Яцек САВАШКЕВИЧ
СЧАСТЛИВОГО БЫТИЯ, ГОСПОДИН ГЛАНЬЕ!
Господин Гланье проскользнул в кабинет и застыл перед столом, за
которым высился Координатор.
- Счастливого бытия в Новом Рорке, господин Координатор! - выкрикнул
он. - Моя фамилия Гланье и, согласно регламенту, два года назад я
записался к вам на прием на сегодняшний день и на теперешний час.
- Счастливого бытия, господин Гланье! - ответил Координатор. - В
самом деле, для вас у меня назначено. Вот передо мной ваша карточка. Вы
обитатель улья тысяча семьсот восемьдесят девятого, верно?
- Точно так, улей тысяча семьсот восемьдесят девять, номер Н 66 921.
- Следовательно, вы живете в наземной части этого улья, на шестьдесят
шестом этаже, ячейка девятьсот двадцать первая. И вас не устраивает
стандарт?
- Отчасти. На шестьдесят шестом этаже ячейка девятьсот двадцать один
расположена глубоко внутри улья. Но я не о том, чтобы перебраться к
наружной стенке, прошу вас случайно так не подумать. Я просто был бы рад
поменять соседей.
- Понимаю. Соседи, вам кажется, ведут себя слишком шумно.
- Да еще как! Тот, за стенкой справа, невыносимо храпит, а тот, что
слева, имеет идиотскую привычку звучно жевать. Старуха, живущая подо мной,
чавкает, когда сосет трубку пищепровода, а у той, что сверху, что-то не в
порядке с пищеварением, так как у нее постоянно урчит в животе. Тот же
тип, с которым соседствует изголовье моей кровати, с утра до ночи шмыгает
носом. К счастью, в ногах у меня никаких соседей: там проходит
коммуникационный транспортер. Но и без того свихнуться недолго!
- Полагаю, господин Гланье, мы найдем какой-либо выход из этой
ситуации. Можно, например, выложить вашу ячейку звукоизолирующими
плитками. Но это уменьшит кубатуру вашей ячейки, что, несомненно,
несколько затруднит ваше дыхание.
- Но ведь она и без того для меня тесновата! В этой ячейке я живу с
восемнадцати лет, то есть вот уже четырнадцатый год. За это время я
увеличил свои размеры как вдоль, так и поперек. Честно говоря, я уже
давным-давно не могу позволить себе вытянуть нижние конечности. Это с
одной стороны. А с другой, механизм смены положения моего лежака то и дело
заедает, а это приводит к тому, что начинаются пролежни. Еще у меня
претензии к ремонтникам, так как мой пищепровод подвергся коррозии, и
ржавчина портит вкус пищи. Мало того, мундштук на трубке уже сработался и
не позволяет мне сосать как следует. О функционировании устройства,
собирающего экскременты, я уж не говорю.
- Понимаю. Положение ваше в самом деле прискорбно.
- Думать надо! Стал бы я иначе предпринимать все эти усилия, чтобы
добраться до вас, господин Координатор. Не стану уж рассказывать, как я
сползал с транспортеров на платформы, а с платформ - на транспортеры, но
последние сто метров, пока я доковылял от туннеля до лифта, меня полностью
лишили сил.
- Всячески вам сочувствую, господин Гланье. И могу обещать, что все
технические неполадки в вашей ячейке будут ликвидированы в течение недели.
Что же касается шума и кубатуры жилплощади, то у меня есть для вас готовое
предложение. Я предлагаю сравнительно быструю и безболезненную операцию,
которая укоротит вас - ну, скажем, на десять сантиметров и незначительно
притупит ваш слух. Для современной хирургии это пустяки.
- Я знал! Знал, что к вам стоит обратиться!
- Не о чем говорить. Еще на этой неделе мы улучшим ваши жизненные
условия.
- Я вам премного обязан. И до конца жизни сохраню вас в благодарной
памяти.
- А значит, уши кверху и счастливого бытия, господин Гланье!
- Счастливого бытия, господин Координатор!