ФРАHЦ ФЮМАН
ОБМОРОК

    - Это  совсем просто,  - сказал Янно,  - эксперименты по искривлению
пространства неизбежно вели в тупик, ибо суть эффекта заключается в иск-
ривлении времени.  Нет,  это нельзя представить себе наглядно, даже само
понятие "искривление" используется условно, лишь указывая на выход в пя-
тое измерение.  И вот когда время - или,  строго говоря, весь хронотопи-
ческий континуум - выходит в иное измерение,  а происходит это в опреде-
ленных интервалах, то будущее как бы накладывается на настоящее. Времен-
ной поток образует своего рода петлю,  которая проходит через один и тот
же момент времени дважды. Словом, все довольно просто.
    - Почему же об этом почти ничего не слышно?  Янно с вежливым сожале-
нием пожал плечами.
    - Практического значения эффект  почти  не  имеет;  радиус  кривизны
слишком мал,  но обычно соответствует всего нескольким долям микросекун-
ды. Какое уж тут практическое значение?
    - Разве столь малый промежуток времени поддается фиксации?
    - Только на уровне элементарных частиц,  но существуют участки повы-
шенной каузальности,  в которых петля значительно расширяется. Пабло ис-
пользует это обстоятельство и получает характеристики, доходящие до нес-
кольких секунд, а иногда до минуты.
    - Но в таких случаях эффект приобретает колоссальное значение...
    - Вовсе  нет.  Эффект сильно локализован в пространстве и может быть
получен лишь применительно к конкретному  лицу,  на  котором  проводится
эксперимент;  с военной точки зрения эффект интереса не представляет,  в
личностном аспекте он также не имеет сколько-нибудь серьезного значения.
Обществу  вряд  ли  нужна способность человека узнавать чуть-чуть раньше
то, что он сам же и сделает чуть-чуть позже.
    - То есть человек может увидеть только свое собственное будущее?
    - Да,  он видит в будущем только себя и, разумеется, свое непосредс-
твенное окружение. Поэтому Пабло сейчас в опале. Еще бы: эгоцентрические
забавы,  формалистические выверты прогностики, элитарный интеллектуализм
- сам знаешь,  каких собак у нас могут понавешать. Потихоньку он продол-
жает этим заниматься - для приятелей,  для тех,  кого они по  знакомству
направят;  ну и берет он за это,  соответственно,  кое-какую мзду. Гость
согласно кивнул, мол, само собой.
    - А в каких случаях можно рассчитывать на интервалы повышенной  кау-
зальности, о которых ты говорил?
    - Их  рассчитывает  химокомпьютер;  расчетные формулы очень сложны и
представляют собою суммы тензоров,  которые в значительной степени зави-
сят  от  индивидуальной  константы,  так называемого коэффициента АК,  а
константа в свою очередь связана с циклоидойвпрочем,  к  чему  тебе  все
это?.. - Он пристально посмотрел на гостя. - Ты что же, все-таки настаи-
ваешь на своем? Послушай моего совета, откажись от этой затеи.
    - А больно будет?  - спросил гость. Лет ему было немногим больше со-
рока, одет по-городскому. В голосе послышалась робость, которую несведу-
щие люди испытывают перед сложными приборами. Янно невесело усмехнулся.
    - Физической боли, конечно, никто не чувствует...
    - Но?
    - Есть ведь еще и душевные муки,  поэтому мне хочется тебя предосте-
речь. Остается ощущение полного бессилия, и это ощущение угнетает каждо-
го, что бы он ни говорил. Особенно после повторного эксперимента. Сейчас
Пабло  категорически возражает против повторных экспериментов,  да с ним
почти никто и не спорит.  Сама же  процедура  до  крайности  примитивна.
Опускаешь  лицо в чашу с плазмообразным веществом - нет,  не беспокойся,
это не огонь,  лишь странное голубоватое свечение, но током там не бьет.
В общем-то,  при этом ничего не чувствуешь,  ни тепла,  ни запаха. Како-
го-либо негативного последствия тоже не наблюдалось. Как только это све-
чение,  то  есть  распадающийся логоалкалоид,  начинает проникать в поры
твоей ауры,  химокомпьютер тут же рассчитывает необходимые данные,  и ты
почти сразу видишь кусочек своего будущего, которое отстоит от настояще-
го момента на тот отрезок времени,  что указывается на шкале компьютера.
Глаза,  конечно, нужно держать открытыми, но ты решительно ничего не по-
чувствуешь, разве только то, что твой бумажник стал немного полегче. Це-
ны у Пабло растут так же стремительно, как и везде. Думаю, придется рас-
кошелиться на целый фунт, не меньше. Так что я бы на твоем месте еще раз
хорошенько...
    Он думал,  это будет стоить дороже,  перебил гость, а на увещевания,
что, мол, на фунт можно купить целых две бутылки крепкого или шесть жел-
тых  обеденных талонов,  с фруктами и сносным кофе,  - а такие деньги не
швыряют псу под хвост, даже если ты принадлежишь к категории лиц с дохо-
дом третьего класса,  - на все эти увещевания гость возразил, что случай
представляется в своем роде уникальный,  будет ли еще такая возможность,
неизвестно...
    Янно с раздражением отмахнулся.  - Уникальный,  уникальный - все так
говорят. Будь спокоен, уникальным он и останется, только в гораздо более
глубоком  смысле.  Я хочу уберечь тебя от ненужной траты нервов и денег.
Достаточно просто понять,  что ты и так постоянно видишь  свое  будущее,
только  как бы уже исполнившееся будущее,  но ты вообрази,  будто увидел
его на минуту раньше,  чем оно наступило.  Каждое "СЕЙЧАС" когда-то было
"ПОТОМ", а каждое "ЕСТЬ" когда-то означало "БУДЕТ". Ты вот губы скривил,
а двадцать секунд назад твоя ухмылка была самым настоящим  будущим.  Так
представь себе голубое свечение,  себя в этом свечении и что видишь ты в
нем, как криво ухмыльнулся, только и всего. Стоит ли жаждать эдакого чу-
да?  Ведь  чего-либо  другого ты не увидишь.  Не лучше ли тогда оставить
свой фунт при себе,  да и чувства полнейшего бессилия, похожего на обмо-
рок,  испытать не придется.  Словом, возьми любое заурядное мгновение из
своей повседневной жизни, а потом представь себе голубое свечение, в ко-
тором ты видишь самого себя,  лицом к лицу, как в обычном зеркале. Собс-
твенно говоря, совершеннейшая тривиальность. Гость с жаром возразил:
    - Тривиально только потому, что тривиальна наша повседневность, ина-
че говоря,  характер времени - я имею в виду не эпоху, хоть и ее тоже, а
время вообще,  время как категорию.  Сущность времени состоит в том, что
оно является динамическим процессом,  и действительно глупо было бы пла-
тить деньги, чтобы убедиться в том, что происходящее сейчас не существо-
вало  раньше  и  в  этом  смысле должно считаться будущим по отношению к
прошлому - причем сравнить и проверить их совпадение невозможно!  Вот  в
чем  заключалась и заключается тривиальность!  У вас же можно проверить,
действительно ли наступит то,  чему предстоит наступить в будущем, а это
поистине сенсация, как бы там ни относилось к ней ваше начальство. Я ду-
маю,  вы сами не понимаете,  что оказалось у вас в руках!  Вас, конечно,
ничем не удивишь, вы это видели сотни раз, но нашему брату, которому по-
пасть сюда очень непросто...  - Янно хотел было возразить,  но гость от-
махнулся. - Пожалуйста, расскажи мне лучше все по порядку, решения моего
тебе все равно не изменить.  Итак,  я опускаю голову в светящуюся чашу и
открываю глаза - что я там увижу? Будущее и настоящее одновременно?
    - Глазами  ты  увидишь  будущее,  все  остальные органы чувств будут
воспринимать настоящее.  Например, ты будешь слышать наши голоса, но ви-
деть только то, что должно наступить.
    - А вы сможете увидеть то же самое, что увижу я?
    - Мы  можем видеть то и другое - настоящее и будущее - одновременно.
Правда, будущее лишь как отражение электрических импульсов твоего мозга,
то есть довольно расплывчато.  Но контуры различить можно,  можно узнать
черты лица, и, уж конечно, видны движенияидешь ты или стоишь; точнее го-
воря, видишь ты себя идущим или стоящим.
    - И в какую сторону движется при этом время, вперед или назад?
    - В  искривленном пространстве оно двигалось бы назад,  но неизменно
по направлению к прошлому.  Благодаря же темпоральному искривлению время
вновь движется вперед, и небольшой интервал будущего захлестывает насто-
ящее,  как бы накладывается на него. Допустим, ты видишь, что произойдет
через одну минуту,  а в лучшем случае - в пять последних секунд,  причем
если брать за точку отсчета самый первый момент,  когда ты начал  видеть
будущее, то это будут секунды с пятьдесят шестой по шестидесятую. Парал-
лельно истекают секунды обычного времени,  с первой по пятую. Мы же уви-
дим и настоящее и будущее,  но будущее - весьма схематично. А ты увидишь
его совершенно отчетливо,  но зато только его, только будущее. Пятьдесят
шесть, нет, пятьдесят одну секунду спустя...
    - ...произойдет как раз то, что я видел в светящейся чаше.
    - Да,  произойдет  именно это.  На пятьдесят шестой секунде наступит
пятьдесят шестая секунда,  и так далее до шестидесятой секунды,  а потом
пойдет время,  которого ты уже не видел. Петля кончилась, интервал пере-
сечения будущего с настоящим пройден;  будущее  непрерывно  переходит  в
настоящее,  так  что  время - за исключением микропроцессов - имеет лишь
одно измерение. И все же...
    - Оставь, тебе все равно меня не отговорить!
    - Я только хотел сказать,  что ты даже минуты будущего не увидишь, а
скорее всего, лишь пару секунд.
    Глаза у  гостя  блестели,  в ответ промелькнула искорка и в глазах у
Янно.
    - И все же,  - медленно проговорил гость,  изображая раздумье,  хотя
возражение было готово и прямо-таки рвалось наружу, - и все же допустим,
я возьму да сделаю что-нибудь другое,  совсем другое, не то, что видел в
чаше?
    Янно у Янно вновь приобрело усталое и унылое выражение.
    - Ты точно так же самоуверен,  как и все,  только потом эта самоуве-
ренность сменяется отчаянием,  чувством собственного бессилия, почти об-
мороком.  И начнутся жалкие потуги все как-то объяснить!  После того как
ты убедишься,  что все произошло именно так,  как должно было произойти,
то есть случилось то,  что ты видел перед этим.  Реакция у всех одинако-
вая.  Поначалу смелый взгляд:  мол,  я вам не кто-нибудь, потом экспери-
мент,  растерянные лица,  и,  наконец, люди начинают сомневаться в самой
реальности.  Никто не хочет примириться с тем, что все происходит именно
так,  как должно было произойти.  Никто не хочет примириться с тем,  что
ведет себя именно так,  как ведут себя остальные в подобных случаях. Че-
ловек, можно сказать, чувствует себя вдвойне бессильным: он ощущает свое
бессилие перед неотвратимостью рока и бессилие перед тем, что эта неотв-
ратимость ни для кого не делает исключений.  Сначала каждый думает,  что
поступки определяются намерением:  я вижу мое предстоящее действие, зна-
чит,  могу изменить его,  это зависит от моей воли! К тому же он верит в
свою волю: пусть другие дали себя одурачить - он-то уж покажет этому ро-
ку.  А потом ему демонстрируют его бессилие, причем двойное - его бесси-
лие и его бессилие,  его затянуло что-то, чему он не смог противостоять,
и  он лишился своей индивидуальности!  При этом с самого первого момента
каждый ведет себя точно так же,  как остальные, те же вопросы, те же на-
дежды,  те же иллюзии,  те же аргументы и те же оправдания,  когда с ним
случилось то же,  что и с другими.  Разумеется,  за исключением случаев,
когда  будущее  приоткрывается  лишь на мгновение и человек просто видит
себя самого у светящейся чаши.  Но и тогда возникает  чувство  бессилия;
даже за пять секунд угадываешь его жуткое могущество,  одно лишь прикос-
новение его крыл низвергает тебя.  А до чего жалкими оказываются уловки,
с помощью которых люди пытаются обмануть самих себя! То радиус кривизны,
мол,  рассчитан неверно,  то показанное будущее якобы на самом деле было
прошлым,  то,  дескать,  все это фокусы и трюки - словом, чего только не
говорят.  Но сами уловки симптоматичны.  Они свидетельствуют о  гнетущем
отчаянии перед лицом собственной беспомощности и бессилия. Гость посмот-
рел с вызовом.
    - Вот,  - сказал Янно, - все так смотрят. Нетрудно, оказывается, бу-
дущее угадать.  Я заранее знал, что из этой затеи выйдет. Он открыл ящик
письменного стола.
    - Подобные вещи любой может утверждать,  - проговорил гость,  - осо-
бенно если нельзя проверить!  Что касается эксперимента, - продолжал он,
- то не забывай,  я дипломированный логик. И мой силлогизм неопровержим.
То, что мне предстоит сделать, зависит от моего решения; решение же свое
я могу изменить, следовательно, к тому, что я могу изменить, принадлежит
и то, что мне предстоит сделать в будущем. Это силлогизм типа Бамалип, и
известен он со времен великого Галопа.  Кто может опровергнуть силлогизм
и помешать мне изменить мои будущие действия? Ответь мне, ответь мне хо-
тя бы на один лишь этот вопрос!
    Пока гость произносил свою реплику. Яйцо вытащил из ящика карточку с
напечатанным текстом и дал прочитать гостю:
    Смысл твоего  вопроса сводится к следующему:  Кто может помешать мне
сделать противоположное тому,  что я увидел в чаше, ведь я волен в своих
поступках?
    - Допустим,  - согласился гость,  - тебе действительно удалось пред-
восхитить мой вопрос,  но ведь и он должен быть задан.  Меня  интересует
ответ.
    - Ответ  ты  получишь  в  ходе эксперимента,  только потом возникает
проблема, как этот ответ объяснить. У меня есть свое объяснение: засасы-
вающий эффект антикаузальности,  эффект АК,  но о нем после. Ты сам убе-
дишься, что исходишь из ложных посылок, хотя твои логические умозаключе-
ния сами по себе, может быть, и верны. А теперь пошли, пока Пабло совсем
не окосел.
    - Окосел?
    - Ну да, пока он совсем не напился. Ты не представляешь себе, до че-
го он опустился.
    - Давай повторим все еще раз, - сказал гость, когда они шли по невы-
сокому туннелю, в котором тихонько гудели электрические реле. Они прохо-
дили мимо синих дверей.  - Итак,  я опускаю голову в чашу и вижу кусочек
ближайшего будущего,  удаленного, скажем, на одну минуту. То есть я чуть
раньше вижу то, что наступит чуть позже. Я верно понял?
    - Верно,  - подтвердил Янно, поворачивая в коридор с зелеными дверя-
ми, - верно, но увидишь ты только самые последние секунды.
    - Пускай последние, но все-таки это будут секунды, которым еще толь-
ко предстоит наступить,  следовательно,  я увижу то,  что мне еще только
предстоит сделать,  так ведь?  Прекрасно.  Тогда возникает альтернатива:
либо я буду неподвижно сидеть у стола, либо сидеть не буду, а начну рас-
хаживать,  показывать что-нибудь и прочее. Сидеть молча и неподвижно или
что-то  делать,  двигаться  - к одной из этих двух возможностей сводится
любой мой поступок.
    - Свой диплом ты получил не зря,  - сухо произнес  Янно.  -  Дилемма
действительно такова: либо ты будешь двигаться, либо нет.
    - Превосходно. И вы сможете увидеть это вместе со мной?
    - Изображение достаточно отчетливо.  Кроме того,  мы можем снять его
на пленку.
    - Тем лучше,  результат получится более объективным. А теперь допус-
тим, что я и вы, и кинокамера, - мы увидим, как в приближающемся будущем
я преспокойно сижу у стола. Но когда указанное время X наступит, я вста-
ну и пройдусь по комнате.
    - Ты не сделаешь этого!
    - Почему?
    - Потому  что  в этом случае ты и увидел бы другое!  Если светящаяся
чаша показала тебя сидящим,  значит,  когда наступит время X,  ты будешь
сидеть, причем именно на том месте, где ты себя видел.
    - А если я встану?
    - Тогда ты не увидел бы себя сидящим.
    - Пусть я увидел себя сидящим, а все-таки встану.
    - Ты не можешь сделать этого, если ты этого не видел.
    Гость застонал. Слова Явно "поверь мне, все будет так, как я сказал"
чуть было не лишили его самообладания.
    - Ты можешь довести человека до сумасшествия.  Я  знаю,  ты  хороший
специалист по проблемам причинности, но где-то вы все-таки ошиблись. Ваш
эксперимент основан на заблуждении.
    - Тип шесть,  - спокойно констатировал Янно. Теперь они шли по кори-
дору с желтыми дверями.
    - Подумай сам,  - умолял гость,  - ну подумай же сам! Возьми еще раз
хоть мой пример.  Мы видели, что я буду сидеть за столом. По времени бу-
дущего,  допустим,  на пятьдесят шестой секунде, по времени настоящего -
на первой секунде.
    - Формулируешь ты прекрасно.
    - Так,  между первой секундой и пятьдесят шестой  секундой  проходит
ведь вполне реальное время?
    - Пятьдесят одна секунда реального времени, реальнее не бывает.
    - И этим временем я могу распорядиться по своему усмотрению?
    - Да, с помощью того, что ты называешь свободной волей.
    - Ею я и воспользуюсь,  можешь быть спокоен.  Вот где собака зарыта.
Вся ваша дребедень парализует волю, ослабляет сопротивляемость человека,
и ваш испытуемый попросту впадает в состояние самогипноза,  который зас-
тавляет его рабски копировать то, что ему внушается увиденным в чаше. Но
со мною этот номер не пройдет,  не пройдет!  Я вслух,  громко скажу вам,
что я увидел, и поступлю наоборот, то есть в нашем случае начну расхажи-
вать по комнате, ну а если увижу в чаше, что я хожу, то усядусь на место
и буду сидеть.
    - Нет,  делать ты будешь то, что увидел! Гость посмотрел с недовери-
ем.
    - Вы  что,  правда хотите меня загипнотизировать?  Я вам согласия не
даю.
    - Тип номер три, - произнес Янно, почти скучая.
    - Станете вы меня гипнотизировать или нет? Я требую четкого ответа!
    - Пожалуйста,  четкий ответ: ничего подобного делать мы не собираем-
ся!  Между прочим,  твоя мысль о самогипнозе оригинальна, поздравляю. До
этого еще никто не додумался.  Стало  быть,  в  некотором  отношении  ты
представляешь собой исключение.
    - Я буду исключением во всех отношениях,  вот увидишь. Предлагаю па-
ри.  Я заявляю,  что если вы меня не загипнотизируете и не  станете  ка-
ким-либо  иным  способом мешать мне,  то в момент X я сознательно сделаю
иное,  нежели все мы видели перед этим,  причем так, чтобы у вас не было
никаких сомнений. Ну, что ты теперь скажешь?
    - Только  одно:  остальные говорили то же самое и с такой же уверен-
ностью.  Они считали,  что все зависит от их воли.  Как мы ни  старались
убедить их, нам не верили.
    За поворотом  начинался  коридор с оранжевыми дверями.  Здесь висела
картина,  и Янно перевернул ее. Картина изображала великого просветителя
Кристиана  Вольфа,  на  лице которого играла оптимистическая улыбка.  На
обороте портрета была прикреплена бумажка с машинописным текстом:  "Пари
предлагают не позднее, чем на этом месте!"
    - Дешевые фокусы,  - проворчал гость. - Если бы я не предложил пари,
ты бы даже не притронулся к портрету.  И вообще, какого черта, - продол-
жал он,  - не хватает только явления духов, как на спиритическом сеансе.
По-моему,  подобное поведение - как бы сказать?  - не слишком  корректно
для научного работника. Я мог бы выразиться и резче.
    - Черный юмор, - горько сказал Янно. - Так легче справиться со своим
бессилием. Впрочем, наверно, ты прав. Я действительно бестактен. Нервы у
нас сдают, тут уж ничего не поделаешь. Но, в сущности, я тебя не удержи-
ваю. Он повернул картину и добавил:
    - Пожалуй, все-таки тип номер пять.
    - Что значит "тип номер пять"?
    - Это я о твоих последних словах.  Да нет,  больше я тебе ничего  не
скажу, а то опять не поверишь, что я знал их заранее.
    - У вас что, составлен целый каталог разных типов?
    - Конечно! Можешь посмотреть его у Пабло. Очень интересно с психоло-
гической точки зрения:  классификация типов неприятия  действительности.
Тип номер один сомневается в аппаратуре.  Например, он садится к чаше, а
потом говорит:  "Ну,  вот и все, можно вставать". И встает как раз в тот
момент,  который рассчитан компьютером. Тогда сей тип заявляет, что часы
спешат или отстают. Тип номер два можно охарактеризовать следующим обра-
зом: допустим, человек увидел в чаше, как он почесывал затылок. Он гово-
рит:  "Именно этого я делать не стану".  И как раз когда  он  произносит
"именно этого", он почесывает затылок, причем все происходит точно в за-
данный момент. Тогда человек начинает ругаться, кричит, что его подлови-
ли... словом, что-то похожее на твою мысль о самовнушении. Тип номер три
- кто-то еще - считает, что его загипнотизировали.
    - Позволь,  но этого вы опровергнуть  действительно  не  можете,  по
крайней мере вы не можете доказать самому испытуемому,  что не прибегали
к помощи гипноза.
    Янно молча пожал плечами.  Теперь он повернул в коридор  с  красными
дверями.
    - Лаборатория Пабло находится в самом конце, - сказал Янно. - Мы шу-
тим, что Пабло работает почти в инфракрасном секторе.
    Применяется ли в институте обычная шкала цветов для дверей или иная,
спросил гость,  и Янно ответил, что обычная, то есть каждый цвет обозна-
чает степень секретности ведущихся работ, от красного цвета и выше; тог-
да  гость  с  удивлением заметил,  что Янно работает в коридоре с синими
дверями,  значит,  его работа считается гораздо секретнее,  чем у Пабло,
хотя,  насколько ему известно. Яйцо всего лишь навеете собирает и сорти-
рует газетные вырезки, Пабло же...
    - Именно поэтому,  - ответил Янно.  - Подвохов можно ждать только от
прошлого, а будущее для всех открыто. Впрочем, - добавил он тут же, - мы
все здесь мелкая сошка, институт у нас оранжевый.
    - Под стать вашей логике, - пробормотал гость и вдруг резко протянул
руку. - Итак, пари? Ставлю целых пять фунтов против одного!
    - Нет,  не могу, - покачал головой Янно. - Ведь я точно знаю, что ты
проиграешь.  Погоди,  не кричи,  выслушай меня.  Пари предлагались сотни
раз, десятки раз я сам был свидетелем - и ни одного исключения, ни одно-
го!  Допустим, мы увидели, что человек будет сидеть у стола вполоборота,
причем ровно через двадцать секунд; увидев это, человек сразу вскакивает
и начинает бегать по комнате;  вдруг он подворачивает себе ногу и падает
на стул,  пододвигается вполоборота к столу,  а время, конечно же, равно
Х! Вторая попытка. И снова мы видим то же самое: он будет сидеть за сто-
лом через двадцать - нет, на этот раз уже через восемнадцать секунд; че-
ловек опять встает,  только теперь он ходит по комнате осторожно и гово-
рит,  мол,  ничего подобного больше не случится, уж теперь-то он ноги не
подвернет!  Он медленно подходит к столу и внезапно, ни с того ни с сего
кричит:  "Вы что думаете,  я вам подопытная обезьяна? Думаете, я во всем
стану вам подчиняться?  Вы ждете, что я по комнате буду мотаться, а я не
буду!" Он садится и орет: "В конце концов, я - свободный человек!" И ко-
нечно,  опять время X. Нас словно обухом по голове ударило, и сам он был
совершенно  подавлен,  а потом превратил свою неудачу в целую программу.
Он стал твердить, что ему надоело во всем прислушиваться к мнению других
и теперь он намерен подчиняться лишь собственной воле, утверждая тем са-
мым свою индивидуальность.  А тут как раз готовились очередные выборы  в
институтское руководство. Вот он и написал большущее письмо в дирекцию с
отводом основного претендента. И надо же было приключиться такой чертов-
щине,  что чуть ли не каждый сотрудник института написал похожее письмо,
и сверху поступило распоряжение снять кандидатуру претендента - помнишь,
ходили слухи, будто этот Н.Н. берет взятки, слухи, кстати говоря, вздор-
ные,  как потом выяснилось. Тут бы нашему поборнику свободной воли обра-
зумиться,  но он уже совсем закусил удила. Еще бы. Ведь он из чистейшего
каприза хотел выкинуть штуку,  которая совершенно противоречила бы здра-
вому смыслу, и вдруг каждый, буквально каждый, делает то же самое; потом
еще раз, и опять совершенно сознательно, он сделал новую глупость, а лю-
ди опять взяли с него пример,  к тому же в результате по институту вышел
приказ, который дирекция долго не решалась подписывать, хотя и очень же-
лала  этого и даже получила соответствующее указание от вышестоящего на-
чальства.  В конце концов он решил, что у него есть лишь один-единствен-
ный способ проявить свою свободную волю, и он кончил жизнь самоубийством
- и в тот же день разразилась целая эпидемия самоубийств.  Так  что  ему
пришлось выпить чашу бессилия до самого дна. Словом, это был жуткий "эф-
фект засасывающей струи".
    - Тьфу!  Опять самовнушение,  и больше ничего,  - скривился гость  и
предложил ставку до десяти фунтов к одному. Они остановились перед лабо-
раторией Пабло.
    - Конечно, мы работаем всего-навсего в оранжевом институте, - мрачно
сказал Янно, - но это еще не означает, что здесь собрались круглые идио-
ты!  Мы привлекали к экспериментам психологов; мы привязывали человека к
стулу, если видели, что он должен встать, но у него от нейлонового шнура
тут же начиналась острая аллергия, приходилось человека отвязывать, и он
сразу  вскакивал  с  места.  Или  мы  приделывали к подлокотникам кресла
стальные наручники, но испытуемый буквально за несколько десятых секунды
до срока вдруг отказывался от продолжения эксперимента,  так как он, ви-
дите ли, боится, что его потом будут мучить кошмары. Я мог бы рассказать
тебе сотни таких случаев.  Мы снимали всю лабораторию на пленку, опреде-
ляли время X с точностью до микросекунды, и всегда происходило одно и то
же:  будущее оказывалось именно таким,  каким оно должно было оказаться.
Что показывает светящаяся чаша, то и наступает, и нет никакой возможнос-
ти  как-то помешать этому или что-либо изменить.  Сначала говоришь себе:
"Ну дела!  С ума сойти!" А потом чувствуешь, что действительно сходишь с
ума;  сначала смеешься ты, а потом смех раздается внутри тебя сам собой,
будто над тобой смеются какие-то адские силы,  во власти которых ты ока-
зался.  Ты бессилен, совершенно бессилен - поверь мне, это нельзя предс-
тавить себе со стороны!
    У него достаточно богатая фантазия, чтобы представить себе самые не-
вероятные вещи, ответил гость.
    - Но только не такие,  поверь нашему опыту! Мы почувствовали это уже
в самом первом эксперименте: отчаяние и унижение. Зачем они тебе? Не на-
до, еще раз прошу тебя! Я же твой друг, послушайся моего совета...
    - А есть у тебя,  - спросил гость, взявшись за ручку двери, - есть у
тебя какое-нибудь объяснение этому?  Ты же специалист по проблемам  кау-
зальности. Следствия без причины не бывает, так ведь ваши классики учат.
Какие же у тебя есть объяснения?
    - Эффект АК со струйным засасыванием, - тихо сказал Янно.
    - Что такое АК?
    - Антикаузальность.
    - Черт вас дери!  - прокричал голос из комнаты.  - Хотите зайти, так
заходите. От вашей болтовни за дверью свихнуться можно.
    Гость открыл дверь и растерянно замер на пороге; Янно подтолкнул его
вперед.  Лаборатория чем-то походила на прачечную:  стены из бетона, пол
из  бетона,  потолок из бетона;  маленькое окно;  тяжелый табачный дым и
винный перегар.  Ни одной картины,  ни одного горшка с цветами, даже ка-
кой-нибудь  статистической  диаграммы  с красными и синими кривыми и той
нет;  ни одного цветного пятна - кругом только серый цвет. Даже письмен-
ный стол и сидящий за ним Набло были серыми;  коричнево-серый стол и пе-
пельно-серый Пабло;  а между письменным столом и окном стоял -  это  был
единственный  прибор - светло-серый каркас с бледно-серой чашей из плек-
сигласа, а рядом темно-серым пенькомвращающийся стул. Пабло фыркнул, как
тюлень, и его одутловатое лицо с недельной щетиной на щеках поднялось из
глубины кресла.  Он что-то поставил в ящик письменного стола и  задвинул
его.  Глаза Пабло были несколько остекленевшими.  Гость все еще стоял на
пороге.
    - Это Пабло, - сказал Янно. Пабло засопел; гость шагнул было к нему,
но тут Янно вскрикнул.
    - Что за чертовщина? - заволновался он. - Смотрите на компьютер.
    - Не двигайтесь с места! - крикнул вслед за ним Пабло. Гость замер.
    - О материя, - сказал Янно, - такого никогда не бывало!
    Гость в поисках компьютера посмотрел в том направлении, куда глядели
оба экспериментатора,  и стал внимательно изучать каркас. Высотой он был
в половину человеческого роста,  вверху сходились на конус четыре метал-
лические трубки, снизу они были загнуты, образуя ножки; сверху на трубки
было насажено металлическое кольцо,  в нем помещалась чаша из плексигла-
са;  в центре каркаса выглядывала небольшая серо-зеленая панель размером
с футляр для маникюрного набора; двумя серебристосерыми проводниками па-
нель соединялась с пультом, установленным на письменном столе; на пульте
пять кнопок.  Еще два проводка тянулись от пульта к чаше;  между чашей и
панелью гость заметил две тонюсенькие нити,  которые слабо  поблескивали
на фоне серого бетона; наконец, на передней стенке компьютера - если это
был компьютер, а это действительно был компьютер - имелась шкала с деле-
ниями и стрелкой. Других деталей он не разглядел. Почему закричали хозя-
ин комнаты и Янно, оставалось непонятным.
    - Зеленый,  - сказал Янно торжественно,  - зеленый!  И все светится,
светится, светится!
    Пабло склонился над столом, уставившись своим остекленевшим взглядом
на деления шкалы.
    - Подойдите чуть ближе,  - приказал он,  сопя,  - но  только  совсем
чуть-чуть, на шаг, не больше!
    Гость послушно сделал небольшой шаг к столу и каркасу.
    - Кажется,  петля стала еще больше,  - сказал Янно,  и гостю почуди-
лось, будто панель засветилась немного более яркой зеленью. Впрочем, мо-
жет быть,  произошло это лишь потому, что в последний момент Пабло нажал
на предпоследнюю кнопку пульта,  отчего на окнах опустились жалюзи, а на
стенах  под  потолком зажегся приглушенный свет,  от которого все тона в
комнате стали чуть холоднее.
    Янно снял с крючка около двери балахон, похожий на ку-клукс-клановс-
кий,  который закрывал человека целиком, оставляя лишь прорези для глаз,
- балахон был из серой ткани с асбестовой прокладкой - и опустился перед
компьютером на колено.
    - Действительно,  девять и восемь.  Невероятно!  Пабло покачал своей
тюленьей головой.
    Нет ли у вас при себе каких-либо печатных изданий,  - спросил  он  у
гостя, - старых бумажных книг, картин или чего-нибудь такого?
    - Только  паспорт и служебное удостоверение логика,  ну и,  конечно,
личный номер на спине,  - ответил гость,  но Пабло пояснил,  что от этих
штук помех не бывает.
    - Случается,  что печатные вещи,  - продолжал он, - особенно старые,
действуют на наш компьютер сильнее, чем сам испытуемый, и тогда возника-
ют ошибки, прямо до скандала доходит. Вроде должен человек увидеть срав-
нительно далекое будущее,  а он вообще ничего не  видит  -  оказывается,
петля замкнула",  на книжонку.  Глазто у компьютера нет, не может он ра-
зобраться,  что к чему,  а может,  и есть,  только мы не знаем,  как они
смотрят.  Так  правда ничего при себе - хотя бы письма?  Гость подумал и
ответил отрицательно.
    - А фотографии? Последовало смущенное покашливание.
    - Как бы это сказать,  впрочем,  здесь все мужчины. - Гость собрался
было промямлить свои признания, но Пабло отмахнулся.
    - Ладно,  ладно, эти штуки тоже не мешают. Главное, чтобы старых ве-
щей не было! Вздох облегчения.
    - Девять и девять десятых,  - сообщил Янно, - у тебя потрясающий ко-
эффициент АК! У нас еще не было такой характеристики; может, ты и впрямь
исключение?
    Голос его приглушался капюшоном. Гость, все еще стоя на прежнем мес-
те, повернулся к вешалке у двери, но та была пуста.
    - Вам защитный костюм не нужен,  - успокоил его Пабло.  - Это просто
экран для нашего компьютера, чтобы аура испытуемого не искажалась экспе-
риментаторами. Не бойтесь, ничего страшного с вами не случится!
    - А вам, уважаемый Пабло, экранизирующей одежды не понадобится?
    В первый раз Янно рассмеялся от души, что было слышно даже через ка-
пюшон.
    - Этот тип, - сказал он, бесцеремонно ткнув пальцем в сторону своего
коллеги,  -  насквозь пропитан алкоголем!  Он совсем отупел,  понимаешь,
совсем опустился.  Да к нему от будущего ни одна секунда  не  потянется;
словом,  он стал просто придатком к компьютеру.  А теперь подойди-ка еще
на один шаг. Гость сделал еще шаг, и Янно заликовал.
    - Десять минут!  О материя,  целых десять минут!  О таком рекорде  и
мечтать было нечего.  А какая засасывающая струя!  Какая петля! Теорети-
чески добиться большего уже невозможно.
    - Ты все ему объяснил? - спросил Пабло.
    - Я как раз говорил ему об антикаузальности,  когда ты послал нас  к
черту. Хочешь, объясни ему сам. В конце концов, это же ты проводишь экс-
перимент.
    - Я самый что ни на есть закоренелый практик,  - проворчал Пабло,  -
вся  моя теория укладывается в три слова,  а если с подробностями,  то в
десяток.  Объясняй уж ты,  светило теории! Я ведь вижу, что тебе невтер-
пеж.
    - Итак,  - начал Янно из-под капюшона,  - АК, антикаузальность, при-
чинно-следственная антисвязь - как бы тебе это объяснить? Ты знаешь, что
для  многих феноменов природы и общества есть соответствующие антиструк-
туры,  антифеномены:  тело и антитело,  капитал и антикапитал, материя и
антиматерия, реформы и антиреформы, эротика и антаэротика, разум и анти-
разум.  Точно так же дело обстоит и с каузальностью. АК представляет со-
бою полную противоположность привычной причинноследственной связи.
    - То есть следствие без причины, - уточнил гость.
    - О нет,  - ответил Янно назидательно. - Это можно было бы сказать о
природе в целом по отношению к ее первоначалу.  Не интересует нас и пол-
ная противоположность,  то есть причина без следствия, хотя она и встре-
чается как особый культурный или административный феномен. Оба эти явле-
ния вовсе не антикаузальны, а лишь а-каузальны, поскольку каузальность в
них просто отрицается,  она отсутствует.  В случае  с  антикаузальностью
причинно-следственная связь не ликвидируется, а как бы переворачивается:
она не приравнивается к нулю - происходит превращение минуса  в  плюс  и
плюса в минус. Подобно тому как антиматерию можно считать "перевернутой"
обычной материей: отрицательное ядро вместо положительного ядра, положи-
тельный электрон вместо отрицательного, точно так же антикаузальность...
    - ...является  обратной по отношению к обычной причинно-следственной
связи,  - продолжал гость, - но это означает, что следствие предшествует
причине и обусловливает ее?
    - Браво,  недаром тебя логике учили, - сказал Янно. - Строго говоря,
эффект АК предполагает такое взаимодействие причины и  следствия,  когда
событие,  происходящее  позднее  и обычно именуемое следствием,  на деле
оказывается причиной более раннего события,  которое в привычном понима-
нии само считается причиной.
    - Ха,  - воскликнул гость с не меньшей страстью, чем собеседник, - в
этом случае одно понятие подменяют другим и наоборот,  только и всего. Я
топаю ногой,  раздается стук,  - гость топнул, послышался стук, - допус-
тим,  я назову теперь причину,  то есть движение ноги,  "следствием",  а
стук,  то есть следствие,  "причиной";  мы поменяли понятия местами,  но
суть события от этого не изменилась и никогда  не  изменится.  Он  вновь
топнул ногой, и снова раздался стук.
    - Нога - стук: причина - следствие; нога- стук: следствие - причина.
В действительности же все осталось по-прежнему.
    Он топнул в третий раз, и в третий раз послышался стук.
    - Если бы все обстояло так просто,  - сказал Янно, - то для нас было
бы непростительной глупостью заниматься подобной чепухой. Но АК - реаль-
на.  Это вовсе не переименование одного в другое.  АК представляет собою
объективный факт реального мира, точно так же, как объективно существует
антиматерия, которая отнюдь не является досужей выдумкой. АК существует,
в этом не приходится сомневаться,  как, впрочем, и в том, что эффект за-
сасывания в твоем случае все более усиливается.  Ты привел пример, кото-
рый вроде бы трудно опровергнуть,  и все же воспользуемся им еще раз:  с
точки зрения антикаузальности твоя нога топнула потому,  что ее принудил
к  этому будущий стук.  То есть стук действительно послужил причиной,  и
вовсе не оттого, что мы его так назвали, а совершенно реальной причиной,
которая логичным образом отнесена в будущее;  стук же с точки зрения ан-
тикаузальности стал реальным следствием и потому действительно предшест-
вует причине.
    - Слишком сложно,  - засопел Пабло, - слишком и слишком! - Вдруг он,
грузно навалившись на стол,  задрожал всем телом.  Из ящика  письменного
стола вынырнула бутылка; он сделал несколько глотков, а гость, учуяв за-
пах, подумал: самая дешевка!
    - Это же абсурдно,  - сказал гость,  подавив в себе приступ отвраще-
ния, - я имею в виду твои объяснения. Пабло поставил бутылку обратно.
    - Разумеется,  абсурдно,  - ответил Янно,  - такова природа антикау-
зальности;  абсурдно, но факт, и это тоже природа антикаузальности. При-
мер действительно не очень удачен.  Впрочем, вскоре ты сам получишь воз-
можность во всем убедиться...  - И добавил тихо,  почти неслышно  из-под
капюшона:  - Если ты, конечно, не исключение. Разумеется, - продолжал он
после некоторой паузы,  которой воспользовался для своих  размышлений  и
гость,  - здесь также справедливо общее правило, по которому последующее
событие не всегда есть результат предшествующего;  то есть в нашем  слу-
чае, соответственно, наоборот: последующее событие не всегда есть причи-
на предшествующего.  Более того:  было бы совершенно неправильно думать,
что  антикаузальность  является господствующим принципом причинно-следс-
твенных отношений,  возможно даже,  что его нельзя считать и преимущест-
венным принципом;  важно, что наряду с прочим существует и АК, но это ли
- ужасно.  Значит, существует засасывающая струя будущего, которая напе-
ред определяет наши действия и поступки. Разинутая пасть спрута, невиди-
мые щупальца;  мы - марионетки.  Мы верим в свободную волю, прикладываем
усилия, стремясь к чемулибо, что еще не осуществилось, а оно оказывается
подлинной причиной всех наших дел.
    - Но позволь,  - сказал гость,  - ведь это же недоказуемо; что бы ты
мне ни говорил и как бы ты ни упорствовал,  а все-таки ваш фокус состоит
лишь в переименовании понятий.  Каким образом ты намереваешься мне дока-
зать,  что причиной более раннего события оказалось событие, наступившее
позднее?  Сначала топают ногой, потом раздается стук. Я же объясняю пос-
ледовательность событий совершенно просто и естественно: я топаю, разда-
ется стук,  причина и следствие, если же ты хочешь поменять слова места-
ми, то это каприз и произвол. С наукой они ничего общего не имеют.
    - Однако,  - сказал Янно,  - критерием и здесь служит практика. Если
бы тебе довелось увидеть то, что происходило в этих стенах, у тебя также
не было бы иных объяснений.
    - Но ведь ты мне все рассказал.  Этого вполне достаточно,  чтобы ви-
деть нормальное взаимодействие причин и следствий, которое напрочь лише-
но мистики. Человек подвернул ногу и неловко упал в кресло...
    - ...но он не хотел садиться,  пойми,  наконец!  Он сопротивлялся, а
все же нечто заставило его сделать это! То, что он сел, что ему надлежа-
ло сесть, и надлежало с абсолютной неизбежностью, определялось причиной,
находящейся в будущем: подвернутая нога была следствием, модальность ко-
торого определяется,  конечно, не только причиной. Зато причиной опреде-
ляется сама суть факта, а именно то, что человек сел.
    - Ха, самовнушение, и больше ничего. - Гость рубанул ладонью воздух.
- Ваш пациент лишился воли, оттого и ногу подвернул!
    - Но ведь это также подтверждает мою теорию!  Иначе откуда появиться
самовнушению,  откуда взяться безволию?  Значит, свою роль сыграло собы-
тие,  увиденное в чаше! А оно, как доподлинно известно, относилось к бу-
дущему,  то есть к тому, что случится позднее и чему лишь предстоит нас-
тупить,  стало  быть,  это  более позднее событие послужило причиной для
следствия,  которое по времени опережало причину.  Будь по-твоему, прои-
зошло самовнушение - но главное то, что событие более позднее обусловило
более раннее событие.  А это и есть чистейшей воды АК,  причем самая ре-
альная! Гость озадаченно замолчал, а потом сказал:
    - Но все-таки в чашу он смотрел до того, как споткнулся.
    - Смотрел до того, - ответил Янно, - безусловно, до того. Но увиден-
ное им еще не было объективной реальностью, а лишь отражением в сознании
того будущего события,  которому лишь предстояло произойти. Реальное со-
бытие совершилось позднее.
    - Черт возьми... - сказал гость.
    - Либо ты, - раздалось из-под капюшона, - принимаешь эту взаимосвязь
"прежде - потом", либо тебе придется изменить свои представления о мате-
рии, причем существенно!
    - Слишком сложно, - проворчал Пабло, - слишком, слишком.
    - Совсем просто, - сказал Янно, - совсем просто. АК означает: после-
дующее событие обусловливает предыдущее, будущее воздействует на настоя-
щее. Думаю, это достаточно просто.
    - Уже лучше, - сказал Пабло, - только все еще слишком расплывчато!
    - А прошлое? - спросил гость. Янно помедлил.
    Пабло отхлебнул из бутылки. Вновь кисло пахнуло перегаром.
    - Извини,  - произнес наконец Янно с трудом,  - но подобные вещи  мы
обязаны хранить в тайне,  таковы в институте порядки,  пойми,  пожалуйс-
та...
    - Конечно,  - сказал гость,  - прекрасно понимаю!  Он подумал, потом
снова спросил полувопросительным, полуутвердительным тоном:
    - Словом, получается что-то вроде телеологии?
    - Какое-то сходство есть,  - облегченно вздохнул Янно. - Но телеоло-
гия - это стремление к определенной цели,  реализация того, что заложено
ранее;  а АК - это движение от чего-то,  раскрытие того, чему еще только
предстоит совершиться и стать сущим и что обращается к нам из  будущего.
Словами это трудно выразить. Пожалуй, лучше всего было бы сказать: анти-
телеология.
    - Ерунда, и хватит разговоров, - решительно произнес гость. - Ловите
людей на самовнушение,  да еще теории свои городите. Предлагаю пари один
к двадцати.
    - Теперь он Фауста представляет, - усмехнулся Пабло. - А кровью рас-
писка будет?  - Когда же гость вздрогнул в ответ,  Пабло тут же уточнил:
Спорить на что хотите? На водочные талоны?
    - На фунты! - сказал Янно. Бутылка звякнула о стол.
    - Вот это да! - сказал Пабло. - Вот это да!
    - Нельзя нам пари держать,  - проговорил Янно, - но, с другой сторо-
ны, если он и впрямь является исключением...
    Он отошел чуть назад от каркаса,  и гость вдруг увидел панельку, ко-
торую Янно до сих пор загораживал собою.  Она пламенела  чистым  зеленым
светом,  будто изумрудное яблоко, и от этой яркой зелени все серые пред-
меты и вещи в унылой комнате словно бы чуть изогнулись,  обрамляя источ-
ник света.
    - Так каким же будет пари? - осведомился Пабло.
    - Как всегда,  самонадеянным, - отозвался Янно. - У нас ведь иных не
бывает.
    - Во всяком случае,  мы вас предупредили,  - сказал Пабло и протянул
над столом руку,  - потом не жалуйтесь.  Однако гость не спешил скрепить
пари рукопожатием.
    - Вы тут говорили что-то о Фаусте и крови, - сказал он нерешительно.
- Как прикажете вас понимать?  Дело в том, что я очень чувствителен и не
переношу боли. Может быть, у вас все-таки что-то...
    - Нет-нет,  не бойтесь!  - успокоил его Пабло.  - Просто мы  кое-что
вспомнили из одной старинной,  еще бумажной книги,  абсолютно ненаучной,
хотя... Да нет, ничего! Гость все еще медлил.
    - Ну,  - торопил Пабло,  - будете заключать пари или нет?  Вы ровным
счетом ничего не почувствуете. К тому же теперь вы можете подойти ближе.
Казалось, будто гость сделал над собой усилие.
    - Хорошо, - сказал он почти весело, словно стряхивая с себя оцепене-
ние.  - Согласен!  Один к двадцати!  А сейчас вы оба увидите, чего стоит
ваша пресловутая,  фантастическая АК! Говорите - бессилие и отчаяние, но
только  это  отчаяние - удел других!  Я объявляю войну вашим фантомам из
будущего!
    - Мне бы хотелось, чтобы ты победил, - медленно сказал Янно. - Пусть
даже моя теория будет опровергнута, и все-таки... - И со страстью, почти
крича: Я хочу этого! Руки разъединились.
    - А теперь садитесь на место!  - пригласил Пабло.  Гость  подошел  к
каркасу  и  только тут разглядел на яблочно-зеленом компьютере две шкалы
со стрелками.  Стрелка большой шкалы стояла в крайнем правом положении у
цифры 10, а стрелка маленькой шкалы со множеством тонких делений дрожала
в левом краю.
    - Прошу опустить лицо в чашу! - распорядился Пабло.
    Гость уселся в вертящееся кресло и наклонил  голову  к  чаше.  Пабло
прикрепил - гость весьма недоверчиво следил за ним уголками глаз, - Паб-
ло прикрепил ему на затылок с помощью клейкой ленты третий проводок, ко-
торый выглядывал из чаши и которого гость поначалу не заметил.  Впрочем,
гость ничего особенного не почувствовал;  он вглядывался в чашу,  но она
была пуста,  а сквозь прозрачное дно ее виднелась лишь подставка, однако
по всему ощущалось немалое волнение,  с которым гость воспринимал проис-
ходящее вокруг.
    - Больно не будет,  не надо бояться, - успокоил его Пабло. - Ну, по-
жужжит немного,  так ведь это, знаете, всякие вспомогательные штуковины!
Нам бы меди настоящей да настоящего дерева для пульта, а то кнопки иног-
да заедает - просто ужас,  только где же их достанешь? Настоящее дерево!
И думать нечего.  Мы ведь всего-навсего оранжевый институт,  к тому же я
работаю в красном коридоре. С нами не церемонятся. Сами знаете, логики -
то  небось  тоже не в фиолетовой зоне сидят.  А все же эффект у нас ста-
бильный, надежный. Ну, я пошел к пульту, сейчас подключу вас.
    Стало быть,  он увидит сейчас,  что произойдет через  десять  минут,
удостоверился гость, уткнув голову в чашу, и Пабло подтвердил:
    - Да, через десять минут, но только последние секунды этого события,
а сколько именно, скоро будет ясно, секунд двадцать пять, тридцать.
    - Исключительный случай, - прошептал Янно. - Исключительный!
    - Голову хорошенько наклонить к чаше!  Ничего страшного не случится.
Так,  молодцом!  Один к двадцати, да еще на фунты! Само собой, все будет
записываться на пленку!  - Пабло нажал на самую верхнюю кнопку, и на бе-
тонной  стене  появился светло-серый квадрат.  - Начадим - сказал Пабло,
нажимая на вторую кнопку,  и маленькая стрелка резко прыгнула вправо,  к
самому краю шкалы.
    - Тридцать секунд, - сообщил Янно.
    - Что я говорил? - спросил Пабло. - Неплохо угадано. Итак, вы увиди-
те тридцать секунд.  С момента включения это будет тридцатая секунда де-
вятой минуты, а кончится точно в десятую минуту нулевую секунду.
    - Нет, - сказал Янно, - в девятую минуту пятьдесят девятую секунду.
    - Чепуха, до десяти ноль-ноль!
    - Девять пятьдесят девять!!
    - Десять ноль-ноль!!!
    - Не все ли равно! - раздалось из чаши. - Повторяю условия пари: ес-
ли я увижу,  что хожу по комнате,  то останусь сидеть. А если увижу, что
сижу,  то  встану и начну ходить - то есть я буду делать противоположное
увиденному,  причем я заранее точно объявлю,  что я собираюсь делать!  А
теперь начинайте! Я готов!
    - Давайте  сверим  часы,  -  предложил Янно.  Гость сквозь край чаши
взглянул на ручные часы:
    - Одиннадцать сорок одна.
    - Верно. Еще четыре секунды - три... два... один... ноль!
    Пабло нажал кнопку в самой середине,  и с тихим жужжанием над яблоч-
но-зеленым  отсветом чаши выгнулась мерцающая голубая дуга.  Голова про-
видца будущего казалась теперь окруженной голубым нимбом,  словно голова
Кроноса.  Одновременно в квадрате на бетонной стене появилась тень бегу-
щего человека.  Поскольку наблюдатели знали,  кого должны увидеть,  то в
расплывчатом силуэте они вскоре узнали своего гостя.
    - Я  бегу по Дубовой аллее,  - выкрикнул гость,  который увидел себя
совершенно четко;  он бежал навстречу самому себе с искаженным от напря-
жения лицом, - я бегу по Дубовой аллее, значит, я остаюсь сидеть за сто-
лом! Я остаюсь... - тут тень бегущего человека сделала внезапный рывок в
сторону, прочь от тени черного колосса, причем из-за правого плеча бегу-
щего закачался длинный отросток,  воткнувшийся в спину,  будто копье, из
чаши раздался крик, и в то же самое время в светло-сером квадрате покая-
лись расплывчатые контуры одного из стандартных высотных домов,  потом в
квадрате возникло окно на пятом этаже. В окне что-то зашевелилось, и тут
же из чаши послышался вопль: "Ребенок Библя в открытом окне!", а в свет-
ло-сером  квадрате  и в голубом мерцании чаши в это время отчаянно несся
спаситель с копьем в спине,  которое раскачивалось в  такт  бегу;  гость
вскочил со стула, и проводок оборвался.
    Маленькая стрелка, вернувшись обратно на двадцать девять секунд, за-
мерла,  дрожа,  большая стрелка послушно пошла вслед за малой; компьютер
вновь стал серым,  погасло голубое сияние, но гость всего этого не заме-
тил.
    - Телефонная книга, где у вас телефонная книга? - закричал он, и Ян-
но бросился к двери.
    - Нету здесь телефона, - проворчал Пабло, - мы всего-навсего красный
коридор.  В коммутаторской есть телефонные книги,  только туда  заходить
нельзя.  - Но гость уже бежал вслед за Янно.  Он увидел, как Янно рванул
дверь в желтом коридоре.
    - Телефонная книга?  - сказал лаборант.  - Вам повезло,  тут как раз
одна завалялась.
    Логик выхватил книгу у него из рук; издание было шестилетней давнос-
ти, но Библи и тогда жили в этом доме, а изменения начальных цифр по ра-
йонам были всем хорошо известны.  Логик набрал нужный номер,  линия была
свободна; аппарат прогудел несколько раз; никто не отвечал. Естественно:
время рабочее;  гудки смолкли,  раздался щелчок,  и сразу же послышались
частые гудки"занято".
    - Тут всегда разговоры прерывают,  если комунибудь из "синих"  нужно
линию освободить! - сказал лаборант.
    - Бесполезно! - выкрикнул логик после нескольких попыток. - Пробуйте
набирать дальше и сообщите пожарникам;  этот дом напротив моего- Дубовая
аллея, 98В". Он бросился из комнаты.
    - Твой пропуск!  - закричал Янно. - Ты забыл пропуск! Тебя не выпус-
тят! - Но гость уже убежал.
    - Вы время забыли проставить,  - сказал охранник,  когда Янно вручил
ему наконец пропуск.
    - Одиннадцать часов сорок три минуты, - сказал логик, на лбу которо-
го выступил пот.  - Прошло уже две минуты. Но отсюда всего три квартала,
я успею!
    Охранник еще раз перечитал пропуск, взглянул на часы и кивнул; хоро-
шо,  что он не стал составлять протокол о  случившемся.  Стальная  дверь
скользнула в сторону; на улицу; к перекрестку; красный огонек светофора;
свисток полицейского.  Транспортер для пешеходов  бежал  поперек;  лучше
вернуться  на тротуар.  Красный свет будет гореть не больше тридцати се-
кунд;  если подождать, то все равно получится быстрее, чем объясняться с
полицией!  Зеленый свет, он прыгнул на дорожку транспортера, и то же са-
мое сделал полицейский.
    - Эй вы!  - сказал он, коснувшись пальцами козырька. - Вы только что
пытались пройти на красный свет... Задержанный бросился бежать.
    - Эй,  гражданин!  - Полицейский метнул магнитный прут в личный знак
на спине беглеца и с помощью микролебедки быстро и  безо  всяких  усилий
подтащил нарушителя к себе.  - Эй,  вы,  номер 17-1-13-ОР, вы только что
пытались пройти на красный свет.
    - Пустите меня, - крикнул задержанный, - иначе разобьется ребенок!
    - Какой ребенок?  - спросил полицейский,  включая запоминающее  уст-
ройство протокольного компьютера и приготовив на всякий случай маленькую
грифельную доску.
    - На Дубовой аллее, дом 98В", пятый этаж, второе окно слева!
    - Отсюда этот дом не виден.
    - Я видел его,  - выдохнул номер 17-1-1З-ОР, - в чаше будущего, пой-
мите же наконец.
    - Насчет того,  что тут без чаши не обошлось,  я сразу догадался,  -
сказал полицейский,  пробежав сведения,  выданные компьютером.  -  Стало
быть,  интеллигент,  денег  хватает,  цвет обычный - все ясно!  А теперь
расскажите по порядку,  что произошло, торопиться вам больше некуда! Ло-
гик простонал:
    - Послушайте, я был в СФ.
    - Где?
    - В научно-исследовательском институте структурной футурологии.
    - Ага! - Грифель заскрипел по доске. - А у кого?
    - 28-2-47-ОБ!
    - Какой же это отдел?  Учтите, мне институт знаком, не вздумайте мне
голову морочить.
    - Отдел регистрации и слежения за информацией.
    - Ничего себе,  ведь это ж небось синий коридор! У вас что, и допуск
туда  есть?  - Он присвистнул.  - И вдруг такая спешка?- медленно сказал
он.
    Отчаянный взгляд на часы:  еще пять минут.  Номер 17-1-13-ОР  ударил
полицейского ребром ладони, выбил микролебедку, а потом пнул ногой в жи-
вот.  Полицейский осел наземь;  магнитный прут, впившийся, словно копье,
заколыхался за спиной вместе с лебедкой. Они казались невесомыми. Прохо-
жие старались не глядеть в его сторону,  отворачивались.  Снова вспыхнул
зеленый свет, и логик бросился бежать.
    Нападение, рассуждал  в нем кто-то посторонний,  нападение на воору-
женного представителя власти является полнейшей  неожиданностью;  неожи-
данные события вызывают замедленные реакции; следовательно, то, что про-
изойдет в результате моего нападения,  будет также замедленной реакцией.
И  он подумал,  поскольку цепочка умозаключений замкнулась:  опять схема
Бамалип.  Кто-то посторонний продолжал в нем думать: будущее очевидно! И
в  это же время стучала мысль,  перекрывая все:  лишь бы не было аварии,
боже мой, только бы не это, здесь транспортер часто останавливается. Пе-
шеходный транспортер катил без остановок. Тротуар; на нем толпятся люди;
завыла сирена;  далеко сзади послышались свистки, потом раздался пронзи-
тельный свист впереди.  Военизированный отряд девушек маршировал по ули-
це.  Судя по шуму,  целый полк.  Флейты,  кларнеты, флажолеты, барабаны;
марш номер семь, самый модный на сегодняшний день. Тамбурмажор подбросил
жезл,  и девушки замаршировали на месте,  готовясь  к  построению.  Жезл
взлетел  еще раз;  барабанная дробь;  перестроение,  и логик с магнитным
прутом на спине врезался в ряды девушек, одетых в военную форму.
    Тысячеголосый крик возмущения;  сбившиеся ряды продолжали перестрое-
ние;  одна из девушек упала;  толпа бушевала. На противоположной стороне
офицер полиции готовил сеть к задержанию беглеца. Вновь завыла и смолкла
сирена, не в силах заглушить оркестр.
    - Камрад полицейский!  - закричал логик и помчался прямо на сеть.  -
Камрад,  не надо меня задерживать! Ребенок в опасности! Ребенок на Дубо-
вой аллее!
    Голос логика  был таким умоляющим,  что офицер одним движением убрал
сеть и молча освободил проход к Дубовой аллее.
    - Спасибо,  товарищ!- крикнул номер 17-1-13-ОР на бегу. Он знал, что
улица,  ведущая к Дубовой аллее,  разрыта, но не знал, что рабочие сняли
пластиковые мостки и приспособили их под скамейки,  чтобы посмотреть  на
уличный концерт. Тот начинался, как всегда, с гимна; от звука флажолетов
у зрителей замирало сердце;  логик карабкался через канаву. Кабель, вар,
люминесцентные светильники,  шипение газовой трубы.  Он боялся взглянуть
на часы.
    - Девять минут пятьдесят девять секунд,  - твердил он себе, а должно
пройти полных десять минут! Одна секунда, он не видел этой последней од-
ной секунды!  Он выбрался из канавы и побежал по Дубовой аллее,  задыха-
ясь, хрипя.
    - Он бежит,  - сказал Пабло, который вместе с вернувшимся Янно смот-
рел пленку,  запечатлевшую тридцать секунд будущего -  точнее,  двадцать
девять секунд, ибо эксперимент был прерван; теперь изображение шло синх-
ронно с реальным временем.
    - Конечно,  он бежит,  - буркнул Янно,  - ведь он и видел, что будет
бежать.
    Сирена, пожарная машина, логик резко отскочил в сторону.
    Что могло его напугать? - спросил Мабло. - Эта штуковина в спине по-
хожа на магнитный прут...  ух ты,  так он сбежал; значит, в конце концов
он все-таки будет сидеть, - неуклюже сострил он.
    Логик смотрел на высотный дом, в котором жили Библи.
    - Он увидел дом, - сказал Пабло. На пятом этаже открылось окно. Янно
прикусил губу.
    - Окно,  - сказал Пабло, - окно открывается. На подоконник вылез ре-
бенок. Ползет, - сказал Пабло и потянулся к бутылке.
    - Нет,  -  закричал  логик,  - нет!  - и огромными прыжками помчался
вслед за пожарными,  которые с трудом перелезли  через  канаву,  ведущую
прямо к подъезду;  пожарники тащили брезент,  который обычно натягивают,
чтобы ослабить удар падающего с высоты тела.
    Пленка кончилась; экран вспыхнул ослепительным светом.
    - Сейчас он упадет, - сказал Пабло, и тут же Янно заорал:
    - Скотина,  ты скотина,  тупое, спившееся, грязное животное! - Потом
он бросился к каркасу,  отшвырнул его ногою в угол и с криком выбежал из
комнаты.
    - Можно подумать,  будто что-то изменится,  - сказал Пабло,  покачав
головой и глотнув из бутылки, в которой оставалось не больше половины, -
будто чтото можно изменить! Видно, Янно никогда этого не поймет. Извест-
ное дело, синий коридор, идеалисты... - Он сгреб ногой осколки в кучу. -
А на всю его теорию антикаузальности хватило бы трех  слов:  "Ничего  не
поделаешь!" И только.  Если угодно,  могу добавить еще три слова: "Умная
машинка это знает!"
    Крик Янно еще слышался в коридоре.  Пабло бросил  пустую  бутылку  в
угол, к куче мусора и осколков.
    - Чему быть,  того не миновать!  - тихо повторил он; потом подошел к
окну и распахнул его.
    Восемнадцатый этаж;  издали доносилась музыка уличного концерта.  Он
оперся  о подоконник;  серая пустота качнулась на него,  и он отшатнулся
назад.
    - Не надо,  - сказал он заплетающимся языком: свежий воздух действо-
вал расслабляюще;  он стоял неподвижно и прямо,  как стоят пьяные, перед
тем как грохнуться на землю;  он громко сказал, борясь с косноязычием: -
Очень хотел бы я знать,  заплатит ли он за проигранное пари!  - И, глядя
на обрывок провода,  добавил:  - Я бы на все деньги малышу венок  купил,
да,  венок,  на все деньги, на все... - Потом голова его мотнулась вниз,
он пошатнулся и добавил:  - Ну ладно, на половину, - после чего рухнул в
обломки разбитого компьютера; крик Янно в коридоре давно умолк.