ЭТЮД О ВЗРОСЛОМ ГРАВИЛЕТЕ


     У вас есть гравилет? Ну, такой, на котором можно взвиться над землей,
и лететь, и парить, и наслаждаться полетом? Конечно, есть. Не может  быть,
чтобы не было.
     Вот и у меня тоже есть - в сарае стоит.  Правда,  далеко  на  нем  не
улетишь. Я сам его смастерил, когда был  еще  маленьким:  строгал,  пилил,
паял, приклеивал...
     Мне в детстве очень хотелось иметь настоящий  взрослый  гравилет.  Не
такой, как у всех детей: рукоятку на себя -  вверх,  рукоятку  от  себя  -
вниз. Туда-сюда, вверх-вниз... Только невысоко. Скукота.
     А я хотел такой, чтобы полететь далеко-далеко, чтобы  вдыхать  свежий
ветер, парить над землей и не обращать внимания на эти  дурацкие  запреты:
"Детям до 16 лет выше 50 метров не взлетать!"
     Николаю, ну, тому, у которого отец  в  Центросоюзе  работает,  купили
такой гравилет и даже пропуск на высокие полеты  достали,  чтобы,  не  дай
бог, истребители-инспектора не засекли.  Но  Николай  почему-то  на  своем
новеньком аппарате высоко не взлетает. Поднимется чуть выше отметки "детям
до  16  лет...",  ляжет  в  дрейф  и  глядит  оттуда  на  прохожих:  "Вот,
посмотрите, у меня тоже есть, как у всех вас, настоящий взрослый гравилет.
Где хочу, там и летаю!"
     Не любит Николай высоты.
     Нет, будь у меня взрослый гравилет, я бы летал,  как  вихрь,  носился
бы, как птица, нажимал бы на все кнопки и рычаги, устанавливал рекорды  на
дальность и высоту, выжимал бы из аппарата все, на  что  он  способен.  Ни
один истребитель меня не догнал бы.
     Но не было у меня в детстве взрослого гравилета. Не было, и все тут.
     - Дай полетать! - попросил я однажды Николая.
     - Не могу, - ответил он, - разобьешь  еще  машину,  она  ведь  дорого
стоит!
     И тогда я сам решил смастерить настоящий взрослый гравилет. Запирался
в сарае и стучал по ночам. Не хотелось мне, чтобы  соседи  видели,  что  я
строю. Не знаю почему, но не хотелось. Вот!
     Дело  продвигалось  медленно.  Я  рос.  Взрослел.  Все  реже  и  реже
возвращался к своему любимому когда-то занятию.
     И вот настало время, когда я смог купить настоящий взрослый гравилет!
Куда хочешь - туда и лети! Никаких запретов! Ну что, летим, а?
     Взлетел. Полетал  немного  над  городом,  а  потом  понял,  что  мне,
взрослому, не нужен взрослый гравилет. И я его продал. По дешевке. А  тот,
что сам смастерил, все стоит в сарае. Его  никто  не  купит,  а  выбросить
жалко - ведь когда-то он мне был очень нужен.
     А сейчас нет? Не знаю.
     Сейчас я взрослый. Гравилет мне, положим, уже  не  нужен.  А  что  же
нужно?
     А нужна книжка. Обычная  книжка  обычного  формата.  Обычная,  да  не
совсем, а чтоб на обложке была фамилия - моя!
     Но нет у меня пока такой книжки.
     Вон Николай Петрович, ну, тот, которого отец устроил  в  Центриздате,
уже  имеет  дюжину  таких  книжек.  Все  в  суперобложках,  в   подарочном
исполнении, с цветными иллюстрациями.
     Зайдешь в любой книжный магазин, на видном месте, на первой  полке  -
"Н.П.Оловянников".
     В библиотеку заглянешь, спросишь:
     - У вас есть что-нибудь почитать Оловянникова?
     - Пожалуйста. Вам что? "Из жизни  цветов",  "Любовь  и  ревность",  а
может, лучше "Сто тридцать седьмое путешествие на  Марс"?  Выбирайте.  Вон
они все стоят.
     Новенькие, чистые, глянцевые. И тираж  -  пятнадцать  миллионов!  Кто
хочет - тот берет. На всю страну хватит.
     Бери - не хочу...
     - Николай Петрович, по старой дружбе,  издай  мой  сборник.  К  черту
суперобложку,  к  черту  подарочное  исполнение,  к  черту  иллюстрации  и
пятнадцать  миллионов!  Пусть  тираж  всего  три  тысячи,  пусть   простой
переплет...
     - Не могу, - говорит начальник, - у нас план утвержден  на  пятьдесят
лет вперед. Хочешь, жди. Оставляй рукописи.
     Оставил. Лежат уже десять лет. Еще каких-нибудь сорок  -  и  тогда...
Правда, это будет уже в следующем веке, но будет  ведь!  Николай  Петрович
обещал. Он издаст мой сборник. Надеюсь, не посмертно...
     Но книжка у меня все-таки есть. Что, съели?
     Да-да,  моя  книжка!  В  единственном  экземпляре,   напечатанная   и
переплетенная  самолично.  Без  иллюстраций  и  титула,  без  кромсаний  и
поправок. Я даю ее друзьям почитать.  Она  вся  растрепанная  и  в  жирных
пятнах.
     Но она моя!
     - Выбрось ты этот хлам, - смеется Николай Петрович, - кому она  нужна
такая, без глянца?
     Мне нужна. И друзьям моим нужна. И  всем  тем  нужна,  кто  берет  ее
читать. Она не пылится годами в библиотеках, и ее не сдают  в  макулатуру.
Ее читают. _Ч_и_т_а_ю_т_!
     И я не собираюсь ее выбрасывать,  пусть  состарюсь  и  у  меня  будут
другие интересы.
     Ведь зачем-то мне до сих пор нужен мой самодельный взрослый гравилет.