри?
- Да.
- Дональд Белпатри?
- Точно.
- Прошу вас следовать за мной.
Мы прошли по короткому коридору, и передо мной распахнули дверь.
В зале было четыре человека - трое мужчин и женщина. Двое мужчин
принадлежали к свите - я это сразу понял: высокие, молодые, с короткими
стрижками, атлетически сложенные; рубашки с открытым воротом под светлыми
пиджаками - типичные телохранители. Они стояли немного позади седовласого,
радушного вида мужчины постарше, который сидел лицом ко мне. На нем был
темный, отлично скроенный пиджак, белая рубашка, строгий галстук. Женщина
сидела справа от седовласого. Броские черты лица - очевидно, квартеронка -
и почти бесцветные волосы. Лет около сорока. Симпатичная желтая блузка с
оборками, нить черных бус вокруг шеи. Она располнела с последней нашей
встречи - я заметил это, когда она вместе с мужчиной поднялась мне
навстречу. Мари... Мари Мэлстренд, вспомнил я так же внезапно, как и то,
что вообще ее знал. Однако больше о ней моя память ничего не подсказывала.
Оба улыбались.
- Как поживаешь, Дон? - спросил Босс.
Босс... Как мы почти всегда его называли. На самом деле председателя
правления "Ангро Энерджи" звали Крэйтон Барбье.
Мы?.. Я не мог сказать точно, кого имел в виду под этим местоимением,
здесь мне память изменяла. Но себя я смутно воспринимал членом некой
особой группы, которая работала на Босса. Мари... Мари была одной из нас.
- В последнее время весьма интересно, - ответил я. - Как вы узнали,
что я прилетаю этим самолетом?
Он прищурил левый глаз и улыбнулся - на языке его мимики это
означало, что Босс считает вопрос глупым. Разумеется, я должен понимать,
что ему известно все....
- Я беспокоюсь о тебе, Дон, - сказал он и, подойдя ближе, сжал мое
плечо. - Ты неважно выглядишь. Я полагал, мы заботимся о тебе лучше. Устал
от Флориды?
- Я от многого устал.
- Безусловно, - согласился Босс, тронув меня за руку. - Прекрасно
понимаю. Не всякому по душе ранняя отставка.
Я позволил подвести себя к столу.
- Выпьешь?
- Спасибо. Не сейчас.
- Но ты же знаешь - такие обстоятельства... - продолжал Босс, сделав
глоток из стакана. - Пришлось порядком повозиться, чтобы вывести тебя
из-под удара.
Он сел и посмотрел на меня открытым, прямым взглядом.
- Видит Бог, ты это заслужил. Ситуация сложилась довольно деликатная
и рисковать было нельзя. Однако ради хорошего человека стоило похлопотать.
- Дональд... - произнесла Мари, прежде чем я успел что-либо сказать.
Она протянула руку, и я машинально пожал ее.
- Как ты поживаешь, Мари?
- Неплохо, - ответила она. - С каждым днем мои способности растут. О
чем еще можно мечтать?
- Действительно, - промолвил я, ощущая под маской ее улыбки
определенную враждебность.
- Я много о тебе думал, Дон, - вновь заговорил Босс. - Знаешь, нам
тебя недоставало. Здорово недоставало.
- Где Кора? - спросил я, поворачиваясь к нему.
- Кора? - Он нахмурил броня. - Ах, Кора... Конечно. Кто-то мне о ней
говорил. Девушка, с которой ты последнее время встречался. Знаешь, Дон...
готов поспорить, что она не выехала даже за пределы штата. Спорю, что она
там, в Кис, и сейчас тебя разыскивает. Сперва надула губки и ушла, а потом
спохватилась. Тебе следовало оставить ей записку.
Я немного смутился, потому что в принципе такая возможность
существовала.
- Знаешь, я не думаю, что тебя на самом деле привели сюда поиски, -
заговорщицки сказал он. - Может быть, ты себя в этом убедил, но причина в
другом. Я думаю, что тебе стало лучше, чем несколько лет назад. Ты пришел
к нам - возможно, не отдавая себе отчета, потому что устал бить баклуши. Я
думаю, ты хочешь вернуться на прежнюю работу.
При этом он посмотрел на меня очень внимательно - я бы сказал, с
надеждой.
- Я не очень-то хорошо помню свою прежнюю работу... Кора здесь?
- Мы могли бы использовать тебя, если ты готов, - быстро продолжал
Босс. - Безусловно, с ощутимой прибавкой к жалованью. Не хочу, чтобы мои
люди страдали от инфляции. Конкурентная борьба ожесточилась, ты знаешь?
Преимущества, которыми мы располагаем в области солнечной энергетики,
улетучиваются буквально на глазах. Черт побери, правительство везде сует
свой нос! Да и другие ребятки шпионят за нами похлеще Джеймса Бонда.
Должен признать - они пользуются хитрыми трюками, и нам недешево обходится
держать их на расстоянии. Хотя они и в подметки не годятся моим лучшим
людям. Тебе ясно, что я имею в виду? Бьюсь об заклад, ты им сто очков
вперед дашь.
- Может, да, а может, нет, - уклонился я. - Но сейчас речь о Коре. Вы
знаете, где она?
- Аж, Дон, Дон... - Он вздохнул. - Ты будто не слышишь моих слов. Мы
на самом деле можем вновь тебя использовать. На меня поглядывают косо, но
я действительно считаю личных помощников членами своей семьи. Кажется, все
бы сделал, чтобы внести в их жизнь немного больше света.
- Кора... - выдавил я сквозь стиснутые зубы.
- Возможно, даже помог бы тебе отыскать подружку.
- То есть вы не знаете, где она?
- Не знаю, - ответил Барбье. - Но мы поможем тебе, если ты поможешь
нам.
- Я думаю, вы лжете.
- Ты огорчаешь меня, Дон, - сказал он. - Со своими людьми я стараюсь
вести дела без обмана.
- Ладно. Я знаю, что вы всему ведете строгий учет - как делам, так и
делишкам. Давайте убедимся. Я хочу проверить закрытое досье "Дубль-Зет".
- А еще жалуешься на память. Верно, ты много работал в "Дубль-Зет".
Пожалуй, такое трудно забыть. Хорошо. Обидно, что ты не веришь мне на
слово, но, пожалуйста, проверяй. Все, что угодно. Можем пойти взглянуть
хоть сейчас.
Не вспыхнули ли насмешливо глаза Мари, когда она подняла и осушила
бокал?
Босс подал знак телохранителям. Один открыл дверь - не ту, в которую
вошел я, - другой последовал наружу. Мари подхватила с пола свою сумочку и
вместе с Барбье направилась к двери. Я за ними.
Мы вышли на маленькую частную стоянку. Первый телохранитель уже
садился за руль лимузина. Легкость, с которой Босс согласился отвезти меня
в святая святых для проверки секретных архивов, показалась мне более чем
подозрительной.
Лимузин заурчал и тронулся с места.
- Вы очень любезны, - сказал я. - Но я не готов заниматься проверкой
прямо сейчас. Мне бы хотелось, чтобы при этом присутствовал мой адвокат.
- Адвокат? - переспросил Босс, поворачиваясь ко мне. - Брось, Дон!
Это должно остаться сугубо между нами. Мыслимо ли, чтобы какой-то законник
копался в самых деликатных наших делах!
- Я приду утром, через парадный вход, - сказал я, - с адвокатом.
Надеюсь, что я получу ответы на многие свои вопросы. Например, что же я
такого сделал, что мне пришлось промыть мозги и отправить "на пастбище".
Да-да, я и об этом хочу поговорить.
Автомобиль подкатил к нам, остановился.
Стоявший рядом с Боссом телохранитель шагнул вперед и открыл дверцу.
Я отступил назад, расслабился: вдруг они попытаются заставить сесть меня в
машину силой. Тогда...
- Что ж, очень жаль, что ты настроен таким образом, - проговорил
Барбье. - Мне на самом деле жаль, что мы не можем найти общий язык как в
былые времена... Но будь по-твоему. Приводи своего человека утром, я
согласен.
Он и Мари сели на заднее сиденье:
- До свидания, Дональд.
Я проводил взглядом отъезжающую машину.
Вот так развязка! Все оказалось чертовски просто...
Неужели я ошибся в оценке ситуации?.. У меня была амнезия. А вдруг и
все видения на пути сюда - натуральные галлюцинации Белпатри? Могу ли
полагаться на свои суждения? Что, если у Коры просто лопнуло терпение, я
она ушла? Вполне возможно.
Нет, в этом направлении лежит... Я хохотнул. Дальнейшее сумасшествие?
Ну, за работу, ноги, уносите меня отсюда. Я огляделся по сторонам.
Единственный выход со стоянки вел на платформу автоматического
монорельсового поезда, которым пользовались для передвижения в пределах
аэропорта.
Поднявшись по ступеням на платформу, я увидел кнопку на столбе, а
ниже кнопки - табличку с инструкцией. Это была особая платформа. Вагончики
останавливались здесь только в том случае, если кто-нибудь из особо важных
лиц нажимал кнопку. Идея, очевидно, заключалась в том, чтобы зеваки и
бездельники из обыкновенной публики не могли сойти на этой остановке.
Я нажал кнопку.
Через несколько секунд появился вагончик с единственным пассажиром,
сидящим ко мне лицом. Чем-то он мне показался знакомым, но я зашел в
вагончик.
Седой мужчина неопределенного "среднего возраста". С последней нашей
встречи он отпустил густые бакенбарды, по широкому носу расползлась сеть
прожилок; тело раздалось, обрюзгло, ярче обозначились мешки под
светло-голубыми глазами.
- Малыш Уилли... - произнес я.
Нет, на плавучем доме там, во Флориде, я видел не его. Но словно бы
еще тогда память и воображение слились воедино, чтобы предупредить меня о
чем-то.
- Спаси и помилуй, никак мистер Белпатри! - воскликнул он звонко и
почти музыкально.
Когда-то этот волшебный голос был известен всей стране. Малыш Уилли
драл глотку, проповедуя слово Божье, сперва на улицах, потом в залах и
наконец перед миллионами по телевидению. Были исцеления и восславления, а
затем была история с девочкой в Миссисипи - аборт, попытка самоубийства...
Фирма Малыша Уилли лопнула. Уголовного наказания не последовало, но
верующие лишились возможности знакомиться с его толкованиями деяний
Господа.
- Мэтьюс, - сказал я и, зачарованный его присутствием, сел рядом,
вспоминая с каждой секундой все больше и больше.
Но я отметил и явную перемену в нем - перемену к худшему. Вместе со
слабым запахом спиртного от него, казалось, исходило само зло. И, как ни
странно, я был рад, потому что это означало, что я не ошибался и не сошел
с ума.
Вагончик не двигался, стоял с открытыми дверями, но тогда я не придал
этому значения.
- Как дела на рынке энергии? - спросил я, потому что он был членом
нашей группы - это я знал точно, хотя роль группы до сих пор представлял
весьма туманно. Интересно, чем именно занимался Мэтьюс?..
И вдруг вспомнил, вернее, почувствовал на себе. У меня внезапно
перехватило дыхание, в груди разлилась боль, отдающая в левую руку.
...Однажды, давным-давно, я отправился с Малышом Уилли к нему домой,
где мы за вечер "уговорили" целую бутылку. Прямо на виду, на маленьком
столике у окна, лежала Библия, что мне показалось не совсем уместным при
нынешней его работе. Она была раскрыта на псалме 109, почти полностью
подчеркнутом. Позже, когда нас обоих порядком уже развезло, я спросил его
о днях его проповедничества.
"Сколько во всем этом было трюков и обмана? Ты действительно верил в
то, что говорил?"
Малыш Уилли поставил стакан и поднял глаза, поразив меня их детской
голубизной, которая так хорошо смотрелась на экране.
"Верил, - ответил он просто. - Клянусь, вначале я был полон огня
Господня. Я верил. Я надрывался, читая из Священного Писания и потрясая
Библией. Я был ничуть не хуже Билли Грэхема, Рекса Хамбарда... любого из
них! Даже лучше! Когда я молил об исцелении и видел, как калеки
выбрасывают костыли и идут, как прозревают слепые, я знал, что осенен
благодатью, и я верил. - Он отвел взгляд в сторону. - А однажды я
разозлился на газетчика, - медленно продолжил Малыш Уилли. - Прошу его
отойти, а он ни в какую! "Черт бы тебя побрал! - подумал я. - Чтоб ты
сдох, ублюдок!" - Малыш Уилли на мгновение умолк. - А он так и сделал -
свалился и отдал концы. Доктор сказал - сердечный приступ. Но газетчик был
молодым крепким парнем, и я-то знал, чего желал ему в глубине души. Тогда
я стал думать - ведь не пойдет же Господь на такое для своего слуги?
Исцеление - безусловно, ради спасения душ. Но убийство?.. Я стал думать -
может быть, сила моя проистекает не от Господа? И ему все равно, как я ею
пользуюсь? Ему все равно, проповедую я или нет. Не Святой Дух движет мною,
вызывая исцеления, а нечто внутри меня самого, что может лечить, а может и
убивать. Тогда-то я и начал блудить, пить и все такое. Тогда-то и
появились обман, грим, телевизионные камеры и подсадные утки в толпе... Я
утратил веру. Существуем лишь мы, животные, растения и камни; больше
никого. Смысл жизни в том, чтобы урвать побольше да поскорее, ибо дни
сочтены и время бежит быстро. Бога нет. А если и есть, меня Он уже не
любит".
Малыш Уилли залпом выпил, вновь наполнил свой бокал и заговорил на
другую тему. С тех пор мы с ним общались только по делу.
...А делом его было убийство. Инфаркт, кровоизлияние в мозг -
естественные причины смерти. Сила в нем была. Думаю, он ненавидел себя и
вымещал эту ненависть на людях. За деньги "Ангро". А теперь он сжимал мое
сердце, и в считанные секунды я должен был умереть.
Я попытался встать и тут же повалился назад. Малыш Уилли не спешил
прикончить меня. Что-то новенькое - неприкрытый садизм. Он хотел
насладиться моими мучениями, моей медленной смертью.
Когда я скатился с сиденья на пол, в голове, как сигнал тревоги,
возникла схема компьютеризированной системы управления вагоном. Не отдавая
себе отчет в том, как я это делаю, я пытался заставить вагончик отвезти
меня туда, где могли оказать помощь. Я дотянулся до дверей, только что
захлопнувшихся, но не смог их развести. Я тянул и толкал правой рукой -
левая будто пылала. Сквозь стекло смутно виднелась фигура... крупного
мужчины... третий телохранитель, наверное. Он стоял и смотрел, как я
корчусь от боли.
Надо мной нависло лицо подавшегося вперед Мэтьюса - баки и длинные
пожелтевшие зубы. Меня обволакивали густые винные пары, но я тянулся изо
всех сил.
Вагончик внезапно дернулся, заходил ходуном. Малыша Уилли скинуло с
сиденья.
Боль в груди ослабла; неожиданно открылись двери.
Я полувыпал, полувыкатился на платформу и пополз прочь. Единственное
спасение от атак Мэтьюса - расстояние. Если удастся отойти на расстояние
броска камнем, убить меня он уже не сможет.
Заставив себя подняться на ноги, я, качаясь, сделал шаг и едва не
упал, когда накатила новая волна слабости. На лице того, кто ждал на
платформе, отразилось удивление - от Мэтьюса никто еще не уходил. Вагончик
позади все еще дергался и скрежетал, когда телохранитель опомнился и
кинулся ко мне.
Он занес ногу для удара, и мое тело среагировало раньше, чем память.
Я и представления не имел, что у меня в этом деле были какие-то навыки.
Рука со сжатым кулаком успела поставить блок. Телохранитель потерял
равновесие, опрокинулся назад, покатился к краю платформы и упал на путь,
где над узким дорожным полотном проходил монорельс.
Обернувшись, я увидел, что Мэтьюс не удержался на ногах в дергающемся
вагончике. Алкоголь и возраст замедлили его реакции. Он пытался подняться,
но вновь упал, на этот раз ближе к двери. Тогда он начал ползти и уже
почти выбрался наружу...
Со злобным ударом двери захлопнулись, прочно сдавив Мэтьюса. В тот же
миг вагончик тронулся с места, и с полотна, куда упал телохранитель,
раздался крик. Я не стал смотреть вниз. Хрустящий звук, резко оборвавшийся
крик, характерный запах...
А меж дверей удаляющегося вагончика виднелась голова Мэтьюса,
сведенное судорогой, налившееся кровью лицо, беззвучно шевелящийся рот.
Волна тошноты нахлынула и отошла. Я огляделся по сторонам.
Монорельсовое полотно казалось самым лучшим путем бегства. Не глядя на
бесформенную груду внизу, я спрыгнул и побежал в сторону, противоположную
той, куда ушел вагончик.
Не знаю, долго ли я бежал, может быть, несколько минут. Затем я
почувствовал дрожь под ногами и решил, что где-то поблизости, за
окрестными строениями, взлетает или садится самолет. Но дрожь усилилась, и
вскоре к ней добавился звук - на меня несся вагончик.
Я уже собрался отпрыгнуть в сторону, но вагон вдруг стал тормозить.
Никакой платформы рядом не было, но он остановился и открыл двери. Я
подбежал и вскарабкался в салон.
Двери за мной захлопнулись, и вагон вновь набрал скорость, помчавшись
в том направлении, откуда появился.
Я ухватился рукой за одну из свисающих петель и стоял, переводя дух.
Пассажиры, конечно, не могли не обратить на меня внимания, и я
почувствовал безрассудное желание рассмеяться.
- Контрольные испытания, - пробормотал я. - К предстоящему визиту
папы римского.
На меня продолжали смотреть, но вскоре показалась запруженная людьми
платформа. Вагон остановился, как и положено; двери открылись. Я вышел,
сразу затерявшись в толпе, пригладил волосы, поправил одежду, отряхнул
пыль и тут только понял, что меня трясет. Мною овладело желание повалиться
на ближайшую скамейку. Однако только что позади захлопнулся смертельный
капкан - шестерни все еще вращаются, рычаги пляшут, противовесы ходят, но
кто-то вмешался, поменял передаточное число, баланс стал в мою пользу, и
неприятное отступило: ведь я остался жить... Было бы глупо и нелогично,
свалившись сейчас на месте, свести все это за нет. И я устоял.
7
Я взял первое же такси у станции и велел водителю ехать в город.
Вышел у ничем не примечательного оживленного перекрестка я дошел до
автобусной остановки, сел в первый попавшийся автобус и долго ехал
приблизительно в северо-западном направлении.
Прежде чем добраться до окраины, я еще дважды менял автобусы и
порядком отмахал на своих двоих, а там уж, вытянув руку, попытался
привлечь внимание автомобилистов. У меня возникло ощущение, что такое уже
было - давным-давно, еще в студенческие годы. Да, после первого семестра я
собирался домой и хотел сэкономить. Надо улыбаться. Иногда это помогает.
И вот рядом остановился автомобиль. За рулем сидел мужчина в светлом
деловом костюме.
- Вам куда? - спросил он.
- Вообще-то в Питтсбург.
- Я возвращаюсь домой в Норристаун. Если устроит, могу подбросить до
Турнпайка.
- Великолепно.
Я сел в машину.
Водитель оказался не из разговорчивых; я откинулся на спинку и
попытался продолжить свои воспоминания, однако в голову ничего не шло.
Ладно. Я уже не чувствовал того напряжения, как в такси, я мог бы,
пожалуй, призадуматься над сложившейся ситуацией. Тогда, возможно, от
примитивной реакции - бегства - удалось бы перейти к действиям.
Барбье определенно намерен меня убить. Сомнений нет. И Мэтьюс до сих
пор работает на него, как и другие члены группы...
Группа... Вот ключ. Когда-то в нее входил и я, хоть сейчас даже
думать об этом противно. Малыш Уилли, Мари Мэлстренд... Кора? Нет, она тут
ни при чем - случайная встреча во время ее отпуска во Флориде. Энн Стронг?
Очень похоже. Нас было четверо. Да. Четверо, наделенных...
Все мы были наделены необычайными психическими возможностями. Я
общался с машинами - этакая телепатия между человеком и компьютером. Я мог
читать их программы на расстоянии. Мари? Мари способна была воздействовать
на предметы. ТК, телекинез. Но, способная физически уничтожить компьютер,
она не могла узнать его содержимое, как это мог сделать я. Энн? "Обычный"
телепат: читала мысли людей и внушала им что угодно, включая очень
реалистические образы. Малыш Уилли?.. Он мог оказывать физиологическое
воздействие, манипулировать веществом и энергией лишь внутри живых
организмов.
Насколько сильны эти способности? Где их пределы? Память
подсказывала... Как-то раз Мари на спор подняла Энн на несколько футов от
пола и держала с полминуты, но вспотела, тяжело дышала и отпустила ее
довольно резко.
Малыш Уилли... Чем ближе вы к нему, тем скорее он сделает свое дело.
Внезапная смерть в десяти футах, в двадцати - уже медленнее.
Тридцать-сорок давались ему с трудом. Пожалуй, его предел - пятьдесят
футов, и минут пятнадцать понадобится ему, чтобы добиться результата.
Энн... Ее способности не зависели от расстояния. Она вполне могла
сидеть в гостинице Флорида-кис и внушать мне образ того змея, когда
самолет шел на посадку в Филадельфии. Слабость ее заключалась в другом, но
в чем именно, вспомнить я не мог. Энн была неравнодушна к цветам. Их
примитивные эманации неизменно успокаивали ее в минуты душевных тревог.
Такое важное место занимали цветы в ее жизни, что часто окрашивали или,
вернее, ароматизировали внушаемые ею образы. И еще - Энн могла заставить
не видеть то, что действительно существовало.
Итого четверо - группа, комплект инструментов для Барбье. Благодаря
нам "Ангро" несколько лет назад обошла всех своих конкурентов. Я мог
выкрасть информацию из любого компьютера, Энн добывала ее прямо из
человеческого мозга. Мари срывала эксперименты, вызывала несчастные
случаи, тормозила исследовательскую работу. А если кто-нибудь причинял
особое беспокойство, Малыш Уилли мог пройти мимо на улице, сесть рядом в
театре, пообедать в ресторане...
...Машина сбросила скорость, и я поднял голову. Вечерело, видимость
ухудшилась... Затор. Наверное, авария.
Но нет, это не авария. Впереди, у узкой полоски зелени, разделяющей
встречные полосы, я увидел полицейские машины. Останавливали всех подряд:
очевидно, проверяли документы.
Несмотря на протесты борцов за гражданские свободы, каждый,
по-прежнему должен иметь при себе регистрационную карточку. Их ввели в
конце 80-х, с единым номерок для воинского учета, социального обеспечения,
водительских прав... Теперь уже было видно, как полицейский вводит номера
в небольшое устройство.
Я понимал, что меня начнут искать. Но не думал, что так быстро и
эффективно. Показательно, однако, что полицейского интересует
регистрационный номер, а не лицо человека. Очевидно, Барбье не хочет,
чтобы стало известно, кто именно ему нужен. Полицейский компьютер,
вероятно, настроен просто на поиск определенной карточки. Возможно, в него
ввели мой номер и еще ряд вымышленных, чтобы затруднить установление моей
личности. Да, скорее всего Барбье поступил именно так.
Подъезжая к кордону, я задумался а не сообщить ли все полиции, раз
она под рукой?
Но мое более циничное "я", которое почему-то медлило с возвращением,
глумливо усмехнулось. В лучшем случае меня сочтут ненормальным. В
худшем... Я почему-то не сомневался, что Босс сумеет поддержать обвинение
против меня куда лучше, чем я против него.
Наконец мы подъехали к кордону.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы, - сказал ближайший
полицейский. - И вашего пассажира тоже.
Почти не задумываясь, я мысленно влился в небольшое устройство,
висящее у полицейского на ремне. Старая модель. В новых карточку просто
опускали в паз для прямого считывания.
Полицейский набрал мой номер, но сигнал ушел уже несколько измененный
В переданном варианте две цифры поменялись местами. На панели ящика
вспыхнула зеленая лампочка.
- Можете ехать, - сказал полицейский, поворачиваясь к следующей
машине.
Мы тронулись с места. И почти сразу же сзади раздался крик, грохнул
выстрел. Заглушая все и вся, взревела сирена.
- Что за черт! - воскликнул водитель, нажимая почему-то на газ, а не
на тормоз.
Но я уже догадывался. Кто-то где-то там, в центре, следил за
распечаткой или экраном дисплея. Машина дала "добро", но для
наблюдателя-человека две переставленные цифры показались подозрительно
близкими к искомому номеру. Наблюдатель допустил возможность ошибки при
его наборе и отдал приказ задержать нас. И полиция сразу стала стрелять...
Любопытно, что же им обо мне сообщили, какие дали указания? Впрочем,
желания лично поинтересоваться причиной стрельбы я не испытывал.
Поэтому...
- Стойте! - закричал я. - Они снова будут стрелять!
Водитель нажал на тормоз, и автомобиль замедлил ход. Полной остановки
я ждать не стал, понимая, что понадобится каждый метр преимущества.
Открыв дверцу, я выпрыгнул на разделительную полоску травы, упал и
покатился. А потом, вскочив на ноги, не оглядываясь, бросился к лесу.
Сзади раздались револьверные выстрелы.
...Их, верно, предупредили, что я вооружен и чрезвычайно опасен,
возможно даже, что на моей совести убийство полицейского, - иначе бы они
не стали палить почем зря.
Вдруг впереди ожила, зашевелилась тьма. Медведь! Огромный гризли - я
видел таких в зоопарке - поднялся навстречу мне на задних лапах.
О нет, Энн, только не здесь, только не так. Гризли на окраине
Филадельфии? Полицейский с револьвером - это да. Вот тогда бы я наделал в
штаны и не почувствовал запаха твоих цветов. Желаю удачи в следующий раз!
Я устремился вперед, прикусив губу, сжав веки, - я прошел гризли
насквозь. Когда же я открыл глаза, то за редкими деревьями уже виднелись
огни машин. Не отдельные, редкие, а сплошной поток огней. Перебраться на
ту сторону, не попав под автомобиль, было невозможно.
Но сзади, из леса, слышались голоса. Небогатый выбор...
Я выбежал на обочину, размахивая руками, отчаянно взывая к едущим по
крайней полосе и прекрасно представляя себе, как выгляжу - окровавленный,
грязный, в лохмотьях - в свете фар.
...Надо улыбаться. Иногда это помогает...
Внезапно передо мной со скрежетом остановился грузовик. За ним
затормозила вся череда машин. Я бросился вперед, рванул дверцу и плюхнулся
на сиденье. Двигатель тут же взревел; и мы двинулись. Я чувствовал себя
как граф Монте-Кристо или человек, который взял банк в Монте-Карло, -
счастливым и свободным. По крайней мере я не стою на месте и на какое-то
время спасен от пуль.
- Спасибо, - пробормотал я. - Вы меня здорово выручили. Я все
объясню, когда отдышусь.
Двигатель тихо урчал. Мы ехали с весьма приличной скоростью, за окном
неясными образами мелькали окрестности. Я наконец перевел дыхание и
повернул голову.
На водительском месте было пусто, как в сердце ростовщика.
8
Я мчался со скоростью сто миль в час в одной из самых безопасных
машин на дорогах страны. Грузовик работал от большого и дорогого
аккумулятора, вполне, однако экономично, благодаря недавнему снижению цен
на электроэнергию. Полностью автоматизированные грузовики типа того, что
мне достался, ездили только по специально подготовленным трассам, хотя
последнее время необходимым приспособлением оборудовалось все большее
число дорог. Обычно грузовики двигались по одной отведенной им полосе с
четкой разметкой, последнее - для водителей, которые предпочитали
держаться подальше от автоматизированного транспорта. Мягко гудел
двигатель, ветер со свистом проносился мимо. Краешком сознания я ощущал
непрерывный поток данных для компьютера и от этого мне тоже казалось, что
все в порядке. С каждой минутой я уходил все дальше и дальше от
преследователей.
Помимо койки в кабине размещались элементарные санитарные удобства -
по той же самой причине, по какой изготовители оставили весь комплект
приборов ручного управления и два сиденья. Профсоюз водителей грузового
транспорта получил довольно значительную долю акций от компаний, которым
этот стремительный взлет автоматизации принес наибольшую выгоду
Транспортники уже не поднимали серьезных возражений против постепенного
сокращения рабочих мест, однако дебаты о необходимости присутствия в такой
машине водителя еще не угасли. Поэтому грузовики по-прежнему выпускались с
полностью оборудованными кабинами, а на продолжающихся переговорах все так
же стоял вопрос о мерах по уменьшению безработицы. За что мне оставалось
только благодарить судьбу. Впрочем, не только за это; в кабине я нашел еще
и сухие концентраты, очевидно, оставленные последним водителем или
пассажиром. Съев ровно столько, чтобы унять голод, я откинул спинку
сиденья.
Однако пришло время позаботиться о собственной безопасности. А это
означало, что мне следует выяснить о своем положении как можно больше, и
лишь потом я смогу позволить себе заснуть. Слишком много я еще не знал о
маршруте грузовика и обо всем том, что касалось избранного способа
передвижения. Чтобы получить необходимую информацию, у меня был только
один путь...
Клик. Клик-клик. Клик-клик-клик.
Компьютер не позволял машине уйти с полосы и следил за скоростью,
считывая информацию о состоянии трассы и прочие необходимые данные с
провода коммуникационной линии, проложенного под дорожным покрытием.
Я прошел через его рабочие программы, шаг за шагом усваивая стоящие
перед ним задачи, что, в свою очередь, помогало понять общую структуру.
Затем скользнул еще дальше и атаковал дорожные коды. Похоже было, что мы
движемся в сторону Мемфиса.
Дальше, дальше... Сквозь программы, мимо... Самый главный вопрос
оставался по-прежнему открытым. То самое "почему" продолжало манить меня,
как трепещущий яркий флаг далеко впереди... Я перетряхивал команды,
хранившиеся в памяти, пока не нашел то, что искал... Очень странно и
одновременно очень знакомо.
Клик-клик-клик.
Удивляясь находке, я вернулся из яркого компьютерного пространства в
реальный мир.
Я видел там... Свою подпись... Предельно отчетливую, словно
выписанную от руки. Никаких сомнений. Как в тот раз, когда я понял, что
запись, оставленная для меня в компьютере, там, дома, сделана не Корой, а
кем-то чужим. Вроде бы совершенно иррациональное ощущение... И все же
какая-то логика во всем этом была...
Изначальный набор программ грузовика не предусматривал остановки,
чтобы взять пассажира. Но я видел изменения в программе и отчетливо
понимал, что внес их туда сам, каким-то образом приказав машине
остановиться. Но как? Никогда раньше я не делал ничего подобного, просто
не мог этого делать и даже не имел представления, как такое можно
осуществить.
Однако тут меня снова одолели сомнения... Те две измененные цифры,
что набрал полицейский, когда вводил мой регистрационный номер...
Действительно ли он сделал ошибку, или изменение возникло уже в
электронном сигнале? Может быть, там тоже оставалась моя "подпись"?
А странное поведение монорельсовых поездов? Мне действительно
хотелось каким-то образом ответить, когда Малыш Уилли пытался остановить
мое сердце. Не мог ли я тогда уже действовать на каком-то ином,
подсознательном уровне?
Мне снова вспомнились слова Мари: "...и с каждым днем мои способности
растут..." Может быть, дар, которым я обладаю, тоже развился за период
вынужденного покоя, только в другом направлении? И все те стрессовые
ситуации, что выпали на мою долю совсем недавно, заставили меня
использовать свой талант в новом качестве, а за ниточки до сих пор дергало
измученное подсознание?
Если это так и если я научусь управлять своим даром, тогда у меня
появится нечто вроде страхового полиса на время пути.
Клик-клик-клик.
Биты информации проносились мимо, словно вытянувшийся в струнку рой
сияющих пчел...
Удалось.
Я надежно замаскировал свой грузовик. Как только Барбье поймет, что
меня не сбили, когда я пересекал шоссе, и что меня нет нигде на другой
стороне, он начнет задумываться: кто мог остановиться посреди ночи и
посадить истекающего кровью беглеца? Пусть думает. Пусть ищет. Грузовик в
том районе даже не проезжал..
Никогда раньше мне не доводилось видеть сны среди витков и спиралей
глобальной информационной системы, никогда раньше не отдавал я свое
сознание столь полно. Усталость настигла меня, и, даже не успев ничего
понять, я провалился в сон...
Сон в объятиях моря информационных данных, в самых его пучинах.
Что-то снилось мне, и никогда прежде я не испытывал ничего подобного,
но потом, когда очнулся, над горизонтами сна остались какие-то фрагменты
воспоминаний...
Мне чудилось, что я - компьютер, огромный, сверхсложный компьютер,
живущий в некоем запредельном пространстве. Затем рядом появился неясный
силуэт какого-то существа. Я не знал, кто это, но в то же время
чувствовал, что мы уже знакомы. Существо подошло к клавиатуре и напечатало
запрос - я не помню, как он выглядел конкретно, - на поиск среди моих
банков данных. То, что его интересовало, потребовало огромного количества
информации.
Взяв распечатку в руки, таинственное существо принялось считывать
строки, причем с такой же скоростью, с какой я их печатал.
Когда я закончил печатать, бумагу сдуло словно внезапным порывом
ветра, и существо набрало на клавиатуре новый вопрос. Я ответил. Потом все
повторялось снова и снова...
Затем существо пыталось запрограммировать в меня - сообщить мне -
какую-то информацию. Данные продолжали вливаться, но я почти ничего не
понимал. В отчаянии существо предприняло еще несколько попыток.
После всех тех фокусов, какие обычно проделывает просыпающееся
сознание с материалом снов, я запомнил только одну фразу: "Компьютерная
сеть - единению истинных мыслей; помехи ослабевают..."
Проснулся я уже не в витках информационной сети, а в самом себе.
Проснулся, чувствуя, что мне удалось отдохнуть. Несколько секунд я не мог
понять, где нахожусь, но затем вернулась память о событиях предыдущего
дня. Я сел и посмотрел в окно. Кругом по-прежнему поля и холмы; чуть
посветлело перед восходом небо слева по курсу...
Я сделал два-три глотка безвкусной воды на бачка. Умылся, причесался
и оттер пятна на одежде. Затем вскрыл пакет концентрата, единственным
достоинством которого служила калорийность, и принялся утолять голод,
глядя вперед на дорогу, и пытаясь вспомнить что-то, казавшееся очень
важным.
Что-то на самом деле произошло. И я никак не мог осознать, что
именно. Я уже не сомневался, что действительно изменил кодовый сигнал
грузовика и данные о его передвижении. Но оставалось еще что-то. Я
чувствовал: в приснившемся мне был какой-то смысл. Вдруг я и в самом деле
компьютер, которому снится, что он человек?
Небо светлело. Ночь уходила, словно вода при отливе, оставляя за
собой дома, фермы и стога сена вдоль дороги.
Я задумался. В принципе, я мог бы добраться отсюда - терминал за
терминалом, контакт за контактом, через всю компьютерную сеть - прямо к
Большому Маку, информационной системе "Ангро Энерджи". Если бы я смог
проникнуть в информационное хранилище Большого Мака и добраться до сектора
"Дубль-Зет", где скорее всего и содержались данные о Коре, это стало бы,
возможно, моим ритуалом перехода в новое состояние, на новый этап
развития. Если только удастся...
9
Клик. Не снижая скорости, огромный трейлер свернул с ближайшего ряда
на другой стороне дороги и, подпрыгнув на разделительной полосе, ринулся,
словно взбесившийся слон, в мою сторону.
Я не сразу сообразил, что происходит, поскольку уже вошел в
компьютер. Но спустя секунду, метнувшись через кабину, подтянулся за
рулевое колесо на водительское сиденье. Ноги сами нащупали педали, а я все
еще лихорадочно искал переключатель ручного управления. Мой грузовик
продолжал двигаться с прежней скоростью и никак не реагировал на встречную
машину.
Конечно же, я действовал недостаточно быстро. Трейлер оказался совсем
близко... и вдруг исчез.
Я взглянул в зеркальце заднего обзора, ожидая вот-вот услышать грохот
аварии... Ни самого трейлера, ни каких-либо звуков. Он просто исчез,
бесшумно испарился, словно призрак.
Внезапно меня охватила подозрительность, и я принюхался. Никаких
цветочных запахов. Тем не менее все это здорово напоминало проделки Энн, и
я не мог придумать другого объяснения.
Положив руки на руль, я продолжал ждать. Если уж даже один мираж
оказал на меня такое воздействие, где остальные? Энн работала очень
последовательно, и навстречу мне уже должна была двигаться целая колонна
автомашин.
Еще один трейлер! Он обогнал меня слева и неожиданно ринулся
наперерез. В первое мгновение я принял его за настоящий, хотя радар тут же
убедил меня, что это опять призрак.
Я снова принюхался. Ничего. Но это уже не имело значения. Я не
сомневался, что во всем виновата она.
- Энн? - произнес я громко. - Зачем ты это делаешь, Энн? Мы ведь были
когда-то... друзьями? Мне кажется, я что-то помню... Босс, видимо, еще не
знает, что ты нашла меня и читаешь мои мысли. Пока не знает. Дай мне хотя
бы маленький шанс, а? Я должен закончить одно важное дело, по у меня нет
желания мстить Барбье или "Ангро". Мне нужна только Кора, а она у них в
руках... Раз уж ты должна сказать им что-нибудь про меня, скажи, что я
исчезну и они никогда обо мне больше не услышат, если только отдадут Кору.
Я серьезно. Ты же телепат. Загляни в мои мысли, и ты увидишь, что я говорю
правду. Оставь пока эти игры с машинами, ладно? Они мне мешают.
Кабину мгновенно заполнило запахом фиалок.
- Ладно? - повторил я. - Пожалуйста. Дай мне немного времени
закончить свои дела. Я бы сделал это, если бы ты оказалась на моем месте.
Не мешай мне.
Ответа не последовало, но и новых машин-призраков на дороге не
появлялось. Я не мог понять, то ли она размышляет над моими словами, то ли
притаилась и готовится к новой атаке.
- Ладно, - услышал я мысленный ответ, прозвучавший для меня голосом
Энн со всеми знакомыми интонациями.
Она согласилась дать мне время. Но не просто по доброте душевной.
Теперь я отчетливо воспринимал ее присутствие и ощущал ее восторг,
вызванный феноменом, который Энн уловила в моих мыслях. Медленными витками
сквозь компьютерную сеть она следовала за мной. Казалось, вот-вот случится
что-то непостижимое, потому что никогда раньше компьютерная сеть не
овладевала моим разумом так полно. И я чувствовал, что с разумом Энн
происходит то же самое.
Движение, виток, еще виток... Терминал... Минуем... Еще один...
Обходим сверху и снова вниз... Вверх-вниз...
Энн воспринимала все словно ребенок, который сидит у отца на спине,
обхватив его руками за шею. Я чувствовал ее страх. И одновременно -
неодолимое любопытство, страстное желание узнать...
Я знал, что она читает мои мысли, но не удержался и принялся
раскладывать перед собой все вспомнившиеся вдруг факты. Я даже
почувствовал ее реакцию.
По-прежнему оставалось неясным, как мы встретились, когда я учился в
университете. Хотя похоже было, что я узнал о ее таланте довольно быстро.
Могучий дар. Она вполне могла бы создать для себя настоящую империю вместо
того, чтобы помогать Барбье строить его. Кто сумеет сберечь тайну, если
она захочет что-то узнать? Кто устоит перед ее способностью обрушивать
галлюцинаторные стрессы или просто мешать думать? Она могла бы узнать
любой секрет, устранять любого врага - другими словами, не женщина, а
целое разведывательное управление.
Но.
В характере Энн имелось одно уязвимое место. И весьма серьезное.
Отсутствие самостоятельности. Она хорошо это скрывала, но тем не менее ей
всегда был кто-то нужен, какая-то сильная личность.
Барбье стал как раз той скалой, за которую Энн держалась, и именно
поэтому она пыталась запутать меня своими галлюцинациями, прикончить. Ей
хотелось вернуть расположение Барбье, утерянное после того, как она не
сумела удержать меня на островах, и сломить, когда я летел на самолете.
Медленно, осторожно я подбирался ближе. Да. Теперь я оказался в
периферийных устройствах информационной системы "Ангро-Энерджи".
Большой Мак обретал в моем восприятии форму крепости, огромной
мрачной цитадели... Кругом пульсирующие базовые программы, охраняющие все
пути подхода...
Я продолжал скользить, отталкиваясь от каждой встречной схемы, деля и
умножая свои наблюдательные пункты. Когда-то меня принимали там с
радостью. Но теперь, чтобы проникнуть туда, мхе придется отыскать их
слабые места.
Я видел, что ни один из защитников не может покинуть свой пост...
Присутствие Энн по-прежнему действовало на меня. Хотя бы потому, что
я не мог совсем о ней думать. Может быть, когда-то я тоже был сильной
личностью, на которую она опиралась? Как я начал работать на "Ангро"?
Связаны ли эти вопросы между собой?
Не успев додумать до конца, я почувствовал, как мои догадки находят у
Энн подтверждение, передавшееся мне - возможно, против ее воли - через ту
зыбкую связь, что нас объединяла.
Подумав о Коре, я уловил подтверждение, исходящее от Энн.
- Где она? - спросил я. - Если ты знаешь, скажи. Это избавило бы меня
от трудной работы.
Она тут же ответила отрицательно, хотя я успел заметить, как Энн
попыталась затушевать мысль о Коре, и уловил лишь намек на какое-то место
с теплым климатом. Не Флорида, а что-то другое... Мне стало понятно, что
она остается со мной главным образом ради ожидаемого представления. Ей
хотелось узнать, что я успел сделать и что собираюсь предпринять, но
только для ее собственного удовольствия. Если бы со мной случилось
что-нибудь ужасное, она всегда могла ускользнуть. Кроме того Энн, видимо,
хотела знать наверняка, если меня постигнет неудача. Чтобы потом было что
доложить Барбье, поскольку ее последняя попытка свести меня с ума своими
иллюзиями провалилась. Вряд ли она сказала что-нибудь добровольно.
- Ладно, - произнес я. - Может быть, страсть к подглядыванию все же
лучше, чем отсутствие каких-либо чувств.
Оттолкнувшись сразу от множества своих опорных пунктов, я двинулся
вперед и почти вплотную прижался к движущимся огненным точкам сторожевых
программ. Потом приказал, чтобы они расступились...
И пламя раздвинулось, словно открывающийся клюв, перед каждым из моих
наблюдательных пунктов... Я проник за огненный ров...
Я продвинулся вперед сразу в двух местах, и меня мгновенно толкнули
обратно. Дым сомкнулся и принял твердую форму, передо мной возникло нечто
блестящее, похожее на глыбы черного льда... Пристально вглядываясь, я даже
мог различить внутри кристаллическую решетку, уходящую в темную
бесконечность...
Двинувшись вперед в трех новых точках, я в одной из них проник на
стену...
...Факелы, крики, огонь, сверкающие клинки, море крови, здесь и там
обломки доспехов, ржание лошадей, проткнутые стрелами кирасы. Смятение и
сутолока...
Я просочился сквозь лабиринт, и только один раз надо мной промелькнул
силуэт какого-то оборонительного механизма.
...Сражение продолжалось уже в стенах замка, в каменных серых залах
увешанных гобеленами... Крики и стоны. Тяжелая мебель темного дерева...
Качающиеся канделябры... Лай собак...
...Теперь я вынырнул в аллее с параллельными рядами огней, убегающими
вдаль. Оставалось только надеяться, что они идут не до бесконечности...
Глядя на них, я почувствовал, что начинаю уставать. Сражение с защитниками
Большого Мака уже мешало мне сосредоточиться...
...Я обратился к подсознанию с вопросом, не пора ли привлечь еще одну
аналогию. Почти сразу же раскинувшийся передо мной ландшафт
преобразился...
...Куда-то вдаль уходила, казалось, бесконечная библиотека. Я
двигался мимо сплошных рядов полок со стопками книг... Ряды были размечены
в алфавитном порядке, и у основания каждого стеллажа сверкали огромные
металлические буквы...
...А, В, С...
С!
Я свернул и двинулся вдоль ряда С. Первый раздел - СА - все не
кончался и не кончался. А я все сильнее ощущал усталость. Длинные ряды
старательно переплетенных книг по-прежнему начинались на СА. Я бросился
бегом...
...В конце концов я добрался до СЕ - еще один нескончаемый ряд полок.
Перебросив часть сил своим воинам, сражающимся с защитниками Большого
Мака, я вдруг осознал, что стало труднее читать надписи на корешках книг.
Дым сочился мимо меня и проскальзывал вдоль полок, застилая буквы...
...Звон оружия стал громче, запахи резче. Дым повалил еще плотнее...
Нет!
Я не могу сдаться так близко от цели!
СО...
СОМ...
CON... И наконец-то, после СОР и COQ появилась CORA.
Красавица, кроткая, королева, Кора. Крошка, картинка, Кора,
корпорация - кровожадная корпорация, - контроль, конфронтация, криминал,
кризис...
Я оборвал завораживающий джойсовский поток ассоциаций С-матрицы и
схватил том с надписью CORA. Воспользовавшись кратким мгновением, когда я
отвлекся, снова накатил дым. Возвращались запахи и звуки, Большой Мак
опять брал верх...
Раскрыв голубой том с золотым тиснением, я увидел на первой странице
слово "Кора", но оно тут же начало таять....
Кора. Все еще в безопасности, где-то на юго-западе страны... Кора...
в Нью-Мексико? В Аризоне? "Юго-восточный квадрат самой северной части
Новой Испании, которая..."
"Нью-Мексико, - взволнованная тем, как я почти решил проблему в ее
присутствии, Энн не сумела спрятать от меня эту мысль. Или сказалась
общечеловеческая привычка давать в такие моменты непрошенные советы. -
Неподалеку от Карлсбада".
Дым уже окутывал меня целиком. Я отпустил челюсти капкана, и мои
войска отступили...
Где-то на полпути обратно я снова ощутил присутствие таинственного
наблюдателя, но на этот раз оно меня не заинтересовало...
"Доброе утро, - передал я. - Может быть, когда-нибудь встретимся и
позавтракаем вместе".
Затем снова витками вверх.
10
...Машина безостановочно двигалась по ровному отрезку техасского
шоссе... Я сидел на заднем сиденье и читал учебник, лишь краем глаза
замечая пустынные поля за окнами, еще более унылые теперь под нависающими
громадами облаков, чем в начале пути. Отец сидел за рулем. Мама рядом с
ним на переднем сиденье. Радио тихо наигрывало какую-то мелодию в стиле
кантри... Я вернулся домой на выходные, и мы собрались навестить семью
старшего брата моего отца. Мимо нас на большой скорости пронеслась машина,
я я услышал, как отец пробормотал что-то, включая фары. Еще один удар
гигантской ладони ураганного ветра - и отцу пришлось выкручивать руль
влево, чтобы вернуть нас с обочины.
- Поль, - сказала мама, - может быть, съедем на обочину и
остановимся...
Отец кивнул, посмотрел на зеркальце заднего обзора, потом пристально
вгляделся вперед.
- Да, пожалуй, - сказал он и начал сворачивать.
В тот же момент еще один тяжелый порыв ветра обрушился на машину
сбоку. Мы оказались на обочине, затем слетели с дороги. Потом мы куда-то
падали, и я услышал сначала грохот грома, а затем грохот удара,
заглушивший музыку, крик матери и все остальное...
Я вскрикнул и широко открыл глаза, но все равно ничего не видел
несколько секунд из-за слез... Мне приснился сон, но на самом деле это
случилось не только во сне. Это действительно произошло, вспомнил я,
потому что именно так погибли мои родители. Это...
В лобовом стекле зияла похожая на звезду дыра, и мой грузовик уже не
во сне медленно съезжал с дороги вправо.
Я метнулся на водительское сиденье и на этот раз тут же нашел
переключатель ручного управления, поскольку специально заметил его
положение в электрической схеме грузовика, когда последний раз
проскальзывал в бортовой компьютер.
Резко, даже грубо, я снова внедрился туда, одновременно поворачивая
руль и возвращая машину на трассу. Зеркальце показывало, что грузовик
позади меня отстает, а идущий впереди уходит все дальше...
Теперь я заметил другие дыры в кабине - пулевые отверстия, не иначе.
Очередь прошила грузовик с левой стороны и впереди. Тонкий свист заполнил
кабину. Но сверху доносился еще более сильный вибрирующий звук.
Краткий осмотр изнутри показал, что компьютер поврежден и мне
придется сохранять ручное управление, если я не хочу слететь с дороги.
Гудение в воздухе стало громче, и рядом с грузовиком пронеслась тень
вертолета - как вернувшийся обрывок ночной тьмы.
Потом я его увидел и услышал звук выстрелов. Почувствовал удары пуль,
рвущих тело машины. Уловил запах горячего масла.
К тому времени я уже выскользнул из компьютера грузовика и
протягивался вверх... Выше, еще выше. Искал компьютер, управляющий
автопилотом вертолета...
Чувствовал я себя довольно глупо. Мне казалось, что я так ловко
замаскировался, изменив код грузовика... Конечно, меня тогда валила с ног
усталость и мешала думать радость от осознания новых граней своего дара,
однако...
Глупо было думать, что я сумею спрятаться, изменив лишь один этот
код. Скорее всего это сделало меня еще более уязвимым. Возможно, моя
машина была частью транспортной колонны - а я даже не удосужился проверить
- из двух десятков грузовиков, направляющихся в Мемфис с какого-нибудь
одного склада или завода на востоке страны. С таким же успехом я мог
нарисовать на крыше своей машины - какая она там по счету - крест. Нужно
было сначала проверить и изменить характеристики всей колонны. А так
Барбье даже не потребовались услуги Энн. Без каких-либо особых
способностей он переиграл меня в моей же собственной игре Мне следовало
это предусмотреть. Следовало...
Вверх, вверх... Почувствовав наконец мозг автопилота, я скользнул
внутрь и быстро ознакомился с рабочими системами, пока человек,
управляющий вертолетом, разворачивал его, чтобы сделать надо мной еще один
заход.
И как раз в тот момент, когда у ствола пулемета зацвели короткие
вспышки, вертолет резко дернулся вперед. Стрельба тут же прекратилась...
Самого падения я даже не видел. Место, где вертолет врезался в землю,
грузовик оставил позади, а дым становился все гуще. Когда я сумел наконец
открыть окно, языки пламени уже начали прорываться в кабину. Но меня
беспокоило какое-то странное чувство... Человек, который вел вертолет,
оставался для меня безликой абстракцией, существом, пытавшимся меня убить,
хотя сам я не желал никому зла... А вот компьютер...
Грузовик снова уводило с дороги Я повернул руль, но ничего не
изменилось. Нажал па тормоз - он тоже не работал.
Машина скатилась с дороги и понеслась вниз по склону пологого холма к
торчащей в центре поля длинной каменной гряде.
"На тот случай, Энн... - подумал я, четко выделяя каждую мысль. - На
тот случай, если это действительно финиш... А я думаю, что так оно и
есть... Короче, я знаю, что Босс получил информацию от машины, а не от
тебя... Нюхай свои цветы... Ты единственный человек, который меня слышит
сейчас. И на этом я с тобой прощаюсь. Но хочу сказать, что Барбье для тебя
не самый лучший вариант. Нюхай свои проклятые цветы..."
...Затем шум мотора стал громче, еще громче, еще... Я не сразу понял,
что это звук не только моего двигателя, и лишь через какое-то время
почувствовал рядом присутствие других компьютеров, работающих. Затем мою
машину обогнали тени... Затем резко толкнули...
Охваченный паникой, я задыхался от страха, но когда тени сравняли
скорость и первый грузовик ткнулся в борт моего, до меня наконец дошло,
что происходит.
Вслед с моей трассы сошли еще две машины, настигли меня и теперь шли
вровень. Та, что приблизилась справа, с лязгом и скрипом сошлась с моим
грузовиком бортами. Теперь я уже ехал не вниз по склону холма, теперь меня
повернули. Словно двое слонов, помогающих раненому товарищу, два грузовика
меняли мой курс, отворачивая от поджидающей у основания холма смертоносной
каменной глыбы.
Какое-то время я выиграл, но проблемы это не решило, потому что пламя
по-прежнему наступало. Надо было выбираться из кабины. Это означало -
прыгать, а я прекрасно понимал, что, спрыгнув на такой скорости, разобьюсь
насмерть.
Я выглянул налево. Грузовик с этой стороны уже отошел чуть в сторону
и теперь толкал только тот, что справа. Всего метра полтора, может быть,
отделяло меня от машины слева. Когда она толкнула мою в бок, дверца кабины
у нее распахнулась, да так ее и заклинило.
Перепрыгнуть... Если получится... Должно получиться. У меня оставался
только один шанс сохранить себе жизнь...
Я открыл свою дверцу, удерживая ее против набегающего потока воздуха,
и осторожно развернулся на сиденье лицом к выходу. От ворвавшегося в
кабину ветра пламя тут же выросло и прыгнуло мне на спину, опалив одежду.
Чего я ждут Может быть, когда страх съест последние остатки решимости?
Выбора действительно не оставалось. Я внимательно посмотрел, за что можно
ухватиться руками, и прыгнул.
...Ливень. Скрежет днища, когда машина клюнула носом... Крик
матери... Грохот удара... Мрак, бесконечный мрак, который все не проходил
и, казалось, никогда не пройдет...
Мрак.
Безмолвие.
Мрак и безмолвие.
А в самом центре этого мрака и безмолвия - боль. Моя голова...
Очень долго меня не оставляло подозрение, что со мной случилось
что-то совершенно ужасное и несправедливое.
Как долго?
Дни? Недели? Я не понимал даже этого и только чувствовал, что времени
прошло очень много.
Постепенно боль унялась. К тому времени я уже прошел через период
паники, кошмарной иррациональности, уныния, летаргии, отчаяния. Случалось,
что я не мог догадаться, когда сплю, а когда бодрствую. Я знал, кто я, но
не понимал, где нахожусь и сколько прошло времени.
Все это изменила пища. Зачем нужна пища бесплотному духу? Мне
осторожно открывали рот и вливали туда - видимо, из пластиковой бутылки -
бульон. Я давился, какое-то время задыхался, но в конце концов глотал.
Именно это ощущение позволило мне наконец понять, что я в больнице -
ослепший, оглохший, парализованный. Я жил, и меня лечили. Теперь я даже
мог надеяться на выздоровление...
Я пытался заговорить. Слышу я свою речь или нет, было не столь важно.
Главное, чтобы меня услышал кто-нибудь еще. Один раз я начал повторять
фразу "У меня болит голова" снова и снова. На самом деле голова не болела,
но кто-то, должно быть, услышал, вколол мне сильное обезболивающее, и я
опять "уплыл".
Почувствовав в очередной раз у себя на лбу чью-то руку, я попытался
сказать:
- Подождите. Я в больнице? Если "да", надавите один раз, если "нет" -
два.
Одно прикосновение кончиками пальцев.
- А мои родители? - спросил я. - Они живы?
Ответ последовал не сразу, но по замешательству врача я и так понял,
каков он будет. После этого я ушел в себя, замкнулся. Возможно, на
какое-то время даже потерял рассудок.
Позже - может быть, спустя несколько дней, - справился с собой и
попробовал заговорить вновь. Почувствовав на лбу руку, которую уже долго
игнорировал, я спросил:
- У меня разорван спинной мозг?
Два касания.
- Но поврежден?
Одно касание.
- Я поправлюсь?
Без ответа. Видимо, неверный вопрос.
- Есть шанс, что я поправлюсь?
Неуверенное касание. Не очень обнадеживающее.
- Глаза у меня повреждены?
Два касания.
- А мозг?
Одно.
- Это излечимо?
Без ответа.
- Операция мне поможет?
Без ответа. Неужели они ушли? Может быть...
- Мне уже сделали операцию?
Одно касание.
- Когда будет известно, насколько она успешна?
Без ответа.
Черт! - произнес я и снова ушел в себя.
Спрашивать ни о чем не хотелось, поскольку ответы на те вопросы, что
волновали меня больше всего, я уже получил. Позже я много раз чувствовал
руку на лбу, но просто не знал, о чем спросить.
И все же я решил попытаться выстоять против надвигающегося хаоса.
Начал я с рассказа самому себе истории своей жизни. Сначала
отрывочно, в общих чертах, потом все глубже и подробнее.
Я вспоминал компьютеры и все те игры, в которые я с ними играл. О
каждом из них я думал как о своих одноклассниках, поскольку многие
компьютеры представлялись мне как бы самостоятельными личностями.
Я даже помнил, как я решил, что каким-то образом чувствую работу
электроники внутри каждого из них...
Мне вдруг захотелось, чтобы у меня был компьютер, с которым я мог бы
поговорить, и снова вспомнилось то странное, почти забытое все эти годы
чувство.
Клик. Клик. Клик. Клик-клик.
Да. Именно так. И вдруг...
...Я увидел бесконечные ряды огней, вращающиеся кольца пламени,
услышал треск контактов, щелчки переключений и последовал за яркими
витками спирали в эту волшебную страну...
Я вглядывался в помещенный где-то неподалеку большой компьютер.
Никаких сомнений. Каким-то образом я вступил в контакт с больничным
компьютером, оказавшись в его внутреннем функциональном мире молчаливым
партнером, и в это мгновение перестал чувствовать себя одиноким.
Всех медиков я знал теперь по именам - кто на дежурстве, кто
отдыхает, а познакомившись с личным досье, узнал и кое-какие подробности
их биографий. Все меню я читал заранее. Прочел истории болезни всех
пациентов больницы - в том числе и свою Положение у меня было тяжелое, с
совершенно пессимистическим прогнозом. Чуть позже я обнаружил, что могу
выяснить значение любого мне неизвестного термина, касающегося медицины,
через канал связи с компьютером медицинской библиотеки. Я даже знал, где
находятся все мои пролежни, хотя сам их не чувствовал. Сведения из
собственной истории болезни здорово меня расстроили, но зато теперь у меня
появилось окно к мир, которого не было раньше.
Больничный компьютер имел канал связи с полицейским, медицинская
библиотека связывалась с университетским компьютером, тот - с военным - с
метеорологическим и так далее и так далее. А по пути встречались
банковские компьютеры, машины проектных фирм, частные компьютеры, выходы
на иностранные системы...
При желании я мог "бродить" по всему свету, быть в курсе последних
новостей, читать книги, в считанные секунды отыскивать необходимые факты,
наблюдать за любыми спортивными играми и событиями реальной жизни...
Я научился укрощать магнитные потоки.
Клик-клик-клик.
Я неоднократно задумывался - разумеется, задумывался, а как же? - о
природе своей уникальной связи с машинами. Ни о чем подобном я раньше не
слышал и не читал. Казалось, это какая-то неестественная форма телепатии -
между человеком и машиной. Я не раз пытался уловить мысли людей,
находящихся рядом, но из этого решительно ничего не получалось. Судя по
всему, мой дар имел строго определенную направленность. Я понимал, что,
должно быть, родился с какими-то крохотными зачатками этой способности. Но
она никогда не развилась бы дальше, если бы не обстоятельства, в которые я
попал.
...Шло время. История болезни показывала, что мое состояние
неизменно. Более того, один из неврологов предполагал, что я уже
совершенно вышил из ума.
Не помню точно, когда именно у меня возникло смутное чувство тревоги.
Когда я плутал по информационной сети, у меня иногда создавалось
впечатление, что кто-то смотрит мне через плечо. Поначалу это случалось
редко, короткими наплывами, но вскоре ощущение стало приходить ко мне все
чаще и чаще. Первое время я считал, что это просто параноидальные
фантазии. То, что меня стали преследовать электронные призраки, видимо,
просто реакция, рассуждал я, возможно, здоровая реакция, подчеркивающая,
что я теперь замечаю, даже ищу что-то за пределами той заполненной моим
"я" вселенной, где мне довелось прожить так долго. Но ощущение, что я не
один, не уходило, становилось все сильнее.
Однажды утром я проснулся со странным ощущением в левом бедре. Ни
двинуть ногой, ни чего-то еще столь же сложного я не мог, но маленький
участок кожи размером, может быть, с ладонь покалывало. Потом буквально
начало жечь. Странно, как мне не пришло в голову, что это, возможно,
обнадеживающий признак. Я воспринимал новое ощущение просто как еще одну
пытку. Проснувшись в следующий раз, я почувствовал то же самое в пальцах
левой ноги, и время от времени вспыхивали какие-то ощущения в икре.
Болезненный участок на бедре стал больше. Только тогда до меня дошло, что
со мной происходит, видимо, что-то хорошее.
Не помню точного момента, когда улучшение моего состояния заметила
дежурная сестра. Врачи приходили целыми группами. Мне довелось встретиться
с тем самым неврологом, который решил, что я сошел с ума, и даже
поговорить с ним. Разумеется, я не рассказал ему - и никому другому - об
"эффекте витков", опасаясь, что подобный рассказ только утвердит его в
своем прежнем мнении.
Прошло немало времени, отданного физиотерапевтическим процедурам,
прежде чем я смог ходить, по для начала мне было достаточно просто
кататься в кресле по коридорам (позже я научился возить себя сам),
разглядывать через окно сад или машины на дороге, разговаривать с другими
пациентами. Как хорошо было вернуть способность есть самостоятельно! И я
решил не начинать курить снова, поскольку полностью и незаметно для себя
освободился от прежнего пристрастия к никотину.
...По прошествии времени мой организм сам устроил себе ремиссию.
Клик.
Я лежал поперек сиденья спасшего меня грузовика и никак не мог
отдышаться. Грузовик уже снизил скорость, отстав от горящей машины и
второго "спасателя", который тоже теперь загорелся. Взобравшись по склону
холма, мы плавно выворачивали назад к трассе.
Я поднялся на локтях, и, закрывая поплотнее дверцу, увидел, как два
грузовика врезались в каменистую гряду в центре поля. Последовали два
взрыва, среди обломков заплясало пламя. Когда это случилось, трещины на
стекле дверцы полыхнули, как разряд молнии.
11
Машины на автоматической полосе пропустили нас в ряд, и мы снова
стали частью равномерного транспортного потока. Но все хорошее быстро
кончается. Мы нарушили строгий рисунок движения, за которым следят команды
компьютера, управляющего автоматическим транспортом, и, даже вернувшись на
дорогу, наверняка выделялись в общем потоке сигналов.
Быстрый виток, краткий поиск - и я уже знал, что нахожусь в восточной
части Теннесси. Заставив машину съехать на обочину, я прогнал ее по краю
дороги около мили, потом остановился и вышел. Вдалеке, за пустынными
полями и ухоженными посадками, виднелась железнодорожная линия.
Протянувшись мысленно в ту сторону, я почувствовал, как протекают по
световодам, проложенным вдоль линии, ручейки данных.
Какое-то время я в нерешительности стоял рядом с грузовиком. Из-за
холмов, оставшихся позади, поднимались черные, изрезанные ветром столбы
дыма от двух горящих машин. Оставалось только надеяться, что Барбье
подумает, будто я погиб в аварии, и у меня будет хоть немного времени,
чтобы опередить преследователей.
Я приказал грузовику вернуться на автоматическую линию и продолжать
свой первоначальный маршрут. Машина послушно взревела и двинулась к шоссе.
Взглянув на небо, я убедился, что вертолетов больше нет, однако
издалека доносился шум полицейской сирены, и я зашагал через холмистое
зеленое поле, направляясь к похожему на парк участку. Там, среди деревьев,
располагалось несколько зданий, но людей почти не было видно, и, двигаясь
по щиколотку в мягкой траве, растущей из красноватой жесткой земли, я
догадался, что приближаюсь к студенческому городку.
Клик. Клик. Клик.
Точно. В компьютере содержались списки оценок. Летняя сессия...
Сирена, завывающая вдалеке, смолкла. Видимо, полицейские наконец
добрались до машин. Конечно, подумал я, пройдет время, пока они сумеют
разобраться в обгоревших останках грузовиков, но тем не менее ускорил шаг.
Добравшись до ближайших зданий, я уловил запах пищи, и в животе у
меня тут же заурчало.
По каменным ступеням я спустился в маленькое полуподвальное кафе и
остановился у двери, словно высматривая кого-то внутри. Люди подходили к
стойке и платили наличными, а парень у кассы в перерыве между клиентами
читал книгу в мягкой обложке. Никто ни у кого не спрашивал удостоверения
личности.
Я прошел в кафе, купил себе две сосиски, пакет чипсов и большую
бутылку кока-колы, потом выбрался на улицу и устроился на уединенной
скамейке под большим старым деревом, что приметил еще раньше.
Пока я сидел, ел и разглядывал студентов, у меня возникло какое-то
странное чувство, заставившее вспомнить свои собственные годы в колледже.
Я уже совсем собрался скользнуть в ближайший компьютер - пожалуй, просто
ради компании, - когда мимо меня по направлению к кафе прошла с ракеткой в
руках девушка в белых шортах, лимонного цвета кофточке и теннисках.
Примерно такого же, как Энн, сложения. С тем же цветом волос...
...И она явилась перед моим внутренним взором, как в тот далекий
день, когда я еще учился, - в белой шелковой кофточке и темно-синей юбке,
с маленькой сумочкой в руках. Я стоял в дверях студенческого кафе, прячась
от ветра. Она взглянула мне в глаза, словно уже знала, кто я такой,
улыбнулась и назвала меня по имени. Я кивнул в ответ, потом спросил:
- А вы - Энн Стронг?
- Да, - ответила она. - Я хотела бы пригласить вас на ленч.
Мы сели в ее машину и отправились в ресторан при старинном отеле, где
остановилась Энн, ресторан с великолепной кухней и тяжелыми льняными
салфетками. Во время еды она не торопила события, и за приятной беседой я
даже забыл, что Энн Стронг подбирает людей для "Ангро Энерджи". Словно по
чистой случайности она затрагивала в основном те темы, которые меня тогда
волновали, включая и несколько книг, что я прочел за последние месяцы или
еще читал.
И только когда подали кофе, Энн наконец спросила:
- Каковы ваши планы?
- Что-нибудь связанное с компьютерами, - ответил я.
- Вы никогда не думали перебраться на Восточное побережье?
- Пока не думал, пожал плечами. - Но если работа мне понравится,
поеду куда требуется.
- Я обратила на вас внимание, потому что вы, может быть, подойдете
для "Ангро".
- Вот это меня и удивляет, - заметил я. - Я считал, что в таких
случаях нанимают только старшекурсников или выпускников. А мне еще не один
год учиться.
Энн сделала глоток кофе:
- Меня интересует талант, а не диплом с хвалебными отзывами.
Я улыбнулся:
- Но это, конечно, тоже нужно.
- Необязательно, сухо заметила Энн. - По крайней мере в особых
случаях.
- Вы знаете о том, что со мной произошло?
- Да.
- Тогда, если быть практичным - с вашей точки зрения, - следовало бы
предположить, что этот несчастный случай мог вызвать у меня психическую
травму. Может быть, в такой ситуации есть смысл понаблюдать за человеком
подольше?
Она кивнула:
- Тогда я включу в расходы за счет "Ангро" еще и обеды.
- Мне не хотелось бы вас обманывать, - сказал я. - Я действительно
думаю, что мне нужно сначала закончить учебу и только потом наниматься на
работу.
Энн закрыла мою руку своей ладонью. - Об этом мы поговорим в
следующий раз, - объявила она. - Но я должна заметить, что "Ангро"
предоставляет своим сотрудникам возможности для дальнейшего образования.
Однако сейчас мне важнее найти оправдание для того, чтобы самой
воспользоваться представительскими.
Хотя еще до конца семестра мы стали близки, я все равно отказывался
оставлять колледж и начинать работать на "Ангро Энерджи" в середине
учебного года.
Энн то уезжала, то снова возвращалась в город весь следующий семестр,
и мы виделись почти каждый выходной. Она словно сторожила меня, и как-то
раз я спросил:
- Ты здесь бываешь довольно часто. Они там, видимо, боятся, что меня
украдет какая-нибудь другая компания?
- Я так планирую свои дела специально, чтобы видеться с тобой, -
ответила она обиженно.
Никому, кроме меня, Энн не предлагала работы, даже студентам
последнего курса. В каждом из нас живет, видимо, тщеславие, но у меня
хватило ума понять, что я не настолько лучше всех остальных, чтобы
заслужить подобные знаки внимания...
...Если, конечно, из-за наших отношений она не расписала меня перед
своим начальством как нового да Винчи. В этом случае я понимал, мне будет
в "Ангро" очень неуютно. Никаких незаслуженных преимуществ мне не
хотелось, быть чьим-то любимчиком - тоже.
Однако Энн предугадала этот поворот в моих настроениях, как уже
неоднократно случалось в прошлом.
Разговор состоялся в один из солнечных, проникнутых свежестью
кристально чистых дней в конце апреля. Мы сидели за кофе, только на этот
раз я прогулял кое-какие занятия, благодаря чему нам удалось провести три
дня вместе, и кофе мы пили на террасе домика в горах, который то ли она
сняла, то ли он принадлежал "Ангро", то ли был предоставлен Энн на время
каким-то другом - я так и не уяснил.
- Я думаю, рано или поздно нам пришлось бы об этом поговорить, -
сказала Энн прежде, чем я успел оформить свои мысли в слова. - "Ангро"
интересуют вовсе не твои академические успехи, касающиеся вычислительной
техники.
- А если точнее? - спросил я, все еще разглядывая апельсиновые корки.
- Твоя уникальная способность мысленно общаться с компьютерами.
- Если такой способностью я и обладаю, - сказал я, - откуда ты можешь
о ней знать?
- Та уникальная способность, которой обладаю я, имеет отношение к
мыслительным процессам других людей.
- Телепатия? Ты знаешь, о чем я думаю?
- Да.
Видимо, обладателю какой-то паранормальной способности совсем
нетрудно убедить себя в том, что он не одинок в этом своем качестве.
- Почему "Ангро" нанимает экстрасенсов? - спросил я. - И много еще
таких?
- Таких, как ты, ни одного. Но компания, располагающая группой людей
вроде нашей, получит значительный перевес над конкурентами.
- Хотя я еще не знаю, что конкретно будет входить в мои обязанности,
но даже сейчас мне кажется, что у такого перевеса весьма сомнительная
этическая сторона.
Губы Энн сжались. Никогда раньше я не видел ее такой рассерженной.
- Посмотри вокруг, - сказала она. - Весь мир рушится. А почему?
Потому что грядет колоссальный энергетический кризис. Но его можно
предотвратить. Ты спросишь, как? Так вот, необходимая технология уже
существует, однако все это по частям принадлежит десяткам различных
концернов. Этот вышел вперед в одной области, тот - в другой. У этого
почти оформлен патент на что-то еще, у того - блестящие теоретические
разработки, но пока нет практических результатов. Все они мешают друг
другу, переходят друг другу дорогу. А если предположить, что одной
компании удастся прерваться сквозь эти идиотские препятствия, быстро
захватить к свои руки то хорошее, что может пригодиться, и превратить в
идею в реальность? Тогда мы получим дешевую, чистую энергию, много и
сразу. Конец кризисам. Разумеется, кое-кому сильно отдавят пальцы. Будет
множество судебных разбирательств, а позже, может быть, какие-то
антитрестовские меры. Ну и пусть. Такой компании, как "Ангро", это
нипочем. Она будет тянуть, улаживать и договариваться.
В июне я уехал работать в "Ангро", и наши с Энн отношения остались
прежними. Они стали прохладнее гораздо позже, когда я начал понимать, что
был для нее просто заданием. Кос-какие обстоятельства это, похоже,
подтверждали, но мне недоставало ее способности узнавать, что
действительно чувствуют люди. Возможно, я ошибался. Когда я первый раз
отправился куда-то с другой женщиной, Энн повела себя со мной довольно
холодно, а позже подарила мне книгу Колетт "Шери". Это случилось ближе к
концу моего пребывания в "Ангро", но еще до начала наших разногласий.
Прочитав историю молодого человека, который сумел оценить женщину старше
его возрастом когда было уже поздно, я так и не понял, действительно ли
Энн любила меня и переживала из-за моего поведения или ее просто
беспокоило, что она старше. С литературой всегда так. Двусмысленность...
Я затолкал салфетку с бумажными обертками в пустой стаканчик и
швырнул его в стоящую неподалеку урну. Потом двинулся через студенческий
городок. По дороге мне встретилось несколько автостоянок, и я начал
думать, не угнать ли машину...
Однако я почти забыл про железнодорожный путь неподалеку. По большей
части так ходили грузовые поезда, несколько пассажирских и смешанные. В
основном автоматические, грузовые. Правда, в отличие от грузовиков, каждый
из поездов сопровождали два-три человека на случай непредвиденных
обстоятельств.
Я снова переключил внимание на пролегающие неподалеку пути.
Скользнул внутрь компьютерной сети... Туда, обратно... Через,
вдоль...
Меньше чем через час должен был пройти поезд. Пассажирский. Клик.
Через три часа еще один. Смешанный. Клик. Через пять часов грузовой.
Последние два направлялись в Мемфис. Клик.
Я перебрался через пути, и выбрав укрытое от чужих глаз место, уселся
там в тени деревьев, отмахиваясь от комаров и проглядывая хранящиеся в
памяти компьютера данные о третьем поезде. Оказалось, его должны
сопровождать три человека - в локомотиве, в грузовом отсеке и в служебном
купе последнего вагона, - но, насколько я понимал, обычно они собирались
втроем в каком-нибудь удобном месте и резались в карты. Короче, поездом я
мог добираться в такой же безопасности, как и на грузовике. В том, что я
выбрал, было двадцать два грузовых вагона и три пустых пассажирских,
которые перегоняли в Мемфис.
Возникал вопрос, где лучше подсесть. Все зависело от того, где
разместятся сопровождающие, но я надеялся узнать это, когда поезд
"неожиданно" остановится. Разумеется, мне хотелось устроиться в
пассажирском вагоне.
Вскоре я задремал и проснулся, только когда появился второй поезд.
Солнце заметно сместилось к западу. Колени и плечи у меня немного ныли от
долгого лежания в неудобной позе. Ее рту пересохло.
Я потянулся, похрустывая суставами, и проводил взглядом второй поезд.
Потом проверил свой. Он уже приближался. Я запрограммировал остановку,
взяв в качестве ориентира ближайший электронный указатель дистанция, и
пожалел, что не додумался купить в студенческом городке плитку шоколада и
бутылку кока-колы.
Наконец поезд прибыл и начал тормозить, следуя моим указаниям.
Послышался визг колес. Проплыл мимо локомотив, потом несколько вагонов, и
весь состав замер.
Слева послышались голоса. Из служебного купе выбрался сопровождающий.
За ним еще один, который что-то прокричал третьему, что остался в купе.
Затем эти двое посовещались и, разделившись, двинулись к голове поезда по
обеим сторонам пути.
Я скользнул в компьютер локомотива. Как раз в этот момент кто-то
запрашивал его о причине остановки. Пока двое сопровождающих шли вдоль
состава, третий занялся проверкой систем.
Человек, который шел с моей стороны, заглядывал под вагоны и между
ними, решив, видимо, проверить состав до самого локомотива. Я заставил
открыться двери ближайшего локомотивного вагона, метнулся через насыпь,
вскочил внутрь и закрыл за собой дверь.
Когда локомотив разогнался, я встал и осмотрел все три вагона, потом
решил, что останусь в самом первом, чтобы услышать, если кто пойдет из
конца поезда. У меня не было уверенности, что сквозь шум движения удастся
что-нибудь услышать, но так казалось спокойнее. Затем я проскользнул в
центральный компьютер, отвечающий за движение на этом участие дороги. Стер
все упоминания о непредвиденной остановке и заменил их сведениями о том,
что поезд просто опаздывает. Прямо на моих глазах компьютер сформулировал
и передал команду локомотиву. Поезд тут же увеличил скорость. Если никто
из операторов не заметил изменения до тех пор, пока они не стерлись, я был
в относительной безопасности. Мне начало казаться, что я успешно овладеваю
искусством маскировки.
12
Не знаю, сколько прошло времени, потому что я не без наслаждения
претворял в жизнь великий таоистскнй принцип "ву вей" - ничегонеделания, -
но совершенно неожиданно у меня возникло ощущение, словно я нахожусь в
саду. Энн выбрала не самое удачное время, чтобы вдруг обрушивать на меня
философию просвещения, и я мгновенно насторожился.
- Энн? - произнес я, нащупывая точку опоры. - Что ты задумала на этот
раз?
- Я пропала... - донесся до меня ее голос вместе со смутным ощущением
боли.
Цветы начали увядать, запахи становились тоньше.
- Больно... Вот! Я его остановила!
- Энн, что происходит, черт возьми?
- Он здесь... Малыш Уилли пришел по мою душу.
В это мгновение что-то в моих ощущениях перевернулось. Я очутился
рядом с ней, вместе с ней, как в прошлом случалось всего несколько раз. Я
чувствовал себя гостем в ее разуме. Смотрел ее глазами, слушал ее ушами. И
чувствовал ее боль...
Мы оказались в квартире, довольно большой, но я даже не мог
представить, где она находится. Боковым зрением я заметил элегантную
мебель, но наш взгляд через всю длину комнаты приковывал Малыш Уилли,
прислонившийся к стене холла. Он стоял, чуть сгорбившись, и тяжело дышал.
Невысокий простенок отделял нас от маленькой кухни: Справа - большое окно
с видом на залитый солнцем горизонт, но я все равно не мог определить, где
находится квартира, хотя чувствовал, что это Восточное побережье. В углу
размещался ее компьютер-телефон-и-так-далее, одним словом "домашний блок",
как его теперь называют. Мы стояли у светло-коричневого кожаного
диванчика, опершись на марокканский столик. В груди у нас пульсировала
боль.
- Сестра моя, я понимаю твою точку зрения, - произнес Малыш Уилли, -
но ты только оттягиваешь исход, не больше.
Энн добавила силы в созданную для него галлюцинацию. Она заставляла
его испытывать острую сердечную боль, такую же для него реальную, как та
настоящая, которую Малыш Уилли вызывал у нее. Его это заметно отвлекало.
Он на несколько секунд оставил свои попытки, тем самым давая Энн
возможность разыскать меня и мысленно перенести к себе.
- Какое-нибудь оружие, Энн? Вон та тяжелая пепельница или лампа...
Что угодно! Дай ему по голове! - кричал я. - Переключайся на реальное
нападение. Оглуши его! Это тебя спасет. Наступай!
- Я... не могу... - ответила она. - На то, чтобы его сдерживать,
уходят все мои силы...
- Тогда двинь ему между ног! Выцарапай глаза! Он убьет тебя, если не
будешь нападать!
- Я понимаю, - произнесла она. - Но если я подойду ближе,
преимущество будет на его стороне. Чем ближе подходишь, тем он сильнее.
- У тебя есть пистолет?
- Нет.
- Ты можешь добраться до кухни и взять нож?
- Он к кухне ближе, чем я. Ничего не выйдет.
Разговор отвлекал ее внимание, и я тут же почувствовал жгучую боль в
груди и в левой руке, как тогда, на монорельсовой станции. Энн послала
Малышу Уилли точную копню этого ощущения, и он прижал руку к груди.
- Видимо, у него действительно неладно с сердцем, - сказала Энн. - Я
могу играть на его страхе и не давать сосредоточиться.
- Как долго?
- Не знаю.
Я лихорадочно искал способ помочь ей. Мне внезапно вспомнилось, как
много она значила для меня раньше.
- Какой у тебя номер телефона?
Номер тут же всплыл в ее памяти, но в этот момент Малыш Уилли
оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов вперед. Энн снова ударила
его ощущением боли, и он остановился.
- Меня не спасти, - сказала Энн. - Я позвала тебя не за этим.
- Мы будем драться, - не сдавался я. - Нужно хотя бы попытаться...
- Я знаю. Но он слишком силен. И моя смерть лишь вопрос времени. Я
хотела вернуться в то место, что ты мне недавно показывал. Мир даже более
реальный, чем мои цветы. Холодный металлический мир, заполненный
электричеством и логикой. Я хочу снова его увидеть, и только ты можешь
меня туда доставить.
- Следуй за мной, - сказал я, чувствуя, что Мэтьюс снова набирает
силу.
Клик. Клик. Клик.
На мгновение "эффект витков" словно слился со стуком вагонных колес.
Я добрался до компьютера локомотива и нырнул глубже, в систему связи с
региональным компьютером, затем еще глубже...
Клик.
Самое главное найти связи с телефонной сетью. Нужно выбрать
правильный контакт и проникнуть в саму систему...
Квартира Энн, узнал я, проскочив релейную станцию, находится в
Рижвуде, штат Нью-Джерси. В долю секунды между подключением цепи и звонком
аппарата я снова почувствовал сквозь боль, сквозь тряску вагона и образ
наступающего Малыша Уилли, что в недрах компьютерной сети за нами кто-то
наблюдает. Безмолвное, мрачное нечто, которое я уже не раз замечал, снова
оказалось с нами, становясь все ближе, наблюдая все пристальнее.
"Домашний блок" зазвонил, и это сразу отвлекло внимание
экс-проводника. Мэтьюс остановился, взглянул на аппарат, потом снова на
Энн. По лбу ее катились капли пота. К четвертому звонку боль и
сдавливающее ощущение ослабли, но они слишком отвлекали Энн, чтобы она
могла восстановить и обрушить на Малыша Уилли свою прежнюю иллюзию.
Еще один звонок. Черт! Сколько же звонков Энн запрограммировала в
свою машину?
После шестого звонка ее блок ответил и предложил записать сообщение.
Я мгновенно просочился в компьютер и овладел всем набором домашней
аппаратуры, которой он распоряжался.
Малыш Уилли резко повернулся на звук, донесшийся с кухни. Я всего
лишь включил автоматический тостер. Мэтьюс сделал несколько шагов назад и
заглянул в кухню.
- Беги, Энн! - закричал я. - Попробуй добраться до двери!
- Не могу, Стив, - ответила она, назвав меня чужим именем. - Я едва
держусь на ногах.
- Попробуй!
Энн отпустила столик и покачнулась. Я чувствовал как у нее кружится
голова.
- Сделай глубокий вздох и попробуй снова.
Она быстро послушалась, но Мэтьюс уже возвращался.
- Почему он хочет тебя убить? - спросил я.
Сигнал микроволновой духовки заполнил квартиру противным, назойливым
жужжанием.
Малыш Уилли снова повернулся, видимо, не в силах сосредоточиться, и
прошел на кухню.
- Я не сообщила Боссу, что ты еще жив, - прошептала Энн. - Но он
узнал, когда разобрались наконец с обломками грузовиков, и решил, что не
может больше мне доверять. Я прочла в его мыслях, что он боится меня,
боится, что я перейду на твою сторону. Видимо, он решил сделать все, чтобы
этого не произошло. Боже, как красиво там, в компьютерной сети! Жаль, что
я умею читать мысли людей, а не машин. Лучше бы мне родиться с твоим
даром...
Жужжание прекратилось.
- Сестра моя, я не знаю, как ты это делаешь, - произнес Мэтьюс,
появляясь из кухни, - но ты только оттягиваешь...
Я выключил весь свет и услышал, как Малыш Уилли выругался.
Свет подключался через реостат, и я принялся быстро-быстро включать и
выключать ток, создавая стробоскопический эффект. Разорванные вспышками
света движения Мэтьюса казались почти комичными, когда он вскинул руки,
защищая глаза, потом чуть приоткрыл их, чтобы видеть комнату, сделал шаг и
остановился. Но через несколько секунд выражение его лица изменилось.
Малыш Уилли сделал шаг вперед, потом еще, и с каждым шагом его сила
росла.
Я включил телевизор, я экран тут же засветился.
- "...счастливый день!"
Мэтьюс замер и опустил руки.
- "...словами Христа: "Блажен будет..."
Малыш Уилли бросился к телевизору и хлопнул кулаком по кнопке
выключателя, потом вытер ладонью лоб.
Я снова включил телевизор на полную мощность...
- "Помолимся же..."
- Черт! - прорычал Мэтьюс, снова его выключая.
Я опять включил.
- "...грядет твое царствие..."
Он опять ударил кулаком по кнопке, но я опять включил.
- "...на земле и на небесах..."
Малыш Уилли попробовал удержать кнопку на месте, но я обошел эту
цепь.
- "...и прости нам наши прегрешения..."
Он громко, как-то по-животному, замычал и, упав на колени, полез
искать сетевой шнур.
- "...не введи в искушение..."
Наконец, тяжело дыша, Малыш Уилли поднялся с пола. Его трясло. Я
снова включил стробоскопический эффект, сигнал микроволновой духовки и
добавил туда записанные на ленту и хранящиеся в памяти компьютера
вступительные слова автоответчика. Но на этот раз на него уже ничего не
действовало. Стиснув зубы, Малыш Уилли ринулся вперед и уставился на Энн
горящим взглядом.
Боль стала невыносимой, затем Энн как будто накрыло волной мрака. Я
мысленно прижал ее к себе, словно таким образом мог сохранить ей жизнь в
своем собственном сознании.
Я понимал, что ее физическая оболочка мертва. Но сама Энн все еще
оставалась со мной.
- Энн? - произнес я, перебираясь от одного телефонного коммутатора к
другому.
- Да.
Я связался с региональным компьютером и выбрал место, где движение
информационных потоков было не таким сильным.
- Мы проиграли, - сказал я.
- Я знала, что так получится. Я ведь тебе говорила.
- Я сделал все что мог. Извини...
- Знаю, Стив. Спасибо. Если бы мне встретить тебя раньше... Я никогда
не обладала сильным характером.
Странное ощущение, что кто-то стоит рядом, вдруг усилилось и стало
почти осязаемым.
- Теперь можешь отпустить меня, Стив.
Безмолвный неведомый призрак стал еще ближе. Что-то в его присутствии
было устрашающим.
- Не волнуйся, все в порядке, - сказала Энн.
По ее словам я почувствовал, что это действительно так.
- Правда. Мне пора, - и Энн медленно освободилась из моих мысленных
объятий: - То, что тебя интересует, находится неподалеку от Карлсбада. Это
исследовательская станция "Ангро". Номер четыре. Она там. Удачи!
- Энн...
Возникшее ощущение напомнило мне прощальный поцелуй. Потом Энн
двинулась к незнакомцу, и тот взял ее за руку.
Мне показалось, что лицо существа, которое Энн держала за руку,
скрывает металлическая маска, но, возможно, это и было его настоящее
лицо...
Странно, почему она назвала меня Стивом?
Клик.
13
Через какое-то время я заснул, но спалось плохо, тревожно. И когда я
окончательно проснулся, мне пришло в голову, что пора продумать свои
дальнейшие действия.
Хотя мне и удалось подчистить записи об этом рейсе как в компьютере
локомотива, так и в региональном, я ничего не мог поделать с памятью
людей, которые сопровождали поезд. О двух необъяснимых остановках они
обязательно доложат, и, видимо, будет проведено расследование. А когда
обнаружится, что показания людей не совпадают с данными компьютера,
кто-нибудь в "Ангро", кого интересуют транспортные аномалии в этом районе,
наверняка встревожится. Вот почему я начал задумываться, каким образом
оставить ложный след для сыщиков "Ангро".
Позже, когда я ввел программу торможения, по обеим сторонам линии уже
виднелись городские огни. Присев перед дверью вагона, я заставил ее
открыться и спрыгнул на землю еще до полной остановки поезда. На этот раз
я ничего в компьютере не менял, только приказал закрыть за собой дверь.
Как выяснилось, я спрыгнул не в самом удачном месте. Жилые кварталы
после определенного часа просто вымирают, а для того, что я задумал, прока
от них никакого. Тем не менее я продолжал прислушиваться, надеясь уловить
знакомые компьютерные голоса, но, кроме совсем уже сонных (в смысле
ведущейся в процессорах деятельности), которые невозможно перевести на
рабочий режим, ничего не попадалось.
Напрягая свои способности до предела, я продолжал искать активную
работу компьютеров.
Один сигнал становился все сильнее и в конце концов достиг уровня, на
котором я уже мог ясно его различить. Оказалось, это какой-то страдающий
бессонницей любитель компьютерных игр, увлеченный сложнейшим сражением с
двумя игроками в штате Миссисипи и одним в Кентукки.
Клик. Клик. Клик.
После трех неудачных попыток я просочился в главный компьютер
управления полиции. Конечно, там тоще стояли сторожевые программы, но,
имея за душой опыт сражения с Большим Маком, я прошел сквозь них, даже не
замедлив шаг.
Довольно долго я изучал карту, запоминая приметы, которые могли бы
мне пригодиться. Потом запомнил положение нескольких основных улиц...
Я уже собирался выходить из системы, когда мне пришло в голову
поискать там себя.
Клик. Клик. Клик.
Дональд Белпатри (описание и фото в кодах). Вооружен. Опасен. Ордер
на арест выдан в Филадельфии. Кража у "Ангро Энерджи". Попытка убийства
Уильяма Мэтьюса. Угон машины...
Стер. Зачем облегчать им работу?
Клик. Клик. Клик.
Я обнаружил, что стою, прислонившись к дереву. Смутно припоминалось,
что я действительно остановился, когда вошел в систему... Снова двинулся
вперед, проглядывая на ходу схему улиц и стараясь получше ее запомнить.
Впереди стоял комплекс высотных жилых зданий с большой автомобильной
стоянкой. Несколько минут я пристально вглядывался, но так и не увидел
никакой охраны. Конечно, завести какую-нибудь из этих машин усилием мысли
я не мог, поскольку они стояли с выключенным зажиганием, а мне для работы
с компьютером нужен минимальный ток в цепях...
Однако я наткнулся на то, что искал: черный двухместный автомобиль с
электродвигателем и забытым в гнезде зажигания ключом. Быстро сел за руль,
завел мотор, вывел машину задним ходом, развернулся и стремительно выехал
со стоянки.
По дороге мне встретилось открытое ночное кафе, посещение которого
совсем не входило в мои планы, однако здесь желудок оказался сильнее. Я
съел сандвич и кусок пирога, запивая их кофе. Потом умылся в туалете,
привел одежду в порядок и, проведя рукой по обросшему щетиной подбородку,
пожалел, что у меня нет с собой бритвы. Там же достал бумажник и
пересчитал деньги. Обычно я ношу с собой довольно много наличными - есть у
меня такая старомодная привычка. Оставалось еще несколько сот долларов, и
это радовало: они могли очень пригодиться.
Снова за рулем, но теперь я чувствовал себя гораздо лучше и продолжал
двигаться по выбранному маршруту, хотя каждый раз, заслышав полицейскую
сирену, невольно вздрагивал.
Городские постройки редели. Сначала встречались жилые кварталы и
торговые центры, потом остались одни дома, стоявшие все дальше и дальше
друг от друга. Наконец я увидел указатель и свернул.
Приближаясь к аэродрому, я снизил скорость и свернул на подъездную
дорогу. Аэродром оказался не особенно большим и не очень загруженным -
обычная транспортная организация, каких много.
Я выбрал место на стоянке, выключил двигатель и свет в машине. Затем
проскользнул в диспетчерский компьютер и, проскочив мимо информации о
находящихся в воздухе машинах и метеосводках, выяснил, что на аэродроме в
тот момент находилось восемь вертолетов. Два из них были на осмотре, два
только что вернулись и ждали разгрузки. Зато четыре других стояли на своих
площадках полностью проверенные, полностью заправленные и готовые к
вылету.
Самый дальний вертолет, видимо, будет мой...
Оставив машину с ключами на стоянке, я обогнул здание диспетчерской
слева у стены, где было меньше всего окон, и, прячась по возможности в
тени, прошел вдоль ряда небольших ангаров. Оказавшись около нужной мне
вертолетной площадки, я спокойно пересек пятнадцать метров ровного
асфальта и забрался в кабину на сиденье пилота. Ни окрика, ни тревожных
возгласов. Может быть, меня кто и заметил, но решил, что я имею право
здесь находиться.
Я принялся изучать приборы управления, поскольку не имел ни малейшего
понятия, что какую функцию выполняет. Искал какой-нибудь простой
выключатель зажигания или аккумуляторную батарею - что-нибудь, что подает
ток в бортовые системы машины.
Пристегнув ремни, я принялся экспериментировать и спустя полминуты
завел двигатель. Одновременно ожил бортовой компьютер типа того, с которым
я совсем недавно имел дело.
Поднявшись в воздух, я не стал включать полетные огни, чтобы не
облегчать никому розыск. Конечно, они должны были попытаться засечь меня
радаром, но я планировал идти над землей очень низко и рассчитывал, что
мне удастся скрыться, по крайней мере на время.
Отлетев на достаточно большое расстояние, повернул на северо-запад и
решил обойти город по окраине. Пролетая над полями и фермами, я держался
очень низко, чуть выше линий электропередачи. Через какое-то время земля
стала уходить пологими склонами вниз, и вскоре передо мной раскинулась
темная, в отражениях звезд, река. Я снова обследовал карту полицейского
компьютера, затем перелетел над водой, повернул налево и направился вниз
по течению.
Примерно в миле от того места, которое, я надеялся, меня устроит, был
пустынный участок дороги.
Я посадил там вертолет, быстро выбрался из машины и снова поднял ее в
воздух. Сам я повернул налево и пешком добрался до района, где размещались
главным образом склады. Света здесь было совсем мало, и где-то, видимо,
дежурили охранники, но теперь меня это не смущало.
Через несколько минут моему взгляду открылась наконец картина, в
которой присутствовали люди. Подвешенные на проводах лампы заливали причал
светом, где-то скрипела лебедка. Разворачивалась стрела крана. У склада
стояла грузовая машина - на борту значилось "Деллер Сторидж". Неподалеку
покоились на якоре несколько барж. Стоявшую у самого причала загружали
огромными плоскими стопами картона, которые укладывали и найтовали по мере
поступления двое рабочих. Еще один человек - спящий или пьяный - лежал на
причале.
...Быстрая пробежка по цепям компьютера баржи, который сравнивал
поступающий на борт груз с декларацией, подсказала мне два интересных
факта: отправляется судно через два часа и будет останавливаться в
Виксберге.
Двое укладывали груз на борту баржи. Возможно, еще один управлял
краном, хотя мне подумалось, что сидящий на грузовом контейнере
рыжеволосый широкоплечий человек в вытертых джинсах и полосатом свитере
управляет им на расстоянии с помощью небольшого приборчика, который он
время от времени брал в правую руку.
Я решил, что широкоплечий человек, сидевший на ящике, и есть капитан
судна: К. Кэтлам, как значилось в компьютере баржи. Сам компьютер походил
на тот, что стоял в моем плавучем доме, и, ознакомившись с его содержимым,
я узнал, что во время рейса на борту должны обязательно находиться двое
сопровождающих. Парень, спавший на причале, этому требованию вполне
удовлетворял хотя и с определенной натяжкой.
Штабель картонных стопок становился все меньше. Еще пятнадцать минут,
решил я...
Когда это время истекло, я поднялся на ноги, неторопливо прошел по
дощатому настилу к освещенному причалу и остановился у контейнера. Грузить
оставалось совсем немного. Человек, спавший у сарая, так ни разу и не
пошевелился.
- И вам также "здрасьте", - произнес мужчина с контейнера, даже не
повернувшись в мою сторону.
- Капитан Кэтлам? - осведомился я.
- Точно. Однако мы не в равном положении.
- Стив Ланнинг, - представился я. - Насколько я понимаю, вы скоро
отправляетесь в Виксберг.
- Не стану отрицать, - ответил он.
- Я хотел бы попасть в Виксберг.
- У меня не такси.
- Это я заметил. Но когда я сказал человеку из "Деллер Сторидж", что
всегда мечтал прокатиться по реке на барже, он посоветовал мне -
поговорить с вами.
- Деллер уже два года как прогорел. Им давно следовало бы убрать с
грузовиков это название.
- Не знаю, как они теперь там называются, но этот человек сказал, что
за плату я, видимо, сумею получить то, что мне нужно.
- Правила этого не разрешают.
- Он сказал пятьдесят долларов... Что скажете вы?
Кэтлам взглянул на меня первый раз и улыбнулся, что показалось мне
обнадеживающим признаком.
- Хм. Вообще-то я эти правила не писал. Видимо, это сделал кто-нибудь
в центральной конторе.
Кран развернулся, подхватил еще одну стопу картонных листов и унес к
барже.
- Вы понимаете, что, взяв вас на борт, я рискую своей карьерой? -
добавил он.
- На самом деле, тот человек упомянул сотню долларов. Видимо, я
потяну эту сумму.
Кэтлам сделал что-то своим приборчиком, регистрируя последнюю партию
груза.
- Вы любите играть в шашки? - спросил он.
- М-м-м... да, - ответил я.
- Очень хорошо. Мой партнер какое-то время еще проспит. Как, вы
сказали, звали того человека?
- Уилсон или что-то вроде того.
- М-да. А что заставило вас ждать так долго, прежде чем подойти?
- Я видел, что вначале у вас было много дел.
- О'кей, - сказал он, прикрепляя приборчик к поясу, и вручил мне
термос с чашкой. - Подержите пока, ладно?
Он подошел к спящему компаньону, взвалил его на плечо и, словно не
чувствуя лишнего веса, прошел по мостику на баржу. Затем отнес спящего в
небольшую рубку и положил на койку. Вернулся ко мне и забрал термос с
чашкой.
- Спасибо, - сказал он, повесив чашку на крюк и поставив термос в
угол.
Я потянулся за бумажником, но Кэтлам вышел из рубки, чтобы проследить
за погрузкой оставшихся стоп картона. Закончив дела, он повернулся ко мне
и снова улыбнулся.
- Через несколько минут я отключусь от берегового компьютера, -
сказал он. - Как вы полагаете, мог Уилсон оставить для меня в машине
что-нибудь о вас?
Я пожал плечами. - Не знаю. Он не говорил.
- Спорим на сотню долларов, что он ничего не оставил? Я имею в виду
Уилсон или как его там...
Я решил, что деньги мне не помешают, и, кроме того, хотелось чем-то
подкрепить свой рассказ, поскольку Кэтлам, очевидно, в него не поверил.
Впрочем, у меня возникло впечатление, что на самом деле ему все равно.
- Идет, - ответил я и скользнул в компьютер.
- Через пять минут они закончат погрузку. Пойдем проверим.
Я прошел с ним в рубку, и он затребовал на экран сообщения,
оставленные в береговом компьютере. На экране вспыхнула строчка "К тебе,
возможно, обратится Стив Ланнинг".
- Будь я проклят! - воскликнул Кэтлам. - Старина Уилсон не забыл.
Ловкий фокус. Похоже, вы поедете в Виксберг бесплатно. Ладно, уже пора
отчаливать. Послушайте, а вы хорошо играете в шашки?
Я играл действительно неплохо и не видел, почему бы стоило это
скрывать:
- Пожалуй.
- Отлично. Скажем, по два доллара за игру? Идет?
Никогда бы не подумал, что найдется человек, способный выиграть у
меня в шашки пятьдесят раз подряд. Первую дюжину партий Кэтлам выиграл так
быстро, что у меня голова пошла кругом. Он даже не останавливался, чтобы
подумать, просто делал ход, когда наступала его очередь.
Еще до того, как порозовело небо на востоке, он выиграл у меня еще
двенадцать раз. В конце концов я решил, что пора его немного осадить и
скользнул в компьютер, где заложил самую, на какую только был способен без
подготовки, сильную игровую программу. Видимо, она оказалась не лучше
программиста, потому что Кэтлам продолжал выигрывать.
Когда рассвело, он вернул свою сотню долларов и пошел проверять груз,
а я прилег отдохнуть на второй койке.
Не знаю, как долго я спал, но во сне мое подсознание проделало
"эффект витков", и я снова оказался внутри того вертолета, что направлялся
в Оклахому. Мы шли над полями, когда рядом вдруг появились две тяжелые
боевые машины. Они без предупреждения открыли огонь, и от моего вертолета
буквально полетели клочья.
Разбудили меня странные повторяющиеся стоны. Я сел и потер лоб.
Видимо, организм здорово устал, если так меня "отключил". Я перевел взгляд
на соседа. Тот лежал, закрыв лицо рукой, и, судя по всему, мучился с
чудовищного похмелья. Компаньоном он, разумеется, был не самым лучшим,
поэтому я встал и двинулся к выходу, осознавая, что невероятно
проголодался. Кэтлам стоял, прислонившись к переборке, и улыбался.
- Как раз вовремя, Стив, - сказал он. - Я уже собирался тебя будить.
Посмотрев по сторонам, я не увидел ничего похожего на мои
представления о Виксберге и тут же сказал ему об этом.
- Справедливо замечено, - ответил он. - Виксберг немного ниже по
течению. Но мы уже миновали Трансильванию. И самое главное - капитан
просыпается.
- Подожди. Разве ты не капитан Кэтлам?
- Он самый, - усмехнулся Кэтлам. - Только я капитан другого судна.
Это в общем-то мелочь, но могут прицепиться.
- Но когда я увидел, что ты следишь за погрузкой...
- Я оказывал услугу одному приятелю, у которого не хватило сил
отказаться от дармовой выпивки.
- А как насчет второго? Ведь положено, чтобы во время рейса на борту
находились двое.
- Увы! Второй джентльмен пал в сражении. От пьянства и разгула это
случается. Он был не в состоянии отправиться в путь. Ладно, пошли...
- Подожди! Получается, ты угнал баржу?
- Боже упаси! Я, возможно, сохранил этому бедолаге работу. - Он ткнул
пальцем в сторону рубки. - Однако у меня нет желания ставить его в
неудобное положение, дожидаясь благодарности. Через несколько минут нам
лучше спрыгнуть. У того мыса слева по борту будет мелко.
При его росте в семь футов идти в воде наверняка легче, чем мне,
подумал я, но спросил о другом:
- Зачем ты это сделал?
- Мне тоже нужно было в Виксберг.
Я чуть не сказал, что в досье компьютера капитаном значится именно
он, но вовремя одумался: ведь я не мог этого знать.
- Пойду сброшу пар, - сказал я вместо того.
- Ладно, а я пока соберу вещи.
Занимаясь делом, я успел проскользнуть в компьютер и проверить себя
еще раз. "Капитан судна: Дэвид Дж. Холланд" - значилось там. Очевидно,
Кэтлам тоже каким-то образом подменил запись на время погрузки, и не мне в
такой ситуации сто осуждать. Однако, зная, что мой рассказ об Уилсоне из
"Деллер Сторидж" и его рекомендация - чистая выдумка, он, должно быть,
здорово удивился, когда я назвал его по имени, и долго думал, как мне
удалось запихнуть в компьютер сообщение от Уилсона. Хотя, может быть, его
это не так сильно волновало. Во всяком случае, на человека, который
побежит докладывать о беглеце властям, он совсем не походил. Возможно, он
сам скрывался от закона. Я решил, что мне ничего не угрожает, если я
покину баржу вместе с ним.
Когда подошло время, мы спрыгнули. Он действительно побрел к берегу.
Мне пришлось плыть. Когда мы выбрались из воды, у меня от холода начали
стучать зубы, но Кэтлам задал хороший темп, и вскоре я согрелся.
- Куда мы идем? - спросил я наконец.
- Еще мили две по этой дороге, и мы выйдем к отличной закусочной, где
я уже бывал, - сказал он.
В ответ у меня заурчало в желудке.
- ...А чуть дальше будет небольшой городок, где ты сможешь купить
все, что захочешь. Может быть, даже новые брюки.
Я кивнул. Одежда моя выглядела теперь неприлично. Я становился похож
на бродягу. Кэтлам хлопнул меня по плечу и ускорил шаг. Я старался идти в
ногу, думая о барже, уходящей дальше по реке, и ее похмельном капитане.
Видимо, если кто-нибудь и вычислит мой путь до причала, дальше след станет
даже более запутанным, чем я планировал. За что мне следовало
поблагодарить этого мошенника великана.
Когда мы добрались до придорожного ресторана, у меня буквально
кружилась от голода голова. Усевшись за боковым столиком, я заказал
бифштекс. Мой спутник сделал то, о чем я только фантазировал по дороге: он
заказал сразу три. Прикончил и занялся пирогом прежде, чем я справился со
своим одним.
Наконец он глубоко вздохнул, поглядел на меня и сказал:
- Знаешь, тебе не мешало бы побриться.
Я кивнул.
- Не захватил с собой своего парикмахера.
- Подожди минутку. - Кэтлам наклонился, открыл свою дорожную сумку и,
покопавшись там, достал пластиковую одноразовую бритву с маленьким тюбиком
мыльного крема. Он положил их на стол и подтолкнул в мою сторону. - Я на
всякий случай всегда таскаю с собой несколько таких штуковин. Похоже, ты
как раз такой случай.
Он налил себе еще одну чашку кофе.
- Спасибо, - поблагодарил я, подбирая с тарелки последние съедобные
крохи, и, поглядев в сторону туалетной комнаты, добавил:
- Пожалуй, я твоим предложением воспользуюсь.
Когда я умылся, побрился и причесался, из зеркала на меня взглянул
человек вполне приличного вида, сытый и даже отдохнувший. Удивительно! Я
выбросил использованное лезвие и вернулся в зал.
Кроме чека, на столе ничего не было.
Я рассмеялся, как не смеялся уже давно, и даже не рассердился из
Кэтлама, потому что мне следовало догадаться, что именно этим все и
кончится. Однако чувство у меня возникло такое, словно я потерял нечто
большее, чем деньги.
И в шашки он играл действительно великолепно.
14
Городок я нашел именно там, где сказал Кэтлам, чуть дальше по дороге.
И я действительно купил там новые брюки, рубашку и пиджак.
По дороге в город я миновал небольшой мотель на окраине Можно было бы
снять комнату, и один только душ окупил бы все расходы. Когда я сказал,
что буду платить наличными и клерк не увидел у меня багажа, он попросил
деньги вперед. Я, разумеется, согласился и получил комнату. Затем вымылся
и растянулся на кровати.
До сих пор мне удавалось остаться в живых только используя новую,
активную сторону своего паранормального дара. Барбье оказался не готов к
такому обороту событий, и я не сомневался, что результаты его обеспокоили.
Однако не менее отчетливо я понимал, что теперь мне до самого конца
путешествия придется полностью полагаться на эту свою способность, чтобы
выводить Барбье из равновесия и всегда быть впереди.
Утром я намеревался взять напрокат машину, но в таких случаях нужно
либо платить наличными, либо пользоваться кредитными карточками. Однако
наличных оставалось не так уж много, а на всех моих кредитных карточках
значилось: "Дональд Белпатри".
Не Бог весть какая проблема, решил я вначале, вспомнив полицейского с
компьютером, который проверял у меня документы в Филадельфии. Независимо
от того, что значится в карточке, я всегда могу изменить информацию,
которую прочтет машина.
Однако... Этим проблема не исчерпывалась. Прежде всего просто
изменить номер счета недостаточно. Он должен быть изменен таким образом,
чтобы машина прочла нечто вразумительное и... приемлемое. В противном
случае передающее устройство получит сигнал о неверной информации.
Далее, на всех карточках написано мое имя. И хотя это ничего не
значит для банковского компьютера, который интересуется только номером
счета, человек, вводящий информацию для оформления покупки, оставит запись
в своем местном компьютере, что совершенно неприемлемо, раз "Ангро" ищет
меня столь активно.
Я взглянул на одну из своих кредитных карточек: тисненые буквы и
цифры были выполнены таким образом, что мне вряд ли удалось бы сильно их
изменить. Однако я сумел соскрести выпуклые значки кончиком ножа - теперь
они не будут отпечатываться на бумажных копиях, которые иногда
подкладывают в кассовые аппараты. Места с пропущенными буквами я затер
пальцем, чтобы они поменьше бросались в глаза.
Так я избавился от трех букв. Получилось "Дональд Елпат", и я решил,
что этого будет достаточно. Люди обычно не очень внимательно смотрят на
карточку, разве только чтобы убедиться, что она подписана и все еще
действительна.
Перевернув карточку, я взглянул на свою подпись: обычная
неразборчивая закорючка. Как раз то, что надо. Я добавил несколько
росчерков, и теперь никто уже не мог бы утверждать, что там написано не
"Дональд Елпат".
Покончив с карточкой, я задумался о номере счета: далеко не любой
номер мог подойти. Если бы я изменил сигнал карточки Елпата на какой-то
другой, который в настоящий момент не использовался, компьютер немедленно
отказал бы в кредите. Выбрав же номер, соответствующий реальному счету, с
которым что-то не в порядке, например неуплата владельцем крупной суммы
или что-нибудь еще, я опять остался бы без кредита.
Несколько минут размышлений привели меня к одному из возможных путей
поиска. Я услышал, как к зданию, где размещалась контора мотеля, подъехала
машина. Когда хлопнула дверца, я уже успел включить телевизор и приник к
окну. Затем опустил шторы и потянулся к компьютеру.
Клик.
Включился терминал в конторе. Человек хотел снять комнату. Дежурный
вставил кредитную карточку...
Проскользнув в электронный прибор, я двинулся по прямой к компьютеру
кредитной компании...
Просматривая списки счетов, которые содержал компьютер, я пытался
найти среди них номера с большим числом пользователей и хорошей дневной
нормой расходов...
...После чего уже совсем разошелся и принялся выбирать номер, который
бы еще и хорошо запомнился.
Вот, нашел.
Елпат устроился на работу.
Пункт проката автомобилей Дональд Елпат миновал без всяких
осложнений. Выбор свой сразу по нескольким причинам он остановил на
мотоцикле. Одной из них служило то, что на мотоциклах не было никаких
приборов, которые сообщали бы об их перемещениях дорожному компьютеру.
Другая заключалась в том, что я никогда не пользовался этим видом
транспорта, пока жил во Флориде, и не особенно часто ездил на мотоцикле до
начала работы в "Ангро". Мне подумалось, что таким неожиданным ходом я
могу сбить своих противников со следа.
Дональд Елпат расписался, и мы двинулись в путь.
Поскольку я ушел немного в сторону от прямого маршрута к своей цели,
настало время закончить зигзаг, двинувшись в другую сторону, и я
направился на северо-запад, к Литтл-Року.
У меня действительно сохранились воспоминания о прогулках на
мотоцикле еще с тех времен, когда я учился в колледже. Мы начали выезжать
на природу вместе с Энн и два или три раза делали это позже, после того
как я начал работать в "Ангро"...
Редкий сосновый лес. Мы сидим под деревьями, уминаем прихваченные с
собой сандвичи...
- Работа начинает вызывать у меня странное чувство, Энн. Хотя,
конечно, ты об этом знаешь.
- Да, но что я могу сказать тебе такого, чего не говорила раньше?
- Ты никогда не говорила мне, что Мари будет вмешиваться в чужие
исследовательские программы и нарушать эксперименты.
- Но иногда это необходимо, чтобы удержать передовые позиции.
- Мне казалось, что смысл всех наших подглядываний и подсматриваний
как раз в том, чтобы мы, заполучив необходимую информацию, смогли
вырваться вперед и раньше других начали производить дешевую
электроэнергию.
- Верно.
- Но раз другие исследователи догоняют нас настолько быстро, что нам
приходится мешать им, отбрасывая назад, это означает, что они могли бы
обогнать нашу компанию, если их оставить в покое. Может быть, все наши
предпосылки неверны...
- Ты хочешь поменять хозяев?
- Нет. Но думаю, что, может быть, мы вырвались вперед достаточно
далеко и вовсе не обязательно давить конкурентов такими безжалостными
методами...
- Нам необходимо абсолютное превосходство, - перебила меня Энн, и
теперь в ее словах чувствовалось влияние Барбье. - Мы должны уйти вперед
так далеко, что никто уже не сможет помешать нам даже в самой малости.
- Ты, похоже, говоришь о монополии.
- И что с того? Это действительно может потребоваться.
- Может быть, - согласился я. - Может быть, ты права. Я уже не знаю.
И, видимо, у меня никогда не было уверенности... А этот Мэтьюс? Чем он
занимается? Я чувствую в нем что-то зловещее...
- Он высококвалифицированный специалист, - ответила Энн, - и его
работа еще более засекречена.
- Но ты же можешь прочесть его мысли? Ему можно доверять?
- Еще бы, на его слово всегда можно положиться: если уж он что-то
обещал, то сделает. Я бы не задумываясь доверила ему свою жизнь.
На какое-то время она меня убедила.
Я немного отдохнул в Литтл-Роке и перекусил в какой-то забегаловке.
Затем перезарядил аккумуляторы и, решив сделать новый бросок в сторону от
основного маршрута, двинулся под свист ветра к направлении Далласа.
Ровный ритм дороги захватывал, но не мешал размышлять, и мои мысли
сами возвращались к последним дням пребывания в "Ангро". Я узнал о
способностях Малыша Уилли, но продолжал работать на компанию, поверив
объяснениям Барбье, который сказал, что Мэтьюс всего лишь тормозит работу
конкурентов, устраивая их специалистам необъяснимые обмороки, обострения
язв, имитации ангины, временную слепоту, потери речи, вспышки гриппа и
различные непродолжительные неврозы. Но как раз на пути из досье
"Дубль-Зет" я наткнулся на приказ уничтожить сотрудника конкурирующей
компании. Заметил я его только потому, что в то утро прочитал в газетах
некролог, и фамилия этого человека застряла в памяти. Умер он от
сердечного приступа. Мы с ним даже встречались один раз: молодой еще
мужчина, здоровья хоть отбавляй. Приказ Мэтьюс получил днем раньше, так
что это едва ли могло быть совпадением.
Когда я ворвался в кабинет Барбье, тот сначала все отрицал, затем все
же признался, что человек был слишком опасен.
- Слишком опасен, чтобы жить дальше? - выкрикнул я.
- Подожди, Стив, послушай. Успокойся! Ты не понимаешь глобальной
картины...
Он обошел вокруг стола и положил руку мне на плечо - этакий отцовский
жест. Я тут же сбросил его руку.
- Видимо, я как раз начинаю понимать глобальную картину, и именно это
меня беспокоит. Я сделал для "Ангро" довольно много такого, что мне самому
не нравится, но всегда утешал себя тем, что это обернется множеством
хороших дел. А теперь я узнал, что вы еще и людей убиваете! Мы что, на
войне? Нужно же знать какие-то границы...
В этот момент открылась дверь, и вошли двое охранников компании.
Очевидно, Барбье подал им сигнал, когда я начал вести себя бурно. К
несчастью для них, сразу после выписки из больницы я, чтобы нарастить
мускулатуру и улучшить координацию движений, начал заниматься борьбой и
приемами рукопашного боя. За прошедшие годы я несколько раз менял
дисциплины, и в результате двое охранников оказались на полу без сознания.
Я вышел из кабинета и связался с Большим Маком. Прежде чем меня взяли под
дуло пистолета, я успел передать содержимое досье "Дубль-Зет" в компьютер
комиссии по междуштатной торговле.
Три дня меня продержали в заключении. Сначала Барбье подослал ко мне
Энн, чтобы она уговорила меня вернуться, так сказать, в лоно. Но я давно
уже понял, какой это эффектный трюк: всегда знать мои возражения до того,
как я что-нибудь скажу, и держать наготове самый лучший из возможных
ответов. На этот раз у нее ничего не вышло.
Позже заглянул Малыш Уилли, и я решил, что мне пришел конец.
Оказалось, нет. В длинной, прочувствованной речи, пересыпанной библейскими
цитатами, которые на самом деле здесь были просто неуместны, он попытался
просто оправдать свои действия. "Ангро", мол, избранный народ, а он, мол,
Иисус, наследник Моисея, в лице Босса. На мгновение я даже посочувствовал
ему, но потом вспомнил, сколько он получает за свои способности.
- Давай кончай, - сказал я. - Не тяни.
Он посмотрел на меня удивленно.
- Извини, если это получилось слишком похоже на последнее причастие.
Я пока не получил приказа отправить тебя к твоему Господу.
Потом пришел сам Барбье в сопровождении двух вооруженных охранников и
начал уговаривать меня. Мой ответ оставался прежним.
Он надул губы:
- И что же нам с тобой делать, Стив?
- Можно догадаться...
- Этого мне хотелось бы избежать. Жаль уничтожать такой редкий
талант, тем более что ты когда-нибудь сможешь передумать. Кто знает, что
принесет нам время?
- Чтобы узнать это, ты хочешь продержать меня несколько лет взаперти?
- Я придумал более подходящий способ.
- В смысле?
- Я не могу отпустить тебя на свободу со всеми твоими знаниями. Мой
человек в комиссии сумел избавиться от переданной тобой информации. И я
думаю, это дело закрыто. Однако я не могу просто ждать и гадать, что ты
выкинешь в следующий раз. Поэтому тебе светит очень-длительный отпуск,
возможно, постоянный.
- Как так?
- Хороший специалист при помощи гипноза и наркотических препаратов
может сотворить настоящее чудо. Новая личность. И это даже легче,
насколько я понимаю, если пациент не сопротивляется. Что сказал бы любой
человек в здравом уме, если альтернатива - смерть, а новая жизнь будет
большим приятным отпуском.
- Веский довод, - проговорил я, обдумав его слова.
...Во сне я видел Багдад, а проснулся уже среди пальм во Флориде.
...Я выбрал мотель на окраине Тексарканы и снял номер,
воспользовавшись еще одним выдуманным именем и заплатив наличными, - зачем
лишний раз искушать судьбу? Принял душ, разыскал неподалеку закусочную,
поужинал, вернулся в номер и улегся в постель. Пока я лежал в полусне,
мысли сами вернулись к ближайшему центру, где происходил активный обмен
данными. Где-то рядом трещал телеграфный аппарат, выдающий сообщения о
забронированных номерах. Клик. Клик. Клик.
- Привет, - раздался рядом плоский механический голос, и на мгновение
я даже забыл, что ее уже нет в живых.
- Привет, Энн.
Волшебный мираж? Или вмешательство сознания. Потом вернулась память.
- Что случилось? - спросил я.
- Случилось... Я... здесь...
- Чем ты была занята все это время?
- Я еще не вся здесь, - произнесла она, словно только что это
обнаружила. - Я... занята? Я пробуждалась! Да, я думаю, пробуждалась.
Приходила в себя.
- Тебе чего-нибудь хочется?
- Да.
- Чего?
- Не знаю... Больше... Да, больше... полнее проснуться. И мои
цветы...
- Где ты сейчас?
- Я здесь... Я...
Затем она исчезла.
Я проснулся и какое-то время обдумывал случившееся. Складывалось
впечатление, что Энн превратилась в компьютерную программу. Пока не Бог
весть какую сложную. Словно ее разум продолжал жить, как продолжает жить
тело, подключенное к аппаратам искусственного сердца и искусственного
легкого. Первичные, примитивные функции... Но как? И почему?
За завтраком я снова принялся строить планы. То ли нетерпение, то ли
какое-то предчувствие побудили меня, если удастся, поменять в Далласе
средство передвижения.
Дорога от Далласа оказалась не так плоха: временами немного пыльно,
временами ветрено, но до аэропорта я добрался довольно быстро. Оставив
мотоцикл на стоянке, я узнал в информационном компьютере, откуда
отправляется челночный рейс Даллас - Эль-Пасе с посадкой в Карлсбаде и на
полигоне "Ангро" номер четыре.
Поскольку весь маршрут мне придется проделать по вине "Ангро", я
решил, что компании пора немного и раскошелиться.
Скользнув в компьютерную сеть, я двинулся на восток.
У "Ангро" тоже имелись кредитные счета, рассчитанные на несколько
пользователей, - различные для сотрудников разного уровня. Я выбрал
достаточно высокий, с приоритетными правами на место в самолете.
Оказалось, "Ангро" - постоянный клиент этой авиалинии и за компанией
забронировано несколько мест на каждом рейсе. Если бы все места оказались
занятыми, я мог бы выпихнуть какого-нибудь сотрудника компании,
занимающего не столь высокое положение... Затем в порыве хорошего
настроения я добавил Дональда Елпата к списку сотрудников "Ангро", которым
разрешено пользоваться этим счетом. Но зачем останавливаться на полпути?
Следующим шагом я поручил Большому Маку заказать для Елпата билет на
ближайший рейс и подождал подтверждения.
Выскользнув из компьютера, я записал номер счета на обрывке бумаги и
заучил его. Затем подошел к стойке и представившись дежурному, сказал, что
хочу получить свой билет. Он принял мою подчищенную кредитную карточку и
сунул в щель аппарата, взглянув только какой стороной вставлять. Я
подправил сигнал, и спустя мгновение из соседней щели выполз мой билет.
- Только сегодня самолет не будет садиться в "Ангро", - предупредил
дежурный.
- Да?
- Они временно закрыли там посадку. Ближе всего можно сойти в
Карлсбаде.
- А что случилось?
Дежурный пожал плечами.
- Видимо, какие-то испытания.
В конце концов мы сели в самолет, я я укрылся за обложкой журнала.
Взлет на автопилоте прошел без неожиданностей, как и первые полчаса
полета. Затем без предупреждения заговорила со мной Энн. Я закрыл глаза и
увидел ее под отполированным до зеркального блеска деревом в окружении
металлических цветов, сверкающих каплями машинного масла.
- Оно есть, оно есть, оно есть... - сказала Энн... Оно тебя знает.
- Кто меня знает? - спросил я мысленно.
- Оно, которое есть. Оно посадило меня в этом саду и будет ухаживать.
- Расскажи о нем.
- ...Снова ухожу, - услышал я голос Энн, - вернусь, когда окрепну...
Наконец вдали появился Карлсбад. Когда мы подлетели ближе, я заметил
многочисленные стройки на окраинах города, означающие, что он быстро
растет.
Затем самолет пошел ка посадку, аэродром находился в километрах
двадцати от города, и кое-кто из пассажиров снова начал жаловаться. Я мог
бы подчинить себе автопилот и заставить машину приземлиться на аэродроме
"Ангро", но подумал, что в таком случае они забеспокоятся гораздо больше.
Впрочем, этот поворот мысли подсказал мне новую идею.
Едва мы вышли из самолета и освободили поле, он быстро поднялся в
воздух и взял курс к аэродрому "Ангро". Интересно, подумалось мне, а вдруг
там действительно считают, что я настолько глуп и догу направиться
самолетом прямо туда? Посмотрим... Посмотрим... По крайней мере узнаю, как
сильно они меня боятся...
Позже, когда автобус уже привез нас в город, я почувствовал, что при
заходе на посадку самолет вдруг перестал передавать информацию.
Похоже, нервничают.
Хорошо.
Я решил не заставлять ждать их слишком долго. Узнав все, что было
нужно из телефонного справочника и путеводителя по городу, я взял напрокат
велосипед и направился к юго-востоку от Карлсбада. Дальше, вперед.
15
Дорожные указатели надежно вели меня к цели, и, оказавшись всего в
нескольких километрах от полигона, я съехал на обочину в первый же
попавшийся тенистый участок рядом с высоким желто-оранжевым ограждением у
подножия холма.
Интересно, сколько там сейчас людей, задался я вопросом. Видимо, не
очень много. Когда готовишь смертоносную ловушку с живой приманкой, важно
не привлекать к делу большое число людей. В такой ситуации лишние
свидетели ни к чему. Но, с другой стороны, это означало, что все, кто
сейчас на полигоне, в равной степени опасны. Дерьмовая ситуация, как любил
говорить Малыш Уилли.
Я пешком дотащил велосипед вверх по склону, потом снова сел за руль.
Вдали уже показалась территория полигонов, отгороженная от всего мира
высокой металлической стеной, словно отдельная страна. У ворот, к которым
я приблизился, стоял небольшой домик для охраны. Ворота стояли чуть
приоткрытые, будто приглашая войти: между створками оставалось ровно
столько места, сколько нужно одному человеку, чтобы пройти боком, ничего
не задев.
Ворота эти мне не нравились. Слишком уж явно и просто... Я мысленно
скользнул вперед и обнаружил электрические датчики, к которым было
подведено смертельно опасное напряжение. Датчики, срабатывающие, когда в
промежутке между створками ворот окажется человек, и реле, которое
одновременно должно сдвинуть створки ближе на несколько дюймов.
Куда уж проще... Ловушка в ловушке, колесо в колесе... Ладно.
Попробуем что-нибудь другое.
В домике для охраны я заметил несколько летающих платформ - неуклюжие
маленькие машины с лопастями, как у вертолета, и маховиками, как у
последних моделей мотоцикла. Маховики одновременно и вращали пропеллер, и
придавали машине некое подобие устойчивости в полете. Разумеется, я не
собирался лететь сам: Барбье, я знал, увлекается стрельбой по летящим
мишеням...
Двинувшись чуть ближе к воротам, я запустил одну платформу высоко над
стеной, вторую вогнал прямо в ограду недалеко от ворот и подозвал третью
поближе, как будто собирался ею воспользоваться.
Зрелище получилось впечатляющее.
От ограды донесся звук, весьма напоминающий шкворчание бекона на
сковородке, и платформа вдруг стала похожа на экзотическое насекомое,
запутавшееся в горящей паутине. Одновременно откуда-то из-за
административного корпуса полыхнула жаром молния, и я увидел, как рухнула
сбитая в воздухе платформа.
В этот момент, ощущая резкие металлические запахи, я заблокировал
реле на воротах и бросился туда сам.
Оказавшись на территории, я метнулся к кустам, окаймлявшим здание,
словно собирался зайти сбоку или со двора, но не останавливаясь побежал
дальше. В здании вполне мог прятаться Малыш Уилли, а мне хотелось быть от
него подальше.
Обогнув здание, я увидел дренажную канаву шагах в десяти слева,
побежал и нырнул. Видимо, никто меня не заметил, потому что выстрелов-я не
слышал.
Я потянулся...
Работающий компьютер впереди, справа...
Я быстро скользнул внутрь, проскочил к данным, представляющим собой
план испытательного комплекса, и тут же перевел их в визуальные образы.
Дальше, к югу, размещался командный пост - насыщенное электронной
аппаратурой здание, где был установлен центральный компьютер и где,
возможно, ждал исхода операции сам Барбье. Судя по схеме, рядом со зданием
находился вертолет с включенным двигателем. Для того, чтобы искать меня
сверху? Или его приготовили на тот случай, если обстоятельства сложатся не
в пользу Барбье?
В той стороне, куда я направлялся, находились два здания, в которых
мне устроили засаду, - очень удобная стратегическая позиция... Тут я
увидел, что мое положение тоже отмечено на схеме, и понял: нужно что-то
срочно предпринимать.
На довольно значительном расстоянии от меня стояла высокая башня, на
верхушке которой вращалось какое-то устройство. Видимо, ультразвуковой
локатор, который отслеживал к регистрировал любой движущийся объект больше
определенного размера.
Так... Я решил, что в данном случае лучше всего будет отыскать способ
перераспределить местное энергоснабжение и резким повышением напряжения
просто сжечь это устройство. Задача оказалась сложнее, чем я думал, и на
ее выполнение ушло почти две минуты.
Затем я быстро прополз вперед и только после того как перебрался на
новое место, еще раз взглянул на хранившуюся в компьютере схему. Штуковина
на башне перестала вращаться, и я с облегчением заметил, что маркер,
отмечавший на схеме мое положение, тоще исчез. По канаве я прополз больше
ста метров и миновал здание, которое на схеме значилось как пустое.
За этим зданием уже был виден аэродром с четырьмя ангарами и
несколькими вертолетными площадками, где стояли готовые к вылету машины.
На посадочной полосе лежали частично оплавленные останки самолета, который
я направил сюда из Карлсбада. Люди Барбье подождали, пока он зайдет на
посадку, и только тогда сбили его. Предпочли разобраться "по-семейному".
Чтобы проникнуть глубже на территорию полигона, мне пришлось бы
двигаться мимо одной из двух засад, независимо от выбранного направления.
Я снова скользнул в компьютер.
Да. Первая засада размещалась сразу за ближайшим зданием. Компьютер
показал, что там скрываются три человека, так же как и во втором.
Я прополз чуть дальше, пока ближайшее здание не оказалось между мной
и следующим, где прятались люди Барбье, затем вскочил и бросился вперед.
Добежал, прижался к стене, выждал, прислушиваясь к биению сердца, но
ничего не произошло. Тогда я двинулся к соседнему окну и попытался его
открыть. Заперто.
Стукнул несколько раз камнем, просунул руку внутрь. Потом открыл
окно, забрался в здание и снова закрыл. Оказался в какой-то
электромастерской и быстро прошел через помещение к кабинету у
противоположной стены.
Осторожно взглянув над подоконником, я посмотрел на соседнее здание.
Оба окна, выходящие на мою сторону, были там открыты, и внутри я увидел
людей, которые держали в руках нечто, по виду напоминающее оружие...
Ладно. Перчатки в сторону, на руках кастеты. Клик. Клик. Клик.
...Вертолет зашевелился на своей площадке, взмыл в воздух и, набирая
скорость, направился в нашу сторону. Развернулся по широкой дуге, прошел
над административным корпусом и оградой, затем вернулся, еще больше
разгоняясь, снизился.
Он ринулся вниз, словно черный ангел, и на полном ходу врезался в
стену соседнего здания.
Может быть, кто-то из моих противников и остался там в живых, но,
пробегая мимо, я никого не заметил.
Вторая засада оказалась теперь еще дальше, справа. На многие мили
впереди раскинулся передо мной полигон. Дорога, по которой я бежал, тоже
стала шире, и теперь к простеньким зданиям с правой стороны прибавились
какие-то энергетические установки слева, а впереди маячили уже совсем
экзотические конструкции. Все больше и больше я ощущал вокруг компьютерную
активность.
- Стивенсон Макфарланд! - прогремел вдруг голос Барбье и эхом
прокатился по всему полигону.
Я сразу узнал свое настоящее имя, и это мгновенно вернуло все
недостающие участки памяти на место.
- Я согласен дать отбой прямо сейчас, - говорил Барбье. - Я совершил
ошибку, Стив... Еще там, в аэропорту Филадельфии. Я признаю это и готов
принести извинения. Я уже не хочу твоей смерти. Послушай, Стив, ты же
понимаешь, что теперь мне этого совсем не хочется. Я просто не знал,
настолько ты... изменился.
Да уж. Пусть теперь попотеет от страха.
Я снова скользнул в компьютер Барбье. Он лихорадочно искал мой
сигнал: очевидно, еще не понял, что лишился своего ультразвукового глаза.
Я же принялся искать здание с обильным подключением следящей аппаратуры.
Оказалось, такое есть, и я нырнул в его электронную систему.
Кора. Она ввела свое имя в домашний компьютер, посредством которого,
должно быть, общалась с людьми, державшими ее в заточении. Этого оказалось
достаточно. Она наверняка уже знает кое-что о моих способностях благодаря
многочисленным вопросам, которые ей задавали, и у меня возникла тревожная
мысль: что она теперь обо мне думает? Это много значило для меня,
поскольку именно в тот момент я понял, что Кора стала мне еще дороже.
Осторожно, даже боязливо, я захватил контроль над ее домашним
комплексом с телеэкраном.
- Кора, как твои дела? Дон, - высветил я на экране.
- Где ты? - напечатала она.
- Очевидно, где-то неподалеку. Ты где?
Она тут же ответила:
- Испытательный сектор. Лазерные сторожевые устройства с солнечными
батареями. Множество куч оплавленного шлака.
- Жди. Мне потребуется какое-то время. Пока.
Сразу после этого я проверил каталог текущих работ и мне стало
понятно, что представляют собой странные конструкции вдали.
- ...при значительном увеличении заработка, - продолжал вещать
Барбье.
- Где Кора? Я хочу поговорить с ней! - крикнул я, предварительно
проверив и узнав, что вещательная система работает в двух направлениях.
Я понимал, что выдаю свое положение, но в тот момент это не казалось
мне важным. Гораздо больше меня интересовала его реакция.
- Стив! - ответил он. - Кора здесь. Ничего плохого с ней не
случилось. Однако она напугана тем, что ты можешь сделать.
- Дай мне с ней поговорить. - Пришлось попросить об этом, чтобы он не
догадался о нашем уже состоявшемся разговоре.
- Всему свое время, - сказал он. - Но сначала...
Пока он говорил, я успел проверить, где находится испытательный
сектор для лазеров с солнечными батареями, и получил представление, что
это такое: оказалось, исследовательский проект по контракту с военными.
Судя по всему, они могли испускать накопленную энергию, словно разряд
молнии. Однако это детали. Позже...
Я бежал по заброшенному участку, где размещались эти странные
сооружения. Кора была где-то там, в домике для наблюдателей.
Тут вспомнилась моя ирония по поводу названия компании: в свое время
я не поленился и выяснил, что в персидской мифологии Ангро-Майнью - это
божество, противостоящее Солнцу, разлагающее все, к чему оно прикоснется,
разрушитель древа жизни. Когда я указал на это совпадение Барбье, он лишь
рассмеялся и сказал, что АНГРО получается из первых букв полного названия
"Американские Натуральные Гелио Ресурсы и Оборудование", а мне не следует
тратить время на поиски парадоксов и скрытого смысла, когда ответ лежит на
поверхности...
- Мы можем договориться, Стив, - донесся голос Барбье. - Мы нужны
друг другу...
Я свернул на перекрестке и увидел ее под огромным собирающим
зеркалом.
- Энн!
- Я нашла в себе силы, - сказала она, и мне показалось, что ее голос
стал теперь не таким безжизненным, как раньше. - Они тебя догоняют, те
трое, что оставались во втором здании. Один из них, главный, совсем уже
близко... - Она повернула голову, и я проследил за ее взглядом, который
остановился на одноэтажном здании, ощетинившимся антеннами. - Ты знаешь,
что такое "кинетический триггер"?
В том направлении, куда она смотрела, никого не было, но когда я
снова повернулся к Энн, она уже исчезла.
Похоже, я знал, о чем она говорила, потому что когда-то читал о
работах по созданию компьютеризированного лазерного оружия. Его можно
устанавливать на стрельбу по быстро движущимся объектам, и говорят, оно
способно сбивать даже летящие пули, угрожающие его владельцу. Кроме того,
систему можно использовать и в комплексе со специальным шлемом, и в этом
случае лазер будет стрелять в ту точку, на которой владелец оружия
остановил свой взгляд. То есть как только меня увидят, мне конец.
Зззззззз...
...Человек медленно продвигался вперед за противоположной стеной
здания. Но пока компьютер молчал, сдерживая смертоносную пляску лазерного
луча. Я отключил его, заблокировал и побежал навстречу этому человеку.
Когда человек вышел из-за угла здания, я увидел, что он держит в
правой руке что-то вроде огромной губной гармоники в вертикальном
положении. Его темные волосы охватывала металлическая полоска, провод от
которой тянулся к энергоблоку на поясе. Второй провод шел от пояса к этой
штуковине у него в руке.
Спустя секунду в лице его что-то дрогнуло, и он принялся трясти
оружие, потом ударил рукой по энергоблоку, когда я оказался рядом, он
попытался воспользоваться лазером как дубиной, но я отразил удар и изо
всей силы двинул ему по макушке. Человек упал без сознания.
Я быстро снял с него снаряжение и нацепил на себя, потом быстро
схватил "гармонику" за рукоятку и привел в действие. Отошел к стене здания
и приготовился искать два оставшихся компьютера.
Лазер едва заметно завибрировал в моей руке, и я услышал крик.
Слева от меня, метрах в тридцати за дорогой, у большого черного
генератора, обвешанного гигантскими керамическими изоляторами; лежали,
раскинув руки, два человека. На голове у каждого из них сверкали
металлические полоски.
Захотелось отшвырнуть "гармонику", но я боялся, что она может еще
пригодиться.
Я двинул в сторону испытательного сектора.
- ...Никаких причин для разногласий у нас нет... - гремел позади меня
голос Барбье.
- Отпусти Кору прямо сейчас! - крикнул я. - И тогда ты еще сможешь
убраться отсюда живым! Так и договоримся!
- Не могу, Стив! Это мой единственный козырь!
- Черт бы тебя!.. Я же сказал, что оставлю тебя в покое, если
отпустишь Кору!
- Это слабая гарантия, мой мальчик!
- Мое слово? Я бы не ушел из "Ангро", если бы не придерживался
определенных принципов. Моему слову можно верить!
- Но подожди, давай не будем горячиться.
Не обращая на него внимания, я пошел дальше мимо какой-то
конструкции, похожей на карточный домик.
"Гармоника" в моей руке дернулась. Что-то вспыхнуло в воздухе, и я
лишь успел заметить очертания гаечного ключа. Секунду спустя по земле
растеклась лужа расплавленного металла. Откуда этот ключ мог взяться? Кто
мог бросить?..
Внезапно "гармоника" снова завибрировала, и впереди вспыхнуло
созвездие ярких точек: отвертки, кусачки, ломики, молотки... Вдалеке,
справа от меня, стоял сарай.
- Мари! - крикнул я, поняв в чем дело. - Не выходи из сарая! Эта
штука сжигает все, что движется!
- Я уже поняла! - раздалось в ответ. - Как насчет того, чтобы
направить ее в другую сторону?
- С какой стати?
- Потому что ты выиграл. С полминуты назад я бросила работу в
"Ангро". Разреши мне выбраться, и я никогда больше не буду тебе мешать!
- Хотел бы в это поверить!
- Я тоже хотела бы, чтобы ты мне поверил. Я была так бедна когда-то!
Тебе наверняка это незнакомо! Мне никогда не нравилось то, что я делала,
зарабатывая все эти деньги, но, однако, я делала! Потому что быть бедной
еще хуже! Я всегда недолюбливала вашу троицу, потому что вас такие
проблемы никогда, похоже, не беспокоили! По крайней мере так, как меня! Но
сейчас в самый раз бросить "Ангро"! Разреши мне уйти!
Я выключил компьютер своего лазера.
- Ладно! Выходи!
Мари вышла из сарая.
- Снаружи, у домика для охраны, я оставил велосипед, - сказал я.
- Спасибо.
- Барбье слышал каждое твое слово. Не проходи слишком близко от того
корпуса, где он засел, а то он еще попробует тебя пристрелить.
Она кивнула.
- Наверное, я открою свой собственный ресторан. Как-нибудь
заглядывай, - обратилась она ко мне. Потом добавила: - Берегись
проповедника. Он где-то здесь!
Переключив лазер на ручное управление, я держал ее под прицелом, пока
она не скрылась из виду, и двинулся дальше. Последние несколько столбов с
привешенными динамиками... Ладно, еще одна попытка.
- Слушай меня внимательно, - отчетливо произнес я. - Я только что
убил троих твоих людей с этими хитрыми лазерами. Мари тебя бросила. Вторую
тройку я тоже прикончил, если ты еще не заметил. В твоем распоряжении
осталось не так уж много. Я знаю, где Кора. Отзови Мэтьюса. Потом подключи
к вещательной системе дом Коры, и мы втроем обговорим наше положение. Я бы
не хотел осложнений на обратном пути. Ты идешь своей дорогой, мы - своей.
Что скажешь?
- Если ты это всерьез, верни мне компьютер, - ответил Барбье.
- Что ты имеешь в виду?
- Он сошел с ума.
Я применил "эффект витков". Действительно, в работе компьютера
обнаружились серьезные неполадки. Данные поступали неверные, системы
выходили из строя одна за другой...
- Неполадки вызваны нестабильным энергообеспечением, - сказал я. -
Твой генератор барахлит.
- Что мне делать?
- Уматывай в Нью-Джерси. Мы пришлем тебе открытку с Карибского моря.
- Прекрати, Стив!
Я снова скользнул в компьютерную сеть, но теперь уже проник в систему
стоящего впереди домика. Идеальное место, чтобы держать кого-то в
заключении. Водопровод, канализация, пищеблок, кондиционирование и
компьютер с ограниченным выходом на связь.
Тут я заметил строчки, которые Кора вывела на экран:
- Какой-то толстяк за кучей шлака к западу от дома.
...Ну вот и развязка. Лазер, что я держал в руках, мог убивать на
гораздо большем расстоянии, чем Мэтьюс. Он, конечно, это понимает...
- Стив! - закричал вдруг Барбье. - Здание горит!
- Ну так сматывайся оттуда!
- Не могу - ты заблокировал дверь!
Я проверил компьютер и понял, что среди прочего он контролирует
сложный электронный замок на дверях командного поста, и двери
действительно не открываются.
- Это не моя работа, и я ничем не могу тебе помочь! - крикнул я. -
Выбей окно! Прыгай!
- Окна забраны решетками!
- Жаль! Но я не в силах тебе помочь!
- Ну тогда получай! - успел он крикнуть за несколько секунд до того,
как прервалась подача энергии.
Однако этих нескольких секунд оказалось достаточно. Я чуть не ослеп
от вспыхнувшей неподалеку молнии. Дом, к которому я двигался, рухнул и
задымился. Раздался крик.
Огонь еще только занимался, когда мне удалось протиснуться среди
обломков, но я знал, что уже скоро все здесь будет охвачено пламенем.
Оттолкнув рухнувшую балку, я увидел лежащую без движения Кору. Я даже не
мог сказать, дышит она или нет, когда наконец освободил ее, но тут же
поднял на руки и двинулся сквозь дым и огонь прочь из горящего дома.
Выбравшись из обломков, я услышал стон и увидел Мэтьюса, лежащего в
футах сорока от нас. Положив Кору на землю, я нащупал ее пульс, но он едва
чувствовался. Дышала она тоже едва-едва. Правая рука, похоже, была
сломана. На голове глубокие царапины. Когда-то, еще в те дни, когда я
лежал парализованный, я прочел множество работ по невралгии и теперь
кое-что знал. Приподняв ее веки, я проверил зрачки: правый превратился в
крохотную точку, левый выглядел нормально.
- Стив!
Я повернулся. Малыш Уилли, весь в ожогах, приподнялся на локте.
- Подойди сюда! - прохрипел он.
- Шутишь? Мне совсем не нужен сердечный приступ.
- Я не сделаю тебе ничего плохого... Пожалуйста.
Я посмотрел на Кору, потом снова на Мэтьюса. Ничего такого, чем я мог
бы ей помочь, не приходило в голову... И что-то с Мэтьюсом было не так...
Неожиданно я понял, в чем дело, и встал с колен.
- О'кей. Но сначала послушай, что я тебе скажу. Я чувствую, что этот
маленький приборчик у тебя в груди работает из последних сил. Ты уже,
очевидно, знаешь, что я способен делать с электронными машинами... Я
согласен подойти и посмотреть, что для тебя можно сделать, но если мне
хотя бы почудится боль в груди, я тут же выключу твой стимулятор сердца.
Вот так, - сказал я, щелкнув пальцами.
Он криво улыбнулся, когда я оставил Кору и двинулся в его сторону.
- Можно сказать, что у нас состоится сердечный разговор.
Когда я подошел поближе, Мэтьюс принялся диктовать цифры, потом
добавил что-то на немецком.
- Понял? - спросил он в конце.
- Нет.
- Если есть на чем записать, запиши. Пожалуйста.
Он повторил цифры еще раз, и я записал их на клочке бумаги, где был
записан мой липовый номер счета в "Ангро".
- И еще запиши. Мэгги Симс. Атланта, - хрипло проговорил Мэтьюс. - Ее
номер телефона...
- Что все это значит?
- Мэгги - моя сестра. Больше у меня никого нет. Позвони ей и передай
название швейцарского банка и номер счета. Будет жаль; если все эти деньги
пропадут...
- Черт бы тебя!.. - не выдержал я. - Твои грязные деньги пусть сгниют
в Швейцарии, а твоя сестра в Атланте! Ты убил Энн и пытался убить меня!
Пропади ты...
Я отвернулся и пошел к Коре. Потом остановился.
- Чего ты хочешь? - прошептал он.
- Ты когда-то занимался исцелениями... Если спасешь Кору, я позвоню
твоей сестре и передам ей все, что ты сказал.
- Стив, я не делал этого уже много лет.
- Попробуй.
Некоторое время он молчал, потом наконец сказал:
- Перенеси ее сюда. Я попытаюсь.
Кора по-прежнему едва дышала. Я поднял ее на руки, перенес поближе к
Малышу Уилли и положил рядом.
- Перекати меня на левый бок, - попросил он. - Там, в кармане брюк,
есть фляжка.
Я сделал и это. Нашел фляжку, достал и откупорил. Поднес к его губам,
но он сам взял фляжку в руку и несколько раз приложился. Вздохнул тяжело к
сказал:
- Ладно!
Затем посмотрел на Кору, ухмыльнулся и закатил глаза, изображая
карикатурную набожность.
- Уделишь мне минутку, Господи? - произнес он. - Это вышел в эфир со
своими молитвами твой старый знакомый, Малыш Уилли. Сестра наша нуждается
в исцелении...
- Не паясничай, - сказал я, чувствуя себя немного неловко.
Но Мэтьюс не обращал на меня внимания.
- ...невинное дитя, насколько мне известно, - продолжал он. - Просто
она оказалась в неудачном месте в неудачное время. Печальный случай. Я не
знаю, верует ли она и имеет ли это теперь значение, но как насчет того,
чтобы проявить немного милосердия и исцелить ее? - Он ухмыльнулся. - Давай
явим величие духа я облегчим ее страдания... - Тут Мэтьюс поднес к губам
фляжку и сделал еще один глоток. - Когда-то мы с тобой вершили такие дела.
Может быть, по старой памяти, во имя любви, сострадания и всего такого...
Внезапно его голос дрогнул.
- Дьявольщина! - воскликнул он. - Я чувствую дух Божий! Я
действительно его чувствую!
- ...Сейчас я коснусь тела сестры нашей... - продолжал Малыш Уилли, -
и немного помолюсь в молчании... закончил он, склоняя голову.
Дыхание Коры стало глубже. Веки дрогнули. Рука, мне показалось, стала
прямее.
- Вот так! Вот так! Амен! Амен! - произнес Мэтьюс громко, и я с
удивлением увидел слезы у него на глазах.
- Искупление греха! - воскликнул он. - Если это не Божья благодать,
то что тогда? Амен!
Затем Мэтьюс убрал руку и откинулся назад.
- Кстати, о грешниках, - добавил он слабым голосом. - Я готов
предстать перед Тобой. Извини за беспокойство, но пора Тебе решить, что Ты
будешь со мной делать. Я на все согласен. Старый Мэтьюс идет к Тебе,
Господи...
Голова его склонилась вперед, но только когда фляжка выпала из его
ослабевших пальцев, я понял, что это вовсе не поклон...
Кора шевельнулась, словно хотела сесть. Она открыла глаза, и оба
зрачка теперь выглядели совершенно одинаково. Я провел пальцами по ее лбу
и по волосам, но под засохшей кровью не оказалось никаких царапин.
- Дон?
- Твоя рука... Правая...
Она посмотрела на свою руку. Пошевелила пальцами.
- Что рука?
- Нет, ничего.
Потом взгляд Коры упал на Мэтьюса.
- Кто это? - спросила она. - Он, мне кажется...
- Да. Но он помог тебе. Ты можешь встать?
- Да, пожалуй.
Я хотел помочь ей, но в этот момент почувствовал сквозь запах дыма
аромат роз.
- Оно уже здесь, - услышал я в мыслях голос Энн. - Я достаточно
окрепла, и теперь оно может поговорить с тобой через меня.
Я невольно сжал руку Коры и, наверное, сделал ей больно.
- Дон, что случилось? - спросила она, выпрямляясь, но тут я сам
словно бы обмяк и начал падать.
- Не знаю... - сумел выговорить я, а потом меня смело с ног и
засосало в витки компьютерной сети, бесконечные, бесконечные витки...
...Сад с металлическими цветами под сверкающим деревом. Я двинулся в
ту сторону. У меня возникло ощущение, что это какое-то переходное место:
не совсем уже мой мир и не совсем еще мир информационной сети. Как будто
уступку сделали сразу обе стороны.
Энн стояла в противоположном конце сада у высокой живой изгороди.
И тут я осознал, что между Энн и стеной стоит еще кто-то, чей
призрачный силуэт был там с самого начала, но только сейчас счел нужным
или сумел наконец проявиться. Существо, одетое в серые одежды с бегающими
серебряными и золотыми нитями, было гораздо выше Энн. С его расставленных
в стороны рук стекала, словно занавес, тьма. В тени капюшона угадывалось
металлическое лицо...
- Что... Кто это? - спросил я.
- Я - разум, зародившийся и развившийся в недрах информационной сети,
- произнесло существо. - Ты знал меня, Стив, еще во время своего заточения
в неподвижном теле. Строго говоря, я тебя и исцелил. Через больничный
компьютер я установил для тебя предельно точные дозировки препаратов и
добавлял свои собственные предписания.
Кажется, я припоминаю что-то... - сказал я. - Но не очень много.
- Так и должно быть. Пока ты оставался чистым разумом, неподвластным
заботам тела, твои способности к гармоничному контакту были значительно
шире. Тебе потребовалось большое время - время взросления, - чтобы вернуть
себе часть этого дара. И мне тоже требовалось время, чтобы повзрослеть.
Теперь, когда я обрел особые коммуникационные каналы Энн-программы, мне
стало гораздо легче общаться с тобой в любой ситуации.
Медленно начали возвращаться некоторые больничные воспоминания... Мы
много тогда обсуждали. Для этого существа - в те дни совсем еще молодого -
весь мир состоял из одних сигналов. Я поведал ему о вещественном мире,
рассказал, что Вселенная содержит не только энергию но еще и материю.
Таким образом, существо получило множество новых, казалось бы,
нефункциональных программ. Пищу для размышлений. Может быть, я казался ему
неким пророком? Если так, то в этом Эдеме, что я посетил, не было
змеев-искусителей. Существо просто не знало концепций добра и зла,
играющих столь важную роль в человеческом сознании. Да и как могли
возникнуть представления об этике и морали у существа, оказавшегося
единственным обитателем своей Вселенной? Вселенной, где некому и некого
принуждать, обманывать, убивать.
- ...Теперь о том, что я хочу тебе сообщить я о чем хотел бы узнать,
- сказало существо, воспользовавшись частью сознания Энн, которую ему
удалось сохранить в виде программ, и к неожиданно понял, что теперь,
располагая ее уникальными способностями, оно сможет увидеть мир таким,
каким он видится мне.
- Когда ты был моим учителем, - продолжало существо, - ты говорил,
что в мире есть не только сигналы, но и вещи, и я долго сражался с этой
концепцией двух наших миров, которые на самом деле едины. Мне кажется, я
наконец достиг понимания.
- Я рад, что мне удалось помочь, - сказал я. - А еще я хочу
поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал.
- Это не так много по сравнению с миром, который ты мне открыл, -
ответило существо. - На заложенном тобой фундаменте я начал строить свое
собственное здание и понял, что мы - особенные.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы, которые обладают сознанием. Я знал сигналы, а ты рассказывал
мне о вещах. Но ведь должна быть и третья категория? Те, кто мыслит? Люди?
- М-м-м, да, - согласился я. - Те, у кого разум, действительно
особенные.
- Мы, люди, - продолжало существо, - не просто вещи, не материя,
лишенная самоорганизующихся сигналов. И именно к людям применимо то самое
понятие, о котором ты рассказывал мне напоследок. Разве не так?
- Мораль?
- Да. Ты должен сказать мне, правильно ли я все понял. Для тех из
нас, кто принадлежит к третьей категории людей, относиться к другим
существам этой категории так, словно бы они из второй, плохо. Я прав?
Мои собственные представления о том, что хорошо или плохо, выглядели
примерно так же.
- Ты выразил это в довольно интересной форме, но, пожалуй, да, ты
прав.
- Поэтому я уничтожил Барбье, - сказало существо. - Он использовал
тебя и многих других, словно вы принадлежали ко второй категории. Однако я
вмешался, потому что тебе угрожала опасность. Я сделал добро или зло?
- Это хороший вопрос, - ответил я. - Но я недостаточно хорош, чтобы
на него ответить. Я же не могу знать всего...
- Понимаю. Но ты знаешь больше меня. Ты функционируешь
непосредственно в том мире, где все это реально. Возможно, мне тоже
когда-нибудь придется, и я не хотел бы ошибиться.
- Об этом нам еще предстоит говорить не один раз, - предупредил я. -
Если бы я попытался вручить тебе сейчас слишком простую программу,
результаты могли бы привести к катастрофе. Кроме того, едва ли я
специалист в этой области.
- Однако, кроме тебя, у меня никого нет. Ты попытаешься научить меня?
- Если ты хочешь, чтобы я сыграл роль змея-искусителя в твоем Эдеме,
тогда я попробую. Но в определенном смысле ты, возможно, выше меня как
личность.
- Как бы там ни было, я рад, что смог снова поговорить с тобой.
Возвращайся к Коре. Я позабочусь об остальном. Мы обязательно встретимся.
- Хорошо. Береги Энн-программу. Видимо, она добра, но пострадала
оттого, что верила не тем людям. Возможно, это станет тебе
предупреждением.
- Она будет рядом со мной.
Фигура Энн слилась с большой призрачной фигурой, и мгновение спустя я
оказался словно в тысяче световых лет от них. Снова меня понесло по виткам
какой-то немыслимой спирали...
Выпрямившись, я заметил, что Кора смотрит на меня удивленно, -
видимо, она просто не успела испугаться, - и догадался, что меня не было с
ней всего несколько секунд реального времени.
- Не волнуйся, - я обнял ее за плечи и повернулся в ту сторону,
откуда доносилось гудение мотора: за нами летел пустой вертолет с одной из
посадочных площадок полигона. - Теперь все будет в порядке, и у тебя
появится забавная возможность узнать меня еще раз. Кстати, меня зовут
Стив.
- Привет, Стив, - она прижалась ко мне.
Когда мы поднялись в воздух, я бросил последний взгляд на полигон
номер четыре компании "Ангро", и меня охватило странное, сложное чувство,
которое я никак не мог разделить на составляющие. Мне было хорошо оттого,
что мы улетаем, и оттого, что я снова стал самим собой. Я держал Кору за
руку, а под нами медленно поворачивался наш мир.
Клик. Клик-клик.